Полет ворона (джен)

Кубок по всем известному закону Мерфи, иначе именуемому «законом подлости», валяется аккурат за соседним надгробием. Гарри крепко хватает меня за одну руку, а я хватаюсь за Кубок, и нас утягивает порталом прочь с кладбища.

Приземление оказывается крайне неудачным. Я падаю плашмя на спину. Из моих легких выбивает весь воздух. Я пытаюсь сделать хоть маленький вдох, как на Поттера налетает Дамблдор.

— Гарри? Ты в порядке?

Гарри, видимо, тоже приземлился не совсем хорошо. Он пытается что-то сказать, но у него получается только мое имя.

— Врана...

— Гарри, успокойся, — говорит директор Хогвартса, стоя ко мне спиной. — Тихо, все хорошо. Ей уже не поможешь...

Чего?! Дед, ты ох...л!

— Я... я передам директору Каркарову соболезнования...

Дед, ты, наверное, не знаешь пословицу «Не будите спящего дракона». Учитывая, что по китайскому календарю я родилась в год красного дракона, тебе мало не покажется...

Аккуратно выщелкиваю палочку и невербально запускаю в толстый зад Дамблдора жалящее заклятье, и настроение тут же поднимается, когда я вижу, какой кульбит выписывает старикан. Он оборачивается ко мне, и на секунду наши взгляды сталкиваются. В голубых водянистых глазах директора Хогвартса уже нет никакой доброжелательности.

Но сделать он ничего не может — рядом оказывается министр магии Корнелиус Фадж, колдомедики и еще кто-то.

— Их надо в Больничное крыло, — говорит Фадж.

— Гарри, что случилось? Где вы были? — наседает дед.

— Волдеморт...

— Что? Ты уверен, Гарри?

— Да...

— Волдеморт возродился, — голосом, исполненного трагического пафоса говорит Дамблдор. — Возродилась угроза...

— Сам-Знаете-Кто... вернулся? — фыркает министр. — Нелепость...

— Как ты, Врана? — надо мной склоняется крестный.

— Жива, — сиплю по-русски. — Дядя Игорь. Никто не возродился. Забейте. Дамблдор врет. Он вообще сперва уверенно заявил Гарри, что я мертва, пока я этому старику Жалящее в ж...пу не запустила.

Глаза дяди Игоря расширяются, и он хихикает.

— Не смешно, — пытаюсь приподняться, но колдомедики не дают это сделать, перекладывая меня на носилки. — Меня, похоже, Дамблдор предназначил на убой...

— Тогда мы немедленно убираемся из этой Англии! — восклицает крестный. — Приз пусть почтой перешлют.

— Дело не в призе, — качаю головой. — Я не оставлю брата.

— Врана... он жил без тебя все эти годы, проживет еще! Я не позволю тебе рисковать жизнью! — рявкает крестный и наталкивается на мой взгляд.

— Дядя Игорь, мой отец заслонил вас своим телом от той пули, верно? — ледяным тоном говорю крестному. — Он умер вместо вас. Умер за человека, который убивал таких, как он. Умер, не задумываясь...

Лицо крестного белеет.

— Прекрати! — шипит дядя Игорь, семеня за носилками. — Ты...

— Как вы себя ощущаете, крестный? — растягиваю губы в садистской улыбке. — Ваша жизнь легка и беззаботна. И чувство вины вам незнакомо...

— Ты бьешь по больному, Врана... — в карих глазах крестного плещется боль. — Зачем... это жестоко.

— А как вы думаете, смогу ли я уехать отсюда, зная, что моему брату нужна моя помощь? Жизненно необходима?!

— Какая помощь?

— Его надо забрать отсюда, — говорю. — Каждый его день здесь — это риск для жизни. Дамблдор им манипулирует. Тетя с дядей его истязали одиннадцать лет, а старик отправляет его к ним каждое лето. На первом курсе он с Волдемортом сражался, который в его учителя ЗоТИ вселился. На втором — василиска убил. На третьем едва дементоры его не убили. На четвертом — этот Турнир с едва не возродившимся Волдемортом...

— Что там с Лордом, кстати? — обеспокоено спрашивает крестный.

— Забейте. Я из него фарш сделала.

— В смысле? — очень осторожно спрашивает дядя Игорь, глядя на меня, как на сумасшедшую.

Фыркаю, кратко обрисовываю произошедшее на кладбище, пока меня перекладывают на кровать в Больничном крыле.

Выражение лица дяди Игоря — непередаваемо.

Пока крестный пытается собрать в голове только что порушенную картину мира, в палату ко мне заваливается делегация — Фадж, Дамблдор, Гарри, профессор Снейп и профессор МакГонагалл.

— Как вы, мисс Перунович? — безошибочно выговаривая мою фамилию, интересуется Корнелиус Фадж.

— Хорошо, господин министр, — вежливо киваю. — Колдомедики вовремя среагировали.

— О, Игорь, вы тут! — фальшиво радуется Дамблдор, кивая Каркарову. — А то мы не знали, где вас найти...

— Мисс Перунович, расскажите, что случилось с вами после того, как вы взяли Кубок, — говорит Фадж.

— Корнелиус, девочка пострадала, ей нужно лежать... Не стоит...

— Нет, все в порядке, — говорю. — Удивительно, директор Дамблдор. Вы так печетесь о моем здоровье, учитывая, что вы мгновенно записали меня в трупы, едва мы вернулись обратно.

— Вы были как мертвая...

— Я дышала, — прищуриваюсь. — Я шевелилась. Вы убеждали Гарри, что я мертва, пока я вам Жалящее в зад не запустила.

— Мисс Перунович, выбирайте выражения, — осуждающе говорит профессор МакГонагалл, а на лице профессора Снейпа возникает заинтересованное выражение.

— Девочка, прости старого человека, — покаянно говорит Дамблдор. — Учитывая происходящее... Упустить мелочь вполне реально.

Ой, дед. Ты зря.... зря это сказал... Все...

— Да? Моя жизнь — это мелочь? Хотя... Была же она мелочью для вас девятнадцать лет назад, — присаживаюсь на постели.

— Мисс Перунович, причем здесь это? — непонимающе спрашивает Фадж.

— Мисс Перунович, давайте не сейчас! Учитывая происходящие события и возвращение Волдеморта... — уговаривает меня Дамблдор.

Говорят они при этом оба одновременно.

— Да не было никакого возвращения! — раздраженно рявкает Гарри. — Я уже тыщу раз вам говорил! Он не успел!

— Гарри, Гарри, успокойся, — квохчет Дамблдор, не зная, кому в первую очередь уделять внимание.

Перевожу взгляд на других присутствующих. Профессор МакГонагалл растеряна. Профессор Снейп напряжен, но пока просто наблюдает, как и дядя Игорь.

— При том, господин министр, — отвечаю Фаджу. — При том, что именно директор Дамблдор в тысяча девятьсот семьдесят шестом году убедил одну магглорожденную студентку и ее родителей, что нет ничего плохого в том, чтобы избавиться от нежелательной беременности.

— Вы о чем?! — хмурится министр.

— Девятого октября семьдесят шестого года в один из лондонских абортариев обратились родители шестнадцатилетней девушки, которая была уже на большом сроке, на котором запрещено прерывать беременность даже по маггловским законам. Девушка училась на шестом курсе Хогвартса.

— Но если ребенок сквиб... — возражает Фадж и отшатывается, когда я рявкаю:

— Тем ребенком была я, министр! Я похожа на сквиба?!

Фадж не даром министр. Голова у него соображает. Он с интересом поворачивается к Дамблдору:

— Это правда?

Если бы директор Хогвартса мог выдрать свою бороду, он бы это сделал.

— Мисс Перунович немного не в себе... — пытается он юлить, но вдруг подает голос до этого молчавший профессор Снейп:

— Как звали ту девушку, мисс Перунович?

— Лили Эванс.

Учитель Зелий каменеет, а затем медленно бледнеет. Очень скоро его лицо приобретает оттенок мрамора.

— Нет... — посеревшими губами шепчет он. — Этого...

— Альбус! — повышает голос министр Фадж. — Чем еще ты обрадуешь меня в этой школе?! Видит Мерлин, я старался, как лучше! Но прикрывать твои грязные делишки у меня уже нет никаких сил! Мне еще международный скандал заминать после смерти мадемуазель Делакур! Которую убил твой ученик, Седрик Диггори!

— Корнелиус, мальчик мой... — вцепляется себе в бороду Дамблдор. — Волдеморт вернулся! Ты не понимаешь опасности...

— У тебя есть доказательства?!

— Гарри видел его... Да и Северус... Северус, объясни, пожалуйста.

— Понятия не имею, о чем вы, господин директор, — голосом, исполненным яда, произносит профессор Снейп.

Дамблдор на секунду теряется. Он явно ожидал другого ответа.

— Твоя Метка, Северус, — укоризненно говорит он, словно маленькому ребенку, пытающемуся обмануть отца. — Она ведь темнеет.

Профессор Снейп с явным удовольствием закатывает левый рукав.

— Чушь какая. Она ничуть не изменилась с того самого дня, как Лорд подавился собственной Авадой четырнадцать лет назад.

Дамблдор переводит взгляд на Каркарова, на что тот слегка ухмыляется.

— Подтверждаю, — мой крестный демонстрирует едва заметный рисунок на коже. — Никаких следов ее активности.

— Он пытался возродиться, — говорю. — Только это сложно сделать, когда мозги по квадратному метру поверхности размазаны.

— Гарри! — выдыхает директор школы. — Ты опять победил Волдеморта?

— Нет, — говорит мой брат. — Это была Врана.

— Как тебе это удалось? — Дамблдор опять обращается к мальчику, словно не слышит его ответ.

— Его убила моя сестра, профессор Дамблдор, — еще раз объясняет Гарри Поттер. — Врана Перунович. Она его посохом измочалила.

— Врана? — Дамблдор переводит взгляд на меня. Вздрагиваю от того, насколько неприятно становится буквально на физическом уровне.

— Так! Все! Достали! — рявкает Фадж, подняв руки. — Мистер Дамблдор, заткнитесь, пожалуйста! Все заткнулись!

Наступает тишина.

— Мисс Перунович. Давайте все-таки вернемся к тому, что произошло после того, как вы взяли Кубок.

Дамблдор открывает рот, но Фадж направляет на него палочку:

— Альбус, по-хорошему прошу, заткнись! Мое терпение не безгранично.

Старик закрывает рот.

Я рассказываю все без утайки. О том, как в меня пытался пульнуть Авадой какой-то типчик, про то, как у Гарри болел шрам, про жуткого «младенца», про то, как я этого «младенца» расколошматила посохом.

— Вы вернулись через три часа после того, как взяли Кубок, — задумчиво говорит Фадж. — Что вы делали остальное время?

— Кубок искали и беседовали, — смущаюсь.

— Почему вы не аппарировали? Вы ведь совершеннолетняя и, наверное, аппарировать умеете.

— Я не очень хороша в парной аппарации, — признаюсь. — К тому же я была очень вымотана. Я не хотела рисковать здоровьем своего брата.

— Кстати. Почему вы решили, что Гарри Поттер ваш брат?

Приходится рассказывать свою историю и историю своих поисков, не забыв упомянуть про хамство в Министерстве Магии, про случай в маггловском министерстве, про пожар... Я лишь опускаю подробности про тетю Любу, сказав, что это был один из медиков.

— Так вот почему ты, Альбус, попросил меня не выдавать информацию иностранке, — голосом Фаджа можно заморозить Черное Озеро. — И именно ты сообщил, что замечены чары Конфундус в Хоум-офисе...

Дамблдор дергается, но ничего не говорит. Фадж переводит взгляд на меня:

— Мисс Перунович. От имени Магической Британии я приношу вам свои извинения. Вы можете рассчитывать на компенсацию. У вас есть какие-то особые пожелания?

— Я бы хотела забрать своего брата и свалить домой, — честно признаюсь, на что Фадж грустно улыбается:

— Как я вас понимаю, мисс Перунович. Мистер Поттер, вы не возражаете уехать с вашей сестрой в Россию?

— В Югославию, — поправляет его Гарри и кивает. — Да. Только у меня есть просьба.

— Какая? — склоняет голову набок Фадж.

— Сириус Блэк невиновен. Моих родителей Волдеморту выдал Питер Петтигрю. Я хочу, чтобы моего крестного оправдали.

Фадж на какое-то время задумывается.

— Мистер Поттер, вы же понимаете, что я должен опираться на доказательства. Увы, нет никаких свидетельств, что Петтигрю не погиб. Хоть от него и остался тогда один палец...

В голове щелкает.

— Какой палец? Мизинец правой руки? — интересуюсь.

— Да, — кивает Гарри. — А ты...

— Если вы навестите то кладбище, которое, правда, Кощей знает где, — говорю министру, — то найдете там безголовое тело. У которого как раз не хватает мизинца. На правой руке. Логика мне подсказывает, что это и есть искомый вами Петтигрю.

— Даже так... Тогда я пошлю авроров на то кладбище, — сообщает Фадж. — Они его найдут, не беспокойтесь. Хорошо. В таком случае, полагаю, остаются формальности, но их легко уладить. Завтра я выдам вам необходимые документы.

— Ты делаешь ошибку, Корнелиус, — вдруг грустно говорит Дамблдор. — Все не так просто...

— Спасибо, мистер Дамблдор, я разберусь без вашей... вашего участия, — язвительно отвечает Фадж. — Поправляйтесь, мисс Перунович. А меня ждут дела.

С этими словами министр выходит из моей палаты.

Его исчезновение ободряет Дамблдора.

— Гарри, ты не можешь уехать в другую страну, — изображая заботу, глядит на моего брата директор Хогвартса. — Я ведь говорил тебе, что существуют люди, которые желают твоей смерти... Которые пытались возродить Волдеморта на кладбище.

Отмечаю, что при произнесении вслух имени Темного волшебника ни мой крестный, ни профессор Снейп не реагируют.

Это что, получается? Я действительно Волдеморта прибила? П...ц...

— Если ты уедешь, то спадет Защита Крови...

— Ой, да не смешите меня, — вдруг влезает профессор Снейп. — Кому, как не вам, не знать, что Защита Крови накладывается далеко не воплями «Только не Гарри!» Для этого как бы нужны другие усилия...

— Северус! — повышает голос Дамблдор. — Помолчи!

Вместо этого профессор Снейп изгибает бровь и с чувством показывает Дамблдору целую серию неприличных жестов.

Очень неприличных.

— Северус... — ахает профессор МакГонагалл.

— А ты заткнись, кошка драная! — рявкает на нее учитель зелий, от чего у всех присутствующих глаза лезут на лоб.

— Как ты... — возмущенно начинает Дамблдор, но его перебивает профессор Снейп.

— Как я? — шипит он. — Как я?! Ты заставил меня защищать сына Поттера, упирая на то, что он сын Лили. При этом отправив на смерть нашего ребенка!

Блин. Еще один скелет в шкафу...

— «Её сын жив. У него её глаза, такие же точно. Вы ведь помните глаза Лили Эванс?» — копируя интонации Дамблдора, произносит разъяренный учитель Зелий. — Скажи, старик, а ты задумывался о том, какого цвета глаза были бы у нашей с ней дочери?!

В голове опять щелкает... Затем крякает, и в черепе становится невообразимо пусто, лишь рассыпаются со звоном шестеренки.

— Я говорила, Альбус, что это не правильно, — вдруг произносит МакГонагалл. — Но ты сказал, что ребенок родится сквибом, поэтому «не надо портить жизнь девочке, у которой впереди гораздо лучшая партия, чем будущий Пожиратель Смерти».

Крестный наблюдает за всем этим с невообразимо счастливой улыбкой.

— Послушайте... Вы должны меня понять... Это для общего блага... — пытается объяснить Дамблдор.

— Ой, что я слышу, — вдруг фыркает дядя Игорь. — А мы-то, наивные, верили, что ты уже вырос из гриндевальдовских идей.

Старик опять открывает рот... Но в палату внезапно входят двенадцать человек в алых аврорских мантиях. Полная боевая группа.

— Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — безэмоционально произносит один из них. — Вы арестованы за покушение на жизнь Гавраны Перунович, намеренное создание угрозы жизни Гарри Джеймса Поттера и других учеников школы «Хогвартс».

— Видит Мерлин, я этого не хотел, — выдыхает Дамблдор, выхватывая палочку...

...и падает, оглушенный.

— Он идиот? — интересуется один аврор у другого. — На авроров нападать...