Белый снег (гет)

P.S. Бета в пути^^ Увидевший ошибку пусть скажет сейчас или молчит навеки!^___~

— Ни единого следа, Гарри, — заключил Рон после тщательной проверки зала мэнора. — Как и в переулке.

— Это странно, — ответил он, осматривая всё вокруг. — И значить может только то, что на Малфоя напал тот же человек, что и на Гермиону.

— Кто-то в этом городе серьёзно оборзел, — возмутился Рон, отдавая колдографии специалистам. — Аврорат в полной боевой готовности, а этот хмырь нападает на законопослушных граждан, — Гарри поднял взгляд на Рона. — На почти законопослушных в данном случае. Этот человек явно не в себе.

— Человек ли это… — себе под нос сказал Гарри. — Ладно, ребят, все по домам, здесь больше нечего искать.

Авроры начали расходиться.

— Ты куда, Гарри? — спросил Рон, когда они уже вышли за ворота мэнора.

— Домой, — ответил он. — Посмотрю, как там Малфой. А ты?

— Тоже, — кивнул Рон. — Попробую проанализировать оба нападения.

Гарри похлопал друга по плечу и трансгрессировал. Дома он сразу поднялся на второй этаж. Джинни поведала, что этот сеанс отличается от предыдущих. Да и сам Гарри заметил это, едва взглянул на Гермиону и Драко. Их лица искажала странная гримаса ужаса и страха.

— Он что, заставил её вспомнить? — удивлённо проговорил Гарри, подходя ближе к кровати. Джинни пожала плечами. — Очень вовремя.

— А где Рон? — спросила она в свою очередь, вставая со стула.

— Сказал, что хочет проанализировать оба нападения, — ответил Гарри. — Хотя, что он там найдёт, мы уже тысячу раз всё проверяли.

* * *

Рон пришёл домой, разложил колдографии и отчёты экспертов на столе, включил лампу, чтобы лучше всё видеть, и глубоко вздохнул. От одной мысли, что придётся в который раз читать эти записи и скорее всего снова безрезультатно, разболелась голова. Рон решил, что нужен свежий взгляд и отправился к Лаванде, итак уже посвятил её в это дело.

Придя в её квартиру, он обнаружил, что хозяйки нет дома. На его звонки в дверь никто не открыл, поэтому он воспользовался собственным ключом, который Лаванда дала ему в одну из встреч в честь двух недель их отношений.

Рон оглядел квартиру, позвал Лаванду по имени, потом прошёл в зал и сел на диван, положив папку с материалами на журнальный столик. Рон впервые был в этой квартире, обычно влюблённые встречались у него. Теперь он понимал почему. Очевидно, Лаванда боялась отпугнуть парня обилием оборок на занавесях и странной песенкой, доносившейся до ушей. Рон ухмыльнулся сам себе, всё-таки, несмотря на раны, полученные на войне, она осталась такой же романтичной девчонкой, какой была в школе.

Через пять минут нахождения в квартире монотонная песенка начала раздражать. Рон встал и направился к полкам, где стояло радио. Но подойдя ближе, он понял, что звуки не оттуда. На нижней полке стояла шкатулка, оббитая тёмным бархатом. Рон взял её и поставил на стол. Звук стал громче. Он напрягся. По телу сразу прошёл озноб, ещё до того, как он начал разбирать слова. Когда Рон открыл шкатулку, то отшатнулся от стола. В шкатулке лежало перо и пело песенку. Понимание пришло тут же, как, собственно, и удар по голове сзади.

* * *

— Гермиона! Гермиона! — Драко тряс девушку за руку, а она, замерев, смотрела на белые снежинки, падающие на землю. Время как будто замедлилось, она протянула руку и спокойно схватила снежинку. — Гермиона, отомри!

Девушка тряхнула головой и посмотрела на человека, который развернул её к себе лицом и держал за плечи.

— Драко, — задыхаясь, проговорила Гермиона и начала валиться на него. Драко удержал её в вертикальном положении. Её взгляд блуждал по его лицу, потом, наконец, сфокусировался. — Я вспомнила.

— Я так и понял, — сказал Драко, восстанавливая дыхание. В данный момент его мало волновало имя того, кто напал на Гермиону и на него. Сейчас он беспокоился только за состояние девушки, стоящей напротив. — Ты в порядке?

— Да, спасибо, — Гермиона всё ещё тяжело дышала. — Спасибо, что помогаешь мне.

— Потом будешь благодарить, — небрежно бросил Драко, отпуская плечи Гермионы. Ему вдруг стало как-то неловко, он опустил голову. — Теперь ты можешь назвать имя нападавшего?

— Конечно, — сказала Гермиона. — Это…

Голос пропал, тело забила дрожь, а сердце как будто кто-то сжал рукой. Драко как в замедленно съёмке видел муки, отразившиеся на лице Гермионы. И в этот момент что-то выкинуло его из её головы. Приходя в себя, он услышал громкий крик, открыв глаза, увидел, как Гермиона сидит на кровати, постоянно повторяя:

— Рон… Рон… Рон…

Драко не мог понять, что происходит, как и Гарри с Джинни, бросившиеся к Гермионе.

— Что ты хочешь сказать?! — воскликнул Гарри, но Гермиона хватала ртом воздух и не могла произнести ни слова. Гарри посмотрел на Малфоя. — Что произошло? Хоть ты объясни!

Драко тряхнул головой, пытаясь сообразить, что всё это может значить. Пара мгновений понадобилась, чтобы сложить два и два.

— Думаю, она хочет сказать, — начал медленно Драко. — Надо спасать Уизли.

Гарри посмотрел на Джинни, та пожала плечами, не понимая, что происходит.

— Джинни, оставайся с Гермионой, — решительно сказал Гарри, отступая от кровати. — Малфой, идём искать Рона.

— А что я-то? — для вида возмутился Драко, но сам поднялся со стула и пошёл за Гарри.

Они вдвоём через камин перенеслись в дом Рона, но беглого взгляда на жилище хватило, чтобы понять, что хозяина нет.

— Куда же он пошёл? — самому себе сказал Гарри, оглядываясь вокруг.

— Пошли ему патронуса, — подсказал Драко. Гарри так и поступил, но ответа не дождался даже спустя десять минут. Гарри разволновался не на шутку, что-то подсказывало, что дело приобретает дурной оборот. — Где его носит?!

— Слушай, Поттер, — всё это время молчавший Драко наконец не выдержал. У него тоже не было настроения, хотя повод для его наличия был: Грейнджер очнулась. Он смог. Но что-то жутко мешало радости разлиться по телу, вместо этого сердце сковывали ледяные цепи от того, что, очнувшись, она назвала не его имя. Не хотелось признаваться самому себе в этом, но сердце очень тяжело обмануть. — Там, в голове Грейнджер, я видел момент нападения. Дурацкая песенка, снег…

— Ты видел, кто на неё напал? — тут же воскликнул Гарри, уставившись на Драко во все глаза.

— Не видел, — ответил Драко. — Но я догадываюсь, кто это. Мы перенеслись в переулок сразу после того, как она произнесла имя.

— Чьё?! — нетерпеливо прокричал Гарри. — Чьё, Малфой?!

— Лаванды, — ответил Драко и увидел, как на лице Гарри отобразился ужас. Он тут же бросился на улицу, распахнув дверь квартиры. Драко устремился следом, захлопнув её. Выйдя на улицу, Гарри без слов схватил Драко за плечо. Хлопок трансгрессии — и они перед каким-то домом где-то в спальном районе.

— Она тут живёт? — спросил Драко, хотя прекрасно понимал, что прав, просто зловещее молчание Поттера жутко напрягало. Гарри без слов побежал к двери и выбил её заклинанием. Малфой заходить не спешил, пусть Поттер сам ловит преступника. В окне замелькали вспышки заклятий, послышался грохот. Малфой решил не оставаться на улице, вдруг вспомнив, что Лаванду кусал оборотень, да и в конечном итоге она напал и на него. Драко послал в небо сноп искр, чтобы авроры могли их найти. А сам влетел в дом девушки и увидел схватку Гарри и Лаванды. Не медля ни секунды, Драко оглушил Лаванду заклятием. Гарри посмотрел на Драко с едва уловимой благодарностью. Гоменум ревелио показало, что в доме есть ещё люди. Открыв кладовку, Гарри и Драко обнаружили Рона, он был без сознания.

Дальше всё завертелось как в калейдоскопе: авроры, колдомедики…

Драко почувствовал себя лишним, поэтому, ни с кем не прощаясь, покинул помещение.

* * *

В течение трёх дней Драко не получал ни единого письма. Хотя на что он надеялся? Его роль сыграна и больше в нём никто не нуждался. Всё это время Драко боролся с желанием написать самому, спросить, как Грейнджер себя чувствует, но гордость не позволяла. Он понимал, что свою часть сделки он выполнил, осталось Поттеру выполнить свою.

На четвёртый день Драко прескверно себя почувствовал, прекрасно осознавая, что это не связано с какими-то проблемами со здоровьем. Его тянет к совершенно определённому человеку и это жутко неправильно. Привязываться не стоило, чтобы потом не сходить с ума. Но привычка — дело сложное, поэтому всё-таки к вечеру Драко не выдержал и написал Поттеру письмо, в котором напоминал о его части сделки и лишь в конце дописал пару строк о самочувствии Грейнджер.

Когда Гарри получил письмо, то улыбнулся: Малфой переживал за Гермиону. Гарри понимал, что должен был и сам написать ему о состоянии подруги или хотя бы сообщить о суде над виновницей нападения, но ему некогда было даже присесть, не говоря уже о том, чтобы писать письма. Несколько дней он решал вопрос с Лавандой. Исследования показали, что натура оборотня, которая с каждым полнолунием подавляла натуру человека, в данном случае совершенно не причём. Да и Лаванда, едва оказавшись в камере, сразу во всём призналась.

Через два дня состоялось судебное слушание, на котором присутствовал только узкий круг людей. Сначала Гарри не хотел приглашать Малфоя в зал суда, но потом передумал: всё-таки он тоже подвергся нападению со стороны Лаванды. В отличие от Драко, который собирался писать прошение на имя министра, если его не позовут на слушание, Рон хотел, чтобы о его существовании забыли и не впутывали в это. Но его присутствия требовал закон, ведь он участвовал в расследовании. В назначенное время в зале суда собрались приглашённые члены Визенгамота, Гарри, Рон и Гермиона сидели на скамье по правую сторону. Целители советовали Гермионе отлежаться ещё неделю, но она не могла пропустить это заседание. Драко сел на скамью по левую сторону, чтобы наблюдать за всеми со стороны, в том числе и за ней. Гермиона выглядела болезненно, но даже так во много раз лучше, чем во времена своей комы. У Драко были противоречивые чувства. С одной стороны, он впервые сидел среди зрителей, а не в качестве подсудимого, с другой — в принципе ничего не изменилось. Он тут, а Золотое трио напротив, на противоположной стороне. Он бесконечно далеко от этих законопослушных и ничем не запачкавших себя волшебников. Далеко от неё, девушки, по которой он скучал. Он не мог сказать, что она ему симпатична или привлекает чем-то, но тягу к ней отрицать не мог. За их сеансы, в которых были и хорошие, и плохие разговоры и ощущения, он привык к тому, что хочет-не хочет, а всё равно увидит её, поговорит с ней. Но вот уже несколько дней в его помощи никто не нуждался, да и говорить с ним никто не хотел, не просил во сне прийти. От этого было грустно, но сделать что-либо с этим не представлялось возможным. Драко ещё никогда не чувствовал себя так скверно, ведь ничего нельзя было изменить, да и смысла в этом не было. Нужно было просто отвыкнуть и всё, но пока это случится, он рискует сойти с ума от душевной ломки.

Пока Драко истязал себя мыслями, в зале появился судья в лице министра и заседание началось. На стуле обвиняемого сидела Лаванда Браун, руки и ноги которой обматывали крепкие цепи, специально укреплённые заклинаниями.

— Сегодня Визенгамот в узком составе, а также глава Аврората, несколько его подчинённых и свидетелей собрались здесь, чтобы рассмотреть дело по факту нападения на сотрудника Аврората Гермиону Грейнджер, а также убийство эльфа и нападение на Драко Малфоя, но обо всё по порядку, — громким голосом вещал министр. Все присутствующие сели ровнее и сосредоточились. Министр обратился к Лаванде: — Итак, во-первых, Мисс Браун, вам вменяется в вину нападение на мисс Грейнджер с нанесением особо тяжких повреждений, чуть не приведших к смерти. Вы признаёте...вам что-то кажется смешным?

Все посмотрели на Лаванду, которая смеялась в голос каким-то неестественным смехом. В сложившейся ситуации это было странно и вызывало какое-то неприятное ощущение.

— Я признаю, что напала на Гермиону Грейнджер, — сказала Лаванда, двинув рукой, цепи тут же стянулись сильнее. — Признаю так же, что это не было спонтанным нападением или влиянием предстоящего полнолуния, на которое вы наверняка хотите всё списать, ведь я жертва войны. Но скажу вам совершенно откровенно, я запланировала всё это задолго до того, как осуществила.

— Откуда вы знали, где будет мисс Грейнджер? — продолжал допрос министр, пытаясь в глазах подсудимой прочесть хотя бы след помешательства, иначе он не знал, что и думать, если ужас, сотворённый девушкой, имел с её стороны логичное объяснение.

— Я изучила все маршруты её передвижений, — громко говорила Лаванда, смотря министру прямо в глаза. Затем очень медленно она повернула голову в сторону Гермионы: — Я знала, что ты не упустишь первый день продажи эксклюзивных чудо-перьев. Я была в магазине, мне сказали, что ты всю партию забронировала.

При обращении к ней Гермиона вздрогнула. Гарри обнял её за плечи, Рон с самого начала суда сидел, закрыв лицо руками. Драко тоже напрягся и посмотрел на Гермиону. Он чувствовал её смятение и злился на Лаванду за то, что она сделала, а теперь ведёт себя так развязно.

— Я была у магазина с утра, — продолжала Лаванда, не отводя взгляда от Гермионы. — Когда я увидела тебя одну, то обрадовалась. Я поняла, что сам Мерлин одобряет мой поступок, раз кое-то веки никто с тобой не нянчится, и ты вышла одна на улицу. Я проследила за тобой до того переулка. Напасть не составило труда, твои мысли были заняты этими перьями. Никогда не забуду твои глаза, а когда первое перо вошло тебе в живот, и зазвучала эта песенка…

Гермиона вся сжалась, Рон убрал руки от лица и ошарашено посмотрел на свою девушку, не веря, что она говорит такие гадкие слова. Гарри зло сверлил глазами Лаванду, которая начала уже истерично смеяться и напевать злополучную песенку.

— Да закрой же ты свой рот! — безумный смех прервал чей-то голос. — Грейнджер не слушай её!

Гермиона словно очнулась от оцепенения и посмотрела на Малфоя, он тяжело дышал. Министр тоже как будто пришёл в себя и сделал замечание:

— Мисс Браун, не отвлекайтесь от темы, мистер Малфой, ещё один такой выкрик и я попрошу вас покинуть зал суда, — министр как-то виновато посмотрел на Драко за вынужденное замечание. Малфой слегка кивнул в ответ. — Мисс Браун, что вы сделали после того, как нанесли первый удар?

— Гермиона упала, я вонзила оставшиеся перья в её тело, ударила ещё пару раз, — рассказывала Лаванда. — Она абсолютно не ожидала нападения, даже палочку не достала, хотя может атака была быстрой, потому что мои звериные повадки позволили напасть метко и сильно. Вот только я была уверена, что Гермиона умрёт, могу поклясться, что в тот момент сердце её не билось. Я до сих пор не понимаю, как она выжила.

Драко поймал себя на мысли, что, видимо, щит сыграл свою роль, превратив всё в летаргический сон. На Гермионе не было лица, она смотрела в пол, пытаясь осмыслить то, что слышит. Драко про себя обругал Поттера и Уизли за то, что привели Грейнджер на слушание. Ясно же, что ничего приятного она бы тут не услышала.

— Всё это время я думала, что смерть Гермионы тщательно скрывают, — продолжала Лаванда. — Рон ходил грустный, ничего не рассказывал, поэтому я решила, что всё получилось. Но потом он пришёл на встречу со мной счастливый. Я спросила, в чём дело, и он сообщил мне, что Гермиона не просто жива, а скоро очнётся.

Гарри всё так же держал Гермиону за плечи, Рон смотрел в потолок, наверно ему находиться здесь было хуже всех. Когда Лаванда сказала, что именно он сообщил ей о состоянии Гермионы, Малфой почувствовал злость, ведь знал, что любая информация о Гермионе была секретной, а Уизли разболтал всё, да ещё кому, преступнице. То, что Рон, как и все остальные, не знал, что Лаванда виновница, Драко предпочёл не думать. На первый план выходило то, что после этого известия она отправилась в дом Малфоя, убила его эльфа и пыталась убить его.

— И тогда вы? — подтолкнул министр.

м Я дождалась ночи и проникла в Малфой мэнор, — спокойно отвечала Лаванда. Она повернула голову в сторону Драко. Он одарил её презрительным взглядом. — Ведь это его заслуга в том, что ей стало лучше, что она очнулась. Я должна была что-то предпринять.

Ближайший к министру волшебник подозвал его и что-то говорил шёпотом. В это время Лаванда посмотрела на Малфоя и прокричала:

— Тебя-то они как во всё это втянули? Ты же ненавидел Гермиону всю свою жизнь!

Малфой вздрогнул от этих слов, но быстро пришёл в себя. В отличие от остальных, которые почему-то всё ещё церемонились с Лавандой, ему было наплевать на неё и на её мотивы. Задевали слова о ненависти к Грейнджер, ведь они были правдивы ещё какое-то время назад, сейчас же Драко казалось, что его ложно обвиняют. От этого стало ещё хуже на душе. Ненависти к Грейнджер у него не было точно. А что тогда было?

Занятый своими мыслями, а ещё потому, что говорить с ненормальной Лавандой не хотелось, Малфой оставил её слова без ответа, демонстративно фыркнув и отвернувшись. Тишину зала снова нарушил громкий смех Лаванды:

— На такое яркое представление я и не рассчитывала!

— Зачем ты это сделала? — Гермиона вскочила с места и подошла к барьеру, разделяющему зрителей от подсудимых, не в силах больше терпеть эти насмешки и злой смех. — Зачем напала на меня? Нам ведь нечего делить.

— О, Гермиона, — голос Лаванды стал резким, она посмотрела прямо ненавистной сопернице в глаза. — Он же всегда за тобой таскался, хоть ты и пела ему, что вы друзья. Рон помешан на тебе и не видит никого вокруг. А жизнь-то продолжается. Рон единственный, кого мне всегда хотелось видеть рядом с собой, а после нападения оборотня, десятков полнолуний, звериной сущности, поселившейся во мне, впервые в жизни я хочу получить то, чего желаю всем сердцем, — прокричала Лаванда на весь зал, не отрывая взгляда от Гермионы. Затем она посмотрела на Рона и черты её лица смягчились. — Прости, Рон, я видела в ней препятствие.

— Мисс Браун, — министр Бруствер решил, что признания получены, мотивы озвучены, поэтому можно заканчивать это странное заседание, где поводом для нападения послужила банальная ревность и желание обладать любой ценой. — Визенгамот выслушал вас и готов проголосовать. Кто за то, что мисс Браун виновна?

Руки подняли все. Малфой не стал слушать дальше, поднялся с места и покинул зал суда. По признанию Браун было понятно, что у неё с головой не всё в порядке и её нужно лечить. Это не Азкабан, а специальное отделение Мунго. Разбираться и думать об этом Драко не хотелось, но он собирался дождаться в коридоре Грейнджер. Зачем ему это, он даже перед Визенгамотом не ответил бы.

Гермиона вышла из зала спустя десять минут. Очевидно, Поттер и Уизли остались в зале на правах авроров, расследовавших дело. Едва взгляды Гермионы и Драко встретились, оба замерли.

— Привет, — первым пришёл в себя Драко.

— Здравствуй, — голос Гермионы был севшим, как будто она не разговаривала целую вечность. Хотя она действительно долго молчала, да и в эти дни её наверно старались не тревожить расспросами.

— Как ты?.. — вопрос повис в воздухе.

— Нормально, — ответила Гермиона. — Спасибо.

— За что? — вырвалось у Драко. Нет, он понимал, за что она благодарит, но вся ситуация его напрягала. Ведь она протащила его по разным воспоминаниям, показала столько всего, а сейчас ей как будто нечего сказать кроме этого «спасибо».

— За помощь, которую… — Гермиона не успела договорить, из зала начали выходить люди, в том числе Гарри и Рон.

— Добрый день, Малфой, — поприветствовал Гарри, Рон ограничился кивком. — Не лучшее время, чтобы говорить с ней.

— Что? — Драко искренне удивился, неужели святой Спаситель мира использовал его и теперь даже не позволит ему поговорить с Грейнджер. — Поттер, я всего лишь…

— Тебе же сказали, что не время, — встрял Рон. Драко отчего-то вмиг разозлился. Какое-то странное чувство заставило сердце биться сильнее.

— Ой, Уизли, ты бы помолчал, — голос стал злым. — Из нас всех, тебе вообще должно быть стыдно находиться рядом с ней!

— Малфой, не забывайся, — Гарри строго сверкнул на Драко глазами, Рон как ни странно молча опустил голову. Гермиона просто смотрела в пол.

У Малфоя было ощущение, что это всё происходит не с ним, потому что походило на маразм. Ему не дают сказать и слова Грейнджер, а он стоит и растеряно смотрит на Поттера. Какой-то взрыв мозга!

— Короче, пошли вы все! — Драко выпалил то, что пришло в голову. — Я всего лишь хотел знать, как Грейнджер себя чувствует!

Сказав это, Малфой развернулся и зашагал прочь, едва ли чувствуя пол под ногами. Сердце так колотилось о грудную клетку, словно собирается пробить её. В душе появилось ощущение, что его предали и Драко не знал, как с этим чувством мириться.

— Малфой, — еле слышный окрик заставил остановиться. — Мы обязательно поговорим об этом. В другой раз…

Драко глубоко вздохнул. По движению плеч, которые опустились как от облегчения, Гермиона поняла, что он её услышал и согласен. Малфой продолжил движение, его походка, наконец, стала твёрдой.