Вересковая пустошь (гет)

— Ты с ним знакома? — спросил Гарри.

— Нет. Даже не знаю, как он выглядит, — пожала плечами Гермиона.

— Тебе нельзя идти на встречу. Вдруг он какую-нибудь гадость задумал?

— Боишься за меня? — она иронично вздёрнула бровь.

— Конечно, боюсь!

— Тогда пойдём вместе. Лично мне интересно, что он скажет. А тебе?

— Вообще-то, не мешало бы ему набить морду, ну и выслушать заодно.

— Договорились. Жди меня в половине восьмого, — Гермиона потянулась за письмом.

— Оставь, — сказал Гарри. — Я его ещё раз перечитаю.

— Наслаждайся, — подмигнула она и вышла.

Гарри улыбнулся ей вслед. Стыд больше не душил липкими лапами. На сердце полегчало, и все трудности предстоящего дня Гарри готов был принять со стоическим терпением.

* * *

В письме не оказалось никаких следов тёмной магии. Эксперт убедился, что оно написано человеком, похожим на Грейноуза.

Кингсли заявил, чтобы Гарри был готов выступить перед прессой. Пришлось целый час придумывать речь, которую он в итоге произнёс за четверть минуты. Когда речь завершилась, журналисты, не привыкшие к такой лаконичности высокопоставленных лиц, замерли в ожидании. Образовалась неловкая молчаливая пауза, прерванная внезапной вспышкой колдографа. После неё репортёров прорвало. Они закидали Гарри вопросами, на которые тот отвечал кратко, иногда односложно, что, наверняка, со стороны выглядело как заносчивость. На деле же, большая часть его внимания была обращена на то, чтобы унять предательскую дрожь в коленках.

Когда все разошлись, Кингсли протянул руку и сказал:

— Молодец, Гарри!

На обеде в министерской столовой ему устроили овацию, сопровождающуюся взрывом мини-петард из магазинчика братьев Уизли. Снова поздравления, похлопывания по плечу и много приятных слов. Даже Дженкинс поприветствовал Гарри сухим кивком. В общем, неплохой выдался денёк.

В половине восьмого пришла Гермиона. В джинсах и облегающем свитере, который Гарри никогда не видел на ней раньше. Увидев обтянутые плотной тканью волнующие выпуклости, Гарри опустил глаза. Вспомнилось, как он снимал с Гермионы лифчик, целовал нежную грудь, и удушливая волна смущения накрыла с головы до ног.

Гермиона, как нарочно, подошла и поправила на нём воротник мантии.

— Ты что, целый день так проходил? — укоризненно спросила она, обдав мятным дыханием и ароматом духов.

— У тебя пушинка в волосах застряла, — заметил Гарри, осторожно вылавливая среди густых кудрей белое невесомое пятнышко.

— Сегодня один больной разбушевался: выпотрошил свою подушку в поисках докси.

— Нашёл?

— Представляешь, да, — улыбнулась она. — Эта мелочь его чуть с ума не свела, а попутно весь персонал больницы.

Они вдруг замерли, и Гарри поймал себя на том, что тупо уставился на губы Гермионы.

— Наверное, нам пора? — спросила она.

— Да, — он сконфуженно отпрянул. — Пойдём.

* * *

Возле дома Гарри остановил Гермиону наставлениями:

— Я спрячусь под мантию-невидимку и зайду следом. В случае чего немедленно аппарируй, поняла?

— Есть, шеф, — буркнула она и пошагала вперёд.

Гермиона постучалась — никто не открыл. Она вынула палочку и вошла внутрь. Гарри проскользнул следом.

Дом был пуст и выглядел ещё более покинутым, чем четыре дня назад. Гермиона зажгла лампу. Серые сумерки проглядывали сквозь занавески, в тусклом жёлтом облачке разлетелись пылинки, лениво оседая на изношенную мебель и грязный пол.

Внезапно в старинных часах что-то зашипело, защёлкало, приоткрылась массивная дверца корпуса, из-за неё показалась сначала нога, потом спина, а затем и весь человек. Он аккуратно прикрыл за собой дверцу часов, они тут же забили время в сопровождении сиплых рулад простуженной кукушки. Человек повернулся к Гермионе. Это был Грейноуз.

Гермиона нацелила на него палочку. Он поднял открытые ладони, показывая что безоружен, и поздоровался:

— Мисс Грейнджер.

— Миссис Уизли, вообще-то, — поправила его Гермиона. — Вы Асмус Грейноуз?

— Можно и так сказать.

— Зачем вы меня позвали?

— Вы одна, без Поттера?

— Да, — неуверенно ответила она.

— Если он здесь, то передайте, что можно не прятаться. Я предполагал, что вы придёте с подмогой.

Гарри снял мантию-невидимку и холодно спросил:

— Почему вы не явились на суд?

— Сядьте, Поттер! — вдруг властно приказал Грейноуз. — И вы, Грейнджер, или как вас там теперь зовут, тоже сядьте.

Гарри с Гермионой опустились вместе на диван, словно притихшие ученики.

— О, уберите с ваших лиц это глупое выражение! — раздражённо проворчал барыга. — Я не Грейноуз.

— Что? — воскликнул Гарри.

— Помните письмо с антидотом? Какой там был текст?

— Грейноуз расплатился. Высылаю антидот…

— Расплатился — ключевое слово. Теперь вы понимаете, почему он не смог прийти на суд?

— Нет, — помотал головой Гарри и вопросительно глянул на Гермиону. Та удивлённо пожала плечами.

— О, боже, за что мне это! — всплеснул руками не-Грейноуз.

Гарри внимательно осмотрел его. Осанка, манера говорить, жесты были совсем другими. Они напоминали скорее…

— Стоп. До меня, кажется, дошло! — воскликнул Гарри и тут же оторопел: — Но это же невозможно.

— Оказалось возможно.

— Вы — зельевар?! Тот, что сварил антидот?

— Ваша догадливость похвальна. Может, и не зря вас сделали главным аврором? — надменно произнёс зельевар.

— Подождите, вы имеете в виду обмен телами? — уточнила Гермиона.

— Да, — кивнул он.

— Я читала про это! Ритуал очень сложный и опасный. Не всякий волшебник рискнёт освободить собственное тело для того, чтобы вселить в него другого. В случае ошибки возможен летальный исход.

— Надеюсь, вы не убили Грейноуза? — подозрительно спросил Гарри.

— Нет. И об этом я хотел поговорить.

— Он что, ранен?

— Да с ним всё прекрасно! Это-то и проблема.

— Слушаю вас, — деловито подобрался Гарри.

— Грейноуз нашёл меня и попросил сварить зелье. Оно носит название «Рамуан синта», что в переводе с малайского значит — что бы вы думали — любовный напиток. Неожиданно, правда? — Зельевар саркастически хохотнул. — Однако денег у него хватало только на ингредиенты, и тогда я предложил в качестве оплаты обменяться бренными оболочками. Он сначала испугался, но я сумел его убедить: пообещал создать женскую версию эликсира.

— И вы создали?

— Что за вечная привычка перебивать, Поттер? Да, создал. И антидот к нему, естественно. Здесь мы подходим к цели вашего пребывания в этом доме: Грейноуз сбежал вместе с женской модификацией. Не буду объяснять, как она опасна, вы и без меня можете представить. Рецепты эликсиров я успел спрятать, но сам дурман, увы, остался у него. Я лишь приберёг одну дозу, прототип, оба антидота, и хочу передать их вам, Грейнджер.

Зельевар взмахнул палочкой, в стене открылся секретный шкафчик. В нём лежали два аккуратно свёрнутых пергамента и четыре пузырька, два с зелёным содержимым, отмеченные знаками мужского и женского пола; два таких же — с чёрным.

— Забирайте.

Гермиона несмело подошла, вынула один пергамент и раскрыла его.

— Почему вы отдаёте их мне? — спросила она, пробегая глазами текст.

— Потому что скоро жертвы эротических похождений Грейноуза потянутся в Мунго, если не сразу в Азкабан. А лекарства у вас нет.

— Благодарю. Это очень великодушно с вашей стороны, мистер…

— Без имён, — холодно отрезал тот.

— Есть ли эти зелья ещё у кого-нибудь? — поинтересовался Гарри.

— Иными словами, не оставил ли я пару пузырьков себе? — процедил зельевар.

— Просто профессиональный вопрос.

— Нет, не оставил. Вам ли не знать, что эта гадость приносит одни проблемы.

— Вообще-то, как посмотреть, — уклончиво заметил Гарри.

— Эй! — возмутилась Гермиона.

— Ну, по правде говоря, да. Проблем тоже немало, — согласился он.

— Надеюсь, у вас хватит ума не использовать его повторно? — вопросительно выгнул бровь зельевар.

Гарри с уверенностью кивнул.

— Тогда я за вас спокоен. Мне пора.

— Куда вы отправитесь? — спросила Гермиона.

— Подальше отсюда и, думаю, на этот раз навсегда, — ответил зельевар.

Он вдруг пронзительно взглянул Гарри в глаза, вздохнул, будто подавил внутри себя давнюю печаль, и стремительной походкой покинул дом.

За зельеваром захлопнулась дверь, и Гермиона в озарении уставилась на Гарри.

— Тебе не показалось, что…

— Показалось, — согласился Гарри.

— Но как это возможно? Он ведь умер у нас на глазах!

— Не знаю. Может, вдруг воскрес и уполз?

— Хорошо бы.

— Да.

Они помолчали, думая о своём, потом вдруг, также как и утром, вместе прыснули от смеха.

— Слушай, столько всего произошло за эти дни, — Гарри расслабленно потянулся. — Я думал, у меня голова лопнет.

— Слава богу, всё закончилось.

— Угу, — он посмотрел на Гермиону, задержавшись взглядом на улыбающихся губах.

Улыбка вдруг погасла, и Гарри смущённо отвёл глаза.

— Я хотела тебя попросить, — сказала Гермиона. — Помнишь, ты обезоружил меня Экспеллиармусом?

— Да, — Гарри вдруг вспотел.

— В общем, теперь палочка меня плохо слушается. Не мог бы ты сделать так, чтобы она вновь признала меня хозяйкой?

— Хочешь выйти со мной на поединок? — оживился Гарри.

— Что-то вроде того.

— Не боишься драться с главой аврората?

— Ой, смотрите, какой большой начальник. Да я тебя сделаю, как мальчишку!

— Ладно, верю, — улыбнулся он. — Давай так: я буду без палочки, а ты нашлёшь на меня какое-нибудь лёгкое заклятье, скажем, Ступефай.

— Хорошо. Только не здесь, — она с отвращением осмотрелась. — Дом навевает неприятные воспоминания. Рядом есть какие-нибудь открытые места?

— Ещё бы! Это край вересковых пустошей.

Гарри взял Гермиону за руку, и они аппарировали.

На холмистой пустоши было ветрено и прохладно. Солнце уже скрылось за горизонт, лишь тёплые розовые лучи отражались в отцветших травах. Гермиона с удовольствием вдохнула вечернюю свежесть и провела рукой по бурым, осиротевшим без нежных лепестков, кустам вереска. Гарри украдкой наблюдал за ней. В янтарном свете, с распущенными волосами Гермиона была похожа на фею.

— Начнём, — обернулась она с улыбкой.

Закат озарил карие глаза, сделав их необыкновенно яркими.

— Давай, — Гарри положил палочку на землю и замер в ожидании.

Гермиона загадочно помолчала.

— Что? — не понял он.

— Ничего, — смутилась она и нацелилась на Гарри. — Ты готов?

Гарри кивнул, и в тот же миг красная молния сбила его с ног. От удара помутилось в голове, сознание на мгновение улетучилось.

— Гарри!

Он открыл глаза и увидел над собой лицо Гермионы.

— Я подумала, что убила тебя.

— Меня нельзя убить. Я неубиваемый, — сказал он, поднимаясь.

Последний луч упал на лицо Гермионы, и неожиданно Гарри не смог отвести глаз.

— Ты необыкновенная, — изумился он и протянул руку к каштановым кудрям, отливавшим золотом.

Гермиона погладила его по щеке, от этого прикосновения стало тепло и радостно. Порыв ветра спутал ей волосы. Гарри пригладил их и заглянул в бездну карих глаз. Невероятный восторг обрушился на него, стало даже больно оттого, что, наконец, вернулось то ощущение неизбывной полноты жизни. Всё вокруг — погасшее хмурое небо; луна, скромно выглядывавшая из-за туч, пустошь, пропахшие осенью травы, всё кричало о счастье. Гарри сморгнул внезапные слёзы, Гермиона сочувственно спросила:

— Тебе плохо?

— Нет.

Он схватил её и прижал к себе.

Их губы слились воедино.

Медово-сладкие плечи пахли вереском, вереск запутался в густых каштановых кудрях, жёстко впивался в колени, хлестал по обезумевшим рукам, холодил вечерней росой оголённую кожу; обдуваемый ветром, терпеливо вторил страстным стонам…

Они лежали, утомлённые любовной схваткой, смотрели на чернеющее небо и яркий глаз луны. Когда дыхание выровнялось, Гарри готов был начать заново. Он впился в прохладный ароматный рот, с наслаждением толкнулся во влажное, уже орошённое его семенем лоно. Гермиона со стоном подалась навстречу, сомкнула руки на его шее. Движения становились глубже, быстрее, яростнее...

Порыв ветра разнёс хриплые победные крики над пустошью.

— Никогда не думал, что можно быть таким отчаянно счастливым, — выдохнул Гарри. — Я будто сошёл с ума!

— Тс-с, всё будет хорошо, — Гермиона нежно поцеловала его в кончик носа и убрала взмокшие волосы со лба. — Надо только не забыть принять антидот.

— Что? Зачем ты это сделала? — он приподнялся от удивления.

— Я подумала, сам ты уже ни на что не решишься.

— И когда ты намерена дать мне антидот?

Гермиона лишь хитро улыбнулась и провела веточкой вереска по его груди.

Сгустились чёрные сумерки, когда пришла пора собираться. Гермиона закинула в сумочку два пучка ценных для зельеварения трав. Травы упали на дно, где лежали четыре плотно закупоренных пузырька: два с чёрным, два с зелёным содержимым.