Памблчук (Pumblechook) (гет)

Мороз Красный нос пролетел через площадь. Взмахом кисти он разукрасил сверкающим инеем голые ветки деревьев и длинные сухие стебли сорняков. Грациозно, на цыпочках, протанцевал через дорогу и разрисовал ледяными узорами лобовые стекла автомобилей. С озорным видом, высунув язык от напряжения, вдавив свою кисточку так глубоко, как только смог, заморозил замки припаркованных машин. Весело перепорхнул через тротуар и украсил ворота арабесками. Поднял руку и рассыпал ледяные узоры по окнам домов. Номер четырнадцать, тринадцать… Кувыркнулся, и беззаботно приземлился на лужайку перед домом номер двенадцать – чтобы попасть под каблук Северусова ботинка.

— Мерзкий, мелкий пакостник, — пробурчал Северус, почистив ботинок о край садовой дорожки и стряхнув с него бесчувственное существо.

Памблчук слетел вниз и положил Мороза на ладонь. Взял крошечную кисточку и нарисовал на своем капюшоне ледяные брови, очки и клоунскую улыбку.

– Посмотри, Северус! – позвал он. Мороз ожил, увидел дементора и снова упал в обморок.

Северус неодобрительно поднял бровь.

– Брось его, Памблчук, неизвестно, где он шатался. Нам предстоит долгий путь и множество дел этим утром. Пошли.

Он развернулся и пронесся через ворота.

Памблчук отбросил Мороза, взмыл в небо и понесся вслед за профессором.

– Мы поедем поездом? – он описал круг вокруг головы Северуса. — Воспользуемся каминной сетью? – Возбужденный, спустился пониже, и прошептал другу на ухо: — Или полетим?

Мимо них проехал на велосипеде заспанный разносчик газет. Северус убедительно изобразил, что ни с каким невидимым дементором он не разговаривает, и раздраженно прошептал:

— Я что, выгляжу так, как будто умею летать? – Он поспешил перейти дорогу, опередив дребезжащую тележку молочника, и, скользнув в переулок, скрылся из виду. Памблчук собрался было последовать за ним, но любопытство заставило его остановиться. На середине дороги он развернулся, взмахнул мантией и выбрал мишень. К счастью – для себя – разносчик газет прибавил скорость и унесся с площади. Разумеется, медленно ползущая тележка молочника была неспособна с ним конкурировать. Не замечая грозящей ему опасности, веселый молочник ехал прямо навстречу Памблчуку. Собрав все печали, хранившиеся в его утомленной душе, дементор закрыл глаза…

В его сознании пронеслись образы: круглолицые дети молочника, визжащие от восторга как поросята и открывающие рождественские подарки, радость от возможности прижать к груди новорожденных малышей, дрожь от того, что угадал четыре номера в национальной лотерее, повседневное удовольствие — надеть удобные тапочки. Памблчук методично вытягивал все счастливые воспоминания смертного. И только полностью опустошив его память, прервал связь. Ошеломленный, с широко раскрытыми от испуга глазами, молочник не заметил, что его тележка врезалась в груду мусорных мешков, покачнулась и опрокинулась. Передние колеса застряли в замерзшей траве, задние крутились в воздухе. Лишившись опоры, три ящика с великолепным молоком джерсейских коров и поддон с малиновым йогуртом соскользнули с тележки, и бутылки разлетелись по дороге.

Более чем удовлетворенный, Памблчук радостно сделал сальто. Он по-прежнему был полон сил – и по-прежнему мог выполнять свою работу наилучшим образом. Быстро, как молния, и не испытывая ни малейших угрызений совести, он спикировал вниз и подхватил бутылку с апельсиновым соком, не дав ей разбиться. Рассмеялся, поглядев на разгромленную тележку, взмыл в воздух и влетел в переулок.

— Где ты был? – спросил Северус, едва повернув голову.

Памблчук протянул ему холодную бутылку.

– Я искал для тебя какой-нибудь напиток в дорогу.

Северус ни на секунду не замедлил шагов.

– Возможно ли, что нам удалось научить тебя быть чуть менее эгоистичным? – Он протянул руку, взял бутылку и кивнул в знак благодарности. – Спасибо за заботу.

— Мне самому было приятно, — искренне ответил Памблчук, глядя, как Северус открутил серебряную крышку и ополовинил бутылку. – Ты – мой друг.

Северус вытер подбородок и изумленно ответил:

– Пожалуй, да.

Они вышли на центральную улицу. Северный Лондон просыпался, неторопливо возвращаясь к жизни в это сонное утро второго дня Рождества. Завернув в небольшой магазинчик на углу, Северус взял «Лучшие судоку» с журнальной стойки, пять плиток черного шоколада из кондитерского отдела и предъявил все это неприглядному старому азиату, ссутулившемуся за заваленным прилавком. Профессор молча указал на витрину с сигаретами, и хозяин магазинчика, кивнув, достал что-то из-под прилавка и положил в пакет. Памбл не удивился тому, что Северус собрался снова начать курить. Сегодняшний день обещал быть напряженным, и, вероятно, хорошая сигарета – это именно то, что ему понадобится, чтобы успокоить нервы. Памблчук только надеялся, что его друг не забудет с ним поделиться.

Покончив с покупками, Северус вывел Памблчука обратно на улицу, остановился у края дороги и зачем-то полез в карман.

– Мы не полетим и не воспользуемся каминной связью, — сказал он, вытаскивая палочку и направляя ее на дорогу. — Любой из этих способов не годится для одного из нас. Поэтому Альбус решил, что лучше всего будет поехать… — раздался громкий хлопок, и фиолетовое трехъярусное средство передвижения промчалось, не останавливаясь на светофорах, и резко, с визгом, затормозило около них, — …автобусом.

Изумленно распахнув глаза, Памблчук уставился на удивительное транспортное средство. Оно было почти таким же высоким, как окружающие дома, и таким же фиолетовым, как только что удаленные гланды. Сгорая от любопытства, он позволил Северусу втянуть себя внутрь. В автобусе не было никого, кроме пьяного волшебника, развалившегося в одном из кресел. Он был обмотан мишурой, одет в костюм Санта Клауса, и громко храпел. В руке, достававшей почти до пола, болтался наполовину съеденный пирожок с изюмом и миндалем. Памблчук не стал задумываться о том, был ли это настоящий Санта. Он понюхал пирожок старика и сморщил нос от отвращения. Северус в это время внимательно изучал тарифы на проезд.

Пожалуйста, внятно назовите место назначения.

Привидения – полцены.

Северус на мгновение задумался, прежде чем решительно ткнуть пальцем в последнюю строчку. Водитель в кресле не двинулся. Продолжая смотреть вперед сквозь ветровое стекло, он только спросил:

– Куда?

— Один взрослый и один за полцены до Малого Висельтона, Эрни, — мягко сказал Северус. Подождал, ожидая реакции.

— Малый Висельтон! Я не довезу вас до самого конца, — предупредил Эрни, — только до перекрестка.

Северус кивнул. Дотянулся до окошка в кабину водителя и протянул галеон и несколько серебряных сиклей. Водитель развернулся, чтобы принять плату, и заметил Памблчука. Глаза Эрни подозрительно сузились.

– Погодите-ка! Такие как этот не могут ехать внутри автобуса. Он должен путешествовать на подножке. Он перепугает моих пассажиров!

Памблчук посмотрел на храпящего Санту. Повернулся к Эрни и вопросительно наклонил голову.

— Других моих пассажиров — тех, что могут присоединиться к нам по дороге в Висельтон.

Протянув водителю еще один галеон, Северус воззвал к его лучшим чертам:

— Сейчас Рождество, Эрнст, и он заплатит полную стоимость. Может, ты посмотришь сквозь пальцы на его социальный статус… всего один раз? – Водитель явно заколебался. Северус вложил в его ладонь еще два галеона. – Двойной тариф и горячий шоколад для тебя.

— Усаживайтесь, — наконец сказал Эрни, — сейчас Рождество. Но, предупреждаю вас, не поднимайте голов. Любой инцидент, и я вышвырну вас на обочину.

Мчась по тихим лондонским улицам, Эрни не сбавлял скорость и не останавливался ни перед какими препятствиями. Он пронесся по линии светящихся дорожных конусов, и на одном из его безумных виражей Памблчука сбросило с сиденья и швырнуло на Северусовы колени.

– Ты действительно безнадежен, — проворчал его друг, схватив Памблчука за мантию и вернув на место. – Можешь ты просто сидеть смирно и не создавать проблем, хотя бы несколько благословенных минут?

Заднюю часть автобуса сильно тряхнуло, и их кресла заскользили по полу. Чтобы избежать места проведения дорожных работ, водитель с толчком въехал на тротуар, промчался по нему, выписывая восьмерки между уличными фонарями, и снова вернулся на дорогу. – Я пытаюсь, но мне начинает казаться, что я не совсем гожусь для езды автобусом.

Город сменился сельской местностью. Ветки деревьев и кустов били и царапали железные бока автобуса. На верхнем этаже разбилось окно. Памблчук ухватился за шею Северуса, чтобы удержаться на месте, и был удивлен тем, что его не оттолкнули.

– Держись, мы почти на месте! – крикнул Северус, когда они подпрыгнули на выбоине.

Автобус резко затормозил, кресла полетели вперед и сбились в кучу возле кабины водителя.

– Висельтонский перекресток! – заорал Эрни, нетерпеливо давя на газ. Памблчук упал на пол, Северус встал с кресла, сохраняя удивительное самообладание. Поблагодарив водителя, компаньоны перешагнули через спящего Санту и вышли из автобуса. Через секунду тот набрал скорость и с громким хлопком исчез.

Солнце низко висело над горизонтом, и сильный мороз не собирался слабеть. Замерзший гравий захрустел под ботинками Северуса, и они начали свой путь по узкой тропинке, с обеих сторон окруженной густым, темным, притихшим лесом. Медленно спустились с холма и попали в пелену тумана, уменьшившего поле их зрения почти до нуля.

– Дементоры близко, Северус. — Памблчук сунул руку в туман и почувствовал безотрадные мучения своей родни.

Северус вытащил из мантии черный остроконечный капюшон и достал из кармана маску в виде лицевой части черепа. С легкостью, выработанной годами практики, он натянул капюшон и прикрепил к нему маску. Изменения, вызванные в Северусе этими аксессуарами, потрясли Памблчука. Потрясли настолько, что дементор не смог удержаться от замечания:

– Вот это да, ты выглядишь таким красивым! — Пролетев сквозь туман, он остановился перед другом, чтобы рассмотреть маску получше. Обсидиановые глаза Снейпа полыхали из глазниц сломанного черепа, а капюшон оказался настолько высоким, что Северус ростом сравнялся с дементором. – Почему, скажи пожалуйста, ты не носишь эти вещи постоянно? Они выглядят потрясающе!

Северус продолжил идти вперед.

Дойдя до забора, они свернули и пошли по дорожке в обход. Сползающий с горы туман стал гуще и холоднее. Памблчук пролетел на несколько футов вперед, потом вернулся назад. – Изумительное место, идеальная смесь сырости, холода и мрачности! – Он взял на ладонь кусочек тумана. – Видишь? Совершенный сумрак!

Северус вздрогнул.

– Это не сумрак, это магический осадок. На это место наложены мощные чары, мы пересекли невидимый барьер. Не забывай то, о чем мы с тобой говорили, Памблчук, мы уже почти пришли.

Внезапно, как будто кто-то услышал их разговор, на них обрушился порыв ледяного ветра. Памблчук обернулся посмотреть, что происходит, но ничего не увидел. Еще один порыв раздул его мантию, потом еще один. Памблчук чувствовал, как ледяное дыхание щекочет его шею. Северус продолжал идти, не обращая внимания на происходящее, только положил квадратик шоколада себе под язык. Туман вокруг них сгустился и стал темнее.

— Памблчук, — услышали они шепот.

— Памблчук, Памблчук…

— Ребята? – крикнул тот в ответ, но никто ему не ответил.

— Он возвращается…

— …Скажите Мадлину, — послышался тихий, хриплый ответ. – Мадлин решит.

Памблчук узнал голоса.

– Халнакер? – позвал он, — Синглтон? Тарвидроп?

Северус снова вздрогнул и быстро проглотил еще квадратик шоколада.

– Проведите нас! – приказал он шепчущему туману. – Отведите нас к Мадлину!

— Смертный ищет Мадлина.

— Мадлина.

Невидимые пальцы и бугристые плечи толкнули их на дорогу, ведущую к скоплению мертвых деревьев, мимо присыпанного землей входа в заброшенную барсучью нору. Туман рассеялся, оставшись только над прудом со стоячей водой. Теперь Памблчук отчетливо видел своих братьев. К его ужасу они выглядели голодными и изнуренными. Некогда могучие призраки были ослаблены почти до смерти. Благородные дементоры Азкабана превратились в жалкую шеренгу призраков, едва бредущих по щиколотку в грязи и держащихся друг за друга, чтобы не упасть.

– Опусти глаза, — хрипели они, — опусти глаза, превратись в раба. Опусти глаза, опусти глаза, смерть близка, бесполезна борьба.(2)

Деревья поредели, и Северус потянул Памблчука в сторону. Измученные и подавленные дементоры продолжали идти дальше. Северус покачал головой – слов у него не было. В оглушительной тишине они снова присоединились к строю дементоров и добрались, наконец, до лесной поляны. Вокруг стояли мертвые деревья, нацелив на них ветки, похожие выставленные в обвиняющем жесте иссохшие пальцы.

На другой стороне поляны, на поваленном дереве, сидел дементор в рваной серой мантии – Мадлин. Он наклонил голову и с безнадежным видом тер лоб костлявой ладонью. Компаньоны осторожно подошли поближе. С каждым их шагом шепчущие голоса возвращались, приказывая:

— Опусти глаза.

— Опусти глаза, — предупредил Памблчук Северуса, сжав его запястье. – Не смотри на Мадлина прямо.

Из глубины мрачного леса стали выходить остальные дементоры. Они медленно выстраивались в ровные линии, располагаясь по периметру поляны. С каждой стороны образовался барьер как минимум из десяти рядов дементоров, желающих увидеть возвращение брата.

– Опусти глаза, — завывали они. – Если ты виноват, не проси о прощенье упрямо. Опусти глаза, и надейся, что Мадлин услышит тебя.

Мадлин позволил дементорам допеть их куплеты. Когда они закончили, он дождался полной тишины и заговорил так холодно, что мог бы заморозить влажный бетон.

– Приведите ко мне дементора 24601

Слово было сказано – Мадлин обратился к нему не по имени, он назвал его номер. Кажется, все было кончено. Из толпы вперед выступили два дементора и подхватили Памблчука под локти. Приподнявшись в воздух, они подтащили его к Мадлину и бросили прямо в грязь. Он не сопротивлялся, не решаясь с ними бороться. Он положился на милость своих собратьев. Вечное изгнание уничтожило бы его. Вопрос о его существовании будет решен через несколько минут, и это решение зависело от самого грозного и загадочного владыки, когда-либо существовавшего на земле.

— Ты — позор нашего рода, — прошипел Мадлин. — Ты не справился с задачей отыскать Блэка, а потом трусливо сбежал. Кроме того, мы не забыли, кто позволил заключенному совершить побег! Как это произошло? Прозахариус, напомни мне…

Ухмыляющийся подхалим медленно вышел из строя, неся подмышкой тяжелый журнал. Потертая красная обложка резко контрастировала с унылой серой мантией дементора. Послушно открыв журнал, Прозахариус неторопливо поискал нужную запись.

– «Протоколы Азкабана: вторник, 3-е августа 1993 года. Слушание дела дементора 24601 – Памблчука – в связи с побегом Сириуса Блэка». — Прозахариус прочистил горло. – «В 23:00 я проверил заключенного, о котором идет речь, и не заметил ничего необычного. В соответствии с инструкцией, я отчаянно повыл перед его камерой следующие двенадцать минут и погремел цепями для создания жуткого эффекта. Будучи прерван тем, что кто-то настойчиво скребся в дверь, я открыл ее, чтобы выяснить, в чем дело. Меня поприветствовал большой черный пес, бешено вилявший хвостом…» – Прозахариус выглядел очень недовольным тем, что его заставили читать показания Памблчука. От них у него во рту оставался привкус сахара. Он остановился и покачал головой.

— Продолжай, — нетерпеливо приказал Мадлин

Клерк вздохнул.

— «…пес, бешено вилявший хвостом. Он оказался дружелюбным, и настойчиво тянул меня за мантию, приглашая поиграть. Поскольку держать питомцев запрещено правилом 739 5-го раздела, я вывел пса за пределы тюрьмы».

Взбешенный Мадлин стукнул кулаком по стволу упавшего дерева.

– Ты не только провел пса подальше от клетки — ты еще и повел его на пляж, где вы потратили двадцать минут, играя в «принеси палку! — Памблчук молчал и не поднимал голову. Мадлин по-прежнему был объят благородным гневом – три года в изгнании ничего не изменили. – Над нами смеялись все, кому не лень! ТЫ, 24601, нас опозорил.

Нарушив молчание, Памблчук тихо ответил:

— Я не сбежал. Во время охоты на Блэка в меня попало заклинание Патронуса.

— Не лги мне, 24601. Ты будешь изгнан навечно, если не сможешь верифицировать свои слова.

Вери-что? — Памблчук не имел ни малейшего представления о том, что он должен доказывать, но знал, что Мадлин был признанным чемпионом по решению анаграмм и непревзойденным мастером словесных игр. Тот, кто решился бы вызвать его на словесную дуэль, должен был быть храбрецом – их лидер был ходячей энциклопедией. Его изгнание было делом решенным, и смирение Памблчука уступило место злости.

– Я не знаю, что значит «верифицировать», но зато знаю, что провел три безнадежных года в лесу, в одиночестве. Вы оставили меня наедине с самим собой, ни разу не попытались отыскать меня, выяснить правду о моем исчезновении. Даже сейчас, вы сидите здесь, обвиняете меня во лжи, смотрите на меня с превосходством и презрением. В тот день, когда я утратил силу, вы пришли охранять школу и должны были ощутить мое отчаянное положение. Вы бросили меня гнить в том лесу, гнить!

Мадлин не поддался на провокацию.

– Ты был изгнан на год за то, что выпустил Блэка, остальное – за то, что сбежал, 24601. Да, мы были в том районе, но все попытки отыскать тебя провалились из-за того, что Пиглер решил сыграть в квиддич. Это был не самый удачный для нас день. Он оказался… вовлечен в игру магов.

— Он только хотел поймать снитч! — заметил из толпы ехидный голос. – Он перевозбудился.

— Он сбросил того мальчишку с метлы, вот что он сделал! – сообщил другой голос. Толпа зашумела и принялась спорить. Под шумок Северус съел еще два квадратика горького шоколада.

Мадлин поднял руку, и дементоры смолкли.

— Пиглер понес наказание. Но ты, 24601, еще нет.

Памблчуку захотелось узнать, как был наказан его товарищ, но он решил, что сейчас не время проявлять любопытство.

— Посмотри на меня, 24601!

Памблчука пробил ледяной пот. Посмотреть в глаза Мадлина было все равно, что погрузиться в пучину отчаянья. Говорили, что в его взгляде застыла мировая скорбь, и те, кто ее увидели, никогда больше не приходили в себя – подчинившиеся теряли разум.

— Посмотри на МЕНЯ!

— Вы позволите? – спросил Северус, сняв капюшон и маску. Он храбро вышел вперед, и открыл пакет с покупками из углового магазинчика. – Я принес дары, – Северус положил журнал на землю, к ногам Мадлина. – Это – новейшие и сложнейшие судоку. – Он вытащил блестящую золотистым целлофаном коробку. – И сигареты – две сотни «Бенсон энд Хеджес», с оплаченной пошлиной.

Толпа одобрительно заворчала.

— Вы позволите мне высказаться? – спросил Северус. Мадлин согнул палец, и подарки взлетели ему на колени. Воспользовавшись моментом, Северус быстро сказал: — Мой коллега наткнулся на изнуренного Памблчука, скитавшегося в Запретном лесу. После неутомимой охоты на заключенного, Блэка, и подтверждения факта его смерти, он был измучен и крайне истощен. Я возвращаю вам его, торжествующего и поздоровевшего. Он снял с пальца перстень с печаткой и протянул его Мадлину. Поклонился и отошел.

— «Toujours pur»(3), — Мадлин прочел надпись, выгравированную на перстне, и швырнул его Северусу обратно. Потом лихорадочно пролистал журнал судоку и бросил его в толпу. Дементоры, все как один, восхищенно ахнули. Стаей ободранных стервятников, они слетелись к журналу и стали драться за добычу. Мадлин снял обертку с сигарет, не сводя глаз с Северуса. – Ты что-то говорил о торжестве?

Северус благоразумно не стал поднимать голову и придержал язык. То, что Мадлин задал вопрос, вовсе не означало, что он ожидал ответа – риторика была его вторым «я». Мадлин неторопливо разложил восемь сигарет между пальцами. Поднес руки к губам, и сигареты зажглись без вспышки бытовой магии. Окутанный плотной дымовой завесой, Мадлин снова спросил:

— Торжество, что ты о нем знаешь? – и, после многозначительной паузы: — Северус Снейп.

Северус понял подсказку:

— Уверен, что ничего.

— Дай мне взглянуть на твою жизнь, Снейп, — мягко произнес Мадлин. – Дай мне увидеть кошмары, терзающие твою душу, боль, опалившую твое сердце, впусти меня в самые тяжелые сомнения и отчаянные страхи. — Он поднялся с бревна и скрылся в вихре тумана, вновь появившись за спиной Северуса, по-прежнему держа в руках сигареты. Глубоко затянулся. – Пусти меня внутрь, — прошептал он, выдохнув ядовитый дым. – Пусти меня внутрь твоей души.

Северус сморщился, пытаясь не допустить Мадлина в свое сознание. Смех хриплым эхом отозвался в пустой грудной клетке дементора.

– Ты хорошо владеешь окклюменцией, но не настолько хорошо, чтобы вытолкнуть меня. – Он бросил окурки на землю. Дементоры набросились на них, дерясь за последнюю драгоценную затяжку. Памблчук потянулся к окурку, приземлившемуся у ног Мадлина. В тот момент, когда его пальцы сомкнулись на добыче, нога Мадлина опустилась, придавив его ладонь, и заставив тлеющий окурок обжечь плоть. – Пусти меня внутрь, Снейп, — снова сказал Мадлин, сильнее придавив ладонь Памблчука.

— Я вижу страдания, — сказал Мадлин, проникнув в сознание Северуса. – Холодный, суровый дом без любви. Тебя запирали в твоей комнате, и ты убивал палочкой мух. – Он злобно хохотнул. – Твои отроческие годы были одинокими и пустыми… над тобой безжалостно издевались… о, какой нектар для меня. Девочка… я вижу, что она смеется, глядя, как ты пытаешься управлять метлой. Ты чувствуешь себя… униженным. О да, дай мне почувствовать твою боль, искупаться в твоих страданиях.

Северус застонал и упал на колени, измученный и опустошенный. Памблчук попытался освободить руку, но старый дементор был сильнее.

— Ты будешь хорошим дополнением моей стаи, — пообещал Мадлин. – Из тебя получится отличный дементор, Северус Снейп. – Он внезапно поднял ногу, отпустив Памблчука. Памбл съежился, баюкая обожженную ладонь. – Скажи мне, Снейп, — спросил Мадлин, — как поступить с Памблчуком? Пусть это будет твоим решением, твоим первым поступком в качестве будущего дементора. Должны ли мы снова изгнать его и позволить воронам заклевать его до смерти?

Северус попытался подняться.

– Пусть он страдает! – прохрипел маг. – Примите его обратно в стаю, и пусть он вечно страдает из-за своего преступления!

— Да, — согласился Мадлин. – Ты обладаешь злым характером, я это ценю. Памблчук, возвращайся! – приказал он, ткнув кривым пальцем в толпу. – Никогда больше не давай мне повода заглянуть под твой капюшон!

Предоставив Северуса его судьбе, Памблчук заскользил по земле.

— Отпустите его! Люмос! – услышал он крик Гермионы. Жгучая вспышка света ослепила дементоров и вывела их из строя. – Люмос Максима! – снова закричала она, и лес засиял как солнце. Ослепший Памблчук на ощупь заскользил под ногами дементоров. Выбравшись из толпы, он облегченно вздохнул.

— Вставай! – услышал он знакомый голос. Две тощие руки потянули его за мантию.

— Смертные… — выдохнул он, все еще прикрывая глаза. – Гермиона, Северус…

— …Ушли. Ведьма ослепила Мадлина и увела твоего друга. А теперь, подними, наконец, свою задницу!

Резкий пинок под зад поднял его на ноги. – Вот ты где! – прокричал другой голос за его спиной. Он открыл глаза. – Пиглер! Слайм! – обрадовался он друзьям, заключившим его в объятия. – Не думал, что вы здесь.

— Ну, мы обсуждали, как бы тебя спасти, — заметил Слайм.

— Но ты, кажется, и сам справился, — добавил Пиглер. – Как твоя рука?

— Да плюнь на его руку! — Слайм отпихнул Пиглера в сторону и обеспокоено спросил Памблчука: — Ты успел подобрать окурок?

Памблчук разжал ладонь.

– Конечно,— сказал он, предъявляя смятый остаток сигареты. Потом медленно вытащил из кармана распечатанный блок Бенсона. – Мадлин выронил их, когда читал мне мораль.

От изумления, Слайм хлопнул ладонями по щекам.

– Черт меня возьми, Памблчук, ты ловкий малый, что да, то да!

Памблчук спрятал улыбку под капюшоном.

– Пошли. Найдем кого-нибудь с зажигалкой, устроимся в укромном месте и спокойно покурим. У меня тут есть небольшое дело, и мне понадобится ваша помощь.

Пальцы Слайма нетерпеливо потерли кончик окурка.

– Ты сказал, дело?

Памблчук кивнул.

– Кто-нибудь из вас видел здесь очень большую змею?

* * *

В сумраке вспыхнул огонек позолоченной зажигалки Физзвига.

– Нет!

Памблчук возмутился: — Кто угодно, только не он!

— Зажигалка есть только у него, — объяснил Пиглер. — С тех пор, как мы покинули Азкабан, наши скудные запасы спичек постепенно закончились, и у нас не осталось сил для магии.

— Что вообще здесь происходит? – спросил, наконец, Памблчук. – Почему вы ушли из Азкабана? Посмотрите, что с вами стало.

Физзвиг протянул зажигалку Памблчуку.

– Не заводи меня, дорогой. Я и так весь на нервах с тех пор как мои локоны сказали мне «прощай» три недели назад. Это все сырость, видишь ли, — сказал он, ткнув пальцем вглубь капюшона, — она уничтожает мою укладку. — Вытащив из кармана платок и аккуратно разложив его на земле, тщеславный пижон, не дожидаясь приглашения, осторожно опустил костлявую задницу на шелковый квадратик. – Чудесно снова увидеть тебя, милый, – лицемерно сообщил Физзвиг. – Ты произнес такую страстную речь для старины Мадли. Она напомнила мне…

Памблчук оборвал его.

– Страстную? Совершенно верно! Кому-нибудь из вас давно пора было высказаться! Пиглер как раз собирался объяснить мне, что с вами случилось и почему вы здесь, вместо того, чтобы охранять тюрьму. Я прошу тебя поделиться воспоминаниями, — кивнул он в сторону друга, призывая его продолжить.

Пиглер тяжело уселся на пенек. Опустил плечи, склонил голову и драматично вздохнул.

– Все это началось в один безумный вечер прошлого июня, накануне летнего солнцеворота. Мы как обычно закончили обход и собирались подольше постонать перед камерами – праздник солнцеворота все-таки – чтобы погрузить заключенных в пучину тоски.

Памблчук кивнул. Это было стандартным протоколом – стонать всю ночь солнцеворота, пока первые лучи солнца не появлялись из-за горизонта. Многие заключенные сходили с ума от их бесконечных завываний. Захватывающее занятие.

— Сразу после чая, — продолжил Пиглер, — в столовую аппарировал маг.

— Это был Риддл, — добавил Физзвиг.

Пиглер взглянул на друзей и кивнул.

– Верно, это был Риддл. Он влез на стол и обратился к стае с речью о том, как он восхищен тем, что мы пообещали ему открытую поддержку, и что он хочет предложить нам вступить в его элитные войска…

— Подожди, — Памблчук поднял руку, прервав рассказ Пиглера. Он не мог поверить своим ушам. – Мы пообещали ему открытую поддержку?

— Нет, дорогой, — мрачно ответил Физзвиг. – Боюсь, тут возникло недопонимание.

Увидев недоумевающее лицо Памблчука, Пиглер объяснил:

— Физзи дал интервью журналу «Голландские дементоры». Такая глянцевая макулатура, с заголовками типа «Что-у-дементора-под-мантией»

— Это называется бульварная пресса, милый – пробурчал Физзвиг, как будто это имело какое-то значение.

— Называй как хочешь, — отпарировал Пиглер, — все равно это макулатура. Бестселлер для гомиков.

Физзвиг пожал плечами. – Времена сейчас трудные. Что остается делать бедному призраку?

Памблчук запутался еще больше и начал нервничать.

– Каким образом откровения Физзвига связаны с…

— Терпение, Памбл! – ответил Пиглер, раздраженный тем, что его постоянно перебивают. – В этом журнале процитировали…

— Неправильно процитировали, — запротестовал Физзвиг, подняв указательный палец.

— Неправильно процитировали утверждение, что дементоры Азкабана обожают Риддла.

Памблчук утратил дар речи и изумленно открыл рот.

Физзвиг не мог позволить товарищу прервать объяснения на этом моменте. – На самом деле я сказал: «Мы, дементоры, любим загадки(4)». Я говорил о чемпионате анаграмм и новом повальном увлечении судоку.

— И эту часть потеряли при переводе? – ошеломленно прохрипел Памблчук.

— Точно, — хором сказали Физзвиг с Пиглером.

Памблчук подумал о том, к чему это привело.

– Значит, вскоре после этого, Том Риддл прочитал эту голландскую муть и решил, что мы поддерживаем его? – Его товарищи печально кивнули. – Все равно, это не объясняет того, что мы очутились в этом… — он огляделся, пытаясь подобрать правильные слова для характеристики их нового места жительства, — …Странном лесу. Это место вымораживает меня до костей! До сегодняшнего дня я думал, что дементорам приятен бесконечный мрак и немного тумана, но больше мне так не кажется. Так почему мы очутились здесь, и почему никто не отвел Риддла в сторонку и не объяснил, что в журнале ошибка?

— Нас предала жадность Мадлина, — заявил голос из тумана. Трио дементоров обернулось и увидело подлетающего к ним Слайма. – Я был, — стал рассказывать он, — в коридоре, рядом с кабинетом Мадлина, как раз когда туда привели Риддла, так что я затаился и прислушался. Надо сказать, поначалу Мадлин приказал ему убираться из Азкабана, но Риддл оказался умелым манипулятором. Я сильно подозреваю, что он не хотел потерять лицо, потратив двадцать минут на проповедь о том, что угнетенные покорят этот мир.

— Разве он говорил не об отверженных? – спросил Пиглер, прищурившись от усилия вспомнить речь.

— Отверженные, угнетенные — какая разница, в любом случае, он имел в виду нас. Важно то, что наша судьба решилась во время их короткого разговора. Риддл предложил Мадлину могущество, превосходящее его самые мрачные мечты. Он сказал, что стая должна пойти за ним, покинуть Азкабан, а в награду он даст нам землю, по две подружки на каждого и полноразмерный стол для игры в рулетку.

— Ты знаешь, как Мадлин любит сделки, — добавил Пиглер. – Ты видел, как он зажег сигареты одной силой сознания и исчез по собственному желанию? Это сделал Риддл. Он дал Мадлину загадочную магическую силу.

— Тем не менее, в первые шесть недель здесь было здорово, — признал Физзвиг. – Оставив тюрьму за спиной, мы пришли в этот лес и съели всю живность. Больше не было этих ужасных смен в крыле «Д», зато было сколько угодно плесени, и Риддл действительно доставил девочек – мы бегали за ними как взбесившиеся кролики весь остаток лета. Все шло превосходно. Я даже отменил три публичных выступления и фотосессию для обложки «Ежемесячника отверженных».

Памблчук предложил друзьям сигареты. К их общему удивлению, Физзвиг засунул руку куда-то в складки мантии и вытащил оттуда мундштук длиной в целый фут.

Слайм подождал, пока Физзвиг зажжет сигарету, и уселся, прислонившись спиной к дереву и закрыв глаза. Урча от удовольствия, он погрузился в волну никотина.

– Риддл не принес стол для рулетки, — одурманено пробормотал он, — и забыл, что нас надо кормить. В конце концов, мы опустошили весь лес и начали голодать. С этого момента все пошло вкривь и вкось. Мы не могли уйти отсюда в поисках еды, нас удерживала магия Риддла и Мадлина.

Глядя, как дым вырывается из язв на его коже, Памблчук с задумчивым видом глубоко затянулся.

– Северус почувствовал магическую преграду, как только мы вошли в лес.

— Твой друг-волшебник! – Слайм резко выпрямился. – Я и забыл! Я же потому и пришел к вам. Маг и ведьма, произнесшая заклинание ослепительного света – Халнакер и Синглтон задержали их на опушке леса, и эти парни голодны.

Встревоженный Памблчук взвился в воздух.

– Мы должны спасти их!

— Веди нас, Слайм, старина! Мы спасем мага! – скомандовал Физзвиг, поднявшись на ноги и нервно отряхивая дизайнерскую мантию. – Если нам удастся спасти их до четырех, мы сможем попасть на первую страницу «Вечернего Пророка».

Пиглер презрительно усмехнулся.

– Какое самопожертвование с твоей стороны, Физз.

— Я должен поддерживать имидж, — возразил Физзвиг, ставя точку в их споре. Он ухмыльнулся и сделал глубокую затяжку.

— Старый добрый Физзи, — поддразнил его Пиглер, хлопнув по спине любителя самопиара. — Ты просто начинающий государственный деятель. – Памблчук развернулся и уставился на Пиглера. – Что? – спросил его друг.

— Кажется, ты только что наткнулся на решение проблемы, — сказал ему Памблчук.

Ничего не поняв, Пиглер обернулся посмотреть, на что это он наткнулся. Памблчук вздохнул и закатил глаза.

* * *

— Значит, все, что я должен сделать…?

Памблчук шикнул на Физзвига. Компания подкралась к опушке леса так, чтобы можно было увидеть и услышать, что происходит с пленниками. Сквозь кусты ежевики, Памблчук смог различить только облако волос Гермионы и широкие плечи Северуса. Они были привязаны друг к другу, спина к спине и сидели на земле в окружении голодных дементоров. Северус склонил голову на грудь. Опустив взгляд к краям парящих мантий готовой к самосуду толпы, Памблчук разглядел Твигги, стоящего на страже перед Гермионой. Величественный, хоть и безнадежно уступающий противнику в численности, маленький леший пытался сдержать веселящихся дементоров палочкой-на-одно-заклинание. Его острые зубы были оскалены, а в глазах сверкал вызов, достойный шестифутовой рождественской елки. Халнакер зловеще хохотнул и показал на Твигги.

Памблчук почувствовал страх Гермионы.

– Шевелитесь, мы должны вмешаться СЕЙЧАС! – воскликнул он так громко, как только осмелился. – Твой выход, Физзвиг. Сыграй свою роль и сплоти братство – подумай, какую рекламу ты себе сделаешь, и пусть эта мысль тебя вдохновит.

— Порядок, Памбл. Ты выпустил джина — я же рожден для сцены.

Вдохновленный Физзвиг поднялся в воздух, и воззвал к толпе:

— Братья! – Удивленный Халнакер перестал подначивать Твигги. И он, и вся стая переключили внимание на Физзвига. Набрав в грудь побольше воздуха, тот начал речь. – Посмотрите на себя, братья! Посмотрите, во что мы превратились! Неужели мы обречены остаться в этом лесу навечно и умереть с голоду? Разве Мадлин ведет нас верной дорогой? Я говорю — нет! Разумеется, нет!(5)

Стая смутилась, ворча и соглашаясь между собой со словами Физзвига. Слайм и Пиглер прокрались через кусты и скользнули в толпу. Памблчук последовал за ними.

– Он прав, ребята! – заголосил хитрый дементор, внедрившись в стаю.

— Долой Мадлина! – выкрикнул Пиглер, откуда-то слева. – Он сделал нас рабами Риддла!

— Долой Риддла! – закинул удочку Памблчук, проверяя настроение стаи.

— Да, долой Риддла! – ответила толпа, к восторгу Памблчука.

Протиснуться сквозь толпу дементоров было нелегкой задачей. Работая локтями, он наконец-то добрался до Гермионы и Северуса. Опустившись, дернул девушку за помпон на шапке, и прижал ладонь к губам собравшейся заорать Гермионы. – Шшшшш! Это я!

Медленно и только убедившись, что она все поняла, он убрал ладонь.

– Памбл…? – прошептала она, размазывая по грязным щекам слезы страха и облегчения.

Он коротко кивнул и стал развязывать веревки, удерживающие его друзей. Обеспокоенный молчанием профессора, спросил:

— Северус?

— Он не произнес ни единого слова. Я думаю, Мадлин сделал с ним что-то страшное, — ответила Гермиона.

— По крайне мере попытался. Он хотел сделать Северуса дементором.

Гермиона ахнула. Памблчук заподозрил, что ей все же пришлась по душе перспектива увидеть Северуса в дементорском саване.

– Я знаю, это потрясающе, правда? Мы могли бы все вместе жить в Азкабане… О! Я могу одолжить ему свою рваную мантию, до тех пор, пока он не обзаведется собственной.

Прежде чем она смогла выразить согласие, Северус поднял голову.

– Развязывай нас быстрее, — прохрипел он. – Я еще не призрак, так что оставь свои планы на будущее, друг мой. Нам есть, чем заняться…

— Время пришло! – закричал Физзвиг, вызвав аплодисменты увеличившейся толпы. – Фиолетовая кровь кипит в наших жилах. Нам нужно собраться с силами, наши враги сильны. Они – могучие маги, вооруженные грозными палочками. Мы не владеем ничем, настолько же сильным. Да, легко сидеть здесь, и заниматься ловлей и поеданием мух – поймать Пожирателей Смерти будет труднее. Мы должны убить их змею – чтобы объединить наш род, чтобы призвать их к оружию, чтобы наступить на хвост Риддлу!

Твигги прогрыз последний узел. Освободившись, Северус схватил Гермиону за мантию. Памблчук поднял Твигги и посадил его в свой карман. Снова собравшиеся вместе друзья рванули к деревьям.

— Время пришло! – Физзвиг пронзил кулаком воздух. – Время решать, кто мы такие. Готовы ли мы сражаться за свою свободу?

На краю канавы, лежа в грязи, Гермиона, Памблчук и Северус наблюдали за Физзвигом, разжигающим в дементорах праведный гнев.

– Что здесь происходит? – спросила Гермиона, дернувшись, когда Северус нерешительно дотронулся до кровоточащей царапины на ее щеке.

— Вы наблюдаете рождение революции, — тихо ответил Памблчук.

— Памблчук? – прошептала Гермиона. – Что ты устроил?

— Вы спросили себя, сколько стоит свобода? Или для вас это всего лишь игра? День за днем этот мир меняет свои цвета. – Физзвиг окончательно вошел в роль. Его импровизация на тему первого акта «Отверженных» была на редкость вдохновенной. Памблчук порадовался, что Физзвиг, как настоящий виртуоз, разумно внес изменения в текст, чтобы он лучше подходил к ситуации. – Красный! – выкрикнул он, — кровь предателя Риддла! Черный!

— Тьма прошедших веков! – поддержал его Пиглер откуда-то сзади.

— Красный!

— С-свет новой зари! – Памблчук запнулся, едва не забыв слова.

Физзвиг не возражал против помощи дилетантов. – Черный – ночь, которой скоро придет конец! – Дементоры приветствовали оратора и хлопали в ладоши с такой силой, что у кого-то даже отвалился палец.

Подхваченный потоком восстания, Халнакер влез на ствол поваленного дерева, и закричал поверх голов:

— Красный!

Слайм понял намек. Пробравшись сквозь толпу, он упал на колени и драматично стиснул свою грудную клетку:

— Мое сердце сгорает в огне!

— Черный — наше время пришло наконец, — профессионально поддержал Северус, твердой ладонью сжав плечо Гермионы.

— Красный – хором проскандировала стая. – Цвет страсти! Черный — цвет наших страданий!

— Северус! – торопливо прошипел Памблчук. – По-моему пора спустить с цепи разозленных дементоров. Ты сможешь убрать заклятие, окружающее лес? И сделать это в ближайшие пять минут?

Северус уже держал в руках палочку.

– Четыре, — прошептал он, взяв Гермиону за руку. Не попрощавшись, смертные спрыгнули на дно канавы и, пригнув головы, рванули к опушке.

— Пожалуй, стоит подстегнуть их еще, — сказал сам себе Памблчук, вылетев из канавы и подлетев к Физзвигу. Пролетев над толпой, он удивился тому, что здесь собрался весь род. Здесь были все, кроме презренного заговорщика Мадлина. Его примечательное отсутствие было только к лучшему. Физзвиг наверняка тоже так думал. Увидев зависшего рядом с собой Памблчука, он дождался кивка и запел. Его глубокий и сильный, аффектированный голос, возбудил в итак уже разгоряченной стае благородную ярость.

— Ты слышишь песнь своих братьев?

Они говорят, что завтра начнется новая жизнь!(6)

Две сотни голодных и измученных дементоров нашли в себе силы выпрямиться, впервые за последние месяцы. Неспособные взлететь, они гордо поплыли сквозь искалеченный лес. Через тернии и цепкие ветки, они прокладывали себе путь к борьбе за свободу. Гудя, как рой диких пчел они собрались все вместе и, ведомые Памблчуком, пересекли границу зачарованного леса, легко открытую для них Северусом и Гермионой. Как темная, расползающаяся тень, они молча перевалили через вершину холма, перешли ручей и вышли на кладбище. Самая устрашающая в магическом мире армия легко преодолевала все препятствия, продвигаясь вперед, к отдаленным огням дома Риддла.

Прим. переводчика:

(1) Глава сильно перекликается с сюжетом мюзикла «Отверженные» (Les Misérables by Alain Boublil and Claude Michel-Schönberg), который на русский язык, к сожалению, переведен не был.

(2) «Песня рабочих» (The Work Song) из мюзикла «Отверженные»

(3) Toujours pur — «всегда чисты» (лат.) – девиз древнейшего и благороднейшего дома Блэков

(4) Мы, дементоры, любим загадки – «We Dementors love a riddle» — игра слов: Риддл – по-английски – «загадка»

(5) Речь Физзвига является слегка переделанной арией «Красное и черное» («Red & Black») из мюзикла «Отверженные». Должна бы быть рифмованной, но меня на это уже не хватило.

(6) Ария «Ты слышишь как люди поют» («Do You Hear The People Sing?») из мюзикла «Отверженные», переделанная автором фика под дементоров

Заметка автора:

Иллюстрации к этой главе сделаны мадам Snape's_dreamer

Мадлин, Халнакер и Синглтон – названия поселков, окружающих дом автора

Иллюстрации:

http://www.pichome.ru/DZQ

http://www.pichome.ru/DZl