За северным ветром. Часть I: Возлюбленный (гет)

После прогулки по оранжерее Славий и Русана отправились вместе в город, но не ушли далеко от дворца, задержавшись на Белой площади, ставшей для них неким священным местом их любви.

Праздничные гуляния не стихали по всему Ильграду и должны были окончиться только седьмого велимира. На площадях, как и предыдущие два дня, с самого утра и позднего вечера гремела музыка, народ продолжал отдыхать, а у выстроенных рядами ярмарочных повозок не прекращала вестись торговля.

В первый день нового лета на Белой площади установили большой шатёр, где приезжие заморские циркачи по несколько раз давали представления, собирая полный аншлаг.

Наши влюблённые были здесь же. Держась за руки, они мило беседовали и гуляли по ярмарке.

— Ты бывала когда-нибудь в цирке? — спросил Славий у Русаны, когда они проходили мимо шатра и стендов с красочными афишами.

— Нет, никогда, — ответила девушка, игриво завертев головой.

— Ну, так давай исправим это упущение! — с улыбкой предложил сирота и повёл девушку к будке, где продавались билеты. — К нам в деревню часто заезжали небольшие бродячие труппы, а это, похоже, известные заморские циркачи, о которых много рассказывали в прошлое лето.

— Пгостите, судагь, но на сегодня все билеты гаспгоданы, — с сожалением сообщил пожилой продавец, говоря с беатийским акцентом. — Но есть на завтга! — добавил он с широкой улыбкой, подавая два билета. — Пгедставление начнётся в десять часов!

— Ладно, завтра так завтра, — огорчённо проговорил Славий, заплатил за билеты и, отойдя в сторону, взглянул на Русану.

Девушка молча смотрела на него и сияла улыбкой.

— Что? — спросил молодой человек и тоже заулыбался.

— Я так рада, что мы вместе, — воодушевлённо произнесла Русана, взяв возлюбленного за руки. — Не расстраивайся из-за цирка. Ведь в этом городе столько всего интересного, но главное, что ты рядом со мной. Мне больше ничего не надо.

— Я всегда буду рядом с тобой, — сказал сирота, с нежностью прикоснувшись ладонью к лицу возлюбленной.

Расчувствовавшись, Русана обняла Славия и заплакала.

— Ну вот, ты снова ревёшь, как тогда в лесу, — проговорил молодой человек, поглаживая по её по спине. — Ты же знаешь, что твои слёзы разрывают мне сердце. Почему ты плачешь?

— Это от счастья, Славий, — ответила девушка, всхлипывая. — Я никогда не чувствовала себя такой свободной, как с тобой, никогда раньше мной не овладевали такие возвышенные мысли. Как я хочу, чтобы эти мгновения никогда не закачивались.

Держась в объятиях, они простояли так несколько минут, слушая лишь биение сердец друг друга и вызывая умилённые взгляды у проходящих мимо людей.

Затем Славий краем уха услышал зазывающие выкрикивания одного из торговцев, чьи лавки находились неподалёку:

— Подходите-подходите! Опробуйте новейшее изобретение учёных-чародеев — самые реалистичные магические краски и кисти! Не нужно быть художником, чтобы нарисовать портрет или пейзаж! Одно заклинание и краски нарисуют всё сами! Не бойтесь, подходите!

— Смотри, Русана! — сказал Славий, решив отвлечь возлюбленную от рыданий. — Я встречал прототип таких красок в монастыре. Идём, посмотрим.

Девушка заинтересовалась, оттерла слёзы и снова заулыбалась.

— О, молодые люди, подходите и опробуйте! — обрадовавшись, воскликнул торговец-художник, встречая их у своей палатки. — Вы не пожалеете!

Это был чудаковатого вида пожилой мужчина с кудрявыми седыми волосами и горящими голубыми глазами. По первому взгляду нельзя было определить, что он волшебник, но на его принадлежность указывала почётная лента академии учёных-чародеев, прикреплённая на груди его старомодного серого камзола.

Перед палаткой были расставлены мольберты, на столиках разложены скрученные холсты, наборы кисточек, палитры для смешивания и три больших деревянных чаши с масленой краской трёх цветов: красной, зелёной и синей.

— Молодой человек, — продолжал суетливо говорить художник, — не желаете ли порадовать свою прекрасную супругу портретом? Мои кисти и краски могут нарисовать любую картину. Магическая живопись, конечно, известна с давних времён, но только мои краски могут создавать потрясающие реалистичные изображения. И это не хвастовство. Уверяю, что вы останетесь довольны.

— Русана, хочешь получить свой портрет? — спросил Славий, подводя девушку ближе.

— Нет… я не знаю, — неловко ответила княжна, смущённая и в то же время довольная тем, что торговец принял их за супружескую пару.

— Но почему же? — обиженно кривляясь воскликнул изобретатель красок. — Давайте хотя бы нарисуем небольшие портреты? Всё бесплатно. Сударыня, я вижу у вас медальон на шее, — заметил он украшение. — Он ведь пуст? По глазам вижу, что пуст. Дайте его мне, я сделаю для вас маленькие портреты.

На этот раз Русана не отказала, сняла с себя подарок и передала его художнику.

— Хм, любопытная вещица, — прокомментировал чудаковатый художник, осматривая медальон, — сделана просто, но с любовью. Знаете, что я вам скажу: у каждой вещи есть своя энергия и память, которую ей передаёт создатель и нынешний владелец. Если мастер вложил в своё творение душу, то оно сохранит его частичку, прослужит дольше и будет всегда радовать владельца… Право, я заговорился! Простите, молодые люди, что заставляю вас ждать. Порой я забываю, что нахожусь не на лекции по волшебной материи.

Закончив свою речь, художник щёлкнул пальцами и на его руке засверкала красочная магическая аура, которая стремительной волной подлетела к столу, ударилась в него и рассыпалась волшебным звездопадом. В одно мгновение из кожаных футляров стали поочерёдно вылетать кисточки, нетерпеливо приплясывая в воздухе, и начали синхронно кружить вокруг, оставляя за собой след из сверкающих магических звёздочек.

— Кого же выбрать? — спросил сам себя изобретатель, задумчиво взявшись за подбородок. — Ольга, Кира, Наталья. Ну, естественно! Самую маленькую. Ирма, я выбираю тебя.

— Похоже, у него все кисти носят женские имена, — прошептал с усмешкой Славий на ухо Русане, и они вместе тихо посмеялись над чудаком.

Тем временем художник продолжал творить заклинания. Ещё раз щёлкнув пальцами, он вернул все кисти обратно, оставив лишь небольшую тонкую кисть, размером с иголку.

— Возьмём два небольших листка волшебной березаньской бумаги, которая никогда не портится и приступим. Моё творение твори творение! — прочитал он заклинание. — Действуй, Ирма!

Над столом взвились два клочка прочной и эластичной белой бумаги, повторявших формой и размером медальон. Затем из чаш стали роем вылетать капли с краской и дождём сыпаться на палитру, смешиваясь и создавая разные цвета и оттенки. Когда смешенных цветов оказалось достаточно, палитра взлетела и стала левитировать над столом, а кисточка, изящно выделывая петли по воздуху, своим едва заметным пучком коснулась краски и принялась рисовать на клочках бумаги. Она творила так стремительно, подхватывала цвета и наносила их, что два маленьких портрета появлялись практически на глазах.

Когда оба рисунка были завершены, художник с довольным видом подхватил их и аккуратно поочерёдно вставил в медальон.

— Держите, сударыня, — сказал он с широкой улыбкой, возвращая княжне украшение.

Русана находилась под неизгладимым впечатлением от лицезрения всего процесса магического рисования. Она с нетерпением открыла медальон и увидела там на портретах себя и Славия. Рисунки были выполнены так реалистично, что создавалось впечатление, будто бы они были запечатлённым отражением в зеркале, а не творением кисти и красок. Когда медальон был закрыт, то, казалось, их портреты касались друг друга губами.

— Это восхитительно! — воскликнула девушка и подпрыгнула от счастья на месте. — Славий, посмотри. Просто чудесно! Я никогда не видела таких правдоподобных рисунков.

— Чудес не бывает, — уверенно высказался художник. — Абсолютно всё в нашем мире можно объяснить с научной точки зрения, если постараться, конечно.

— Ты очень красива, но ни один портрет не сравнится с тобой настоящей, — сделал комплимент сирота, заглянул в медальон, а затем в глаза возлюбленной. — Сколько мы вам должны? — следом задал он вопрос изобретателю.

— Что вы? — возмутился художник в прежней чудаковатой суетливой манере. — Я же сказал, что денег не возьму! Жаль, что вы не заказали большой портрет. Так мало людей ко мне подходит, — начал он воодушевлённо рассказывать, — а ведь это бесплатная демонстрация товаров будущего. Скоро мы придумаем такие магические предметы, которыми смогут пользоваться обычные люди, не обладающие магическими способностями. Представьте, направили вы такой предмет, например, на вот эту башню, — указал он на башню Градимира, — щёлкнули пальцами и любуетесь тем, как кисти с красками сами рисуют её на холсте или лучше сохраняют в магической памяти предмета… Да, так даже ещё лучше! Сохраняем в память, как в управляющих талисманах, а затем в любой момент приказываем краскам перенести изображение на холст или бумагу. Надо запомнить эту идею. Это будет прорыв в создании художественных изображений! Каждый сможет творить шедевры! А потом нужно сделать такие краски, которыми можно изменять готовые рисунки и убирать с них недостатки, как это происходит на древнем зачарованном полотне в царском дворце. Например, взять портрет одного человека и перенести его в другую картину на фоне живописных гор или лужаек, в общем, где угодно. Разве это будет не прекрасно, а?

— Очень возможно. Большое спасибо за портреты, господин… — поблагодарил Славий, пожимая руку художнику, устав от его длинной мечтательной речи. — Нам пора идти.

— Зовите меня Феофилакт, Феофилакт Платонович Вишняков, художник, изобретатель, профессор магической физики и преподаватель на высших курсах монастырской школы диаконов. Кстати, молодой человек, мы с вами раньше не встречались?

— Вряд ли, — ответил сирота, покачав головой и улыбнувшись уголками губ. — До скорой встречи!

Когда молодые люди удалились, Феофилакт Платонович вдруг с удивлением заметил, что его кисти и краски самостоятельно рисуют картину за одним из мольбертов.

— Что такое? — спросил художник, вытаращив изумлённые глаза. — Дамы, я не велел вам больше ничего рисовать.

Спустя считанные секунды на холсте уже начал вырисовываться женский портрет — на нём была изображена Русана.

Ещё более ошеломлённый, Феофилакт Платонович раскрыл от удивления рот и перевёл свой взор вслед удаляющейся паре.

Славий, казалось, почувствовал этот взгляд, повернул голову и подмигнул глазом. Профессор всё понял и кивнул в ответ.

«Ба! — наконец, догадался он в чём дело. — Так это ведь наш талантливый послушник, о котором рассказывал Валимар. Силой мысли сотворил моё же собственное заклинание, что я сам ничего не заметил. Уму непостижимо! Да, всё-таки наука не все чудеса способна объяснить».

Прошло всего пару минут и на холсте был дорисован портрет Русаны.

Покинув площадь, влюблённые поймали извозчика и отправились кататься по живописным местам и достопримечательностям города. Они посетили несколько музеев и галерей, получая удовольствие не столько от лицезрения старины и творений великих художников, сколько от совместного времяпровождения.

Вечером они посетили один из театров, куда ходили горожане средних сословий, которым не по карману было посещать оперу в Хрустальном дворце. Актёры играли на сцене со всей возможной убедительностью, но на последних рядах почти никто даже не интересовался их талантом. «Места для поцелуев» были традиционно заняты влюблёнными парочками, среди которых удобно разместились Славий и Русана.

Но наша пара соблюдала приличия и смотрела пьесу, лишь тихо переговариваясь. Княжна положила голову на плечо возлюбленного, а он обнял её за талию. Так они просидели до последнего акта.

Когда они покинули театр, на улице уже стемнело и всюду загорелись огни магических фонарей. Русане нужно было возвращаться обратно домой к великому князю Георгию — Склавинский дворец.

Доехав на извозчике до центра, они прошли остаток пути пешком и остановились под светом одного из волшебных фонарей, горящих у больших роскошно отделанных металлических ворот.

— Как же быстро прошел день! — промолвила с огорчением Русана. — Правду говорят, что счастливый человек не замечает времени. Великий князь настоял, чтобы я обязательно вернулась к ужину. Мне нужно идти, но я не хочу расставаться с тобой. Минуты одиночества тянутся так долго.

— Не забывай, что я всегда с тобой, — прошептал с нежностью Славий. — Теперь ещё и в этом медальоне.

— Возможно, это прозвучит эгоистично, но я желаю, чтобы ты весь целиком был рядом со мной, а не только в медальоне, — кокетливо произнесла девушка и обняла возлюбленного за шею. — Люблю тебя! — добавила она и чмокнула его в щёку.

— Ладно, Русана, иди, а то опоздаешь на ужин из-за меня, — сказал сирота, аккуратно освобождаясь из объятий княжны.

— Почему ты не можешь пойти со мной? — задала вопрос девушка и по-детски надула губки, не желая его отпускать.

— Потому что я просто Славий, и мне вряд ли будут рады здесь.

— Для меня ты не просто Славий — ты смысл моей жизнь. Пусть эти люди думают, что хотят. Одно я знаю, что рядом с тобой я чувствую себя человеком, любимой девушкой. Впервые за столько лет, проведённых во дворцах и светских раутах, среди всего этого фальшивого церемониала, я ощущаю себя живой и настоящей. Возможно, я веду себя сейчас как глупый наивный ребёнок, но мне нравится быть такой. Ты меня понимаешь, Славий?

— Конечно, Русана, я тебя понимаю, ведь я сам испытываю те же чувства, что и ты, но почему-то скрываю их под внешним спокойствием, в отличие о тебя, такой открытой, доброй и романтичной.

Они вдруг услышали чьи-то шаги и увидели, как со стороны дворца к ним спешно приближается служанка.

— Простите, госпожа, — обратилась она к Русане с поклоном, — его высочество великий князь Георгий велел напомнить, что вас ожидают на ужине.

— Иди, Русана, увидимся завтра на площади у цирка, — проговорил Славий, дотронулся до лица возлюбленной и провёл большим пальцем по её брови.

Закрыв глаза от удовольствия, Русана ещё раз обняла и поцеловала сироту. Затем она вошла в ворота за служанкой и быстрым шагом направилась по дорожке ко входу в дворец.

Славий с улыбкой на лице проводил взглядом возлюбленную почти до самых дверей и уже было собирался уходить, как вдруг увидел, что навстречу Русане вышел элегантный молодой сероглазый брюнет, одетый в дорогой синий фрак. Этот дворянин обладал пленительной внешностью, очевидно, покорившей не одно женское сердце.

Брюнет заговорил с княжной, неожиданно взял её за руку и повёл за собой во дворец.

Славий вздрогнул и что-то ёкнуло у него внутри — в этот момент он впервые ощутил чувство ревности. Первой мыслью было пойти за ними следом и проучить негодяя, невзирая на последствия, но этот порыв прошел довольно быстро, и он рассудил рационально, что напрасно накручивает себе негативные мысли.

Посмеявшись над собой и, казалось, подавив зарождающееся чувство ревности, молодой человек направился обратно к площади, чтобы там поймать извозчика и добраться до гостиницы.

Неожиданно рядом с ним остановились санный экипаж. С приступка спрыгнул слуга и спешно отворил дверцу, приглашая сесть. Славий увидел внутри восседающего на бархатных сидениях Петра Алексеевича Белояра.

— Молодой человек, — обратился канцлер, улыбаясь, — негоже вам пешком шляться по городу. Садитесь, я подвезу вас.

— Благодарю, ваше высочество — кивнул молодой человек, запрыгнул в сани, и они снова тронулись в путь.

— Как хорошо, что мы встретились, — сказал канцлер. — Я уже собирался искать вас. Где вы проживаете?

— Гостиница «Красимир», — ответил Славий, стараясь по выражению лица великого князя угадать хоть его мыслей.

— Что вы забыли в этом республиканском клоповнике? — с усмешкой риторически произнёс Пётр Алексеевич. — Фадей, едем в гостиницу «Красимир»! — крикнул он кучеру.

— И по какой же причине вы искали меня? — с любопытством задал вопрос Славий.

— Вас всего-навсего завтра утром желает видеть государь.

— Меня? — переспросил сирота, удивлённо приподняв брови. — Вы не ошиблись? Может быть, Русану?

— Нет, молодой человек, именно вас.

— Ничего не понимаю, — завертел головой сирота.

— Не скромничайте, юноша, вы сегодня оказали услугу не одному человеку, а целому государству. Его величество был болен, а теперь он здоров. Кстати, вы произвели на него хорошее впечатление.

— Мне в общем-то без разницы, — вызывающе высказался сирота, скрестив руки на груди, — какие впечатления я произвожу на государя, но у меня такое ощущение, что вокруг все шепчутся о чём-то важном, касающемся меня, а мне ничего не говорят. Вы не находите, что мне, должно быть, это неприятно?

— Хм, полезно улавливать детали, молодой человек, — одобрительно кивнул канцлер, не обращая внимания на тон собеседника, — а я думал, что вы полностью поглощены романтикой и больше ничего не замечаете.

— Так и есть, кроме Русаны меня никто и ничто не интересует. Поэтому, как это ни прискорбно, но в моём графике для его величества завтра нет места.

Пётр Алексеевич хитро заулыбался при виде подобной дерзости молодого человека.

— И какие же у вас планы? — спросил он.

— Мы с Русаной собираемся посетить цирк,

— Цирк? — переспросил канцлер и ухмыльнулся. — Это тот шатёр, что на Белой площади поставили? Разве там весело? Ха-ха! Когда я хочу посмотреть на шутов, то иду в боярскую думу, вот там цирк так цирк. Кстати, мне лично не нравится, что на главной площади нашей страны устраивают подобные представления. Если бы за них не похлопотал великий князь Валерий, то гнал бы я этих иноземцев в шею.

— Очень дипломатично, — с иронией произнёс Славий.

— Действительно, вы правы, — согласился Пётр Алексеевич, вновь одобрительно качнув головой, — подобное поведение недостойно дипломата. Мы с государем с уважением относимся к людям, которые не боятся говорить колкости и указывать на недостатки тех, кто стоит выше. При дворе предостаточно лицемерных подхалимов, а вот прямых честных людей нужно ещё поискать.

— А каким образом всё это касается меня?

— Самым прямым… Я не буду ходить вокруг да около, поэтому спрошу прямо: на что ты готов ради Русаны?

— На всё, — с уверенностью ответил Славий.

— Прекрасно! — воскликнул великий князь и довольно потёр ладонями. — Тогда завтра, перед походом в цирк, вы нанесёте визит вежливости государю. Он будет свободен на час. Всё ясно?.. И пока никаких вопросов.

Экипаж остановился, и слуга с тем же проворством отворил дверцу. Славий высунулся наполовину наружу, поставил одну ногу на приступок и обернулся к канцлеру:

— Хорошо, я исполню вашу просьбу, — слегка заносчиво проговорил он и ткнул в государственного деятеля пальцем, — но учтите, мне не нравятся все эти тайны. Я приехал сюда ради девушки, а не для дворцовых интриг, которые меня никак не касаются. И я всё равно узнаю, что вы скрываете. До встречи!

Выскочив из саней, Славий быстро скрылся в дверях гостиницы «Красимир», где его уже давно дожидался Игорь.

Пётр Алексеевич проводил его восхищённым взглядом, а затем прошептал:

— Посмотрим, мальчик, из какого ты теста. А эльфы знают толк в зашифрованных предсказаниях. Фадей, — добавил он, крикнув кучеру, — едем в Склавинский дворец!

Сани вновь понеслись по заснеженным улицам Ильяграда и вмиг вернулись в дворцовый комплекс, остановившись напротив дома великого князя Георгия.

Прибытие экипажа Петра Алексеевича было сразу замечено. Такое событие всегда предвещало нечто очень важное. Привратники в спешке распахнули ворота, сани заехали во внутренний двор и остановились у парадного входа.

Не теряя времени, канцлер вышел на лестницу и вскоре оказался в передней, где его встретил личный камердинер великого князя Георгия.

— Ваше высочество, как мы рады вас видеть! — воскликнул слуга, разведя в приветствии руками и скалясь обычной прислужливой улыбкой. — Его высочество великий князь Георгий сейчас ужинает с гостями. Не желаете ли присоединиться?

— Нет, не желаю, — ответил Пётр Алексеевич. — Я здесь по поручению государя, чтобы лично передать его высочеству важное известие. Передайте, Георгию, что я буду ожидать в его кабинете.

Не сказав больше ни слова, Белояр своей вальяжной походкой, как у себя дома, стал подниматься на второй этаж.

Как и сообщил камердинер, Георгий сидел во главе стола в большом обеденном зале. У него было приподнятое настроение. Он непринуждённо беседовал с собравшимися за ужином друзьями и соратниками, и не без удовольствия поглядывал на противоположный край стола, где сидела Русана, а рядом с ней тот самый красавец дворянин в синем фраке. Молодой человек что-то оживлённо рассказывал великой княжне, а она, в свою очередь, отвечала ему короткими фразами и, казалось, была увлечена разговором.

Но вся идиллия великого князя испортилась в один миг, когда в зале появился слуга, чей взволнованный вид не предвещал ничего хорошего. Он подошел и прошептал на ухо Георгию лишь одну короткую фразу:

— Белояр в вашем кабинете.

Великий князь сразу изменился в лице, теперь его эмоции выражали испуг. Он спешно встал, вытирая губя салфеткой, и пошел, вернее, почти побежал на второй этаж. Когда он оказался в своём кабинете, то увидел, что Пётр Алексеевич стоит, оперевшись локтем о шкаф, и любопытством разглядывает редкие заморские мечи, сабли и кинжалы, украшающие стену.

— У вас неплохая коллекция, — спокойно проговорил канцлер, продолжая любоваться оружием.

— Пётр Алексеевич… — нетерпеливо произнёс взволнованный Георгий. — Ваше высочество, позвольте узнать, что вас привело ко мне в столь поздний час? Надеюсь, с государем всё в порядке?

— Разве поздний? — переспросил Белояр и с удивлением взглянул на племянника царя. — Не волнуйтесь, с государем всё в порядке.

— Ваше высочество, до меня дошло, что сегодня утром у государя был обморок. Я беспокоился.

— Правда? — недоверчиво спросил канцлер и криво улыбнулся. — Тогда почему вы не посетили его?

— Я просто не нашел время, — уклончиво оправдался Георгий. — Но вы, ваше высочество, так и не ответили на мой вопрос: что вас привело ко мне?

— Сегодня утром, сразу после обморока, царский чародей-лекарь Горислав Феодосиевич Исаев заметил улучшения в состоянии здоровья и спрогнозировал скорейшее выздоровление его величества царя лукоморского Дмитрия Александровича.

Последние слова канцлер произнёс с особым ударением и торжеством.

— Но ведь его болезнь неизлечима! — не сдержавшись воскликнул Георгий и у него широко раскрылись глаза.

— Горислав Феодосиевич утверждает, что в исцелении его величества помогло чудо.

— Что за бред?! Не хотите ли вы сказать, что сам Светомир спустился с небес и его исцелил?

— Не могу утверждать подобного, но факт остаётся фактом: царь здоров и полон сил. Поэтому…

Пётр Алексеевич намеренно сделал паузу, чтобы поиздеваться над великим князем.

— Поэтому? — настороженно повторил Георгий, ожидая услышать слова, которых он больше всего боялся.

— Поэтому его величество отменяет своё решение отречься от престола на следующей неделе. Он просит у вас прощения и понимания.

— Мне не за что прощать государя, — эмоционально выговорил Георгий, стараясь выглядеть самоуверенно, но на его лице выражалось смятение. — Любое его решение для меня закон.

— Прекрасно, тогда я откланиваюсь, — с явным удовольствием сказал канцлер и направился к двери.

— Постойте, — задержал его Георгий. — А что насчёт этого мальчишки из пророчества? Если его величество остаётся на троне, то и я продолжаю быть великим князем, а это означает, что он ничего не получит. Или вы, ваше высочество, отдадите ему свой титул? — добавил он, язвительно оскалившись.

— У государя на него другие планы, — коротко ответил Пётр Алексеевич, смерил Георгия презрительным взглядом и вышел прочь.

Когда дверь закрылась и шаги канцлера затихли, Георгий дал волю чувствам. Зарычав, как раненный зверь, он подхватил со стола первый попавшийся под руку предмет и швырнул его в окно — это была его большая великокняжеская печать. Раздался треск разбитого стекла и на пол посыпались осколки.

Сломленный и подавленный, Георгий сел в своё рабочее кресло, поставил локти на стол и взялся за голову. Последние несколько лет, после несчастного случая с царевичем, Георгий мечтал и ждал момента, когда станет царём, и вот теперь, когда корона была совсем рядом, он лишился её и, возможно, навсегда, если все самые тяжкие подозрения начнут сбываться.

— Проклятый мальчишка, — бубнил он себе под нос. — Откуда он взялся? Игорь. Это всё Игорь! Зачем он его приволок?! Явно, чтобы навредить мне. Он жалеет о том, что всё потерял и теперь хочет лишить всего меня. Нет! Не позволю!

В кабинет вошел камердинер и вежливо спросил:

— Будут ли распоряжения у его высочества?

— Да! — закричал Георгий, нервно проводя ладонями по волосам. — Юлия! Позовите Юлия! Срочно!

Слуга удалился и спустя несколько минут вернулся в сопровождении того самого молодого человека в синем фраке. Оставив его в кабинете, камердинер вышел.

— Ваше высочество, что случилось? — спросил удивлённо молодой брюнет. — На вас лица нет!

— Скажи спасибо, что голова на месте, — пробормотал гневно Георгий, — а то Белояр с удовольствием бы её отсёк.

— Что? — Юлий всё сильнее был удивлён.

— Не важно! — воскликнул великий князь и ударил кулаками по столу. — Как продвигаете дело с княжной?

— Мы с ней мило беседуем, но не более. Она игнорирует мои знаки внимания.

— Юлий, — с упрёком прохрипел Георгий, гневно сверкнув на молодого человека глазами, — ты же вроде бы главный ловелас нашей страны? Разве не правда? Так действуй!

— Ваше высочество, поймите, что проще соблазнить королеву, чем девушку, которая безумно влюблена в другого.

— Тогда сделай так, чтобы она его разлюбила. Ты выведал, какие у них планы?

— Завтра утром они собираются посетить представление тиудорфских циркачей на Белой площади.

— Так вот, слушай меня — горячо проговорил Георгий, ударяя указательным пальцем по краю стола, — что хочешь делай, не спи всю ночь, наизнанку вывернись, но сделай так, чтобы завтра эта парочка ненавидела друг друга. Ты понял меня?

— Да, ваше высочество, — произнёс молодой дворянин и покорно склонил голову.

— Действуй!

Юлий покинул кабинет и спешно спустился вниз, надеясь ещё застать Русану за ужином, но девушка уже удалилась в свои покои, и он не посмел её беспокоить.

— Что же предпринять? — взволнованно спросил сам себя Юлий, в задумчивости топая ногой по полу. — Я знаю, что делать! — воскликнул он, озарённый внезапной идеей.

Выскочив в переднюю, молодой человек схватил пальто и побежал на выход. Запрыгнув в свой экипаж, он назвал адрес и умчался прочь.