Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов (гет)

За день до предполагаемого похода в театр в квартире Гарри начался бедлам. Сам хозяин всерьез подумывал аппарировать на Гриммо, там даже с бушующим портретом миссис Блэк было в разы тише и спокойней. Раньше Гарри был уверен, что Драко — однозначный Малфой, спокойный, язвительный и сдержанный, но всего за три часа предварительных сборов убедился — он натуральный Блэк, то есть сумасшедший, психованный и неуравновешенный. В его лице он то и дело обнаруживал сходство с Сириусом, Белатриссой и тем самым вопящим портретом.

Для начала Драко решал, что надеть. Если учесть, что из собственных вещей у него были только те лохмотья, в которых он был, когда Гарри его нашел, то проблема оказалась весьма существенной. На следующий день после спасения врага Гарри, начисто проигнорировав все его возражения, затащил его к мадам Малкин и оплатил десяток самых необходимых вещей на каждый день и школьные мантии. На все споры он отвечал в чисто малфоевской манере: "Я помогаю тебе как наследник одного благородного рода — другому". После того, как Драко фыркнул и сообщил все, что он думает о благородстве рода Поттеров, он получил в зубы, а Гарри довольно заявил, что он имел в виду род Блэков. С таким аргументом спорить было трудно, и Драко, клятвенно заверив его, что отдаст долг при первой же возможности, более финансовую тему не поднимал.

К сожалению, оказалось, что среди приобретенных вещей не было ни парадной мантии, ни приличного костюма. Предложение сходить в магазин и этот самый костюм приобрести Драко отверг с негодованием, и теперь критически осматривал гардероб Гарри и то и дело начинал громко ругаться.

— Это невыносимо! — сообщил он в пятнадцатый раз, а Гарри отметил, что его терпение истончается.

— Ты меня начинаешь бесить, — сообщил он максимально ровным тоном, — сейчас я тебя заколдую, отведу в магазин, пусть там твои вопли слушают.

— Мне нужны деньги! О, Мерлин, мне нужна работа!

Гарри изобразил аплодисменты.

— Малфою нужна работа... Если бы отец слышал это, он собственноручно заавадил бы меня.

— Драко, помнишь наш первый курс? — неожиданно спросил Гарри. Малфой кивнул, и он продолжил, — Тогда мы пошли на отработку в Запретный лес, и ты все возмущался, что, если бы отец узнал об этом, он бы что-то там страшное сотворил с Дамблдором, Филчем и школой.

— Это ты к чему?

— Я к тому, что от твоих возмущений и проклятий наша отработка не стала ни безопасней, ни короче. Это был намек, если что.

Драко задумался.

На самом деле, он привык с детства, что имя его отца — страшная сила, однако Гарри был прав. Сколько раз в школе он говорил о гневе своего отца? И сколько раз это ему помогло? Случай с гиппогрифом можно было даже не учитывать — во-первых, откровенно говоря, Драко сам был виноват, что со своими замашками великого наездника сунулся к дикому, необъезженному зверю, а во-вторых, его так и не казнили.

— Я буквально слышу, как в твоей голове вращаются шарниры мыслей, — хмыкнул Гарри, — но советую вращать их в другую сторону и решить, наконец, что ты наденешь.

Драко вздохнул и остановил свой выбор на темно-зеленом твидовом пиджаке и черных брюках из плотной ткани. Гарри кивнул и вытащил из кучи собственных шмоток, купленных Кикимером по его просьбе почти сразу после войны, обычный черный костюм. В отличие от Малфоя он не стремился выпендриться и выделиться своей одеждой, наоборот, хотел остаться незаметным.

— Поттер, — вдруг достаточно жалобно произнес Драко, — ты ведь хочешь счастья для своей подруги?

Гарри вопрос не понравился, и он скрестил руки на груди.

— Ну.

— Ты ведь понимаешь, что если мы вдвоем будем уделять ей внимание, она будет больше общаться с тобой, да?

— Это ты к чему? — повторил Гарри вопрос, который десять минут назад ему задавал Драко.

— Это я к тому, что в нашей компании просто необходим еще один человек. Ты ведь давно не видел свою рыжую подружку, да? Соскучился по ней?

Гарри вздохнул. Чего-то подобного он ожидал, было бы странно, если бы Малфой не попытался извлечь из ситуации максимум выгоды.

— Хорошо, я позову Джинни. Но это не значит, что я не буду внимательно за тобой смотреть.

— Будь осторожен, не ослепни от моей неземной красоты, — фыркнул Драко и ушел на кухню, оставив посреди гостиной удивительный бардак. Гарри несколько секунду колебался — позвать его и заставить убраться или самом использовать пару заклинаний, но остановился на втором варианте — нервный и шумный Малфой его несколько утомил, а драться возле кучи дорогой одежды было бы неправильно — кровь плохо сводится даже чистящими заклинаниями.

Оставив Малфоя в квартире, Гарри направился в Нору — приглашать Джинни. Дом, который он нежно любил с тех пор, как впервые увидел, встретил его привычным гулом голосов, хотя сердце и болезненно сжалось при мысли о том, что больше не будет раздаваться грозный окрик: "Фред! Джордж!". едва он переступил порог, как раздался дребезжащий звон, и в прихожую тут же вышла миссис Уизли.

— Гарри! Дорогой! — воскликнула она, прижимая его к груди, — как я счастлива тебя видеть! Ты выглядишь бледным. Пойдем, тебе нужно поесть.

Гарри улыбнулся и позволил миссис Уизли увести его на кухню и поставить перед ним тарелку с куриными котлетами и картошкой.

Наслаждаясь домашней едой, представлявшей разительный контраст с быстрозавариваемой лапшой, яичницей и сухими сэндвичами, которыми он питался, Гарри с улыбкой наблюдал, как миссис Уизли управляется на кухне. По взмаху ее палочки сами собой мылись тарелки, вязался темно-бордовый толстый шарф, закипал чайник. Для Гарри Нора и миссис Уизли были олицетворением дома. Увы, долго оставаться здесь он не мог. Зная, что здесь нужно сдерживать себя и не позволить вспышке агрессии вырваться наружу, парень испытывал дискомфорт: ему казалось, что под кожей ползают змеи, сердце стучало в бешеном ритме, руки едва заметно подрагивали. К счастью, миссис Уизли этого не замечала.

Когда с обедом было покончено, и тарелка отправился в раковину, миссис Уизли улыбнулась:

— Ты, наверное, хочешь повидать Рона и Джинни?

— Да, — ответил Гарри, — конечно!

— Они наверху.

Гарри поблагодарил за обед, услышал, что все это пустяки и что хозяйка счастлива его видеть, и поднялся по узкой шаткой лестнице на второй этаж. Джинни или Рон — с кем повидаться первым? Решив, что встреча с другом выйдет короче, он постучал в комнату Рона.

Дверь открылась, и высоченный рыжий парень сжал руку Гарри, широко улыбаясь.

— Здорово, дружище! Не ожидал, что ты придешь!

Гарри развел руками, прошел в комнату и уселся на кровать под разноцветным плакатом с "Пушками Педдл". Видеть Рона было просто здорово, он излучал жизнерадостность и довольство. Гарри отметил, что на друге новая, а не доставшаяся от братьев одежда, и в углу комнаты стоит "Нимбус-2002". Похоже, Рон нашел, как воспользоваться подаренными министерством деньгами.

Некоторое время друзья поболтали о пустяках — обсудили самочувствие Луны, за которую оба переживали, помечтали о том, как весело будет учиться в школе безо всяких приключений и Волдемортов. Рон планировал чуть-чуть учиться и достаточно много бездельничать, Гарри наоборот собирался много учиться и чуть-чуть валять дурака. Но долгого разговора не получилось. Как раз к тому моменту, когда Гарри понял, что внутренне напряжение начинает сводить его с ума, Рон как-то замялся, извинился и сообщил, что ему очень нужно уйти по делу. Судя по красным ушам, дело было не совсем хорошее. Или же, что вероятней, у Рона свидание, причем не с Гермионой. "Что ж, — подумал Гарри, — значит, я не буду мучиться совестью, помогая Гермионе его проучить".

Рон быстро спустился к выходу, а Гарри, сжав зубы и пообещав себе прибить первого, кто его разозлит, постучался в комнату Джинни и вошел, услышав: "Открыто"!

Девушка сидела на постели и читала "Увлекательные проклятья". Увидев Гарри, она резко отложила книгу, подскочила и крепко обняла его за шею. Гарри почувствовал, что перед глазами встает красная пелена, но сдержал себя и погладил любимую по волосам.

— Я так скучала, Гарри, — призналась девушка, пряча лицо у него на груди.

Гарри ничего не говорил, только обнимал ее и изредка целовал в макушку. Он хотел быть с этой девушкой, хотел, чтобы любящее его рыжее создание принадлежало ему. Но ничего не мог поделать с красной пеленой и с напряжением отнюдь не сексуального характера.

Они впервые переспали на третий день после войны, в доме на площади Гриммо. Джинни искала утешения и заботы, а Гарри, после того, как прошла победная эйфория, ощущал себя трупом и очень хотел снова быть живым и способным что-то чувствовать. В общем и целом, это было явно ошибочное решение — легче не стало ни одному из них, а вот проблем в отношениях прибавилось. Для себя Гарри решил, что до тех пор, пока он не избавится от своей паранойи и сумасшедшей ярости, их с Джинни отношения останутся платоническими.

— Джинни, — сказал Гарри минут через десять, — как ты смотришь на то, чтобы пойти в театр?

— В театр? — Джинни уперла руки в бока и сразу стала похожа на сердитую Молли, — Гарри Поттер, в чем здесь подвох?

Гарри дернул ее за прядь волос и ухмыльнулся:

— Почему в том, что я зову свою девушку в театр, должен быть подвох?

— Ты никогда не позвал бы меня в театр просто так. На матч — без проблем. Но в театр...

— Ладно, признаюсь, у меня есть тайный план, — фыркнул Гарри, — ты же поможешь мне его осуществить.

— Только после того, как узнаю во всех подробностях.

Гарри рассказал ей про то, что Рон сильно обидел Гермиону, неоднократно появляясь на людях с Лавандой, и про то, что Рона нужно встряхнуть. Умолчал только о планах Малфоя жениться на очень правильной волшебнице.

— Мне не нравится слизеринский хорек, — заявила Джинни, — но братцу точно нужен урок. Так что я в деле.

Они договорились, что завтра в пять тридцать Гарри аппарирует в Нору и заберет Джинни, а с Малфоем и Гермионой они встретятся уже возле театра, после чего Гарри быстро распрощался с девушкой и вернулся к себе.

Его трясло, зубы не сжимались и выстукивали барабанную дробь.

— Драко! — рявкнул Гарри с балкона.

Малфой вышел в комнату.

— Мне нужен спарринг-партнер.

Драко оглядел комнату:

— Здесь явно нет места для дуэли.

— Есть в особняке Блэков, собирайся.

Как только Драко вышел на балкон, Гарри схватил его за плечо и аппарировал ко входу в особняк. Он отлично видел дверь, но, судя по задумчивому лицу товаища, заклятие Фиделиус все еще действовало.

— Держись за меня, — велел Гарри, понимая, что писать пароль ему сейчас некогда, и провел Драко в дом.

Призрак Дамблдора Гарри сам убрал еще месяц назад, поэтому дом встретил их тишиной. Драко скептически оглядывал наследие благороднейшего и древнейшего семейства — хотя стараниями Кикимера дом и стал пригоден для жилья, впечатление он все равно производил отталкивающее.

— Тшш, — прошептал Гарри и осторожно поднялся по лестнице мимо портрета миссис Блэк. Недалеко от входа на первом этаже располагался пустой просторный зал, видимо, предназначенный для балов и танцев, но Гарри решил, что он отлично подойдет для дуэли.

Партнеры разошлись по разным сторонам комнаты и достали палочки.

— Не использовать Непростительные, деремся до потери сознания или капитуляции, — озвучил условия хозяин дома. Он досчитал про себя до трех и атаковал, но Драко не был бы слизеринцем, если бы не ударил мгновением раньше. Гарри увернулся от его красного луча и улыбнулся: началось!

Драко был отличным партнером — юркий, быстрый и подвижный, он редко использовал щиты, отскакивал от заклятий в сторону, почти танцевал. Гарри принимал проклятья на щиты и буквально заваливал противника — заклятья срывались с его палочки одно за другим, почти без перерывов. Когда Малфой оказался слишком близко к стене, Гарри оскалился. Произнесенный вслух обманный «Экспелиармус» заставил его наклониться, а невербальная «Бомбарда» нанесла первый урон — разрушенный карниз засыпал его обломками, оцарапал щеку. В глазах противника закипела ярость — Гарри с наслаждением понял, что школьная дуэль закончилась. Малфой перешел на серьезные темные проклятья, опасность стала реальной, и кровь в венах побежала быстрее, разнося по телу такой желанный адреналин. Драко рывком пошел на сближение, и тут же угодил в ловушку — еще одна «Бомбарда» разнесла в щепки пол у него под ногами, и только чудом он не упал. Теперь расстановка сил поменялась — Драко оказался в центре, и ему под ноги то и дело били разрушающие заклинания, а Гарри успешно оставался на ровных участках пола возле стен. Видеть скачущего от заклятий противника было восхитительно, и когда Драко решил еще приблизиться, в голове у Гарри мелькнула мысль: «Отлично! Чем ближе враг, тем отчетливей будет виден на его лице ужас, когда он осознает свое поражение». Что-то извращенно-прекрасное было в том, чтобы отбивать темные заклятия детскими щитами, играть на грани фола. Заметив, что Гарри не выходит за пределы учебных и тренировочных заклинаний, и Драко ошибочно решил, что ему ничего не грозит. Победа показалась слизеринцу близкой, и он решил пойти на риск — атаковать «Конфундусом». Гарри почувствовал легкий ментальный удар и громко засмеялся. Как всегда, чары внушения слетели с него моментально, и Драко, который почти готов был праздновать победу, попал под мощное обездвиживающее проклятие и отлетел к стене. В воздухе повисла пыльная дымка и наступила тишина, нарушающаяся только чуть хриплым дыханием Гарри. Он подошел к обездвиженному Малфою и спросил:

— Я победил?

Малфой не мог ответить, поэтому Гарри снял с него заклинание, но палочку не убрал.

— Да, Поттер, ты победил.

После этого Гарри протянул Драко руку и помог встать. Тот отряхнул с мантии пыль, оглядел разрушенный зал и сообщил:

— Знаешь, ты действительно наследник рода Блэк. Такой же сумасшедший, как они. В какой-то момент мне показалось, что ты похож на… — Драко не договорил, но его «тетя Белла» — Беллатриса Лестрейндж — повисло в воздухе.

— Ты уже говорил мне, что я псих, — пожал плечами Гарри и начал восстанавливать пол. Драко присоединился, и некоторое время они работали молча. Гарри пытался понять, почему он так легко впустил в свою жизнь бывшего врага и просто редкостную занозу в заднице. Почему он именно его позвал драться, а не Рона. В общем-то, ответ был очевиден, хотя и неприятен. Рон был отличным другом, но магически он был слабей, имел куда меньше боевого опыта и не слишком любил учиться. Они не были равны. А вот Малфой был ровней. Сегодня он выиграл бой, но не исключено, что завтра он проиграет. Драко знал заклятия, о которых Гарри даже не слышал, и с ним было интересно.

Когда работы в зале были закончены, и он приобрел прежний вид, Гарри предложил:

— Как насчет нормального обеда?

Конечно же, Драко не возражал, и Гарри направился в столовую — общаться с Кикимером. Гостя он предупредил не открывать закрытых дверей и не шуметь. Драко только покачал головой — уж он-то отлично знал, чем чреваты попытки открыть запертые двери в домах темных магов.

Кикимер с поклоном поприветствовал хозяина и сообщил, что через полчаса обед для господина Поттера и его друга, благородного наследника Малфоя, будет подан в малой столовой. Гарри пошел искать Драко — он подозревал, что найдет его либо в том же тренировочном зале, либо в одной из комнат по соседству, и вдруг с удивлением услышал негромкие голоса.

— … согреет ваше сердце, мадам, — произнес Драко.

— Родовое поместье пришло в упадок, юноша, а единственный наследник даже не владеет темной магией, — отвечал ему незнакомый голос, который мог бы принадлежать пожилой даме.

— Под руководством такого наставника как вы он сможет изучить ее, мэм.

— Дом осквернен дыханием отребья, а я не в силах ничего сделать, — тут Гарри узнал голос — это была миссис Блэк с портрета в прихожей!

— Времена изменились, мадам, Темный Лорд едва не погубил всю аристократию. Мы больше не можем презрительно отвергать грязную кровь — она необходима нам для выживания, — возражал ей Малфой, причем, услышав от него подобное высказывание, Гарри чуть не откусил себе язык от удивления.

— Неужели мой дом будет отдан на растерзание грязнокровкам…

— Мадам, у рода Блэков появился очень достойный наследник, я уверен, вам стоит познакомиться с ним. А сейчас, прошу меня простить, вынужден откланяться.

— Идите, мистер Малфой, — благостно ответил портрет, и Драко поднялся по лестнице к Гарри. Тот кивком позвал его в столовую и уже там, сев за стол, спросил:

— И что это было?

Малфой как-то странно улыбнулся:

— Прекрасный портрет, напоминает портрет моей бабушки, такая же блюстительница нравов, желчная, вредная, но умная старуха.

— Я думал, она только кричать и умеет.

— А что ей еще делать? Она же портрет, проклясть никого не в состоянии. Представь, если бы по твоему любимому дому ходили горные тролли с дубинами, ломали мебель, а твой сын еще и приговаривал: «Крушите, крушите здесь все, никому это не нужно». А твою мантию-невидимку, к примеру, стали бы использовать как половую тряпку.

Гарри недовольно нахмурился. С этой точки зрения на вопрос он не смотрел, а картина получалась неприятная.

— Как настоящая аристократка, она всю жизнь преумножала славу и богатство Рода, артефакты всякие собирала. А потом пришли какие-то непонятные личности и начали все ломать. Кстати, с ее слов я не понял, кто это были такие.

— Орден, — ответил Гарри, и увидев в глазах Малфоя непонимание, покачал головой, — точно, ты же не знаешь. Орден Феникса — организация Дамблдора. Здесь была его штаб-квартира.

— Орден Феникса, — Драко хмыкнул, — надо же… А артефакты зачем выкидывали?

Гарри вдруг стало стыдно. Глупая уборка была. Но все-таки ответил:

— Убирались, приводили дом в состояние, пригодное для жизни.

— Все-таки Гриффиндор — это заболевание мозга. Это же была коллекция Блэка. Здесь покопаться — так можно было такие вещи найти! — Малфой выглядел удрученным, — совсем все выкинули?

— Не совсем, — ответил Гарри, — не успели, — а потом улыбнулся, не желая говорить или думать о мрачном. — Будешь хорошо себя вести — подарю что-нибудь на Рождество.

Драко тоже улыбнулся, и в этот момент Кикимер подал первое блюдо — густой томатный суп.

После быстрых перекусов на тесной кухне было непривычно обедать за накрытым белоснежной скатертью столом, пользоваться дорогим фарфором и серебром. Гарри даже почувствовал себя неуютно, бросив взгляд на наслаждающегося едой Малфоя и отметив его идеальные манеры.

Не удержался, поддел:

— Интересно, кого ты сейчас собираешься сразить своей высокой культурой? Если меня — прости, мое сердце занято.

Драко пару раз непонимающе хлопнул глазами, потом ответил в том духе, что он не переживет этого известия и срочно пойдет топиться, а свой портрет просит повесить рядом с леди Блэк, а потом сказал:

— Это не попытки произвести впечатление. Это что-то вроде рефлекса. Меня с детства так учили: неправильно взял вилку — жалящее заклинание по пальцам. Ссутулился — удар деревянной линейкой или тем же жалящим по спине.

Гарри поежился и впервые подумал, что его детство у Дурслей было не таким уж плохим.

— Это отец так с тобой поступал?

К удивлению Поттера, Драко искренне рассмеялся:

— Шутишь? Отец до моих пяти лет не видел, как я сижу за столом. У меня были наставники и воспитатели. Когда пустили за взрослый стол, рядом тоже сидел наставник и следил за мной.

— Это средневековье!

— Не говори как… — он подумал, с кем бы сравнить, а потом нашел, — как Грейнджер. Это традиции воспитания детей в семьях аристократов.

— Хочешь сказать, ты так же будешь воспитывать своего ребенка?

— Разумеется.

Разговор на некоторое время прервался, вопрос был спорный, но после спарринга в душе Гарри развязался какой-то узел, парень чувствовал себя спокойно, словно ярость никогда не душила его.

Он доел суп, с удовольствием съел кусок мяса и откинулся на спинку стула. Потом Драко заговорил о предстоящем походе в театр, но мысль о том, что он будет ухаживать за Гермионой, в этот раз не разозлила Гарри. Он самому себе напоминал сытого удава — ленивого и очень довольного.