«Я никогда не...» (джен)

Кодекс, № 2: Я не буду тратить время, пытаясь заставить гибель моего врага выглядеть как несчастный случай — я не должен ни перед кем отчитываться, да и другие мои враги всё равно не поверят.

* * *

Мару-эн-Данна, город вне времени.

Он расположился в кресле, почти растёкся, чувствуя себя кляксой или, в лучшем случае, медузой. Взгляд скользил по граням камня в кольце, и чем больше — тем упорнее на краю сознания вспыхивали мысли подремать, оставив малоприятную обязанность на коллег. Но странное дело: осознанной частью разума этого не хотелось. Мазохистская ли тяга или любопытство — кто разберёт?

— Прекрасные результаты, — заметила ректриса Виннеди, жестом подзывая претендента ближе и переворачивая бланк результатов так, чтобы видел и он. — Меня интересует это: вы показали высокие навыки манипулирования пространством, но сами не смогли совершить прыжок дальше, чем на двадцать ко. Ваш карман…

— Вмещает четырнадцать нир, — поклонился Матиас так вежливо, что последние обрывки сонливости слетели с господина ректора, оставив только досаду. Если бы отродье начало плеваться огнём в припадке ярости, ему стало бы спокойнее. — Для вас я смогу создать больше, но ненадолго. Во всяком случае, — замялся он, — не в Мару.

Виннеди помолчала, понимающе кивнув, поразмыслила о своём, попросила исказить вазу и перевела взгляд на ассистента. Тот незамедлительно вывел перед ректором обновлённые результаты проверок, но Анасфено даже не прикинулся, что читает. Поводы ускользали, Матиас был безупречен, и это означало только одно.

Будь он моложе и глупее, то решил бы, что в конечном счёте репутация дороже, но теперь просто махнул рукой, фыркнув:

— Это даже не недостаточно высокий уровень. Мэтр Матиас, с госпожой Виннеди можете попытаться договориться о частных занятиях, но я вам ничем помочь не могу.

Он поднялся, не слушая возражений и шёпота коллег, и покинул зал экзаменов.

* * *

Сарин, вопреки его ожиданиям, не злился. Опасавшийся приступа ярости Анасфено принёс ужин и сел напротив, разглядывая задумчивую ящерицу: не открывая глаз, тот перебирал пальцами в воздухе, выбирая книгу. Библиотечный каталог тускло мерцал жёлтизной медицинского раздела.

Тихо. Спокойно. Совершенно неправильно.

— Ничего не хочешь сказать?

— Только спросить, как давно ты предпочёл пассивную агрессию простой пассивности. — Сарин приоткрыл один глаз и небрежным движением запястья свернул проекцию. Быстро учится. — Хотя постой… с тех пор, как понял, что дома тебя ждут злобная семейка и мерзкая должность, а сбежать не смог?

— И злобное мерзкое животное, — согласился Анасфено, впервые с начала экзамена почувствовав, как горечь, застрявшая в горле, уходит. Склонившись над ближайшей тарелкой, он наколол на один зубчик вилки капустное соцветие, на другой — полосу рыбы, и с удовольствием сунул в рот. — Ты ухитряешься сочетать всё самое худшее. Зачем я тебя притащил?

— Чтобы твоя злобная семья ненавидела не тебя одного.

Отсалютовав Сарину высоким стаканом, измученный ректор прикрыл на пару секунд глаза и накинулся на еду. И правда полегчало, только вот...

— И ты не спросишь, — выдохнул он, когда первый голод поутих, а смутно-желанного вопроса не прозвучало. Сарин, вернувшийся к выбору книг, поглядел на него искоса и очень нехотя.

— Хорошо, — покладисто кивнул он, сел ровнее и со змеиной гневливостью выдохнул: — Зачем ты это сделал?

Анасфено сглотнул: от тихого присвиста взмокли ладони, но пересохло во рту. Вспомнить, что перед ним сидит мирный Сарин, а не бешеная тварь, оказалось непросто.

— Я полагал, что уместнее спросить, я ли это сделал, — заметил он, быстро мазнув по губам языком. — Раз уж «что случилось» слишком просто.

— А это был не ты?

Анасфено моргнул.

— Нет… нет, вернее «кто, кроме тебя?». Или я ошибся? — с любопытством склонил Сарин голову к плечу. Анасфено моргнул вновь, заливаясь розовым. — Прости.

— Я, э…

— Я был несправедлив. Разумеется, ты бы никогда не воспользовался служебным положением, чтобы отказать в обучении человеку, которого недолюбливаешь. И если не о снисхождении к которому, то хотя бы о справедливости просил я сам. Видимо, — с тем же спокойствием кивнул Сарин, оставив каталог в покое и взяв стакан Анасфено, — Матиас в самом деле не дотягивает до ваших стандартов.

Он сделал большой глоток.

— Так?

— А ты в это веришь? — принял стакан обратно Анасфено и тоже отпил. Бледно-голубое стекло скользило в ладони. Сарин приподнял уголки губ:

— Нет.

Господин ректор выпил ещё, откусил кусочек рыбы, перемешал овощи. Соскальзывающее с пальца кольцо он снял и положил рядом с вилкой; чёрный камень казался матовым и почти не отражал свет. Словно кусочек пустоты за всегда меняющимся количеством граней.

И правда, зачем он его приволок? Гнусное, злоязычное животное...

— Ну и хвала предкам.