За бортом (гет)

Сухой воздух пустыни заполнил легкие с первым же вдохом. Миллионы сверкающих звезд от горизонта до горизонта покрывали темное небо. Казалось, что вокруг огромного походного шатра на сотни миль нет ничего, кроме пыли, земной и небесной. Астория оставила в поместье портключ, привязанный к ее временному пристанищу, чтобы с ней в любой момент можно было связаться, но Малфои не пользовались им лично. Письма с безукоризненно вежливой просьбой прибыть к очередному знаменательному событию ей доставляли домашние эльфы.

Драко вдохнул и медленно выдохнул прежде, чем поднять полог шатра и войти внутрь. Он не видел свою жену уже довольно давно, а не разговаривал с ней по-настоящему еще дольше. Официальные приемы, где они оба притворялись, что все в порядке, не в счет.

Шатер был разделен на несколько помещений полосами плотной ткани, из-под которых виднелись ножки кроватей или сундуки и коробки со всеми необходимыми запасами. Астория путешествовала не одна, это была полномасштабная экспедиция, но сейчас коллеги спали, а сама она, по многолетней привычке работала, пока никто не мог помешать. Леди Малфой стояла рядом с широким алхимическим столом, где среди множества перегонных кубов и стеклянных колб то и дело вспыхивали очаги загадочных реакций. Брюки ее запыленного и выцветшего от солнца дорожного комбинезона были заправлены в высокие сапоги. Сосредоточенный взгляд синих, как море, глаз не отрывался от колбы с пепельно-серым бутоном какого-то растения. Облизнув губы и нервно заправив за ухо выбившуюся из прически прядь темных волос, Астория осторожно постучала по стеклу. Цветок оставался просто цветком. Тихонько хмыкнув, она сжала пальцы в кулак, а затем резко раскинула их. Растение ощерилось сотней мелких зубов и тут же испустило облако серебристой пыли, которая осела на стенках колбы, скрывая его от взгляда.

— Я бы спросил, что это… — медленно начал Драко, Астория вздрогнула и выхватила свою палочку, — …но, боюсь, не усну потом.

Драко уже видел этот взгляд, настороженный и внимательный. Гермиона смотрела так же, когда к нему вернулась память. Точно так же сжимая в руке палочку, она ждала, что Драко покалечит или убьет ее. В конце концов, в последний раз, когда он был в своем уме, он вышвырнул ее за борт лодки, как куклу, и Гермиона не ожидала лучшего обращения.

Очевидно, угрожая проклясть Асторию несколько лет назад, Драко был весьма убедителен. Сейчас он не собирался причинять ей вреда, но ее опыт говорил об обратном.

— Вернись домой.

Несколько секунд она смотрела на мужа, не отрываясь, а затем указала на импровизированную дверь шатра. Путешественники спали, но не беспробудно, а делиться с ними подробностями своей личной жизни леди Малфой не хотела. Драко открыл перед ней полог шатра, и Астория выскользнула в ночь, шорох ее шагов становился все тише. Драко вышел под звезды и вслед за женой поднялся на небольшой пригорок недалеко от шатра.

— И что потом? — резко развернувшись, спросила она. — Череда одинаковых дней, где из развлечений только книги? Приемы, где никто не знает, о чем я говорю? Люди и дела, которые мне не интересны?

Драко моргнул, затем еще раз. До этого момента он был абсолютно уверен, что Астория будет счастлива вернуться из изгнания, занять место, которое принадлежит ей по праву. И снова ошибся, предполагая, что будет лучше для нее.

— Твой сын ждет тебя в поместье, — надавил он.

— Я пыталась забрать Скорпиуса, — она сложила руки на груди, — но каждый раз вы отбирали его снова.

— Всего один раз, — поправил Драко.

Астория грустно улыбнулась и покачала головой, тусклый свет новой луны ложился на загорелую оливковую кожу, делая ее мертвенно-бледной.

— Ты пыталась забрать его у Люциуса? — опешил он. — Мерлин Всемогущий!

— Тебя долго не было дома, многое пропустил, знаешь ли.

Драко прикрыл глаза. Он пробыл так долго в доме Гермионы Грейнджер в том числе потому, что не должен был помешать своему отцу разобраться с Асторией по-своему. И, судя по тому, что после возвращения блудного мужа леди Малфой не предприняла больше ни единой попытки, Люциусу это удалось.

— Я никогда не вернусь, — твердо произнесла она.

Драко все еще ждал, что она вернется домой, несмотря на все, что он сделал, чтобы этого никогда не случилось. Он забрал у нее сына, оскорблял дело ее жизни, изменял ей и все равно ждал, что жена вернется, стоит только попросить об этом… Но для Астории все закончилось в тот день, когда он прогнал ее, она не цеплялась за свои иллюзии. И Драко знал бы об этом раньше, если бы разговаривал с ней.

Заметив, как он вздохнул, Астория подошла ближе и положила руку ему на плечо.

— Я не выходила за тебя с намерением разрушить все твои мечты, — заглядывая ему в глаза, с нежностью проговорила она. — Я любила тебя. Ты был единственным человеком во всем моем окружении, который интересовался тем, что я делаю, и я подумала — да, он станет мне другом на всю жизнь! — в ее глазах отражались звезды. — Мы пройдем вместе тысячи дорог, встретим рассвет в сотнях городов, узнаем множество тайн…

И она тоже ждала от Драко чего-то, что он никогда не сможет ей дать. Оставить карьеру в Министерстве значило для него то же, что для Астории похоронить свой талант исследователя на заднем дворе поместья Малфоев. Жить в пустыне вместо того, чтобы одним росчерком пера переворачивать ход истории магической Британии — немыслимо!

Лучшее, что каждый из них мог сделать для другого — это не мешать ему вести жизнь, о которой тот всегда мечтал. И все же отказаться от надежды рано или поздно перетянуть на свою сторону человека, с которым связано так много, нелегко.

— Я никогда не последую за тобой, — сказал он и почувствовал, как ее рука соскользнула с плеча. Астория отступила на шаг.

Все можно было вернуть, если бы хоть один из них действительно хотел этого. Но принести свои желания и возможности в жертву ради счастья другого человека — непомерно высокая плата за то, чтобы оставаться вместе.

— Я все еще вижу Скорпиуса несколько раз в год только потому, что ношу твою фамилию, — она снова сложила руки на груди, отвернулась и сделала несколько шагов прочь по песку. — Если я покину эту семью, выиграть процесс об опеке в стране, где за половиной присяжных в суде стоит твой отец, будет невозможно.

В скором времени расстановка сил могла кардинально измениться, но Драко предпочел оставить эту информацию при себе, сосредоточившись на том, что действительно имело значение.

— Я ни о чем так не жалею, как о том дне, когда забрал у тебя сына.

Астория остановилась и медленно развернулась к нему.

— Кто ты и что ты сделал с моим мужем?

— Я сильно ударился головой недавно, — опускаясь на песок, проговорил он. Усталость чертовски длинного дня взяла свое. — Думаю, в этом все дело.

— Жаль, я раньше не знала, как поспособствовать взаимопониманию, — улыбаясь, она смотрела на него сверху вниз. — В прошлом году мы были в Гренландии, так что я умею обращаться с дубиной для забоя тюленей.

Драко поднял глаза и оскалился.

— Даже не думай.

Тихо смеясь, она опустилась на песок рядом.

— Давно хотел спросить, — задумчиво проговорил он, глядя в небо. — Ты когда-нибудь давала Гарри Поттеру что-то из личных вещей?

— Он все-таки это сделал, да? — широко улыбаясь, спросила она, но, встретив непонимающий взгляд, продолжила: — Как-то раз я и еще пара исследователей попали в засаду оборотней-гиен. Как вспомню этот жуткий смех — мороз по коже! На территории Танзании экстренные службы до сих пор пользуются копьями и посохами, так что мы отправили патронуса в аврорат. Но к тому моменту, как прибыл Поттер со своими бойцами, мы умудрились поджечь саванну, отбиваясь от монстров. Авроры разогнали стаю, а когда все закончилось, Гарри попросил меня дать ему что-нибудь, что при случае можно будет бросить тебе в лицо со словами: «Твоя жена подарила мне это после жаркой ночи в саванне!»

— Астория! — простонал Драко, трагически прикрывая глаза рукой.

— Да что такого? — развела руками она. — Ночь действительно была жаркой! Пожар в саванне — это тебе не шутки! — выдержав паузу, она добавила уже серьезнее: — К тому же это случилось через пару недель после того, как ты забрал Скорпиуса. Да я готова была целиком отдаться этому парню, если бы это хоть немного тебя расстроило. Скажи спасибо, что отделался платком.

Осуждать ее не было никакого смысла, учитывая, что он сам поступал так же. Хотя Драко старался вести себя осторожно, каким-то образом Астория узнавала о его изменах. На приемах, где ей необходимо было присутствовать, она то и дело вскользь упоминала очередную его подружку. Едва ли Астория следила за ним сама, да и нанимать кого-то не стала бы, ей было чем заняться в своих путешествиях помимо грязных семейных дел. Если только кто-то специально рассказывал ей об этом… Драко замотал головой, отгоняя образ Нарциссы с армейским биноклем, занявшей позицию в непосредственной близости от дома его очередной любовницы. Нет, это слишком странно, чтобы быть правдой. И он не станет уточнять у Астории эти детали. Некоторые вещи должны оставаться в секрете.

— С тех пор Гарри иногда заходит на чашку чая и делает мне непристойные предложения о работе в аврорате, — продолжала Астория, разглядывая Южный Крест. — Время от времени авроры натыкаются на артефакты или растения, о которых никогда не писали в Англии, но которые краем глаза могла видеть я или кто-то из моих коллег. И эти вещи весьма опасны, если не знать, как с ними обращаться, — она повернулась к мужу снова. — Так что насчет твоей истории?

— В другой раз.

* * *

Солнце медленно поднималось над холмами графства Уилтшир, рассеивая нежный свет уходящего лета. Первые лучи просвечивали сквозь плотные шторы, ложились на роскошный ковер, подбирались к запыленным ботинкам. Драко сидел на заправленной кровати, даже если бы он попытался уснуть, ничего бы не вышло.

Последняя надежда на то, что ему удастся вернуться к прежней жизни, рухнула сегодня ночью. Астория хотела только свободы, он догадывался об этом давно, еще в тот день, когда Гермиона поднялась на палубу маленькой яхты, и Драко набросился на нее из-за того, что она разведена.

Как она посмела забрать своих детей и оставить мужа, которого не любила?

Драко думал, что впереди у них целая жизнь, Гермиона же знала, как скоро все может закончиться, и молчала об этом. В груди разворачивалась дыра размером с вечность, и в нее со свистом улетала честь, достоинство, долг, необходимость беречь престиж — все эти вещи, которые он так ценил раньше, — обнажая единственное желание — вернуться в семью, которой не было.

Тепло ее тела, запах ее волос, смех детей, друзья из мастерской — все это больше не вернется. Никогда.

Гермиона Грейнджер подарила ему самые дорогие из земных сокровищ, а потом забрала их все.

Как она посмела поступить с ним так же, как Астория?

И зачем она это сделала? Чтобы заставить его некоторое время работать на себя в качестве домашнего эльфа, весь этот спектакль был совершенно необязателен, он и так принимал за чистую монету все, что говорила Гермиона.

«Я люблю тебя, — горячий шепот прорезал сознание. — Люблю…»

Не поднимая усталых глаз, он положил руку на затылок и принялся разминать шею, под пальцами перекатывались песчинки. Драко бросил взгляд на часы — через два часа он должен отправиться в Министерство и снова стать одним из самых искусных дипломатов своего отдела. Убедительная ложь — его стихия, как получилось, что он не может отличить ее от правды?

В свой последний вечер в доме Грейнджер он всерьез обиделся на Гермиону из-за той дурацкой шутки с его фамилией. И когда они вошли в спальню, и Гермиона потянулась к нему, чтобы поцеловать, Драко отстранился и покачал головой.

— Нет, — сердито бросил он и высвободился из объятий. Лицо его жены в этот момент выражало совершенно детскую обиду. — Ты наказана, ложись спать одна.

Справившись с первым приступом замешательства, миссис Грейнджер перебрала в уме прошедший день. Припомнив угрозу мужа разобраться с ней, как только он вернется с работы, она улыбнулась и предприняла еще одну попытку.

— Ну перестань, — промурлыкала она, прижимаясь к нему снова, — это шутка десятилетней давности, а ты все еще дуешься.

— Тем более, — проворчал он, убирая ее руки с талии, — за десять лет можно и запомнить, насколько мне это неприятно.

Закусив губу, она отступила, но только для того, чтобы поплотнее закрыть дверь.

— Послушай, — глядя прямо ему в глаза, сказала Гермиона, — мне очень, — одну за другой она расстегивала пуговицы на блузке, — очень, — как только пуговицы закончились, она перешла к манжетам, — очень жаль, — блузка упала на пол. Улыбаясь, Гермиона взяла бретельку лифчика и потянула ее вниз, обнажая грудь. — Я полностью осознаю свою вину, — лифчик отправился вслед за блузкой, юбка соскользнула с бедер будто сама собой, — и обещаю исправиться.

Драко сглотнул, покинуть комнату теперь казалось не таким удачным решением, как всего минуту назад. Но не прощать же ей все на свете только за эту сногсшибательную сексуальность?

Он подошел к жене так близко, что почувствовал ее дыхание на своей щеке. Драко склонился к ее уху, едва коснувшись ее обнаженного тела, и прошептал:

— Как профессионал, я совершенно не впечатлен.

Он взялся за ручку двери и потянул ее на себя, наблюдая, как глаза Гермионы расширяются от удивления и возмущения.

— Два балла из десяти, миссис Грейнджер, — разворачиваясь с тем, чтобы уйти, сказал он. — Увидимся на пересдаче.

Драко не успел опомниться, как оказался прижатым к двери спиной. Похоже, Гермиону серьезно оскорбила такая низкая оценка, и она была готова на все, чтобы взять реванш.

— Мне кажется, или ты впечатлен гораздо больше, чем хочешь показать? — расстегивая ширинку на его джинсах, спросила она. Пользуясь тем, что прикоснуться к ней сейчас означало для него сдаться, Гермиона высвободила его возбужденный член из ткани белья и обхватила его рукой. — О, я так и думала…

— Ты играешь нечестно, — прошипел он, когда она стала двигать рукой вверх и вниз, распаляя желание. Гермиона смотрела ему в лицо, впитывая каждый взгляд, который он бросал на ее обнаженное тело, каждое движение губ, скрывавших лукавую улыбку.

— Скажи, чтобы я остановилась, — опускаясь на колени, проговорила она.

Он сцепил зубы и запрокинул голову, но стон удовольствия все равно сорвался с губ, когда она взяла его член так глубоко, как только это было возможно. Не прошло и минуты, как Драко сдался и запустил руку в ее волосы, подталкивая, заставляя взять его еще глубже. И, очевидно, он немного перестарался, потому что она закашлялась и отстранилась.

— Прости, — опускаясь перед ней на колени, выдохнул он и поцеловал ее горячий влажный рот. — Быть настолько восхитительной просто незаконно. Тебя нужно посадить за это.

— Ты ведь никому не скажешь? — стягивая с него футболку, усмехнулась она.

— Никогда, — освобождаясь от оставшейся одежды, ответил он. — Пусть все думают, что ты серая мышь. И в постели бревно.

— Эй! — она хотела возразить еще что-то, но нетерпеливый поцелуй заставил ее замолчать. Позже, разметав каштановые волосы по полу и изо всех сил стараясь не кричать от удовольствия, она тоже не смогла вернуться к дискуссии.

Несколько недель спустя, сидя на своей кровати в поместье Малфоев, он понимал, что в просьбе никому о ней не рассказывать был совсем иной подтекст. Драко поднялся и отправился в ванную, часы невозмутимо отмеряли время, намекая, что министерская работа не сделает сама себя, пока он сидит и грезит о Гермионе Грейнджер.

Объективно, она была не так уж хороша. У Драко бывали гораздо более умелые и опытные любовницы, вот только воспоминания о них не отправляли его в ванную каждое утро. Гермиона не делала ничего особенного, она сама была особенной.

Но даже стоя под холодным душем, он все равно не мог выкинуть из головы мысли о ней. Если он хоть что-то понимал в женщинах, они не поступают так из ненависти. Если это и была месть, то самая хреновая месть в истории человечества.

— Что это? — спросил он как-то утром, поймав Гермиону за руку, на которой выделялся побелевший от времени шрам. При ближайшем рассмотрении буквы складывались в слова «грязная кровь», написанные слитно. Гермиона на мгновение поджала губы, а потом снова расслабилась.

— Рок-группа, — сказала она. — Я с ума по ним сходила, когда была подростком.

— Настолько, чтобы вырезать название на руке? — с недоверием уточнил он.

— Это металлкор, детка, — пожала плечами она. — Чем больше крови и боли, тем лучше. Когда тебе семнадцать, это не кажется глупым.

— А это что? — поднял он свою руку, на которой все еще оставались неясные темные очертания метки.

— Байкерский клуб, — мгновенно отреагировала Гермиона. — Я не помню точно, как он назывался. То ли «Скользкий череп», то ли «Лысый змей»… В любом случае, ты продержался там недолго и свел татуировку, как только тебя исключили.

— Меня исключили из байкерского клуба? — возмутился он. — Да что я такого сделал? Нарушил дресс-код, перепутав кожаный костюм с рабочей одеждой стриптизера?

— Я не знаю, мы тогда еще не встречались, — засмеялась она, — но мне нравится ход твоих мыслей.

Вода плавно стекала с тела, унося с собой пыль и усталость. Впрочем, для того, чтобы как-то пережить этот день, ему понадобится Бодрящее зелье. Или два.

— «Скользкий череп!» — прошипел Драко, с ожесточением намыливая голову. — Очень смешно, дорогая!

Впрочем, в названии рок-группы тоже ничего смешного не было, учитывая, что Гермиона получила этот шрам в подвале поместья Малфоев и далеко не по своей воле.

Гермиона лгала ему о многом, весьма о многом. Говорила ли она когда-нибудь правду?