Гарри Поттер и Отряд Дамблдора (бывш.Head Auror) (гет)

Исправила на отбеченный вариант.

Рон давно привык к Больничному крылу, привык к боли, привык к хандрящему Гарри, который в течение долгого времени пытается разгадать какую-нибудь очередную тайну, изредка прерываясь на самобичевание. Привык к мысли, что они чудом выжили в очередной переделке и, если честно, привык к мысли, что он может не выжить в следующей. Рон не привык и не хотел привыкать к мысли, что Гермиона может не проснуться.

Снова и снова он прокручивал в голове события рождественского вечера. Они поссорились из-за ничего не значащей ерунды, и Гермиона, заявив, что не может находиться с ним в одном помещении, отправилась домой. Рон знал, что ему следовало пойти за ней, но решил подождать с полчаса, пока Гермиона успокоится. Теперь он ненавидел себя за это: как только ему пришло в голову оставить её одну? И это после побега из Азкабана Пожирателей Смерти! Он вообще не должен был выпускать её из поля зрения. Никогда! Теперь Рон смотрел на нее, лежащую в паре метров от него, и она выглядела еще более хрупкой и маленькой, чем обычно. Ему безумно хотелось обнять Гермиону, или хотя бы взять за руку, но из-за дурацкой боли он едва мог шевелиться.

В первое утро своего пребывания в Больничном крыле он проснулся от боли. Каждые несколько часов ему нужно было пить обезболивающее и, разумеется, он проспал время очередного приема. Почти затянувшаяся рана на груди нестерпимо саднила, и Рон мучился еще целый час, пока подействовало зелье. Когда он, наконец, приняв заодно и крововосстанавливающее снадобье, почти заснул, к нему заглянул Гарри.

— Не спишь? — тихо спросил он, неуверенно стоя на пороге.

Рон хотел было попросить друга прийти потом, но у того был слишком несчастный вид.

— Выспался, — не моргнув глазом, соврал он.

Вздохнув с облегчением, Гарри прошел внутрь комнаты. Он подошел к кровати Гермионы и, казалось, абсолютно автоматически провел рукой по её волосам.

— Ты знаешь, что я тебе сейчас очень завидую? — горько спросил Рон.

Гарри тут же убрал руку и отошел от нее на пару шагов:

— Извини, — виновато произнес он. — Я просто...

— Я знаю, — прошептал Рон.

Конечно, он понимал желание друга быть как можно ближе к Гермионе, но все равно был рад, что тот отошел от нее: он так и не смог перестать ревновать. На самом деле, он сомневался, что когда-нибудь сможет смириться с их чересчур близкой дружбой, хотя прекрасно понимал, что они с Гермионой относятся к Гарри абсолютно одинаково.

— А куда ты дел мою сестру? — стараясь говорить веселым тоном, спросил Рон. — Я как-то уже отвык видеть тебя в одиночестве.

— Она со мной не разговаривает, — безразличным голосом ответил Гарри. — Точнее, разговаривает, но обходится исключительно вежливыми фразами о том, что она занята.

— О, ты все-таки рассказал про Дары! — реакция Джинни была гораздо спокойнее, чем он ожидал. — Что собираешься делать?

— Ничего, — Гарри как-то неуверенно помотал головой. — Точнее, ожидать чуда, благодаря которому я смогу узнать, кто стоит за нападением. Я рассказал все Невиллу, но даже сообща мы не зашли дальше версии о том, что это все-таки женщина, и что она, скорее всего, использует Пожирателей ради какой-то своей цели.

— Я имел в виду Джинни, — чуть менее притворно улыбнулся Рон. — Хотя ожидать чуда — весьма продуктивное занятие, понимаю.

— Ничего, — повторил Гарри, садясь на одну из пустых кроватей. — Я просто не могу еще и об этом беспокоиться.

— Знаешь, если бы это услышала Гермиона, она бы обязательно сказала, что твой эмоциональный диапазон не больше чем у чайной ложки, — Рон вспомнил давний разговор, который, казалось, случился еще в прошлой жизни.

Пару секунд Гарри удивленно смотрел на него, а потом они одновременно, впервые за день, искренне улыбнулись.

— Кажется, это была твоя характеристика, — произнес он. — Знаешь, я буду безумно счастлив повторить эту фразу, когда она очнется, и услышать такой ответ.

— Знаю, — снова сказал Рон. — Я убью этого ублюдка...

— Рон, ты же говоришь о женщине! — Гарри поднял брови.

— А, ладно, я убью эту суку.

— Да, так гораздо лучше, — кивнул он.

Рон вздохнул с облегчением, когда через полчаса Гарри ушел. Становилось все сложнее скрывать боль в ране, а беспокоить друга тем, что все равно пройдет, он не хотел. Рон с невеселой усмешкой подумал, что Гермиона обязательно похвалила бы его за такую заботу, будь она в сознании. Она слишком много раз повторяла эту фразу: «Мы должны приглядывать за Гарри», и почти каждый раз он молча с ней соглашался.

Когда он, думая о Гермионе, почти заснул, в палату ворвалась Джинни:

— Какого Мерлина ты мне не сказал, что вы от меня что-то скрывали? — выпалила она, плюхнувшись на кровать Рона.

— Никто от тебя ничего не скрывал, — устало произнес он. — И да, я чувствую себя хреново, спасибо, что поинтересовалась.

Джинни тут же встала с кровати:

— Мне позвать мадам Помфри? — озабоченно спросила она.

— Не надо, я просто хочу спать, — покачал головой Рон. — Кстати, помирись с Гарри, ему сейчас все равно не до ссор с тобой.

— Должен был думать, когда полгода скрывал от меня, что у него в кармане сказочные Дары, — отмахнулась Джинни. — Точно не стоит её звать?

— Точно стоит с ним помириться, — закатил глаза он. — Перестань быть такой...

— Какой? — спросила она, угрожающе сощурив глаза.

— Такой... девушкой!

— О, малыш Ронни, ты перепутал, — усмехнулась она, — я не твой брат, я твоя сестра.

— Как будто можно перепутать, — пробурчал Рон. — Джинни, послушай... Сейчас ты ведешь себя, как обыкновенная девушка, вроде... ну... вроде Лаванды, например.

— Ты сравниваешь меня со своей тупой бывшей подружкой?!

— Она не самая тупая, поверь, — вздохнул Рон. О, Мерлин, как же он ненавидел разбираться в чужих проблемах и говорить слишком разумные вещи! Это было коньком Гермионы, а он предпочитал просто не ввязываться. — Я хочу сказать... Это же Гарри! И ты всегда прекрасно знала, как вести себя с Гарри, иначе я бы и не подпустил тебя к нему...

— В прошлой версии ты делал вид, что мог его не подпустить ко мне, — хмыкнула Джинни.

— Хорошо, думай, что Гермиона бы тебя не подпустила, если это меньше противоречит твоему мировосприятию, — пожал плечами Рон.

— Ты говоришь прямо как она, — криво улыбнулась Джинни.

— Странно, да? Мы же с ней так мало общаемся, — саркастически произнес он. — Послушай, Гермиона без сознания, и ты прекрасно знаешь, что, может быть, тебе никогда не удастся с ней поговорить, так что представь, что это тебе говорю не я, а она: хватит вести себя как какая-нибудь Чжоу Чанг! Ему хреново, ты ему нужна, но у него просто нет сил выяснять с тобой отношения, да и мне надоело уже изображать из себя Гермиону, я спать хочу!

Джинни удивленно смотрела на него, очевидно, не зная, что ответить на его внезапную тираду.

— Спокойной ночи, — раздраженно прошептал Рон, откидываясь на подушку и закрывая глаза. Он уже не слышал, как его сестра тихо вышла из комнаты.

* * *

Рона выписали с началом нового семестра. Без Гермионы, идущей рядом, чертов замок казался потухшим, а прибывшие с каникул школьники раздражали еще больше, чем обычно. Казалось, что даже эльфы разучились готовить еду, которая теперь была, на вкус Рона, абсолютно пресной. Привычный зимний холод в коридорах и большинстве классов настроения не добавляли. Все свободное время, которого у недопущенного к тренировкам по квиддичу Рона было много, он по-прежнему проводил в больничном крыле, игнорируя домашние задания, а иногда и сами занятия.

— Тебе действительно не стоит так запускать учебу, — заявила Джинни, когда он в очередной раз собрался навестить Гермиону.

— Мне все равно, — отмахнулся он, — к тому же сейчас занятие с ОД, Гарри вряд ли оставит меня за прогул после уроков.

— Только не забудь проводить Дэна, — напомнил Гарри. — Я не хочу потом искать его по всему замку.

— Зануда, — пробормотал Рон.

Конечно, Гарри был прав, что не стоило заставлять Дэна самому угадывать, какая сегодня лестница вела на восьмой этаж. Проклиная друзей, чертов замок и весь мир, Рон побрел к выходу. К его счастью, Дэн уже стоял в холле, мрачно взирая на группу хихикающих неподалеку пятикурсниц.

— Ну наконец-то, — улыбнулся он Рону. — Рад видеть, что в тебе снова нужное количество крови.

— Да ладно, и давно ты видел меня в другом состоянии? — хмыкнул тот.

— А кто, ты думаешь, тащил твою рыжую задницу в больницу? — поднял брови Дэн. — Между прочим, визит того блондинчика, а потом внезапная необходимость тащить тебя в больницу, помешали мне забраться под юбку к одной цыпочке.

— Все претензии к Малфою, — усмехнулся Рон. — Так, стоп, к какой цыпочке? На вечеринке же почти все парами были.

— Викки, — Дэн расплылся в мечтательной улыбке. — Может быть, волшебники в вашей стране и психи, зато маглы — что надо. Оказывается, она без ума от французов...

Рон не выдержал и прыснул:

— Из тебя француз, как из Флёр англичанка!

— О, ну что ты, в душе я чистокровный француз! Можно даже сказать, что вейла! — Дэн пытался говорить это с серьёзным лицом, но потом не выдержал, и тоже засмеялся.

Если Рон и дружил с Дэном из-за чего-то кроме воспоминаний детства, так это из-за способности временами с почти серьёзным лицом произносить феноменальные глупости. А еще за замечательное чутье, осознание того, когда не стоит говорить о серьёзных вещах...

— Как Гермиона? — спросил Дэн, прерывая мысли Рона.

... которое, правда, иногда не работало.

— По-прежнему, — коротко ответил он.

Почти весь оставшийся путь они проделали в молчании, но перед последним поворотом Дэн глубоко вдохнул и остановился.

— Я... должен тебе кое-что рассказать, — почему-то виновато произнес он.

— А решить поговорить раньше ты никак не мог? — раздраженно спросил Рон. Единственным его желанием было быстрее добраться до Больничного Крыла.

— Слушай, я не умею как вы: ориентироваться на месте, когда на вас нападают, и запросто говорить друзьям, что вас хотят против них использовать, — зло выпалил Дэн.

— Погоди, что? — Рон наконец-то полностью отвлекся от мыслей о Гермионе. — Ты о чем?

— Мне действительно нужно тебе кое-что рассказать... — почти жалобно произнес Дэн.

Рон махнул палочкой, накладывая вокруг них заклинание Оглохни (одно из немногих, которое он все-таки научился накладывать невербально).

— В чем дело? — спросил он.

— Пару дней назад ко мне пришли Пожиратели Смерти, — начал Дэн. — Сказали, что убьют меня, моего отца и всех Уизли, если я не помогу им устроить ловушку на Отряд Дамблдора во главе с Поттером.

Сначала Рон подумал о том, что это абсолютно не сходится с версией Гарри, Джинни и Невилла, с которой он согласился. Затем — насколько удачно Пожиратели выбрали цель для запугивания: если в нынешнем составе ОД и был человек, который не был готов пожертвовать собой ради остальных, так это был Дэн. Только потом Рон понял, что если парень все еще жив, это означает одно: он им не отказал.

— Если ты согласился, зачем говоришь об этом мне? — тихо спросил он.

— А ты как думаешь? — удивленно поднял брови Дэн. — Если остальные не будут об этом знать, как они смогут устроить ловушку этим недобитым выродкам?

Рон восхищенно посмотрел на друга. В этой ситуации действительно была потрясающая возможность, которую было бы глупо упускать. Если бы еще его оставила в покое мысль, что все слишком не сходится... Он закрыл глаза, пытаясь сообразить, в чем именно состояла загвоздка.

«Пожиратели, или кто-то, стоящий за ними, охотится за камнем. И хочет уничтожить Отряд, причем, разумеется, главной целью является Гарри. Гермиону они тоже не пожалеют. Они уже чуть раз её не убили, когда она попалась им под руку. У кого-то была замечательная возможность убить Гарри, без которого ОД все равно бы перестал существовать, но вместо этого он просто стер Лестрейнджу память. Зачем такие сложности? Или у них мгновенно поменялись планы и Камень им уже не нужен, или...»

Рон открыл глаза и бросился в Выручай-Комнату.

— Гарри, у нас проблемы! — с порога сообщил он.

— У нас всегда проблемы, — заметил Гарри. — Что на этот раз?

Рон неуверенно посмотрел на остальных:

— Выйдем? — спросил он у друга.

Гарри кивнул, и, игнорируя комментарий Невилла о том, что они неисправимы, вышел из комнаты.

— Так что случилось? — спросил он.

— Как это ни банально звучит, но какие-то Пожиратели Смерти хотят тебя убить, а заодно и весь ОД. Причем это явно не те ребята, что пытаются спереть у тебя Камень.

— Какой камень? — быстро спросил Дэн.

— Философский, разумеется, — саркастично ответил Гарри. — Откуда информация?

— Они не придумали ничего лучше, чем использовать Дэна в качестве шпиона, — ухмыльнулся Рон и пересказал их короткий разговор.

— Они идиоты, — восхищенно произнес Гарри. — Тебе дали какие-нибудь сроки? — спросил он у Дэна.

— Я сказал, что раньше пасхальных каникул ничего не выйдет, потому что после нападения ты и носа из замка не высунешь, а засада в Хогсмиде — не лучший выход. Серьёзно, что за камень?

— Долгая исто... — Гарри замер на полуслове, ошарашенно глядя куда-то мимо парней.

Интересуясь, на что он смотрит, Рон обернулся, и замер, наверное, точно с таким же выражением лица. По коридору быстрым уверенным шагом к ним спешила Гермиона.

— Ты тоже это видишь, да? — тихо спросил Гарри.

Ничего не ответив, Рон бросился к девушке:

— Что? Как? Ты... Когда? Миона! — Рон отчаянно пытался сформулировать хоть какую-нибудь из своих мыслей, но ни одна из его попыток не увенчалась успехом. Тогда он просто прижал её к себе и неуверенно провел пальцами по её кудряшкам. — Гермиона... — хрипло прошептал он, стараясь сморгнуть откуда-то взявшиеся слезы, и только сейчас заметив, что его руки отчаянно дрожат.

— Я проснулась ночью, — тихо произнесла она, неловко гладя его по спине. — Мадам Пофмри мне все рассказала... Я в порядке...

Рон услышал, как к ним подошел Гарри:

— Ты не представляешь, как я рад, что ты в порядке, — с облегчением в голосе произнес тот. — Я бы тебя обнял, но не думаю, что Рон отпустит тебя ближайшие пару часов, так что потом...

Гарри хлопнул друга по плечу, что-то отдал Гермионе, а через несколько секунд послышался скрип двери в Выручай-Комнату. Рон шмыгнул носом, издал странный смешок, его плечи начали трястись вслед за руками. Кое-как Гермиона высвободилась из его объятий, и накинула на них Мантию-невидимку. Закутавшись в ткань, и вновь прижав к себе девушку, он повторял и повторял одну фразу: «Ты жива». Страх, терзающий Рона последние две недели, постепенно покидал его, пока они, невидимые, стояли в коридоре восьмого этажа напротив портрета Варнавы Вздрюченного, избиваемого троллями, которых он пытался обучить балету.

Когда он пришел в себя, урок уже кончился. Не снимая Мантии, они прошли три раза мимо уже пустующей комнаты, и, видимо, их мысли полностью совпадали, потому что, зайдя внутрь, они оказались в скромной версии гриффиндорской гостиной. Напротив камина стоял только один диванчик, на котором они тут же и оказались.

— Прости, что я так... — начал Рон.

— Все в порядке, — прервала его бессмысленные извинения Гермиона, гладя его лицо.

Он молча смотрел на нее, все еще сомневаясь в реальности происходящего, пытаясь понять, не сон ли это, не исчезнет ли Гермиона от одного его неверного движения. Казалось, она прочитала его мысли. Она провела губами по его шее, прошептала на ухо: «Я люблю тебя», — затем, наконец, поцеловала его. Рон инстинктивно впился в её губы, мгновенно забыв обо всем. Она начала стягивать с него мантию, и у него не было никакого желания противиться этому.

— Это было... неожиданно, — через какое-то время пробормотал Рон, уткнувшись лицом в её шею и пытаясь восстановить дыхание. Гермиона издала странный звук между смешком и всхлипом. — Миона? — он обеспокоенно посмотрел на нее. — Ты в порядке? Извини, я не должен был...

— Я вроде бы не оставила тебе выбора, — усмехнулась она и задумчиво провела пальцем по его губам. — Рон, нам нужно поговорить... Серьёзно поговорить.

— Что случилось? — осторожно спросил Рон. Как и любой мужчина на свете, от одной фразы «серьёзно поговорить», он начинал паниковать.

С несчастным выражением лица она слезла с него и начала одеваться. Последовав её примеру, Рон, не отрываясь, продолжал смотреть на нее, почему-то уверенный, что разговор будет тяжелым.

— Помнишь, что ты сказал, когда делал мне предложение? — грустно спросила она, садясь на диван как можно дальше от него.

— Что я люблю тебя, что буду тебя защищать... Гермиона, прости, что так вышло, я не должен был отпускать тебя одну, даже если мы поссорились, я не...

Гермиона прижала палец к его губам, заставляя его замолчать. Она грустно улыбнулась и покачала головой.

— Рон, ты не виноват в том, что произошло... И не в этом дело. Ты... помнишь, ты сказал, что хочешь всегда быть вместе со мной, что мечтаешь о доме, в котором мы будем жить, и у нас будет двое очаровательных детей...

— ... у которых будут рыжие кудряшки, они будут такими же умными и красивыми, как их мама, и будут так же хорошо играть в квиддич, как их папа, — закончил за нее Рон. — Я помню и я действительно хочу этого... когда-нибудь.

Губы Гермионы задрожали, в её глазах стояли слезы. Ничего не понимающий Рон попытался её обнять, но она отстранилась от него.

— Рон, я не могу выйти за тебя замуж, — прошептала она. — Прости меня, я не могу...

Гермиона что-то протянула ему, и в его руке оказалось обручальное кольцо, то самое, которое он подарил ей несколько месяцев назад. Рон почувствовал, что что-то внутри него оборвалось, и он с ужасом перевел взгляд на плачущую Гермиону.

— Почему? — спросил он. Гермиона отвела взгляд в сторону, но ничего не сказала. — Почему, Гермиона? Почему ты не можешь? Почему ты делаешь это именно сейчас? Я чуть не потерял тебя, чуть не сошел с ума! И вот ты наконец-то очнулась! Ты ждешь, пока я перестану рыдать как девчонка, потом абсолютно бессовестно соблазняешь меня, заставляя поверить, что это не сон, что ты жива, а потом бросаешь меня?! За что, Гермиона?!

Рон с ужасом понял, что кричит, и Гермиона, сидящая с прижатыми к груди коленками, практически сжалась в комочек.

— Прости, — прошептал он. Его рука, протянутая, чтобы обнять девушку, остановилась на полпути. — Прости меня. Я не хотел кричать, я просто... Хотя бы скажи мне, почему, — Рон нервно сглотнул. — Пожалуйста, Гермиона...

— Я не хотела... Кажется, я хотела все сделать по-другому, но так вышло, прости, — она взяла его ладонь в свои руки и поцеловала её. — Я не хочу расставаться с тобой, но я не смогу выйти за тебя. Да, я выжила, мне восстановили много органов, но... вряд ли я когда-нибудь смогу иметь детей, — она глубоко вдохнула, борясь с дрожью в голосе. — Их не будет, маленьких детишек с рыжими кудряшками. Прости, Рон, я не могу так с тобой поступить, не могу заставить тебя навсегда остаться без семьи только потому, что ты обещал жениться на мне.

Рон смотрел на нее, искренне не зная, смеяться ему, ругаться или плакать. Конечно, он всегда хотел детей, и потом его обязательно расстроит, что у них с ней их не будет, но сейчас ему было все равно.

— Идиотка, — пробормотал он. Игнорируя её возражения, он усадил её к себе на колени и практически насильно вернул кольцо на её палец. — О чем ты вообще думала, Миона?! — он все-таки рассмеялся от облегчения, прижимая её к себе. — Я люблю тебя, и именно поэтому я сделал тебе предложение. Я смогу жить без детей, может быть, я даже смогу жить без дома. Но без тебя я не смогу, Гермиона! Неужели ты правда думаешь, что сейчас, когда я едва не потерял тебя, мне действительно есть дело до того, чего у меня, может быть, не будет через десять лет?

— Рон, ты потом пожалеешь об этом... — грустно произнесла Гермиона. — Пойми, это только сейчас ты так думаешь.

— Чушь собачья! Я никогда не буду жалеть о том, что женюсь на тебе! И я не собираюсь тебя отпускать, если ты решила меня бросить из-за этого, — он поднял её лицо, чтобы она посмотрела на него. — Скажи, ты любишь меня? Ты хочешь быть со мной?

— Я хочу, Рон, но...

Он поймал её губы своими, не дав договорить. Через несколько секунд она все-таки ответила на поцелуй, вцепилась в его плечи и прижалась к нему.

— Прости меня, — произнесла она. — Я не знаю, что на меня нашло. Я всегда так боялась, что случится что-нибудь подобное, и вот...

Рон не знал, что сказать. Он просто не мог сейчас переживать из-за этого, не мог заставить себя прочувствовать весь ужас ситуации, потому что она была жива. Так что он просто гладил её по спине, целовал её волосы, шептал, что любит её и останется с ней, и старательно прятал от нее счастливую улыбку.