Антарес Блэк и ящик Пандоры (джен)

Стены большого подземного грота были отделаны серым базальтом, но не целиком. Рукотворные плиты кое-где будто и вовсе сливались с естественным природным камнем, грубым, немного влажным. На полу трепетали тусклые огоньки вечных магических свечей.

Блэк, сжимая в руке нож, медленно спустился по широким, истертым и выщербленным ступеням. Каждый шаг отзывался гулким тревожным эхом. Он остановился, вдыхая теплый, отчего-то сладковатый запах сырости. На потолке танцевал зеленый изменчивый отсвет вод подземного источника. Металлическая рукоять оружияприятно холодила ладонь. Оно, в отличие от Антареса, казалось, чувствовало здесь себя как дома.

- Ты мне чудишься? - раздавшийся чужой слабый и тихий голос был слишком инороден этому месту, торжественно-вечному и странному. Юноша сморгнул, точно сбрасывая наваждение.

У самой кромки воды, положив подбородок на базальтовый парапет и вперившись взглядом в темную рябь, играющую зелеными бликами, лежал на животе мальчишка лет одиннадцати. Его заляпанная пылью и грязью мантия казалась грудой старой ветоши, брошенной здесь не иначе как по недоразумению.

- Наверное, - Антарес улыбнулся уголком губ.

- Или так… Или ты пришел закончить начатое.

Юнец повернул к нему исцарапанное, худое лицо с запавшими провалами глаз: 

- Я должен был сделать это сам. Но не могу. Видимо, отец прав, и я и правда ни на что не гожусь. Даже на то, чтобы умереть с пользой. Хотя сдохнуть — единственное, что мне остается. 

- Действительно? — Блэк презрительно поджал губы.

- Скажешь, нет? Глупость. Ножу в твоей руке давным-давно следовало бы оказаться в моем сердце.

- Жертва должна быть добровольной. По крайней мере, если говорить о душевном настрое, — Антарес усмехнулся, прокрутив лезвие в пальцах. — Иначе нет смысла. И мне придется разделать твое тело после. Ты, к сожалению, уже будешь не в состоянии.

Малец вздрогнул, закашлялся, но как-то вяло и обреченно. Будто кашель отнимал у него последние силы. Антарес поморщился. Один вид этого ребенка раздражал его.

Опустившееся, безвольное ничтожество. Маленькая бесполезная дрянь.

- Ты сделаешь это, так или иначе, - отрезал он. - Рано или поздно, ослабев от голода и жажды, твой крохотный мозг осознает, что есть настоящий конец.

- И я приду к пониманию, что это - единственно верный исход? Смысл моего рождения и жизни? Наверное. Наверное, ты прав. Иного смысла нет, и никогда не было.

Мальчишка опустил голову. Лицо его почти касалось темной глади, чей внутренний свет внезапно потух, испарился, будто его и не было. Теперь она напоминала маслянистое, вязкое, гадкое нечто.

- Я вижу там, внутри, столько всего… Будущее, прошлое, настоящее, возможное и невозможное, - он медленно протянул руку, к неясным, одному ему видимым образам в глубине, но коснуться гладкой поверхности не решился. - Но ни в одном из них нет меня. Я ошибка. Я просто не должен был рождаться. Я не…

Антарес сжал нож, яростно, сильно, почти не замечая, как ладонь будто сама собой соскользнула с рукояти, как часть лезвия болезненно впилась в пальцы.

Но ты уже существуешь. Бесполезный ты кусок дерьма. 

Он фыркнул:

- Элладора говорила, что придет сюда, когда старость подберется к ней слишком близко. Однако эта стерва явно будет коптить небо еще очень долго. Слишком долго. Источник иссякает, и только вопрос времени… Ему нужен еще один Блэк. Ты знаешь это. Мы оба знаем.

- Знаю. И не могу решиться. Просто помоги мне.

Чертов нытик. Борись или сдохни достойно, мать твою!

Антарес подошел, пинком перевернул безвольное тело. Склонился ниже, с интересом разглядывая детали. Над ним хорошо постарались. Гематомы и серый, болезненный цвет лица. Сломанные, плохо зажившие пальцы. Отсутствующие ногти на мизинцах. 

Мальчишка внезапно рванулся, пытаясь ухватить чужую руку с ножом, впился израненными пальцами в кожу. Блэк выругался и едва успел вывернуться, отскакивая.

Борись или сдохни, да?

- Ничтожество посмело сопротивляться, а?

Ничтожество рассмеялось, обмякло, резко откидываясь на спину.

- Даже крысы, загнанные в угол, не хотят умирать. И сражаются еще яростней. Тебе ли не знать, Антарес Блэк.

- У тебя нет шансов. И не было.

- Ага. Дрянная кровь всегда знает свое место. И все же… попробуй еще раз, - бледная улыбка разрезала маленькое худое лицо. - Избавь меня, наконец, от бесполезного существования.

Так удобно. Для жертвы достаточно добровольного согласия. Все остальное можно сделать самому. Мальчишка - самая идеальная жертва из возможных. Эталон жертвы. Он же и так хочет этого? Мы оба этого хотим.

Любое ничтожество только и думает о том, чтобы сдохнуть, избрав легкий путь. Мир без таких только ярче.

Он вгляделся в чужие черты. Лицо напротив вдруг показалось слишком… знакомым? Так похожее на его собственный облик - облик Антареса Блэка - лишь на пяток лет младше!

Нет. Какая странная глупость… Или?..

Антарес вновь подошел ближе, брезгливо поддел носком туфли хрупкий разбитый подбородок. Отчаяние и безысходность в этих темных, таких знакомых глазах, вопреки ожиданиям, только раздражали. 

Так хотелось, чтобы они закрылись навсегда. Так хотелось больше никогда не видеть этот умоляющий беспомощный взгляд.

Какая мерзость! Какое уродство…

- Убей меня, ну же… - детские бескровные губы прошептали самое необходимое слово.

Убей.

Слово забилось о стены разума, как паникующая птица, запутавшаяся в сетях.

Убей, убей!

Слово зазвучало в унисон со стуком сердца.

 Убей-убей-убей…

Блэк сжал зубы, с трудом сдерживая яростную ненависть к маленькому, беззащитному, жалкому, глупому, бесполезному существу. 

Зачарованная сталь дрожала от предвкушения, распробовав горячей крови, стекающей по ладони. «Почему?» -будто вопрошала она.

«Почему ты замешкался»?

Невыносимое, яркое чувство желания сжимало грудь, ворочалось во рту, между небом и языком, отдавалось странным напряжением в кистях. 

Ну же!

Блэк прикрыл глаза. Задержал дыхание. Протянул нож рукоятью вперед и выдохнул:

- Убей.

Давай, хотя бы попробуй, Мерлин тебя дери, жалкий ты сопляк!

Детские переломанные пальцы сомкнулись на его ладони.

- Я бы с удовольствием. Но не буду, — мальчишка озорно ухмыльнулся. Впервые за весь разговор в его голосе послышались живые нотки. - Ты же и так меня не тронешь…

Антарес промолчал, лишь наградив его тяжелым взглядом.

- …но, почему? - в детских глазах зажегся огонек неподдельного интереса.

Блэку захотелось пнуть этого доверчивого чудилу, бить до жалобного скулежа. До кровавых соплей.

- Потому что без тебя, идиот, никогда не было бы меня самого. Такого, какой я есть сейчас, - раздраженно выплюнул Антарес, - Без твоей сраной боли и самоуничижения. Ты жалок. И, в то же время, ты не бесполезен…

* * *

Антарес с трудом разлепил веки. Все плыло, окружающий мир смешивался цветным калейдоскопом. Каменный Хогвартский потолок медленно кружился перед глазами.

Странная пародия на зеркало в высокой арке, отражающая коридор, все еще была на месте. «Дверь» не пустила его? Но почему? Или…

Блэк повернул голову. Сзади был точно такой же зеркальный проход. Даже декор в виде тонких изогнутых лоз на потолке над архивольтом — полная копия. Однако ни в одном из них все еще не было самой главной детали: его собственного отражения. Кое-что, впрочем, на данный момент волновало его гораздо сильнее.

Что это было?

Нет, не так. 

Что это было?!

В видении он не до конца осознавал себя. До самого финала. До момента, как очнулся на холодном полу. Не помнил собственного настоящего прошлого, не помнил причин и как оказался внутри. Все казалось естественным и логичным, даже этот ребенок и его метаморфоза… Это словно был обрывок сна, похожего на фантасмагорию.Во сне порой нелепица крайне убедительна, а очевидные вещи заметны далеко не сразу…

Понятна связь: зеркало в подземельях — собственное отражение — его лицо, его суть. Но что это, черт возьми, значит? Не былое и, возможно, не будущее. Мелкий мальчишка не часть его настоящего прошлого. По крайней мере, если смотреть буквально.

Кое-что было очевидно странным. Ложным. Источник… Что это? В роду не было подобной магической традиции. Не было ли? Или он просто не имеет права знать о подобном? Может ли быть так? О да, может. Магия крови и смерти. Тайны, что передаются из поколения в поколение и известны лишь самым доверенным членам семьи. Да, очень похоже на Блэков. Или это не более, чем фантазия?..

Однако некоторые другие детали интриговали собственной почти-достоверностью. Однажды Энтони, за вопиющее неподчинение, разумеется, заставил его подойти, положить руки на стол и терпеть, пока старое заклятие сдирает с мизинцев ногти. Элладора в тот момент стояла рядом, лишь молча поджав губы. Как будто она одновременно так хотела и наблюдать, и отвернуться.

Антарес был упрям. Слишком упрям. Он к тому времени был старше, чем мальчишка из видения, и уже знал кое-что о магии. Запретной и целительской — в тот момент не было разницы. Достаточно было найти в Лондонекакого-нибудь мертвого маггла с подходящими целыми кистями. Дальше все оказалось сложнее, и результат вышел вовсе не идеальным, но Блэку ли отступать перед трудностями?

О, как перекосило отца, когда он увидел столь наплевательское отношение к собственным воспитательным мерам! Это оказались единственные приятные секунды. А после вновь была боль, с трудом облегчаемая жалкими потугами на окклюменцию, и искалеченные пальцы. И запрет на новые попытки собственного исцеления.

Вот это взбесило Антареса куда больше. Так поступают с домашними эльфами: оставляют травмированными, пока хозяин не разрешит что-то с этим сделать. Чтобы помнили. Чтобы чтили власть волшебника и не смели идти против нее. Так поступают с эльфами, но не с собственными сыновьями.

Антарес не пожелал покориться. Он знал, когда стоит остановиться и не лезть на рожон, однако сознательно пренебрег этим знанием. Это было глупо. И это было жутко. Но он раз за разом с трудом переступал через свой ужас. Заставлял себя, стиснув челюсти, вновь стоять перед Энтони, демонстрируя пренебрежение его приказам. А после задыхался от боли и клокочущей в груди ненависти, от безысходности и одиночества. Понимание, что абсолютно никто не подаст ему руки помощи, более того, иные и вовсе с удовольствием попытаются раздавить его окончательно, угнетало и доставляло страданий не меньше, чем физические «последствия». У него не было никого, кроме себя самого, и не могло быть. Он не имел права сломаться. И Блэку в тот момент казалось, что отступись он — и в результате вовсе потеряет то немногое, что от него осталось. Что и правда совершенно перестанет отличаться от того же домового эльфа…

Неимоверно хотелось сдаться, просто чтобы все прекратилось. Все, что творилось тогда, все, что было до того и будет после. 

Но… он так этого и не сделал.

Наказание не заканчивалось, повторяясь снова и снова, пока Энтони не уехал по делам в Европу на месяц и накал страстей не стих. Однако с тех пор мизинцы на обеих руках Блэка-младшего так и остались бледными, с синюшными, никогда не отрастающими ногтями. 

Юноша горько усмехнулся. 

Старая добрая ностальгия сейчас совсем не поможет.

А что поможет?

Стоит еще раз попытаться исследовать это место подробнее. Несколько диагностических чар, автоматически сотворенных еще перед входом, не слишком помогли, как и магическое чутье. Возможно, уже находясь внутри странной конструкции, он сможет понять больше? Увидеть структуру заклятий, осознать принцип работы…

Интересно, коль он шагнет в соседнее зеркало еще раз, ждет ли его что-то новое, или опять такой же «сон»? А если последнее — почему бы не попытаться, например, заморозить разум окклюменцией в единственно верной форме? Возможно, тогда он будет в состоянии сохранить себя и свою память «внутри»?

* * *

За окном шумел дождь. Нет, ливень — затяжной, промозглый. Безвременье. Межсезонье. Весна выдалась слишком холодной и пасмурной, словно забыла, что она — пора обновления, пора яркой юной свежести. Вода скапливалась на потолке тяжелыми каплями, что раз в несколько десятков секунд падали вниз. Прямо по центру комнаты уже образовалась лужа, края которой обрамляла белая пушистая плесень. 

Блэк поежился, поплотнее кутаясь в шерстяную зимнюю мантию. Сквозняк привольно чувствовал себя в щелях стен заброшенной хижины. Это здание на окраине Хогсмида не ремонтировалось по крайней мере уже пару десятков лет. Что, в принципе, не являлось удивительным — местные жители утверждали, что на нем лежит проклятие. И их предположения были недалеки от истины. Прежде, чем организовать здесь место встречи, Антаресу пришлось локализовать пару очень неприятных эффектов. К счастью, это не было слишком уж сложно, если не задаваться целью избавиться от них навсегда.

Проблему представлял и занудный призрак, которому отчего-то полюбилось эта халупа. Мертвец, скончавшийся, судя по его одежке, давным-давно, на первый взгляд казался безобидным. Он лишь то и дело порывался рассказать собственную историю несчастной любви. Сбивался, а после снова начинал сначала… Декорации в повествовании менялись, но одно оставалось неизменным: имена некой Анны и Аполлонии Блэк. Антарес понятия не имел, причем здесь его дражайшая родственница и, в принципе, не особо хотел знать. Хотя первое время он даже пытался слушать с вежливым интересом, но после не выдержал и угостил надоедливого прилипалу изгоняющим заклятием. Не слишком сильным — очухается через несколько часов. Пытаться применить здесь истинную магию смерти было бы все-таки не слишком дальновидно. И все же… Все же ненадолго Антаресу показалось, что с этим привидением было что-то не так. Что-то было в нем… неестественное. Уродливое и пугающее. Это было странно. И тем приятнее было от него избавиться, пусть и на время.

Он тряхнул головой, отгоняя тревожные навязчивые мысли. Сейчас следовало сосредоточиться на ином.

Дверь скрипнула, впуская внутрь промокшую, явно озябшую девушку.

Крессида Блюм, подойдя к покосившемуся, серому от старости деревянному столу, облегченно сорвала тяжелую от влаги мантию и швырнула ее на сырые доски. Тряхнула головой, тщетно пытаясь избавиться от воды в серебристо-русых кудрях, ныне потерявших свой объем и ставших похожими на жесткие пружинки. 

Блэк повел палочкой, творя чары сушки.

- Горячо, - буркнула Блюм, машинально расстегивая пару пуговиц на блузке и спуская ткань на плечи, - Спасибо.

Антарес усмехнулся. В действиях Крессиды не было какого-либо флирта, только искренняя естественность. Не стеснительная. Не непорочная. При ее интеллекте попытки привлечь мужчину собственным телом были бы самой настоящей глупостью. 

- Есть что-нибудь?

Девчонка досадливо покачала головой:

- Не особо. Прости. Дядя не любитель делиться собственными планами. Но последнее время он как будто и вовсе впал в паранойю.

Блэк фыркнул:

- Это стало понятно еще в тот момент, когда он забрал тебя из школы. Хотя, если так подумать, в чем-то он прав.

Крессида отвернулась, вперив взгляд в тонкие струйки воды, текущие по мутному стеклу маленького окошка.

- Я скучаю по Хогвартсу. Он слишком давно стал моим домом. Как-то так… незаметно. Родители, конечно, рады меня видеть. Но отец с головой в своей диссертации и прочих проектах. Докторская степень и так далее. У магглов это очень… важная ступень. А мама… Она пытается помочь мне с магическими дисциплинами, хотя, кажется, я и так уже знаю больше нее. И я…

Девушка на секунду замолчала, скрестив руки и обхватив ладонями предплечья.

- Я не знаю, что мне делать. В маггловском мире мне не построить научной карьеры просто потому, что я девчонка. А в волшебном — из-за моего происхождения. Дядя мог бы помочь, он обещал, но теперь… Он ввязался в слишком опасную игру. И пусть я многого не знаю и не понимаю, но, если вдруг его не станет, помимо душевной боли я получу изрядное количество иных проблем. И мое будущее станет еще более туманным.

Блэк вздохнул. Он не умел утешать. Он скорее предпочел бы предложить выход, план действий, но сейчас сходу не мог выдать ничего путного. Антарес подошел ближе, почти вплотную, и аккуратно положил руку на плечодевушки. Легонько сжал.

Кажется, так люди делают, когда пытаются поддержать друг друга?

- Ладно, - Крессида тряхнула головой и попыталась улыбнуться, - не будем о грустном.

Она порылась за пазухой, вытащила тонкую стопку чуть подмокших страниц. 

- Я нашла только это, в последний раз, когда была у него в гостях. Это копии. 

Блэк бегло пролистал бумаги. Схемы, чертежи, руны. Много рун. Но во главе всегда одна-единственная. Тот самый пламенеющий жутковатый символ…

Навскидку он понял примерно половину. Уроки Исидоры Морганак не прошли даром. Но этого было достаточно, чтобы ухватить суть. Сложные ритуалы при использовании древней магии одновременно и минус, и плюс. Они призваны не только дать возможность людям без «таланта» воспользоваться доступом к могучей силе, но и облегчить последствия. Они как бы прокладка, «фильтр» между волшебником и этой силой, и порой позволяют изначально сформировать менее крепкую связь. Связь, которую сложно, но все-таки можно разорвать. Однако все подобные способы взаимодействия опасны, сложны, энергозатратны и крайне медлительны. Впрочем, даже так результат все окупает… 

Бедная Крессида. Она меж двух огней, и сама еще не подозревает, насколько. В его же интересах, чтобы Блюм и далее оставалась в неведении, и при том все еще была полезна. Это сложно. На самом деле, по-хорошему ей стоило бы разорвать с Антаресом все связи и уж точно не помогать ему. Она поймет это, сложит наконец пазл, и очень скоро - как только получит больше информации. И тогда для нее встанет выбор между сомнительными дружескими чувствами и человеком, что является ее семьей. Между приключением и необходимостью. Как бы скептично она не относилась к личности собственного дяди, он нужен ей. У девчонки хватает цинизма признать это. Сможет ли она дать Блэку еще что-то? Что-то большее? Возможно. Захочет ли? Не факт. 

- Спасибо тебе, - Антарес кивнул, скручивая листы в трубочку и пряча их в карман, - я постараюсь внимательно посмотреть, как будет время. 

- Это поможет?

Блэк покачал головой:

- Не уверен. Может быть. Насколько я вижу, то, что ты нашла, касается лишь технической стороны вопроса. Но это, на самом деле, еще не все. Вокруг этой чертовой силы слишком много шума. И слишком много игроков. Чтобы устоять в водовороте событий на своих двоих необходимо представлять общую картину…

- Со мной не делятся подробностями, - Крессида поджала губы. — Я сделала, что…

Она оборвала реплику на полуслове, оборачиваясь. Входная дверь распахнулась с оглушительным скрипом.

Антарес рефлекторно схватился за палочку.

- Какая любопытная встреча! — Агнес Гонт демонстративно медленно стряхнула капли с белоснежного зонта, тут же свернув его. Излишне резко захлопнула рассохшуюся створку. Ее черное манто с меховой оторочкой оставалось идеально сухим. Светлая кожа на контрасте с темной тканью казалась еще бледнее, будто тонкий, почти светящийся изнутри фарфор.

Что она, во имя Мерлина, здесь делает?! Черт, только этого не хватало. Это совсем, совсем не по плану… Не почувствовать слежку - что с тобой, Антарес? Конечно, у Гонтов свои способы, крайне нестандартные, как правило, но все же, все же…Выглядит унизительно, а?

Блэк мысленно скривился, но постарался не подать виду, натянув нейтральное выражение лица.

- Действительно, и весьма… неожиданная. Хоть и приятная.

Нет.

- Девушки любят сюрпризы, - Агнес легким движением пригладила кудри цвета пепельного блонда. В этом не было необходимости — каждый завиток лежал прекрасно, волосок к волоску. — Впрочем, сейчас я не могу сказать, что изумлена. Меня удивляет лишь то, что на этой грязнокровке все еще присутствует блузка. Наполовину. Со мной ты был более… нетерпелив.

Антарес молча вскинул бровь.

«Это не то, что ты подумала?» Какая бессмысленная глупость. С другой стороны, если играть свою роль, то играть до конца.

- Это не то, что ты подумала.

- Блэк! Что, черт, возьми, происходит? Кто она? — Крессида наконец решила подать голос. Кто мог бы ее винить в желании разобраться в ситуации? Но… Весьма не вовремя.

- Помолчи-ка, дорогуша. Грязь пока не спрашивали.

Взмах палочкой, моментально оказавшейся в тонкой девичьей руке. Блюм застыла, а после, замерев в неестественно-вытянутой позе, рухнула на пол.

Да, очень не вовремя.

Агнес жестко ухмыльнулась:

- А что же я должна была подумать, прошу прощения? Что ты обманываешь меня? Что я значу для тебя не больше, чем грязнокровая шлюшка, с которой ты каждую неделю обжимаешься по заброшенным углам?

Антарес подавил желание закатить глаза. Бледная сука. Не хочешь делиться своей игрушкой, да?

- Она просто приятельница. Добрая знакомая.

- Приятельница? Как мило. Думаешь, я поверю? Ты можешь быть с ней по двум причинам. Или ты с ней спишь, или… ты играешь за чужую команду. А может, сразу за несколько? Только не говори мне, что не знаешь, чья она племянница. И что понятия не имеешь, причем здесь он. Слишком много совпадений, тебе не кажется?

- Не скажу.

Блэк подошел к Агнес. Близко, очень близко. Коснулся тонкого шелка кожи. Провел пальцами по хрупкой шее. Изящной, манящей. Будто так и просящей: «сломай меня». Схвати, души, выверни так, чтобы от синяков живого места не осталось…

- Но это не означает, что она не может быть нужна. В ином смысле. Что не может быть полезна.

Объяснять Агнес, что такое «друг», бессмысленно. Особенно, когда сам это понимаешь слишком смутно.

- Свежо предание… да верится с трудом. — девушка изогнулась, подставляясь под ласку. А после играючи вывернулась и отстранилась.

Прошлась, звонко цокая острыми низкими каблуками. Присела на корточки. Широкая длинная юбка распласталась по полу темным пятном. Она уперла палочку в грудь бессознательной Крессиды, обманчиво-нежно провела кончиком по обнаженной ключице.

- Утверждаешь, что она для тебя ничего не значит? Маленькая функция в теле глупой девочки, да?

Агнес усмехнулась, оборачиваясь. В ее улыбке не было ничего человеческого. 

Я знаю это выражение лица, Гонт. Слишком хорошо знаю — по себе. Ты хочешь поиграть. Ты не упустишь возможности.

- Если это и правда так… Как насчет одного маленького веселого заклятья? Совсем небольшого. Ты же не расстроишься, да? Так хочется убедиться. Твое лицо скажет все лучше иных слов.

Агнес рассмеялась, звонко, красиво. Она все умела делать красиво. Смеяться, жить, убивать. Не было разницы.

Крессида дернулась от боли, очнулась, растерянная, совершенно не понимающая, что происходит. И закричала. Исступленно, дико. Антарес подавил желание отвернуться. Он заложил руки за спину, с каменным выражением лица наблюдая за тем, как на полу извивается девчонка, что, внезапно, имела для него слишком большое значение.

Функция? Пешка? Нет. Не только, Гонт. И ты — точно такая же пешка. Возможно, к тебе это понятие применимо гораздо больше, чем к бедной Блюм. И сейчас вопрос лишь в том, кто из вас нужнее. Кем можно пожертвовать. Неприятный выбор, да, Блэк?

Крессида орала, как резаная.

- Ты же наложила звукоизолирующие чары? — холодно поинтересовался Антарес, все еще не отрывая взгляд от жуткой картины.

- Сомневаешься в моих умственных способностях? — Агнес рассмеялась еще безумнее. Дикий смех, клокочущий, словно кипящая вода в раскаленной на огне емкости, был по-своему привлекателен.

Можно попробовать оглушить эту сумасшедшую суку. Заставить прекратить. Но что дальше? Она все еще нужна. Обливиэйт? Это будет весьма сложно, учитывая ее крайне непростую защиту разума. Не факт, что все получится. Убить? Легче. И так хочется…

Долгую пытку от кого-то, вроде Агнес, вполне можно вынести, хоть и весьма сложно. Иногда даже почти без непоправимых последствий, если знаешь, как. Правильное дыхание, окклюменция… И привычка. Проблема в том, что у Крессиды не было ни того, ни другого, ни третьего.

- Не волнуйся, - хихикнула Гонт, - я сотру девчонке память. Потом.

- И после моря боли это, скорее всего, превратит ее разум в пудинг, да? — хмыкнул Блэк.

Великолепный, острый разум… 

Он подошел ближе, положил руки Агнес на плечи. Спустил ткань, оголяя кожу. Наклонился, пробираясь пальцами в декольте, а после — ниже, к бледной маленькой груди. Свежий цветочный запах духов дурманил, будто дразня.

Девушка откинулась, прижимаясь к нему, закусила губу.

В этом что-то было. Боль скулящей Крессиды точно стала его собственной, словно каждый ее крик резал ножом по давно не существующему сердцу. Ему было жаль ее. Впервые за долгое время ему было кого-то жаль. И все же…

Красота разрушения, да, Блэк?

Противоречивые эмоции разрывали его. И оттого разворачивающаяся сцена обращалась абсолютным абсурдом. Но абсурдом еще более… интересным. Он отлично осознавал, что происходит. Страсть и насилие сплетены в мисс Гонт столь плотно, что она не отличает одно от другого. Она жаждет доминирования, контроля, подчинения собственной власти. Она хочет сломать мальчишку, который делает вид, что влюблен в нее, так же, как она притворяется, что он для нее что-то значит. Двойная игра.

Антарес не любил Агнес, вовсе нет. В конце концов, он с удовольствием переступил бы через ее труп. И в то же время он не мог не признать, что ее безумие слишком привлекательно. Так хотелось нырнуть в этот омут с головой, и будь, что будет. 

Блэк зарылся пальцами в белокурые локоны. Сжал, дернул с силой, заставляя подняться эту бледную дрянь. Он хотел ее, прямо здесь и сейчас. Он хотел, чтобы она прекратила. Он хотел, чтобы она продолжала.

Агнес вскрикнула, зашипела, но подчинилась. У нее не было выбора.

- Заканчивай.

Девушка, сначала запнувшись, через долю секунды все же встала на ноги. Вновь скользнула, изворачиваясь, повернулась к нему лицом. Облизнулась.

- И что дальше? Заставишь меня остановиться? Все-таки эта шлюшка важна для тебя, а?

- Не важнее тебя.

Ложь.

- Тогда придется довести дело до конца. Тебе это не по нутру, не так ли? И каково на вкус предательство? Расскажи. Горчит?

Он схватил ее за острый подбородок, принуждая смотреть ему в глаза.

- Очень сложный букет. 

Сжал палочку в правой руке. Та будто сама скользнула в руку. Теплое гладкое дерево словно ластилось к пальцам, волшебная сердцевина трепетала в такт его магии, отзываясь на невысказанные желания, на ненависть и боль.

Да, чертова ты сука. Необходимо заставить тебя остановиться.

Выпустить тебе кишки и полюбоваться на твое тело, бьющееся в предсмертной агонии, прямо рядом с корчащейся Блюм. Было бы символично. Приятно. Правильно. Красная сочная кровь на светлых волосах, на белой коже, на идеальном лице…

Убей ее.

Антарес выдохнул сквозь зубы.

Лицо Агнес, удерживаемое его ладонью, было красивым. И таким знакомым. Жестокая гримаса удовольствия. Зрачки — словно темная бездна, безжалостная и насмешливая. Блэк будто смотрел в кривое зеркало. Кривое, но столь точно отображающее его пороки. Гиперболизирующее их, возводящее в абсолют.

Мы слишком похожи, да, Гонт? Если бы я позволил себе отпустить вожжи, совершенно не думать о последствиях, я бы действовал точно так же? Власть, контроль, подчинение. Боль, издевательство, жестокость. Ничего нового.

Агнес захрипела, задергавшись. Антарес внезапно осознал, что его пальцы сжимают чужое горло. Он чувствовал, как призывно пульсирует сонная артерия под его ладонью.

Убей. Убей!

Сердце в груди забилось еще быстрее, разгоняя кровь по венам.

Тебе нравится, да?

О да, Агнес нравилось. Страсть и насилие… Блэк вновь медленно вдохнул ее запах, нежный и тонкий на первый взгляд, но так резко контрастирующий с образом настоящей Гонт. Запах роз и свежей травы. Запах жестокости и безумия. Что из этого возбуждало сильнее? Пожалуй, при всем желании Антарес не смог бы ответить. Он сжал зубы и с трудом заставил себя чуть ослабить хватку.

Крессида рыдала, невнятно моля о пощаде. Это было так захватывающе… И так мерзко.

Есть ли смысл размышлять об этом?

Блэк, без всякой охоты позволив Гонт наконец вдохнуть полной грудью, провел костяшками отчего-то дрожащих пальцев по мягкой щеке. Окклюментные щиты, держащие сознание в холодной и ясной неизменности, деформировались, плыли... Имело ли это значение? Нет, совсем никакого. Антарес ощущал себя сторонним наблюдателем, с восхищением и ужасом созерцающим начало катастрофы. Катастрофы, коей сам был началом.

Очерченные темно-винной помадой женские губы сложились в легкую полуулыбку. 

«Я знаю, что ты знаешь.»

Да твою ж мать, Гонт!

Он прошипел пару грязных ругательств, машинально вернув палочку в ножны. Подхватил хрупкое тело Агнес, грубо завалил ее на рассохшийся, покореженный стол. Рванул тонкие завязки шнуровки, задрал тяжелый подол платья. Агнес лишь рассмеялась, вцепилась ему в волосы, впиваясь в кожу острыми ногтями. Ее не волновали иглы мелких щепок старого дерева, оставляющие едва заметные царапины на нежной коже ягодиц.

Бедная Крессида завыла над ухом пуще прежнего, словно ее резали на куски. Блэк почувствовал, как крик отдается болезненным эхом в его распаленном сознании. Конечности будто стали ватными, по телу пробежала сладостная дрожь, словно чужая боль заставляла звенеть до предела натянутую струну где-то глубоко внутри, под сердцем… Струну, что вот-вот лопнет, после того, как он возьмет самый громкий, самый драматичный по звучанию аккорд.

Почти не отдавая себе отчета, он порывисто наклонился вперед, впиваясь в темные девичьи губы. 

 Маггловская Библия врет. Хорошие девочки в конце концов попадают в Ад, мисс Блюм. А плохие — куда захотят. Такова жестокая реальность.

Крики боли и удовольствия, стоны Крессиды и Агнес сплелись воедино. Обнаженное сознание, не скованное границами, трепетало, захлебываясь в волнах столь сладостного безумия. 

Агнес, даже в состоянии эйфории, не отпускала заклятия. О нет. Ее страсть, похоже, наоборот, лишь усиливала его. Это было плохо. И так болезненно-сладостно.

Казалось, именно это, а вовсе не прелести Гонт, хоть и весьма недурные, заставляло его забыть обо всем, в истовом желании дойти до предела.

Абсолютном, бескомпромиссном желании.

Антарес пришел в себя лишь спустя… Он понятия не имел, сколько прошло времени. Агнес, от удовольствия судорожно обхватив его бедра ногами, невнятно бормотала что-то на староанглийском. Мир нехотя обретал привычную четкость.

Блэк отстранился, поправляя одежду. Бросил взгляд вправо. Крессида Блюм лежала совсем рядом, уставившись в потолок. Она часто дышала, почти застыв в неестественной позе. Волосы сбились в сероватый колтун, круглые очки, раздавленные, валялись рядом. В глазах ее не было и тени осознанности.

Антарес машинально сделал шаг к ней, почти с панической настойчивостью потянулся к ее разуму. К прекрасной яркой искре, к привычным упорядоченным и стройным мыслям. 

Ничего. Пустота. Безжизненная и бессмысленная.

Что-то эфемерное, казалось бы, давно не существующее, екнуло в груди.

Он, сам не осознавая до конца, зачем, выхватил палочку, подскочил к распластавшейся на столе в сладостной истоме Агнес. С силой вдавил кончик под подбородок. 

Ты должен был сделать это сразу.

Должен!

Убей ее.

Убей!

Убей-убей-убей-убей!

Агнес закашлялась, но неожиданно не попыталась вырваться.

- Хочешь проткнуть меня насквозь, Антарес Блэк? — сдавленно бросила она. - Кажется, нечто подобное ты творил не далее, как минуту назад. Мне понравилось. Но не думаю, что подобная интерпрет…

Антарес выдохнул сквозь зубы. 

- Что ты, мать твою, наделала, Гонт… - зло прошипел он, - Ты, тварь…

Одно-единственное Диффиндо. Одно слово. Вовсе несложно, а? Почему ты не произнес его сразу?! Сделай. Сделай это сейчас! Навсегда сотри с ее лица это мерзкое выражение. А вместе с ним сотри дрянь, неспособную держать себя в руках!

Он, не опуская палочки, вгляделся в ее черты, с болезненной страстью желая отыскать в них что-то новое. 

Отчего ты медлишь?

- Это сделала вовсе не я, - произнесла Агнес, глядя на него с раздражающим превосходством, будто не к ее горлу только что была приставлена палочка, с которой вот-вот сорвется убийственное проклятие.

- Это сделал ты, - буквально выплюнула она. - И ты это знаешь, не так ли?

Какая дикость.

Женское черты напротив отчего-то плыли, искажаясь, реальность дрожала, словно не зная, какая ее форма является истинной неизменной константой.

Тонкий нос, упрямый прищур. Это были его глаза. Его скулы, его брови - темные, насмешливо выгнутые. Егокороткие черные волосы. В чужом лице не было ничего от Агнес Гонт.

Блэку невыносимо захотелось отвернуться. Не смотреть больше. Словно это могло бы помочь вернуть все на свои места. Словно простое действие могло бы исправить абсурдность происходящего.

Но он лишь горько улыбнулся против воли. Губы напротив зеркально сложились в точно такую же ухмылку.

Это сделал ты. 

Кто на самом деле дрянь, неспособная держать себя в руках? Правда глаза колет, а? Где твой холодный, организованный, отточенный разум? Оставил между ног девицы Гонт? Отвратительно, Мерлин, как отвратительно!

- Ну же, попробуй закончить начатое, Антарес Блэк! Ты же так желаешь этого, не так ли?.. И не надейся, что я не буду сопротивляться. Давай, попробуй! Убей! Убей! Убей! Убей, убей-убей-убей-уб..!!!

Антарес не понимал, чей голос звучит у него в ушах. Агнес Гонт или его собственный? Его сознание, казалось, не могло отделить одно от другого. Это было так странно… и страшно. Внутренности будто скрутило, обдав холодом до самых костей.

- Нет, - хрипло выдохнул Блэк, внезапно для самого себя отстраняясь. Медленно опустил палочку.

— Это не имеет значения. Все не имеет, на самом деле, - он замер, боясь разрушить внезапно охватившее его состояние абсолютной ясности. — Буду ли я руководствоваться трезвым расчетом или вдруг навсегда решу ввергнуть свой разум в безумие, чтобы утопиться в крови ради сиюминутного удовольствия… Это будет мое собственное решение. Мое, слышишь?! И я никогда не буду винить за это самого себя. В конце концов, это должно получиться весело, правда?

Девушка, когда-то бывшая Крессидой Блюм, с трудом свернулась калачиком и окончательно затихла, дрожа. Но это уже было не важно. Совсем не важно.

Агнес Гонт с лицом Антареса Блэка рассмеялась:

- Потому что единственный человек, которому стоит хранить верность — лишь ты сам, не так ли?

* * *

Антарес вновь очнулся на холодном каменном полу Хогвартского подземелья. Перевернулся, сел, застонав. Тело затекло. Сколько он пролежал здесь? Лишь Мордред знает. Окклюменция, очевидно, не помогла.

Чувства все еще бушевали внутри. Обостренные, яркие. Такие знакомые, именно его, настоящие, и в то же время… Блэка не отпускало некое странное ощущение. Будто в каждом из видений нечто доводило их до предельного, почти невозможного максимума. Ярость, ненависть, истовое желание убивать. Бескомпромиссное и непреодолимое.

А может, это твоя собственная жажда, а? Та жажда насилия и разрушения, с которой ты бок о бок живешь всю жизнь?

Или нет?..

Блэк с силой растер лицо ладонями, пытаясь взбодриться. Он понял, что окончательно запутался. 

Что вообще это за загадка? Что за странная головоломка? Есть ли смысл в видениях? Есть ли в них ответ? Кто такая эта Агнес и причем здесь Крессида? Действительно ли Блюм имеет какое-то отношение к проблеме древней магии, или это не более, чем очередная фантазия его запутавшегося разума, уловка лабиринта зеркал? Что вообще он показывает? Это что-то, что есть, либо будет, на самом деле? Или и правда нечто вроде бессмысленного сна? Правда или ложь? Как отличить одно от другого, когда реальность кажется столь настоящей и, в то же время,абсолютно сюрреалистичной?

Антарес вздохнул, поднимаясь на ноги. Он сможет понять это. Надо только попробовать еще раз. Он прикрыл глаза на секунду. А после снова упрямо шагнул вперед, переступая через тонкую, едва заметную грань.

* * *

Еще раз. И еще. И снова.

Ни один из способов сохранить разум и память не помог. Ничего не помогло. Множество комбинаций диагностических заклинаний показывало лишь то, что Блэк знал и до этого — конструкция крайне сложна и запутана. Более того, ее неизвестный создатель, казалось, игнорировал стандартные правила построения многосоставных заклятий. Большая часть волшебников всегда шла по более легкому пути, проторенному для них предыдущими поколениями, пользуясь уже известными схемами и комбинируя их друг с другом в зависимости от задачи. В результате процент оригинальности в индивидуальном творении, конечно, имелся, но, как правило, он был не настолько огромен. Здесь же было слишком мало чего-то знакомого и привычного, того, на что можно было бы опереться.

Если говорить о восприятии… Оно помогало и еще сильнее путало одновременно. Антарес явственно ощущал тяжелую и холодную, нечеловеческую древнюю силу. Также магию разума, магию пространства вместе с трансфигурацией и нечто, связанное со временем. Ассоциативные цепочки были сложны и сплетались в нечто странное. Что-то о зеркалах, что было логично, а еще о противостоянии, выборе и жертвенности. Или жертве? 

Все детали никак не хотели складываться, они не собирались в единое целое. Их было слишком много, и выглядели они как просто несвязный ворох элементов неизвестного механизма. А может быть, даже нескольких. Это угнетало. Блэк старательно гнал от себя мысль, что задачка и вовсе ему не по зубам.

Коль упростить, на самом деле, он сможет пройти дальше лишь ответив на один из двух вопросов. «Как это работает»?

Или…

Что хочет это дракклово зеркало?!!

* * *

- Вставай! Вставай, мать твою! — кто-то теребил его за плечо. 

Антарес рыкнул, невнятно выматерившись. Он не знал толком, что хотел сказать. Боль пронзала каждую клеточку тела, сознание плыло.

- Блэк!

Он разлепил один глаз — опухший, покрытый чем-то липким. 

Знакомое лицо. Сэллоу. Губы сами собой сложились в слабую улыбку. Больно.

- Вставай, - друг протянул ему руку, переложив палочку в левую, - отдохнешь в гробу. 

- Не дождешься, - он саркастично рассмеялся и тут же закашлялся. Конечности едва слушались. 

Антарес наконец поднялся, оглядываясь. Ничего нового. Гарь, кровь. Хаос. Пустые провалы окон, щерящиеся битым стеклом. Ни одной живой души, кроме его отряда. И это хорошо. Он скинул алую форменную мантию — все равно от нее почти ничего не осталось. Никакого толку от этой тряпки. Как и от всего аврорского корпуса. 

Гаттерс, стоящий ближе всего, поднял ладонь, видимо, желая подбодрить его, но вовремя осекся и неловко отвернулся. Покопался в карманах, достав оттуда изрядно помятый определитель. Постучал пальцем по разбитому циферблату.

- Кажется, нам направо. Или… - он замялся. - Или направо и чуть назад. Подождите. 

Мужчина тряхнул сальной гривой волос, повертел устройство, сжал в окровавленных пальцах. Пробормотал под нос:

- Нет. Назад. Я немного… ошибся. Нам надо назад, - он досадливо вздохнул. - Бесполезная штука.

- Стой, - всполошился Себастиан, - хочешь сказать, что все последние часы — напрасная трата времени? Хочешь сказать, что Лиам погиб нап…

Антарес шумно, через силу, выдохнул и шагнул ближе, так, чтобы между ним и подчиненным оставалось не меньше локтя, вперился взглядом в заляпанное грязью, усталое лицо:

- Бесполезная штука, - прошипел он, - это ты, Гаттерс. Не пойму, на кой черт ты вообще нужен. 

Тот сглотнул, отшатываясь. 

- Стоило избавиться от тебя еще в самом начале. Хуже предателя в отряде может быть только идиот. Смекаешь? Или ты слишком туп даже для этого? 

Гаттерс попятился. Глаза его забегали в поисках пути отступления. Панически, дергано.

Антарес презрительно скривился. Ярость — бессмысленная, жаркая - требовала выхода. Несчастный дурак — лишь удобный повод. Хотелось схватить чертового слизняка за его тощую глотку, и душить, душить, ломая кадык. До последнего вздоха.

- Блэк, — Себастиан вовремя схватил его руку, потянувшуюся к палочке. - Оставь его. Не время.

Антарес раздраженно дернул предплечьем.

Гаттерс не виноват. Не виноват в том, что весь мир рассыпается на куски. Имеет ли это значение? Нет. Но он — даже такой нелепый и раздражающий — все еще нужен. 

Блэк поджал губы. Переступил через чье-то переломанное тело, и тут же наткнулся на еще одно. Снова выматерился. В глазах двоилось. На секунду ему показалось, что лица мертвецов смотрят на него. Только на него. Белокурые, курносые, растерянные юные лица. Отчего-то столь знакомые… Ворон на нашивке мантии и заляпанный кровью съехавший сине-бронзовый галстук.

Это было дико. Это было… 

Не смотри!

Черт, Антарес, возьми себя в руки!

- Что ж, - бросил он, с трудом отворачиваясь, - значит, назад. И, Мерлин подери, приберитесь здесь. От греха подальше. Было бы глупо оставлять их за спиной.

Никто ничего не сказал. Но Антарес видел эти взгляды, полные раздражения и недовольства. Если бы мысль могла проклинать так легко, Гаттерс уже давно был бы мертв. Предписание от Министерства — очень шаткая защита. Особенно сейчас, когда от того самого Министерства не осталось почти ничего. Как и от всего привычного мира. Волшебного, маггловского — больше не было разницы. Чертов конец света уравнивает всех.

Гаттерс, явно желая быть полезным хоть в чем-то, тут же вскинул палочку, выдав неплохое Инсендио. Неплохое,но несвоевременное. Запахло паленым мясом. Блэк тяжело вздохнул. Дураков не лечат. Более опытный Дживс попытался убрать оставшиеся трупы Эванеско. И на том спасибо.

- Стоит поторопиться, - Сэллоу взмахнул палочкой, выводя в воздухе замысловатые пассы, - дестабилизация… сорок пять-пятьдесят процентов. Примерно.

Антарес скривился:

- Ты уж определись. Мы примерно скоро умрем или примерно выживем.

- Попробуй сам, раз такой умный, - фыркнул Себастиан в ответ, - здесь структуры реальности настолько наслаиваются друг на друга, что…

- Ладно-ладно, я понял, - буркнул Блэк, - просто идем дальше и надеемся на лучшее.

- Скорее умрем, - тихо пробормотал Дживс, плетущийся в конце, подволакивая раненую ногу. - А ведь я так хотел уйти на пенсию. Даже написал прошение. Дочка родила… А теперь ее нет… Будь оно все проклято! Будь проклят тот, кто…

- Заткнись, - бросил Антарес, - просто заткнись. Некоторые вещи не стоит произносить вслух.

Старик раздражал его не меньше, чем Гаттерс. Но, к счастью, только когда открывал рот.

У катастрофы не было имени. У катастрофы была собственная личность. Личность, которую не стоило поминать всуе.

Дживс вскинулся:

- Ты меня не затыкай! Сколько уж на свете живешь, а до сих пор тот же глупый сопляк! Думаешь, все еще имеешь на это право, Блэк? После того, как твоя семейка все просрала? Есть ли смысл теперь молчать? О нет, я скажу! — злобно выплюнул он, - Я здесь только потому, что у меня нет иного выбора. Потому что я должен. Не более. А ты…

Антарес мгновенно вскинул палочку, нацеливая кончик точно в грудь старого аврора:

- Еще одно слово…

- Или что? — ощерился тот, - проклянешь меня? Очень умно! Не-е-ет. Вы, вместе с Министерством, упустили ситуацию из-под контроля. А теперь я даже не могу заикнуться об этом? Тварь, чьи непомерные амбиции привели к тому, что мы имеем сейчас, так или иначе связана с чередой всех ваших неправильных решений. Имя этой дрянистерто из реальности, но давай-ка на секунду задумаемся, почему? Может быть, потому что это так удоб…

Дживс внезапно замолчал, хватая ртом воздух. Невербальное Силенцио авторства Антареса Блэка наконец-то заставило болтуна проглотить язык.

Нет, идиот. К сожалению, все не так просто.

- Поздно, - тяжело вздохнул Сэллоу. Он поднял палочку. Из кончика ее посыпались красные искры. — Стабилизация — около сорока процентов. Плюс-минус. Примерно.

Блэк устало прикрыл глаза. Дерьмо. Выдохнул. Задрал голову. Небо потемнело. В ушах звенела однотонная, тревожная, гулкая нота, царапающая само естество. Воздух стал сухим и жарким. Пыль, пронизывающая его, завихрилась, замерцала, словно рисуя нечто. Нет. Это - не нечто. Некто.

- Стоять! - Антарес поднял ладонь, останавливая дышащих ему в спину людей, уже готовых разродиться шквалом заклинаний. 

Недоуменный ропот был ему ответом. 

- Какого Мерлина Он здесь делает? — выдохнул Гаттерс. В голосе его отчетливо слышалась паника. — Почему именно здесь и сейчас?!

- Он всегда здесь был, - злобно пробормотал Блэк. - Он везде. В каждом твоем паршивом вдохе. В каждом сраном заклинании. В этой драккловой пыли. С тех самых пор как… все пошло не так. Просто кое-кто оказался слишком болтлив. Вербальная материализация вероятности.

Антарес саркастически хмыкнул, оборачиваясь:

- Есть ли смысл молчать? Да, Дживс?

Дживс попятился в ужасе. А после не выдержал и внезапно махнул палочкой, запуская зеленый луч Авады в одиноко стоящую фигуру. Не попал. Луч бесшумно врезался в землю.

Некто остался недвижен. 

Блэк почувствовал, что его разум отказывается воспринимать происходящее. Руки стали ватными, тело — будто полым. У человека напротив было его лицо. Человека ли?

Тот в ответ лишь ухмыльнулся, шевельнув пальцами. Антарес дернулся, отскакивая. Поздно. Жар ожег спину. Стена призрачного пламени буквально отрезала его от мира, от столпившихся за спиной авроров и всегда готового прийти на помощь Сэллоу.

Протего дьяболика. А ты хорош.

Себастиан, нахмурившись, выписал сложный пасс палочкой, бормоча крайне мозголомное и малоизвестное контрзаклятие. Магия, подвластная едва ли паре десятков волшебников страны, окутала Сэллоу невидимым коконом. Он сделал глубокий вдох, словно пловец перед прыжком в воду, сжал зубы и решительно шагнул вперед, прямо сквозь пламя. Жадный огонь, охвативший его мантию, почти не причинил вреда телу — лишь по побледневшему напряженному лицу можно было догадаться, насколько тяжело ему дался этот маневр. Пожалуй, впервые за всю жизнь Антарес пожалел о том, что его друг столь талантлив, как волшебник.

Блэк выругался, заорал уже без всякой надежды:

- Назад! Назад, урод ты тупоголовый!

Такой умный, Мордред тебя дери, а такой дурак.

Некто лишь вскинул бровь, не двинувшись с места. Скупо, несколько досадливо дернул ладонью. С Себастиана, уже готового вновь выдать какие-то сложные чары, за мгновение сорвало все щиты. Он рухнул на колени, опершись одной рукой о землю, а вторую прижав к животу. Сдавленно захрипел, содрогаясь всем телом в рвотных спазмах. Может, он и хотел помочь, перешагивая через пламя, но единственное, что его сейчас волновало — собственные внутренности, противоестественным образом выходящие через рот.

- Твою мать… - Блэк выдохнул сквозь зубы, судорожно пытаясь отменить чужое заклятье. Стабилизировать состояние. Замораживающие чары… Бесполезно. Все бесполезно!.. 

Чертов дурак! Ну зачем, зачем именно сейчас!

Сэллоу, выплевывая кровавые сгустки, завалился на бок, из последних сил опираясь на локоть. Тяжело и прерывисто дыша, нашел затравленным взглядом глаза Антареса. Он хотел быть рядом в минуту, грозящую стать последней. И даже не думал, что минута может стать последней только для него одного.

Антарес дернулся было вперед, но заставил себя остаться на месте. Умирающему, а Себастиан умирал, сомнений в этом не было никаких, уже не помочь, а выпускать из вида тварь, виновную в этом, тем более поворачиваться к ней спиной, слишком опасно. Несмотря на очевидные муки, измазанный собственной кровью Сэллоу смотрел без страха, скорее с досадой, а Антарес не мог понять, хочется ему, чтобы тот поскорее испустил дух или наоборот, просуществовал в и так разваливающемся на смердящие куски мире как можно дольше. Слабея с каждой секундой, мучительно долгой и неправдоподобно быстрой, Сэллоу, наконец, тяжело упал на спину, уставившись широко открытыми глазами в то, что когда-то было небом. Державшаяся за живот рука мягко сползла в грязь. Кончено.

Его последний вздох отозвался болью в сознании, непривычной, яркой. Мордред, кто бы мог предположить, что это будет так жутко…

Сэллоу, прошедший с ним огонь и воду, его Сэллоу… Друг. Соратник. Его, черт возьми, безраздельная, почти бесценная собственность! И его посмели забрать вот эдак, походя? Унизительно. Болезненно. 

Неужто все закончилось так?! Нет, нет, так не должно быть. Дерьмо!

Блэк вскинул палочку, направляя ее кончик в сторону противника, все еще почти недвижно стоящего напротив. Тот без всякого страха, скорее насмешливо, склонил голову на бок, скрестив руки. 

- Теперь только ты и я. Так правильнее, не находишь? - Некто неспешно поддернул ткань, закатывая рукава мантии, струящейся мельчайшими крупинками мерцающей пыли. С пальцев его капала кровь. Нет, текла ручьями, пачкая имитацию одежды. Словно он только что ради смеха вскрыл вены.

Антарес не опустил оружия. Просто не мог. То будто срослось с его рукой, став ее продолжением. Но… 

- Кто ты? — хрипло выдал он.

Идиотский вопрос.

Некто ухмыльнулся. Неприятно, глумливо. Гримаса исказила почти идеальные черты лица, превратив их вжутковатую маску.

Неужели он сам выглядит так, когда пытается улыбнуться?

- Идиотский вопрос.

Что? Он издевается.

Некто, притворяющийся человеком, рассмеялся.

- Ты такой забавный. И еще более забавно иное. Я хотел бы спросить тебя о том же самом. Кто ты, Антарес Блэк?

Блэк фыркнул, яростно и зло. Сильнее сжал палочку в непослушных пальцах. Имеет ли смысл ответ? Имеет ли смысл медлить?

Почему он до сих пор медлит?

- Почему ты до сих пор медлишь? - его оппонент расставил руки в стороны, открывая грудь. Обманчивая беззащитность. Снова издевательство.

Антарес сощурился, поджав губы. Нерешительность — худшее из зол.

Ну же, бей его!

Ты мог бы закончить все одним ударом. Никто не выживет в Адском пламени, усиленном нечеловеческой древней магией, кровью и собственной жизнью. Никто, включая тебя самого. Включая чудовище, ставшее одним целым с реальностью, или хотя бы значимую его часть. Велика ли цена? За все нужно платить.

- Кто ты? — еще раз повторил он, уже без надежды на ответ.

Кто ты? Кто ты?.. Слова бились в стенки черепа, как словно назойливые мухи.

Некто окинул его пристальным взором. Яркие алые искры плясали в его зрачках, точно красные язычки огня в черных углях. Жуткие, горячие. Безумные.

- Попробуй ответить сам на этот вопрос. Хотя сомневаюсь, что ты сможешь. Ты ограниченная, загнанная в угол тварь. Крыса, спрятавшаяся в мышеловке.

Какая чушь!

- Ты знаешь это, не так ли? 

Зачем ты слушаешь его? Пусть он просто сдохнет, ну же! Сдохнет, сдохнет, сдохнет!

Ненависть клокотала внутри, едкая, вязкая, темная. Сжимала грудь на вдохе, растекалась сладким ядом по венам… 

Блэк вдруг почувствовал, как холод сковал его внутренности. Ком подступил к горлу. Дышать становилось все тяжелее. Пыль, дракклова пыль забивала легкие. Звон в ушах становился все яростней. Дестабилизация.

- Тебе больно? Без всяких сомнений. Я вижу, это так. Ты пришел сюда спасти то, что на самом деле не имеет значения. Свою клетку. Свой уютный мирок. Своих… друзей? Если подобные отношения можно так назвать, конечно. Манипуляции, использование близких чтобы потешить собственные эгоистичные желания… и бесконечное одиночество. Нет, кажется, люди называют дружбой нечто другое, а? Задумайся на мгновение. Так ли эта клетка тебе нужна?

Блэк презрительно фыркнул. Темная злоба ворочалась уродливым спрутом в его разуме. Давила, разрывала изнутри, с остервенением вгрызаясь в грудную клетку. Ярость требовала выхода. Сейчас же, не откладывая ни на мгновение. Она звала. Уговаривала. Настаивала. Кричала в голос…

Убей его. Убей!

Хотя бы попробуй!

Убей-убей-убей!!!

Антарес с силой прикусил язык, пытаясь с помощью боли отрезвить разум. В глазах на секунду потемнело. Абсолютный абсурд. Да! Давным-давно стоило решиться, но он все еще стоит и болтает, точно сплетница-хаффлпаффка в компании подруг. Глупость! Однако…

Вопреки желанию, вопреки невыносимо-яркой жажде, он внезапно опустил палочку. Разлепил непослушные губы:

- А ты?.. Безумный сукин сын, что разрушил все, что имел. Станешь доказывать, что мои мотивы не имеют смысла? Серьезно? Ты сжег чертов мир в пламени собственной ярости и амбиций, но все еще будешь утверждать, что сделал все правильно?!

- Нет. Я сделал это не потому, что это правильно. А потому что захотел, - человек с лицом Антареса Блэка спокойно заложил руки за спину. Силуэт его дрожал, то выпадая из реальности, то становясь столь настоящим, отчего делалось действительно жутко.

- И ты, только ты, понимаешь меня, как никто. Не потому ли ты стоишь здесь и разговариваешь со мной, словно все остальное более не имеет значения? Не потому ли, что тебе плевать на этот самый мир? И на себя самого. Себя, которого ты однажды предал. Предал все, во что верил, только ради собственного комфорта. Согласился отдать то, что имеешь, наступить на горло своей гордости, ограничиться тем куском, что швырнули тебе с барского стола родня и министерство. Нацепил аврорскую мантию и считаешь, что этого достаточно для счастья. Ты жалок. Ты готов попытаться стереть часть меня — и умереть сам. Это было бы достойно уважения. Если бы ты верил в то, за что сражаешься. Но правда в том, что тебе просто не дорога собственная жизнь. Тебе нечего терять,вот и все.

- Как и тебе, - зло парировал Антарес.

- Это так, - человек улыбнулся, оскалив зубы, показавшиеся острыми, как у акулы, - И каждый из нас сделал свой выбор в какой-то момент. Мой привел к тому, что ты видишь сейчас. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что ты меня осуждаешь. И закончим начатое. Прямо сейчас. В конце концов именно для этого мы здесь?

- Нет.

Короткое слово прозвучало странно глупо. Три простых буквы тяжело упали на разбитую мостовую.

Стоять было слишком трудно. Ярость ушла, схлынула столь же внезапно, как и возникла, оставив после лишь горечь. Антарес чувствовал, как леденеют пальцы. Конечности ощущались неуклюжими деревянными ходулями. Еще немного, и тело просто откажется подчиняться, а сердце обратится невесомой пылью. Блэк обессилено опустился прямо на чей-то окоченевший труп, что не успел прибрать Дживс. Устало скрестил непослушные ноги.Рядом лежал бездыханный Себастиан. На душе было гадко. Тоскливо и абсолютно пусто.

- Ты знаешь, что я этого не сделаю.

- Неужели?

- Разумеется. И ты так же стоишь и разговариваешь со мной просто из-за того, что не можешь убить меня самостоятельно, не так ли? 

- Почему же? 

Антарес замолчал на мгновение. Пустые остовы домов вокруг. Сухой, жгучий воздух, пахнущий смертью. Он с трудом задрал голову, до рези в глазах вглядываясь в темное низкое небо, расчерченное багровыми сполохами. Тяжелое. Давящее. Будто вот-вот готовое упасть и погрести его под собой. Его личный ад, созданный собственными руками. 

- Потому что любой выбор Антареса Блэка — верный. Потому что жизнь - вещь, что случается с человеком всего однажды. А мир — не более, чем восхитительная декорация к ней. Потому что я понимаю тебя, как никто.

Антарес Блэк вновь рассмеялся, клекочущим, птичьим смехом, раздирающем сознание. Кровь с его пальцев текла и текла, образуя густую вязкую лужу. Она расползалась, подбираясь к носкам ботинок сидящего недвижно человека, быстро, точно красное море, ведомое приливом. Человек видел в ней лицо: чужое, искаженное, уродливое отражение. Свое. Лицо Антареса Блэка. Он хотел зажмуриться, но не смел. В конце концов, он никогда не бежал от себя.

_____________

Да простят меня великие боги джена, но да — тут таки появилась сцена гета. Сугубо некоторой пользы ради, а не только лишь влажных фантазий для. Ну и, в конце концов, Антаресу пятнадцать (шестнадцать на момент эпизода, возраст согласия и бла-бла-бла) — было бы странно, если бы он ни разу не задумывался о женских прелестях, даже несмотря на его хваленую окклюменцию. Тем, кто переживает, что фик превратится в еще одну романтическую историю: неа, не превратится. Честное пионерское.