Дом разделённый (джен)

В Выручай-комнате все стояли рядом со своими однокурсниками, хотя Стивен Уайт оставался рядом с Гилбертом Зирклом, а Коннор Маккормак, конечно же, был со своей сестрой и другими гриффиндорцами. Дьюи пытался поприветствовать всех и предотвратить возможные неприятности, например, держа Гилберта подальше от Нагаины, в то время как Мерси и Сон-Хи раздавали мороженое. Вайолет тихо разговаривала со своими соседками по комнате. Они то и дело поглядывали на гриффиндорцев и Маккормаков, отвечавших на их взгляды откровенно враждебными выражениями лиц. Слизеринцы выглядели так, как будто все они вот-вот передумают.

Они особенно ядовито посмотрели на Хлои, когда она вошла, но Вайолет, как обычно, даже не заметила прибытия новенькой — пока Хлои не отошла от Коннора и Кэйлин и очень медленно не приблизилась к слизеринкам.

Во рту Дьюи пересохло. Он предчувствовал надвигающуюся катастрофу. Нагаина, Децима и Бернис мрачно смотрели на Хлои. Вайолет, стоявшая к Хлои спиной, сначала не отреагировала. Затем, когда разговоры в комнате начали затихать, а внимание сосредоточилось на ней, она с непроницаемым лицом медленно повернулась к своему заклятому врагу.

Контраст между хорошенькой блондинкой-гриффиндоркой, высокой по меркам своего возраста, и низкой темноволосой некрасивой слизеринкой, которую все ещё можно было принять за девятилетнюю, был разительным. Но хотя Вайолет была в комнате самой низкорослой, она с таким же успехом могла быть ростом в десять футов. Вся комната словно застыла. Хлои задрожала. Она была совсем одна и смотрела не только на Вайолет, но и на её однокурсниц. Все они стояли позади Вайолет и смотрели на Хлои немигающими взглядами. Остальные были заворожены этим зрелищем, наблюдая за противостоянием так же, как наблюдали бы за крысой, загнанной в угол четырьмя голодными змеями.

Гриффиндорцы подняли брови, но не двинулись с места. Слизеринские мальчики стояли в стороне, завороженно глядя на происходящее с открытыми ртами. Именно так все и обстояло, когда Тедди и Кай вошли в дверь — никто другой их не заметил.

Тедди сглотнул слюну, глядя на лица слизеринок и ледяную, невозмутимую маску лица Вайолет. Как и все остальные в комнате, он вздрогнул при мысли о том, что ему придётся столкнуться с гневом слизеринцев, но невольно он не мог не сочувствовать Хлои. Он знал, что ему не следует вмешиваться, но взглянул на Дьюи и Мерси и понял, о чем они думают. Не проваливается ли их мечта объединить факультеты?

— Мне очень жаль, Вайолет, — сказала Хлои. Её слова прозвучали не более чем шёпотом. — Да. На самом деле я не хотела тебе зла. Я знаю, это было ужасно, но я просто не думала об этом, я просто… просто хотела…

— Тедди, — произнесла Вайолет.

Вот теперь многие посмотрели на Тедди, и он густо покраснел. Дело было не только в нём, не так ли?

Хлои тоже покраснела.

— Не таким образом!

— Тедди очень… мил, не так ли? Он не мог устоять перед твоей улыбкой и твоими слезами. Магглорождённая бедняжка, — Вайолет говорила медленно, тихим, насмешливым тоном.

Она сделала один небрежный шаг, затем другой, к Хлои. Ноги Хлои были словно прикованы к полу, хотя она выглядела так, будто ей хотелось бежать.

— Тебя действительно беспокоило, не так ли, что Тедди действительно мог меня послушать? Меня? — повторила Вайолет с ироничной улыбкой.

Хлои вздрогнула, как будто её ударили.

Тедди хотел бы стать невидимым. Он попытался перестать краснеть, потому что знал, что, вероятно, и так уже ярко-красный. Он практически чувствовал жар, исходящий от его лица. Ему было неловко, стыдно и глупо, и он чувствовал себя ужасно из-за слов Вайолет, хотя та, казалось, совершенно не стеснялась того, как она выглядит в сравнении с Хлои. И хотя он не был уверен, что она этого заслужила, ему всё же было жаль Хлои.

— Мне очень жаль, — повторила Хлои.

— О, если тебе жаль, тогда все в порядке, — с показной беспечностью сказала Вайолет. — В конце концов, извинения отменяют всё.

— Н-н-нет, — заикаясь, пробормотала Хлои. Она закрыла глаза. — Что бы ты ни хотела со мной сделать…

— Ну, это интересно, — сказала Вайолет. — Потому что тут, в Выручай-комнате, у персонала нет возможности узнать, что происходит. А заклинание Секретности комнаты проклянет любого, кто расскажет, что происходит внутри. Итак…

Она сделала ещё один небольшой шаг к Хлои. Позади неё Нагаина, Децима и Бернис продвинулись одновременно, прижимаясь ближе. Хлои задрожала ещё больше и изо всех сил старалась не пуститься в бегство.

— Я могу сделать с тобой всё, что захочу, не так ли?

Теперь многих первокурсников беспокоило не только тяжёлое положение Хлои.

— Заклинание тайны? — прошептал Тедди Каю.

Кай переглянулся с Дьюи и прикрыл рот, чтобы скрыть ухмылку.

— Это сработало для Офилии, — прошептал он в ответ.

Тедди был совсем сбит с толку, так как на уроке Офилии его не было.

Четыре слизеринки теперь медленно кружили вокруг Хлои, словно акулы, осматривая её с ног до головы.

— Может быть, нам стоит повесить её вверх ногами и посмотреть, какого цвета её трусики, — усмехнулась Бернис.

Мальчики-слизеринцы захихикали, но замолчали, когда Тедди пристально посмотрел на них.

— Я думаю, нам следует отвести её в туалет, — медленно сказала Децима, — и перевернуть её там вверх тормашками. — Она протянула руку и сжала в кулаке прядь волос Хлои. — Интересно, сохранят ли её красивые волосы свой оттенок?

Хлои вздрогнула.

Слизеринские мальчики теперь не смеялись, они просто смотрели на происходящее вместе со всеми. Эдгар выглядел расстроенным и, казалось, собирался броситься на защиту Хлои, но Дьюи протянул руку, чтобы удержать его.

— Нет, приятель, — прошептал он. — Они должны решить это сами.

Внутри, однако, он был в панике. Это было не самое лучшее начало встречи! Хлои, конечно, должна была извиниться, но он надеялся, что Вайолет воздержится от мести на глазах у всех остальных.

Нагаина уже достала палочку. Она подняла его и взъерошила им несколько кудрей Хлои.

— Зачем останавливаться на этом? — пробормотала она. — Почему бы просто… — Она сделала внезапное рубящее движение палочкой, от которого Хлои подпрыгнула и испуганно пискнула. — Не отрезать все это?

— Ей нравится краситься, — заметила Децима, тоже доставшая свою палочку и теперь слегка провела кончиком по щеке Хлои. Хлои по-прежнему каждое утро наносила немного макияжа, хотя и реже, чем когда она впервые приехала в Хогвартс. — Почему бы нам не попробовать раскрасить её?

— Несколько сглазов могли бы сотворить чудеса со цветом её лица, — согласилась Нагаина. Глаза Хлои расширились, когда из кончика палочки Нагаины полетели искры.

— Я знаю замечательное заклинание неостановимого кровотечения из носа, что мне очень хочется попробовать, — заявила Бернис.

Хлои дрожала все сильнее и сильнее, но оставалась на месте, а слизеринки продолжали кружить вокруг неё.

— Что ты думаешь, Вайолет? — спросила Нагаина.

— Это может быть очень весело, — пробормотала Децима.

— Или, если хочешь, я могла бы просто подержать её, пока ты расправляешься с ней, — предложила Бернис. — Иногда хорошо так выместить всю свою злость.

Вайолет ещё не произнесла ни слова, просто бесстрастно изучая Хлои, пока другие слизеринки высказывали свои предложения. Наконец, она перестала ходить по кругу и снова оказалась прямо перед Хлои. Остальные девочки тоже остановились, образовав вокруг неё кольцо. Вайолет протянула руку, взяла одну из тарелок с мороженым, стоявших на соседнем столе, и подняла палочку в другой руке. Хлои вздрогнула, со страхом глядя на мороженое и палочку, а затем закрыла глаза. Нагаина, Децима и Бернис с нетерпением наблюдали за происходящим, в то время как все остальные смотрели на это в зачарованном ужасе.

Теперь Тедди уже почти не мог вынести этого зрелища, и Каю пришлось остановить его.

— Это дело Вайолет, — прошептал он.

— Вот, — сказала Вайолет. Она потрясла палочкой над миской с мороженым, вызвав дождь шоколадной крошки. — Съешь немного мороженого.

Хлои открыла один глаз, затем другой. Дрожащими руками она взяла миску у Вайолет.

Вайолет взяла со стола ложку и осторожно сунула её в мороженое Хлои. Затем она подошла к ней, встала на цыпочки и наклонилась ближе прошептать ей что-то на ухо.

Даже другие слизеринки не могли услышать, что она сказала, но Хлои выглядела ещё более потрясённой, чем раньше. А затем Вайолет отступила, одарила её лёгкой, тонкой улыбкой, а затем повернулась и отошла, встав рядом с Мерси.

— Извинения приняты, — медленно сказала она.

— Отлично! Всем по мороженому! — чирикнула Мерси.

Её голос, может быть, был слишком высоким, но она с Сон-Хи быстро начала раздавать мороженое. Все двинулись к столу с десертами. Хлои села за столик одна, не прикасаясь к мороженому.

Тедди глубоко вздохнул от облегчения. То же сделал и Дьюи. Только слизеринцы выглядели слегка разочарованными.

— Ну, это было не очень интересно, — пробормотала Нагаина, садясь рядом с Вайолет.

— Я удовлетворена, — холодно ответила Вайолет.

Когда все уселись за столы, Тедди прошёл в переднюю часть комнаты. Он взглянул на Хлои, все ещё была бледную, но переставшую дрожать. Маккормаки и Эдгар присоединились к ней за столом.

Альфред и Эдан настороженно смотрели на Тедди. Большинство остальных смотрели на него с любопытством. Нагаина многозначительно улыбнулась ему. Децима и Бернис просто смотрели на него подозрительными взглядами. Также Тедди не совсем понимал, почему Диана Форте продолжала смотреть на него с улыбкой. Он откашлялся и приступил к своей речи без предисловий.

— Все вы знаете, что Вайолет, Дьюи, Кай и я были там, когда вор в последний раз, тогда, перед Рождеством, украл палочку. Что ж, то, что вы слышали, было правдой — вор может стать невидимым! Я не знаю, использует ли он мантию-невидимку, заклинание или что-то в этом роде, но я был почти рядом, когда вор украл палочку Дианы Форте. И я также знаю имя вора — Слипфанг!

Все уставились на него, и многие из них повторили про себя это имя.

— Похоже на оборотня, — предположил Энтони Дредмур.

— Я думал так же, — отозвался Дьюи.

— Нет, это похоже на гоблина, — возразила Диана.

— Я думал так же! — торжествующе воскликнул Кай.

— Откуда ты всё это знаешь? — спросил Неро Веленос.

— С помощью волшебного предмета, — ответил Тедди. — И я не могу показать его вам, так что не спрашивайте.

На это послышалось гулкое бормотание, и Тедди быстро сказал:

— Но Дьюи, Кай и Вайолет верят мне, поэтому если вы доверяете им, верьте и мне. И профессор Лонгботтом, и профессор Ллевеллин верят мне, и мой крестный отец, Гарри Поттер, тоже! Они всё знают, и мракоборцы сейчас проводят своё расследование. Но они ничего нам не сказали, потому что тоже не знают, кто такой Слипфанг. Они полагают, что нет смысла в том, чтобы кучка детей пыталась искать невидимого вора. Может быть они правы, но я думаю, что нам, по крайней мере, следует всё это знать!

Тедди видел, что не все были убеждены, но, по крайней мере, они все ещё слушали его.

— Если ты мог видеть вора своим волшебным предметом, почему ты не смог помешать ему украсть мою палочку, Тедди? — спросила Диана.

— Я пришёл слишком поздно. Прости, Диана, — извинился Тедди. — В любом случае, я не знаю, смогу ли я остановить его. Или её. Мы не знаем, кто такой Слипфанг.

Он заметил, что Вайолет слегка улыбнулась.

— Сможешь ли ты снова увидеть этого Слипфанга, если он опять появится в Хогвартсе? — спросил Альфред.

— Ну, я не могу смотреть на эту… этот предмет постоянно, — сказал Тедди. — Но да, если Слипфанг вернётся, я, наверное, это увижу.

— Тогда нам следует организовать досмотр этой сволочи! — воскликнул Альфред.

— Подождите минутку, — вставил Дьюи. — Профессора уже на работе. Если Тедди увидит Слипфанга на своём предмете, то он должен сказать об этом учителю!

— Но, — сказал Тедди, — я думаю, мы имеем право попросить их сказать нам нечто большее, чем просто «Мы на работе»! — и, охваченный внезапным вдохновением, он добавил: — Я имею в виду, что теперь даже мракоборцы знают, что это не слизеринцы воровали палочки! Почему бы не объявить об этом всей школе?

Все слизеринцы кивнули в ответ. Альфред и Эдан, севшие за стол как можно дальше от слизеринцев, лишь слегка нахмурились. Коннор и Кэйлин неуверенно переглянулись.

— А что насчёт Джеффри? — не утихал Неро. — Ты сказал, что хочешь поговорить о том, как Джеффри несправедливо исключили за то, что он был слизеринцем!

Он повернулся и вызывающе посмотрел на мальчиков-гриффиндорцев и Маккормаков, фыркнувших в ответ на это.

— Исключать Джеффри было несправедливо, — согласился Тедди, — потому что меры нулевой терпимости несправедливы! Уже и так есть правила против тёмных меток и прочего. Насколько глупо, что тебя могут исключить сейчас из-за фотографии? И… в этих правилах нету смысла! Отчислять за толчок или небольшое заклинание? Тогда можно вообще отказаться от факультетских очков! Тебя должны исключить, если ты делаешь что-то действительно плохое, а не просто для того, чтобы напугать остальных!

Внезапная уверенность Тедди, теперь заставила некоторых учеников закивать головами, особенно слизеринцев. Но другие оставались настроены скептически.

— Директрисе пришлось стать более строгой, — сказала Кэйлин.

— Из-за вас, гриффиндорцев и слизеринцев, коридоры стали опасными для всех остальных, — вставила подруга Дианы, Аиша.

— Как ещё она должна была наводить порядок, если факультеты не могут ужиться? — спросила Диана.

— Вот так, — сказал Дьюи.

Он медленно встал и махнул рукой.

— Я считаю, что в Хогвартсе уже давно не видели, чтобы две дюжины детей из всех факультетов сидели и ели мороженое вместе, — заявил Дьюи. — Если мы сможем это сделать, ученикам постарше это будет не так сложно.

— Может быть, если мы покажем, что можем ладить, профессор Ллевеллин отменит политику нулевой терпимости, — мягко сказала Мерси. — И даже восстановит отчисленных учеников.

Последовала короткая пауза, а затем Энтони Дредмур усмехнулся:

— Значит, ваш план состоит в том, чтобы продолжать встречаться за мороженым и надеяться, что это принесёт мир в Хогвартс?

— Нет, — сказал Тедди. — Мороженое — это хорошо, но я думал и о чём-то более действенном.

— Мы можем писать письма! — предложила Мерси. — Если мы все напишем в министерство образования, в «Ежедневный пророк» и в «Придиру» с жалобами на политику нулевой терпимости, то хоть кто-то прислушается!

— Да, «Ежедневный пророк» и «Придира» постоянно публикуют письма одиннадцатилетних детей, — саркастически заметил Энтони.

— И министерству образования не терпится услышать, что первокурсники думают о директрисе! — фыркнула Бернис.

— Это глупо! — согласился Неро.

— Это не глупо! — возразил Дьюи, встав на защиту Мерси. — Послушайте, нам нужно с чего-то начинать! И мне интересно, как часто кучка первокурсников отправляла письма раньше? Кто-то точно обратит на это внимание! Особенно если они подписаны всеми четырьмя факультетами!

— И газеты вполне могут опубликовать письмо одиннадцатилетнего мальчика, если его зовут Тедди Люпин, — вставила Вайолет.

Тедди не был уверен, благодарен ли он за поддержку Вайолет. Мысль о том, что его имя появится в «Ежедневном Пророке», вызвала у него лёгкую тошноту.

— Письма — хорошая идея, — сказал он. — Но я имел в виду более прямой подход.

Он развернул бумагу, засунутую под его куртку, и показал её всем. Это был небольшой плакат, который он нарисовал сам. На нём был большой вопросительный знак, над которым был написан вопрос: «Кто такой Слипфанг?» Под ним были слова: «Спросите своих учителей!» А внизу плаката были всего две буквы: «ОД»

Теперь все удивлённо уставились на плакат.

— Мы расклеим это по всей школе, — заявил Тедди. — Посмотрим, смогут ли учителя тогда не обращать на нас внимания!

Тедди не делился своей задумкой ни с Каем, ни с Дьюи, ни с Вайолет. Они все посмотрели друг на друга.

— Хотите чем-нибудь заняться? — спросил Тедди. — Нам нужна помощь, чтобы рисовать плакаты и расклеивать их, чтобы нас не поймали! — Он посмотрел на слизеринцев. — Следующий плакат может быть о Джеффри.

— Что такое «ОД»? — спросил Эдгар.

— «Отряд Дамблдора», — тихо сказала Хлои.

Она не разговаривала с тех пор, как она села за стол после конфронтации с Вайолет. Тедди удивлённо посмотрел на неё.

— Профессор Лонгботтом иногда рассказывает нам истории об Отряд Дамблдора, — пояснила Хлои. И это было правдой: Лонгботтому нравилось рассказывать про ОД, и именно поэтому Тедди пришла в голову его задумка. Однако он был немного удивлён, что Хлои запомнила, что говорил профессор.

Теперь Альфред, Эдан и Кэйлин заинтересованно кивнули.

— Однажды, после уроков, он показал нам свою монету ОД, — сказал Эдан. — Она у них была для тайной связи! Можем ли мы сделать что-то подобное?

— Моя тётя Гермиона делала их, — ответил Тедди. — Не думаю, что смогу попросить её сделать для нас новые. Нам просто придётся вести себя скрытно, без волшебства. В любом случае, нам не нужно никому говорить, что это означает, поскольку мы не собираемся рассказывать никому. Но это название… — Он изо всех сил пытался выразить свою мысль. — У него есть история!

Он знал, что профессор Лонгботтом и остальные учителя узнают это имя. Однако он понятия не имел, как они воспримут это.

Все снова посмотрели друг на друга с выражениями от сомнения до восторга.

— Как насчёт, — сказал Неро, поднимая руки вверх, чтобы обрамить воображаемый плакат, и щурясь, представляя его, — фотографии чьего-то отца, с подписью «тебя могут исключить за это, если ты слизеринец!»

— Это просто смешно! — отрезал Коннор.

— Пусть и так, — быстро сказал Дьюи, прежде чем вспыхнул спор, — но Неро прав! Во всяком случае, относительно Джеффри.

Не все, включая Коннора, выглядели так, как будто они согласились, но Тедди был благодарен, что Дьюи держит разговор в нужном русле, и рад, что Неро теперь начал принимать участие в обсуждении.

— Итак, что ещё мы можем написать на плакатах?

И, к большому удивлению Тедди, вскоре все заговорили. Не все разговаривали с кем-либо из других факультетов: в частности, Альфред Каттермол явно не собирался начинать болтать со слизеринцами, Хлои по-прежнему не с кем было поговорить, кроме Коннора и Кэйлин, а слизеринцы по-прежнему в основном держались особняком. Но… они разговаривали и ели мороженое, а не дрались.

— Неплохое начало, — пробормотал Дьюи, прогуливаясь по комнате.

— А что, если это окончится ничем? — спросил его Тедди. — Писать письма и расклеивать плакаты — это хорошо, но на самом деле мы всего лишь кучка первокурсников. А если нас никто не будет слушать?

— Что случилось с твоей гриффиндорской уверенностью? — спросил Дьюи, хлопая Тедди по спине.

Тедди осмотрел комнату. Альфред и Эдан сидели за столом рядом с Дианой и Аишей и начали разговаривать с девочками из Рейвенкло.

— Ты не беспокоишься, что у нас могут возникнуть проблемы? — спросила Диана.

Она продолжала одаривать Тедди странными улыбками, от которых он чувствовал себя слегка неловко.

— Вот почему мы должны держать это в тайне, — ответил Тедди. — Но профессор Ллевеллин не объявляла, что она отчислит учеников за письма или плакаты, так что худшее, что мы случится, если нас поймают, — это, я думаю, отработки.

«Кроме, может быть, меня», — подумал он.

Эдгар присоединился к Саймону Норману, и теперь они вдвоём сидели с Гилбертом и Стивеном.

— Эй, Люпин, знаешь, что я думаю? — громко спросил Эдгар.

Тедди улыбнулся.

— Нет, но думаю, ты мне расскажешь.

— Я считаю, что глупо наказывать нас за электронные игры и мобильники! Они здесь и так не работают, так какой в этом вред? Если на то пошло, почему нам не разрешают приносить вещи из дома? Маггловские вещи, я имею в виду!

Саймон казался бесстрастным, но Тедди взглянул туда, где Хлои все ещё сидела с Маккормаками, и увидел, что она внимательно слушает разговор.

— Ты имеешь в виду штуки, что стреляют пылающими кусками металла и огненными шарами?— прервал их Коннор. — Я бы не хотел ничего подобного в Хогвартсе!

— Пылающие куски металла? Огненные шары? — повторил Эдгар. — Какой дурак тебе это сказал?

Гилберт внезапно поперхнулся мороженым и прикрыл рот, а Кай, сидевший с Сон-Хи, Мерси и Вайолет, покраснел.

— Ну, Гарольд Блейк был дураком, это точно, — сказал Тедди. — Но, возможно, ты прав, Эдгар. Может быть, нам стоит добавить это в наш список! Маггловские вещи не обязательно опасны, и с ними не следует так обращаться.

Тедди понятия не имел, что такое электронная игра, но, как и Дьюи, он сразу понял, что почти не думал о магглорожденных. Возможно, Хлои не пришлось бы так тяжело поначалу в Хогвартсе, если бы к маглорождённым не относились с мягким безразличием.

Эдгар и Гилберт оба выглядели довольными. Даже Хлои улыбнулась.

— Было бы здорово, если бы мы могли играть здесь в компьютерные игры! — сказал Кай.

— Тут дело не том, чтобы убедить директрису, приятель, — ответил Эдгар. — Тебе придётся изменить законы магии, — он поморщился, — я точно это знаю. Профессор Пэйсгуд заставляла меня писать их раз сто.

К большому изумлению Тедди, большинство учеников согласились развесить плакаты. Даже более уклончивые, такие как Альфред, Кристофер и Аиша, сказали, что подумают о том, чтобы прийти на следующую встречу. Тедди повернулся спиной к группе, и Дьюи встал позади него, пока он проверял Карту мародёров, чтобы убедиться, что коридор снаружи свободен, а затем дал знак членам нового ОД выйти из Выручай-комнаты.

— Что ты тогда прошептала Хлои? — спросил Кай у Вайолет, когда они уходили.

— Это касается только меня и её, проныра, — фыркнула Вайолет.

— Тедди всегда такой… идейный? — обеспокоенно спросила Мерси у Дьюи. — Я думала, что это будет более уютно.

— Это было дружеское общение, — сказал Дьюи, все ещё улыбаясь, представляя себе слизеринцев и гриффиндорцев, что вместе едят мороженое. — Но да, Тедди может немного… занести, если ему в голову приходит идея.

Тедди, Альфред, Эдан, Хлои и Маккормаки спустились вниз одной группой, слизеринцы немного опережали их, а хаффлпаффцы и другие рейвенкловцы шли позади. Маккормаки разговаривали друг с другом, Тедди болтал с Эданом и Альфредом, а Хлои постепенно отставала от них. Когда они достигли лестницы, Тедди оглянулся через плечо, сказал: «Я догоню вас через минуту», — и замедлил ход, пока Хлои не поравнялась с ним.

Сначала они ничего друг другу не сказали. Наконец, Хлои тихо спросила Тедди:

— Ты действительно позволил бы своей кузине и её друзьям делать со мной всё это?

Тедди открыл рот, подумал немного и ответил:

— Да.

Хлои подняла брови, и он добавил:

— Но я знал, что она этого не сделает. Это разрушило бы всю цель нашей встречи. Вайолет не стала бы этого делать, — он посмотрел на Хлои и сказал: — Вайолет просто не стала бы этого делать, и точка. Она не мстительна.

Хлои посмотрела вниз. Они дошли до вестибюля.

— Что Вайолет шепнула тебе на ухо? — спросил её Тедди.

Они были почти у входа в Большой зал, и Тедди подумал, что она не ответит, когда Хлои пробормотала:

— Она сказала: «Я прощаю тебя».

Она продолжала идти к столу Гриффиндора, опустив голову, а Тедди смотрел ей вслед. Он взглянул на стол Слизерина и увидел Вайолет, сидящую с другими первокурсниками Слизерина. Вайолет заметила, что он смотрит на неё, и подняла бровь. Тедди улыбнулся и помахал ей рукой, не обращая внимания на насмешливые взгляды старших слизеринцев, а затем присоединился к гриффиндорцам за ужином.

* * *

Первые плакаты были развешены через два дня, рано утром. Тедди смог завербовать только Эдана, Хлои и Кэйлин из Гриффиндора. Кай привлёк Гилберта, Коннора и Диану из Рейвенкло. Дьюи привёл с собой ещё четырёх хаффлпаффцев, а Вайолет пришла со Стивеном. Они встретились в Выручай-комнате.

— Другие мальчики не удосужились рано встать, — тоном лёгкого презрения сказала Вайолет.

— Велика потеря, — саркастически отозвался Стивен.

— А мои соседки по комнате ждут, чтобы увидеть, пойдёт ли что-то очень плохо и не отчислят ли всех нас, — продолжила Вайолет.

— Очень разумно с их стороны, — иронично согласился Дьюи.

Тедди уже проверил Карту и определил, что Филч, после тяжёлой ночи, когда он заставил всех отбывающих наказание студентов рыть берег озера, все ещё был в своих покоях, а Пивз что-то задумал в Оружейной палате.

— Хорошо, тогда, — объявил Тедди, — гриффиндорцы на седьмой этаж, рейвенкловцы на шестой, слизеринцы в подземелья, и хаффлпаффцы, вы получаете Большой зал и вестибюль. И если нас ещё не поймали или вы не столкнулись с Пивзом, мы встретимся посередине и определим, какие ещё коридоры мы можем обклеить, прежде чем все начнут вставать на завтрак.

— Двигайтесь быстрее! — вскрикнул Кай, и пятнадцать первокурсников выбежали из Выручай-комнаты, каждый с охапкой плакатов.

Тем утром, к завтраку, плакаты «Кто такой Слипфанг? СПРОСИТЕ СВОИХ УЧИТЕЛЕЙ!» были развешаны почти в каждом коридоре, а вестибюль был завален десятками листовок. Гриффиндорцы и рейвенкловцы, выходящие из своих башен, были немедленно встречены провокационными плакатами; хаффлпаффцы и слизеринцы также находили их повсюду у входов в свои комнаты отдыха. И за завтраком тем утром все спрашивали: «Кто такой Слипфанг?»

Тедди был вполне доволен собой. Профессор Ллевеллин за высоким столом казалась спокойной и невозмутимой. Но ему показалось, что он несколько раз видел, как профессор Лонгботтом посматривал на него.

Он не ошибся. На уроке гербологии Лонгботтом сказал ему:

— Пожалуйста, зайдите ко мне в кабинет после вашего последнего урока сегодня днём, мистер Люпин.

Поскольку почти все в классе гербологии знали о ОД, все посмотрели на него. Тедди пожал плечами и беззаботно улыбнулся им.

Он прибыл в офис Лонгботтома после дневного урока астрономии. Профессор Лонгботтом сидел за своим столом, окружённым несколькими серыми, похожими на кактусы, растениями в горшках. Полки украшали цветы и бонсай, а над головой висело большое растение, напоминающее паутину.

— Вы хотели меня видеть, профессор? — спросил Тедди, слегка постучав в открытую дверь.

— Да, мистер Люпин. Зайдите, пожалуйста, и закройте за собой дверь, — Лонгботтом сел и задумчиво посмотрел на Тедди, а затем указал на стул. Тедди сел.

Лонгботтом продолжал изучать его, пока Тедди нервно не заёрзал на своём месте и не задумался, собирается ли учитель предложить ему чай. Наконец, профессор вытащил один из плакатов «Кто такой Слипфанг?» со стопки бумаг на его столе и поднял её.

— ОД, Тедди? В самом деле?

Тедди пытался выглядеть невинным.

Лонгботтом отложил плакат и вытащил из кармана монету — потёртый и несколько потускневший галеон.

— Ты знаешь, что это, Тедди?

— Это ваша монета ОД, — ответил Тедди. — У Гарри тоже она есть, и у тёти Джинни, и у дяди Рона, и…

— Да, у всех, кто был в ОД, — сказал Лонгботтом. — У тех, кто выжил, — добавил он более тихим голосом. Он положил монету на плакат с громким стуком и снова посмотрел на Тедди. — Нужно много смелости, чтобы претендовать на звание ОД, ты не думаешь?

— Кто угодно мог повесить эти плакаты, профессор, — сказал Тедди.

— Пожалуйста, не держи меня за дурака, Тедди, — покачал головой Лонгботтом. — Ваше тайное собрание примерно такое же тайное, как любое другое, созданное группой одиннадцатилетних детей. Мы не могли оставаться в тайне вечно, и мы были немного старше вас, и нам было что терять. И, — добавил он, — Долорес Амбридж была глупой. Я не глупец, и профессор Ллевеллин тоже.

Тедди скрестил руки на груди и нахмурился.

— В чём смысл всего этого? — спросил Лонгботтом, постукивая пальцем по плакату.

— Я думаю, некоторые дети хотят знать, что делается с похитителем палочек и почему никто нам ничего не говорит, — упрямо ответил Тедди. — Я так думаю, поскольку я точно не знаю, кто повесил эти плакаты.

Лонгботтом тяжело вздохнул.

— И в этом суть этого вашего собрания: вы требуете, чтобы сотрудники школы отвечали перед студентами?

— Не знаю, — пожал плечами Тедди. Он уставился на один из цветов, стоявших на полке над головой Лонгботтома, вместо того, чтобы смотреть на профессора. — Может быть, их волнуют и другие вещи, например, несправедливое исключение детей, несправедливые меры профессора Ллевеллин и несправедливое обращение с магглорождёнными.

— Это очень несправедливо, — прокомментировал Лонгботтом.

Тедди посмотрел на него и прищурился, задаваясь вопросом, не саркастичен ли глава Гриффиндора, но выражение лица Лонгботтома было совершенно серьёзным.

— Вы были в ОД, — внезапно сказал Тедди. — Вы были готов противостоять несправедливой директрисе и рисковать быть исключённым из-за этого! Теперь вы и Гарри оба говорите мне, что это неправильно, что я должен просто вести себя прилично и доверять взрослым! Думаю, хорошо, что вы поступили не так, а то Волдеморт всё ещё был бы жив!

После этого Лонгботтом долго смотрел на Тедди, и тот почувствовал, как его лицо горит ещё сильнее, но он не отвёл взгляда. Наконец, Лонгботтом очень спокойно сказал:

— На самом деле мы рисковали гораздо большим, чем просто исключением.

— Что ж, мне жаль, что у нас нет Тёмного Лорда, с которым можно было бы сражаться, поэтому вещи, важные для нас, кажутся вам мелочными! — возразил Тедди.

Затем он сглотнул слюну, понимая, что, возможно, зашёл слишком далеко.

Щёки Лонгботтома слегка покраснели.

— Я этого не говорил. И поверь мне, Тедди, все мы, кто сражался с Волдемортом, молимся, чтобы вам никогда не пришлось сражаться в таких битвах, как мы. Но чувство перспективы было бы тебе полезно, — он вздохнул, — Профессор Ллевеллин первой бы признала, что она не Альбус Дамблдор, но я уверяю вас, что она и не Долорес Амбридж. Если бы она была вполовину такой ужасной, как вы думаете, ты и твои друзья все отправлялись бы уже домой в Хогвартс-экспрессе.

Он откинулся на спинку стула.

— А так, я должен отметить, что расклейка несанкционированных листовок действительно подпадает под категорию вандализма и граффити. Хотя профессор Ллевеллин вряд ли примет рекомендацию Аргуса Филча повесить расклейщиков за большие пальцы в темницах, любой, кто будет пойман на обклеивании коридоров бумагой, почти наверняка проведёт несколько вечеров, убирая эти же коридоры. Я также предостерегаю от подстрекательских заявлений, которые могут подпадать под категорию неподчинения, что будет рассматриваться как любое другое дисциплинарное правонарушение. То есть я бы указал тебе на всё это, если бы ты был вовлечён в какое-либо из этих действий. Я должен предположить, что это не так, поскольку ты говоришь, что это не так, и у меня нет доказательств обратного.

Тедди смотрел на профессора Лонгботтома смущённо и настороженно, но выражение лица профессора было таким же невозмутимым и спокойным, как и тогда, когда он вошёл.

— Наконец, — сказал Лонгботтом, — даже если мы теперь взрослые, соблюдающие правила, против которых вы восстаёте, я думаю, вы должны проявить к нам немного уважения. За наши битвы.

Выражение его лица теперь было очень серьёзным, и на мгновение его глаза были где-то вдалеке.

— Никто не владеет именем ОД, Тедди. Так что, если неизвестные лица решат использовать это имя в своих целях, я, конечно, не смогу их остановить. Но я надеюсь, что эти люди имеют в виду, что это были не просто ученики-бунтари. Некоторые из членов первоначального ОД погибли, сражаясь за своё дело. Я не допущу, чтобы их память была опозорена.

Тедди сглотнул и посмотрел вниз.

— Я уверен, что никто не собирается этого делать, профессор, — тихо сказал он.

Лонгботтом медленно кивнул.

— Хорошо.

Затем он сказал более формальным тоном:

— Вот и всё, мистер Люпин. Вы можете идти.

Тедди встал, неуверенно посмотрел на профессора Лонгботтома и ушёл.

В своём кабинете Невилл Лонгботтом сжал в руке галеон. Теперь это была всего лишь монета. Прошли годы с тех пор, как он пылал теплом, объявляя о новой встрече О. Д. Число на нём теперь застыло во времени, показывая дату последнего сбора армии Дамблдора. Он подбросил его в воздух, поймал, затем положил обратно в карман и снова бросил взгляд на одну из листовок с подписью «ОД». Невилл покачал головой и улыбнулся.