Киберпанк для Учихи. Перезапуск (гет)

Гионис открыл дверь запасным ключом, который еще давно дала ему подруга. В груди сидела тревога со вчерашнего вечера после сообщения Коринора о пропаже Наамы. Гионис почти не спал, но приехать раньше не было возможности. Сомнения глодали, как толстый острозубик дерево. Он достаточно знал Нааму, чтобы быть уверенным — она не помчится за каким-то парнем, бросив все на свете. Особенно после такого ошеломительного выступления… Или он ошибался?

Гионис наконец переступил порог и медленно прошел по коридору. Все тут пахло Наамой. Парфюм, который она так любила, доставляли из Нирски. Гионис тоже любил его, но некоторое время назад проиграл право на него подруге. А может быть, он любил этот запах из-за Наамы? Гионис вздохнул. Он любил Нааму, всегда любил. Но, скорее, как близкую подругу, а не как девушку, с которой хочется прожить всю жизнь. Вот только если бы они были вместе, Наама не повстречала бы этого «троюродного брата» с Ангоары, не влюбилась бы в него без памяти, да и в секту бы не попала.

После смерти Рианы с Наамой стали происходить странные вещи. Ее любимая бабуля прожила сто семьдесят звездных периодов, что вполне нормально, все родственники относительно легко пережили ее гибель. Но Наама погрузилась в себя, медитировала целыми днями, бросила работу, сославшись на усталость. Если можно было бы вернуться в прошлое, Гионис не отходил бы от нее ни на шаг, как бы она ни просила о уединении. Поставил бы маячок слежения, нанял охранника в конце концов! Чувство вины противно скреблось в голове, заставляя сомневаться в самом себе.

Гионис опять вздохнул. Нет, такого он не ожидал. Где были ее мозги? Она серьезно бросила все, и улетела за ангоарским головорезом в его ужасное захолустье? Устало потерев глаза, Гионис пришелся по квартире. В холодильной камере остались скоропортящиеся продукты, а вещи Наамы — в ее шкафах. Даже денежные чипы со сбережениями лежали на прежнем месте. Она не взяла с собой ничего. И от осознания в голову закралась страшная мысль — этот человек увез ее силой. Накачал наркотиками, и ищи свищи… Тревога усилилась в разы.

Гионис уселся на кровать в комнате и запросил у домашнего компьютера последние видеоотчеты.

— Наамочка, — пробормотал он растерянно, когда досмотрел записи, и провел пальцами по красной подушке, которую сам же и дарил в прошлом звездном периоде. — Где ты сейчас, милая?

Звонок на коммуникаторе заставил вздрогнуть. Коринор.

— Здравствуй. — Гионис с трудом ворочал языком. Хотелось расплакаться от безысходности. Как говорить такие вести отцу пропавшей девушки?

— Ну что там? Нашел послание или хоть что-нибудь? — выпалил тот. Видео не подгружалось, значит, Коринор был или где-то далеко, или в месте, где плохо ловит сеть.

— Ничего, прости. — Гионис едва проглотил ком, вставший попрек горла. — И… похоже… она не собиралась никуда улетать. Она не взяла с собой ничего. Прости.

— Проклятье! — Коринор зарычал. — Ты можешь просмотреть записи? Гостиная подключена на видеорегистрацию.

— Уже… — Гионис вздохнул. — Ничего особенного в этих записях нет. Они говорили, он много медитировал, не ругались, никаких, кгхм… близких телесных контактов. Кажется, даже спали в разных комнатах после вашего отъезда.

— Правда? — Коринор нахмурился. — Вообще никаких контактов? Или боишься рассказать то, что видел?

Гионис развел руками.

— Серьезно. Ну только она танцевала для него один раз. Сюжет наистраннейший… Ужасно жестокий, хотя я не до конца все понял. Но, кажется, этого парня он зацепил.

Коринор тихо выругался.

— А на нижнем уровне ты был? — спросил он потом.

Гионис встал и прошел к лестнице. Спустившись, он огляделся и увидел рядом с медицинским модулем стакан из-под укрепляющей жидкости.

— Ого… ничего себе какая доза. Они использовали смесь для ускоренной регенерации.

— Какая операция была последней? — голос Коринора звучал взволнованно.

Гионис активировал журнал на панели. Но до того, как модуль выдал описание, он обратил внимание на лежащий в прозрачном контейнере для дезинфекции нейромодулятор старого поколения.

— Вот это да, — растерянно пробормотал он. — Они извлекли модулятор. Коринор, на Ангоаре разве не нужны модуляторы?

— Нужны…

— Хм…

Быстро просмотрев журнал операций, Гионис осел на пол. Увиденное не укладывалось в голове.

— Ну что, что там? Гионис, ты провалился там что ли?! — сердился Коринор. Видимо, расстояние все еще не позволяло перейти на видеосвязь.

— Этот парень не с Ангоары, Коринор, — пробормотал наконец Гионис дрожащим голосом. В груди глухо и часто билось сердце в предчувствии беды.

— Его генетического кода нет в реестрах известных Альянсу планет. Боже, Наама, как тебя угораздило…

* * *

Восстановление шло быстро, по словам девушки-медика, к которой Шисуи дважды приводил его, но, несмотря на хорошие показатели, Итачи чувствовал себя более чем скверно. Почти так же, как перед боем с Саске. Раненое легкое напоминало болезнь, которая чуть не свела его в могилу. Тяжелые воспоминания прерывались другими: полный ужаса взгляд Наамы, когда он кашлял у нее в комнате, ее дрожащие руки, стирающие с его ладони кровь, намокшие ресницы… Она переживает за него как за «друга»?

Итачи гнал прочь от себя эти мысли, но возвращался к ним вновь и ловил себя на том, что ему нравится думать, будто нужен ей не просто как «друг». Ловил и снова мысленно ставил себя на место. Он привык быть один, ненавидимый даже теми, кого защищал, но шел на сближение с Наамой сам, и от осознания этого становилось не по себе. Он ведь обещал отправить ее домой, обещал ее родителям, что оставит их дочь… Да и что бы он дал ей? Человек без места в мире, без будущего. Пусть тут он не уничтожил свой клан, но он напал на деревню, да и Акацки не простят недавнее представление. Мадара отыщет «своего двойника», и тогда кто знает, чем все закончится. Нет, ни в коем случае нельзя сближаться с Наамой и ставить ее перед выбором, нельзя даже допускать у нее подобных мыслей.

Итачи тяжело вздохнул и вышел на улицу, где ночь уже полностью вошла в свои права. Стрекотали кузнечики, где-то в лесу выл волк, внизу шумела вода. На небе рассыпались миллионы звезд, освещая поверхность скал ровным потусторонним светом.

Итачи вспомнил, как Наама прыгала по камням внизу и подумал, что она не вписывалась в его мир в самом начале. Все здесь для нее опасно и чужеродно. Он сжал кулаки. Достаточно играть ее чувствами, пора остановиться, пока не стало слишком поздно. Но одновременно Итачи понимал, что ему — человеку, привыкшему играть роль злодея, непросто дастся эта миссия. Да, в прошлом он запросто настроил против себя самого дорогого на свете человека, но здесь все иначе. Он не может полностью оттолкнуть Нааму, не сейчас. Ему нужно ее доверие. Если она станет его ненавидеть, он принесет ей еще больше несчастий, а этого он не хотел. И без того она страдала достаточно. Но надо держать дистанцию. Больше никаких мимолетных прикосновений, никаких бесед среди ночи. В конце концов, он шиноби и умеет скрывать эмоции.

— Прости меня, Коринор, — произнес тихо Итачи, подняв взгляд на звездное небо. — Я верну твою дочь домой, клянусь.

* * *

— Шисуи, стой. — Итачи подкараулил друга у его дома.

— Привет. — Шисуи улыбнулся.

— Это тебе. — Итачи протянул купленный месяц назад кунай с гравировкой. Он потратил на него почти все сбережения, но это радостное изумление на лице друга стоило больше. — И мама просила передать, чтобы ты зашел в гости. Ведь твой дядя еще не вернулся?

— Нет. — Шисуи прижал подарок к груди. — Его лечение затянулось.

— Тогда обязательно приходи. — Итачи довольно кивнул.

— Спасибо. — Шисуи радостно улыбнулся. — Но мне надо будет зайти по кое-каким делам. Ничего, если я приду позже? Или лучше все-таки завтра утром?

— Мама ждет сегодня. — Итачи всмотрелся в явно спешившего куда-то Шисуи и нахмурился. — Ты что-то скрываешь.

Итачи подошел ближе. Несмотря на то, что пока настроения в клане немного изменились, еще ничего толком не решено, и ему просто необходимо было знать, что предпринимает Шисуи с пришельцем из будущего.

Друг почесал затылок, быстро огляделся, а потом сказал:

— Идем со мной, проще показать один раз.

Итачи кивнул. Вдвоем они углубились в лес. Когда он копался в воспоминаниях Наамы, то последним увидел, как ее засосало в портал, и она оказалась в Конохе. Где они скрывались несколько дней, он так и не узнал, хоть и соврал советникам о месте, где прячутся «нарушители». Теперь же, по пути к убежищу, все казалось очевидным — Итачи из будущего мог отправиться только туда. Убежище, которое он сам приметил, еще будучи ребенком.

Пещера была освещена маленьким костерком, дым которого моментально уносился сквозняком ущелья. У стены располагалась лежанка, а рядом с ней тряпки, банки, мази, использованные бинты. Свернувшийся на лежанке человек кутался в плащ.

— Ты в порядке? — Шисуи кинулся к нему, а Итачи так и остался стоять у входа, не веря глазам.

Одно дело — увидеть собственную копию в чужих воспоминаниях, и совсем другое — встретиться лицом к лицу. «Копия» повернулся. Он улыбнулся Шисуи и перевел взгляд на Итачи.

— Странно, правда? — произнес он и присел, так же кутаясь в плащ.

Шисуи достал из сумки лечебные пилюли и принялся разводить их в котелке с водой. Итачи кивнул.

— Ждешь от меня советов? — Итачи из будущего слегка прищурился. — Но, признаюсь, я нуждаюсь в них не меньше твоего.

Было так странно. Словно смотреться в кривое зеркало. Похожий и одновременно совершенно другой Итачи. Что-то было в его взгляде — неуловимое, холодное, жестокое. Что-то, чего можно испугаться при случайной встрече. Что-то, мелькающее иногда на миссиях в глазах у капитана Какаши и заставляющее врагов отступать до битвы с ним. Но вдруг другой Итачи слегка улыбнулся, и пугающая аура вокруг него рассеялась, будто и не было ее вовсе. В этот миг он показался самым добрым человеком на свете. И это выглядело еще страннее. Как может так улыбаться человек, уничтоживший весь свой клан?

— Хотя кое-что я все-таки хотел бы сказать, — внезапно произнес он, пристально глядя прямо в глаза, — проводи с Саске как можно больше времени, мне этого ужасно не хватает. Живи не только ради деревни, но и ради своего младшего брата, ни за что не позволяй ему пройти через то, через что заставил пройти я. Помни — какой бы безнадежной ни казалась ситуация, всегда есть выход. И каким бы сильным шиноби ты ни стал, с товарищами ты добьешься бóльшего.

Он повернулся к Шисуи.

— Не того признают, кто стал Хокаге. Хокаге становится тот, кого признают, запомните это оба. Кто бы из вас ни захотел стать Хокаге, второй должен поддержать его. Не забывайте о своих друзьях…

Он замолчал, нахмурился, а потом зашелся кашлем.

— Сейчас самое сложное время, через пару дней должно стать лучше. — Шисуи дал ему лекарство. — Нааму я предупрежу, что ты не будешь приходить, так что просто отлежись, ладно?

Тот кивнул.

— Я принес немного еды. И пей как можно больше воды с лекарственными травами.

Он снова кивнул и слабо улыбнулся, отчего Итачи стало не по себе. Такая улыбка была у него самого на семейной фотографии. Странная ситуация — это не то слово…

Весь обратный путь Итачи молчал. Шисуи задавал какие-то вопросы, но Итачи все пропускал мимо ушей. Не каждому доводится встретиться с самим собой из будущего и поговорить. Друзья… Надо же, как человек, убивший своих родных, рассуждает о таких вещах. Какая ирония. Итачи никогда не умел сближаться с людьми, искать «друзей», оттого единственный настоящий друг Шисуи был для него почти частью его самого. Как он может завести друзей, когда совершенно не умеет делать этого, просто не понимает? Мельком Итачи взглянул на умиротворенное лицо Шисуи. Да, пусть друг станет Хокаге, а он будет поддерживать его из тени, как поддерживал Данзо Третьего, пока не помешался на силе Учиха.

Отпустив Шисуи проведать Нааму, Итачи отправился домой. Ему в самом деле захотелось потренироваться с Саске. Все равно из-за суматохи в деревне количество миссий временно сократилось, и он пока был свободен.

Погрузившись в раздумье, он отправился к кварталу Учиха и, только когда дошел до него, вспомнил, что их дом разрушен. Теперь они жили на втором этаже, а под ними — обычная семья без способностей к ниндзюцу. Соседи в другом доме тоже были простыми жителями без клана, а напротив располагался магазинчик Яманака. Итачи улыбнулся, потому что теперь, выходя на улицу, он не встречал хмурых лиц Учиха, задумавших недоброе. Да и к полиции, пожалуй, отношение простых граждан тоже стало иным. Шисуи правильно говорил: изменится Учиха, изменится и деревня.

Итачи отправился обратно и на повороте буквально столкнулся Изуми.

— Ой, прости пожалуйста, — пробормотала она, опустив взгляд. — Ты тоже по привычке пошел в свой старый дом?

— Да. — Итачи вспомнил, что сделал с этой девушкой в другой реальности, и на душе стало паршиво.

— Знаешь, я живу сейчас у тетушки по линии мамы. У нее двое маленьких детей, это очень забавно, но так хлопотно! — Изуми замялась. Почему-то она всегда смущалась в разговорах с парнями. Или она смущалась только во время разговора с ним?

— Тебя проводить? — неожиданно для себя предложил Итачи.

Та замерла с открытым ртом, а потом радостно улыбнулась.

— Если ты не занят…

— Я хотел потренироваться с братом, но минут десять у меня есть, — честно ответил он.

* * *

Наама бежит по улице, а вокруг все кажется радостным и приветливым. Впереди целая жизнь, впереди только самое лучшее! Сегодня она прошла отбор в школу Танца под руководством самой известной и высокооплачиваемой мастерицы. Она взяла всего пятерых. Пятерых из ста! И Наама оказалась в числе этих пяти. Да, она тренировалась до этого ежедневно по несколько часов, выматываясь до полного изнеможения. Но сегодняшний день окупил все.

Она бежит по ступенькам, перескакивая сразу по две-три. «Наама Уэни, я вижу в тебе силу и решимость, но кроме этого, чутье», — говорила Учитель. Да, теперь великую Эвиарину Лоэну она может называть Учителем!

Несколько мгновений в лифте тянутся словно большой звездный период.

— Бабу! — кричит она шутливо с порога, едва дверь открывается. Только дорогая бабуля может в полной мере разделить ее радость, ведь сама до преклонного возраста танцевала и учила детей. — Бабушка?

Кричит и тут же замирает в удивлении — бабушка сидит посередине комнаты и, уронив лицо на руки, плачет.

— Что случилось? — От прежней радости не остается и следа.

Бабушка вздрагивает и вскидывает испуганный взгляд.

— Ничего, ничего, милая. Ничего… — бормочет она, но смотрит так, будто прямо сейчас собирается попрощаться.

— Бабушка? — Наама неуверенно подходит и протягивает руку.

А та хватает ее, притягивает к себе, обнимает крепко-крепко и принимается покачивать, как маленькую.

— Я так горжусь тобой, моя милая! Так горжусь! Ты вырастешь сильной, доброй девушкой… — повторяет она. — Жаль, мне не удастся разделить с тобой весь твой путь…

— Да бабушка! Ты что, заболела? — Наама вырывается.

— О, нет-нет! — бабушка поднимается с пола, вытирает пальцами глаза и убирает в карман какую-то грязно-серую бумагу или что-то вроде этого. — Просто подумала, что уже стара, все-таки я тебе прихожусь прабабушкой, а сто шестьдесят два периода не так уж и мало, правда?

— Эй, ты чего! — Наама сердится. — Запишись на обследование и комплексную регенерацию.

— Проходила уже в прошлом месяце, не волнуйся. — Бабушка улыбается той обворожительной улыбкой, которой покорила множество сердец. — Могу показать результаты процедур. Но давай об этом потом. Как все прошло? Наама сдается. Прежний восторг завладевает ей снова.

Наама проснулась в разгар дня. То, что она увидела во сне было воспоминаниями о далеком прошлом. Теперь по-настоящему далеком, ведь между ней и ее домом просто неизмеримое расстояние. Глядя на чужой серый потолок невзрачной комнатушки, Наама сомневалась, что все это настоящее. Чувство нереальности окутало с ног до головы, руки-ноги будто онемели. Может быть, это виртуальная игра, а правда там — во сне? Она отметила недавно свое пятнадцатилетие и попала в ученицы к лучшей Мастерице Танца? Еще чуть-чуть, и модулятор выведет ее из игры, чтобы она не пропустила обед.

Живот заурчал. Есть хотелось и даже очень, но виртуальная реальность отступать не собиралась. Значит, все-таки это происходит с ней взаправду. Наама вздохнула и обратилась мысленно к недавним событиям. Как она осталась жива в этом хаосе? Совершенно неприятное место!

Но и в этом месте живут люди. Они верят в хорошее, надеются на лучшее, страдают от потерь, выживают, несмотря ни на что, сходят с ума и причиняют вред одним, чтобы спасти других… Люди, запутавшиеся, слабые, несчастные. Но в тоже время они сильные, упорные, самоотверженные, терпеливые. Они влюбляются, заводят детей, мечтают о лучшем будущем. Такие же люди, как и везде, какой остается и Наама. В этом мире она тоже слаба, очень слаба. Но она также, как и местные жители, не опустит руки, продолжит бороться. Она выживет и вернется к своим родным. Даже, если ей не помогут, она найдет способ выжить, найдет способ открыть проход домой!

Наама решительно встала, отправилась приводить себя в порядок и, когда начала одеваться, обнаружила, что ее одежда грязная и порванная.

— Ну вот, начинаться! — возмутилась она и подумала, как жаль, что с нее сняли наблюдение. Сейчас бы она попросила помощи у Какаши или Итачи, а так придется искать магазин с одеждой самой. К тому же она совершенно не представляла, хватит ли ей денег.

Наама надела то, что есть и, захватив кошелек-лягушку, отправилась на поиски. По дороге она обращала внимание, что и как носят местные девушки, и в конце концов обнаружила магазины с женским бельем. Познакомившись с улыбчивой продавщицей, Наама решила попросить у нее помощи с финансами. Надо было узнать местные денежные номинации и научиться их считать, чтобы как-то планировать траты. Кто знает, вдруг ее сбережений не хватит надолго?

Продавщица помогла подобрать комплект белья, а также посчитать деньги, объяснила, что еще можно на них купить, и сколько прожить. Оказалось, что, если Наама купит одежду, денег у нее останется буквально на несколько дней, и то лишь для того, чтобы не умереть с голоду. Надо было срочно встретиться с Хокаге и узнать, полагаются ли ей еще средства, или она теперь свободна, как ветер.

Но все-таки одежду поменять было необходимо, и Наама по совету женщины пошла в другой магазин. Объяснив продавщице, на какую сумму рассчитывает, Наама померяла несколько комплектов и остановилась на одном из самых недорогих. Это было довольно удобное одеяние. Обтягивающие черные бриджи до колен с поясками для маленьких сумочек, короткий черный топ и плотное, но мягкое платье-накидка бордового цвета без рукавов, которое застегивалось на молнии сверху вниз от груди до бедер, и имело высокие разрезы по бокам.

Нааме понравилось, как сидит на ней этот наряд, и она с удовольствием вертелась перед зеркалом. Продавщица пыталась всучить ей увесистую сетчатую футболку, плетенную из маленьких металлических колец. Подобную Наама видела на Итачи. Но Наама наотрез отказалась, чем почему-то очень удивила женщину.

Расплатившись, Наама наконец отправилась завтракать, а если точнее, обедать. Шагая по уже знакомым улицам, Наама поняла, что больше не ловит на себе любопытные взгляды. Кажется, та одежда, в которой она пришла из своего мира, действительно бросалась в глаза. Теперь же ее не отличали от других жительниц.

В темную комнатушку возвращаться не хотелось, и весь день Наама провела на улице. Воздух в этом месте был словно свежее, небо выше, свободного пространства вокруг больше. А эти маленькие очаровательные домики, улочки, по которым то и дело пробегала детвора, ходили важные жители, приводили в восторг. Все такое старомодное, но ужасно уютное.

Когда на нее перестали обращать пристальное внимание, было проще наблюдать за людьми самой. На первый взгляд жители выглядели беззаботно и весело, но, присмотревшись, Наама увидела: во взгляде почти каждого взрослого притаились опасение, скорбь утраты, боль. Ничего общего с деловой сосредоточенностью соотечественников Наамы. Большинство граждан Альянса выглядят так, словно никогда не умрут, они уверены в завтрашнем дне, строят далеко идущие планы, а эти радуются, что пережили очередную напасть, и не знают, когда ждать следующую. Большинство из них носит при себе оружие. Теперь было понятно, почему Итачи удивлялся внешнему виду жителей у нее в городе.

Наама все-таки не удержалась и купила местных сладостей и парочку безделушек, и уже собралась идти домой, пока еще остались хоть какие-то деньги, но увидела Наруто. Он сидел на качелях под деревом и смотрел себе под ноги. Чуть поодаль играли дети. Наама подумала, что наверняка мальчишка чем-то обеспокоен, раз не играет с другими, но тут перехватила взгляд прохожего, нацеленный на него. Раздражение, злость, страх, почти ненависть читались в этом взгляде. Наама вздрогнула. Она осторожно оглядела других людей и с ужасом осознала, что почти все взрослые, замечавшие Наруто, кидали на него косые взгляды, дети сторонились. Даже если какой-то заигравшийся малыш предпринимал попытки подойти к качелям, мать тут же оттаскивала его подальше, шепча что-то на ухо.

Наама стиснула зубы. Она помнила, как играла с Наруто, и он показался ей, хоть и бестолковым, но добрым и веселым мальчишкой. Что же происходит? Она хотела окрикнуть его, но вспомнила — ему стерли память, чтобы он случайно не выдал их. Наруто не узнает Нааму, если она попытается подойти. Она вздохнула, развернулась и тихонько пошла дальше.

— Ой, мама, это тот мальчик, с которым нельзя играть? — услышала она за спиной. — Но я хочу покачаться на качелях. Пусть он тогда уйдет?

Наама невольно обернулась.

— Никуда я не уйду, ясно?! — Наруто скорчил рожу и показал язык. — Это ты уходи!

Ребенок заплакал и уткнулся лицом матери в ноги. Та вздрогнула, уставилась на Наруто почти испуганно и поспешила отойти в сторону. Вокруг тут же зашептались.

— Это он.

— Вот противный.

— Да лучше бы его заперли. И так одни проблемы с ним.

Наруто сильнее сгорбился и стиснул веревки качелей руками. Кажется, теперь он точно не собирался освобождать место. Наама не выдержала. Это ведь просто ребенок, что творят эти добрые и отзывчивые, на первый взгляд, люди? Она сжала кулаки и решительно направилась к качелям.

— Наруто. — Она остановилась рядом и попыталась улыбнуться, хотя саму ее просто трясло от ярости. — Уступи, пожалуйста, место малышу и пойдем прогуляться.

Мальчишка смотрел на нее широко распахнутыми глазами, наверное, с минуту. Люди вокруг замерли и тоже не отводили удивленных взглядов. Наама подошла к Наруто ближе.

— Малышам надо уступать. — Она улыбнулась. — Меня звать Наама. Я тут проездом. Если ты не занятый, можешь показать округу?

— Я? — Наруто явно удивился. — Я что, похож на провожатого?

Наама пожала плечами.

— Я подумать, что услуга мальчика будет стоить меньше. Но разве хуже?

— Так ты еще и заплатишь? — тут в голосе Наруто послышался интерес.

— Немного, — кивнула Наама. — Ты согласный?

— Согласный! — Наруто кивнул и хитро прищурился. — Только задаток вперед.

Наама сунула руку в карман, достала свой кошелек и вынула оттуда пару монет. Для чисто символической оплаты пойдет.

— У меня такой же, — радостно сообщил Наруто и похвастался своей потрепанной лягушкой.

Он взял деньги и убрал их, еще раз внимательно глянул на Нааму и вдруг сорвался с места. Он помчался вперед, заливисто хохоча и то и дело озираясь. Взрослые на площадке тут же зашептались, неодобрительные возгласы раздались со всех сторон.

— Эй, девушка, — крикнул какой-то парень, — хочешь, я тебе достопримечательности покажу? Особенно одно хорошее местечко, где можно выпить.

— Благодарить, — безразлично кивнула Наама и зашагала по улице.

Она не ожидала, что Наруто удерет с деньгами, но и не удивилась.

Отношение взрослых людей к маленькому мальчику ужасно раздражало. Кто бы ни сидел внутри него, этот ребенок не виноват. Жестокий мир, полный несправедливости и предрассудков. Мир, в котором дети решают проблемы взрослых, тянут ярмо вместо них, частенько даже не понимая, что и зачем делают.

Наама шла медленно, рассуждая в мыслях о несовершенстве мироздания, и в конце концов приуныла. От утренней решимости не осталось и следа. Если уж Вселенная позволяет страдать самым невинным и беззащитным своим детищам, то о ней и подавно не позаботится. Нааме суждено остаться в этом захолустье и умереть тут же.

— Онэ-чан, — услышала она вдруг робкий голос позади, когда уже стояла на пороге гостиницы.

Наама обернулась, едва успев смахнуть набухшие слезы.

— Ты очень хотела посмотреть город? — Наруто с виноватым видом смотрел на нее, держа на протянутой ладони монеты.

— Хотела. — Наама отпустила от неожиданности дверную ручку.

— Возьми, онэ-чан, я обманул тебя, и поэтому покажу деревню бесплатно.

Наама протянула руку, на которую упали два блестящих кружочка. У этого мальчика очень добрая душа, раз он вернулся. Добрая и храбрая. Совсем не такая, как у многих людей, окружавших его. По необъяснимым причинам Нааме захотелось пойти за этим мальчиком не только по деревне.

Они гуляли до позднего вечера, Наруто болтал без умолку и с удовольствием показывал местные достопримечательности. Люди с удивлением оборачивались, кто-то шептался, но Наруто с гордо поднятой головой продолжал свою экскурсию. И, кажется, он не притворялся, ему в самом деле было очень весело. Он даже сводил ее на свое любимое место за деревней у реки, где иногда ловил рыбу, потому что ему не хватало на еду. И говорил он об этом совершенно обыденно, словно не видел ничего особенного.

— Знаешь. — Наама подумала, что это может быть неплохой идеей. — Я пока буду тут — в Коноха, и буду очень рада твоей компании.

— Правда? — Наруто совершенно удивился. — А ты шиноби с дипломатической миссией?

Наама рассмеялась.

— Я не шиноби, просто путешествовать.

— А тогда зачем тебе крепление для оружия? — Наруто скосил взгляд на ремни, крепящиеся к бриджам, которые Наама приняла за декоративную деталь.

— А, это… Я просто купила одежду, моя походный надо чинить.

Наруто прищурился.

— Если ты шпионка, я тебе ничего не скажу, — важно заявил он.

Наама снова залилась смехом.

— Договориться! — согласилась она.

После заката Наруто проводил ее до гостиницы. Издали она приметила силуэт парня, привалившегося спиной к стене со скрещенными на груди руками. Подойдя ближе, она узнала Шисуи.

Наруто несмело улыбнулся ему, все-таки они были «в плену» у Мадары вместе. Шисуи улыбнулся ему в ответ и спросил, как дела. Наруто просиял и затараторил о том, как проводил экскурсию для путешественницы.

— Знакомься, это сам Шисуи Учиха! — важно заявил Наруто.

— А мы знакомы. — Наама подмигнула Шисуи.

Тот широко улыбнулся.

— Может быть, пойдем пить чай? — Наама проголодалась, да и стоять на пороге как-то было некомфортно.

Шисуи, видимо, собирался отказаться, но Наруто ужасно обрадовался предложению, и Шисуи сдался, согласившись ненадолго зайти. Наама выставила купленные днем сладости на стол и заварила напиток, который ей посоветовали в закусочной.

— Забавно. — Шисуи улыбнувшись, сел за стол и задумчиво посмотрел на лакомства. — Сегодня, куда не прихожу, меня везде угощают.

— Почему это забавно? — Наама налила всем чай.

— У меня сегодня день рождения. — На щеках Шисуи заалел румянец.

— Выходит, тебе сегодня официально пятнадцать? — Наама хлопнула в ладоши.

— Ага, — кивнул он.

— Какая жалость, что я не припасти бутылочку местный алкоголь!

— Поздравляю, аники! — оглушительно воскликнул Наруто. — Ты ведь будешь отмечать со своей семьей?

— Ну, что-то в этом роде. — Шисуи снова засмущался и взял палочку с разноцветными шариками.

— Нет, нельзя совсем без подарка! — Наама помотала головой. День рождения у нее на родине считался важным праздником, даже малознакомые люди обязаны дарить хоть символические подарки. И тут она вспомнила, что, кажется, нечто подходящее у нее есть. — Подожди-ка!

Наама достала из кармана кошелек-лягушку. Несколько дней назад она положила в него талисман на удачу, купленный во время прогулки с Какаши.

— Держи. — Она протянула талисман имениннику и намеренно исказила его имя: — Поздравляю тебя, Шисуня! Вот ты стал еще старше, еще умнее и все такое… Расти здоровеньким, красивым и сильным мужчиной!

— Шисуня? — хихикнул Наруто.

А тот покраснел чуть ли не до кончиков волос и попытался отказаться от подарка.

— Не сметь! — Наама насильно всучила талисман ему в руки. — Я от чистого сердца.

Наруто, жуя сладость, с любопытством заглянул через ее руку.

— Ух ты! Красный омомори с пожеланием удачи в любви! — хихикнул он. — Повезло тебе, аники!

— А что такой? — пожала плечами Наама. — Сама Вселенная сохранить эту вещь для тебя, Шисуи! В новом году тебя ждет твоя любовь.

Шисуи совсем стушевался и пробормотал слова благодарности едва слышно. Его щеки так приятно розовели, что Нааме невольно захотелось потискать его. Он такой юный, такой милый. Но тут же вспомнилась их первая встреча на краю обрыва, его страшная рана, которую он теперь прятал под повязкой. Наама буквально заставила себя улыбнуться. Этот юноша собирался лишить себя жизни с удивительным для его возраста смирением. Как же все-таки отвратителен этот мир…