Эффект наблюдателя | The Observer Effect (джен)

Что это не простая тетрадка, Драко понял почти сразу. Да, Блэком он был только отчасти, а девицей — так и вовсе не был ни на одну часть, но кое-какие крохи фамильного чутья перепали и ему. Вещь… зудела в пальцах, он не мог подобрать лучшего слова. Казалась тяжелее, чем должна бы. А больше всего настораживало иррациональное желание немедленно её раскрыть и что-нибудь в ней написать.

Надо признать честно, раскрыть Малфой тетрадь всё-таки раскрыл. Поступок опрометчивый, но не напрасный — от увиденного внутри обложки у него захолодело под ложечкой. Большинство мальчишек и девчонок, готовившихся ко сну в соседних комнатах, наверное, и не поняли бы, чьё имя стоит там, аккуратно выведенное побуревшими от времени чернилами. Но дедушка Абраксас состоял в ближнем круге, а после него в ближний круг вошли и отец, и крёстный; так что Драко — знал. Это была его вещь. В сочетании же с недавним хвастовством Поттера… Мордред, а тот и впрямь не солгал ни на йоту, не так ли? И Гарри был бесконечно прав — нельзя, чтобы у них нашли такое. В их вещах, в их спальне, в слизеринском подземелье.

Поттер умчал так, будто бы за ним стадо фестралов гналось, а значит и Драко следовало поторопиться. Малфой воровато оглядел пустую спальню, быстро застегнул рубашку, натянул обратно джемпер и мантию. Тетрадь он, подавив невольную дрожь, спрятал за пазуху. Затем крадучись вышел из спальни, тихонько прошёл по коридору и одним глазком выглянул в гостиную. Никого — старшие ещё не вернулись с пира, младшие все по спальням, префектов тоже не видно. Отлично. Вознеся короткую и нецензурную, но очень искреннюю молитву Салазару, Драко прошмыгнул по гостиной и выскочил за дверь.

Нарушать школьные правила в первую же свою ночь в «Хогвартсе» было и весело, и страшно. Больше, конечно, страшно, но Малфой твёрдо сказал себе, что это — приключение, самое настоящее. Их в его жизни, признаться, до сих пор не хватало — единственный бережно лелеемый сынок проклятого рода, он большую часть своих одиннадцати лет провёл словно закрытым в стеклянном шкафчике, как мамин любимый мейсенский фарфор — не дай Мерлин разобьётся. Но Драко не хотелось быть хрупкой бездеятельной фигуркой. А к тому же, он знал, что рано или поздно придёт и его время ввязаться в очень серьёзные игры — и речь, конечно, тут шла не о квиддиче. Ну вот время и пришло, немного раньше, чем думал и надеялся сам Драко, но уж как вышло.

Он спешил по пустому, лишь наполовину освещённому коридору, то и дело оглядываясь. Где бы устроить тайник? Нет, нужно уйти подальше, вообще подняться из подземелий. Может, спрятать тетрадь в доспехах? За картиной? В вазе? Ни одно место не выглядело подходящим. А если домовые эльфы наткнутся? Или школьный смотритель найдёт? Задача вдруг показалась чудовищно сложной.

Чего Малфой не учёл, так это вздорного характера здешних лестниц. Их в «Хогвартсе» было сто сорок две, у каждый свой особый норов, и как минимум две из них сходу невзлюбили Драко. Та, на которую он ступил, намереваясь забраться на второй этаж, вдруг развернулась на четверть оборота влево и целеустремлённо двинулась вверх, всё выше и выше. Растерявшийся поначалу Драко не успел спрыгнуть и теперь беспомощно наблюдал, как вниз стремительно уплывают этажи — третий, четвёртый, пятый, шестой… лишь на седьмом лестница соизволила остановиться, но стоило соскочить с неё и попытаться воспользоваться другой лестницей, на вид посмирнее, как та тоже бодро воспарила и закинула Драко на восьмой — под самую крышу, после чего лихим пируэтом сбросила ездока, канула в пролёт и была такова. Малфой с надеждой поглядел на лениво курсировавших внизу сотоварок беглянки, но те игнорировали его молчаливый призыв. Драко досадливо сморщился и, наконец, обернулся.

Перед ним был пустой, плавно закруглявшийся коридор. Слева на стене одиноко висел большой гобелен, на котором кучка троллей, одетых почему-то в балетные пачки, гонялась с дубинками за взмыленным волшебником в съехавшем на одно ухо старомодном завитом парике, белых кюлотах и туфлях с бантами. Справа — ряд окон, да расписная китайская ваза, больше самого Драко по размеру. И ни одной двери, хотя бы в какую-нибудь кладовку или заброшенный класс, которых, как Малфой знал, в школе было полным-полно, ведь многие предметы, вроде музыки, чистописания и домоводства, давным-давно не преподавались, либо стали факультативами. Место вокруг, хоть и явно редко посещаемое, не выглядело годным для его целей. Драко загрустил.

В тоске и раздражении он ходил взад-вперёд по коридору — тот, вдобавок ко всем неприятностям, оказался кольцевым, так что спуститься с другой его стороны, как он сначала надеялся, не получилось. Оставалось ждать возвращения капризной лесенки, что привезла его сюда, и ожидание это затягивалось.

Размышления о тайнике, о надёжном местечке, куда не доберётся никакой, даже самый рьяный, обыск, поглощали все его мысли, когда Малфой вдруг понял, что кое-что в окружающей обстановке изменилось. Прямо напротив дурацкого гобелена — тролли, обессилев, сидели на земле и с тупым выражением морд наблюдали, как волшебник в парике, помахивая украшенной лентами тросточкой, раз за разом выполняет третий арабеск — образовалась дверь, которой там совершенно точно не было раньше.

Явление неординарное даже для древнего и причудливо выстроенного колдовского замка вроде «Хогвартса». Заинтригованный, Малфой подошёл, взялся за круглую блестящую ручку, и потянул. Дверь была не заперта. Заглянув за неё, Драко чуть не рассмеялся от облегчения — он, наконец, нашёл именно то, что всё это время искал.

* * *

— Где ты спрятал дневник? — вдруг спросил Том, как-то странно оглядевшись. Они как раз спустились со второго этажа и пересекали холл, держа свой путь к проходу, ведущему в слизеринскую часть школьных подземелий. — Она в замке, я это чувствую, но… — он замолчал и нахмурился.

— А, — устало сказал Гарри, поправляя очки. — Его прятал не я. Я подумал — а что если директор всё-таки споит мне веритасерум или пролезет в голову, ну вот я и… делегировал эту задачу. Сам без понятия, где он сейчас, прости.

— Делегировал? — Том приподнял бровь.

— Попросил Драко помочь. Малфоя. Мы с ним в поезде познакомились. Он вроде как теперь мой друг, знаешь.

Том не рассердился на нарушение эксклюзивности их товарищества, чего втайне опасался Гарри. Наоборот, он поощрительно кивнул.

— Абраксас был одним из моих первых рыцарей. Это ему я собирался доверить дневник изначально. Если внук удался в деда, то ты сделал хороший выбор.

— Кстати, а как далеко ты можешь уходить от… как ты его назвал, филактерии?

— Не дальше четверти мили. Я примерно засёк, пока вас перевозили через Чёрное озеро. Таков отныне размер моей клетки — полмили в диаметре, ну разве же не славное выходит королевство? — Том бледно и зло усмехнулся.

Гарри запротестовал:

— «Хогвартс» — не клетка!

— Всё станет клеткой, когда нет возможности уйти.

— А что это такое — филактерия? — спросил Гарри, рассчитывая отвлечь Тома от мрачных мыслей, и расчёт его удался — Тому, кажется, нравилось объяснять Гарри что-то новое не меньше, чем Гарри нравилось это слушать.

— Хранилище для частицы души, — пояснил тот. — Оно образует якорь, к которому привязывается оставшаяся её часть после гибели физической оболочки. И эта связь позволяет душе не покидать пределов земного мира.

Гарри аж сбился с шага.

— В дневнике твоя душа? — недоверчиво переспросил он.

— Её часть, я же сказал. И слепок моей личности, который она поддерживает, — Том бросил загадочный взгляд на Гарри с высоты своего роста и дёрнул углом рта, но более сказать ничего не успел.

Одна из дверей, мимо которых они проходили — а они за разговором спустились вглубь подземелья, и находились теперь, по прикидке Гарри, совсем близко от тупика с ложной аркой, скрывающей вход в слизеринскую гостиную — внезапно отворилась и из неё вывалился никто иной, как сам ранее упомянутый Малфой. Он ошарашенно огляделся и пробормотал:

— Это как вообще? Мерлиновы яйца!

— Драко! — обрадовался Гарри, кидаясь к нему. — Получилось?

Тот просиял:

— Да! Не поверишь, что сейчас… а, — спохватился он, — ты же просил не говорить. Боишься, что в мозгах копаться будут, да? Кстати, сам-то ты где был?

— У директора, — отчитался Гарри, и Малфой понятливо присвистнул:

— Понятно, не зря боишься.

— Пусть расскажет, — вмешался Том, и Гарри поспешил добавить:

— Теперь уже можно — выкладывай!

— Точно? — засомневался Драко, и Гарри покосился на Тома, стараясь делать это не очень заметно.

— Сотру тебе память, если нужно будет, — успокоил тот. Гарри подтвердил:

— Да, всё в порядке, — и Малфой, ухмыляясь, поиграл бровями.

— Там такое! — сказал он. — Представь, я нашёл комнату вроде склада, она под самой крышей и здоровенная, как Мордред знает что. Огромный-преогромный хламовник, чего там только нету. И это ещё не всё — дверь сначала не была видна, а когда я захотел выйти, то попал вовсе не туда, откуда входил, а прямиком вот сюда! Здорово, правда?

— Ничего себе! — подтвердил Гарри. Магия, всё же, была бесконечно чудесна.

— А, — улыбнулся Том, и Гарри явственно почуял, что его настроение скакнуло вверх, — твой пронырливый друг умудрился обнаружить превосходное хранилище. Эту комнату я знаю, как раз её-то я и собирался посоветовать тебе. Я назвал её «Комната-где-всё-спрятано».

Ну разумеется, Том знал, Гарри вот совсем не удивился. Он и раньше думал, что если кому-то и известны все до единого секреты замка, так это именно Тому.

Но тут их трёхстороннюю (хотя одна сторона и не подозревала о том), беседу прервали самым грубым образом.

Из-за ближайшего угла вывернул профессор Снейп собственной носатой персоной и оглядел Гарри с Драко так брезгливо, будто они были прикипевшей грязью на его любимом котле.

— Мистер Поттер, вас-то мне и надобно, — процедил он далеко не приветливым тоном. — А вы, мистер Малфой, ступайте немедленно в свою спальню. Находиться в коридорах после отбоя запрещено, и вас, в отличие от Поттера, к директору, кажется, не вызывали, так что и оправданий у вас никаких нет.

— Крёстный! — обиженно воскликнул Драко и состроил самую печальную на свете физиономию. Вообще, умению Малфоя корчить рожи, как успел уже заметить Гарри, можно было только позавидовать — кто из актёров, небось, душу бы продал за такую выразительную мимику.

— Здесь я вам не крёстный, а профессор и ваш декан, — не повёлся Снейп. — Извольте держать себя соответствующе!

Печальный Драко ушёл, оглядываясь через плечо, а плечом Гарри, в свою очередь, завладел Снейп. Казалось, ему очень хочется подцепить Гарри за шкирку, как давеча проделала Фарли, но он сдержался, хотя хватку его ласковой не назвал бы даже самый невзыскательный судья.

— Пройдёмте ко мне в кабинет, — молвил он, и Гарри, моментально вспомнивший, что именно, по неделикатному выражению Селвина, с ним собираются проделать в этом кабинете, закручинился пуще Малфоя. Он оглянулся на Тома и постарался без слов показать ему: «как бы мне выкрутиться, а?». На это немедленно среагировал Снейп:

— Перестаньте извиваться, Поттер! У вас что, блохи?

«Этот человек — мой декан, — с содроганием вспомнил Гарри; раньше данная подробность всё как-то ускользала от его осознания. — Салазар, за что? Спаси!»

Всё же он был ещё мал, и порядочно утомился за минувший вечер.

— Да, сэр! — сказал он вслух. — Блох нет, сэр! Я незаразный!

Том расчётливо оглядел слизеринского декана и улыбнулся холодной острой улыбкой.

— У меня только что появилась одна идея, — сообщил он.

* * *

Когда Северус, подгоняя засидевшихся коллег, вернулся с казавшегося бесконечным торжественного ужина, ему уже не хотелось спать. Чего ему хотелось, так это убивать, и предпочтительно было бы начать со Шляпы. Настроение только ухудшилось, когда выяснилось, что Поттер в подземельях Слизерина отсутствует.

«Вы что, его уже сожрать успели, что ли?» — чуть не брякнул он, но Селвин, свеженазначенный префект пятого курса, упредил его невысказанное предположение:

— Директор вызвал к себе, сэр.

«Вот болван кудрявый, — вознегодовал про себя Снейп, — нет бы хоть записку своему декану черкнуть!»

Вслух же он сказал только:

— Я понял. Ступайте, вы свободны.

Господин директор, как размышлял Северус по дороге в кабинет последнего, тоже был хорош. Зачем ему понадобилось уединяться с Поттером? Ничего, кроме гадостей, от их разговора Снейп не ждал. Именно в силу того, что разговор зачем-то вёлся в его отсутствие.

Увы, разрушить этим двоим интим Северус опоздал. Мальчишка нашёлся чуть ли не за ближайшим углом — уже возвращался назад. С ним почему-то был Драко. Неугомонный крестник успел, как видно, ещё в поезде столковаться с героем — накаркал Северус про моментальную дружбу, вот как есть накаркал. Крестника он прогнал, а Поттера привёл к себе в кабинет, усадил в кресло у камина и сам уселся напротив. Герой выглядел побеждённым, но не сломленным — насупился, сверкая на Северуса круглыми очками и колупая указательным пальцем обивку кресла. Северус закинул ногу на ногу, сцепил на колене руки и повёл свою речь так:

— Ну, рассказывайте, Поттер.

— Что, сэр? — решил изобразить идиота мальчишка.

— А всё! — обрадовал его Северус. — Вообще всё. Где вас Мордред носил последний месяц?

Директор, наверняка, тоже задавал этот вопрос. Будет очень любопытно сравнить ответы, полученные им самим и Альбусом.

— Я был в безопасном месте, сэр. Господин директор уже сообщил мне, что моя жизнь под угрозой, и объяснил все детали. Приношу извинения за причинённое беспокойство, — Поттер склонил голову в показательном раскаянии.

«Ого, — подумал Снейп. — Альбус решился сыграть в открытую? Неожиданно».

— Возможно, у нас было не очень хорошее начало, — сказал он, когда стало ясно, что продолжать мальчишка не собирается. — И вы питаете ко мне не самые добрые чувства. Напрасно. В силу обстоятельств, которые вы слишком ещё малы чтобы понять, я обязался любыми — слышите, любыми — способами сохранить вас в целости. Я в настоящий момент ваш самый лучший друг во всём «Хогвартсе», так и запомните, Поттер. Я мыслю, вы не до конца ещё поняли, куда попали. Дом Слизерин не рад вашему появлению в наших рядах.

— Дом Слизерин вскоре переменит своё мнение, сэр. Я это вам обещаю, — заверил Поттер, никак не прокомментировав предыдущую Северусову речь. Снейп мысленно пожал плечами — что же, он пытался.

— Я знаю, что тетрадь у вас, — заявил он в лоб, и насладился мгновением растерянности и паники со стороны мальчишки. Попался, маленький гадёныш!

— Я не совсем понимаю, о чём вы говорите, сэр, — отпёрся тот, но было поздно. Северус покачал головой.

— Да бросьте. Вот чего вы, похоже, действительно не понимаете, так это того, что оставаться артефакт у вас не может. Он был доверен на хранение другому лицу, и к вам попал случайно. Вам следует его вернуть.

Мальчик задумался, но ненадолго.

— Во-первых, сэр, тетради у меня нет. Это правда. Хотите, и у вас хлебну веритасерума — директор вот уже угостил. А во-вторых — что, если… владелец считает, что тетрадь должна оставаться именно там, где находится сейчас? Очевидно, предыдущий хранитель был… небрежен.

Северус с трудом удержал лицо. Упоминание зелья правды оказалось несколько неожиданным, но с этим можно было разобраться и попозже. Вот что и впрямь приковало к себе всё его внимание целиком, так это упоминание хозяина вещи.

— Вы что же — знаете, кто владелец? — не поверил Северус.

Мальчишка нагло улыбнулся.

— Тетрадь подписана, сэр. И — да, я знаю, кто он. Видите ли, он… тоже ручался за мою безопасность. Но ваша забота мне, безусловно, приятна. Сэр.

Худшие подозрения Северуса сбывались на глазах, но как-то странно. Ему очень сложно было представить мир, в котором Тёмный Лорд ручался бы за безопасность Поттера.

— Вы бредите, похоже, — прошипел он, не в силах более удерживать ровный тон. — Где тетрадь?

— Её текущее местонахождение мне неизвестно, сэр, — мальчишка явно издевался, и Северусу это надоело. Он попытался прочитать его — но на поверхности мыслей нашёл только рой образов, уже слишком хорошо ему знакомых: карнавал жестокости и притеснений, обеспеченных Поттеру в приёмной семье неусыпными заботами директора. Северус, не ожидавший отпора и заинтригованный, ковырнул глубже — и провалился в бесконечную пустую темноту. Темнота открыла тысячу глаз с ярко-алыми зрачками и посмотрела на него в ответ. Северус моргнул. В желудке поселилось чувство, будто он проглотил кусок льда с добрый кулак величиной.

— Кто учил вас окклюменции? — выдавил он.

— А догадайтесь, — предложил мальчишка весело, и тоже закинул ногу на ногу. — Господин декан, сэр, — прибавил он без малейшего пиетета в голосе.

Окклюменция, даже примитивная, в таком возрасте считалась невозможной. Исключения были исчезающе редки. Северус когда-то водил близкое знакомство с одним из них.

Тот самый непредставимый мир, похоже, являлся реальностью. Это… на самом деле меняло очень многое.

Это меняло всё.

— Что дальше, сэр? Всё-таки веритасерум? — светски поинтересовался мальчишка. — Или тряхнёте стариной? Доставайте палочку, не смущайтесь! У меня крёстный тоже из пожирателей, я всё понимаю. Заклинание напомнить?

Северус оторопел.

— Я не пытаю детей, — сухо сказал он. — И Сириус никогда не был пожирателем.

— Да что вы! — Поттер аж всплеснул руками. — И в Азкабане он, конечно, сидит просто так, и вообще его подставили.

Северус не нашёлся с ответом.

— Кончайте хамить, Поттер, — только и промолвил он.

— Прошу прощения, сэр! Забылся, сэр! Осмелюсь предложить нам с вами, господин декан, сосредоточиться на учебных вопросах. Опасности, о которой говорит наш уважаемый директор, не существует. Тетрадь находится там, где и должна. С её владельцем у меня имеют место… особые отношения, которые не предполагают вмешательства посторонних. Давайте просто… не кусать друг друга за хвост, сэр. Пожалуйста?

«Гриффиндор, — со вспышкой истерического веселья подумал Северус. — Я ожидал, что это попадёт в Гриффиндор».

«Старею», — заключил он про себя.

— Я должен буду сообщить… предыдущему хранителю о судьбе артефакта. Он, я уверен, тоже захочет пообщаться с вами, — предупредил Снейп. Мальчишка кивнул:

— Вы в своём праве, сэр. Но, как вы понимаете, дальше него эта информация пойти не должна.

Северус тоже кивнул, и они замолчали. Потрескивали угли в камине, а больше не было ни звука — все их съедала толща камня за стенами и воды озера над головой. Снейп с новой силой ощутил, до чего же устал. Он помассировал переносицу.

— Не смею больше вас задерживать, — сказал он едко. — Ступайте. Постарайтесь, чтобы за ночь вас не разобрали на сувениры.

— Приложу все усилия, — в тон отвечал Поттер, поднимаясь. — Доброй ночи, сэр.

— Поттер! — окликнул его Снейп уже в спину. — Мои слова по-прежнему в силе. В случае… острых ситуаций — обращайтесь прямо ко мне.

— Конечно, сэр, — вежливо согласился мальчишка тоном, явственно подразумевавшим: «конечно нет».

В свете вновь открывшихся обстоятельств Северус и не ожидал иного.

* * *

Когда Том отнял палочку от виска Снейпа, и стало ясно, что тот полностью и безоговорочно купился на имитацию окклюментивного щита, Гарри испытал такое непередаваемое облегчение, что чуть не разрыдался. Снова. Этот вечер был вообще богат на слёзы, да и в целом на эмоции, которых набралось уже так много, что Гарри ощущал себя воздушным шариком — невыносимо лёгким и очень-очень пустым внутри. Кажется, он надерзил декану больше, чем следовало бы, но сил и правда уже не было вовсе никаких. Впрочем, расстались они на относительно мирной ноте. Язвительная враждебность Снейпа, как заключил Гарри, не была целиком направлена персонально против него. Похоже, господин декан просто считал её единственным способом взаимодействия с окружающим миром.

— Умница, Гарри, — сказал Том, беззаботно засовывая руки в карманы. Гарри иррационально позавидовал его свежему и бодрому виду. — Кстати говоря, мне любопытно — как именно ты пытался защититься от вторжения в свой разум? Я не совсем уловил этот момент — был занят формированием нужного воздействия. И чуть ранее, у директора — ты ведь тоже пробовал сделать нечто подобное, не так ли?

— Ну… слушай, а мы не можем поболтать хотя бы в гостиной? Там сейчас, наверное, нет никого, все давно спят, — Гарри оглянулся и поёжился. Пустой коридор подземелья был не слишком уютным местом. — Тут холодно.

— Вряд ли мы останемся там одни, — возразил Том. — Тебя, скорее всего, ждут. Так что лучше говори сейчас.

Гарри тяжело вздохнул и попытался внятно изложить свою тактику.

— Эм… что ж, я сильно запаниковал сначала, а потом вспомнил, что ты говорил насчёт того, как устроено чтение мыслей. Ну, что это не как книга, а вроде горы нарезанных фильмов или комнаты, в которой полный бардак. И я просто… начал собирать всякое — знаешь, про моих магглов, и чтоб ещё поотвратней было — и стаскивать это всё в одну кучу как можно ближе к поверхности. Старался изо всех сил думать только об этом, а больше вовсе ни о чём. Сперва получалось не очень, сбивался, но в конце… стало легче, и вроде даже начало неплохо выходить. Вот так как-то, — неуверенно закончил он.

Том оглядел Гарри очень внимательно. И странный был у него взгляд — так гордый коллекционер осматривает новое приобретение, ценный экземпляр, да к тому же доставшийся задёшево, от человека, который не знал истинной стоимости своего сокровища.

— Изумительно, — сказал он тихо. — Ты и впрямь не перестаёшь преподносить сюрпризы. То, что ты описываешь — одна из разновидностей окклюментивного щита, довольно примитивная, но вполне рабочая. И ты додумался до неё сам.

Гарри смущённо пожал плечами. Это явно была похвала, хотя и не до конца ему понятная.

— Ну — да?

— Изумительно, — повторил Том, и, как видно, на этом его любопытство было полностью удовлетворено, поскольку он развернулся и наконец повёл Гарри к заветной арке с трещиной сбоку.

И конечно же, ну разумеется, Том был, как обычно, прав. В гостиной Гарри и впрямь ждали.

— Я больше не могу, извините, — вежливо объяснил он шестерым — надо же, полный кворум ради него собрали — префектам, расположившимся в креслах у камина, будто правящая семья, запечатлённая на каком-нибудь старинном полотне, только парочки борзых, валяющихся в ногах, тут не хватало. — Можно вы меня завтра… трахнете? Честно, живого места уже нет.

— Да я б тебя, суку, вообще кончила бы сразу, чтоб не мучился, — тоскливо изрекла блондинка с толстенной косой, казавшаяся старше остальных — должно быть, префект седьмого курса. — Ты ведь понимаешь, почему тебя ещё не доедают фестралы на конюшне?

— Не попадайся, — машинально ответил Гарри. — Куча народу скажет, что последний раз меня видели именно здесь.

Девушка с косой хмыкнула.

— Я — Юфимия Роули, — представилась она. — Это Робин Блишвик, мой напарник. Мы префекты седьмого года обучения. Этих двоих ты уже знаешь, а рядом с ними Блетчли и Эджкомб. И все мы хотим знать, какого Мордреда святой Поттер забыл в Слизерине.

Гарри испытал большое желание лечь на пол и немного покричать. В качестве компромисса он сел, скрестив ноги, прямо там, где стоял — на пушистый зелёно-серый ковёр.

— Есть причина, — выговорил он. — Но если я просто скажу, вы не поверите. Решите, что я бахвалюсь попусту. Надо будет показывать. А на это мне нужно немного времени. Хотя бы до Хэллоуина.

— Во что я уже только не готов поверить, пацан, — мрачно заявил Блишвик, здоровенный плосконосый громила со шрамом от угла рта до мочки левого уха, — ты прямо удивишься. Гони свою сказочку.

Гарри покосился на Тома, с непринуждённым видом занявшего местечко возле камина, рядом с префектами, чьи кресла были сейчас развёрнуты спинками к огню, чтобы сидящие могли с удобством наблюдать за входом в гостиную. Стоя там на фоне пламени, Том выглядел настолько уместно и настолько живо, что казалось странным, почему никто из них не оборачивается спросить его мнения.

— Закинь удочку, — кивнул Том. — Поглядим на реакцию.

— Я — наследник Салазара Слизерина, — объявил Гарри. В его воображении эта сцена представала более торжественной, а сейчас прозвучало так буднично, что даже и не верилось — он наконец-то это сказал.

Роули молча закрыла лицо рукой, кто-то захихикал. Селвин прикусил губу, тоже явно борясь со смехом, Фарли раздражённо закатила глаза. Блишвик поднял брови и сочувственно покивал, как сумасшедшему.

— Удачи с доказательствами, — скаля зубы, пожелал темноволосый парень с пробивающимся над верхней губой пушком, представленный ранее как Эджкомб.

— Да что вы его слушаете, — брезгливо выплюнула сидевшая рядом Блетчли, рыжая девушка с плоским, невыразительным лицом, на котором совершенно терялись слишком бледные брови и ресницы. — У тебя мать — грязнокровка, в курсе ты, наследник?

— Нет у него матери, — постановила Роули и фыркнула, опуская, наконец, ладонь. — Его Мордред из своего левого яйца высидел, нам всем на горе.

— А давайте он упадёт нечаянно с Астрономической башни? — кровожадно предложила Фарли. — Или с метлы свалится. Был Поттер — и нет Поттера, какая трагическая случайность.

— А! — обрадовался Селвин. — Так вот для чего этот дурацкий коридор, а я-то всё гадал!

Префекты рассмеялись.

— Ну а ты что думаешь, герой? Что бы нам с тобой такого интересного сделать? — спросил Блишвик с хищной улыбкой, совсем однако не шедшей к его грубому лицу.

— Да я вот думаю — декан правда спать пошёл, или всё-таки подслушивает? — бестрепетно отвечал Гарри. Атмосфера, несмотря на явное, даже демонстративное, запугивание, не ощущалась угрожающей. А может, дело было в Томе, чья зубастая усмешка не сходила с лица на протяжении всего обмена репликами. Или в том, что за последние пару часов Гарри кардинально пересмотрел для себя концепцию «угрожающего». — А делать — понятно, что: дать сроку до Хэллоуина, и если я вам брешу, то сам скинусь, откуда скажете.

Блишвик одобрительно хмыкнул, Роули усмехнулась краем рта. Остальные префекты слушали кто со скепсисом, кто с насмешкой на лице, но по-настоящему он не нравился только Блетчли, Гарри это видел. Ободренный своими наблюдениями, он выпустил ретирадный залп:

— И зря вы все думаете, что это я убил Тёмного Лорда. Ведётесь на пропаганду, как маленькие.

Из его уст это должно было прозвучать отменно смешно, и так и получилось. Префекты — кроме Блетчли — хохотнули.

— Ладно, герой, — сказал Блишвик и они с Роули переглянулись. — Так уж и быть, живи пока.

— И вали-ка уже спать, — добавила Роули.

Гарри несказанно обрадовался этому вердикту, точнее — последней его части. Он подскочил — откуда только силы и взялись — и протараторил:

— Благодарю вас, господин префект, сэр, госпожа префект, мэм. Доброй вам всем ночи!

— Эй ты, святой младенец, — окликнула его Блетчли, когда он уже практически сбежал из гостиной, — ты рот-то раскрывай лучше с умом. Знаешь, кто называет его Тёмным Лордом?

— Да, знаю, — сладенько улыбнулся в ответ Гарри. — Пожиратели и я.

В спальне было темно хоть глаз коли, и Гарри шёпотом призвал люмос, который тут же поспешил прикрыть ладонью. Том не пошёл за ним — остался в гостиной, и Гарри снова гадал, чем тот будет развлекать себя всю ночь. Читать, должно быть. Для этого даже не обязательно было покидать общую комнату — Гарри видел книжные шкафы у стен. Вот интересно, содержимое тех шкафов такое же восхитительное, как на площади Гриммо? Хотя вряд ли, это всё же школа.

Гарри достал пижаму, шикнув на Сундук, прокрался в ванну, заполз в кровать, задёрнул полог, спрятал палочку под подушкой и только было собрался уже уснуть, как полог заколыхался, и под него, точно хорёк в амбар, вполз сонный, но решительно настроенный Малфой.

— Поттер, не спи! Не спи! Не смей спать, кому говорю! — затряс он полубессознательного Гарри. — Кто обещал потом всё объяснить? Давай, объясняй!

— Малфой, отцепись, — заплетающимся языком увещевал Гарри, — пожалуйста, ну давай завтра? Я уже думать не могу…

— Мерлин, да заткнитесь вы, любовнички! — донеслось из-за полога, и тут же высокий голос Крэбба отругнулся:

— Забини, а вот кому язык во рту лишний?!

— Прощения прошу, милорды! Не могли б вы отложить свои забавы до утра?

— А ну тихо! Кто силенцио колдовать умеет? Никто? Какая жалость.

— Придурки! Я давно уже молчу! — пропел Драко, и лишь убедившись, что последнее слово осталось-таки за ним, прокрался обратно в свою постель. Но Гарри этого даже не заметил — он уснул на середине перепалки.

Снился ему яркий и тёплый огонь, напоминающий огонь камина, и чьи-то крики о пощаде, переходящие в забавный икающий визг.