Приключения Перри Поттса, фальшивого доктора и настоящего волшебника (джен)

Как-то внезапно, за одну ночь город укрылся пушистым снегом, и когда Стивен утром открывал окна, за ними ещё танцевали лёгкие снежинки, искрящиеся под утренним солнышком. Он вышел на крыльцо в наброшенном на плечи кардигане, набрал полную грудь свежего хрустального воздуха и выпустил облачко пара, ощущая, как от дыхания слегка немеют губы, а нос и щёки игриво пощипывает трескучий морозец. Скрывшись в доме, он вскоре появился снова с большой коробкой птичьего лакомства и заполнил кормушку, на которую тут же слетелись пернатые гости. Серпент не забывал своё неласковое детство, и всегда старался накормить голодных, особенно таких беззащитных.

Замешивая тесто, он мурлыкал вполголоса, размышляя, как украсить дом к Ещёгоднику, а также гадал, стоит ли посылать поздравительные открытки шерифу Осгуду. Стивен хорошо знал, что шеф Мейсон любил хороший табак, его супруга приходила в восторг от мягкой пряжи для рукоделия, а внуки обожали молочные тянучки с орехами. В то же время, предпочтения Освальда Осгуда и его семейства оставались для секретаря доктора Поттса загадкой. Стоит ли вообще что-то дарить людям, которые каждый раз смотрят на его начальника сверху вниз и обзывают фокусником? Но они были столь любезны, что приглашали их на ужин. Звонок от Перри развеял сомнения. Придерживая трубку полотенцем, чтобы не испачкать аппарат мукой, Серпент разобрал:

— Осгуду бутылку хорошего виски. Мадам Осгуд духи с ароматом жасмина. Всем троим юным Осгуд по коробке шоколада и нарядные перья. Они здесь скучают и часто пишут подругам в Метрополию.

Стивен не знал, было ли это действием телепатии Перри, или доктор просто оказывался наблюдательным, хорошо зная человеческую натуру, но в отношении подарков он никогда не ошибался.

После завтрака доктор решил отправиться по магазинам, и в книжной лавке они встретили дочерей шерифа — Лилиану и Петунию. Судя по количеству купленной писчей бумаги с розовыми полями, друзей по переписке у них действительно было много.

— Чудесное утро, — поприветствовал их доктор, приподнимая цилиндр. Стивен слегка поклонился.

— Доброе утро, доктор Поттс, господин Серпент, — Лилиана посмотрела чуть настороженно, отвечая на приветствие.

— Уже подготовились к праздникам? В мэрии обычно проходят очень уютные музыкальные вечера.

— Да что там готовиться, всё равно ожидается скука смертная, — легкомысленно сообщила Петуния, которая, похоже, отличалась среди сестёр наибольшей прямолинейностью. — То ли дело вечеринки, на которые мы ходили дома…

— В тихих городах имеется своя прелесть, — мягко настоял доктор, что неожиданно вызвало раздражение у Лилианы:

— Что вы можете об этом знать? Не слишком ли вы самодовольны и снисходительны для человека, который не занимается общественной деятельностью, не имеет средств заработка, живёт в маленьком домике и проживает наследство своих предков?

— Согласен, мисс Лилиана, с такой точки зрения мои перспективы действительно выглядят несколько туманно…

Возмущенно хмыкнув, средняя мисс Осгуд подхватила под руку сестру и поторопилась к выходу.

— Кажется, будто мы их чем-то обидели, — протянул доктор.

— Похоже, мисс Лилиана считает вас нищим, или же подозревает в меркантильных намерениях? — предположил Серпент.

— Или огорчилась, что вы, мой друг, после вальса в парке так и не удосужились прислать письмо с выражениями своего восхищения, — парировал Перри.

— Давайте не будем им ничего дарить, — уныло предложил Стивен.

— Отвечать грубостью на грубость слишком по-детски. Они нам пока не враги, чтобы бить в полную силу. И, в конце концов, мы можем позволить себе быть снисходительными, — возразил доктор и принялся листать стопку свежих научных журналов.

Помимо продуктов и хозяйственных мелочей, Серпент набрал целую корзину праздничных безделушек, соломы и зелени, и после обеда принялся украшать дом, хотя Перри и ворчал, что ещё слишком рано. Но секретарь будто торопился наполнить дом ощущением праздника. Свежий запах можжевельника смешивался с терпким ароматом спелых ягод, делая комнаты нарядными и уютными.

— Вы же знаете, что я не особо жалую Ещёгодники, так зачем суетиться? Пожалейте свои ноги, — посоветовал доктор.

— Год заканчивается, и все эти мелочи напоминают о приятных моментах, которые довелось прожить, — пожал плечами секретарь.

— Наша память остаётся с нами, как бы мы ни старались позабыть… Перевёрнута клепсидра и рассыпан весь песок. День и век, давно ушедший, снова близок и жесток. Жизни, вещи, время, мысли истлевают в серый прах, не удержит их надежда или пляска на костях. Восемь — три — тринадцать — девять, пять — двенадцать — двадцать три. Не теряйся в лабиринте и обратно не смотри.

Выдав очередную явно магическую считалку, доктор вернулся к чтению, пробормотав:

— И, друг мой, принесите мне, пожалуйста, чаю…

Стивен отложил в сторону недоплетенный венок, выскользнул из гостиной и потёр подбородок. Пока никаких изменений заметно не было, но, зная характер чудес доктора Поттса, нужно быть готовым к любым неожиданностям. Пройдя по коридору, он открыл дверь кухни и снова оказался в гостиной. Стивен моргнул. Перри сидел в кресле, но теперь в комнате явно стоял поздний вечер, и одет волшебник был по-другому.

— Что? — обернувшись и оценив ошарашенный вид помощника, волшебник прищурился, и внезапно сообщил: — Ах, да, вы из прошлого четверга. Сделайте четыре шага назад и входите в дверь чулана, по правую руку.

Секретарь растерянно кивнул, последовал совету и оказался на кухне. В полной прострации он автоматически заварил чай, поставил на поднос чайник, чашку и блюдце с печеньем, и снова вышел в коридор. Но тут же осознал, что понятия не имеет, куда идти. За дверью вместо кухни был теперь пыльный темный коридор, видимо, одно из ответвлений древней части подвалов под особняком. Тогда он вздохнул и вернулся, продолжая свой путь и надеясь, что ему повезет оказаться в нужной версии гостиной.

Галерея комнат, которые миновал Серпент, действительно напоминала лабиринт. Он попадал в гостиные, заброшенные, будто в них давно никто не жил, крохотные спальни, странные каменные залы, под высокими потолками которых металось эхо. Один раз, приоткрыв боковую дверь, он увидел вдалеке спину себя самого, тут же её захлопнув. В другой раз поднимался по деревянной широкой лестнице, которая раздваивалась, изгибалась, напоминая странные картинки с оптическими иллюзиями.

Стивен пробирался теперь по дому с большой осторожностью, за каждой дверью его могли ожидать очередные сюрпризы. И действительно, заглянув в седьмую по счету версию библиотеки с разбросанными по полу яркими книжками, он увидел сидящую на стуле маленькую девочку, которая сосредоточенно раскрашивала принцессу в альбоме. Девочке было на вид лет восемь, и длинные косички с вплетенными в волосы ленточками опускались ниже талии. Заметив Серпента с чайным набором, она заметно испугалась, но он примирительно улыбнулся:

— Привет, я Стивен. Хочешь чаю? Хотя он уже не особо тёплый…

Девочка кивнула, и он поставил чашку на столик, наливая ей подостывшего улуна и оставляя печенье.

— Ты живёшь у доктора Перри? — поинтересовался секретарь, гадая, в какой временной промежуток попал.

— Ага, дядя Перри обо мне заботится после смерти папы. Па служил полицейским. Ой, я совсем забыла о вежливости! Меня зовут Гиацинта!

— О вежливости забывать не стоит, — отозвался Стивен, ощущая, как по спине бегут мурашки. Неужели эта девочка — та самая мадам Гиацинта, хранительница подводного ужаса?

— А где мистер Поттс? — поинтересовался он, надеясь, что местный Перри не рассердится, заметив в своём доме чужака. Они же ещё не знакомы.

— На кухне, печёт вафли и чёртиков с вареньем. Я тоже учусь готовить, он хвалит мои имбирные пряники, — гордо ответила девочка.

— Хорошо, я пойду, его поищу, — сказал Стивен, покрепче прижимая к себе чайник, будто это была путеводная ниточка, способная вывести его из временного лабиринта. На прощание маленькая Гиацинта приветливо помахала ему рукой.

Ещё некоторое время Серпент продолжал идти, не встречая людей, и думал, что случится, если он встретит себя самого. Но вместо этого в почти пустом неуютном зале встретил, по-видимому, предка доктора Поттса. Этот представитель семьи Поттс отличался исключительным сходством с Перри, но выглядел моложе, худее своего потомка, а в глазах волшебника клубилась студеная пустота. Заметив Стивена, он резко поднялся из-за стола, выставив перед собой тросточку, и сухо поинтересовался:

— Вы кто такой?

— Сэр, прошу прощения, я помощник вашего... внука... Из будущего.

Сжав губы в тонкую нитку, Поттс-старший пристально рассматривал Серпента, будто пытался препарировать его мысли. Стивену стало неуютно от подобного осмотра, и он снова вцепился в чайник, будто хрупкий фарфор способен был его защитить.

— Вы далеко зашли, отрок, — наконец кинул хозяин. — Идите прямо и сверните в четвёртые покои по левую руку.

Он указал тросточкой направление, но так и продолжал пристально следить за Серпентом, пока тот не покинул комнату.

Действительно, за указанной дверью нашлась привычная глазу спальня самого Стивена, и на тумбочке лежала вполне свежая прошлогодняя газета. Но и это не было пунктом его назначения, поэтому блуждание по времени и пространству продолжалось. Серпент уже почти отчаялся, и устало остановился в застеклённом зимнем саду, которого в доме доктора никогда не было. Плети вьющихся растений карабкались по деревянным решеткам, уютные низкие скамейки так и манили присесть, в зарослях журчали струи фонтана, навевая дрёму.

Стивен подумал, как в такой ситуации поступил бы сам Перри, и едва не хлопнул себя по лбу — разумеется, доктор Поттс ничего бы не стал делать. Он не тратил время напрасно, вместо того наверняка нашел бы себе удобное место и ждал, пока развеются чары. Приняв решение, он открыл ближайшую дверь, обнаружив там, весьма кстати, очередную заброшенную гостиную, храбро прошел к дивану и уселся, твёрдо настроенный с места не сдвинуться. Тиканье незримых часов, сопровождающее его всю дорогу, помогло успокоиться, и скоро уставший секретарь уже спал, обняв пыльноватую подушку.

— Мальчик, не стоит спать в обуви, — услышал он тихий голос патрона, и тут же сел. Гостиная приняла прежний вид, на камине алели ягоды, переливались шелком разноцветные ленты, и сам доктор был привычным до последней детали — не молодым и не дряхлым, не отчуждённым, излучающим сдержанную ярость, а обычным, каким привык его видеть Стивен каждый день.

— Вы мадам Гиацинте пекли чёртиков с вареньем? — первым делом спросил он, а Перри, печально вздохнув, приказал сидеть на месте и ушел на кухню, откуда вернулся минут через пятнадцать со странной выпечкой, напоминающей кляксы с мазком варенья в центре.

— Что это, сэр? — с опаской поинтересовался помощник, рассматривая кулинарные поделки, которые за десять минут в духовке успели чуть подгореть.

— Чёртики. Из густого блинного теста и ложки засахаренного смородинового джема. Я никогда не умел особо искусно готовить. Но Гиацинте тогда было семь, и она считала их верхом совершенства. Пока не научилась печь сама, — усмехаясь, признался волшебник.

— Ваш дом категорически странный, сэр, — пожаловался Серпент и принялся жевать чертика, который, на удивление, оказался вовсе не так плох на вкус.