Я не Поттер! Часть 2 | Магия освобождает (джен)

Легкий звон стекла разбудил Люпина среди ночи, отчего на секунду он перестал дышать и моментально покрылся испариной. Вскочив и жалея, что не может пройти сквозь стену, он выбежал в коридор и распахнул дверь соседней спальни, ожидая увидеть худшее — смерть многих посредством смерти Гарри.

Однако мальчишка был жив — слава Мерлину! — и сидел на кровати, тараща глаза в окно, где застрял кто-то большой.

— Добрый вечер всем присутствующим… кто бы сейчас не пялился на меня из темноты, — раздался голос Тодеуса, и комнату мгновенно наполнил такой густой запах алкоголя, что глаза могли заслезиться. — Штанина зацепились за гвоздь... Гарри?

Ремус дернулся, желая перехватить ребенка, но тот резво подскочил и уже освобождал родственника из плена оконной рамы. Когда парень всё же ввалился в комнату, и его отец увидел, что кроме разбитой губы и щеки сын в принципе цел, то решил призвать к ответу виновных.

— Белла-а-а!

— Да не ори ты, Люпин… — донеслось откуда-то из-за спины.

— Ремус?! — поразился неожиданный гость. — А ты здесь что делаешь? Да зажгите кто-нибудь свет, мы ж не маглы чтоб экономить!

— Может, в другом месте зажжете? — пробурчал Гарри, зевая. — Спать хочу…

Ведьма в белой ночной рубашке вышла вперед и вздохнула.

— Тодеус, марш в свою комнату, — приказала она. — В восемь завтрак, не появишься, я тебя через это окно за шкирку и выкину.

Парень проскочил мимо всех быстро и ловко, несмотря на явное опьянение.

— Ты окно не запечатала? — процедил оборотень, вложив в эти слова всё, что он думает о ведьме и о её родословной до седьмого колена.

— Не такая уж я тупая, как ты и твоё воющее племя! — прошипела Беллатрикс, явно не собираясь оставаться в долгу. — Я запечатала не только окна, но и двери с камином!

Оборотень сделал шаг вперед, ведьма запрокинула голову и сделала свой, но хихиканье с кровати помешало им полноценно сцепиться друг с другом.

— Не ссорьтесь, мам, — попросил Гарри, невозмутимо наблюдая за перепалкой. — Май месяц, а вы закупорили меня, как в бутылке. Открыл окно сам. Ну, а что ещё оставалось делать?

Признание настоящего виновника взбесило уже дружных в своем бешенстве взрослых.

— Гарри, дорогой, а где ты взял палочку?! — прошипела мать.

— Да, Гарри, у кого ты её стащил?! — уточнил формулировку оборотень.

Мальчишка усмехнулся, но ничего не ответил. Люпин, понимая, что палочку притащил Кикимор, хранил тайну, сцепив зубы. В силу обстоятельств давно прознавшая об убежище с газетами мать всё ещё не имела понятия о подчинённом домовике. Рассказать ей о нём — значило рассориться с учеником навсегда.

— Люпин, найди палочку, — буркнула Беллатрикс, разворачиваясь к выходу. — И быстро.

Оборотень перегородил ей путь и цокнул языком:

— Нет уж! Ты мать — ты и ищи.

— Ты… ты… — Беллатрикс побагровела от возмущения. — Дамблдоровская шавка!

— А ты Волдемортовс… ты тоже шавка! Сумасшедшая!

— Милорду пожалуюсь — мало не покажется!

— Тебе, отказывающейся искать палочку у сына? Не сомневаюсь!

Они одновременно выхватили палочки и наставили друг на друга, встав в боевые позиции.

— Хватит! — заорал Гарри, вскакивая с кровати. — Забирайте по палочке, чтобы никому не обидно! У вас бешенство? Два часа ночи!

Гарри кинул в них палочки — одну за другой. Первую поймала Белла, вторую — Люпин. После чего довольные взрослые вышли и разошлись. Правда, через пару секунд рванули обратно, чуть не столкнувшись у двери лоб в лоб — ведь забыли запечатать окно. Но в целом дальнейшая ночь прошла без приключений, если не считать таковым храп Тодеуса, который пришлось заглушать несколько раз.

Всю ночь Люпин мечтал о постели в замке Салазара и даже был готов подниматься в свою комнату пешком, лишь бы вновь очутиться там, где время словно замирает и нет Гарри.

План улизнуть провалился: у камина его поймал сын.

— Малец тебя ждёт, — сообщил он. — Куда это ты собрался с утра пораньше?

Пока они шли в зал, Ремус успел спросить:

— Где ты был? Почему сбежал?

— Учился и помогал, — ответил тот уклончиво. — На задании.

— На чьём?!

Но они уже вошли в обеденный зал. За столом, утопая в кружевных чёрных одеждах, сопела Беллатрикс, а Гарри, хоть и был одет не менее мрачно, излучал бодрость.

Поздоровавшись, Ремус сел за стол, сделав вид, что для него совершенно нормально завтракать в компании Пожирателей.

— Тедди… отец знает, что ты здесь? Это незаконно, — поинтересовался он у сына.

Беллатрикс очнулась и посмотрела на оборотня с любопытством, но в её сонном состоянии на длинные разговоры была неспособна.

— Смотри! — пробормотала она, указывая на выход. — Видишь?

— Кого?

— Вот и я не вижу. Никто меня арестовывать не спешит, — зевнув, заявила она.

— Когда нет бумаг — нечего нарушать, — объяснил парень. — Родители знают, где я, а тёте никто претензий не предъявит.

— Хватит его донимать, — вновь встряла Беллатрикс. — Мальчик у нас молодец — Драко без работы оставил. Правда?

Она хищно улыбнулась, с нежностью глядя на племянника, переполненная непонятной Ремусу гордостью. Холодок в груди подсказал ему, что он на самом деле не хочет знать, за что она хвалит парня. А потому отвёл взгляд, не в силах выносить переглядываний Пожирательницы и Тодеуса, за которыми наверняка скрывалось что-то ужасное.

* * *

Аккуратный дом из серого кирпича, утопающий в заботливо высаженных Ханной кустах роз, готовился принять гостей, прибывших без приглашения. Таким гостям и под угрозой расправы никто не стал бы его отсылать. Один взгляд на замешкавшихся магов у ворот — и сердце у него замирало.

Отец рассматривал вариант побега дочери на край света и даже планировал его. Пока однажды они с женой не проснулись утром и не поняли, насколько глупы и смешны их надежды спрятаться от тех, кто имеет пять представительств в одной только Африке.

С момента прихода Волдеморта к власти прошло двадцать лет, а это гигантский срок даже для вездесущего зла. С некоторых пор маги на улицах шушукались не при виде его приспешников, а встретив Невилла с семьёй, и осуждающе цокали языком ему в спину. Видимо, именно такого эффекта новая власть и добивалась, решив однажды оставить его жить, словно ни в чём не бывало.

Да что там чужие — как-то он заметил, какими глазами Фрейя смотрит на кулон работницы Волшебного зверинца в Косом переулке, позабыв, что собиралась выбрать сову.

Иногда Невиллу казалось, что его поколение — это песок, а поколение времён Волдеморта — океанская волна. Не оставалось сомнений, кто кого победит в этом противостоянии.

Пусть мужчина и не собирался сдаваться, надеясь дожить до момента, когда всё опять переменится, он в какой-то момент понял, что и его дочь ближе к новому времени. Отец признался себе, что Фрейя — добрый и скромный ребёнок, который совершенно не хочет отличаться от других, а уж тем более с кем-то бороться. Часто она делала вид, что не слышит вопроса от других детей о том, кто её родители, и просто продолжала с ними играть.

Однажды такой вопрос ей задал Скорпиус Малфой, с которым они встретились в книжном магазине «Флориш и Блоттс» и принялись играть в догонялки, чуть не опрокидывая на себя стеллажи. Дочь его проигнорировала, а мальчишка не повторил. Смолчал даже уже совершивший покупку Драко, не сразу догнавший сына, чтобы забрать и уйти. Он просто окинул Невилла взглядом, сказал Скорпиусу попрощаться с мимолётной подругой и вышел.

Но если дочери, не знавшей времён, где не делили магов по чистоте крови и не убивали на тротуарах разыскиваемых врагов, он прощал желание жить, как все, то Люпину — не мог. Сейчас он смотрел на Ремуса и Гиббона, о чём-то споривших и жестикулировавших, словно они сто лет знакомы, и его душа выворачивалась наизнанку от обиды и злости. Не оттого, что оборотень перешёл на другую сторону — ведь Невилл знал, что Волдеморт может легко надавить на каждого из них. Он не прощал ему Гиббона, догадываясь, что и новая жизнь Люпина, как этот убийца Полумны — стали ему привычны, словно новые удобные тапочки, надетые вместо поношенных старых.

Не меньшей силы эмоции вызывал у него Тодеус Крам, потягивающийся у дуба через дорогу от дома. Казалось, что подрасти блондин ещё немного, и он сможет переломать дерево ударом ноги. А его жёсткое и грубое лицо зверёныша с очаровательной улыбкой ребёнка напоминало знакомым с ним магам оскал. Впрочем, его опасность заключалась не в физической силе — она скорее обманывала сторонних наблюдателей, видевших в нём просто агрессивного увальня, обожающего разврат и веселье.

Волдеморт начал странную кампанию, притягивая в Англию искусных и внутренне безжалостных бойцов со всего мира. А то, что Тодеус — сын Люпина и покойной Тонкс, мужчина считал совпадением. Этот парень был нужен новой власти для какой-то борьбы, и Невилл опасался, что в один не прекрасный момент верные новые солдаты постучатся к ним в дом совсем не с целью обучить боевой магии.

Перси Уизли стал не единственной жертвой Тодеуса, а первой, и в Министерстве шептались, что сам Тёмный Лорд поражён умением ещё школьника уничтожать по приказу.

Единственным в этой четвёрке, кто просто стоял, опустив руки вдоль тела, и неотрывно смотрел на его дом, был Гарри. И только глупцы вроде чересчур доброго Люпина могли думать, что Гарри-ребёнок — это что-то вроде неприятной игрушки и его не стоит бояться. Невилл же знал абсолютно точно, что единственная разница между ним взрослым и маленьким — необходимость играть сложную роль, которая с годами просто отпала.

Неожиданно Гарри повернул голову и посмотрел Невиллу прямо в глаза, хотя мужчина был уверен, что его скрывает плотная тюль. Отшатнувшись в ужасе, он почувствовал, как по спине бегут мурашки, и решил, что чем быстрее начать, тем быстрее эта пытка закончится.

— Господа? — закричал он в открытую дверь. — Вы с визитом? К нам?

Гиббон рванул к дому первым, словно почувствовав облегчение, за ним — Гарри и Люпин, а замыкал шествие Крам.

Хромая от расстроенных чувств сильнее обычного, Невилл проследовал за ними в свой небольшой зал с двумя диванами у камина. Впрочем, визитёры и не думали присаживаться, даже здороваться.

Как назло, не послушалась отца и вышла на шум Фрейя. Она с любопытством выглянула из-за угла, где находилась её комната, и громко произнесла:

— Добрый день!

Пожиратель даже вздрогнул, и Невилл понял, что здороваться он может, просто забыл.

— Добрый день, Фрейя! — сказал он даже слишком приветливо, как для психопата-убийцы, и широко улыбнулся.

— Привет! — поздоровался Тодеус и махнул ребёнку рукой.

— Как дела? — спросил Гарри.

Люпин же просто кивнул и бросил виноватый взгляд на Невилла, стараясь не смотреть на его дочь. Маленькая, неприметная и русоволосая, она имела самую обычную внешность. Но её милое личико, огромные серые глаза и по-детски пухлые губы бантиком всё равно хотелось рассматривать.

В её живом взгляде таилась тёплая доброта, способная, казалось, согреть даже самую холодную душу, — и её отец знал это лучше других. Их дом ломился от хромых и косых животных, раненых сов. Была даже жаба, которую притащил им из Хогвартса Фред. А уж отдать что-то своё тому, кто нуждается больше, его дочь и вовсе считала за правило. В последний раз она отдала собственный кусок пирога бездомному маглу, которого увидела за окном.

Перестал улыбаться Гиббон не сразу. Он словно залюбовался ребёнком, но всё же очнулся и выпустил метку. После этого из пергамента в его руках показалась голова чиновницы, которая затараторила писклявым голосом:

«Именем великого Тёмного Лорда — единственного правителя магического мира и Великой Британии — Фрейя Долгопупс приглашается в класс профессора Ремуса Люпина для прохождения подготовительного курса «Боевая магия детям» или «Основы магического взаимодействия».

Питание и проживание великодушно оплачивает Казначейство Тёмного Лорда и Великой Британии. Не забудьте взять тапочки!

Подписи двух сторон обязательны!»

Дочь сразу заподозрила неладное:

— А ты там будешь? — тихо спросила она отца, повернувшись к нему. — Или мама?

Невилл чувствовал, что предаёт её, и что в этом виноват он и вся его жизнь, полная борьбы. Но бежать было бы ещё опаснее, и ему ничего не оставалось, кроме как отрицательно покачать головой. Последнее выглядело совсем печально, словно он её на смерть отдаёт, и отец спохватился, приготовился сказать что-то хорошее, но не успел.

Быстрым шагом к ней подошёл Гарри, и дёрнувшийся ему навстречу Невилл замер, заметив, как Гиббон и Тодеус положили руки на палочки. Последний тоже не устоял на месте и двинулся к Фрейе.

Снейп или Лестрейндж — а мужчина допускал и то и другое — что-то зашептал его дочери на ухо, и та улыбнулась, смахнув появившуюся слезу.

— Правда? — спросила она. — Любого?

В ответ Гарри кивнул, Фрейя засияла, а подошедший Тодеус присел возле неё и положил две детские ладошки в одну свою, где те потерялись.

— Ты видишь, какой я большой? — спросил он. — В Хогвартсе охраны нет, а у вас буду я и куча Стражей! Думаешь, со мной будет страшно? Да меня сам страх испугается!

Фрейя рассмеялась, Тодеус подмигнул, и девочка протянула к нему руку, ласково погладив его по голове. В этот момент Невилл, боявшийся как раз того, что его дочь заберут в свои сети именно так, застонал. Впрочем, открытое недовольство было непозволительной роскошью, и он схватился за ногу, демонстрируя, что в этом звуке виновата только она.

Подписав бумагу и не задавая вопросов, он взглядом показал Люпину, что хочет с ним переговорить.

— Подождёте? — спросил тот Гиббона. — Или догнать?

— Перекурю, — ответил тот. — Не спеши.

От подобной заботы Невилла передёрнуло, но не поговорить с оборотнем он просто не мог.

— Соболезную, — сказал он ему, когда все визитёры покинули дом. — Тонкс? Помнишь ещё?

— Я сейчас уйду, Невилл, — рассердился Люпин и начал разворачиваться. — Довольно с меня!

Невилл схватил его за руку, и Ремус остановился.

— Ну прости, — чуть смягчившись, пробормотал он. — Просто… у меня к тебе просьба.

— Я позабочусь, правда, — ответил Люпин, понимая, что тот хочет услышать. — Там даже дочь Гермионы будет. Не только твоя. Всё будет хорошо.

— С ними? Хорошо? — вспылил Невилл. — Что ты несёшь?! Это же ОНИ!

Ремус внимательно посмотрел на старого друга, не зная, как объяснить ему отсутствие той чёрно-белой сказки, в которую все они столько лет верили, но которая часто мешала понять настоящую природу врага.

— Невилл, — медленно произнёс он, — если бы там всё действительно было так ужасно, как мы думали, они бы не выжили. Если бы Волдеморт угрожал им без передышки, они бы не выдержали — как и он сам. Если бы они не умели шутить и оставаться собой, хоть немного нормальными, — тоже не выжили бы. Поверь, я не знаю, зачем на самом деле нужен этот класс. Но точно не для того, чтобы съесть детей живьём на обед!

— А... Гарри? Он тоже может быть нормальным, хочешь сказать?

— Нет, такой глупости я никогда не скажу.

Невилл неожиданно усмехнулся, сначала тихо, а затем шире, пока не расхохотался в полный голос.

— Ты чего? — насторожился Люпин. — Да не переживай, там же будем не только мы, но и обслуга, охрана... Обычная школа, только ещё безопаснее!

Невилл махнул пальцем, давая понять, что дело совсем не в этом:

— Ты только что сказал, что Волдеморт лучше мальчишки, с которым я жил в одной комнате. С которым бегал по школе, делая всё, чтобы Волдеморт не возродился. А надо было что делать? Встать ночью, пока все спали, и раскроить Гарри голову! Он же его в своей душе хранил! Не было бы ни Волдеморта, ни войны, и все были бы живы… Представляешь?

— Каждый день, Невилл, — тихо ответил Люпин. — Каждый день…

Помолчав немного, Долгопупс задумчиво протянул:

— Вижу, тебе там нормально, да?

— Я там учитель на побегушках, но никто не смеётся. Просто живу, прости.

— Нет, ты прости. Мы как-то относились к тебе… будто к мебели.

— Ничего, всё равно обратного пути нет, Невилл.

— Да, понимаю, что тебе чем-то угрожали, но обратного пути правда нет. Ты к ним привык. Оттуда не возвращаются, сам понимаешь...

— Невилл? — неуверенно спросил оборотень. — Можно щекотливый вопрос?

— Ну, давай, — пожал плечами мужчина. — Хуже всё равно некуда.

— Ты знал, что те девушки, которых Симус раньше внедрял в нашу сеть, которые красивые… что они...

— Моя очередь тебе клясться, Ремус, — маг опустил глаза в пол. — Узнал лет шесть назад. Не настолько я прозорлив, как многие думают...

— Среди них сегодня есть кто-то живой?

Невилл вздохнул, словно был готов разрыдаться. Стало ясно, что от него эти методы действительно скрыли, и если бы он узнал раньше — пресёк беспредел.

— Одна из первых. Розье её спрятал, простил... Ты его ещё руками задушил, помнишь? — тихо сказал он. — Остальных, насколько я знаю, в живых давно нет. Последняя как раз шесть лет назад умерла в Азкабане. А почему ты спрашиваешь? Намекаешь, что между нами не такая уж разница?

— Это сказал ты, не я, — ответил Люпин, протягивая ему руку. — Может, ещё и увидимся, но…

Невилл крепко пожал руку с этого момента уже не друга, а почти врага, и отошёл к окну, чтобы посмотреть на всю компанию. Плохое настроение Люпина заметили все. Тодеус заглянул отцу в глаза и улыбнулся, а Гиббон положил руку на плечо и сказал что-то обнадёживающее.

Было бы всё плохо, они бы не выжили?

Как бы горько и противно Невиллу ни было, в глубине души он порадовался за Ремуса. Пусть лучше так, чем один на вонючих болотах под крики кикимор. А сам он смирится, отпустит и постарается убедить себя, что это — такая судьба...

* * *

— Не убегай, Ремус.

От звука этого ровного голоса за спиной оборотень чуть было не кубарем скатился со ступеней, по которым и так бежал, опаздывая на урок к Гарри.

— Милорд?

— Иди за мной, поприсутствуешь. Сегодня у нас с тобой общее дело. Гарри умеет ждать.

Не знай он этого самого Гарри лучше, то пожалел бы его — такого подкованного в умении выжидать.

Когда Ремус понял, куда направляется затянутая во всё чёрное фигура, то еле справился с собой, чтобы не замедлить шаг. Впрочем, дикого страха больше не было — он и вправду привык.

— Магия освобождает! — выкрикнул хор голосов.

Глазами указав Ремусу на стул у пустующего края стола, Волдеморт прошёл к своему месту. Оборотень кивнул тем, кто на него посмотрел, и маги кивнули в ответ.

Они не выглядели собранными и готовыми находиться здесь. Джиневра вообще восседала в голубом сарафане, словно её выдернули то ли с прогулки, то ли с кухни, заставив прервать приготовление пищи. Впервые в жизни Люпин видел взрослого Северуса без сюртука, а в рубашке, с забранными в хвост волосами, как у Гарри. Да и Драко в синей футболке тоже вызывал удивление. Элис, которая всегда носила одно платье с высоким воротом, застёгнутое на все пуговицы, сегодня не радовала глаз своей извечной красной помадой, отчего совсем терялась на фоне серого кресла. Сивый где-то оставил свои побрякушки и был одет в белый балахон почти до колен и широкие штаны, которые подозрительно напоминали пижаму.

При параде были только Мальсибер, Гиббон и Белла, которая не могла позволить себе встречать Люпина в халате. Он уставился на ведьму, моля высшие силы, чтобы та успела поручить присмотр за сыном Тодеусу. Тем не менее все, кроме Долохова, явились.

— Благодарю вас за то, что смогли собраться за минуту в выходной день, оставив свои дома, учеников, факультеты… — произнёс Волдеморт, внимательно осматривая всех присутствующих. — Качество сборов обсуждать мы не будем.

Кто-то захихикал, и напряжённая атмосфера смягчилась, словно маги поняли, что прямо сейчас в бой их никто не отправит и времени натянуть нормальную обувь будет достаточно.

— Бумаг и отчётов сегодня также не потребуется. Сегодня речь пойдёт о семье.

Пожиратели удивились, кто как мог: у кого-то брови поползли на лоб, кто-то замер, не моргая, а кого-то выдавали выпученные глаза — например, Крауча. По всей видимости, в этом зале обсуждали что угодно — от массовых убийств до закупки мебели для школ, но никак не семью.

— Прошу отнестись с пониманием к чужой тайне, которую я вам поведаю, — продолжил повествование Тёмный Лорд. — Она не моя и даже не нашего товарища, а того, о ком пойдёт речь.

Он ещё раз осмотрел лица перед собой, остановился на Ремусе, вздохнул и заговорил:

— У нашего близкого друга Гарольда на этом свете осталась родная кровь, а именно дочь.

Выпалив это, он оттолкнулся от стола и спрятался в спасительной темноте, ожидая обычного шума. Но стояла такая тишина, словно момент перед взрывом, который никак не наступал. Большая часть магов просто открыла рты в изумлении и переглядывалась. Один только Северус уставился в своё кривое отражение в отполированном столе. Люпину казалось, что он слышит его громкое дыхание и стук сердца.

Обрадовавшись, что всё может пройти быстрее, чем он ожидал, Волдеморт вновь явил себя миру и продолжил:

— Девочке почти двенадцать лет, она живёт с родственниками Гарри и пока не учится в школе, но является чистокровной волшебницей. Скоро это изменится, и мы с профессором Люпином доставим её в наш мир, вопреки её желанию.

— Почему?!

— Что «почему», Элис?

— Да всё «почему», милорд!

— Хорошо, — сказал он и кивнул. — Её отец считал, что здесь безопасность ребёнка под угрозой, и не безосновательно, мягко говоря. Однако скоро критерии безопасности могут измениться, и безопаснее ей станет у нас…

— Как её зовут? — выдавил из себя Северус, словно ему кто-то дыхание перекрыл.

— Фамилия тебе точно знакома, дорогой друг.

Маги прыснули со смеху, но быстро замолкли, спохватившись. Тема не была похожа на ту, которая позволяет шутить.

— Мерида... Её зовут Мерида Снейп. Именно поэтому вы здесь. Не стал бы я созывать целое собрание из-за ребёнка. У большинства из вас они есть, и вы прекрасно понимаете, что это значит.

Присев в кресло, он облокотился на стол и стал ещё серьёзнее:

— Девочка — не секрет. Она росла, зная, кто она и откуда. На комоде в её детской стоит фотография Гарри, на шее — его кулон, а в книге магии — его фамилия. Она — его продолжение. Глупо пытаться скрыть то, что уже известно маглам. Мы не будем её прятать — это нечестно по отношению к Гарри, да и почти невозможно, учитывая обстоятельства…

— Её захотят убить, — заметил Яксли. — Немедленно. Мы здесь из-за этого?

— Молодец, Корбан! — воскликнул тёмный маг. — Если не школьные друзья Гарри, то кто-нибудь ещё точно попытается. Нам нужно разработать чёткий план обеспечения её безопасности: от инструктажа Стражей высшего ранга до повышения собственной бдительности. Это минимум, что мы можем сделать. И нужно торопиться — я отправляюсь за ней с Люпином прямо сейчас. Вопросы?

— Локация? Где она будет находиться до начала занятий? — спросил Гиббон.

Волдеморт, погрустнев, задумался и начал переводить взгляд с одного лица на другое.

— Может, у деда? — предложил Сивый с усмешкой. — Там детей полон дом.

Северус медленно повернулся к оборотню, и тот предпочёл отвернуться, усмехаясь в кулак.

— Может, тогда в Азкабан? — ехидно предложил Крауч. — А чего мелочиться, раз Северус у нас вариант для ребенка толком незнакомого с магией…

На удивление директор не зарычал и не оскорбился, а замер, словно надеялся, что к Барти прислушаются.

— Милорд, — подал голос Торфинн, — я когда сына к сестре раз в год отправляю — он её в первый день боится. Это же дочь Гарри, неужели её никто никогда не навещал? Может, есть кто-то, кого она знает?

— Или я могу взять её, — вдруг сказала Джинни. Всё это время она рассматривала что-то за окном, пытаясь справиться с потрясением. — У меня тоже дети, а у мужа отпуск. Нам будет весело.

— А ещё есть Белла! — неожиданно выкрикнул Август. Однако на него тут же покосились с неодобрением, и он, словно вспомнив что-то, смущённо покачал головой: — Может, действительно Джинни...

— Так, — резко поднялся с места Волдеморт. — Мерида не бездомный щенок, чтобы её пристраивать. Я навещал её не раз в год, и она не чужой мне ребёнок. Первую неделю пусть проведёт в замке, без посторонних детей и мужей. Яксли?

— Шикарно, милорд! — обрадовался старый разведчик и чуть не зааплодировал. — Здесь мы легко обеспечим все условия, пока готовится дом.

* * *

Люпин пребывал в какой-то прострации глядя на свой кошмар в магловских джинсах, спортивной обуви и черной футболке. Волдеморт, похожий на всех прохожих молодых мужчин сразу, только более бледных, словно насмехался над его страхами.

Когда-то давно они шепотом говорили с Дамблдором о его возрождении, как о вселенской трагедии и загадке, а сейчас он смотрит на него своими страшными синими глазами, обесценивая все их жертвы и нагло засунув руки в карманы. Он жил, приспосабливался, ничем не гнушался. А что им убитые? А ничего, лишь история потихоньку стирает их имена…

— Всё? — спросил мужчина, лениво пнув ногой мелкий камень. — Как бы меня ни раздражали твои мысли, замечу, что история всегда стирает имена проигравших. Это нормально. А я всё ещё прихожу к вам в кошмарах, если это тебя утешит. Утешило? Пойдём. Кобхэм ждёт.

До отправления сюда он объяснил Люпину, что тот увидит его в ситуациях, о которых никто не должен узнать, и поэтому он взял его с собой. Ведь не может он Гиббона припугнуть, мол, если за кружкой пива расскажешь обо мне в джинсах — убью твоего брата. А вот Люпин и без лишних угроз знал, почему Темного Лорда ему стоит слушаться. Правда, последний не учел момент своей внешности, взбесившей оборотня даже без четкой причины, но это ничего не меняло.

— Неделю назад предупредил Даддли, но она услышала и неделю из дома уже не выходит.

— Может выманить? — предложил Ремус. — Во двор?

— Нет, Ремус, не во двор, — сказал маг. — На участке нельзя использовать магию пришлым. Тебе повезло, что ты тогда от окна не переместился.

Уступив дорогу на тротуаре матери с коляской, он взял руку Люпина и ногтем постучал по камню в перстне.

— Не считай меня идиотом, тех кто так думал уж давно съели черви, — произнес он так, словно ребенка уму разуму учил. — А живу я долго, и скормил многих…

Пройдя еще сотню метров, Ремуса неприятно осенило, и он понял о каких ситуациях говорил Волдеморт.

— А как тогда мы заставим её за ворота выйти, если она неделю не выходит?

— Правильно, будем тащить.

— Это похищение!

— Да ты сегодня прям умный, как я посмотрю, — с издёвкой хохотнул маг. — Надейся, чтобы всё прошло успешно. Запрет на личную магию ставил Гарри — это как отцовская защита. Советую не пробовать её снять. И не вздумай тянуться к палочке, понял меня?

Они уже остановились у почтового ящика по нужному адресу, и Люпин видел, как к ним бежит Даддли в блестящем спортивном костюме в полоску. Он открыл ворота, махнул рукой, приглашая их войти, и согнулся в попытке отдышаться.

— Найти не могу, мистер Риддл... — прохрипел он и смахнул пот со лба. — Час бегаю по этажам. То на одном грюкнет, то на другом стукнет. Издевается, рыжая бестия!

Подойдя к дому, Волдеморт, глядя вверх, заорал:

— Мерида-а-а! Выходи-и-и!

В ответ сквозь круглое чердачное окно вылетел цветочный горшок и с грохотом разбился возле Люпина, едва не угодив ему в голову.

Уголок рта Волдеморта пополз вверх, но усилием воли он вернул себе серьёзность.

На порог с воплем о фикусе выбежала та самая мать Оливии — на этот раз в розовом леопардовом платье в обтяжку. А рыжая голова наконец высунулась из того самого окна, махнула палочкой, и горшок склеился, хотя сам цветок так и остался лежать на асфальте.

— Вот видишь, у тебя не получается!

— Надо было лучше меня учить, мистер Риддл! — прокричала девчонка в ответ и засмеялась. — А то сами школу окончили, а простому заклинанию научить и не можете!

Мистер Риддл погрозил кулаком, усмехаясь.

— Поймаю — задницу надеру! — проорал он вверх и обернулся к Ремусу. — Вперёд, чего стоишь?

Конечно, когда они добежали до чердака, там не было ничего, кроме тахикардии Люпина. После этого бег продолжился, и это занятие оказалось не из простых. Девчонка перемещалась по огромному дому с большой скоростью. Она искусно пряталась, швыряла в них книги, опрокидывала стулья, о которые Волдеморт пару раз чуть не убился, если б в принципе мог.

Минут десять они вообще не понимали, в доме ли Мерида или убежала во двор. Ремус нашёл её в холодильнике, где она уменьшила продукты и с трудом, но смогла поместиться. Радовался оборотень недолго — ровно до момента, когда в глаза ему прилетела струя холодного кетчупа.

Отчего Люпин обиженно закричал:

— Милорд!

Однако девчонка не стала никого дожидаться и поспешила убраться, пока оборотень возвращал себе зрение.

— Милорд? Серьёзно? — с удивлением спросила она уже в дверях. — Странные вы!

Странный Ремус рванул к двери, но столкнулся там с Волдемортом, и оба взвыли — кто от боли, а кто просто от бешенства.

— Как тебе жизнь без магии, нравится, Люпин?! — зло спросил Тёмный Лорд.

— Нисколько... — честно ответил оборотень, потирая ушибленный лоб.

Даддли с супругой всё это время сидели внизу на белых кожаных диванах и пили вино. Они не выглядели счастливыми, скорее наоборот, и в какой-то момент отказались бегать за племянницей, оставив это сомнительное удовольствие визитёрам.

— Мерида, я всё равно тебя заберу! А если понадобится — разнесу этот дом! — кричал Тёмный Лорд. — Выходи немедленно!

— Не разнесёте, у вас тут магия не работает!

— Она работает, просто я тебя берегу!

— Я сильная и независимая, могу сама себя поберечь!

На диване от смеха чуть не подавился Даддли.

— Гендерное равенство… — пояснила его жена и допила бокал залпом. — Увлеклась.

Волдеморт рванул наверх в который раз, но ему навстречу полетели уже не книги, а металлическая жужжащая штука.

— Оставь дрон, Мерида! — крикнул Даддли. — Сломаешь! Не дай бог об мистера Риддла!

В этот момент ребёнок поскользнулся на глянцевом журнале и упал, упустив палочку, которая покатилась по ступеням прямо в руки преследователю. Люпин встрепенулся, понимая, что развязка близка, и побежал догонять их обоих.

Тёмный Лорд открывал комнаты второго этажа и задержался возле одной. В неё они уже зашли вдвоём. Глазами он указал Ремусу на кровать и осторожно присел на неё, сам оборотень остался стоять у двери.

Всхлипы, доносившиеся из-под этой кровати, могли разжалобить любое сердце, даже умершее, и, кажется, справились с сердцем Тёмного Лорда.

— Мерида… — сказал он тихо. — Твои дядя и тётя всегда знали, что ты здесь не навсегда. Папа ошибся — в этом доме рискованно оставаться. Ты должна мне поверить: магия освободит тебя от многих угроз.

Он наклонился, бережно вытянул девочку из-под кровати за руку, но она продолжала лежать и растирала слёзы по бледным веснушкам.

— А там есть каникулы? — спросила она вдруг, всхлипывая.

— Конечно! — отозвался Волдеморт.

— Я смогу возвращаться?

На мгновение он замолчал, и Люпин чуть не закашлялся от удивления — Волдеморт не хотел врать.

— Не знаю, скорее всего, — наконец ответил он. — Знаю лишь, что тебя не ждёт простая жизнь, у тебя другая судьба. Но тебя ждёт мир, где ты поймёшь, кто ты и как себя защитить. Собирай вещи, прощайся с родными — нам пора. Я дал тебе целый год…

Они смотрели друг другу в глаза неприлично долго. Это нельзя было назвать переглядыванием: оба словно замерли, читая души друг друга, и ребёнок смирился.

— Хорошо, — сказала она, ещё раз всхлипнув. — Чемодан тётя собрала, мне только пару вещей забрать.

Кивнув Люпину, чтобы тот сопроводил девчонку, Тёмный Лорд с облегчением выдохнул и закрыл лицо руками.

В спальне Мериды повсюду висели плакаты и яркие рисунки, квадратные бумажки со словами на иностранном языке, а кровать была завалена маленькими страшными куклами, похожими на разукрашенных ведьм. С зеркал свисали бусы, туалетный столик ломился от розовых баночек, а на комоде стройными рядами выстроились фотографии, где все обнимались. Это была комната любимого и счастливого ребёнка, и Люпин пожалел, что она не смогла убежать от судьбы, которая действительно не обещала быть лёгкой.

В первую очередь Мерида вынула из рамок пару фотографий, на одной из которых Ремус узнал ещё юного Гарольда Снейпа времён Битвы в Запретном лесу. Затем она взяла небольшой прямоугольный прибор с экраном, который зажёгся при её прикосновении, и несколько проводов.

— У нас нет электричества, — сказал Люпин. — Ты пересечёшь не просто границу, там другие законы. Возможно, мистер Риддл тебе поможет, но сильно не надейся.

— Вы такие мрачные из-за того, что у вас темно? — спросила она, вскинув на него взгляд.

— Вероятно… — с тихим вздохом ответил он, не имея возможности объяснить, что темнота там, куда она направляется, имеет больше значений. — Ты готова?

Она всё же взяла с собой предмет со шнурами и пошла к выходу.

— А сестра? Ты попрощалась?

Оглянувшись на оборотня, угрюмая и заплаканная, она ответила не по годам мудро:

— Мы прощались весь год.

Внизу её ждала не менее заплаканная тётка и расстроенный Даддли. Они все обнялись, и взрослые расцеловали племянницу в обе щеки. Тёмный Лорд стоял у выхода на улицу и смотрел вдаль, словно что-то высматривал. Люпин же отворачивался, чтобы не подсматривать семейных сцен.

Все проворонили момент, когда на втором этаже появилась Оливия и замычала, пытаясь перекинуть ногу через перила, чтобы попасть к младшей сестре. Волдеморт взлетел к ней за секунду и схватил, что ему позволяло гибкое и сильное тело, а Люпин таким похвастаться уже больше не мог. Но этих мгновений хватило, чтобы Мерида разрыдалась от всего происходящего. Ребёнка трясло, и она отогнала от себя всех, кто хотел к ней подойти и утешить. Потому Даддли решил присоединиться к супруге, успокаивающей дочь наверху.

— Пошли, — шепнул Тёмный Лорд оборотню на ухо. — Держи её и смотри по сторонам — мы не одни.

Сердце Ремуса ёкнуло, и он нащупал палочку. Но до ограждения ещё предстояло добраться, и этот путь обещал быть непростым. Мерида, потерявшая весь свой боевой настрой вместе со слезами, отчаянно сопротивлялась, и двое крепких мужчин тащили её под руки. Она пыталась упираться, кричала, что никуда не поедет, но выбора ей не давали. Наверное, кто-то один с её отчаянным протестом точно не справился бы.

Как только все вышли за ограждение, инстинкты оборотня обострились. Они с Волдемортом переглянулись и поняли, что видят одно и то же — а именно необычных людей у соседних домов, заглядывающих в окна. Фигуры почти не шевелились, и было ясно, что на них наведён морок.

Тёмный Лорд грубо дёрнул ребёнка за руку, и она вскрикнула от боли.

— Мерида, нам стоит очень быстро дойти до конца ограждения твоего дома, иначе моя магия может тебя убить. Слышишь? — прошипел он ей прямо в лицо. — А ещё тебя пришли убить те странные люди, что стоят у соседних домов. Видишь их?

Девчонка перестала рыдать и только тихо попросила:

— Быстрее…

Их заметили не сразу — видимо, печать Гарри всё ещё защищала его дочь. Тем не менее до конца ограждения они не успели: на троицу со всех сторон надвигались фигуры, чьи непропорциональные тела пугали не меньше, чем их намерения.

— Закрой ей уши, — тихо велел Волдеморт.

Люпин обхватил голову Мериды обеими руками, но она, бледнея от ужаса, на этот раз не сопротивлялась.

— Авада Кедавра!

Если бы Ремус не услышал произнесённого заклинания, он бы едва узнал его — сила удара была такой, что осветила всю улицу, настигнув не одну или две фигуры, а почти всех. Оставалось только надеяться, что маглы в домах выжили. Враг возле него был символом разрушения и злом без границ, несомненно, но много раз пострадавший от него Ремус в первую очередь считал себя боевым магом. А потому просто не мог не признать невероятную силу его тёмного заклинания — она его восхитила.

Тела повалились на землю, и Люпин увидел их истинные лица — самые обычные. Чтобы понять, кто они, видимо, нужно было знать всю историю. Но на это не было времени: со всех сторон наступали новые, пусть и не так бодро. Кто бы это ни был, они даже в страшном сне не могли представить, что нападают на Тёмного Лорда. Скорее всего у них были какие-то свои соображения и цели. Оборотень даже предполагал, что «убийством» темный маг девчонку просто пугал, чтобы та пошевеливалась, но сама ситуация всё равно для неё была очень опасной.

Когда они преодолели последние метры, Волдеморт скомандовал:

— Возьмитесь за руки, чемодан в центр.

Выполнив приказ, Люпин ощутил, как его уносит чистая, ничем не замутнённая мощь — сила величайшей магии на планете. Несколько секунд он словно парил в небесах, прежде чем ощутить под ногами твёрдую землю. Но приземлился он не у барьера, как обычно, а прямо у крыльца замка Салазара. Тёмный Лорд уже исчез — видимо, менее всего ему хотелось, чтобы его увидели в неподобающем виде. А к ним навстречу выбежали Белла и Джинни и тут же кинулись к девчонке.

И она, и её спутник выглядели не лучшим образом. Ведьмы, принявшиеся сюсюкать с «рыжей зайкой» — дрожащей, в слезах и не отвечающей ни на один их вопрос — разогнулись и вопросительно посмотрели на Ремуса.

— На нас напали… — коротко пояснил он.

Джинни ахнула в ужасе, Белла поразилась не меньше. Они приобняли Мериду и подтолкнули её ко входу. Ребёнок оглянулся на оборотня, словно просил помощи.

— Не бойся, мистер Риддл тоже здесь живёт! — улыбнулся он ей.

Ведьмы кинули на него оценивающий взгляд и переглянулись.

— Люпин, давай с нами, — сказала Джинни, махнув рукой. — Там чай стынет.

— Да, пупсик, ты нас не стесняйся… — буркнула Белла, распахивая перед Меридой двери. — Детка, ну не плачь, тётя Белла всем отомстит, не сомневайся!

Спустя десять минут они вчетвером сидели на деревянных лавках каменной кухни. На длинном столе стояли чайник, тарелки с ароматным печеньем и конфетами. Ребёнок, переживший потрясение, всё ещё дрожал, но увлечённо поглощал сладости и с интересом рассматривал удивительный новый мир. Заметив, что остальные только смотрят на неё, пьют чай и не прикасаются к выпечке, она смутилась.

— А почему вы печенье не едите? — спросила она, затем дернула Ремуса за рукав. — Возьмите!

Это были её первые слова в этом доме, и все сразу же потянулись за печеньем, заулыбавшись.

Ещё через пару минут появился Тёмный Лорд, затянутый в привычный чёрный камзол. Мерида завизжала от радости, увидев в совершенно чужом доме знакомое лицо, и кинулась обниматься.

Волдеморт привычным движением погладил её по голове, и Ремус понял, что она действительно была ему небезразлична. Всё это время он не просто гонялся за девчонкой по лестницам.

Тёмный Лорд присоединился к ним, хотя ничего не ел и не пил. Ремус осознавал, что более странного вечера в его жизни ещё не было. Все переговаривались, расспрашивали его и милорда о семье Мериды, избегая тем, которые могли бы её испугать или обидеть. Они пили чай, ели выпечку и неожиданно хорошо проводили время: он сам, два Пожирателя, Тёмный Лорд и дочь не до конца покойного министра Гарольда Снейпа.

Однако абсурдность происходящего не могла затмить того ощущения, которое оставила после себя тёмная магия. Люпин снова и снова прокручивал в памяти её невероятную силу — она манила, восхищала, не оставляя места для сравнения с лёгкой, светлой магией Дамблдора. Это была совсем иная стихия: мощная, глубокая, проникающая в самую суть.

Бросив взгляд на Джиневру, он вспомнил ту самую девочку из коридоров Хогвартса — ту, что поверила призрачному мальчику всей душой, когда остальные ещё играли в куклы и не задумывались о какой-либо вере. Всё это время он осуждал её... и лишь теперь понял: прикоснувшись к такой магии, не пойти за ней — невозможно .

Ремус надеялся, что очнётся, встряхнётся — ведь прожил уже немало. Но как же Мерида, единая с этой магией с раннего детства?

Зеленые и всем знакомые глаза сияли, хотя девочка иногда оглядывалась на домовика, которого всё еще побаивалась. В такие моменты Волдеморт клал ей руку на плечо и стук её сердца становился тише, оно успокаивалось…