Теневые годы Таниса (джен)

Туман на пляже был таким густым, что Танис не мог понять, взошло солнце или нет.

Он возвращался в хижину Риши в мрачном свете, который отражал его мысли. Теперь он понимал, что шансы найти отца были ничтожно малы.

Людей было слишком много, а времени — слишком мало. Как только утром снова начнётся битва за Анкатаваку, многие погибнут — возможно, и сам Танис. И когда одна сторона выиграет битву, другая будет уничтожена. Он поклялся Йеблидод, что отомстит тому, кто на неё напал. Его разум оцепенел от стыда; он вряд ли смог бы выполнить свою клятву.

С тяжёлым сердцем он поднялся по скалам, ведущим к дому Риши. Только подойдя к хижине, Танис с удивлением заметил, что там не горят свечи, как было, когда он уходил. "Что-то случилось?" — Он бросился к двери и с тревогой распахнул её, даже не потрудившись постучать.

Бранделла испуганно подняла голову. Она сидела рядом с Йеблидод и протирала голову спящего гнома прохладной влажной тканью. Женщина приложила палец к губам, призывая Таниса вести себя тихо.

Танис покорно кивнул, чувствуя, как напряжение покидает его шею и плечи. Он оглядел убогую однокомнатную хижину и увидел, что там были только Бранделла и Йеблидод.

— Куда подевались остальные? — прошептал он.

— Подожди, — беззвучно произнесла она одними губами, вставая и направляясь к нему.

Подойдя к нему, она взяла его за руку и вывела за дверь. Некоторое время они шли молча, серый туман окутывал их, пока они шли между скал к пляжу. Они могли видеть друг друга, но больше ничего не было видно, хижина казалась лишь тёмным силуэтом вдалеке.

— Кишпа, Мертвиг и Скоуарр вернулись на баррикады, — объяснила Бранделла. — Они ушли совсем недавно. — Она накинула на голову шаль, но капли влаги всё равно стекали по её вискам.

— А Риша?

— Он пошёл посмотреть на свою лодку. Когда он вернётся, он присмотрит за Йеблидод. — Бранделла с любопытством посмотрела на него. — А что насчёт тебя? Ты останешься здесь или пойдёшь сражаться с людьми?

— Возможно, ни то, ни другое, — честно ответил он. — Я пришёл сюда не просто так.

— Я знаю, — сухо заметила она.

Танис обошел ее и с двух сторон взял за плечи.

— Ты знаешь? — спросил он.

— Да, — ответила она с озадаченным видом, слегка отстраняясь от него. — Скоуарр объяснил нам это прошлой ночью, после того как ты сбежал. Он сказал, что вы приехали в Анкатаваку, чтобы найти двух человек.

— Да. Я понимаю. — Танис глубоко вздохнул. Он слышал шум волн вдалеке, но они терялись в серости. Туман, казалось, душил его. А может, это была Бранделла. Туман окутывал её лицо, смягчая черты и создавая ауру, которая как нельзя лучше подходила женщине, ставшей воспоминанием.

— Человек, за которым ты гнался? Он был одним из тех, за кем ты пришёл? — спросила она, осторожно высвобождаясь из объятий Таниса.

— Нет, — ответил полуэльф, не зная, что делать со своими руками. В конце концов он притворился, что ему холодно, подул на пальцы и потёр их друг о друга.

— Тогда зачем ты побежал за ним? — настаивала Бранделла.

— Сейчас это не имеет значения, — сказал он, опустив голову. Он чувствовал, как влага тумана стекает по его кожаной одежде. Где-то в море кричали чайки.

— Кажется, для тебя это всё ещё имеет значение, — сказала она, протягивая руку и нежно касаясь его щеки, — иначе ты бы не выглядел таким грустным. — Она удивила его своим нежным жестом и, кажется, сама была немало удивлена своей смелостью.

— Ты очень добра, — хрипло прошептал он.

— А ты очень смел. — Это было утверждение, а не комплимент. Её взгляд был открытым, а не кокетливым. — Я видела тебя вчера на южной баррикаде. Я надеялась, что ты выживешь

— Я тоже на это надеялся, — сказал он с улыбкой.

Она рассмеялась — тёплым и заразительным смехом, который дался ей легко.

— Должно быть, ты перенял чувство юмора Скоуарра, — сказала она.

Танис приподнял бровь.

— Ты находишь Скоуарра забавным? — Она кивнула, и в её тёмных глазах мелькнуло веселье.

— Не знаю, в том ли дело, что он говорит, или в том, как он это говорит, но да, он меня смешит. Разве он не замечательный?

— Похоже, что так.

— Но он не просто забавный, — продолжила женщина. — Он ещё и рассказывает самые удивительные истории. По правде говоря, мне было трудно в них поверить. Например, он рассказал несколько историй о тебе.

— Ох... — Танис повернулся к морю.

— Он сказал, что ты появился из ниоткуда, прямо посреди сражения. Он наблюдал за происходящим из дупла дерева, и в один момент ничего не было, а в следующий — ты уже стоял там.

Краем глаза полуэльф заметил, что ткачиха смотрит на него, ожидая реакции.

Танис переступил с ноги на ногу на усыпанном водорослями песке. Он не знал, будет ли у него еще возможность поговорить с Бранделлой наедине. Если он собирался рассказать ей, зачем приехал в Анкатаваку, то сейчас самое подходящее время. Она дала ему шанс; он только надеялся, что сможет убедить ее в том, что говорит правду.

— Я действительно появился из ниоткуда, — тихо сказал он.

Она невольно отступила на шаг, сжимая узел шали на шее.

— Значит, ты ненастоящий! — выдохнула она, широко раскрыв глаза. — Ты — образ, привидение!

Танис запрокинул голову и рассмеялся. Её слова прозвучали с такой иронией, что он не смог сдержаться.

— Я ненастоящий? — сказал он, задыхаясь от собственных слов, отошёл от Бранделлы на несколько шагов, а затем повернулся к ней лицом. Он развёл руками. — Я — привидение? О, как бы я хотел, чтобы Скоуарр это услышал, — добавил он с широкой улыбкой. — Он думает, что у меня нет чувства юмора. Если бы он только знал!

— Только знал что? — Спросила Бранделла, озадаченная странным поведением Таниса.

— Что я здесь единственный, кто на самом деле реален. Ты, Йеблидод, Кишпа, Скоуарр, Анкатавака, люди за баррикадами — все вы лишь образы, живущие в памяти умирающего старого мага. Когда он умрёт, вы все исчезнете. Это не та жизнь, которой ты жила; это та жизнь, которой ты жила, какой он её помнит. Я — настоящая плоть и кровь. Я — живое существо, бродящее среди призраков прошлого одного человека. Он наложил заклинание и отправил меня сюда.

— Ты сошла с ума

— Ты же не веришь в это, — сказала Танис. — Ты же знаешь, что Скоуарр говорил правду. Ты же знаешь, что я пришла сюда не просто так.

Её замешательство, казалось, сменилось гневом. На высоких скулах появились розовые пятна. — Ты не можешь просто стоять здесь и говорить мне, что меня не существует, — возразила она. От досады она отпустила шаль, и та соскользнула с её роскошных волос. Танис затаил дыхание.

— Ты существуешь — в памяти, — сказал он. — Ты реальна — в памяти. Ты живёшь и дышишь — но это не твоя жизнь. Я пришёл, чтобы это изменить.

В горле у неё вдруг застряло рыдание, и Танис почувствовал угрызения совести за то, через что он заставил её пройти.

— Нет, — воскликнула она, отворачиваясь от него и почти растворяясь в тумане. Подобно бесплотной фигуре, она окликнула его из окутавшего их тумана, и её слова прозвучали как болезненный крик:

— Ты мне снился, но я боялась!

Танис быстро прошёл сквозь туман и протянул руку. Он схватил Бранделлу за руку и притянул к себе.

— Не бойся меня, — взмолился он. — Старый маг послал меня сюда за тобой, Бранделла. Чтобы освободить тебя.

Она стояла на своём, и её локоны в гневе растрепались.

— Освободить меня от чего? — потребовала она. — От моей счастливой жизни? От мужчины, которого я люблю? Это невозможно. Я отказываюсь говорить об этом.

Танис покачал головой.

— Ты не понимаешь. Это предсмертное желание Кишпы.

Она выпрямилась, защищаясь, и отступила на шаг.

— Он не умирает. Ты сам это сказал. Ты сказал, что он доживёт до глубокой старости.

— Так и было. И так и есть. Послушай меня. Там, откуда я родом, прошло девяносто восемь лет с тех пор, как ты заботилась о Кишпе здесь, в хижине Риши. Там, откуда я родом, он уже стар и умирает на выжженной поляне, лежа у почерневшего дерева и представляя тебя, вспоминая твою славную юность. И именно он — старый маг, старый Кишпа — послал меня сюда, чтобы я забрал тебя из его памяти, пока ты не исчезла.

— Это ложь! — Бранделла вскрикнула, и её глаза вспыхнули. — Это уловка. Кишпа подозревал, что тебе нельзя доверять. Он мне так и сказал. А теперь я вижу, что ты пришёл, чтобы уничтожить нас. Я тебе не позволю!

К величайшему изумлению Таниса, Бранделла достала из-под шали нож с коротким лезвием. Она действовала быстро, а Танис был слишком ошеломлён, чтобы пошевелиться. Но она споткнулась, когда вонзила нож в бок Таниса, и из раны над бедром потекла кровь.

Прежде чем она успела ударить его снова, он схватил её за запястье и сжимал его, пока она не выпустила рукоятку ножа.

— Ты делаешь мне больно, — запротестовала она.

— Я мог бы сказать то же самое о тебе. — С этими словами он поднял нож и бросил его в камни на краю пляжа.

Из, к счастью, небольшой раны тонкой струйкой сочилась кровь. Он остановил кровотечение, прижав большой палец к порезу.

— Ты несправедлива ко мне, — сказал он с большим спокойствием, чем можно было ожидать от человека, на которого только что напали. — Я не причиню тебе вреда. Я лишь хочу сделать то, о чём меня попросила Кишпа. И, боюсь, времени у нас немного. Он может умереть в любой момент, и тогда нам всем конец.

Она уже собиралась отвернуться, но, похоже, передумала.

— У тебя, должно быть, мозги набекрень, — возразила она.

— Пожалуйста, — взмолился он. — Подумай немного. Представь себя на его месте. Ты частично эльф. Ты прожил ещё девяносто восемь лет, а человек, которого ты когда-то любил, давно умер. Но ты хорошо её помнишь и всегда о ней думаешь. И теперь ты лежишь при смерти. Вот только в твоей памяти она всё ещё молода и полна жизни, такой, какой ты её всегда представлял, как бы ни изменили её годы. Разве ты не хотела бы, если бы могла, чтобы этот образ продолжал существовать, даже если бы разум, который его помнил, больше не жил? Разве это не было бы для тебя в момент твоей смерти величайшим проявлением любви, которое ты только могла себе представить?

Бранделла не сразу ответила. Её глаза наполнились слезами.

— Да, — наконец сказала она. — Это был бы великий акт любви. — Затем она вытерла глаза и, взяв себя в руки, сказала:

— Это прекрасная мысль, но это не значит, что твои слова правдивы. Ты просишь меня бросить человека, которого я люблю, ради красивых слов.

— Не ради красивых слов, — возразил Танис. — Ради любви. Бранделла, — прошептал он, с трудом произнося эти слова, — я стремлюсь к идеалу, который обрёл Кишпа.

Всю свою жизнь я жаждал того, что когда-то было у него с тобой. Он скорбит о потере. У меня этого никогда не было, и я скорблю ещё больше из-за того, что, возможно, никогда этого не узнаю. — Бранделла смотрела на него светящимися глазами. Танис достал из внутреннего кармана туники кусок некогда яркой ткани, на которой всё ещё виднелись выцветшие оттенки красного, жёлтого и фиолетового. Он протянул его ей. Бранделла медленно взяла его и осмотрела.

— Это моя ткань, — дрожащим голосом произнесла она. Танис кивнул. Она перевернула ее, руки дрожали, лицо стало пепельным. — Это остаток того самого шарфа, который я плела для Кишпы последние несколько дней. Как это может быть дома, в недоделанном виде, а здесь, в древнем и потрепанном, она поднесла руку ко рту, губы ее дрожали.

Танис только внимательно наблюдал за ней. Его сердце разрывалось от сочувствия к ее замешательству. — Кишпа дал тебе это? — спросила она, поднимая взгляд. — В знак своей любви. Танис заметил, как изменился её взгляд, и понял. Она поверила.