Гарри Поттер и Отряд Дамблдора (бывш.Head Auror) (гет)

Прошу прощения за ужасно долгий перерыв. Я вернулась=)

Гарри рассеянно сел на диван в почти пустой гриффиндорской гостиной. Он отпустил ОД почти на час раньше, в надежде увидеть Гермиону, но ни её, ни Рона нигде не было. Когда он дал Рону мантию, он хотел, что бы друзьям никто не мешал, и сейчас немного жалел об этом.

Спустя четверть часа в гостиную зашла Джинни и раздраженно кинула сумку на пол, плюхнувшись на диван рядом с Гарри:

— Он издевается! — воскликнула она. — Он считает, что мы не умнее первокурсников! Вместо того, чтобы учить нас хоть каким-то полезным вещам, он заставляет писать эссе про сглаз! Пять футов! Что, ну что можно написать про какую-то дурацкую порчу, чтобы оно заняло столько места? Вот ты, Великий Гарри Поттер, спаситель мира, получивший «Превосходно» по защите от темных искусств, скажи мне, как можно растянуть описание трех заклинаний на длину чуть меньше моего роста?

— Без понятия, спроси у Гермионы, — улыбнулся Гарри.

Джинни удивленно посмотрела на него. За последние недели они несколько раз, не задумываясь, произносили эту фразу, а потом мрачно переглядывались. Но сейчас Гарри не переставал улыбаться, а удивление на лице Джинни становилось все сильнее.

— Ты хочешь сказать?..

— Ага, — он улыбнулся еще шире.

Девушка вскочила с дивана:

— Тогда почему мы до сих пор здесь? Пошли к ней! Ну чего ты ждешь? Что ты вообще тут делаешь? — затараторила она.

— Она не в Больничном Крыле, — ответил Гарри. — Её выписали. Они с Роном куда-то делись, и, откровенно говоря, у меня нет никакого желания их отвлекать друг от друга.

Джинни снова села на диван, в её глазах читалось разочарование.

— Ну, тогда я её еще неделю не увижу, — вздохнула она. — Кстати, а почему ты сразу мне не сказал?

— Перебивать Джинни Уизли, когда она ругается на кого-то? — он удивленно поднял брови. — Джинни, милая, я не самоубийца.

— Вот с этим я бы поспорила, — поморщилась она.

— Не нужно, — произнес Гарри, обнимая её одной рукой. — Послушай, я только сейчас вспомнил: а почему ты вообще сдаешь защиту от темных искусств?

Гарри и Джинни уже встречались, когда МакГонагалл обсуждала с тогдашними пятикурсниками их планы на будущее. У него совсем вылетело из головы, что Джинни, всегда мечтавшая профессионально играть в квиддич, поддалась на уговоры МакГонагалл и решила сдать стандартный набор экзаменов, требуемых при приеме на работу в министерство. Разумеется, это был запасной вариант, куда больше нужный профессору МакГонагалл и миссис Уизли, чем самой Джинни. И защита от темных искусств не входила в перечень предметов. Гарри удивился, как он мог об этом забыть.

— Все-таки вспомнил, — вздохнула она. — Я поменяла выбор на следующий день после смерти Дамблдора. Я предполагала, что ты соберешься сделать то... что сделал. Решила, если с тобой что-то случится, стану аврором, все равно нормальной жизни мне бы уже не светило.

Гарри ошарашенно посмотрел на нее.

— Безумно глупая идея, — он прижал её к себе и поцеловал в макушку.

— Почему? Из меня вышел бы прекрасный аврор, между прочем, — обиженно произнесла она.

— Я не спорю, просто... — Гарри не знал, как выразить весь тот ужас при мысли, что Джинни бы пришлось ежедневно рисковать своей жизнью. Он так и не закончил фразу, а Джинни не стала уточнять, что он имел в виду.

— У нас новые неприятности, кстати, — произнес Гарри, и девушка испуганно посмотрела на него. — Очередные оставшиеся Пожиратели шантажируют Дэна, чтобы он сдал им весь ОД.

— Знаешь, меня пугает твой будничный тон, — скривилась она. — Разумеется, он не собирается этого делать, судя по тому, что ты об этом знаешь?

— Не собирается, конечно, — кивнул Гарри, все еще радуясь неожиданной лояльности Дэна. Может быть, в итоге, он просто недооценивал его из-за глупой ревности. — Мы решили пока ничего не предпринимать. Устраивать ловушку нужно с одобрения Робардса, а если я сейчас помчусь к нему, это будет выглядеть очень подозрительно. Лучше подождать хотя бы до каникул.

— А без ловушки никак не обойтись? — грустно спросила она.

— Ты предлагаешь не помогать Дэну? — спросил у нее Гарри. Джинни поджала губы, но дальше не спорила.

* * *

За окном уже давно стемнело, гриффиндорская гостиная успела наполниться и опустеть, а Рон с Гермионой так и не появились. Джинни уговорила Гарри поискать их на карте Мародеров, хотя он был против того, чтобы шпионить за друзьями, но и на ней они не нашли друзей. Гарри понимал, что, скорее всего, Рон и Гермиона просто в Выручай-Комнате, но и он начинал волноваться. Джинни же потеряла всякое терпение и уже думала, не воспользоваться ли Омнилокусом.

Наконец, когда было далеко за полночь, в портретном проеме показалась рыжая голова Рона. Джинни вскочила с дивана и, оттолкнув брата, бросилась к Гермионе, которая еще даже не успела забраться внутрь

— Гермионагермионагермиона! — повторяла она, обнимая подругу.

— Джинни, ты её сейчас задушишь! — вздохнул Рон, пытаясь оттащить сестру.

— Не мешай мне братец, ты полдня этим занимался, моя очередь! — отмахнулась Джинни, все-таки отпустив Гермиону.

— Я тоже соскучилась, Джинни, — мягко произнесла она.

— Ты все это время лежала без сознания, пока мы за тебя безумно волновались, когда ты успела соскучиться? — Джинни улыбалась до ушей.

Гермиона ничего не ответила, только молча посмотрела на Джинни. Через пару секунд она обняла девушку:

— Спасибо, — прошептала она.

Удивленная Джинни неловко похлопала её по спине:

— Не за что, — ответила она. — Я в долгу перед тобой, в конце концов, я тебя однажды чуть не убила. К тому же ты столько лет спасала этих двух оболтусов.

Гермиона хихикнула, Джинни усмехнулась ей в ответ, а через мгновение они обе смеялись как сумасшедшие.

Наблюдавшие за ними Гарри и Рон переглянулись, удивленно пожав плечами. Рон протянул Гарри мантию-невидимку и благодарно кивнул. Несмотря на то, что впервые за последние недели он улыбался, вид у него все равно был немного несчастный. Гарри хотел спросить, в чем дело, но заговорила наконец-то успокоившаяся Гермиона:

— Рон, ну а теперь-то мы можем обсудить, кто на этот раз пытался нас убить?

Парень мрачно посмотрел на неё и кивнул в сторону пустующих кресел. Следующие полчаса они с Гарри по очереди рассказывали про нападение, их догадки, про угрозы Дэну. Гарри закончил тем, что пересказал утренний разговор с ОД.

— Скорее всего, вы правы, — кивнула Гермиона, когда они закончили. — Только глупо ставить основной целью уничтожение нас и ОД.

— Гермиона, один из величайших злодеев за всю историю своей основной целью считал уничтожение одного ребенка, — возразила Джинни. — С чего ты взяла, что эти будут лучше?

— У Вольдеморта была причина: он боялся пророчества. А тот, кто пытается занять его место, должен быть умнее.

— А умные люди вообще будут этим заниматься? — скептически спросила она.

— Как ни крути, Том Риддл был одним из самых талантливых волшебников своего поколения, — вздохнула Гермиона. — Так что боюсь, что кто-то будет.

Было совсем поздно, когда они наконец-то собрались спать. Джинни привычно поцеловала Гарри, а Рон с несчастным выражением лица попрощался с Гермионой. Гарри прекрасно понимал его нежелание выпускать девушку из поля зрения. Когда они уже поднимались в башню мальчиков, он услышал обращающуюся к Гермионе Джинни:

— Кстати, чуть не забыла. Мои родители сообщили твоим, что ты в больнице. Они безумно волновались, так что обязательно напиши им завтра.

— Что? — Гарри был уверен, что Гермиона была чем-то напугана. — Они сообщили об этом моим? Что именно?

— Не знаю, — ответила Джинни. — Ну не могли же они не сообщить твоим родителям, что тебя чуть не убили... Гермиона, ты в порядке? — взволнованно спросила Джинни.

— Да-да, все хорошо, — поспешно ответила она.

Гарри посмотрел на стоящего рядом Рона:

— Ты знаешь, в чем дело? — спросил он друга.

— Не имею ни малейшего представления, — ответил тот.

* * *

На выходных Гермиона улетела навестить родителей. Несмотря на долгий спор с Роном и уговоры Гарри и Джинни, она отправилась к ним в одиночестве. Весь день Рон без особого успеха скрывал свое беспокойство, но к вечеру сдался.

— Когда же вернется Гермиона? — вздохнул он, методично стирая строчку за строчкой своего недописанного эссе по трансфигурации.

— Не переживай ты так, — улыбнулась Джинни. — Вернется вечером твоя Гермиона, и будет тебе домашняя работа.

Омнилокус на шее Гарри заметно потеплел. Гарри удивленно посмотрел на друзей, но они, как ни в чем не бывало, продолжали разговор:

— Да при чем тут уроки... — начал Рон. — Эй, Гарри, с тобой все в порядке?

— Нет, — ответил Гарри, вставая с кресла. — Я пошел.

— Куда? — ошарашенно спросила Джинни.

— Не знаю, — честно ответил Гарри и, чуть не рассмеявшись над выражением лица Рона, добавил, — все в порядке, потом объясню.

Зайдя в первый попавшийся пустой класс, он вытащил волшебную палочку и направил на Омнилокус:

— Локо!

Спустя пару секунд он стоял в ослепительно чистой магловской ванной комнате. Бледная как мел Гермиона сидела на тумбочке и теребила в руке невидимый медальон. Посмотрев на Гарри, она наконец отпустила Омнилокус:

— Можешь забрать меня отсюда? — странно отчужденным голосом спросила она.

— Что случилось? — удивился Гарри.

Он знал этот голос и это выражение лица. Правда, большую часть времени Гермиона пыталась скрывать свои эмоции, когда дело касалось Рона, но сейчас дело было явно не в нем.

— Мы поспорили с отцом, он разозлился и сломал мою палочку... — тихо ответила Гермиона. — Её тоже надо забрать вообще-то, она в гостиной.

Несмотря на её спокойный голос, Гермиона выглядела так, словно вот-вот расплачется, так что Гарри не стал расспрашивать её дальше и молча кивнул. Открыв дверь, Гермиона вышла первой и, абсолютно игнорируя стоящего рядом отца, направилась за палочкой.

— Опять ты?! — воскликнул мистер Грейнджер, увидев Гарри. — Почему ты никак не оставишь её в покое?

— Может быть, потому что без палочки она не попадет ни в школу, ни даже в магическую часть Лондона? — холодно спросил Гарри.

Он знал, что не стоит лезть в семейные споры Грейнджеров, но желание защитить Гермиону от кого бы то ни было мешало ему вести себя здраво.

— Ей не надо никуда возвращаться! — отец Гермионы начал угрожающе надвигаться на Гарри. — Она еще сможет стать нормальным человеком, не рискующим жизнью в обществе психов!

Гарри удивленно посмотрел на него.

— То есть вы решили практически похитить Гермиону, сломав её палочку? А я думал, что умом она пошла в родителей, — не удержался он.

— Да как ты смеешь? — взревел мистер Грейнджер.

Из гостиной показалась Гермиона. Её лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, только рука, сжимающая сломанную пополам волшебную палочку, заметно тряслась.

— Перенеси нас к себе домой, — обратилась она к Гарри. — Идти в Хогвартс через главные ворота может быть небезопасно.

Мистер Грейнджер кинулся к ней:

— Я в последний раз повторяю, что ты не вернешься в эту чертову школу! — закричал он, хватая её за руку.

Гермиона вскрикнула, и Гарри инстинктивно взмахнул палочкой: мистер Грейнджер отпустил Гермиону и упал, врезавшись в стену.

— Это же ваша дочь, как вы можете так?.. — начал Гарри, но его прервал смех Гермионы.

— У тебя действительно одно заклинание на все случаи жизни, — произнесла она, хохоча во весь голос.

— Пошли отсюда, — вздохнул Гарри.

Он взял её за руку и трансгрессировал в Годрикову Лощину. Уже даже не улыбающаяся Гермиона тяжело вздохнула и села на диван, растерянно смотря на обломки палочки. Гарри позвал Минки, и та, поприветствовав его, протянула ему Бузинную Палочку. Видимо, эльфиха уже привыкла, что он постоянно звал её из-за одного и того же.

Гарри взял палочку и рук по-прежнему молчащей Гермионы, и прошептал:

— Репаро!

Палочка Гермионы, как и его собственная несколько месяцев назад, снова стала целой, будто бы с ней ничего и не было. Гарри сел на диван рядом с девушкой и протянул ей палочку.

— Спасибо, — тихо произнесла Гермиона.

Осмотрев палочку, она взмахнула ей, и перед ними появился рыжий терьер. Она немного улыбнулась, почесав пса за ухом, но её улыбка пропала, как только он, радостно гавкнув, растворился в воздухе.

— Может быть, мне все-таки позвать Рона? — предложил Гарри. Было невозможно игнорировать тот факт, что собака выглядела точь-в-точь как Патронус его друга, да и цвет шерсти был фирменного цвета Уизли.

— Не надо, — вздохнула Гермиона. Гарри ждал продолжения, но она так ничего и не сказала.

Минут десять они сидели молча, а потом она все-таки заговорила:

— Я никогда не рассказывала им про то, что с нами случалось. Я говорила про уроки, учителей, мои успехи, а не про василисков, драконов, Вольдеморта... Когда я на втором курсе угодила в Больничное Крыло, я попросила МакГонагалл не сообщать моим родителям, и она не стала этого делать, даже когда я окаменела. Они не знали про войну, иначе бы они не позволили мне возвращаться в Хогвартс. Про потерю памяти я сказала, что это было единичное нападение, вроде магического теракта. Они же не понимают, что такое принадлежать к магическому миру, они считают что магия — что-то вроде моего хобби, — она замолчала на несколько секунд, а потом усмехнулась. — Они считают, что после школы мне нужно поступать в университет. До лета перед шестым курсом я учила магловские школьные предметы на каникулах...

Гарри смотрел на нее, не представляя, что сказать. Он был уверен, что родители Гермионы — милые люди, понимающие свою дочь и гордящиеся ею. Такие, как должны быть любые нормальные родители. Хотя, конечно, не Гарри было судить о том, какими вообще должны быть родители.

— На самом деле, он н-не виноват, — дрожащим голосом произнесла Гермиона. — Он просто б-боится за меня. М-миссис У-уизли рас-сказала немного, н-но достаточно, ч-чтобы р-родители исп-пугались. Прос-сто боятся.

Гарри неуверенно обнял её за плечи. По щекам Гермионы текли слезы, и она бессвязно шептала:

— Я тоже б-боюсь. Все д-дол-лжно было быть хорошо после в-войны. В-вс-сё должно было кончиться... Я б-больше не х-хочу ни с кем сраж-жаться, н-не хочу б-бояться.

— Эй, — прошептал Гарри, неловко гладя её по спине. — Скоро все кончится. Обещаю, скоро все это кончится и все будет хорошо.

Гермиона внезапно обняла его и уткнулась лицом в его плечо. Он продолжал её гладить, снова и снова повторяя, что все будет хорошо, пока она наконец не успокоилась.

— В прошлый раз ты говорил то же самое, — ровным голосом произнесла Гермиона.

— И с тех пор кое-что изменилось, разве нет? — он отстранился от нее и посмотрел ей в глаза. — Если понадобится, я убью еще сотню злых волшебников, и у тебя все будет хорошо.

Гермиона нервно хихикнула:

— Романтично звучит, — ответила она. — Словно из сказки. Правда, последнее время мне кажется, что у нас все-таки не будет счастливого конца...

— Эй, мы выиграли войну, помнишь? После этого обязательно будет счастливый конец, только чуть попозже.

— Когда? — грустно спросила она. — В эпилоге? Лет через двадцать?

— Двадцать — слишком много, — натянуто улыбнулся Гарри. — Через девятнадцать.

— Ладно, придется опять поверить тебе на слово, — Гермиона слабо улыбнулась в ответ. — Извини, я знаю, как ты не любишь, когда тебя используют в качестве жилетки.

— Ты прекрасно знаешь, что тебе можно делать со мной все что угодно, лишь бы это не вызвало у Джинни желания нас прибить.

Она снова хихикнула, и он наконец выпустил её из объятий. Шмыгнув носом, Гермиона направилась в ванную. Гарри подавил в себе желание последовать за ней: последние два раза, когда она оставалась в одиночестве, все кончилось не слишком хорошо. Старясь отвлечь себя, он начал проверять защитные чары, наложенные на дом, но работа была почти что механической, но он никак не мог выбросить из головы идею мистера Грейнджера. Он ни за что не сказал бы Гермионе, но её отец сильно напомнил ему Дурсля, хоть у мистера Грейнджера была другая мотивация.

Когда Гермиона вышла из ванной, он только что усилил последнее заклинание. Гарри с удивлением обнаружил, что она выглядела абсолютно так же, как и всегда, а не как должна была бы выглядеть, проплакав полчаса.

— Десять баллов Гриффиндору за потрясающее мастерство в Трансфигурации, — не удержался он.

— Буду считать это комплиментом, — ухмыльнулась она. — Профессор Перес действительно много знает о косметической трансфигурации.

— Что-то не помню такого урока, — задумался Гарри.

— Мальчиков отпустили на час раньше, помнишь?

— Тебе виднее, — пожал плечами Гарри. — Готова вернуться?

— Да, только... не говори Рону, хорошо? Я сама скажу ему... потом. И Гарри... я позвала тебя, а не Рона, потому что... ну ты знаешь Рона... не хотелось снова навещать родителей в больнице Святого Мунго.

— Я понимаю, — ответил Гарри, пропуская Гермиону первой к камину.

* * *

Джинни и Рон встретили их одинаково рассерженным выражением лица и скрещенными руками.

— Где вы были? — практически хором воскликнули они, и Гарри с Гермионой, переглянувшись, усмехнулись их сходству.

— У Гарри дома, — равнодушно ответила Гермиона, обнимая Рона.

Джинни удивленно посмотрела на них и взяла Гарри за руку:

— Пошли, — сказала она, направляясь к портретному проему.

Они молча дошли до одного из пустующих классов, и Джинни, облокотившись на парту задумчиво посмотрела на Гарри.

— Ты мне так и не расскажешь, где ты был, — она даже не спрашивала.

— Не расскажу, — согласился Гарри. — Извини.

— Ты помнишь, что обещал всё мне рассказывать?

— Всё про себя, — уточнил он. — А это проблемы Гермионы, не мои.

— Как будто проблемы Гермионы — не твои проблемы, — усмехнулась она.

— Ну... не все. Если они поцапались с Роном, это большую часть времени меня не касается. Хотел бы, чтобы меня это вообще не касалось.

Джинни рассмеялась:

— Да, действительно не все. Ладно, не важно... — она махнула рукой. — Я сегодня разговаривала со Слизнортом: из «Гарпий» уходит один охотник, Гвеног Джонс будет на нескольких следующих матчах в Хогвартсе в поисках замены.

— Ух ты! Это же здорово! — радостно воскликнул Гарри, благодарный Джинни за то, что она поменяла тему. В данный момент ему хотелось именно этого: отвлечься от всего и поговорить о чем-нибудь приятном вроде квиддича. «Холихэдские Гарпии» были любимой командой Джинни с самого её детства, и она всегда мечтала играть именно за них (неудивительно, учитывая, что это была единственная команда в Британии, в которую принимали только девушек).

— Я знаю, — улыбнулась Джинни. — Так что попробуй не угодить ближайшие пару месяцев в больницу, чтобы мне не пришлось снова играть за ловца.

— Попытаюсь, — ухмыльнулся Гарри. — Значит ли это, что в моей команде теперь есть особенно старающийся охотник?

— Эй, — Джинни легонько ударила его по плечу, — я всегда стараюсь! И, между прочим, нас будет двое, Демельза тоже хочет занять это место. Что скорее всего произойдет...

— Что? Почему? — Гарри удивленно посмотрел на девушку. Джинни всегда была уверена в своих силах, особенно когда это касалось квиддича, и не было никаких сомнений, что она играет лучше Робинс.

Джинни расстроенно закусила свою нижнюю губу, как всегда делала, если сомневалась, стоит ли говорить о чем-то. Она почти виновато посмотрела на него:

— У «Гарпий» есть правило, что играть за команду могут только незамужние девушки...

— Джин, если ты... — начал Гарри.

— Нет! — она резко перебила его. — Даже не думай! Когда мы закончим эту дурацкую школу, ты женишься на мне, потому что имел глупость сделать мне предложение, а сейчас я уже не дам тебе выкрутиться!

— Не особенно-то и хотелось, — шутливо обиженным голосом произнес Гарри, снова удивляясь своему счастью, как и каждый раз, когда речь заходила об их предстоящей свадьбе.

— Правильный ответ, — улыбнулась Джинни и привычным движением встала на цыпочки, чтобы чмокнуть его в щеку.

Гарри в последний момент повернул голову и поймал её губы своими. Джинни сразу же обняла его за шею, и Гарри прижал её к себе.

— Ты от меня не отделаешься, — прошептала Джинни. — А «Гарпиям» придется поменять ради меня правила, только и всего.

— Я уверен, что для тебя заставить их сделать это — пара пустяков, — улыбнулся Гарри.

Весь вечер просидели в пустом классе, болтая о предстоящем матче по квиддичу, «Гарпиях», подготовке к экзаменам, и просто о ничего не значащих пустяках. Джинни больше ни разу не упомянула ни о проблемах Дэна, ни о нападениях, ни о Пожирателях Смерти, ни о том, что сегодня произошло с Гермионой, и Гарри был бесконечно благодарен ей за это. Когда они вернулись в гриффиндорскую гостиную, Рон с Гермионой жарко о чем-то спорили (ни Гарри, ни Джинни так и не смогли понять, о чем). Гермиона поймала взгляд Гарри, и широко ему улыбнулась.