Тот самый день (гет)

После недолгого, но трудного — Теодена пришлось поддерживать под руки, потому что его непрестанно шатало из стороны в сторону — подъема по лестнице с широкими обложенными камнем пролетами Эовин увидела еще один безликий коридор с несколькими одинаковыми дверями. В конце его обнаружился целый отряд из вооруженных до зубов бандитов с закрытыми черными масками лицами. Эовин пробрал озноб, и она крепче вцепилась пальцами в руку Теодена. Из последних сил стараясь поддержать отчаянный огонек надежды на какое-нибудь нежданное и негаданное чудо, она все же отсчитывала каждую секунду и каждый вдох, и дыхание приближающейся смерти обдавало ее лицо снежным холодом. Боль, неверие и ярость, от которой все внутри скручивалось в тугой узел, смешивались со странной, тихой и глухой покорностью обреченности. Будто все, что она делала, все, о чем думала и чего хотела, понемногу вело ее именно сюда, и здесь все, наконец, должно было закончиться так, как было предопределено. Кто-то поставил на ней печать — синюю рамку с датой, временем и номером. Дело закрыто, и место ему в архиве среди сотен и тысяч таких же дел. Еще одна фамилия в бесконечном списке рядом с фамилией матери, отца и…

Кхамул остановился у двери, стукнул кулаком по металлическому полотну, и замок провернулся, почти оглушив Эовин лязгом. Она бросила последний полный отчаяния взгляд на Теодена, который упорно старался не встречаться с ней глазами, и вошла вслед за ним в комнату, где должна была решиться их участь.

Эовин увидела довольно большое помещение, которое показалось ей темным из-за низкого потолка. В углу полыхал, плюясь искрами, камин, возле которого стояли вычурный каминный набор и дровница. Перед камином сгрудились три человека в обычной для банды черной форме. Эовин узнала их по ориентировкам — это были назгулы, с которыми ей еще не доводилось сталкиваться лично. Один из них, высокий темноволосый мужчина с украшенной шрамом физиономией, держал на прицеле Джарлата, у которого были связаны руки. Эовин не смогла сдержать злорадной улыбки: вид у незадачливого насильника был весьма потрепанный. Впрочем, долго радоваться ей не пришлось: из тени противоположного угла выступил Саурон, а следом за ним в световом круге антикварной хрустальной люстры показался Призрак. Эовин уставилась на него, забыв на несколько мгновений и про Саурона, и про Теодена, который пытался оттолкнуть ее себе за спину. Он был бледен как смерть и явно не спал несколько ночей — под глазами чернели густые тени. Когда он подошел ближе на несколько шагов, Эовин рассмотрела на его лице синяки и ссадины, и у нее тоскливо сжалось сердце. В глаза тут же бросилась еще одна деталь, которая ничуть ее не утешила: Призрак, в отличие от Саурона и своих товарищей, был одет в футболку и спортивные штаны и безоружен.

Саурон остановился в пяти-шести шагах от Эовин и Теодена — Кхамул как-то незаметно оторвался от них и отступил в противоположный от камина угол — и дернул за локоть Призрака, который пошел было вперед.

— Стой, где стоишь.

Эовин застыла, закусив губу от страха и отвратительного чувства унижения. Было ужасно стоять вот так столбом на обозрении у бандитов в изодранной футболке и с перевязанной рукой, дрожа как побитая собака, но наблюдать за тем, как Саурон командует Призраком, а тот слушается его безропотно, будто ребенок строгого папашу, оказалось в тысячу раз ужаснее. Теоден, сжимавший здоровую руку Эовин, пробормотал себе под нос какое-то ругательство. Саурон покровительственно улыбнулся — ему явно нравилось происходящее.

— Мы с тобой о другом договаривались, — услышала Эовин голос Призрака. Теперь он смотрел прямо на нее, и в глубине болезненно блестящих глаз она видела медленно расходящуюся по радужкам густую болотную черноту. Что-то происходило с ним — Эовин не догадывалась о смысле и не могла предугадать последствия, но слишком явственно ощущала подступившую к горлу тошнотворную сладковатую жуть, от которой у нее затряслись поджилки.

— Армин, со мной все в порядке, — срывающимся голосом выговорила она. — Ничего не случилось, все хорошо.

— Лучше помолчи, Эовин, — пробормотал Теоден, делая небольшой шаг вперед — теперь она выглядывала из-за его плеча жалкой перепуганной зверушкой. Призрак с явным усилием оторвал взгляд от ее лица и перевел его куда-то ей за спину. Позади послышалось движение, которое оборвалось звуком удара и сдавленным стоном.

— Признаюсь, здесь действительно мой недосмотр, — неожиданно мягко начал Саурон и опустил руку на плечо Призрака, который вздрогнул от этого прикосновения, как будто Саурон ткнул его ножом.

— Недосмотр? — переспросил он. — Ты так это называешь?

— Ну, ты же используешь это гадкое словечко всякий раз, как тебе вздумается сорвать из-за нее мои планы, — усмехнулся Саурон. — Но я уже говорил тебе, что это действительно печальное стечение обстоятельств, и не более того. Никто из нас не мог предположить, что Джарлат решит нарушить прямой приказ из своих личных соображений, так что договор я не нарушал — точно так же, как и ты. Тем более что я пришел, как выяснилось, очень вовремя, и твои… Твои интересы не задеты. Давай спросим Кхамула, если моих слов тебе недостаточно.

— Нет необходимости, — ответил Призрак после долгой паузы. — У меня нет причин сомневаться в том, что ты говоришь.

Рука Саурона убралась с его плеча, скользнула по спине и, опустившись, оказалась на рукояти висевшего у пояса пистолета. Эовин судорожно схватилась за Теодена, пытаясь оттолкнуть его назад и оказаться между ним и Сауроном.

— Стой на месте, — хрипло бросил ей Теоден. — Стой и не дергайся.

— Прекрасный совет, — задумчиво сказал Саурон, разглядывая пистолет, извлеченный из кобуры. Сталь холодно поблескивала в тусклом свете. — Прекрасный совет, которому вы так редко следуете. Тебя ведь предупреждали, Эовин, верно? Было столько возможностей избежать всего этого, но вы не воспользовались ни одной, а теперь стоите здесь оба и смотрите на меня жалобными глазами. Я умею уважать сильных врагов, Теоден, и ты об этом знаешь: иначе и ты, и твой мальчишка, и наша дорогая Эовин давным-давно кормили бы червей.

— Чего ты хочешь? — тяжело дыша, спросил Теоден. — Давай без пустой болтовни. Терпеть ее не могу.

— Я тоже, — кивнул Саурон. — Я тоже. Условие у меня всего одно, и оно от тебя почти не зависит. Точнее, тебе не придется прилагать никаких усилий, чтобы выполнить его. Эовин будет жить, и Эомер тоже, если больше не полезет в самое пекло, но это уже не наше с тобой дело. У меня, к сожалению, изменились планы. Мое сотрудничество с нашим общим другом Саруманом оказалось самым досадным образом прервано. Он, видишь ли, крайне задет эпизодом в Дунхарроу и обвиняет нас в измене. Это он-то!

— Он всегда был сволочью, — усмехнулся Теоден. — Еще почище тебя и твоих щенков.

Саурон, к удивлению Эовин, снова кивнул в знак согласия.

— Это уж точно. Но мы все-таки отвлеклись от дела. Жаль, что не удалось побеседовать раньше, Теоден. Думаю, это было бы интересно.

— Что дальше? — вступил в разговор Призрак. — Выдашь нас Саруману?

Саурон покачал головой.

— Тебя следовало бы отправить к нему на блюдечке с голубой каемочкой. Заслужил. Но я не могу так поступить. Даже после того, как ты спутал мне все карты. Ты мне как сын, и ты это знаешь. Иначе все было бы по-другому, правда? Я не выдам тебя Саруману. Он уже здесь, под стенами, а скоро здесь будут и гондорцы, и роханцы, и наши приятели из Умбара. Может, даже господа из Лориэна и Мирквуда почтят нас своим присутствием.

— Ты еще можешь договориться с Арагорном, — перебил Кхамул. — Он готов к сотрудничеству. Сделаем все по-нормальному, переправим к ним Теодена и девчонку, и они не будут вставать нам поперек дороги.

Саурон покачал головой и беззвучно рассмеялся. Карие глаза сверкнули огненными отсветами. Эовин смотрела на него, и одуряющий страх сжимал ей горло, выдавливая из легких воздух.

— Послушай его, — добавил Призрак. — Еще не поздно переиграть Сарумана.

— Не надейся. К чему мне это? У меня другие планы, ты же знаешь. Мы уйдем: я, ты, Адан и Моджер со своими людьми. Остальные — и Кхамул тоже — прикроют наш отход.

В углу послышались перешептывания, и кто-то несмело подал голос:

— То есть остальным придется остаться здесь, командир?

— Ты слышал, что я сказал, — бросил Саурон в ответ.

— Но что нам делать? Что вы прикажете? — вопросил тот же назгул. Саурон сделал нетерпеливый жест, и Эовин замерла, испугавшись, что он нечаянно заденет спусковой крючок пистолета, который все еще был зажат в его ладони.

— Я уже отдал все приказы, и тебе в том числе. Еще вопросы?

Ответом ему было молчание. Саурон удовлетворенно кивнул, подошел к стоявшему у стены сейфу, извлек оттуда еще один пистолет и подал его Призраку. Эовин следила за каждым их движением так пристально, что у нее заболели глаза. Саурон перевел взгляд на нее и вдруг поманил к себе.

— Давай, иди сюда. Ты же меня не боишься, правда?

— Не смей трогать ее, ты, кусок мордорского навоза! — крикнул Теоден. Саурон, в два шага оказавшись возле него, ударил его рукоятью пистолета в живот, и Теоден со стоном повалился на колени. У Эовин из глаз брызнули слезы — боль душила ее, разрывая внутренности.

— Не трогайте его, не надо. Я все, все сделаю, что вы скажете! — прокричала она сквозь рыдания. Саурон схватил ее за волосы и поволок в сторону. Холодное дуло оказалось прижато к ее виску.

— Конечно, сделаешь. Вы оба сделаете. Теперь уже не до игр, правда? Я не знаю, сколько ты ей выболтал, сколько операций мы из-за нее провалили, и не собираюсь выяснять…

Призрак шагнул было к ним, но Саурон снял пистолет с предохранителя, и он замер, подняв раскрытые ладони.

— Саурон, послушай меня, — расслышала Эовин голос Призрака сквозь сумасшедший стук собственного пульса. — Зачем тебе это теперь? Пора убираться отсюда, они скоро начнут штурм, и тогда мы все здесь поляжем. Заканчивай, и уходим, пока не поздно.

— Как будто я не знаю, что у тебя в башке. Свалишь, как только за ворота выйдем, и пойдешь продаваться гондорцам. Начнешь новую жизнь законопослушного гражданина, помиришься с сыновьями, может, еще одного заведешь… Ты лживый до мозга костей ублюдок. Не надейся, что вылезешь сухим из воды, — тихо и зло проговорил Саурон. — Вы оба уйдете со мной, ты и твоя потаскушка, или я вышибу ей мозги у тебя перед носом, и ты ни балрога не сделаешь. Кишка тонка. Думаешь, я не знаю, что вы оба — и ты, и Кхамул — под меня копаете? Забыли, из какого дерьма я вас вытащил? Из тебя никогда не выйдет ничего путного, запомни это. Ты только благодаря мне еще не сгнил в Рудауре. А теперь делай, что от тебя требуется, и на этот раз так, как надо.

Сквозь застилавшую глаза пелену Эовин увидела, как Призрак поднял руку и наставил пистолет на Теодена, который тщетно пытался подняться с колен.

— Армин, не надо! — прокричала она. Саурон больно потянул ее за волосы.

— Стой на месте и смотри. Смотри, Эовин. Не все так плохо — у тебя же останется брат…

Выстрел грохнул, отдавшись от стен эхом. Теоден, согнувшись, повалился на пол — как в замедленной съемке. Эовин ударила Саурона в живот локтем и отчаянно рванулась из его рук. В следующую секунду Призрак развернулся к ней и выстрелил еще раз. Эовин застыла, не понимая, что произошло. Пальцы, стискивавшие ее волосы, судорожно дернулись. Призрак оказался возле нее, схватил за плечи и отшвырнул на пол — прямо к Теодену, который вдруг шевельнулся и глухо застонал. Эовин слепо ощупывала его лицо и, не веря сама себе, чувствовала жар частого, сбившегося дыхания.

— Успокойся, дочка, все нормально. Лбом только приложился о балрожий пол. Провались вся эта дыра пропадом… — бормотал Теоден.

— Он же выстрелил, — бестолково мотая головой, плакала Эовин. — Он выстрелил, и ты упал…

— Ну, а что мне было делать? Упал, конечно. Пуля прямо над макушкой просвистела.

Эовин, смеясь сквозь слезы, помогла Теодену сесть и прижалась к нему, пряча лицо у него на груди.

— Саурон мертв?

— Саурон сдох, — дрогнувшим голосом сказал Теоден. — Ты не смотри, ладно? Не надо тебе на это смотреть.

Эовин кивнула и, нехотя оторвавшись от Теодена, попыталась встать. Ей до безумия хотелось продлить эти мгновения всепоглощающей радости, стянувшей ее мир в одну точку и вычеркнувшей из него все опасности, но она не могла себе этого позволить. Однако стоило ей подняться на ноги, как Теоден, смотревший в сторону выхода, снова потянул ее вниз и зачем-то прикрыл ей уши. Раздался металлический лязг, а потом странный глухой звук удара и крик, прервавшийся омерзительным бульканьем.

— Вот же дерьмо! — воскликнул Теоден и разразился потоком ругательств. Удары продолжались. Металл чиркал о каменный пол так, что у Эовин сводило зубы.

— Хватит уже! — раздался голос Кхамула. — Утихомирься!

— Меня сейчас вывернет, — жалобно добавил один из назгулов.

— Теоден, что там такое? — встревожилась Эовин.

— Я тебе сказал, положи долбаную кочергу! — заорал Кхамул.

— Ладно, — услышала Эовин странно спокойный голос Призрака. — Вот. Доволен? Все нормально.

Металл лязгнул о пол в последний раз. Эовин застыла, обхватив руками колени.

— Адан, куртку сними. Надо прикрыть это как-то, что ли… — снова сказал Кхамул.

Через несколько минут, которые показались Эовин вечностью, Призрак подошел к ней. Его лицо, волосы и одежду покрывали густые брызги крови.

— Идти можешь? — спросил он. Эовин молча кивнула — при его приближении ее снова пробрала дрожь, которую она уже даже не пыталась унять. Призрак помог ей подняться и накинул на плечи какой-то черный балахон, в который она сейчас же укуталась, тщательно прикрывая обнаженную грудь. Призрак протянул руку Теодену. Тот, недоверчиво оглядев его, все же принял помощь.

— Надо выметаться отсюда, — сказал он. — Или предупредить наших, что у нас тут… Диспозиция поменялась.

— Здесь есть спутниковый телефон, — ответил Призрак. — Сможешь связаться с Арагорном?

Теоден кивнул и, так и опираясь на руку Призрака, захромал следом за ним к сейфу. Однако поговорить с Арагорном не удалось. Откуда-то снизу послышался глухой звук удара, стены задрожали, и с потолка посыпалась пыль.

— Балроги их побери! — воскликнул кто-то из стоявших у двери назгулов. — Кто-то пошел на штурм!

— Что теперь? — тревожно поинтересовался Кхамул. — Мы здесь подохнем, как крысы. И нам повезет, если гондорцы доберутся до нас раньше, чем Саруман.

Дверь распахнулась — в комнату ввалились те бандиты, что оставались ждать в коридоре и, оскальзываясь на кровавой луже, текущей из-под прикрытого курткой тела Джарлата, разбрелись по углам.

— Это Саруман! — воскликнул один из них. — Засветились на камеру у основного входа.

— Где остальные? — спросил Призрак.

— Часть была во дворе, — растерянно проговорил тот же человек. — Еще десяток на втором этаже…

— Всех сюда, быстро. Теоден, пробуй дозвониться до Арагорна, чтобы не подорвали башню ненароком. Кхамул, бери Эовин и еще троих и уходи.

Эовин неверяще уставилась на Призрака, однако тот упорно делал вид, что не замечает ее взгляда.

— Я никуда не уйду без тебя и дяди, — сказала она наконец. — Дай мне пистолет. Стрелять я не разучилась.

Призрак обернулся к ней, схватил за шиворот как котенка и толкнул в сторону Кхамула.

— Выметайтесь отсюда, и быстро.

Кхамул тащил Эовин куда-то, не обращая внимания ни на ее просьбы, ни на брань, ни на попытки вырваться. Позади них то и дело раздавался треск выстрелов, и иногда кто-то из бандитов, увязавшихся за ними следом, посылал пулю в ответ. Однако им удалось беспрепятственно спуститься по второй лестнице, которая обнаружилась в одной из комнат в конце коридора. Теперь они мчались по каким-то полутемным переходам, совершенно бессистемно пересекавшимся друг с другом.

— Где мы? — задыхаясь от быстрого бега, проговорила Эовин. Кхамул, притормозив у очередного поворота, отмахнулся от нее и что-то сказал на мордорском своим спутникам. Один из них высунул голову в боковой коридор, и о стену тут же чиркнула пуля.

— Проклятье, — прошипел Кхамул. — Кто там, сарумановские или полиция?

— Мелькор их пойми, — отозвался бандит. — Надо прорываться. До парковки два шага.

— Давай я подам голос, — предложила Эовин. — Если это полиция, они нам помогут.

— А если сарумановские, они нас пристрелят, — возразил Кхамул. — Вот же балрожье дерьмо, а! Давайте…

Закончить фразу ему не удалось. В глухой тишине раздались быстрые шаги нескольких человек. Кхамул оттолкнул Эовин к стене, и на них градом посыпались пули. Эовин сползла на пол, кое-как прикрыв голову — оружия ей так и не дали, несмотря на все ее просьбы. Когда она в очередной раз попрощалась с жизнью, вокруг вдруг стало тихо. Так тихо, что у нее зазвенело в ушах. Эовин открыла глаза и сквозь прыгающие цветные пятна кое-как рассмотрела несколько валявшихся на окровавленном полу тел.

— Вот и крышка нам всем, — раздалось у нее за спиной. Обернувшись, она увидела Кхамула. Он сидел на полу, привалившись к стене, и смеялся.

— Где остальные?

— Перед тобой, где же еще им быть, — сказал Кхамул. Эовин вгляделась в неподвижные черные фигуры, но так и не смогла понять, где ее спутники, а где те, кто окатил их дождем из пуль. Все сливалось и плыло в ее глазах, подергиваясь дымной рябью. Дышать становилось все труднее — воздух как будто сгущался и оседал горьковатой пленкой в горле.

— Кхамул, вставай, надо уходить, — потребовала Эовин. Инстинкты вопили, что пора убираться, и как можно скорее, и плевать, ждут ли за поворотом вооруженные враги, или уже нет.

— Не… Не могу, — покачал головой Кхамул, с трудом сглатывая. Эовин подошла к нему, опустилась на колени и разглядела, наконец, кровь на его лице и руках, прижатых к животу. Он дышал неглубоко и часто, и тело его сотрясала крупная дрожь.

— Давай я перевяжу чем-нибудь, и уходим, — сказала Эовин, касаясь его щеки. Кхамул покачал головой.

— Ты иди, Эовин. Иди и приведи помощь. Возьми мой пистолет, или у кого-нибудь из ребят… Там на парковке машины, садись в любую. Ключи за…

— Я без тебя не уйду, — всхлипнула Эовин. Кхамул протестующе замотал головой.

— Он мне голову оторвет, если с тобой что-нибудь… За руку… Прости за руку. Надо в больницу, посмотреть, что там, чтобы кости…

— Кхамул! — панически вскрикнула Эовин, но он ее уже не слышал. Веки его опустились, а голова бессильно повисла. Эовин зло затрясла его за плечи, уговаривая очнуться. Дым понемногу заволакивал коридор, расползаясь черными клубами. Эовин, давясь горечью, прижала руки ко рту. Ей казалось, ее сейчас вывернет наизнанку, и она захлебнется собственными перемолотыми внутренностями. «Что теперь будет с Арвен?» — пронеслась в отзвуках выстрелов и ударах пульса неожиданно-глупая и беспомощная мысль. Эовин свернулась клубком рядом с Кхамулом, положила голову ему на колени, а потом закрыла глаза и позволила себе наконец провалиться в небытие.