Белые росы (джен)

Пути любви, как известно, неисповедимы, и иногда по ним лучше не ходить

Наступил апрель, весна постепенно вступала в свои права, а студенты начали сходить с ума — одним кружила головы первая влюбленность, другим — тепло и возможность потратить энергию за играми на свежем воздухе, а студенты пятого и седьмого курсов умирали, готовясь сдавать СОВы и ТРИТОН.

Катерина всю зиму не прекращала поиски, и у нее накопились внутренние планы всех башен вплоть до шестого этажа.

В тот день во время изучения школы ее сопровождал профессор Кеттлберн, который оказался мировым мужиком, обожал рассказывать про магических тварей и все старался затащить Катерину вместе с собой в Запретный лес, забывая по старости лет, что у нее таки нет магических способностей и особого желания бродить по опасной, заросшей колючим кустарником, чаще. Она каждый раз вежливо отказывала профессору на его приглашения, и не напоминала, что он лишился руки и ноги в том самом Запретном лесу, и даже палочка не помогла.

Рассматривая из-за плеча Кати очередной кусок плана, Сильванус ткнул крюком протеза левой руки в отдельный кусок:

— А здесь что за странная разница между стенами?

— А хрен его знает, — задумчиво ответила женщина, рассеянно жуя конец карандаша. Она уже привыкла к местным странностям, но "привыкнуть" не значит "принять", и она все так же надеялась разобраться в творящейся здесь неразберихе.

— Может, тайный ход?

— Может, — покладисто согласилась Катя. Филч уже показал ей штук пять ходов, и уверял, что есть ещё, но, что характерно, на планах, предоставленных директором, этих ходов не было.

— Или тайная комната.

— Может… Чего?! Какая комната? — К наличию тайных комнат Катя была не готова, хотя подозревала, что они есть.

— Ну, комната. Тайная. Вход на втором этаже через туалет. И есть ещё Выручай-комната, она, кажется, на восьмом, но так просто не открывается.

Катерина поджала губы и мысленно взвыла, представляя, какой пласт работы ей, возможно, предстоит перелопатить, если таких “тайных комнат” окажется много. Некстати вспомнились слова Снейпа про места замка, которые она не сможет посетить, не будучи магом. Катя выжидающе уставилась на Кеттлберна, ожидая продолжения рассказа, и, когда он промолчал, подтолкнула его к теме:

— Ну, и откуда вы узнали, где Тайная комната?

— А, так я там был. Там ещё жил громадный злобный василиск, по слухам, его туда посадил ещё основатель Слизерин.

— Как интересно. Василиски это те, с петушиной головой и убивающие взглядом?

— Да, восхитительный экземпляр, еле завалили. Это было лет пятьдесят назад, как сейчас помню, какой кавардак поднялся в замке.

— Помните?

— Девочка, я работаю в школе с 1923 года, конечно, помню, я тогда был хорош, со всеми руками и, конечно, принимал активное участие в поимке змея. Ну, потрепало немного, конечно, но провел в больничном крыле всего пару дней, сущие пустяки — так, хвостом зацепило.

— Потрясающе. Я и не подозревала, что здесь может быть настолько опасно. Как так получилось, что василиска никто не заметил?

— Он передвигался по трубам, а вход в комнату был надежно спрятан. Не напрасно же она называется “Тайная”. Правда, несмотря на все предосторожности, нашелся-таки болван, владеющий парселтангом, который решил ее вскрыть.

— Стоп, что такое парселтанг? — Кате ожидаемо хотелось узнать больше о неведомой ерунде, выпускающей в замок исполинских кровожадных монстров.

— Умение понимать змеиный язык. На гекконов, варанов и хамелеонов не распространяется. По секрету скажу, для знающих людей змееусты это скорее повод для шутки, поэтому, если не хочешь стать посмешищем, об умении понимать змей лучше не распространяться.

— Но говорить со змеями — это же здорово, вон, с василиском же как-то договорились?

Кеттлберн довольно хихикнул, достал из кармана самокрутку и раскурил ее с помощью палочки, придерживая сигарету протезом. После выпустил в воздух пару колечек дыма и пояснил:

— Способность змееуста одна из самых бесполезных в волшебном мире. Всем известно, что змеи почти глухие, они не слышат человеческих шагов и голоса, распознают только низкие звуки, как низкие тона виолончели, и те “счастливчики”, которым повезло родиться со способностью к парселтангу, могут шипеть сколько угодно — их все равно никто не услышит. Они понимают, что говорит змея, но, к сожалению, змея при встрече с человеком чаще всего шипит: “Уйди, а то укушу”. Они, конечно, могут общаться между собой на парселтанге, и здесь их точно никто не поймет, но для этого один змееуст должен найти другого змееуста, а это далеко не так просто, можете мне поверить.

Сильванус ухмыльнулся, будто это была очень смешная история:

— Видимо, Салазар Слизерин поймал молодого василиска и как-то сумел подчинить его себе чарами, а после запер в трубах канализации замка, но сильно сомневаюсь, что в этом играл какую-то роль парселтанг. Молодой дурак Риддл, студент-слизеринец, открывший Тайную комнату полвека назад, должен был знать об этом, но надеялся на свою кровную связь с самим Основателем. После в его бумагах нашли записи, где Том называл себя давно потерянным Слизериновым потомком. В общем, парень надеялся, что все пройдет гладко, он подчинит василиска и станет натравливать на своих обидчиков. А встретил старую, раздраженную, полуслепую и очень опасную тварь размером с автобус, Проводя годы в подземельях, василиск должен был питаться крысами, а в замке не было столько крыс, чтобы прокормить громадную магическую змею. Поэтому василиск был еще и очень голоден, и, найдя выход, сразу перекусил первым, кого встретил. Тут шипи-не шипи, прока будет немного.

— И что, больше никто не пострадал? — Катя не могла поверить, что василиск остановился, съев одного студента.

— Защита замка работает хорошо, и появление опасной магической твари не прошло незамеченным. Директор Диппет за считанные минуты успел организовать эвакуацию учащихся из опасной зоны и собрал группу из преподавателей-защитников. Вскоре подоспели и авроры, и от василиска удалось избавиться практически без жертв, только мне вот не повезло, слегка поспешил, подставился, пришлось полежать в лазарете. Но, кроме самого Риддла, к счастью, никто не погиб. Его призрак до сих пор обитает в туалете, ты, наверное, его даже видела.

Катя кивнула, вспоминая обиженного полупрозрачного подростка, обитающего в женском туалете и мешающего ей заниматься своей работой.

После, обдумывая слова Кеттлберна, она не могла отделаться от тревожной мысли — прошлый директор в случае с василиском сразу распознал опасность и собрал подмогу за считанные минуты, тогда как Дамблдор почему-то не заметил, как спятившие латы гоняли ее по коридору. И канат не заметил. Что это — система безопасности ослабла или директор намеренно решил закрыть на что-то глаза?

Чтобы развеять сомнения, Катя решила спросить мнение Снейпа. Не то, чтобы она особо надеялась на правдивый ответ, — например, после зимнего случая с рыцарем ни зельевар, ни Флитвик не сочли нужным делиться подозрениями, оставляя пострадавшую сторону в неведении, — но была надежда, что Снейп не откажется поговорить о таких старых делах, не имеющих отношения к нынешним событиям. Благо, скоро ей нужно было выходить на улицу, осматривать теплицы, фундамент, там у нее был шанс поспрашивать пронырливого зельевара, избегая лишних ушей.

Случай поговорить со Снейпом представился через пару недель. По задумке, четыре преподавателя должны были помогать Кате посменно, но на деле пунктуально подходил к делу только Квиррел, а Снейп, наоборот, частенько просил коллег подменить его, ссылаясь на важные дела. Флитвик и Кеттлберн не отказывали, пользуясь возможностью лишний раз поболтать с Катериной и порасспрашивать про реалии нормального, "неволшебного", мира, но сама она была уверена, что заклятый "дружище"-зельевар просто отлынивает, не желая по два часа и больше подпирать стены, пока сама она чертит, измеряет и зарисовывает.

Отправляясь на осмотр, Катя оставалась в своей рабочей мантии, платке, очках, да ещё надевала защитную маску, — по опыту знала, что может очутиться в весьма неприятных местах, и хорошо, если это будет просто пыльное место, чаще она влипала в плесень, зелёную жижу, пятна старых едких зелий, а один раз на нее кидался из подвального угла полуразумный мох. Сегодня ей предстояло бродить вокруг теплиц, а там, она знала по опыту, водились далеко не мирные представители флоры, так что дубинку Катя переложила в широкий карман фартука, поближе к рукам.

Снейп нашелся в холле, он маячил у входа и ради развлечения снимал баллы со всех подряд, придираясь по малейшему поводу. Катя помешала ему резвиться, и профессору пришлось идти следом, недовольно морщась от холодного ветра, хлестнувшего по лицу, как только они покинули замок.

Апрель в Шотландии был довольно прохладным, но юные маги, наложив согревающие чары, предпочитали проводить время на улице — тренироваться на квиддичном поле, сидеть на лавочке в саду или проводить время на берегу озера. По мнению Катерины, даже магия не могла защитить достаточно надёжно, но всем, похоже, было наплевать на возможную простуду — носились без шарфов, с потными шеями и мокрыми носками. Опять Поппи придется пополнять запасы Бодроперцового зелья.

Катя улыбнулась про себя — ворчит совсем как Филч, но это было приятное чувство, она привыкала к Хогвартсу, постепенно ощущала себя здесь своей, на своем месте. Мысли снова унеслись в сторону — в комнатах преподавателей, гостиных, на кухне и в Большом зале продолжали топить камины, и надо было позаботиться и заказать Хагриду дров. На улице светило солнышко, а в коридорах от сквозняков было все так же промозгло и зябко.

Она знала, что в стенах Хогвартса были полые трубы отопления, по которым шел теплый воздух, был кто-то умный, реализовавший в прошлом эту идею, но это не всегда помогало, и Катя всерьез подумывала, как можно было бы установить в школе батареи. Жаль, что здесь не работало электричество, — тогда можно было обойтись генераторами и электрообогревателями, декорированными “под старину”. Хотя и это было странно — у Аберфорта было магическое радио, многие дети и жители Хогсмида слушали приемники, значит, какое-то питание для приборов должно быть. Катерина сделала мысленную пометочку спросить об этом Флитвика, но вскоре они с сопровождающим дошли до теплиц, и она принялась за работу.

Каждый раз, исследуя замок, Катя погружалась в процесс с головой — ей не надоедало рассматривать старые каменные стены, резьбу и лепнину, потемневшее дерево перил, отполированное сотнями рук, кружева оконных рам, — замок строили с вниманием и любовью, многие сотни лет опекали, как любимого ребенка, и сам замок верно выполнял свою работу, защищал детей и преподавателей, был им настоящим уютным домом. У Катерины сердце кровью обливалось, когда она наблюдала следы ветшания, трещины, пятна плесени, от которых хотелось избавиться.

Женщина изучала каждую стену, каждый шов, буквально утыкаясь носом и не стесняясь забираться в самые темные, укромные уголки. Она отлично осознавала, что ее мания попахивает фанатизмом, но не могла представить другого подхода к любимой работе. В конце-концов, любой профессионал, увлеченный своим ремеслом, — фанатик, и без этого нельзя добиться настоящих успехов в избранном деле.

Она внимательно рассматривала фундамент, делая пометки в плане, замечая потенциально аварийные места, отводила в стороны плети плюща, покрывающие стену, а зельевар охотно приходил на помощь, иногда поправляя заросли у стен замка несколькими движениями палочки.

Вскоре они дошли до теплиц. Занятия закончились, профессор Спраут отправилась пить чай с мадам Помфри, как делала частенько по вечерам, но оставила Кате ключи в горшке у входа, предупредив не входить туда без сопровождения мага. Впрочем, предупреждение было излишним, — Катерина и так не любила ходить в теплицы, разумно опасаясь лишиться руки или головы, столкнувшись с каким-нибудь чересчур прытким представителем магической флоры, но и оставить теплицы без осмотра не могла — это тоже часть замка, хотя и вряд ли там будет что-то, особо интересное архитектору.

Войдя внутрь, она осмотрелась по сторонам, изучая окружающее ее растительное великолепие. В Хогвартсе было несколько теплиц, и в них были собраны магические растения со всего мира. Многие из них студенты изучали на занятиях, но были и редкие экземпляры, необходимые для приготовления зелий, и не все они были безопасными. Мандрагоры могли убить криком, если ненароком задеть горшок, дьявольские силки душили жертву, усиливая захват по мере сопротивления, а мимбулус мимблетония выделяла смердящий липкий сок, намертво пристающий к коже. Были растения, которые плевались колючками, дрались ветками, отпугивали едким запахом или отравляли ядовитой пыльцой. Обо всем этом любезно поведал Снейп, взяв на себя роль экскурсовода и предупреждая Катю держаться подальше от особо опасных горшков.

Сами теплицы были оформлены с умом и вниманием к деталям — разные виды почвы для разных растений, хорошая система вентиляции, много света, соблюдение температурного режима и влажности. Что-то росло в горшках, что-то на грунте, что-то в деревянных ящиках, но была и система гидропоники, позволяющая подвешивать растения и выращивать их буквально в воздухе.

Все здесь, казалось, было нормально — подпорки целы, следов заплесневения не видно, и даже стекла без трещин — Помона Спраут держала свою вотчину в идеальном порядке, поэтому могла спокойно пускать визитеров, не особо беспокоясь о последствиях. К тому же, в присутствии Мастера зелий-Снейпа во время осмотра и не могло ничего произойти, — травологию, как близкую зельям дисциплину, он знал отменно.

Исследователи находились в отдаленной части третьей теплицы, где царила тропическая жара и высокая влажность, подходящая для экзотических растений из Южной Америки и Азии, и уже собирались уходить. Зельевару было душновато, он ворчал, жалуясь на жару, а Катя упрямо продолжала лазить у стены, рассматривая сливные отверстия — там могло что-то зацвести или заржаветь, хоть и мелочь, но в будущем потребует замены или починки.

— Мисс Лассер, если мне станет дурно, нести меня будете сами, — капризничал профессор, в этот раз изображая из себя нежную фиалку. Образ ему откровенно не шел, а Катя бесилась, раздраженная тем, что ей мешают, и мысленно обещала, что тут его и прикопает, используя, как удобрение для цветочков.

Она повернулась к своему спутнику, собираясь все ему высказать и намекнуть, что ей в тяжёлой хламиде, фартуке и платке приходится много тяжелее, но внезапно прямо около них буквально взорвалась большая тугая семенная коробочка какого-то растения, до того скрытая широкими листьями, окутывая обоих облаком то ли пыльцы, то ли очень мелких семян. Лицо Катерины было закрыто, и она тут же отпрыгнула назад, как кошка, крепче прижимая маску к лицу и убираясь из зоны возможного поражения. А вот Снейп не успел среагировать, и пыльца тут же набилась ему в нос и открытый для очередных аргументов рот. Он выхватил палочку, взмахнул ею, очищая воздух, но, похоже, было поздно и зельевар успел вдохнуть частички растительного вещества.

Катерина порадовалась собственной предусмотрительности и тому, что не снимала очки, перчатки и защитную маску, надеясь, что для Снейпа контакт с растением не будет очень вредным. Визуально он выглядел нормально — не покрывался пятнами, не чесался, цвет не менял и крови нигде заметно не было. Но тут он поднял глаза на Катерину, и она поняла, что что-то очень-очень не так. Глаза профессора стали шальными, горели нехорошим блеском, и под этим взглядом ей стало чертовски неуютно. Будто оказалась в подворотне с маньяком, и эта встреча не сулит ничего хорошего. Даже внимание извращенца Магорио не было таким интенсивным, откровенно непристойным и настойчивым.

Губы зельевара криво изогнулись и он мягко произнес, растягивая гласные:

— Кэээтрин, вы сегодня очаровааательно выглядите.

— Держись от меня подальше, психонавт, — пригрозила изрядно струхнувшая Катерина, отступая назад. Снейп приближался мягким шагом, как хищный зверь, преследующий жертву, поигрывая палочкой, но не спеша пускать ее в дело.

— Или как у вас говорят: "Кааатья", да? Куда же вы, мы можем прекрасно провести время вдвоем…

— Псих припадочный, ты чего удумал, иди, умойся, сожри свою палочку лакричную, — Катерина лихорадочно бормотала, не отрывая испуганных глаз от профессора, который выглядел настоящим безумцем. Дубинку из кармана она даже не думала доставать, чтобы не спровоцировать нападение раньше, и молилась найти хоть что-то тяжёлое для защиты. За спиной она внезапно ощутила преграду в виде очередного стола с горшками, а в глазах преследователя мелькнуло торжество, смешанное с неприкрытой похотью.

Снейп совершил рывок вперёд, а Катя, нащупав за спиной горшок с каким-то водным растением, выплеснула воду в лицо зельевару, вдобавок приложив его горшком по голове.

Профессор упал, будто куль, теряя сознание, а испуганная Катя тут же начала обматывать его тонкой крепкой бечевой, которую она носила с собой в сумке вместе с другими инструментами. Убедившись, что Снейп надёжно связан, она закрыла ему нос и, когда он открыл рот, чтобы вдохнуть, постепенно приходя в себя, тут же влила в него универсальное противоядие, которым он же ее и снабдил ещё зимой, а после пузырек с зельем всегда был у Кати в кармашке на поясе. Зельевар кашлял, давился, пытался извернуться, но она уселась на него сверху, посильнее надавив коленями, придерживая челюсть и принуждая проглотить лекарство. Снейп затих, но женщина не спешила его развязывать, не зная, чего ещё можно ожидать от этого лунатика.

Минут через десять глаза профессора распахнулись, но теперь он не выглядел сумасшедшим. Он поморщился, обвел взглядом помещение, попытался пошевелить крепко связанными руками и внезапно грязно выругался. Катя и не знала, что министерские чиновники знают такие слова. Успокоившись, Снейп попытался сесть, и обратился к Катерине:

— Спасибо, мисс Лассер, вы успели вовремя, теперь можете меня развязывать, я в порядке.

— Чем докажете? — Недоверчиво поинтересовалась она, не спеша развязывать зельевара и подозревая его в коварстве.

— Ваш костюм вам не идёт, вы в нем похожи на Смерть. Когда плачете, ваше лицо похоже на пельмень, а соблазнить своим видом в рабочей форме вы можете разве что слепого пингвина-паралитика.

— Никогда мне ещё не делали таких приятных комплиментов, — сухо ответила Катя, тем не менее, разрезая верёвку на руках зельевара. Он сел, привалившись спиной к стене, потирая лоб руками, после осторожно коснулся шишки, образовавшейся на лбу, и зашипел от боли. Достал из кармана пару других пузырьков, выпил и снова поморщился, теперь, видимо, от неприятного вкуса.

Жалеть его Катя не стала, разумно считая, что он все же виноват, и должен хоть немного пострадать за доставленные ей неприятные впечатления. Но и сразу не стала кидаться обвинениями, ожидая от зельевара пояснений. Немного придя в себя, он глянул на Катю и слегка склонил голову:

— Извините меня, мисс Лассер, и благодарю за помощь — дело действительно могло обернуться плохо.

— Что это было? — Катя решила взять быка за рога и спрашивать, пока зельевар ещё ощущает вину и не успел сбежать. После добиться от него правды было бы проблематично.

— Как вы уже догадались, это влияние растения, его называют цветок Лукреции и используют в психотропных препаратах, любовных зельях и противоядиях к ним. В небольшом количестве пыльца используется в медицине, из нее варят лекарства, антидепрессанты, но в большом количестве пыльца цветка Лукреции действует, как сильный наркотик, пробуждая в человеке его скрытые страсти и темную натуру.

— То есть, вы скрытый сексуальный маньяк-эротоман? — Катя нахмурилась, качнув недовольно головой.

— Хорошо ещё, что маньяк, а не убийца, — пожал плечами Снейп. — Я ведь мог и непростительными начать кидаться, а после загреметь в Мунго с поехавшей крышей. Вполне возможно, причиной моего поведения могло быть и длительное воздержание, хотя, благодаря этому, вы не лежите тут со свернутой шеей, а я не сею насилие по школе. У всех есть свои демоны, и пристрастие к противоположному полу — ещё не худший вариант, вы хотя бы успели среагировать и вырубить меня до того, как кто-то пострадал.

— Но почему такое опасное растение находится в школьной теплице? — Катя не заметила, что от возмущения начала кричать. Снейп поморщился от шума, но пояснил:

— Цветок был один, его держат тут, чтобы в будущем сварить из него противоядия против любовных зелий — студентки очень любят пичкать ими своих избранников, а парней потом лечить приходится. Но поспевает пыльца летом, в июле-августе, и уже с мая, за два месяца, растение накрывают колпаком, чтобы никто не пострадал. Через полмесяца Помона должна была накрыть растение, ожидая созревание, но оно почему-то дозрело на четыре месяца раньше, и все чуть не закончилось плачевно.

— Какое потрясающее совпадение, — едко отметила Катя.

— Я не думаю, что это совпадение, — скривив губы, пробормотал зельевар. — И хочу заметить, мисс Лассер, что вам просто сказочно везёт, — вы не надышались пыльцы и смогли защитить себя, наверняка, у вас могущественный ангел-хранитель. Иных версий вашей удаче я найти не могу.

Катерина промолчала, она могла поспорить насчёт "везения", но то, что после череды покушений ей удалось выжить и остаться практически невредимой, — иначе, как потрясающим, неправдоподобным везением, и назвать было нельзя.

Расспрашивать зельевара о случае с василиском было явно не время, поэтому она помогла ему подняться, довела до замка, где они и распрощались, — Катя поплелась в каморку переодеваться, а профессор скрылся в подземельях, лечиться и размышлять.