Белые росы (джен)

У человека, не имеющего ничего, можно отнять только жизнь.

Идти было несложно — дорога привычно стелилась под ногами, на плечи давил рюкзак, для удобства застегнутый пряжкой на груди. Мозг вообще не участвовал в процессе, а только пейзаж вокруг менялся, как картинки диапозитива на простыне. Улицы городов, поля, лесные дороги.

По такой сейчас шагала Екатерина, вдыхая густой, напоенный влагой и запахом дубовой листвы воздух. В канавках, оставшихся от шин, скопилась вода, но по обочинам влага впиталась, и можно было идти спокойно, почва под ногами только слегка пружинила от густого слоя прошлогодних листьев.

Утро сменилось днем, теплое еще солнце ранней осени припекало, и козырек кепки надежно скрывал глаза. В ветвях шумел ветер, а под ногами попадались свежие дубовые желуди.

Видимо, в какой-то момент Катя сменила направление, потому что вместо дороги под ногами появилась широкая, хорошо утоптанная тропа, уводящая в лес. Можно было повернуть назад, но смысла в этом не было — ей было все равно, куда идти. А по этой дорожке, похоже, ходили часто, а значит, не могла вести в никуда. Еще полчаса тропа петляла по лесу, уходя все дальше в чащу, но вскоре между деревьями посветлело, и женщина вышла на опушку у небольшой деревушки.

Домов было немного, и они выглядели какими-то кукольными — приземистые, с причудливыми флюгерами, нарядными палисадниками за резными заборчиками. В центре деревушки дома были повыше, попадались и двухэтажные, а одно слегка напоминало голубятню — с её крыши разлетались птицы, а взамен им прилетали другие.

Видеться с людьми не хотелось, а местные жители заранее не вызывали доверия. Видимо, здесь жили какие-то старообрядцы, отрицающие прогресс, так как ни единого электрического столба не было видно, а из труб кое-где поднимался дымок. Вряд ли Екатерина могла найти там подработку, к тому же, с прошлого раза у нее в рюкзаке еще оставались хлеб, сыр, чай и немного денег. Поэтому, обойдя деревушку кругом, и никому не попавшись на глаза, она ушла, двигаясь дальше по дороге.

Здесь лес казался другим — темным, зловещим, с толстыми стволами деревьев и свисающим с ветвей мхом. Как-то внезапно и сильно похолодало, словно находилась она не в средней полосе России, а много севернее, но размышлять об этом долго не получилось — дорога поворачивала, и на холме стал заметен прекрасный средневековый замок. Высокие башни, шпили, светлые стены — сказочное видение наяву. Катя невольно ахнула, не имея сил сдерживать восторга. Замок манил, и ей буквально пришлось идти вперёд, будто в спину что-то толкало.

Ситуация выглядела странной, подозрительной, Катя пыталась остановиться и подумать, но ноги сами несли к воротам замка, гостеприимно распахивающимися перед гостьей. Как только она оказалась внутри, притяжение спало, Екатерина тут же развернулась, чтобы убраться подальше, но створки захлопнулись прямо перед носом, отрезая дорогу назад, и никакой возможности открыть их не было. Замок тут же потерял все свое очарование, здесь творилась какая-то чертовщина, и от этого сбежать захотелось только сильнее.

Катя продолжила попытки справиться с воротами, дергая за ручку и рассматривая замочную скважину, а от замка в ее направлении уже спешил невысокий худой человек в сопровождении рыжей кошки.

— Что вы здесь делаете? Это закрытая территория! Убирайтесь! — сердито замахал он руками.

— Я стараюсь убраться, у меня не получается, — терпеливо пояснила Екатерина, ничуть не удивившись тому, что говорить пришлось по-английски, и для наглядности еще раз потрясла неподатливую створку. — Меня сюда буквально втянуло. Это что, какая-то магия?

Мужчина попытался было открыть дверь своим ключом, который висел на поясе в большой связке других, но, к своему удивлению, его попытки также не увенчались успехом.

— Вы что натворили? — разозлился он еще больше.

— И в мыслях не было творить. Но очень хочется уйти. Здесь есть другой выход?

Ответом ей послужил чрезвычайно недоверчивый и недовольный взгляд.

— Лучше я отведу вас к директору. Уж он разберется, кто вы и откуда взялись, — с угрозой пообещал мужчина и пошел обратно, знаком приглашая следовать за собой.

Екатерине не хотелось идти внутрь, но другого выхода она не видела, поэтому пошла следом, но перед тем расстегнула рукав, под которым у нее скрывалось крепление с телескопической дубинкой, и попыталась вспомнить, в каком кармане хранится пакетик с молотым перцем, который при необходимости можно было бросить в глаза нападающим.

Её провожатый прошел через широкий мощеный двор, поднялся по ступенькам и уже шел по широкому светлому коридору, на стенах которого висели полотна и гобелены, а в нишах стояли статуи. Рассматривать картины времени не было, но, наблюдая их мельком, Екатерина могла поклясться, что некоторые из изображений шевелятся. Что еще привидится, вздор!

Пока им на пути никто не попадался, но замок не выглядел необитаемым, и содержался в отменной чистоте.

А после они несколько раз свернули, вышли к лестницам, и Катерина застыла, будто вросла каблуками в землю. Не слыша шагов, провожатый обернулся и недовольно спросил:

— Ну, что еще? Идемте, время не ждет.

— Лестницы, — еле слышно ответила Екатерина.

— Что с ними? — не понял провожатый.

— Они движутся, ездят туда-сюда. Я на них не полезу, ни в коем случае.

— Прекратите. Обычные лестницы Хогвартса, они не опасны!

Но Катерина упрямо мотнула головой, и даже отступила назад, рассматривая разъезжающие над головой каменные пролеты. Неважно, что говорит этот псих — дураков нет, и нога ее не ступит на эти ступеньки.

— Что вы как магла, — заметно разъярился провожатый, а кошка его недовольно зашипела и вздыбила шерсть. — Идёмте быстрее, директор — занятой человек!

— Выпустите меня отсюда, — сквозь зубы, угрожающе потребовала Екатерина. — Я знаю свои права, и сдам вас в полицию.

— Куда? — Тут на неприятном лице мужчины проскользнуло удивление. Он подозрительно прищурился. — А где ваша палочка?

— А вот она! — В ответ мужчину ждал удар дубинкой, а Катя кинулась бежать.

Раздумывать было некогда — хотелось побыстрее убраться подальше из этого сумасшедшего дома. Выскочив во двор, она кинулась в сторону темнеющего невдалеке леса — не может быть, чтобы там не было выхода, малейшей лазейки, которой Катерина собиралась воспользоваться по назначению.

Позади слышались какие-то крики, истошное мяуканье, вспышки. В голову пришло, что в спину могут и выстрелить, поэтому бежать пришлось зигзагом, а рюкзак основательно бил по спине, подгоняя. В стороне осталась странная бревенчатая хижина с полем тыкв, и первые деревья были почти рядом, когда в спину Катерине прилетел заряд, предположительно, из шокера, и сознание помутилось.

Иногда знакомиться не стоит, чтобы не тратить сил на разрыв отношений.

Екатерина очнулась в больнице — она поняла это, даже не открыв глаз, но уже ощутив холод крахмальных простыней под щекой, свежий, почти стерильный воздух палаты, резковатый дух дезинфицирующих средств и, почему-то, трав. Моментально вспомнив все, она даже обрадовалась сначала — значит, её-таки доставили в медицинское учреждение, подальше от этих психов, и можно будет попросить о помощи. Но, открыв глаза и оценив толстые стены и средневековую обстановку, поняла, что поторопилась с выводами.

Она все так же находилась в странном замке, а невдалеке тихо шептались симпатичная пожилая женщина в костюме медсестры времен начала XIX века и высокий старик в нелепом костюме и с шикарной бородой, а дальше, у дверей, расположился и ударенный палкой тип, который злобно шипел и жаловался на беды своей кошке. Заметив, что Екатерина очнулась, старик подошел к ней и спросил с подчеркнутой сердечностью в голосе:

— Как вы себя чувствуете? Голова не болит?

— Бывало и лучше, — осторожно ответила Катя, подозрительно глядя на собеседника. И сразу перешла к делу: — Почему меня задержали? Я могу уйти?

— Для меня большой загадкой стало ваше здесь появление, — мягко пояснил старик, поглаживая роскошную бороду с колокольчиками. — Я ведь буду прав, если скажу, что вы — не волшебник, и понятия не имеете, где оказались?

— Совершенно верно, — Катерина решила ничему не удивляться, со всеми соглашаться и попытаться смыться при первом удобном случае.

— Знаете ли, наш замок хорошо защищен. Как вы его рассмотрели?

— Отчетливо, как вас сейчас.

— Странно, очень странно. И что привело вас сюда?

— Дорога. Шла, шла, и пришла. Что-то меня сюда буквально впихнуло. И надеюсь, так же спокойно пойду дальше.

— Мистер Филч сказал, что не смог открыть ворота. Кто запер двери за вами?

— Вы, наверное, не поверите, но двери закрылись сами. И вашему мистеру Филчу стоит проверить свои ключи.

— Почему-то мне кажется, что с ключами все в полном порядке, — протянул задумчиво старик. — Давайте поговорим об этом завтра, пока поспите, подлечитесь, считайте, что вы в гостях. Но старайтесь никуда не выходить без сопровождения — замок может быть опасен.

Он еще немного постоял, рассматривая Катю, после пожелал ей хорошенько отдохнуть, кивнул медсестре и ушел, прихватив с собой злобно зыркающего Филча и его кошку.

Екатерина огляделась, заметила рядом на стуле свой рюкзак, куртку, стоящие на полу ботинки, и чуть расслабилась. А медик уже спешила к ней со склянкой мерзкого на вид снадобья.

— А таблеток нет? — Поинтересовалась, недоверчиво глядя на лекарство.

— Нет. И не морочьте голову, пейте, — приказала медсестра.

Уяснив, что спорить с ней бесполезно, Катерина выпила снадобье, тут же ощущая, как тяжелеет голова, окунаясь в туман, тяжелеют веки. Вдалеке ударил колокол.

В следующий раз она очнулась поздней ночью, в полной тишине, только пара ламп горела по стенам в отдалении, разгоняя мрак. Из полуоткрытой двери раздавалось мелодичное похрапывание с присвистом — похоже, там спала медсестра. Судя по темени за окном, было часа четыре утра, но электронные часы почему-то не работали, как и старенький мобильник, который Катя осторожно достала из кармана куртки.

Беглый осмотр вещей показал, что визуально все на месте, ничего не пропало, даже скромные запасы денег и дубинка, хотя на всем лежала печать осторожного тщательного обыска — тут не так пакет свернут, здесь кофта сложена по-другому.

Не обуваясь, Катя прокралась к двери, попыталась толкнуть створку, но встретила преграду — плотная стена воздуха мягко, но настойчиво перекрывала выход. Очередные фокусы — Катя фыркнула. Конечно, эти "волшебники" не могли просто оставить её в покое, и, похоже, тихо уйти не удастся.

Пришлось вернуться и лечь, поплотнее заворачиваясь в одеяло. Храп медсестры стих, она даже выглянула, услышав что-то, но Катя лежала, притворяясь спящей, и медведьма снова скрылась у себя. Никто из здешней братии не вызывал доверия, и сомнений не было — стоило бежать отсюда, как можно быстрее. Вряд ли Катерину ждало здесь что-то хорошее, слишком уж эти "волшебники" любили показуху — одни движущиеся лестницы чего стоят. Страшно даже подумать, какие затраты на это уходят, но выглядит эффектно — не поспоришь.

То, как она попала в замок, как после не могла из него выбраться, выглядело странно, наигранно, постановочно. Она была не столь наивна, чтобы верить в какую-то магию, но достаточно сообразительна, чтобы понимать: дело нечисто, плохо пахнет и грозит неприятностями.

Утром медсестра снова проверила состояние Кати, для этого она зачем-то помахала над ней палочкой. После принесла поднос с разнообразной, но несколько жирноватой едой, и разрешила одеваться. Оладьи, копчёная рыба, яйцо, странный оранжевый сок, похоже, тыквенный, не очень приятный на вкус. Вариация на тему "english breakfast" для гастрономических извращенцев. Сок Катя пить не стала, но быстро проглотила яйцо и в две минуты переоделась в привычный наряд — вдруг медик передумает и решит задержать её дольше.

— Хорошо, — оценила оперативность Кати медсестра. — Вас уже ждут.

Катя кивнула, и, перехватив рюкзак, направилась к выходу. Теперь ей ничего не мешало, и удалось легко пересечь порог. У окна чуть в стороне ждал неприятного вида мужчина — худой, землисто-бледный, с тонкими, плохо вымытыми волосами и выдающимся крючковатым носом. Он был очень высок, но сильно сутулился, из-за чего они с Катей казались одинаковыми ростом. Открыто глянув в неприязненные черные глаза, она сразу спросила:

— Новый конвоир?

— Мистер Филч не очень хорошо с вами справляется, — так же откровенно ответил мужчина. И сразу предупредил: — Попытаетесь меня ударить — лишитесь руки.

Угроза звучала серьезно, можно было поверить, что незнакомец способен на такое. Внимательно глянув на него, коротко кивнула:

— Учту.

Похоже, такой ответ вполне устроил сопровождающего, так как он развернулся, приглашающе взмахнув рукой.

— Следуйте за мной. Меня зовут Северус Снейп, и я отведу вас к директору.

Катерина даже слегка удивилась — он был первым в этом дурдоме, кому пришло в голову представиться. Но ответной любезности оказывать не стала, промолчала, хотя мысленное замечание для себя сделала.

В этот раз коридоры, по которым её вели, были полны детей и подростков. Все они спешили, спорили, тащили туго набитые сумки с книгами, смеялись, как в обычной школе. При виде катиного провожатого они снижали шаг, говорили тише и вежливо здоровались, но саму Катю подвергали тщательному осмотру — незнакомое лицо, трудно сдержать любопытство.

Они шли спокойно, пока впереди снова не замаячили лестницы. Катерина напряглась — ей все так же не хотелось на них взбираться, бить Снейпа она не собиралась, чревато, но и без боя сдаваться не намерена. Интересно, что же он будет делать?

Не сбавляя шага, провожатый начал подниматься по ступенькам. Он не говорил ничего, лишь слегка взмахнул запястьем, и ноги Кати оторвало от земли, и её повлекло следом, а ноги сантиметров десять не доставали до земли. Перемещаться таким образом было страшно, много страшнее, как если бы она поднималась по лестнице сама. Судорожно вздохнув, Катерина попыталась ухватиться за перила, но пальцы сжимались, ловя пустоту — было слишком высоко, и пролеты над головой скользили, вызывая головокружение и тошноту.

Впервые она поняла, что столкнулась с чем-то по-настоящему непознанным, это не воспринималось как "фокусы", и волосы на голове зашевелились от ужаса. Из горла вырвался тонкий писк, но слов не было, а эмоции переполняли, не давая полноценно вдохнуть.

Катя ощущала себя марионеткой на тонких ниточках, пола под лестницами было не видать, они уходили вниз на неведомую глубину, и страшно было представить, что случится, если ниточки ненароком оборвутся.

Они поднялись уже этажа на три, когда ей выдавить из себя несколько слов.

— Пожалуйста, подождите, я больше не могу, — взмолилась, не ожидая, впрочем, сочувствия.

Однако мужчина затормозил, и она мягко опустилась на пол коридора, с радостью ощущая надёжную твёрдую поверхность под ногами. Колени ощутимо тряслись, и Катя безвольным кулем соскользнула по стене на пол.

— Я не собираюсь таскать вас за собой, как воздушный шарик. — Неприязненно процедил Снейп. — Если вы останетесь в замке, а мне почему то кажется, что останетесь, — директор любит убогих, — то учитесь ходить по лестницам сами.

— Я н-не собираюсь тут задерживаться. — От пережитого волнения у Кати зуб на зуб не попадал, она даже начала заикаться.

— Иногда от нас мало, что зависит. — Саркастически скривил губы в усмешке Снейп. — Отсюда нам нужно подняться выше. Или идите сами, или спускайтесь, но без помощи, или — прошу, вниз головой из окна. Не так высоко, как хотелось бы, но, при некотором везении, достаточно, чтобы свернуть шею и раскроить череп.

— Я боюсь высоты, вы, садист!

— Почему-то я так и подумал, но с чего вам кажется, что я буду вас жалеть? — Чуть приподняв бровь, глянул на Катю, после чего развернулся и продолжил подъем.

— Зато честно, — вынуждена была признать она, после чего отлипла от стены и осторожно поднялась.

Жить хотелось сильно, и ради этого можно пойти на многое, даже взобраться на такую ненадежную с виду конструкцию. Она подошла ближе, потрогала каменные перила, кажущиеся вполне прочными. Сделала шаг, после ещё один. Снейп, став этажом выше, наблюдал.

Внезапно, когда она была на середине лестницы, пролет вдруг пришел в движение, с шумом ступеньки начали поворачивать вместе с Катей, её повело в сторону, качнуло, и она вскрикнула, села, почти упала на холодный камень ступенек, вцепившись пальцами в перила, и с ужасом глядя в простирающуюся внизу бездну.

В голове проносились отрывки молитв, и она знала точно, что не сможет отсюда встать, не сделает ни шагу, даже если ей посулят золотой слиток из швейцарского банка.

Провожатый, заметив её панику, стремительно сбежал вниз, взял обеими руками Катерину за побелевшие кисти, склонившись, заглянул в глаза и, на удивление, вполне по-человечески попросил:

— Доверьтесь мне. Пожалуйста.

Поверить было колоссально сложно — даже отнять руки от перил удалось не сразу. Вот так, совсем не страшно, тем более, Снейпу нет резона сбрасывать её вниз — он не Филч, Катя не била его дубинкой. Он выполняет распоряжение директора и старается привести строптивую чужачку, куда велено. Но эти высокие ступеньки, этот страх, ощущение, будто сейчас оступишься, покатишься по ступеням, непреодолимое чувство, будто темнота под лестницей затягивает, манит сделать шаг вниз, увлекает и засасывает в глухое чернильное нутро. По телу прошла дрожь, нос заболел, словно от надвигающихся слёз. Но жёсткие пальцы, стиснувшие ладони, будто безжалостные железные обручи, вернули к реальности. Снейп смотрел раздражённо, зло, но не поднимал голоса, как психиатр в разговоре с беспокойным пациентом.

— Отпустите, — приказал он. — Подштанники Мерлина! Ну и хлопот с вами! Закройте глаза. Расслабьтесь и просто идите вперед, я доведу.

Катерина глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. Волевым усилием поднявшись, она крепко зажмурилась и вложила обе руки в ладони провожатого, вцепившись крепко, как только могла. Она не ощущала себя уверенно, но не видела пока для себя другого выхода.

Идти так было не очень удобно, Катя часто спотыкалась, так как Снейп не желал ей помогать, просто вел за собой. Но хотя бы не комментировал, — уже радость. В такой ситуации можно было только догадываться об окружающей обстановке, и Катя старательно уверяла себя, что просто идёт по лестнице, в обычном доме, и никакие лишние шумы ей не мешают и вовсе ни чуточки не пугают. Хотя на самом деле страшно было до жути — вот уже пять лет она не поднималась выше третьего этажа.

В какой-то момент все закончилось. Её сопровождающий просто в какой-то момент остановился и отпустил катины руки.

— Почти на месте.

Они дошли по коридору до каменной горгульи, Снейп буркнул "медовые пряники", и открылся проход с ещё одной лестницей — довольно узкой, винтовой, также движущейся, но не вызывающей того страха, что лестницы между этажами. Под скептическим взглядом Катя храбро шагнула на ступеньку магического эскалатора, только мелочь в рюкзаке мелодично звякнула. Ей предстояла очередная встреча с директором этого места, и что-то подсказывало, что разговор не будет томным.

Если не выходит начать с начала, начинайте с середины. Так быстрее можно достигнуть конца, и шанса все испортить.

Если у Екатерины ещё оставались сомнения во вменяемости здешней публики, то один взгляд на кабинет директора этого заведения развеивал последние из них. На полках царил хаос из странных приборов в духе ярмарочных шарлатанов и фокусников. Блёстки, свет и звон сопровождали их ход. Так и ждёшь, когда же хозяин кабинета достанет из колпака кролика или начнет жонглировать шарами, извлекая их из своей бороды.

— Вот и вы! Северусу удалось вас привести без вреда для здоровья.

— Благодарю вас, пока все целы, — со всем возможным спокойствием ответила Екатерина, садясь в кресло и устраивая рюкзак у своих ног.

Снейп красноречиво потёр кисти, как бы разгоняя кровь после панической хватки, но снова промолчал, наливая себе заварку в чашку из чайничка на столе.

— Отлично. Мы вчера начинали говорить, но так и не закончили. Кто вы? Откуда? — Старичок излучал дружелюбие, но верить ему не хотелось.

— А вы кто? И где я? — Ответила вопросом на вопрос Катерина.

Глаза старика за очками-половинками забегали, он слегка растерянно глянул на Снейпа, будто прося о помощи, но тот спокойно продолжал пить свой чай, и вмешиваться в допрос не собирался.

— Чаю? — вспомнил законы гостеприимства собеседник, но Катя отрицательно мотнула головой, продолжая молча ждать ответа.

— Я директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор.

— Кэтрин Лассер. — Немного обдумав, она заранее переделала свое привычное имя, Катя Ласкова, на западный манер.

— Ваше появление стало неожиданностью для нас. Чужаков здесь не жалуют, и против маглов стоит защита — они видят предупреждение об опасности и ощущают сильнейшее желание уйти подальше. С вами же было не так, я прав?

— Ничего похожего.

— Я так и подумал. Размышления о тайне вашего появления заняли много времени, но, похоже, я понял, в чем дело. Как вы, наверное, успели догадаться, наша школа — магическая, и сам замок имеет свою магию. Защищает учеников, влияет на преподавателей и их контракты, а в некоторых случаях сам находит необходимых специалистов-магов, если среди волшебников в самом замке нет кого-то с нужной квалификацией. Понятно, в силу специфики, замок говорить не может, но я, как директор, имею определенные механизмы для взаимодействия с ним, и смог понять, что вам необходимо что-то сделать, что-то, непосредственно связанное с вашими профессиональными или личностными качествами. Кем вы работали?

— Я домохозяйка, девять классов образования, — спокойно соврала Катерина, рассматривая полки за спиной директора. Она не верила этим людям, считала, что они вешают ей лапшу на уши, и не собиралась откровенничать с ними. Конечно, то, что она уже видела, вызывало страх, и она осознавала, что столкнулась с чем-то выше своего понимания. Но выполнить что-то? Воля замка? Навязанная свыше миссия? Ха. Ну уж, нет. Дайте только выйти — так вы её и видели!

— Да, странно… Тем не менее, ошибки быть не может. Видимо, вам придется пожить здесь какое-то время, чтобы лучше разобраться во всем, познакомиться с замком, определить, почему вы здесь оказались. Тем более, что уйти вы не сможете — магия не выпустит вас за пределы определенной территории вокруг замка. То есть, небольшие прогулки по Хогсмиду — пожалуйста, здешняя деревня негласно считается владением Хогвартса, но уехать вы не сможете.

— Как это?

— Захотите сбежать — встретите препятствие или будете кружить, но каждый раз возвращаться в одно и то же место.

— Просто отлично! — Катя возмущенно фыркнула. — Да это же похищение!

— Поверьте, нам это нравится не больше, чем вам, — морочиться с маглой в школе, полной малолетних волшебников. Поэтому будет стимул скорее во всем разобраться, чтобы освободиться и идти на все четыре стороны. А будете тянуть — можете и привидением тут остаться, замку нет разницы, живой человек или нет, главное — решение проблемы.

Катя напряглась. Это уже звучало как открытая угроза.

— И на каких условиях мне… хм… придется здесь остаться? — Даже думать об этом не хотелось, но жизнь дороже.

— По правилам, здесь живут учащиеся, преподаватели и персонал. Учиться здесь вы не сможете при всем желании — возраст не тот, и дара нет. Преподавать тоже — у вас ни навыков, ни квалификации, да и штат набран — начало октября, занятия уже идут. Но можно зачислить вас в персонал. На кухне работают домовые эльфы, за животными ухаживает лесничий Хагрид, но я могу предложить вам место помощника нашего хранителя, мистера Филча. Он ухаживает за замком и следит за порядком, осуществляет закупки — думаю, у него найдется для вас работа. Натирать доспехи, проверять чистоту классов, следить за портретами...

"Завхоз, — поняла Катерина. — А меня берут на работу уборщицей. Ну, блеск". Стараясь не показывать эмоций, начала слушать дальше.

— Зарплата стандартная, семь галлеонов в неделю, плюс питание. Рабочая мантия выделяется каждый год, парадную вам придется купить. Жилье… — Старик чуть нахмурился, будто сомневаясь, но после продолжил. — Жилых помещений в замке немного, больше учебных и хозяйственных, да и вам тут лучше не жить — может быть опасно. Но в деревне есть дом, принадлежащий школе, двухэтажная постройка, конечно, чуть заброшенная, но её можно привести в порядок и прекрасно использовать для жизни. Она называется Визжащая хижина, но пусть вас это не пугает — никаких призраков там нет.

Со стороны Снейпа донеслись странные звуки — то ли кашель, то ли фырканье. Но Катя и сама понимала, что дело нечисто, и где-то здесь зарыта смердящая собака — слишком радужно все расписывал старик. Понять бы только, где подвох.

— Вы же в курсе, что у меня семья, меня начнут искать.

— Вашим полицейским не найти вас здесь. Но, если хотите, можете написать родным письма, мы охотно передадим, кому скажете.

На такое Катя соглашаться не собиралась — даже будь у нее на самом деле кто-то, кому небезразлична её судьба, сдавать так просто "пароли и явки" — верх глупости. Мало ли, что взбредёт в голову этим "волшебникам", могут ведь и гадость сделать.

Правильно расценив её молчание, старик поджал губы, но тут же снова нацепил улыбку.

— В любом случае, если решите с кем-то связаться, вы можете обратиться ко мне в любое время.

Раздался стук в дверь, и появился уже знакомый Кате мистер Филч, который, похоже, вообще не расставался со своей кошкой. Снова неприязненно глянув на непрошенную помощницу, он спросил:

— Ну что, я могу её забирать?

Похоже, он был осведомлен о теме разговора. Но Катя решила подать голос сама:

— Как я поняла, меня выдернул сюда ваш замок. Думаю, будет справедливым, если и вы выполните пару моих условий. Прежде всего, никаких лестниц.

— Это вряд ли возможно, — мягко возразил директор.

— Тогда хотя бы никаких ваших движущихся лестниц. У вас что, нет нормальных?

— У нас есть обычные лестницы, конечно. И винтовые, для эльфов и слуг. Вы разве не по ним добирались? Мне казалось, я отдавал распоряжение, насчет движущихся, чтобы Вас по ним не вели… Или нет?

Директор невинно хлопал голубыми глазищами из-за очков, но Катя не верила ему ни на йоту — явно издевались, надеясь запугать и сломать её ещё сильнее. Но не стала подавать виду, делая мысленную пометку отомстить Дамблдору за эту мелкую пакость.

— Если лестницы будут надёжными — устроят. Но высоко подниматься по ним я не буду. Второе — мне нужны социальные гарантии. Документально заверенный контракт по найму, два выходных, обеспечение больничных, расходные материалы за ваш счёт и отпуск как педработнику, пятьдесят два дня. А ещё — плата должна быть увеличена втрое. Сколько вы сказали? Семь галлеонов в неделю? Я хочу двадцать один в неделю плюс премиальные к праздникам и тринадцатую зарплату в конце года.

— А за что вам премиальные? — слабым голосом поинтересовался Дамблдор.

— За особо опасные условия труда и безграничное терпение.

Посмотреть на лица присутствующих было даже немного забавно, если бы Катя ещё умела смеяться. Директор с приклеенной к лицу неестественной улыбкой, до глубины души шокированный Филч, даже кошка его всем своим видом выражала недовольство. Только Снейп сохранял привычное спокойствие, он лишь поинтересовался:

— Вы точно домохозяйка?

Катя проигнорировала вопрос и дожала:

— Иначе решением ваших проблем занимайтесь сами. А откуда вы знаете, вдруг это было что-то важное?

У Дамблдора дернулся глаз. Было заметно, что он не привык к такому отношению, но выхода не было, и он вынужден был согласиться. Тут же, парой взмахов палочки, был составлен волшебный контракт, который Катя дважды перечитала, а после, скрепя сердце, подписала. Она понимала, что надевает на шею ярмо, ставит себя в невыгодное, возможно, опасное положение, но терять было нечего. Она уже имела некоторое представление о возможностях этих "колдунов", и, говоря по чести, в очередной раз испытывать их на себе не хотелось.

Когда все формальности были улажены, ворчащий Филч забрал Катю с собой, обещая устроить экскурсию по замку, но фактически его указания касались чуланов и каморок под лестницами, в которых хранились метлы, швабры и бутыли с незнакомыми моющими средствами. Катерине оставалось только ходить за завхозом, кивая, и удивляться, как он в одиночку мог присматривать за такой махиной, а за спиной грустно позванивал рюкзак, когда они поднимались или опускались по очередным ступенькам. Было очевидно, что выучить расположение всех комнат, коридоров и переходов в замке невозможно и за месяц.

Но последней каплей стали лестницы! Катя решила, что они в этой школе будут её личным проклятьем. Прежде всего, они действительно БЫЛИ, — крепкие, каменные, даже потайные, но устойчивые, — то есть, никакой надобности тащиться по раздвижным не было. Из-за этого действия её провожатых — Филча, Дамблдора, того же Снейпа, попахивали садизмом, что ещё больше настраивало Катерину против новых знакомых. Но, хотя страх высоты никуда не делся, стало гораздо спокойнее от мысли, что у неё есть возможность передвигаться по замку, не опасаясь того, что земля под ногами исчезнет.

Спокойствие длилось ровно до тех пор, пока очередная ступенька на надежной с виду лестнице не исчезла под ногой, и Катерина накрепко застряла в ловушке. Сердце скакнуло в груди, а Филч, даже не скрывая довольной ухмылки, злорадно посоветовал быть осторожнее, потому что такие ловушки в школе — не редкость, и, если не иметь волшебной палочки, можно просидеть на холодном камне хоть всю ночь, пока тебя не найдут. Сам он, однако, даже без палочки за пять минут умудрился выковырять катину ногу из захвата, ловко орудуя зубилом. Делал он это не очень деликатно, так, что пострадавшая лодыжка жалобно хрустнула и еще довольно долго болела, около трех дней доставляя беспокойство при ходьбе.

Где-то на третьем часу прогулки, когда они инспектировали подземелья, а Филч, сладострастно причмокивая, показывал Кате заржавленные цепи и приспособления для подвешивания студентов за большие пальцы ног, их нашел Снейп и передал Кате ключи от её нового дома — Визжащей хижины, три устрашающего вида тяжелых ключа на одном кольце. Ощутив в руке тяжесть связки, Катерина со смешанными чувствами осознала, что впервые за пять лет у неё появился собственный дом, но пока сама не могла решить для себя — хорошо это, или плохо.

Под крышей дома своего, коль может называться домом.

Осмотр хижины решили не откладывать, тем более, Катерине нужно было оставить где-то свои вещи. Филч отправился с ней в деревню, чтобы сдать ей помещение, а с ними почему-то потащился и Снейп, который явно пренебрегал своими обязанностями преподавателя, но, похоже, предвкушал какое-то веселье.

Дом находился чуть в стороне от знакомой уже деревни, и, войдя на порог, Катя поняла, что так веселило профессора Снейпа и заставляло довольно ухмыляться Филча. Назвать это “домом” можно было с большой натяжкой. Двухэтажное крепкое здание находилось в сильном запустении, видно было, что в нем много лет никто не жил, а последний хозяин был заядлым собачником, так как мебель оказалась безбожно погрызена и подрана когтями.

— И как здесь жить? — недоуменно спросила Катерина, переступая обломки мебели и опасаясь даже трогать шторы, которые были пыльными и грозили свалиться на голову при любом неосторожном движении.

— Вам предоставили жильё, но насколько комфортным оно будет — не оговаривалось, — Снейп излучал ехидство, не скрывая этого. — И в договоре это не указывалось.

— Мне и в голову не могло прийти, что "дорогой директор" подложит мне такую свинью, — сокрушенно покачала головой Катерина.

Ей и правда не пришло в голову уточнять условия проживания — тогда гораздо больше волновал вопрос, как не попасть в трудовое рабство, а оказалось, что “собака порылась” совсем в другом месте. Хотя, вспоминая отношение Дамблдора и его предыдущие фокусы, это было вполне ожидаемо. Сама дура.

— То есть, на чайник и чистые простыни рассчитывать не стоит? — кисло поинтересовалась она, оглядываясь.

— Вы требовали расходные материалы для работы, а простыни в этот пункт не входят. Но уверен, вы с мистером Филчем придете к компромиссу, если будете паинькой.

Снисходительный тон и откровенная насмешка Снейпа неимоверно раздражали. Видимо, директор таким образом пытался сломать и наказать строптивую бабу, а профессор служил посредником, доносящим до Кати волю “начальства”. Но они не учли, что долгое время женщина выживала одна, и такой мелочью, как отсутствие чистого постельного белья, её не напугаешь.

— Знаете, на второй взгляд вполне милый домишко, меня все устраивает. Рабочий день завтра с восьми? Хорошо, буду на месте. Надеюсь, мистер Филч подготовит мне форму. Спасибо, что проводили, а теперь мне нужно отдохнуть.

И с большим удовольствием Катерина выпроводила “гостей”, лишь отмахнувшись от Филча, который пытался всучить ей на подпись список мебели, которую требовалось сохранить, и грозился тут же провести инвентаризацию. Такой неуклюжий шантаж со стороны директора мог вызывать улыбку, но смеяться не хотелось — Дамблдор пока знал её плохо, но в следующий раз, изучив получше, он может придумать другой способ влияния, который не будет столь безобидным.

Избавившись от посетителей, Катя сбросила рюкзак на пол, смахнула пыль с чудом уцелевшей табуретки, уселась, и плечи её обессиленно поникли. Слишком много эмоций, слишком много впечатлений — впору сходить с ума и кричать, кричать до хрипоты, пытаясь выпустить напряжение. Положение было незавидным, а работа выглядела форменным рабством — не сбежать, не уволиться, и что делать — пока самой непонятно. Сколько бы она ни храбрилась, Кате было сильно не по себе, и от страха все внутри дрожало и болело.

Она обвела глазами комнату, и серая пелена отчаяния укрыла её ещё плотнее. Декор не отличался изысканностью — мебель разных оттенков серого, коричневого и черного, часть ее была изломана, а оставшуюся покрывал густой слой грязи и пыли. Тот же пыльный дух перебивал все другие запахи, забивал нос и лёгкие. Интересно, сколько времени хижина была заброшена? Десять лет? Двадцать?

Минут через пять, немного придя в себя, Катерина отправилась исследовать дом. На первом этаже была оборудована кухня с очагом, чулан и подобие гостиной с большим грязным окном. На втором этаже — спальня с громадной кроватью под балдахином, ещё одна комната, почти полупустая, и удобства. Все краны заржавели, но постель выглядела ещё достаточно крепкой, во всяком случае, прыгать на нее Катя не собиралась, а для сна и так пойдет — сверху надувной матрас, спальник, все не в палатке или на голой земле.

Когда-то, в своей прошлой жизни, ей удавалось как-то сочетать работу и быт, ни шатко, ни валко поддерживать порядок в квартире, вот только сохранить лад в семье не удалось. Но в том предательстве, что ей довелось пережить, вряд ли были виноваты не вытертые от пыли полки. А здесь, для себя, и не хотелось создавать уюта — хватило бы и минимума для спокойной жизни. Вот только вряд ли ей дадут жить спокойно, даже если Катя вылижет эту паршивую хижину сверху донизу.

За окном начинало темнеть, день пролетел быстро, а пыльные окна пропускали совсем немного света. Нужно было поспешить. Перед отправкой сюда никто не озаботился обедом. Завтрак, съеденный в медпункте, давно переварился, и нужно было поторопиться, чтобы развести огонь и соорудить себе ужин, а не ложиться спать на голодный желудок.

Повторно исследуя кухню, Катя решила, что не все так плохо. В очаге на крючке висел старый котелок, а на каминной полке нашелся медный чайник с закопченными погнутыми стенками. В железном ящике для дров нашлось несколько сухих полешек, а вот кран открывался с трудом, и вода из труб потекла рыжая, ржавая, с неприятным запахом. Катя оставила ее стекать в раковину, достала из рюкзака столовые приборы и немногочисленные припасы и задумалась. Где-то нужно было брать еду, уголь и топливо для лампы, теплую одежду, чтобы не умереть от холода зимой. А здесь, судя по погоде, зима долгая и неласковая. Просить что-то у Филча не хотелось — неизвестно, что он попросит взамен. Значит, предстоит поход в деревню, но даже заплатить за возможные покупки нечем — зарплаты ждать долго, в кармане только отечественная валюта, да и той хватит на три булки хлеба и пакет молока.

Соорудив нехитрый обед (растворимый суп и чай с привкусом металла), Катя согрелась, и, посматривая на танец огня в очаге, снова начала обдумывать свои будущие действия. Главное — продумать план. Даже в худшие времена она умудрялась делать для себя пометки на будущее. Эта тонкая ниточка связывала Катерину с её прошлой упорядоченной жизнью и позволяла ощутить себя более уверенно даже в таких местах, какие не на каждой карте указаны.

И пусть пометки были в стиле: "Купить хлеба" или "Дожить до вторника", но даже они налагали определенные обязательства, и их надо было выполнять. Приходилось покупать и доживать, часто вопреки себе.

Вооружившись карандашом, Катерина крупно вывела на листе блокнота: "Выяснить, что нужно замку". И подчеркнула, указывая себе на важность этого задания. Дальше пошли пункты: "Раздобыть денег", "Купить еды", "Купить теплую куртку и сапоги" (с пометкой "до первого снега"), а ещё, скрепя сердце, написала "Убрать в доме". Нежелание делать что-то вкупе с серой депрессией никуда не делись, но такой обыденный пункт плана был хотя бы выполним в ближайшее время, чего не скажешь об остальных.

Комната немного прогрелась, и чувство сытости слегка примирило женщину с действительностью. Никуда не торопясь, прошла по дому, оценивая объем работ, и после просто постаскивала самую поломанную и старую мебель в пустующую комнату на втором этаже. Целее будет, пусть Филч ее сколько угодно пересчитывает.

После такой экспресс уборки комнаты сильно опустели, — остались два стула и стол в кухне, низкий диванчик с подраными когтями ножками в гостиной, массивный шкаф и кровать в спальне (балдахин с нее Катя пока не трогала, хоть ткань и пыльная, но как-то защищает от сквозняков). Минимализм, но для жизни хватит.

Нигде в доме не было зеркал, видимо, прежний хозяин не слишком любил свою внешность, и Катю это полностью устраивало.

Решив продолжить уборку позже, Катерина оставила рюкзак у кровати, взяв с собой, однако, документы и самые ценные вещи, и отправилась обследовать деревню, которую до того видела мельком.

Если выхода не видно, это вовсе не значит, что его нет — стоит поискать в самом темном месте. И не прекращать поисков до самого его нахождения.

Конечно, верить Дамблдору на слово Катерина не собиралась, поэтому решила сначала попытаться унести ноги подальше, а уж если не получится, искать другие варианты. Она не стала спускаться к домикам, а пошагала по полю, местами завязая походными ботинками в раскисающей глинистой почве. Ей даже удалось отойти довольно далеко, пока на пути не встретилась знакомая уже воздушная преграда — мягкая, но непреодолимая. Опытным путем было выяснено, что камни и палки через преграду пролетают свободно, как и запасные носки (которые было жалко, перебраться и достать их из-за препятствия не получилось). Катерина словно оказалась под невидимым куполом, центр которого, судя по всему, располагался в замке.

Она прошла вдоль преграды, держа на ней руку, постепенно приближаясь к лесу, но заходить в чащу не стала, становилось все темнее, и проверять, насколько он обитаем, не хотелось. Пришлось разворачиваться и идти к виднеющимся вдалеке домам, но это не значило, что Катя смирилась с ситуацией — она будет продолжать искать лазейки, и не замешкается, если представится возможность сбежать.

Деревенька, возле которой располагались школа и Визжащая хижина, оказалась совсем крошечной — буквально единственная центральная улица с несколькими тупичками, отходящими в стороны. В таком тупичке, например, находилась уютная чайная, заходить в которую Катерина не собиралась — чересчур ванильно та выглядела. Не стала она заходить в красивый кондитерский магазин, миновала и “Три метлы”, местный кабачок, в котором явно не принимали бродяг, особенно не посвященных в их закрытую магическую тусовку. Нет, она искала заведения совсем другого плана — небольшое, непритязательное, куда может зайти работяга после смены, чтобы выпить кружечку пива. В мире нормальных людей там обычно можно было найти работу на пару дней, или ночлег, так необходимые усталому путнику.

Конечно, у Катерины были сомнения в том, имеется ли в этой захолустной деревне подобное заведение, но полагалась на удачу, и та не подвела. В самом конце деревни высилось приземистое здание с вывеской в виде головы кабана.

Внутри оказалось довольно мрачно и малолюдно. По стенам были развешаны едва горящие светильники, дающие очень мало света, за дальним столом, в густой тени, затаился и дремал неопрятного вида тип, а за стойкой высился сурового вида бородатый старик, неуловимо напоминавший Дамблдора. Катерина спокойно подошла к стойке и уселась на табурет напротив старика.

— Вы принимаете к оплате рубли?

Старик окинул её долгим проницательным взглядом, и медленно кивнул.

— Здесь можно платить действующей валютой любых стран, а также одеждой, ботинками и золотыми коронками.

Катерина кивнула в ответ. Похоже, чувство юмора у старика в наличии. Она аккуратно сложила на стойку пару купюр и башенку мелочи.

— Налейте мне, любезнейший, рому. И уделите минутку.

— Могу налить виски, рому нет, закончился вместе с последними пиратами. И со временем туго, видите, сколько посетителей, повернуться некогда, так занят.

— Хорошо, давайте виски, — покладисто кивнула Катерина, наблюдая, как хозяин наливает на два пальца золотистой жидкости в пыльный широкий стакан.

Сделав первый глоток, удовлетворённо вздохнула, ощущая, как тепло прокатывается по венам, а стальной обруч, сжимавший голову, слегка расслабляется.

— Я ищу подработку, по вечерам, часа на четыре. Мытьё посуды, уборка, готовка, мелкий ремонт, душеспасительные беседы. Только без торговли "натурой". Честная сделка, не прогадаете.

— Да я как бы и сам справлялся. Почему бы вам не сходить к Розмерте в "Метлы"? У нее местечко точно найдется.

— Слишком людно.

— Тогда сходите в чайную Паддифут, там публика приличная, романтично настроенная. Юные влюбленные и всякие пустоголовые страдальцы. И пираты им как-то ближе.

— Дети с пубертатом? Их мне и на основном месте службы хватит. Я, знаете ли, принята на работу в местную школу, подвизаться по административно-хозяйственной части.

— Неужто милейший Аргус Филч изволил отдать Богу душу?

— Нет. Я ему помогаю. Но, ввиду полного отсутствия волшебных способностей, нахожусь на ограниченных правах, живу в той хижине на холме и, судя по всему, должна питаться подножным кормом.

— Видимо, Альбус совсем спятил, что набирает на работу маглов.

— Уверяю вас, он не нарочно, а наоборот, очень вынужденно пошел на такой шаг. И, будь моя воля, я бы с удовольствием избежала таких обязательств. Уйти отсюда я пока не могу, но это не мешает мне искать другие варианты.

— Если все так, как вы говорите, может, я и подыщу для вас какую-то работу. Пара умелых рук в хозяйстве никогда не помешает.

После непродолжительных переговоров было решено, что Катерина после основной работы будет приходить к мистеру Аберфорту, помогать по хозяйству, готовить, получая по два галеона в неделю. С учётом зарплаты, должно было хватить на еду, теплую подержанную мантию, как пояснил Аберфорт, обычную одежду здесь не жаловали, теплые ботинки и даже некоторые излишества, в виде сладостей или кофе. Билет на проезд в магическом автобусе стоил недорого, билет на поезд — чуть дороже, а обычный, неволшебный транспорт в Хогсмид не заходил. Но ехать на автобусе Катя не хотела, мало ли, как сработает барьер — ещё расплющит, и проверять свои догадки не хотелось.

Вполне удовлетворенная разговором, Катерина размяла пальцы, собираясь незамедлительно приниматься за дело, но хозяин "Кабаньей головы", видимо, не был готов к такой прыти, и попросил неожиданную новую работницу прийти на следующий день, чтобы ввести её в курс дела.

Шагая обратно к Визжащей хижине, Катерина продолжала обдумывать ситуацию, но пока не могла придумать ничего нового — слишком мало было информации для анализа, но радовало, что и в этих условиях, крайне для себя невыгодных, ей удалось сохранить хотя бы иллюзию контроля. Работа есть, даже две, под Дамблдора она не прогнулась, есть крыша над головой, и она могла считать себя вполне уверенной в завтрашнем дне.

По возвращении она снова нагрела себе чай, а после, обустроив постель из спальника на старой кровати и положив рядом тяжёлую кочергу, спокойно уснула.

Упорным трудом побеждают рутину, но стоит быть осторожнее — постоянный труд убивает душу.

Первые дни работы в школе оказались крайне неприятными и хлопотным. Даже Филчу, который обладал минимальными магическими способностями, приходилось на работе туго, чего уж говорить о магически нейтральной Катерине. Первоначально школьники проявляли любопытство к новому человеку, но Катя держалась отстраненно, избегая вопросов, и от нее отстали. Конечно, ей приходилось становиться жертвой неудачного колдовства или магических шуток — дети бывают жестоки, но, понаблюдав некоторое время, она поняла, что это стандартная практика, и очень странно, что никто из детей до сих пор не умер и не покалечился.

Поппи Помфри не отказывалась лечить полученные ушибы и травмы, но недовольно поджимала губы, явно не одобряя присутствия Катерины в стенах Хогвартса. А от Филча помощи почти не было — он мог только ворчать, указывать на недостатки и ныть.

Говорящие портреты, за которыми тоже нужно было присматривать, постоянно сплетничали, не стесняясь присутствия Катерины, видимо, приравнивая её по статусу к бессловесным доспехам, а Пивз постоянно пытался опрокинуть на Катю ведро воды или извести, и только строгий наказ директора заставил вредного полтергейста поумерить свой пыл.

Неизвестно, что Дамблдор рассказал преподавателям о новом работнике, но с их стороны наблюдалось практически единодушное игнорирование. Глава факультета Равенкло, коротышка Флитвик постоянно таращился на новую сотрудницу, недоуменно хмуря брови, профессор Магонагалл демонстративно не замечала Катерину, а Снейп, похоже, развлекался, наблюдая за ее трудностями, и даже изволил при встрече здороваться, но после шуток с лестницами ему доверия не было.

Но такое отношение, холодное и неприветливое, не вызывало обиды. Катя быстро поняла, что среди преподавателей достаточно странных типов, и даже хорошо, что все они держатся от нее подальше. А чудаки были разными — одноногий и однорукий профессор по уходу за магическими существами Кеттлберн, призрак-историк Биннс, преподаватель защиты от темных искусств Магорио, который носил готичные черные плащи, острые колпаки и восточные туфли с загнутыми носками, и предпочитал, чтобы его называли "доктором".

Подстать Магорио был и его ассистент Квиррел, разгуливающих в шелковом тюрбане. Когда Магорио, Квиррел и Дамблдор проходили по коридору, их можно было принять за трёх волхвов, перевозящих контрабандой золото, ладан и смирну.

Лесничий Хагрид пару раз пытался завязать с Катей разговор, но его ужасающий акцент не давал возможности понять хоть что-то, поэтому Катя махнула рукой и посоветовала громадному, дурно пахнущему увальню отвалить. Попросила, естественно, по-русски, но, похоже, Хагрид понял посыл и отстал.

Работы было много — в замке имелись во множестве артефакты, которые нужно было чистить вручную, и в течение дня приходилось следить за чистотой классных комнат, коридоров, пола и стен. Дети редко вытирали за собой ноги, а в подземельях образовывались налеты плесени, с которыми нужно было справляться магическими моющими средствами. Вообще, в замке оказалась масса проблем, которые незаметны при беглом взгляде, но требуют внимания и в будущем грозят проблемами — треснутые плитки на полу и стенах, капающие трубы, засоряющиеся унитазы. Такой мелкий ремонт также нужно было делать Катерине.

Прекрасным подспорьем в хозяйстве были домовые эльфы, которые наводили чистоту в замке ночью, убирали у преподавателей, в гостиных факультетов и в совятне, но днём они не показывались на глаза, занятые на кухне, и их обязанности выполняли Филч и Катя. Катерину эльфы не слушались, но сотрудничать не отказывались, и даже заворачивали ей с собой пакет с пирогами и холодным мясом, когда она возвращалась домой после работы. К счастью, проблем с едой не возникло, хотя Катя и боялась худшего обращения. Ее кормили завтраками и обедами на кухне школы, так как питание было предусмотрено для всех сотрудников.

Филч выдал помощнице униформу — крепкую и добротную мантию-робу, длинный фартук, платок, защитные очки и перчатки-краги из кожи, и в таком виде Катерина вполне материальным привидением скользила с ведром и шваброй по коридорам, пугая впечатлительных ребятишек.

Чудеса в замке — привидения, парящие предметы, летающие на метлах люди, поначалу шокировали Катерину, но очень скоро первоначальное удивление прошло, и она перестала вздрагивать, завидя плывущую по коридору полупрозрачную фигуру или заслышав визгливый смех Пивза над головой. Если относиться ко всему, как к дешёвым трюкам и спецэффектам, или как к дурному сну, жить становилось намного легче и проще. И не так губительно для психики.

Проходя по коридорам, протирая и читая таблички, Катя лучше узнавала свое негаданное место работы. По внешнему виду замка сложно было назвать период его постройки — похоже, его строили, как Бог на душу положит, не гоняясь за модой, но по определённым элементам легко можно было понять, что школе не одна сотня лет.

Средневековая готика и неоготика гармонично сочетались в образе замка, и было заметно, что на вдохновении древних строителей оставил отпечаток нормандский романтизм, характерный для замков и соборов, построенных после Норманнского завоевания. Если Катерина не ошибалась, среди элементов можно было заметить строения Х-ХII веков, а маленькие башенки и отдельные навесные бойницы были больше присущи замкам французского Ренессанса.

Построенный давным-давно, замок редко перестраивали, полагаясь на искусство древних мастеров, добавив только некоторые детали — обустроив нормальные туалеты вместо гардеробов в стенах, заменяя устаревшие детали и мебель. Но в целом директора Хогвартса были на редкость консервативны, оставляя убранство неизменным. Некоторые гобелены и картины, похоже, помнили ещё основателей. В некотором роде, это справедливо было и в отношении потолочных балок. Магия была основой всего, на нее полагались безоговорочно. Вместо куриных яиц или крови девственниц строители вмешивали в раствор для крепости магию, а заклинания служили прочной арматурой. Замок был прекрасен, напоминая большого пса, гордого коня, и Катерина даже ощущала некую гордость из-за того, что ей был доверен уход за этим прекрасным зданием.

Она вообще любила дома больше, чем людей, и такой замок, дышащий историей, изящный и мощный, заставлял сердце замирать. Убрать людей, оставив самый минимум для поддержания порядка, — и Хогвартс только выиграет, таким было мнение Катерины.

Именно из-за этой страсти Катя когда-то и поступила на архитектурный факультет, и даже работала на любимой работе, пока предательство самых близких людей не разрушило ее жизнь, лишив крова и надежды на будущее.

С каждым днём она изучала замок все лучше, любуясь кладкой, нежной патиной на меди, изысканными деталями на фронтонах, полукруглыми арками, изящными каменными кружевами. Ей все ещё сложно было подниматься выше второго этажа, и вряд ли когда хватит духу взобраться на Астрономическую башню, хотя вид оттуда должен открываться сказочный, но Катерина училась справляться со своими страхами.

Нельзя сказать, что все в её жизни на данный момент было идеально (принимая во внимание шаткое положение и бытовые условия), но сам Хогвартс во многом компенсировал неудобства, становясь все милее её сердцу. Ах, убрать бы из него людей!

Работа не волк, но лучше бы волк — от работы так просто не отмашешься

Что касается работы в "Кабаньей голове", то здесь все было проще. Хозяин не особо много времени уделял хозяйству, а его гостям и постояльцам хватало и того, что есть. Катерина протирала пыль, разносила выпивку, мыла посуду и готовила нехитрую еду, а после окончания работы могла пропустить с Аберфортом по стаканчику, обмениваясь со стариком ленивыми остротами.

Очень скоро она узнала, что работает на очередного Дамблдора, но этот брат был как-то поприятнее в обращении, в пику своему мутному и изворотливому старшему братцу.

С жителями Хогсмида Катерина старалась общаться мало, исключая визиты в местную лавочку за чаем, сапогами и подержанной мантией (хотя было диковато отдавать за кусок ткани полновесные золотые монеты), да они и не стремились к общению. Только пышная Розмерта раз за разом пыталась заводить разговоры, но Катя относила это на счёт профессиональной деформации кабатчицы, а может, та просто любила свежие сплетни.

Прошел почти месяц с её негаданного появления в этой деревне, и Катерина даже начала привыкать к подобному размеренному быту, от которого успела отвыкнуть за годы странствий. Однажды в субботу, свой законный выходной, она стояла за стойкой, подменяя Аберфорта, и почти профессионально протирала стаканы чистой тряпочкой. За окнами завывал ветер, зима постепенно входила в свои права, и обстановка снаружи была неуютной. Но в кабачке горел огонь, камин давал достаточно тепла, а за столами даже сидели несколько посетителей — выпивали, курили трубки, пуская к потолку причудливые колечки, спокойно ужинали, наслаждаясь вкусной едой и не желая выбираться на пронизывающий ветер.

Звякнул колокольчик. Катерина подняла глаза на вошедшего, и тут же опустила обратно, продолжая свое занятие. Эту тощую фигуру она ежедневно "имела удовольствие" наблюдать в школе, и считала, что "Здрасьте" в качестве приветствия должно хватить, не более того. Профессор Снейп, отряхнувшись от влаги и высушив одежду одним взмахом палочки, прошествовал к стойке, устроился на стуле напротив Катерины и, после непродолжительного молчания, почти вежливо попросил:

— Горячего вина со специями.

— Сию минуту, профессор.

Катерина кивнула и вскоре принесла заказ, добавив к глиняной кружке с вином тарелку сухих галет, благо, глинтвейн доходил на теплом камне у очага, и налить его было делом двух минут. Она серьезно относилась к своей работе, ко всем своим работам, поэтому приняла Снейпа доброжелательно, как одного из клиентов, не вспоминая, как он провел её с лестницами в первый день знакомства.

Отхлебнув глоток горячей жидкости, профессор довольно кивнул и захрустел печеньем.

— Вкусно. Аберфорт наконец научился готовить глинтвейн?

— Нет, не научился. — Быстро разуверила его Катерина.

— О, похоже, вы здесь хорошо устроились.

— Не жалуюсь. Знаете ли, лишний кнат не помешает.

— Конечно. А в целом, вижу, работа идёт нормально, привыкли к нашим реалиям…

— Вас прислал Дамблдор? — Оборвала словесные излияния Катерина, не желая ходить вокруг да около. Мужчина фальшиво оскорбился:

— За кого вы меня принимаете?

— Хм. Думаю, за шпиона дорогого директора. Ну так передайте, что он мог спросить сам, не гоняя своих подчинённых по холоду.

Снейп тонко усмехнулся, делая ещё глоток.

— Видимо, вы не совсем ещё понимаете специфику. Дамблдор не может мне приказывать, потому что я работаю не на него, а на Министерство. Альбус может вежливо просить, а соглашаться или нет — мое личное дело.

— А как же ваши зелья и скромная преподавательская ставка, за которую принято держаться руками и ногами?

— Вы меня недооцениваете, все не так плохо. Но, как вы и сами сказали, лишний кнат не помешает. Обучение студентов — дополнительный бонус к зарплате, и это не мешает мне выполнять мою основную работу генерального инспектора по школе Хогвартс.

— И вы следите за мной, чтобы определить, как я справляюсь со своими обязанностями?

— Я за всеми слежу — за вами, коллегами, студентами. За Хагридом и Филчем. И за директором — в большей мере. Не думайте, что вы такая особенная. Мне просто стало любопытно, как вы устроились и насколько привыкли к нашей специфике.

— Но при всей власти, вы и выгнать меня из замка не можете.

— Увы, как бы того ни хотелось, против воли самого замка даже Министерство бессильно.

— Чудненько. — Не меняя выражения лица, Катерина плеснула себе огневиски на дно чисто вытертого стакана, отсалютовала собеседнику и сделала глоток. Снейп придвинул к ней чашку с остатками глинтвейна, и она разбавила вино щедрой порцией виски, мстительно размышляя, как у него наутро должна будет болеть голова от такого "коктейля".

— Раз у нас пошел такой интимный разговор, — продолжила она тему. — Зачем вы следите за директором?

— Хм. — Снейп отпил из чашки, чуть поморщился, а после в раздумьях провел пальцем по губам, будто решая, стоит ли откровенничать. Приняв что-то для себя, расслабился и кивнул:

— Если сугубо между нами, в Министерстве считают, что у Дамблдора не совсем хорошо с головой. Но он сильный маг, умеет нравиться публике и его поддерживает Попечительский совет школы. Поэтому сюда прислали меня — наблюдать за всем и накладывать свое вето на особо бредовые идеи директора…

— Вроде принятия на работу маглов.

— Да, или кентавров. Представляете лошака в качестве преподавателя? А Дамблдор чуть не нанял одного. И если с вами я бессилен, то копытное порога школы так и не переступило.

Катерина приподняла брови, в красках представляя себе подобную картину. Кентавров ей видеть ещё не доводилось, хотя она и знала от Филча, что целое племя их живёт в Запретном лесу.

— Ужасная перспектива, — почти искренне почувствовала она Снейпу. — И от меня не отделаться, и обязанностей своих не выполнить. Вас, случаем, с работы не выгонят?

— Маловероятно. В Министерстве мало желающих торчать здесь десять месяцев без выходных, цепляя насморк от сквозняков.

— Профессор, неужто вам не чужд мазохизм?

— Я бы предпочел, чтобы Вы называли это ответственностью и чувством долга.

В ответ на эту беспардонную ложь Катерина только фыркнула, не скрывая скепсиса.

— Вы злая, циничная женщина, — фальшиво пожаловался Снейп, допивая свой напиток. — А я ведь пришел, чтобы предложить вам помощь.

— Очень интересно, я вся внимание, — наклонила голову Катерина, не ожидая, впрочем, многого.

— За прошедшее время я заметил, что вы не очень хотите здесь находиться, но единственная возможность оставить должность технического работника — выполнить желание замка. Чем быстрее вы поймёте, что от вас надо, тем быстрее я смогу от вас отделаться. Следовательно, я намерен оказать вам посильную помощь в поисках. Конечно, из-за специфики своей работы, вы уже много узнали о Хогвартсе, но в школе есть места, куда вам, как маглу, попасть нельзя, и я могу вам в этом посодействовать.

Катерина внимательно глянула на профессора. Она прекрасно знала, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и у нее не было причин доверять этому человеку.

— И что же вы попросите взамен, профессор?

— Вы не только злая, но ещё и считаете окружающих корыстными? Мисс Лассер, разве не могу я сделать этого из чистого гуманизма, желая помочь ближнему своему?

— Давайте мы забудем, что вы бормотали подобную чушь.

— Хм, возможно, мне просто неприятно видеть в стенах замка ваше вечно недовольное лицо, и, избавившись от вас, я выполню свою работу и, наконец, смогу спать спокойно?

— Да, желание избавиться от меня больше похоже на правду. Хотя трудно поверить, что вы не потребуете за оказанные услуги мою правую руку или ухо.

— У вас в роду гоблинов не водилось? Своей подозрительностью вы раните мои чувства.

На эту инсинуацию даже отвечать не хотелось, Катерину слегка восхитило, как бессовестно Снейп объединил в одном предложении "ранить", "чувства" и "мои". Будто у этого скользкого типа действительно была тонкая, ранимая натура, ха! Чтобы задеть этого человека, мало было усомниться в его порядочности — вряд ли профессор смутился бы, даже если бы она достала из его рукавов крапленую колоду.

— Обдумайте мое предложение хорошенько, и, если решитесь, давайте в среду после шести начнем поиски.

После профессор положил на стойку пару монет, коротко попрощался и стремительно удалился, направляясь обратно в школу.

Вместо того, чтобы надеяться на помощь "откуда не ждали", лучше вовсе ничего не ждать и помочь себе самому

Вернувшись домой после смены в баре, Катерина с удовольствием переобулась в теплые домашние сапожки и устроилась у очага в кухне. За месяц она достаточно обжила Визжащую хижину, и дом почти приобрел жилой вид. Старые стены прогрелись, прорехи в окнах удалось заткнуть тряпьем и оклеить газетами, смазанными сваренным из муки клейстером, отчего в комнатах стало значительно теплее. Немногочисленная посуда, начищенная и вымытая, заняла место на полках, в шкафах появились крупы, чай и специи, и Катя даже исхитрилась добыть банку извести и кисть, побелив в кухне и спальне потолок.

Временами она даже обдумывала дальнейший ремонт, но ее останавливала неизвестность и надежда покинуть это место в кратчайшие сроки.

Предложение Снейпа помочь звучало чрезвычайно соблазнительно, женщине ужасно хотелось согласиться, но от старых привычек не так-то просто было отделаться — только благодаря своей паранойе ей удавалось выживать в одиночку долгие пять лет, и просто так отказываться от доказанно полезных принципов было попросту глупо.

Расчертив на листе в блокноте два столбца, она начала обдумывать плюсы и минусы такого решения. Главный плюс был солидным — в случае успеха предприятия Катя могла уйти из школы очень далеко, никогда не вспоминая об этом зверинце.

Основным минусом оставалась неизвестность — она никак не могла поверить в то, что Снейп стал добрым самаритянином и предложил помощь просто так, бескорыстно, не сохраняя за пазухой никаких камней.

Вряд ли он потребует от нее левую почку или определенные сексуальные услуги — Катерина здраво оценивала свои внешние данные и не считала, что профессор страдает извращениями настолько, чтобы на нее покуситься. Однако он мог ударить ее по очень больному месту — по кошельку. В процессе поисков Снейп мог из вредности потребовать от нее выполнять какие-нибудь особо неприятные обязанности, которые нельзя доверить студентам и домовым эльфам. При этом, Катерину пугал не сам факт дополнительной работы, а то, что заработка это не сулило, и могло повлиять на ее подработку у Аберфорта, приносящую реальные деньги. И тогда — прощай, сладости, хороший чай и другие излишества, которые в обычной жизни Кате перепадали довольно редко.

Подумав ещё немного, Катя решила проигнорировать "жест доброй воли" от мутного Снейпа, не ходить никуда после работы в среду и попытаться разобраться со всем своими силами. С этими мыслями, протопив камин в спальне и плотно закрыв все двери и ставни, она спокойно заснула, не забивая себе голову этим вопросом.

Утром в понедельник, как ни в чем не бывало, Катя отправилась на работу, поеживаясь от лёгкого морозца. Под ногами похрустывал лёд на лужицах, ветер иногда путал полы неудобной мантии, но под мантией были крепкие ботинки и плотные брюки, так что это не доставляло беспокойства. Шагать по подмерзшей грязи было легко, и двухмильная прогулка доставляла удовольствие и бодрила.

Хотя идти приходилось по окраинам Запретного леса, в котором, как с удовольствием рассказывал Филч, водились кровожадные хищные звери, Кате не было страшно. Она все так же носила с собой дубинку, кроме того, ей доводилось в жизни встречать людей, более страшных, свирепых и кровожадных, чем любой монстр этого волшебного леса.

Подходя к воротам замка, Катерина ощутила лёгкое воодушевление. Несмотря ни на что, ей нравилось это место, и замок отвечал ей искренней добродушной привязанностью. Это ощущалось в мелочах и в том, насколько комфортно ей было в этих толстых, местами замшелых стенах.

Ворота школы охотно распахивались, стоило ей приблизиться, как Филч ни пытался их запирать. Вот и сейчас створки гостеприимно приоткрылись, и Катя сняла перчатку, ласково проводя рукой по немного влажным от утренней изморози изящным металлическим лозам, украшающим решетки ворот.

На территории Хогвартса было значительно теплее, чем снаружи — наверняка не обошлось без очередных магических "штук". Катя даже мысленно не называла это "чары", а говорила "штуки" — так она могла психологически отстраниться от всего происходящего, судить о происходящем более здраво и рационально. В ином случае был велик соблазн принять все слишком всерьез и окончательно поехать кукушкой. Магия, чары и волшебство — это то, с чем Катя не могла справляться собственными силами, а вот если воспринимать это штуками, фокусами и трюками — все выглядело гораздо более решаемым и оставалась надежда выпутаться из проблем без лишних потерь.

Преодолев вход, она вытерла ноги о небольшой половичок у пустующей стойки с зонтами, стряхнула с капюшона капельки талой воды и свернула в сторону, в незаметный служебный коридор, почти скрытый набором доспехов.

Первым делом необходимо было переодеться и позавтракать — благо от каморки, выделенной ей в качестве раздевалки до школьной кухни было недалеко.

Несмотря на ранний час, на кухне царило оживление, суетились эльфы, подготавливая все к завтраку — сами собой нарезались буханки свежеиспеченного хлеба, летали над столами ложки, измазанные джемом, а под потолком собирались клубы пара. Полуподвальное помещение кухни все-же плохо проветривалось, хотя где-то сверху с трудом, но можно было заметить пару узких приоткрытых окон.

Хаосом на кухне руководил толстый неприветливый домовой эльф Питс, обмотанный в домотканое льняное полотенце. Кате редко доводилось видеть толстых эльфов, но Питс на фоне собратьев был откровенно массивным, до непристойности складчатым, с отвисшими широкими ушами и животом и неприязненным выражением лица. Он недовольно косился на Катю каждый раз, как ее видел, но, похоже, и его не обошло строгое внушение со стороны директора — уж за это Дамблдору можно сказать спасибо.

Но не то, чтобы Катя пользовалась особым отношением со стороны Питса — местный "повелитель кухни" просто не любил всех подряд. За месяц ей ни разу не удалось услышать, чтобы Питс кого-то хвалил, зато ругал он своих бедных подчинённых постоянно, а иногда не стеснялся пускать в ход тяжёлую поварешку. Глядя на Питса и плачевное положение эльфов, Катя вспоминала, что самым жестоким надсмотрщиком над рабами становится тот, кто сам был рабом. Однако и жалеть домовых эльфов не хотелось — все эти создания, которые носили имена, больше напоминающие собачьи клички — Викси, Микси, Пикси, Трикси, — вовсе не выглядели угнетёнными, и, похоже, подобный порядок дел всех устраивал.

Катерина потрясла головой — она давно разучилась искать справедливость или, тем более, лезть со своим уставом в чужой монастырь. Может, домовые эльфы — все поголовно мазохисты, и, вмешавшись, она только поломает им "кайф" и настроит против себя. Если бы хотели запротестовать — могли сказать что-то много раньше, а нет — так это и не дело Катерины, ей своих забот хватает.

Привычно перехватив с пролетающего мимо блюда пару сандвичей и получив положенную ей большую кружку кофе с молоком, Катя, слегка кивнув эльфам, устроилась за небольшим столом в углу. Она привыкла завтракать и обедать здесь, и у нее даже мысли не было показываться в обеденные часы в Большом зале, где ели студенты и преподаватели.

Катя продолжала чувствовать себя здесь чужаком, а не сотрудником, и, ради собственной безопасности всеми силами старалась соблюдать сохраняющееся status quo.

Быстро покончив с завтраком, она сгрузила посуду в мойку и отправилась облачаться в свою привычную рабочую робу, которую мысленно окрестила уже костюмом "доктора-чудилы". Начинался обычный, привычный будний день, и вряд ли он обойдется без приключений.

Если предлагают идти на компромисс — лучше не ходить, обычно это ничем хорошим не заканчивается.

То, что понедельник — день тяжёлый Катерина уяснила давно. Недовольные всем подряд после окончания выходных, бывшие коллеги на прежней работе приучили ее относиться к понедельникам с осторожностью. А здесь, встречая по утрам своего непосредственного начальника мистера Филча, она могла физически узреть физиономию, которая воплощала в себе всю серость, уныние и неприветливость понедельничного утра.

Катя сразу раскусила характер "патрона" — будучи постоянно униженным, Филч боялся сильных, страдал от комплексов и жил под девизом: "Сделал гадость — сердцу радость". Он был откровенно неприятным типом, но в его поведении была определенная честность — Филч мог открыто орать, брызгая слюной, обвинять и угрожать, но от него можно было не ждать подлости или того, что он исподтишка столкнет тебя с лестницы, как это бывает с другими, внешне тихими, но коварными типами. А вопли можно и потерпеть, поэтому Кате было довольно легко работать с Филчем — главное, видеться с ним пореже и пропускать мимо ушей его невнятные инсинуации.

— Лассер! — Едва завидев Катю, завопил Филч. — Это безобразие на третьем этаже! Сколько я должен это терпеть? Я же говорил убрать это пятно на стене между переходами!

— Мистер Филч, третий этаж, вы знаете, я не хожу на третий этаж и выше, повторяла вам это даже чаще, чем вы напоминали про это пятно, — сохраняя спокойное лицо, пробубнила она в ответ.

Филч яростно пропыхтел, багровея от гнева, но промолчал, так как знал, что загнать Катю на верхние этажи можно только силой, и он этой силой не обладает.

— Ладно, для тебя есть другая задача. Помочь профессору Хуч с метлами на поле.

Говоря это, Филч довольно щурился — он знал, что наблюдение за полетами на метлах было для Кати так же неприятно, как взгляд на движущиеся лестницы, и наслаждался этим моментом своего триумфа. Тут она воспротивиться не могла — комната тренера и раздевалки квиддичных команд надёжно располагались на земле, а на высокие трибуны ее вряд ли кто-то погонит.

Перехватив покрепче швабру и ведро с инвентарем, Катя поплелась в сторону поля. Она знала, что занятия полетами приходятся на вторую половину дня, после более трудных занятий — трансфигурации, заклинаний или зелий. По утрам над полем могли летать только редкие энтузиасты или члены команд, но и тем для тренировки нужно было зарезервировать время и получить разрешение от декана.

Так что оставалась надежда, что ей не придется наблюдать за порхающими на высоте третьего этажа детьми, ощущая, как желудок переворачивается, сердце застывает, а руки от шока начинают леденеть.

Грубоватая и прямолинейная тренер Роланда Хуч не скрывала, что ей не нравится присутствие Кати в Хогвартсе, но она также признавала ее усилия и старания, и, как любой профессионал, не могла негативно относиться к человеку, который пытается честно выполнять свою работу, даже если это бесполезный магл в магической школе.

Завидев Катерину, тренер коротко кивнула, взмахнув челкой, и указала на тренерскую с помещением для метел:

— Здесь придется здорово потрудиться — на выходных сюда пробрался Пивз и хорошо порезвится, а у меня через два часа занятия, и ещё ничего не готово.

Катя кивнула — она уже понимала специфику работы с некоторыми магическими артефактами — если слишком часто воздействовать на метлы магией, можно сбить тонкие настройки, и тогда метла будет летать хуже, маневренность снизится, и снаряд станет меньше слушаться. Именно поэтому обслуживание и смазывание метел студенты осуществляли вручную, а некоторые заядлые игроки могли часами ухаживать за своим снаряжением.

Так и здесь, похоже, предстояла работа ручками — разобрать инвентарь, перетянуть потуже прутья, смазать древко, проверить болты и крепления на сидении. Нудное занятие, требующее внимания.

Профессор Хуч, легко вскочив на свою метлу, улетела к центру поля, где начала приводить в порядок разрытое покрытие, укреплять столбы и кольца, поправлять разметку и обновлять защитные заклинания, ловко орудуя палочкой.

А Катя, стремительно отвернувшись, шагнула в темноватое помещение, подвергшееся нашествию неугомонного полтергейста.

На удивление, разгром в помещении оказался не полным — видимо, Пивз был не в настроении проказничать, и, пробравшись в тренерскую, просто все раскидал, залил стол чернилами, открыл дверцы шкафов, а их содержимое свалил в кучу на пол. Также он оставил несколько грязных следов на потолке, явно издеваясь над теми, кому предстоит это убирать. Зная, на что мог быть способен полтергейст, Катя только пожала плечами и споро принялась за работу.

Бумаги со стола пришлось выбросить, а столешницу залить дурно пахнущим, но, поистине волшебным пятновыводителем. Осталось через полчаса протереть тряпкой, и от пятен не останется и следа.

Форма из шкафов была мятой и сырой, будто Пивз нарочно таскал ее по мокрой траве, так что вещи пришлось собирать в узел для стирки — нужно было только предупредить эльфов в прачечной.

Сдвинутые в стороны и подрагивающие сундуки с игровыми мячами, плотно опутанные цепями, Катерина передвигала на место очень аккуратно — она часто видела студентов, возвращающихся с тренировок с ушибами, и не всегда причиной были падения — чаще виноваты оказывались эти очевидно опасные снаряды, летающие в воздухе и лупящие все подряд.

Уважая спорт, Катя, тем не менее, никак не могла понять принципов магических игр — в каждой из них что-то взрывалось, загоралось или ломалось, и проще было сразу ударить себя молотком по пальцу или лбу, не дожидаясь внезапной атаки плюй-камней, живых шахмат или взбесившегося бладжера.

Метлы, сброшенные со стоек, почти не пострадали, лишь у некоторых были растрепаны прутья, а ещё несколько нуждались в чистке. Установив на места неповрежденные метлы и отложив в сторону те, что нуждались в ремонте, Катя подтянула к центру комнаты крепкий табурет, стала на него и начала вытирать потолок шваброй с надетой на нее влажной тряпкой. Будь у нее магическая палочка, дело проходило бы веселее, но, как известно, чудес не бывает, поэтому приходилось использовать то, что есть.

Стоя с задранной вверх головой, Катя ощущала лёгкое головокружение из-за оттока крови, но страха не было — высота табуретки не достигала и полуметра. Однако вскоре в глазах заплясали темные точки, руки слегка отяжелели и их хотелось опустить вниз, немного потрясти, размять затекшую шею.

Краем глаза Катерине чудилось движение где-то под столом, но она списывала это на обман зрения и продолжала работать, желая справиться с заданием побыстрее и вернуться в замок.

Ощущение опасности, возникшее из-за спины, и метнувшаяся к ней темная тень заставили Катю отвлечься, моментально спрыгнуть со стула, автоматически закрываясь шваброй.

В бродяжничестве были свои плюсы — очень быстро учишься защищаться, если к тебе подходят, поигрывая ножом, в темном дворе, и спрашивают при этом: "Как пройти в библиотеку?". Тут остаётся только бить сразу, не раздумывая, а после бежать, насколько хватит духу, а потом продолжать бег уже через силу, мечтая только сохранить свою жизнь.

Полезные инстинкты, которые сейчас пригодились Кате и спасли ей жизнь, так как швабра отважно встретила нападение чудесным образом ожившего спортивного каната, который лежал незамеченным под столом профессора, а теперь выполз, раскручивая кольца, повадками напоминая громадную змею и источая вокруг нелепую для неживого предмета, но оттого не менее пугающую убийственную ауру.

У Кати на руках образовались мурашки, волоски стали дыбом, ведь было очевидно, что эта "штука" собирается ее убить и готовится совершить второй бросок.

Катя кинулась в сторону от каната, дико вереща и отмахиваясь подхваченные с пола табуретом. Крепкие деревянные ножки только грустно хрупнули, оказавшись в захвате веревки, и посыпались на пол рядом с обломками швабры.

Не прекращая кричать, Катерина горным козлом перепрыгнула стол, молясь о том, чтобы профессор Хуч нарисовалась в коридоре, но случайно поскользнулась рукой на моющем средстве и упала на пол, сильно расшибив коленку.

Падение ее спасло, так как прямо над головой просвистел металлический наконечник каната и на излёте вышиб искры из каменной стены. Женщина пискнула, когда ее ноги внезапно обернуло другой стороной каната, веревка приподняла жертву над землёй вверх тормашками, как на карте Таро "Висельник", и злокозненный канат уже намеревался размозжить Кате череп о ту же стену, попутно оставляя широкие полосы синяков на лодыжках.

Катя визжала отчаянно, из последних сил, прощаясь с жизнью и мысленно проклиная бесчувственную, враждебную и чуждую чародейскую действительность.

Сноп света от входа ударил в канат, и Катя кулем свалилась на пол, путаясь в робе и переднике и отчаянно всхлипывая от пережитого ужаса.

Мадам Хуч, с бледным, слегка шокированным лицом, поспешила ей на помощь, приземляясь на пол рядом с Катей и яростно размахивая перед ней палочкой, будто собирая какие-то данные.

— Что здесь творилось?

— Д-да вот, канат взбесился… У вас сигареты не найдется?

Видно было, что тренеру не по себе, но Хуч промолчала, только порылась в кармане мантии и вытянула помятую пачку тыквенного “Магстона”. Дрожащими руками Катя достала одну сигарету и кончик тут же вспыхнул, давая возможность сделать пару жадных, торопливых затяжек.

После удара заклинанием канат слегка тлел, но уже не подавал признаков жизни. Профессор Хуч, удостоверившись, что Катя ничего не сломала, поднялась и осмотрела спортинвентарь получше, а после пожала плечами:

— Наверное, дети хотели подшутить друг над другом, да вот получилось слишком грубо. Все-таки Вы — магл, они не могли подозревать, что объектом шутки окажется человек без палочки.

Катя промолчала, продолжая вдыхать приторно-горький, неприятный, но слегка успокаивающий нервы сигаретный дым. Она не курила уже очень давно, но сейчас просто не могла сдержаться, и готова была курить даже такие, мерзкие на вкус, сигареты.

— Я отдам канат профессору Флитвику и мы попытаемся узнать, кто это сделал. Виновный будет наказан, Вы, все-таки, сотрудник.

Профессор поджала губы, но заметно было, что она ощущает неловкость из-за происходящего. Тренерская была ее вотчиной, и подвергать неподготовленного человека опасности — от этого Роланда чувствовала себя слегка неуютно. Это не легкие студенческие травмы — здесь дело могло закончиться настоящей трагедией.

Докурив сигарету, Катя на слабых ногах попыталась встать, и у нее это даже получилось. Окинув взглядом комнату, она слегка поёжилась, а профессор снова нахмурилась:

— Сходите в медчасть к Поппи, пусть она вас полечит и даст успокоительное, я здесь закончу.

Слегка кивнув, Катерина ушла, ощущая на душе горечь и мертвецкий холод — похоже, у нее появилась еще одна фобия, и, видимо, не последняя. Нахождение в этой волшебной школе оказалось опасным, и неизвестно, каких сюрпризов стоит ждать в будущем.

Доверие нужно раздавать дозированно, чтобы не вызывать привыкания

Когда Катерина пришла в медицинское крыло, мадам Помфри только вздохнула, и даже ничего не сказала, видимо, уже привыкла и смирилась с частыми визитами новой сотрудницы. Внимательно осмотрев травмы Кати, она смазала пострадавшие места желтоватой, дурно пахнущей мазью и дала выпить такое же дурно пахнущее успокоительное зелье. К сожалению, медицина в волшебном мире была такой же беспощадной и архаичной, как и туалеты, и с этим ничего нельзя было поделать.

Неизвестно, как, но о происшествии прознал мистер Филч. Он примчался в палату и даже пытался возмущаться, но тут же получил отповедь со стороны медведьмы и заткнулся, процедив сквозь зубы напоследок, что Катя может взять один день отдыха для восстановления.

Это было кстати, Катерина чертовски устала и была ужасно раздражена произошедшим — даже успокоительное не помогало справиться с бурлящим внутри гневом. Насколько нужно быть отмороженным, чтобы устраивать такие смертельно опасные шуточки. По коже до сих пор пробегали мурашки при одном воспоминании о той ужасающей ауре, исходящей от смертоносного заколдованного каната.

Собрав остатки силы воли в кулак, Катя переоделась, убрала на место инвентарь и, дождавшись начала следующего занятия, побрела домой. Ей не хотелось никого видеть, и удалось проскользнуть по пустеющим коридорам незамеченной, только вдалеке мелькнул призрак Толстого Монаха, плывущего куда-то по своим делам.

Выпуская Катерину наружу, металлическая калитка жалобно скрипнула, как будто прося прощения за сегодняшние неприятности, и женщина не могла сдержаться от того, чтобы снова приласкать замок. Он же не виноват, что в нем обитают такие чудовища.

По пути домой Катя сделала небольшой крюк, спустилась в деревню и завернула в чайную Паддифут. В будние дни чайная обычно пустовала, в ней становилось людно ближе к вечеру и в выходные, когда подростки назначали там свидания. Однако хозяйка чайной ежедневно пекла свежее печенье и булки, и Катерина иногда позволяла себе купить теплую сдобу к чаю. Сегодня же ей просто необходимо было повысить уровень эндорфинов в крови, и что может быть лучше в этом случае, чем свежеиспеченные сахарные крендельки с корицей?

В обнимку с теплым, ароматным свертком, Катя вернулась домой и прямиком отправилась на кухню, разжигая огонь в плите. Благодушное настроение, которое сопровождало ее утром, было разбито вдребезги, и могло понадобиться много времени, чтобы восстановить прежнее душевное спокойствие.

— Чудоделы-бракоделы, колдуны нестандартные, фокусники руконогие, — ругалась Катя, ломая на каждом слове мелкие ветки и подбрасывая в топку, и выплескивая таким образом свой гнев.

Обдумывая произошедшее, она понимала, что продержалась до прихода профессора Хуч только благодаря своей удаче и некоторым навыкам, но по факту ей нечего было противопоставить этой угрозе, и, если бы драка продолжилась, канат неизбежно победил, так как она не обладала магией, способной противостоять другой магии, как нельзя идти с палкой против пистолетного выстрела. В данном случае отрицать магию было глупо, как если бы она прятала голову под одеяло, надеясь, что таким образом пожар, охвативший весь дом, ее не коснется.

Все в Хогвартсе было пронизано магией, работало от магии, жило и дышало магией, а Катя оказалась хрупким бумажным корабликом, оказавшимся в самом круговороте этого бушующего потока — одно неверное движение, и её сомнёт, уничтожит, будто никогда и не было, возможно, останется только призрак, привязанный к этим глухим стенам. Она решила спросить совета у Аберфорта, а для этого ей нужно было немного отдохнуть, чтобы прийти в “Кабанью голову” хотя бы с видимостью самообладания.

К сожалению, расслабиться не удалось. В тот момент, когда Катя наливала себе душистый травяной чай с ягодами, во входную дверь начали весьма настойчиво долбиться, и ей пришлось вставать, морщась от легкой боли в пострадавших ногах, чтобы встретить незваных гостей. Она уже подозревала, кого увидит на пороге, и не удивилась, увидев на пороге Снейпа, но, как ни странно, зельевар притащил с собой и мелкого преподавателя заклинаний Флитвика, который явно ощущал себя не в своей тарелке, но вежливо поздоровался и тщательно вытер ноги о половик, входя в дом.

— Мисс Лассер, прошу прощения за нежданный визит, — пропищал Флитвик. — Но мы бы хотели попросить вас уделить нам немного времени.

— Мы собирались поговорить с вами в школе, — недовольно пробурчал Снейп, — но оказалось, что вы уже ушли. Пришлось идти за вами, уж не обессудьте. Дело срочное.

После этого, не спрашивая разрешения, он проследовал в кухню и уселся на стул у плиты, попутно засунув длинный нос в чужую чашку и с любопытством вдыхая поднимающийся от чая пар. Катя переглянулась с Флитвиком, причем у обоих оказалось похожее, слегка растерянное выражение лица — профессор был смущен беспардонным поведением коллеги и мялся в нерешительности, тогда как Катя онемела от наглости Снейпа, но проглотила возмущение и кивнула Флитвику, как ни в чем не бывало:

— Пожалуйста, проходите, у меня недавно закипел чайник.

— Ах, спасибо, вы очень любезны! Не откажусь от чашечки чая, — облегченно вздохнул тот, уважительно следуя за Катей в кухню и послушно забираясь на предложенную табуретку.

Так как целых стульев в кухне больше не было, Катя осталась стоять, наливая Флитвику чай и напрочь игнорируя нахального зельевара. Тот, однако, не жаловался, и уже успел распотрошить пакет с булками, движением палочки приманив к себе блюдо и выкладывая на него выпечку.

— Северус, — возмущенно проговорил Флитвик. — Может, вам стоило дождаться разрешения от мисс Лассер?

— Будем считать это платой за нашу прогулку и за информацию, которую мы с собой принесли, — бессовестно ответил зельевар, делая большой глоток чая из катиной кружки.

Катерина несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь взять себя в руки, после чего потерла пальцами разом заболевшие виски. Переизбыток Снейпа в помещении ощущался физическим дискомфортом и его хотелось выгнать, но ей очень хотелось знать, что они выяснили, ведь не могли двое уважаемых профессоров пройти пешком просто так, чтобы съесть ее булки? А ради информации можно было потерпеть.

— Вижу, вы здесь неплохо обжились, стало намного уютнее, — похвалил Снейп, доедая вторую булку и слизывая с пальцев остатки сахарной пудры.

— Благодарю. Так вы выяснили, что случилось с канатом? — Катя не стала ходить вокруг да около, сразу переходя к интересующему ее вопросу.

— О, это очень интересно, — осклабился Снейп довольно. — Заклятие, наложенное на канат, было непростым, и оно было направлено на людей, которые должны были убирать образованный в тренерской комнате беспорядок. Таким образом, кто-то точил зуб на мистера Филча, вас или домовых эльфов. Кому вы с Филчем уже успели перейти дорогу, что вас захотели прикончить?

— Понятия не имею… — Катя ощущала растерянность, не до конца понимая, как такое могло произойти.

В разговор вмешался Флитвик, который до того аккуратно ел, собирая крошки салфеткой, но тут же отставил чашку, чтобы взять нить пояснений в свои руки.

— Мисс Лассер, понимаю, для вас это не очень понятно, но подобное оживление предметов — довольно сложное заклятие, которое не под силу учащимся младших классов. Конечно, оно выглядело шуточным — вполне достаточно, чтобы припугнуть игроков из конкурирующей команды или доставить немного неприятностей профессору Хуч. Однако оно было двухуровневым, активация происходила, когда кто-то касался пятен на потолке, и только после этого канат, можно сказать, оживал и начинал выполнять свою функцию, нападая. Человек с магической силой легко мог развеять заклинание, однако мистер Филч, как сквиб, и вы, как магл, были бы перед ним совершенно беспомощными.

— Не слишком ли сложная схема, чтобы стереть с лица земли завхоза и уборщицу? К тому же, профессор Хуч могла оказаться рядом во время уборки. Да так и случилось, в конце-концов, иначе мы бы тут чаи не распивали.

— Я не могу постичь логики преступного разума, — огорченно пожал плечами Флитвик, — но могу предположить, что все происходящее было цепочкой одного плана — ведь вы явно не могли исправить разгром на поле, и его должна была в срочном порядке ликвидировать Роланда.

— Логика в этом есть, но могло ли заклятие быть проделкой Пивза — он ведь устроил беспорядок, значит, и канат мог зачаровать?

— Кровавый Барон по просьбе Дамблдора поймал Пивза и хорошенько его расспросил. Оказалось, полтергейст не хулиганил на поле, хотя очень сильно пожалел, что пропустил такое веселье. К тому же, Пивзу не по силам накладывать такие заклятия — он может сбросить на человека навозную бомбу, но эти сложные чары превышают его возможности.

— А есть возможность определить, кто наложил чары? Проверить остаточные следы магии, палочки?

— Не знаю, какие сказочки вы читали, — фыркнул Снейп, — но мы не всемогущи, и магия так не работает.

— Даже у нормальных людей имеется возможность искать виновных по следам, мелким частичкам и отпечаткам пальцев, — сухо ответила Катерина, намеренно делая ударение на слове “нормальных”. — Хотя да, конечно, видимо, я ждала слишком многого, и ваши фокусники на такое не способны.

— У нас есть авроры, они расследуют магические преступления, — вступился за честь волшебного мира Флитвик. — Но приглашать их для такого случая — все равно что палить из пушки по воробьям.

— Лучше дождаться, пока кто-нибудь погибнет? Понимаю, — кивнула Катя, отводя взгляд от профессоров и рассматривая темные ветки деревьев за окном.

Флитвик замолчал, немного поёрзал, в задумчивости покрутил в пальцах свою палочку. От этих движений мелкие щепочки взлетели в воздух, поплыли-затанцевали, но у Кати по коже пробежали мурашки — уж слишком неприятные у нее были воспоминания от движущихся предметов.

— Судя по вашим словам, сделать вы ничего не можете, и заранее извиняетесь. Так что, мне идти, покупать белые тапочки?

— Ну что вы говорите, как можно, — всполошился профессор чар, взмахнув рукой, и щепки посыпались на пол, лишенные поддержки. — Прежде всего, это действительно может быть шутка над Роландой, только очень сложная и неудачная… И мы обязательно что-нибудь придумаем, чтобы подобное не повторялось в будущем.

Флитвик выглядел расстроенным и искренним, и Катерине очень сложно было бороться с желанием довериться ему и переложить на плечи профессора часть своих проблем.

— Я сделаю амулет со слабыми щитовыми чарами, который может немного защитить от физического воздействия, хотя мы обычно накладываем такие чары на статические предметы, и с людьми это сделать сложнее. Они будут слабыми, но хоть какая-то защита.

— И сигнальные чары прикрутить не забудьте, Филиус, чтобы нам легче было потом найти тело, — посоветовал, усмехаясь, Снейп.

— Спасибо, профессор, в моем положении я буду благодарна за любую помощь, — игнорируя выпады зельевара, поблагодарила Катерина. — У меня нет возможности покинуть Хогвартс, но хотелось бы сохранить свою жизнь, пока у меня не появится такой шанс.

— А вы так и не выяснили причину своего появления в замке? — Видимо, Флитвика очень интересовал этот вопрос, раньше он стеснялся спрашивать, но не мог более бороться с любопытством.

— К сожалению, нет. Хотя я не теряю надежды это узнать.

— Мисс Лассер, а кем вы работали? Может, у вас есть особые таланты, навыки? Что вы любите?

Катя колебалась, не желая отвечать, но доброжелательность Флитвика и его искреннее желание помочь было заметным, и она решила ответить честно, рассказать то, чего не рассказывала Дамблдору:

— Мне нравится архитектура, какое-то время я работала архитектором, хотя это и было довольно давно.

— Вот оно что, архитектором! — Флитвик не скрывал своего удивления и воодушевления. — Тогда я, возможно, могу быть вам полезен — у нас в библиотеке должны быть записи, я поищу, и вместе мы сможем разгадать эту тайну!

Катя вспомнила, что студенты и декан факультета Равенкло знамениты своей эрудированностью и любовью к исследованиям, и в душе появилась легкая надежда на то, что маленький профессор действительно сможет найти решение ее проблеме.

— А мне вы рассказать не могли? — Немного обиженно поинтересовался Снейп.

— Вам я не доверяю, — спокойно ответила Катерина, забирая со стола посуду.

— Не могу сказать, что это неразумно, — согласно кивнул Снейп.

— Северус, прекратите, — оборвал его Флитвик. — Вы совсем не помогаете, и я отлично могу понять сомнения мисс Кэтрин. Я бы тоже вам не доверился, ваше поведение, откровенно говоря, не располагает к откровенности.

— Поэтому я взял с собой вас, дорогой профессор, — у вас гораздо лучше получается играть роль “хорошего полицейского”.

Флитвик возмущенно вспыхнул и снова начал возмущаться, а Катерина не могла отделаться от ощущения, что ее ловко провели, чтобы добыть информацию, используя довольно грязные методы.

— Мисс Лассер, обещаю, я обязательно что-нибудь найду, — клятвенно заверил Флитвик, прикладывая руку к сердцу. — Еще раз прошу прощения за наше вторжение, пожалуйста, отдыхайте, а нам пора идти, предстоит еще много работы.

Катерина кивнула, провожая гостей к двери, и Флитвик со Снейпом ушли, оживленно переговариваясь. Спать не хотелось, боль в ногах немного прошла, и Катя решила отправиться в “Кабанью голову” — у нее все еще оставались вопросы, которые она хотела задать постороннему человеку, не связанному со школой.

В поисках истины можно случайно свернуть не туда

В баре было привычно сумрачно и немного сыро. Посетителей не было, и Аберфорт затаился в маленькой кухоньке позади барной стойки, наливая себе угрожающее количество кофе в монструозных размеров чашку. Он смерил Катерину недовольным взглядом, оценил ее плачевный внешний вид и достал вторую такую же кружку, начиная насыпать туда кофе и сахар столовыми ложками.

Катя благодарно кивнула и отхлебнула немного ароматной жидкости, в которой от крепости могла стать ложка. Ей нравилось работать в "Кабаньей голове" — с местным патроном у них сложились достаточно гармоничные отношения. По Аберфорту было заметно, что ему доводилось видеть некоторое дерьмо, но Катя никогда не спрашивала, не желая лезть грязными руками в чужую личную жизнь, а старик точно так же не интересовался ее собственным прошлым, проявляя такое же уважение.

Сам бар мог показаться злачным местом, но Аберфорт держал его для собственного удовольствия и не позволял, чтобы там происходили незаконные вещи. Ни разу за месяц Катя не видела ни одной драки, а любой возмутитель спокойствия быстро исчезал, поймав на себе недовольный взгляд из-под кустистых бровей старика.

Насладившись кофе, Катя поделилась с Аберфортом событиями, произошедшими в школе. Он слушал молча, не прерывая, лишь хмурился, когда женщина описывала особо опасные моменты.

— Так Флитвик говорил, что заклятие сложное? Его словам можно верить, он в своем деле лучший, без дураков. Поговаривают, даже был чемпионом в магических дуэлях. Для этого нужно много знать и обладать завидным чутьем.

Катя недоверчиво хмыкнула, ей непривычно было думать о миролюбивом крошечном Флитвике как о бретере и забияке.

— Мне бы не хотелось, чтобы в следующий раз мои внутренности оказались намотаны на часы в главном зале.

— В каком страшном мире вы, маглы, живёте. Я таких ужасов и представить себе не могу.

Аберфорт показательно возмущался, но у Кати сложилось ощущение, что старик немного лукавит, хотя и не стала углубляться в расспросы.

— Филиус пообещал, что сделает тебе амулет. Попроси и Снейпа дать какое-нибудь восстанавливающее зелье и безоар — его проглотишь, если решишь, что тебя отравили.

— А Снейп будет так щедр, что поделится запасами?

— Если будет в настроении. Он не подлец, просто характер мерзкий и шутки любит дурацкие, без этого в Министерстве не продержаться.

Катерине не хотелось знать, на какие шутки способен Снейп, но решила последовать совету старика и попросить какое-нибудь зелье для своей защиты. Она не знала, что может произойти в будущем, и хотела иметь хоть какую-то гарантию безопасности.

Катя кивнула и отправилась протирать пыль и готовить глинтвейн. Постепенно в бар подбирались посетители, Аберфорт стал за стойку, разливая пиво и напитки покрепче, а Катерина разносила бокалы с горячим вином, тарелки с бутербродами, рыбой или сушеными фруктами.

Ближе к десяти часам гости начали расходиться — “Кабанья голова” закрывалась довольно рано, и к одиннадцати в кабачке, обычно, уже гас свет. Проводив последнего клиента, Аберфорт поманил Катю пальцем к стойке и достал бутылку огневиски и два стакана.

— Сейчас будем гадать, — таинственным голосом пообещал старик. — В школе детей обычно учат гадать на кофейной гуще и чайной заварке, но взрослые люди выбирают для гадания другие напитки. In vino veritas — истина в вине, как говорится.

Катерина усмехнулась и согласно кивнула, откладывая в сторону передник. Наполнив бокал наполовину, старик глубокомысленно глянул на него, повертел в руках, понюхал и посмотрел на свет, после сделал щедрый глоток, крякнул и снова заглянул одним глазом в золотистую жидкость:

— Хм, пока не совсем ясно, но, похоже, что-то начинает проясняться, — заявил он, стряхивая капельки виски со своей бороды. — Не веришь, сама попробуй.

Катя повторила за ним движения, глотнула виски, а после закивала:

— Да, определенно, я отчетливо замечаю в блеске напитка на дне горы золота.

— Не обольщайся, это может быть свежий навоз, — разочаровал ее Аберфорт, и после они снова чокнулись и выпили, решив продолжить свое гадание.

“Поиски истины” затянулись заполночь, но после женщина шла домой в приподнятом настроении, и в целом, в переливах алкоголя удалось прочесть, что “всякое случается, и это как-то образуется”.

К своему удивлению, Катя поняла, что начинает привыкать к этому безумному месту, и нахождение в Хогвартсе оказалось намного более запоминающимся, чем она могла подумать. Приключение с риском для жизни заставило встряхнуться и слегка сбросить с себя депрессию, и, на удивление, многие люди не отвернулись, а попытались помочь — Помфри, Флитвик, Аберфорт Дамблдор, даже Снейп, хотя его помощь, на первый взгляд, заключалась в ехидных замечаниях и поедании булок.

Приятно и неожиданно было ощутить такую поддержку, и впервые за долгое время в глубине души зародился робкий огонек надежды на то, что она снова сможет немного доверять людям, не закрываясь от всех, как зеленый каштан в твердой колючей скорлупе.

Вернувшись домой, она перебинтовала ноги, хотя после мази уже ничего не болело и даже синяки почти сошли, и заснула практически умиротворенной, чего не бывало уже давно.

Хорошо забытое старое потому и забытое, что старое

Следующие пару дней Катерина работала спокойно — студентов о произошедшем никто не уведомлял, поэтому ажиотажа вокруг незадачливой уборщицы не было. Флитвик пробегал мимо с крайне задумчивым выражением лица, а директор вовсе отмалчивался, будто ничего не произошло.

В среду вечером она пунктуально, ровно в шесть часов, уже стояла у двери в кабинет зельевара. Конечно, раньше Катя думала никуда не ходить, но произошло слишком много событий, изменивших ее решение, и сидеть в ожидании очередной неприятности было попросту небезопасно.

Снейп ответил на стук быстро, фальшиво-гостеприимно осклабился и констатировал:

— Пришли-таки.

— Честно говоря, не собиралась, — не стала скрывать Катерина, проходя в кабинет.

— Почему-то я вам верю, — охотно закивал зельевар. — Чаю?

— Вы предлагаете мне испить чаю в компании отравителя? — Катя уже знала от Филча, какие зелья готовят детишки в школе и насколько опасен ее визави.

— Помилуйте, — оскорбился тот, разливая по чашкам ароматную янтарную жидкость. — Мои ингредиенты дороги, чтобы тратить их на вас. Кроме того, как отравлю, так и вылечу, от вашей смерти мне все равно никакой пользы.

Катя вспомнила угрозы Дамблдора остаться в Хогвартсе в виде призрака, и по коже пробежал холодок. Она была уверена, что будет весьма скучным и унылым привидением, заранее не желая себе такой участи, и, кроме того, несмотря на все каверзы судьбы, свою жизнь женщина любила. Она села в кресло, приняла протянутую ей чашку, аккуратно принюхалась, но, похоже, кроме "Дарджилинга" в заварник не попало ничего лишнего.

— А всё-таки вы меня обидели, — пожаловался профессор. — Я-то подумал, что мы почти друзья.

Катя, как раз делавшая глоток чая, поперхнулась от неожиданности и раскашлялась, недоуменно глядя на этого бессовестного человека.

— При первой встрече вы пригрозили отрезать мне руку, а после устроили фееричную и очень жестокую шутку с подъемом по движущимся лестницам, — осторожно напомнила она, вытирая рот платком.

— Кто старое помянет — тому глаз вон, — безмятежно ответил профессор.

— А вы никак не можете обойтись без членовредительства? По вашему лицу видно, что вы вполне можете торговать старушками, если найдете в этом выгоду. Увольте, я не настолько беспечна, чтобы вносить подобного человека в число друзей.

Снейп слушал Катю, слегка приподняв бровь, но почему-то не спешил обелять свое доброе имя. Наоборот, складывалось впечатление, что недоверие Катерины импонирует профессору и немало его веселит.

— И, тем не менее, вы пришли и даже согласились принять мою помощь.

— Жить хочется, — пожала плечами женщина, и тут же, с места в карьер, перешла к делу. — Профессор Флитвик обещал мне защитный амулет. Возможно ли попросить что-то для защиты от вас? Я слышала, эффективен безоаровый камень.

— Безоар захотели, хах. Его не так просто найти, знаете ли, для этого нужно вскрывать желудки козлам, все воняет, шерсть липнет к рукам, кровь брызжет фонтаном, неприятный процесс, в общем.

— Не набивайте себе цену, профессор, я никогда не поверю, что вы на досуге, как чупакабра, прыгаете по лугам и собственноручно потрошите козлов.

— Мне приходилось делать вещи и похуже, — уверил Снейп, и тут Катя ему поверила. — В любом случае, безоар дорог и я не могу раскидываться ценными ингредиентами просто так. Конечно, можно было бы сделать запрос директору, но у меня сложилось впечатление, что он вас почему-то не очень любит.

Катя не стала говорить, что это чувство взаимно, и просто промолчала, настойчиво глядя на зельевара и надеясь своим жалким видом повлиять на крохи совести и сострадания в его душе. В конце-концов, Аберфорт отзывался о Снейпе положительно, а гадский характер все-же не мешает человеку иногда быть хорошим. Где-то очень глубоко в душе.

— Я не дам вам безоар, но могу выделить некоторые другие средства — противоядие широкого спектра, зелье, заживляющее раны, обезболивающее. Хотя, если вам отрубят голову, лучше все-же обратиться к Поппи и получить квалифицированное лечение.

— Постараюсь донести голову до медчасти в целости, — кивнула Катя, делая ещё глоток немного остывшего чая. — А профессор Флитвик вам ничего не рассказывал? Что он нашел?

— Нет. Мне, если честно, также интересно. Если хотите, мы можем сходить к нему и узнать.

— Вы предлагаете мне подняться на башню Равенкло, замечу, на очень высокую башню, в кабинет, расположенный в сотне метров от земли?

— Вы, очевидно, не герой.

— У меня есть для этого все основания, но вам лучше поверить мне на слово, извините, делиться воспоминаниями не хочется. — Катя отвела взгляд, рассматривая огоньки в камине.

Снейп ещё немного помолчал, после отставил чашку, встал и склонился над углями, взмахнув над ними палочкой.

— Филиус, вы у себя? — Спросил он, чуть ли не засовывая лицо прямо в пламя. К удивлению Кати, из камина отозвался высокий голос преподавателя чар:

— Северус? Да, у вас ко мне вопрос?

— Извините, что отвлекаю, у меня сейчас сидит мисс Лассер, полна любопытства, она желает с вами поговорить. Будьте добры, спуститесь к нам.

— Ах, действительно, подождите несколько минут, я скоро буду у вас, — заторопился Флитвик, раздался шорох и связь оборвалась.

Снейп вылез из камина и снова поставил на спиртовку чайник, доливая свежей воды и, видимо, проявляя таким образом свое гостеприимство. На большее, видимо, его доброй воли не хватило, так как, подкрутив огонек, он снова уселся в кресло, как ни в чем не бывало.

— Вы только что, прикрываясь мной, заставили профессора Флитвика спускаться к вам в подземелья, — женщина слегка качнула головой, восхищенная подобной наглостью.

— Да, мне и самому не хотелось никуда подниматься, — не стал отпираться зельевар. — И тут ваша фобия пришлась как раз кстати, очень удобно.

Пользоваться чужими слабостями в личных целях — она подозревала, что хитрый зельевар на такое способен, но, несмотря на это, ощущала себя немного шокированной. Слегка покачав головой, она решила не углубляться в тему, чтобы не раздражать Снейпа ещё больше — ей у него ещё зелья клянчить, и было бы весьма печально, если бы зельевар, обиженный ее словами, пошел на попятную.

Вместо этого, ожидая Флитвика, Катя с новым интересом в глазах начала осматривать кабинет и окружающую ее обстановку. Она не раз видела, как совы таскали письма и посылки для учеников и профессоров, даже Филч при ней пару раз получал свежую газету от пернатого почтальона. Но камин-телефон оказался Кате в новинку, и она даже задумалась, что ещё может внезапно включиться, зазвенеть или взорваться.

— Что за внезапный интерес, мисс Лассер? — От Снейпа не ускользнули ее косые взгляды по сторонам.

— Жду очередных сюрпризов, — правдиво ответила женщина. Она решила не врать зельевару в таких мелочах, так как подозревала, что в будущем ей ещё не раз придётся соврать ему по-крупному.

— Не знаю, о чем вы. Это мирный учебный кабинет, здесь каждый день бывают дети. Как я могу рисковать детскими жизнями? Или вы ждёте, что эта книга сейчас озвереет и откусит вам лицо? — Зельевар кивнул в сторону солидного гримуара на столе.

— Вы шутите? Думаю, лишиться лица — меньшее из зол, если мне доведется столкнуться здесь с чем-то непредвиденным. Вы летаете на метлах, превращаете людей в грибы и говорите по камину. А по унитазу вы друг с другом не связываетсь?

— Нет. Но зато по унитазу сотрудники Министерства по утрам попадают на работу.

Катерина посмотрела на Снейпа очень внимательно, пытаясь представить, как высокого, строгого профессора смывает в унитаз. В голове крутилась шутка про работу-дерьмо, но, видя его угрожающий взгляд, женщина решила воздержаться от очередной остроты.

Через несколько минут в кабинет зельевара стремительно ворвался преподаватель чар. За ним следом вереницей, как привязанные воздушные шарики, летели несколько старинных книг и свитков. Ещё часть бумаг Флитвик держал в охапке, и на лице его было написано воодушевление и азарт. Заметив Катю, он приветственно взмахнул рукой, теряя несколько листов, но бумаги тут же взмыли в воздух и улеглись на свое место, даже не коснувшись земли.

— Мисс Лассер, как ваши травмы? — Флитвик уселся в кресло, сгружая документы на стол, но не забыл о правилах вежливости.

— Благодарю вас, профессор, намного лучше.

Флитвик кивнул, благодушно улыбаясь, а к нему по воздуху уже летели чашка и вовремя закипевший чайник.

— По вашему лицу, коллега, легко можно понять, что вы узнали нечто весьма интересное, — Снейп не собирался бороться с любопытством и сразу задал интересующий его вопрос.

— Да, вы правы, пролистав некоторые источники, мне удалось найти упоминания о похожих случаях. Информация об этом хранилась в архивах школы, но в широком доступе, как например в "Истории Хогвартса", об этом не упоминали по вполне понятным причинам — вряд ли чистокровным волшебникам понравится мысль о том, что в школу в любой момент может занести постороннего магла.

Катя хмыкнула, думая о том, что и в магическом мире существует цензура, но долго размышлять об этом не получилось — преподаватель чар уже раскладывал перед слушателями пасьянс из листов и томов, делясь тем, что ему удалось узнать.

— Появление в Хогвартсе посторонних — это всегда заметное событие, даже родителям учеников не так просто сюда попасть, нужно разрешение директора, работа с системой безопасности замка. А уж маглы в замке — явление и вовсе исключительное, за время существования таких случаев наберётся разве что десяток, или даже меньше — легко посчитать по пальцам, и даже разуваться не придется.

— Это не может быть проделкой или капризом директора? — поинтересовался Снейп, завладев одним из томов и начиная самостоятельно его перелистывать.

— Нет, исключено, здесь больший вес имеет желание самого замка. Понимаете, мисс Лассер, волшебные предметы обладают собственной волей. Не скажу, что личностью, но те же волшебные палочки подбираются каждому индивидуально, в соответствии с характером и душевными качествами, и эти артефакты даже могут немного противиться, если попадают в чужие руки. Школа Хогвартс — очень сложная структура, здание окружает целый комплекс заклинаний, которые накладывали четыре сильнейших волшебника, основатели школы. Механизм был продуман до мелочей, много внимания уделялось безопасности детей и тому, чтобы все функционировало без сбоев. Это требует гибкости, уникального таланта. Основатели буквально вкладывали душу в свою работу, и им удалось, не побоюсь этого слова, вдохнуть жизнь в свое творение.

— Живой замок? Получается, никакого уединения? Теперь я буду ощущать себя неловко, принимая ванну, — сардонически заметил Снейп.

Флитвик проигнорировал профессора, продолжая свой рассказ.

— Хотя основная цель замка — защищать учеников, но, в случае возникновения угрозы безопасности, предусмотрена возможность того, что замок сам может обратиться за помощью, призвать необходимых специалистов, если директор сам не успевает заметить проблему вовремя. Обычно такими непредвиденными визитерами становятся волшебники, но, если специалиста в нужной отрасли не находится, приходится прибегать к помощи маглов.

— Никогда не поверю, что во всей магической Британии не нашлось нормального архитектора и замку пришлось вытаскивать меня, устраивая “прогулку” длиной в несколько тысяч миль.

— К сожалению, я не смогу ответить на ваш вопрос, если даже директор Дамблдор не смог найти на него ответ, — огорченно ответил Флитвик, отпив остывшего чая. — Могу предположить, что волшебникам не хватает каких-то знаний или имеются другие причины. В начале XIX века, году так в 1817, в Хогвартсе некоторое время обитал архитектор-магл, Уильям Берн*, но он сам был шотландцем, пробыл в школе не более полугода, поэтому ему просто подправили воспоминания и оставили в покое. Судя по записям, мистер Берн был очень талантлив, оставил много идей по модернизации школы, пользуясь его заметками удалось обновить систему отопления, а также канализацию и туалеты.

Катя задумчиво качнула головой. Она знала эту фамилию — Уильям Берн был знаменитым архитектором, и она даже не подозревала, что он неожиданно был ее “товарищем по несчастью”.

— То есть, если я помогу спроектировать современные удобства, мне удастся отсюда уйти? — Уточнила она у Флитвика.

— Не могу этого гарантировать, — развел руками тот. — Прошлый случай был более очевидным, так как не только замок был недоволен антисанитарией, но и обитатели роптали — посещать гардеробные комнаты с дырой в полу было негигиенично и чрезвычайно неудобно, так что причина вызова архитектора не вызывала сомнений. В вашем же случае все не так очевидно — да, системы устарели, но не настолько, чтобы экстренно требовалось вмешательство специалиста узкого профиля.

Катерина с ностальгией вспомнила современные туалеты, которые ей доводилось посещать во время зарубежных поездок, и только вздохнула — к сожалению, английские маги безнадежно отстали от моды и не представляли, насколько удобными могут быть санузлы, оборудованные по последнему слову техники.

— Мисс Лассер, я понимаю, что перед вами стоит непростая задача, но прошу вас, поверьте в себя. Если замок пригласил вас сюда, значит, вам по силам разгадать эту загадку. Попробуйте рассмотреть все с точки зрения своего профессионального опыта, наверняка сможете заметить что-то, что мы, маги, упустили.

— Профессор, вы же осознаете, что своими словами пугаете меня еще сильнее? С этой точки зрения скажу сразу — вы взяли не того человека. Здешний замок сильно отличается от моих привычных проектов — домов, прачечных или детских площадок. Кроме того, чтобы осмотреть здесь все, мне нужно будет подниматься наверх, в том числе на крышу, а мне этого совершенно, абсолютно не хочется.

Флитвик растерянно хлопал глазами, понимая, что ситуация сложилась тупиковая, но тут снова вмешался Снейп, который с подозрительно дружелюбным видом предложил:

— Позвольте мне помочь вам с вашими фобиями. В конце-концов, ситуация выглядит серьезной, учащимся школы может грозить серьезная опасность, поэтому каждый должен приложить все усилия к тому, чтобы разобраться в ситуации. И я, в свою очередь, не могу остаться в стороне, тем более, мне под силу вам помочь.

Катя подозрительно глянула на зельевара, совершенно ему не веря. Профессор не казался человеком, который будет бескорыстно приходить к кому-то на помощь. К тому же, его энтузиазм и жонглирование лозунгами ярко напомнили Кате коммунистическое прошлое и верить Снейпу захотелось еще меньше.

Однако, поддавшись напору Флитвика, который умилительно просил ее попробовать и принять помощь от Снейпа, она все-же согласилась на эксперимент, внутренне подозревая, что она очень сильно пожалеет об этом.

* Уильям Берн (20 декабря 1789 — 15 февраля 1870), шотландский архитектор, пионер стиля шотландский баронов.

Надеясь на лучшее, можно пережить разочарование, чего не случается, если заранее готовиться к неприятностям

Снейп пообещал поработать с Катей на выходных, а после технично выставил ее за дверь, видимо, планируя продолжить посиделки с Флитвиком в окружении фолиантов. Время приближалось к десяти часам, было довольно поздно и Катя топала домой в темноте, мысленно костеря беззаботных профессоров, которые не озаботились снабдить ее освещением — верный фонарик, который кое-как выручал ее в Хогсмиде по пути домой, напрочь отказывался работать в школе и подавал признаки жизни только когда Катя уже доходила до Визжащей хижины.

Сквозь тучи проглядывала полная луна, далеко в гуще Запретного леса кто-то взвыл, и Катерина припустила домой во все лопатки, разумно считая бегство лучшим выходом из любой нестандартной ситуации. И, хотя никто опасный за нею так и не погнался, спокойно выдохнуть она смогла только после того, как закрыла за собой дверь и задвинула крепкий засов.

Пару дней после этого ей удалось спокойно поработать — из форс-мажора наблюдались только очередной засор туалета на втором этаже и блуждающие пятна магической краски на пути к столовой — Кате пришлось погоняться за ними с пульверизатором и тряпкой, чтобы поймать и уничтожить.

В пятницу вечером, когда Катя собиралась идти в "Кабанью голову", прямо на крыльце ее атаковала сова. Нервы женщины были полностью расстроены, поэтому она взвизгнула, стукнула сову холщовой сумкой с разной мелочью, и птицу унесло в кусты, — та и ухнуть не успела.

До Кати с опозданием дошло, что это могла быть почтовая школьная сова, но ей раньше не доводилось получать посланий с совами, и появление пернатого вестника стало полной неожиданностью. Однако слабые ростки любопытства были задушены в зачатке — Катя не ждала, что в магическом письме прочтет что-то приятное, кроме того, лезть в темные кусты и искать там оглушенную птицу — сомнительное удовольствие. Поэтому Катерина развернулась и направилась на работу, выкинув мысли о сове из головы.

Через пару часов в заведении нарисовался весьма недовольный зельевар, который забрался на стул у бара и укоризненно покачал головой, глядя, как Катя спокойно натирает чистой тряпочкой бокалы для шампанского до блеска.

Не то, чтобы из этих бокалов кто-то пил, но, обнаружив во время уборки коробку с ними в глубине кухонного шкафа, Катя не могла отказать себе в удовольствии перетащить тонконогие бокалы за стойку, пытаясь придать заведению Аберфрта налет респектабельности. Хозяин не возражал, но в глубине глаз его можно было заметить огорчение и расстройство, будто старик сомневался в катином психическом здоровье.

— Зачем вы вырубили почтовую сову? Бедная птица едва смогла добраться обратно, в полном шоке.

— Так это была сова? — фальшиво удивилась Катерина, не прекращая своего занятия. — А я думала, очередной канат.

Зельевар недовольно фыркнул, после попросил бокал огневиски и с видимым удовольствием сделал глоток обжигающего напитка.

— Вообще-то письмо было от меня, в нем я передавал время завтрашней встречи, вы же ещё не передумали избавляться от своих страхов?

— Вы видели меня сегодня в школе, мы даже здоровались, — напомнила Катя. — Могли тогда лично мне все передать — это бы все упростило. После не пришлось бы идти в совятню, отправлять письма, ухаживать за травмированной совой, приходить темной ночью сюда...

Она правда не понимала этой склонности профессора создавать проблемы на пустом месте. В голове пронеслась мысль, что он просто алкоголик и пришел в бар напиться, используя разговор с Катей как предлог.

Пока она размышляла, профессор внимательно смотрел ей в глаза над ободком стакана, и на лице его появлялось странное, нечитаемое выражение, как у человека, впервые пробующего блюдо из овечьих глаз.

— Ну и каша у вас в голове, мисс Лассер, — заметил зельевар, отставляя в сторону недопитый виски.

Катя с любопытством глянула на Снейпа, но профессор не стал комментировать свою странную фразу, а вместо того принялся грызть палочку лакрицы, которую извлёк откуда-то из недр своей мантии.

Однажды Катерине приходилось пробовать это сомнительное лакомство, и с тех пор она искренне считала поедателей лакрицы извращенцами. Однако такая характеристика вполне вписывалась в образ профессора, который она нарисовала в своей голове, поэтому женщина только хмыкнула, продолжая полировать очередной бокал. Пристально глядящий на нее Снейп в этот момент делал очередной глоток виски, видимо, чтобы перебить мерзкий лакричный вкус, но внезапно поперхнулся и закашлялся, при этом он выглядел донельзя разгневанным, и Катя снова задумалась — вдруг ее мысли отражались на лице, и зельевар понял, что она думает о нем дурно? Вряд ли кому понравилось, если бы его за минуту назвали сначала “алкоголиком”, а после “извращенцем”. Но это относилось к разряду фантастики, Катя не могла поверить, что среди магов найдутся еще и телепаты.

Справившись с кашлем, Снейп расплатился за выпивку, приказал ей на следующий день к пяти вечера подойти к кабинету преподавателя Защиты от темных магических искусств и стремительно удалился, всем видом выражая недовольство и возмущение.

///

В субботу вечером Катерина в свой законный выходной входила в двери замка. Она не стала переодеваться в рабочую спецодежду и осталась в повседневной мантии, не особо выделяясь из толпы. В коридорах было довольно людно — мимо пробегали стайки девочек с книгами, а несколько мальчишек с метлами явно возвращались с тренировки по квиддичу, оставляя за собой влажные следы.

Кабинет преподавателя Защиты от темных искусств, находился на четвертом этаже. Кате было сложно добираться до него, и она выбрала самую глухую лестницу для слуг, начиная со второго этажа придерживаясь за стены. Подъем занял не менее пяти минут, и к назначенному месту она буквально приползла, обливаясь потом, как мокрая мышь.

Ровно в пять в коридоре появилась высокая фигура в темной мантии. Снейп коротко кивнул в знак приветствия и открыл дверь массивным железным ключом с головкой в виде головы орла.

Кабинет Магорио напоминал своего хозяина — вонял благовониями, стены задрапированы разноцветными шелковыми шторами, в шкафах за стеклом виднеются шаманские маски, оружие, бронзовые кувшины и чаши, медные зеркала, какие-то клыки, рога, чучела, страшные рожи. Стол преподавателя ЗОТИ был завален кучей документов и бумаг, которых давно не касалась рука человека, а сверху громоздились длинная трубка, головной убор из перьев и череп козла.

— За порядком, похоже, должен следить Квиррел, но за годы преподавания дисциплины Магорио накопил кучу всякого хлама и вряд ли позволит ассистенту прикасаться к его сокровищам, — пояснил Снейп, входя в комнату и без всякого пиетета стряхивая на пол со стула кипу свитков.

Катерина не решилась хозяйничать в чужом кабинете, поэтому осталась стоять у двери, пока зельевар сдвигал мебель, пробираясь к стоящему в глубине комнаты массивному черному шкафу, который даже со стороны выглядел зловеще.

— А разве профессор Магорио не будет расстроен вашим самоуправством?

— Пошипит и перестанет, у меня также будет, что ему предъявить, — равнодушно пожал плечами Снейп, а после поманил Катю к себе. — Идите сюда, вам нужно будет заглянуть в этот шкаф.

— Я боюсь высоты, а не монстров из-под кровати, — попыталась возразить женщина. Она не понимала, как это поможет справиться с ее фобией, но, откровенно говоря, лезть в шкаф не хотелось.

— Быстрее, у нас не так много времени, я не собираюсь возиться с вами до темноты.

Говоря это, Снейп отошёл в сторону, но Катя заметила, что палочку он держит под рукой, будто чего-то опасаясь. Помедлив немного, она нажала на темную латунную ручку, и дверца приоткрылась с лёгким скрипом.

Несколько секунд ничего не происходило, а после из шкафа вышел человек, которого она меньше всего предполагала здесь увидеть — ее бывший муж Алексей. По привычке он слегка сутулил плечи, темно-русая челка зачесана набок, из-под густых бровей зорко глядят болотисто-зеленые глаза со светлыми крапинками. Тонкий нос, тонкие губы, худая фигура — он мог казаться слабаком, но Катя знала, какими сильными могут быть эти худые, жестокие пальцы. Она пыталась что-то сказать, но ужас сковал горло, и женщина непроизвольно попятилась прочь от шкафа, беззвучно открывая и закрывая рот.

Снейп с интересом наблюдал за ее реакцией, и, когда руки Катерины начали дрожать, вышел вперёд, закрывая ее собой. Фигура Алексея начала расплываться, лицо вытянулось в морду зверя, но трансформация не закончилась — профессор взмахнул палочкой, и монстра унесло обратно в шкаф, а дверь плотно захлопнулась.

— Мне было любопытно, какие формы примет ваш страх высоты, а на самом деле вы больше всего боитесь этого типа… Кто это, кстати?

— Какого черта здесь происходит? Откуда он здесь взялся? — Катя не сдержала крика, как только к ней вернулся голос.

— Мне тоже интересно, — кивнул зельевар. — Что он вам такого сделал?

— Что?! Что?!! Этот ублюдок меня убил! — Не справившись с эмоциями, Катя внезапно выпалила в лицо зельевару свою самую страшную тайну, которой ни с кем здесь не собиралась делиться.

Снейп приподнял бровь, но остался спокоен и промолчал, как бы позволяя Кате продолжать. Говорить об этом ей не хотелось, но, сказав "А", нужно говорить и "Б", поэтому женщина неохотно пояснила:

— Мы были женаты три года, а после у него появилась любовница. И вместо того, чтобы разводиться, делить имущество, он столкнул меня с балкона шестого этажа… К счастью, под окнами росли деревья, ветки смягчили падение, но удар был сильным и в карете скорой помощи у меня останавливалось сердце. Три минуты я была мертва, и только чудом удалось выжить. А после эта тварь ещё и в палате появлялась, он приносил апельсины, изображая заботу, но по лицу было видно, как сильно хотел завершить начатое.

— И что, его посадили? — Снейп устроился на стуле, слушая с любопытством, но без особого сочувствия. Катя взорвалась:

— Нет! Мне никто не поверил — на публике он вел себя, как идеальный муж и зять. Даже моя мать мне не верила — говорила: "Алешенька не мог такого сотворить, зачем ты на него наговариваешь, сходи, проверься у психиатра". Все вокруг решили, что я сама решила спрыгнуть вниз, никто не верил мне, и чем больше я пыталась донести правду, тем больше выглядела в их глазах невменяемой истеричкой, которая пытается оговорить своего идеального муженька!

— И после этого вы решили сбежать?

— Я долго лечилась, но после выхода из больницы моя жизнь снова оказалась под угрозой. Мать, коллеги, друзья — все были на стороне мужа, а он только улыбался, прилюдно кутал меня в одеяло, исподтишка бросая такие взгляды, что сердце в пятки уходило. Я старалась не оставаться с ним наедине, запиралась в спальне, но это был вопрос времени, когда он накормит меня смертельной дозой снотворного, выдавая это за самоубийство и списывая все на мои мнимые "психозы". Как только я набралась сил, тут же собрала сбережения, вещи и сбежала. Идти мне было некуда, и после я пять лет скиталась по разным городам, надолго нигде не задерживаясь, пока не попала сюда.

Катя зябко поежилась, потирая руками плечи:

— Больше всего я боялась, что меня поймают и отвезут обратно, где он меня точно убьет. Я до сих пор помню этот ужас — как вешала белье, а он вышел следом, присел, будто поправляя носок, а после схватил меня за лодыжки и выкинул прочь. Мне даже удалось зацепится за перила, за верёвку, хваталась из последних сил, все ногти переломала, а он глянул мне прямо в глаза и ударил по пальцам так, что они разжались…

Дальше говорить Катя не смогла — горло перехватило, и нос защекотало от надвигающихся слез. Слишком тяжелыми были воспоминания.

— Во всяком случае, можете быть уверены — в Хогвартсе этот человек вас точно не достанет.

Снейп сказал это неожиданно благодушно, и, к удивлению Кати, его слова немного ее успокоили — действительно, закрытая магическая школа далеко в Шотландии была лучшим убежищем, чтобы скрыться от домашнего тирана. Она готова была даже искренне поблагодарить зельевара, но оказалось, что расслабляться было рано — коварный Снейп ещё не закончил своих экспериментов.

За спиной Кати внезапно распахнулись створки закрытого ранее окна, а в руке профессора снова мелькнула его черная палочка. Прозвучало заклинание и Катю вынесло наружу, так, что она оказалась подвешена над землёй без всякой опоры на высоте четырех этажей.

Сначала у нее перехватило дыхание, а после женщина издала отчаянный, протяжный вопль ужаса. Волосы на голове и теле стали дыбом, ноги болтались в воздухе, за воротник задувал холодный ветер, а на щеки упало несколько крупных дождевых капель.

Минутку понаблюдав за Катериной, Снейп приблизился к окну, легко вскочил на подоконник и приказал:

— Успокойтесь.

Но это было проще сказать, чем сделать — Катя билась в воздухе, как пойманная рыба, пытаясь добраться до спасительного окна, но не могла сдвинуться ни на сантиметр.

— Не бойтесь, я вас держу и ни в коем случае не уроню, — продолжал спокойным голосом увещевать профессор. Он протянул руку вперёд так, чтобы Катя могла за нее уцепиться, и женщина намертво схватилась за спасительную ладонь, пока из глаз ее лились слезы.

— Пожалуйста, доверьтесь мне, не все люди твари, — мягко проговорил Снейп, продолжая держать Катю и даже не морщась от ее дикой хватки, хотя было заметно, что пальцы его побелели.

Катя продолжала висеть, и вскоре крики стали тише, сменившись редкими подвываниями. Ничего не менялось — она все так же висела в воздухе, не двигаясь с места, а ее продолжала поддерживать надёжная рука. К удивлению Кати, она поняла, что страх начал отступать, в голову полезли другие мысли, она ощутила, что замерзает, а, представив как выглядит со стороны, внезапно поняла, что представляет собой довольно глупое и жалкое зрелище. В сердце проснулась здоровая злость, и теперь ей больше хотелось пнуть зельевара за его шуточки, чем рыдать от ужаса.

Ощутив изменение ее настроения, Снейп скомандовал:

— Посмотрите вниз.

Обозленная Катерина посмотрела вниз, но прежнего засасывающего, головокружительного ужаса уже не ощущала — земля была далёкой, грязной, с некоторым количеством снега, но уже не такой пугающей. Женщина глянула влево, вправо, краем глаза заметила далёкий темный массив Запретного леса, стоящие в отделении трибуны квиддичного поля, клочок серого, хмурого неба, укрытого облаками, и внезапно поняла, что начинает скучать от однообразного времяпровождения.

В этот момент Снейп потянул ее за собой и буквально втащил за собой в комнату, как шарик на веревочке. Ноги у Кати ослабли и дрожали, но у нее хватило сил собраться и коротко ударить Снейпа в челюсть. Из-за пережитого стресса и разницы в росте, удар получился неуверенным и не очень сильным, руки тряслись от пережитого шока, и костяшки пальцев сильно ушиблись о твердую, костлявую скулу.

— Сука, — Катя с ненавистью глянула в бесстрастное лицо своего мучителя, ощущая, как к горлу подступает комок колючих, беспомощных слез. Горло саднило от крика, и от этого ощущение было еще более неприятным.

— Не драматизируйте, — получив по лицу, зельевар отступил, складывая руки на груди. — Все было не так плохо, к концу вы и не боялись вовсе.

Катя злобно зыркнула на своего оппонента, с трудом доковыляла до стула и плюхнулась на сиденье, совершенно без сил.

— Знаете выражение: "Клин клином выбивают"? Вот и я сделал так же, сначала вы тут порыдали, вскрыли старый нарыв, а после, пока эмоции не улеглись, прошло лечение "шоковой" терапией.

— А с чего вы взяли, что я перестану бояться, а не сойду с ума и не превращусь в пускающий слюни овощ?

— Понадеялся на ваше упрямство. В конце-концов вы пять лет упрямо цеплялись за жизнь, сталкиваясь со всяким дерьмом, и небольшой трюк с подвешиванием не должен был сказаться слишком губительно на вашей психике. Я оказался прав, прошло полчаса, а высоты вы теперь не боитесь.

— Боюсь, — упрямо огрызнулась Катя, потирая замёрзшие руки.

— Что? Ещё боитесь? Ну, тогда мы можем повторить процедуру, — и зельевар с готовностью взмахнул рукой, будто собираясь снова открыть закрытое окно.

— Не надо! — Катерина отшатнулась, не желая снова оказаться снаружи, но при этом она с удивлением поняла, что гораздо больше не хочет оказаться под дождем, чем бессмысленно повиснуть на большой высоте. Несмотря на свою беспощадность, терапия Снейпа имела эффект, а со временем Катя надеялась на то, что страх и вовсе исчезнет.

— Со следующей недели вам придется начать основательно осматривать замок, и будьте уверены, одними подвалами дело не закончится, — пригрозил Снейп, сверля женщину недовольным взглядом, но Катерина только кивнула, уже не возражая. Она и сама понимала, что пора приниматься за работу всерьез, и теперь, благодаря помощи Снейпа, как бы ни хотелось этого отрицать, у нее появилась возможность познакомиться со всеми уголками этого замка, от основания и до самой крыши.

Если кажется, что ты нашел правильный путь, подумай и положи обратно — может, это не твой

Хотя Катерина и признавала полезность Снейпа, жестокость и варварство его методов она оправдать не могла, поэтому ушла, как только у нее перестали дрожать колени.

Вернувшись домой, она около часа рыдала, представляя рожу бывшего, но после, когда слезы закончились, она осознала, что и горечь немного притупилась. Не то, чтобы она простила Алексея, — нет, такие предательства не прощают, но ей стало намного легче дышать и болезненный комок в груди стал менее ощутимым.

Катерина умылась, заварила себе свежий кофе и долила туда виски из бутылки, выделенной от щедрот Аберфорта.

Как и мистеру Фиксу из популярного сериала, ей нужен был план, и тут на помощь снова пришел верный блокнот. Она раскрыла его на чистой странице и глубоко задумалась. Ей жизненно необходимо была информация. За месяц работы в школе Катерина уже хорошо знала замок, могла в нем ориентироваться и даже знала многие “слабые места”, но все это были мелочи, которые не стоили того, чтобы магия Хогвартса вытаскивала ее из лесов где-то под Воронежем.

Кате нужна была проектная документация, планы школы, отчеты о прошлых реконструкциях, не могло же после них ничего не остаться. Недовольно поморщившись, женщина поняла, что придется подниматься и беспокоить “дорогого директора”. Видеть эту бородатую сволочь не хотелось, но другого выбора не было. Как человек, находящийся на верхушке иерархии, только Дамблдор мог позволить ей рыться в архивах или дать ей нужные документы. Поэтому первым пунктом в ее плане действий стало: “Сходить к Дамблдору”. К сожалению, больше идей не возникало, поэтому, с недовольством глянув на эту запись, Катя фыркнула и захлопнула блокнот, решив, что утро вечера мудренее, и после встречи с директором все хоть немного прояснится.

Неприятный визит Катерина решила не откладывать, поэтому отправилась штурмовать кабинет Дамблдора уже в понедельник утром, сразу по приходу на работу. Подъем дался ей тяжело — непросто было сразу отказываться от прежних привычек, но, отдыхая на каждой лестничной площадке, довольно скоро, всего минут за пятнадцать, она оказалась у каменной горгульи, закрывающей вход в кабинет директора. Вспоминая, что Снейп открывал горгулью названием сладости, она пробурчала “Медовые пряники”, но пароль сменился, и статуя осталась на своем месте. “Ватрушка”, “Булка с маком” и “Ириски” тоже не сработали.

Работая в “Кабаньей голове”, Катя выучила название многих магических алкогольных напитков, но с кондитерскими изделиями была знакома плохо — “Сладкое королевство” вызывало у нее здравые и вполне оправданные опасения, — она боялась пробовать конфеты, которые могли взорваться во рту или внезапно ожить и зашевелиться. Кроме того, всегда была вероятность того, что конфета подкинет неприятный сюрприз в виде вкуса ушной серы или соплей. Выбора не было — оставалось только ждать. Женщина прислонилась спиной к стене напротив горгульи и понадеялась на то, что ожидание не окажется слишком долгим.

Где-то через полчаса горгулья отпрыгнула в сторону, и с винтовой лестницы степенно ступил директор, позванивая бубенчиками на бороде, как молодой жеребенок. Он удивился, завидев Катю, огляделся по сторонам и спросил:

— А где мистер Филч?

— Понятия не имею. Доброе утро, директор. — Несмотря на неприязнь, Катерина пыталась не забывать о вежливости — этот человек ей, в конце-концов, зарплату платит.

— Но кто-то же вас привел, не могли же вы подняться сюда сами.

— Как-то смогла. Директор, уделите мне несколько минут.

Дамблдор, заметно удивленный, кивнул и пригласил Катю в кабинет.

За месяц с небольшим, что Катя не была в этом кабинете, в нем ничего не поменялось — все так же напоминает шкатулку с инвентарем ярмарочного фокусника. Яркие, блестящие предметы, созданные для того, чтобы отвлекать внимание, пока ловкие мошенники вольготно хозяйничают в карманах зазевавшихся зрителей. Катерина решила внимательно следить за руками директора, мало ли, что он внезапно выкинет.

— Чаю, мисс Лассер? И вот, лимонные дольки. — Директор пододвинул к ней блюдце с конфетами и подал сигнал домовому эльфу.

— Нет, спасибо, не хочется вас утруждать. К сожалению, у меня не очень много времени.

Честно говоря, пить чай с директором хотелось еще меньше, чем пить его в кабинете отравителя-Снейпа. Там она просто рисковала умереть, а здесь — и вовсе лишиться разума.

— Тогда чем я могу быть вам полезен?

— Я бы хотела увидеть проектную документацию и планы Хогвартса.

— Что? Планы Хогвартса? — Дамблдор выглядел удивленным, как если бы Катерина попросила его занять денег и обещала не возвращать.

— Замку нужна помощь, и мне нужно все здесь осмотреть, — Катерина говорила спокойно, терпеливо, хотя в душе начинала злиться — кому это нужно, ей или директору?

— Ах, мисс Лассер, вы так настойчиво просите меня поделиться конфиденциальной информацией, хотя сами ничего о себе не рассказываете. Вам не кажется, что это немного несправедливо?

— То есть, вы просите информацию взамен документов?

— Что вы, я же не настолько корыстен.

Дамблдор рассмеялся, но Катя не купилась на его дружелюбный, располагающий к себе вид.

— Мистер Дамблдор, вы обещали мне содействие и выглядели весьма недовольным тем, что я оказалась здесь. Теперь вы, похоже, не готовы уступить даже в такой мелочи.

— Разве? Вам не кажется, что вы преувеличиваете?

“Козел”, — подумала Катя, уставившись в стену позади Дамблдора.

Около получаса женщина настойчиво уговаривала старого волшебника поделиться данными, а тот вертелся, как уж на сковороде, не желая расставаться со своими тайнами.

— Мисс Лассер, замок строился в давние времена, Основатели не делали таких подробных записей, вы вряд ли найдете схему путей эвакуации при пожаре, да и зачем нам — мы же волшебники?

— Если вам переломает руки, колдовать вы сможете плохо, и в этом случае ведро с водой лишним не будет.

— Наш замок — магическое место, он сам иногда меняет комнаты местами, — снова попытался увильнуть волшебник.

— Но не может быть, чтобы не было вообще никаких планов, — продолжала настаивать женщина, не желая отступать.

— Есть, конечно, но вряд ли они будут вам полезны.

— Ничего, вы мне их дайте, а я уж как-нибудь разберусь.

Директор вынужден был сдаться под давлением, но делал это чрезвычайно неохотно. Поднявшись, он заглянул в один из шкафов и вынул оттуда тонкую синюю папку. Он положил папку на стол, раскрыл ее, и оттуда начали разворачиваться листы планов, которые по ходу ещё и увеличивались в размерах. Каждая башня, каждый этаж. На некоторых планах можно было заметить движущиеся точки — студентов и преподавателей. Катя восхищённо вздохнула — поразительное зрелище.

— Это часть системы безопасности школы, я не могу так просто отдать вам эти бумаги, — снова завел свою песню Дамблдор. — Вы представляете, что будет, если информация попадет в чужие руки?

— И с кем же я могу ею поделиться? У меня здесь не так, чтобы много друзей. Если вы переживаете за сохранность исторической ценности, сделайте мне копию.

Директор пристально глянул на Катерину, но она избегала его взгляда — эти холодные голубые льдышки за стеклами очков-полумесяцев заставляли неуютно ежиться.

— Я передам копии бумаг мистеру Филчу, работать с ними будете у него в кабинете. Если понадобится другая информация — обращайтесь, буду содействовать по мере моих сил.

— Благодарю, я постараюсь не уронить возложенного на меня доверия, — коротко ответила Катерина, стараясь максимально закруглить разговор и уйти, наконец, из этого места. Но директор все не отставал, теперь пытаясь перевести тему.

— Девочка моя, вы, наверное, скучаете по семье. Живете здесь больше месяца, столько пережили, и до сих пор никому ничего о себе не сообщили.

Катю от слова "девочка" слегка перекосило, очень хотелось схамить и ответить, что она давно не девочка, и тем более, не позволит себя называть так этому “дедуле”, но вдохнула, выдохнула и снова промолчала, мысленно нахваливая себя за сдержанность и продолжая таращиться на бардак за левым ухом директора.

Видимо, Снейп не посчитал нужным делиться с Дамблдором откровениями, которые вывалила на него Катя после общения с боггартом, и это в значительной степени радовало. Но не значило, что коварный зельевар так просто отделается и предыдущие фокусы сойдут ему с рук — хотя бы словесно, но необходимо было высказать профессору свое возмущенное "фе".

Оценив кислое выражение лица Катерины, директор наконец сжалился над ней и отпустил восвояси, позволяя наконец закончить этот неприятный разговор.

После она медленно, подчеркнуто медленно спускалась по винтовой лестнице, а после еще медленнее пробиралась с седьмого этажа на первый, где ее ждал весьма недовольный мистер Филч.

— И где вы изволили пропадать? — тут же, без приветствия, поинтересовался он, но Катя весьма загадочно подняла палец вверх и оповестила:

— Меня призывали сверху!

— Откуда сверху? — Не понял завхоз ее жеста.

— Совсем сверху, — так же загадочно ответила она.

Филч помотал головой, видимо, решил не углубляться в дебри слишком сложных материй и просто снарядил Катю очередным списком дел в стиле: “вытереть”, “подмести”, “натереть” или “помыть”.

К счастью, директор не стал затягивать и уже на следующий день весьма недовольный Филч вызвал Катерину к себе в кабинет на втором этаже и указал на стоящий у стены стол со знакомыми уже синими папками.

— Директор распорядился отдать тебе это, будешь работать здесь, и смотри, никуда бумаги не выноси, иначе хуже будет!

Катя не стала уточнять, куда уж хуже, и что завхоз собирался с ней сделать, потеряй она какую бумажку, и внимательно осмотрела свое новое рабочее место.

Кабинет школьного завхоза Хогвартса был не очень велик, у стен стояли шкафы и бюро с ящичками, в которых хранились бумаги и всяческий “неформат” и “неликвид”, конфискованный у пронырливых студиозусов. Стол самого Филча был завален бумагами, накладными, списками, там же теснились чернильницы и перья, свитки, тяжелое пресс-папье в форме кошки, а сверху громоздилась и сама миссис Норрис, удивительно, как она могла найти там себе место для лежания, но у кошки это как то получалось.

Стол для Кати был вытащен из соседнего кабинета, на нем кроме бумаг ничего не было, как не было и стула, видимо, по должности ей сидеть не положено. Но это меньшее из зол, Катя уже знала, где может при желании взять необходимую ей мебель.

Немного поклянчив и поунижавшись для виду, Катерина добыла у завхоза писчие принадлежности, большой кусок ватмана, который прикрепила к стене добытыми из собственной сумки кнопками, а после вытащила оттуда и нужные ей инструменты, без которых ей невозможно было обойтись — линейку, рулетку, штангенциркуль, отвес, водяной уровень, — этими инструментами она привыкла пользоваться, еще когда работала на прежней работе в архитекторской конторе. Ей бы очень пригодился верный инженерный калькулятор, но в Хогвартсе электроника не работала, что было весьма печально — рассчитывать необходимое количество материалов для строительства, высчитывать градус крена или коэффициент запаса устойчивости на листе бумаги — то еще сомнительное удовольствие.

Набросав на листе бумаги примерный план первого этажа центральной башни, она отправилась делать замеры классов, стен, коридоров, но очень скоро поняла, что данные, приведенные в планах директора, очень сильно отличаются от действительности. Комнаты и коридоры школы действительно могли двигаться, но, хуже того, они менялись в размерах, как им того хотелось, разница в размерах стен иногда измерялась метрами, и пришлось думать, что же брать за точку отсчета и есть ли в этом безумном здании хоть что-то постоянное.

В таких расстроенных чувствах ей попался Флитвик, который с интересом рассмотрел инструменты на поясе у Катерины, а после, выслушав ее проблему, предложил использовать в качестве ориентира звезды — уж они точно никуда не девались, а, принимая во внимание Полярную звезду, как-то можно и север найти, и разобраться в расположении комнат.

— Кажется, будто здание дышит, но здешним обитателям, похоже, все равно, — качала головой Катерина.

— Я же говорил, оно практически живое, — согласно кивнул Флитвик. — И для нас, магов, в этом нет ничего необычного — привыкли. Это вы тут новичок, пытаетесь что-то измерять, могу только пожелать удачи.

Катя сердечно поблагодарила маленького преподавателя чар, вздохнула и отправилась ловить Аврору Синистру — профессора астрономии. Женщина не решилась пока прыгать выше головы и покорять сразу Астрономическую башню, поэтому скромно подождала профессора после обеда у Большого зала. Студенты уже привыкли к Катиной мрачноватой фигуре и не обращали на нее внимания, но Синистра удивленно вскинула тонкие изящные брови, заметив идущую к ней Катерину.

Аврора Синистра обладала холеной, породистой красотой, и Катя невольно залюбовалась этой элегантной шатенкой с длинными пальцами и тонким носом с горбинкой.

Выслушав запрос Катерины, профессор изумилась ещё сильнее, но обещала подумать, а Катя отправилась дальше обмерять те поверхности, что ещё не успели сбежать, хотя понимала, что работа ей предстоит долгая и неблагодарная — и как ее коллега в XIX веке тут справлялся?

Ближе к пяти вечера, когда она, вконец измученная и злая, в третий раз перемеряла отрезки стены между кухней и входом в гостиную Хаффлпаффа, на горизонте замаячил знакомый силуэт зельевара.

"Давно не видались и ещё бы столько не виделись", — недовольно подумала Катерина, перехватывая конец рулетки и делая пометки карандашом на плане. Снейп, пролетая мимо, коротко кивнул, но внезапно затормозил, развернулся и неожиданно протянул руку помощи, придерживая другой конец измерительного полотна, чтобы оно не скользило по камням.

— Как успехи? — Спросил профессор, дождавшись, пока Катя допишет и, нажав на кнопку, соберёт ленту в коробочку.

Женщина хмыкнула, в который раз поражаясь нахальности профессора — ведёт себя, как ни в чем не бывало, будто и не получал по лицу на прошлой встрече. Ну, раз решил изображать невинность — его дело, да и на вопросы по работе почему не ответить — работу свою Катерина всё-таки любила.

— Отвратительно, — доверительно сказала она, сматывая черновики в тугой рулон. — Такое чувство, будто буквально все стены в замке бродят, как им того захочется. Я поражаюсь, как здание ещё стоит.

Профессор пожал плечами, будто говоря очевидное: "Магия", и Катя понимающе кивнула.

— Тут возможностей воровать на ремонте — видимо-невидимо, — понизив голос, сообщила она зельевару, а по совместительству — сотруднику Министерства. — Закажешь краску на ремонт соляра*, например, спишешь ее, а потом придут проверку делать, спросят: "А где соляр?", а ты и ни сном, ни духом, нету, в замок затянуло… вместе с краской. Интересно, у директора есть вилла на Лазурном берегу, купленная за средства, по бумагам потраченные на краску и шторы?

Снейп фыркнул и отрицательно помотал головой:

— Зачем ему? Он известный маг, достаточно состоятелен…

— Да, изучил несколько видов использования драконьих соплей.

— Не соплей, а крови, — наставительно поправил зельевар и зашагал рядом с Катей, поддерживая беседу. — А вообще большинство сотрудников Министерства в Хогвартсе и училось, они понимают специфику, хотя вряд ли видели, как здесь делают ремонт.

— А вы сами видели? — Катю живо интересовал этот вопрос, потому что буквально на днях ей приходилось собственноручно замешивать раствор и крепить расшатавшуюся плитку в старом санузле на втором этаже под причитания призрака какого-то полусумасшедшего подростка, который грозился ей карами и пытался несколько раз в нее плюнуть. Но у здешних призраков даже эктоплазмы нормальной не наблюдалось, только холод, а уж это Катя могла потерпеть, поэтому проделала свою работу, игнорируя полупрозрачную фигуру.

— Знаете, не видел, — задумчиво ответил Снейп на ее вопрос. — Я вообще ни разу не наблюдал, чтобы здесь что-то чинили… до недавнего времени.

Катя поняла намек, но промолчала, продолжая внимательно слушать.

— В любом случае, вам не стоит подозревать директора в мелких хищениях, магия замка этого не допустит — можно заработать весьма весомый и болезненный откат.

— Не завидую вашим магическим бухгалтерам и аудиторам, это же мозг сломать можно, пытаясь во всем разобраться.

— Думаю, они привыкли, — ответил профессор.

Мимо них проскользнул черноволосый гриффиндорец в круглых очках с челкой, лезущей в зеленые глаза. Он слегка поклонился профессору, а зельевар только кивнул, продолжая путь.

— Поттер, — зачем-то рассказал он Катерине. — Я учился с его родителями на одном курсе, так его матери взбрело в голову, будто я был в нее влюблен. До сих пор носится с этой мыслью и донимает письмами "присмотреть за ее дитачками". Этот старший, а помимо него ещё четверо, все пустоголовые. Плодовитее Поттеров только семейство Уизли, но их вообще сложно переплюнуть.

Катерина слышала от Филча истории про близнецов Уизли, которые ставили на уши всю школу, но, к счастью, выпустились из школы в этом году и теперь донимали кого-то другого. Но она не могла понять, зачем зельевару рассказывать ей истории из своей юности.

— Вы что, сейчас сплетничаете? — она скептически глянула на Снейпа, пытаясь понять, что творится в его голове.

— Пытался немного подсластить пилюлю — вы в прошлый раз мне достаточно интересного поведали из своего прошлого, выглядит не очень справедливо, если ничего не расскажу в ответ.

— Ах, так это "откровенность за откровенность". Могли не утруждать себя, не скажу, что Ваши методы были особо педагогичными или что я вообще их оправдываю, но и ругаться не собираюсь, как и требовать взаимных любезностей.

— Не ожидал от вас такого дружелюбия.

— Мы с вами не друзья, профессор, нам вместе детей не крестить, так почему я буду заморачиваться? А отомщу как-нибудь потом, если представится возможность.

— Неужели? Что ж, с нетерпением буду ждать страшной мести, — зельевар поклонился и удалился, а Катя только покачала головой.

Она отлично знала, что не будет ему мстить — попросту лень, найдутся занятия и поинтереснее. Готовить что-то коварное и сложное — этого ей не хотелось, времени откровенно не хватало на другое, чтобы тратить его на ерунду, а плевать в карман зельевару — слишком по-детски, не тот размах. Поэтому пусть просто живет в страхе и мучается в ожидании возможных пакостей.

Ухмыльнувшись довольно, она продолжала путь к кабинету Филча. Жизнь начинала нравиться ей все больше, ведь у нее наконец появилось занятие, которому она готова была посвятить хоть всю свою жизнь.

///

*Соляр (The solar). Комната во многих средневековых поместьях и замках Англии и Франции, преимущественно расположена на верхних этажах и спроектирована как частное жилое помещение для обитания и отдыха семьи. Иногда соляр называли “Покоями лорда” или “Покоями леди”.

Происхождение слова может быть от латинского “solaris” — “солнце” или от латинского “solus” — “один”.

Соляр был основным помещением для того, чтобы там проводили время члены семьи, в отличие от шумного и задымленного большого зала. Обычно соляр был меньше, чем главный зал поместья, в него не допускали посторонних, но там также могли быть предметы роскоши, камин, обои, декоративное обрамление стен.

Информация взята с английской страницы Википедии, перевел автор, так что перевод не дословный, желающим узнать больше, прошу к ознакомлению: https://en.wikipedia.org/wiki/Solar_(room)

Терпение считают добродетелью те, кто привык без стыда им пользоваться.

За хлопотами, замерами и расчетами время пролетало незаметно. Профессор Синистра выделила вопросу Катерины достаточно внимания и после они долгое время сидели вместе в одной из аудиторий, пытаясь представить, как может выглядеть план замка, если учитывать исчезающие комнаты и передвигающиеся временами стены.

За точку отсчета было принято брать Большой зал, который, похоже, не склонен был блуждать по территории, на нем отметили стороны света, опираясь на расположение Полярной звезды, а дальше Катя начала нанизывать и дорисовывать планы комнат и коридоров, опираясь на собственные наблюдения и данные изначальных планов Основателей.

Северная, Восточная, Южная башни приходились кстати, находясь "примерно" в тех направлениях, по которым были названы, но Катерина не удивилась бы, если бы утром оказалось, что Астрономическая башня отправилась прогуляться и теперь стоит возле поля для квиддича.

Схема получалась чрезвычайно сложной, запутанной, кое-где приходилось менять куски, приклеивать по бокам клочки листов, заворачивать и дописывать “Отвернуть”, а сам процесс составления плана волшебной школы напоминал игру в трехмерные вулканские шахматы, только с учетом восьми-девяти этажей, а проекции переднего и заднего вида, верхних и нижних этажей временами накладывались друг на друга, заставляя глаза собираться в кучку, а мозг закипать. Конечно, будь здание обычным, скучным и неподвижным, работа была бы в разы легче и не требовала подобных визуальных и проекционных извращений, но зато Катя не скучала ни дня, с жаром и страстью вгрызаясь в новую задачу.

Тем временем, декабрь подбирался к концу, приближалось католическое Рождество, которое в замке праздновали с особым размахом, дети планировали ехать на каникулы, а преподаватели и Филч занимались украшением стен, окон, лестниц и всех подвернувшихся под руку поверхностей яркими игрушками, сосульками, искусственным снегом, ветками омелы, остролистом и иными излишествами. Не минула эта предпраздничная лихорадка и Катерину, которая буквально задыхалась под ворохом навалившихся задач. С утра она горным козликом носилась по коридорам, помогая завхозу с украшательствами, после до вечера бродила по коридорам, замеряя все подряд и попутно подсчитывая зачем-то картины и доспехи в нишах. Она приходила домой поздно, ужасно уставшая, и даже попросила у Аберфорта небольшую передышку, возвращаясь в “Кабанью голову” только по выходным, в субботу и воскресенье.

Милейший профессор Флитвик, завидев Катерину с ее бесконечными листами, не отказывался ей помогать, делая замеры в особо труднодоступных местах, но с приближением каникул у него также прибавилось дел с отстающими и окончанием семестра, а Катя не могла винить декана Равенкло, и так безмерно благодарная за его неоценимую помощь. Он даже соорудил ей специальную летающую метровую линейку, которой можно было управлять голосом, но агрегат оказался достаточно неудобным в использовании, и снизу Катя все равно не могла рассмотреть деления, поэтому подумывала о том, как еще эту линейку можно усовершенствовать.

Наблюдая за праздничной чехардой, принимающей пугающие масштабы, Катя внезапно поняла, что обросла здесь некоторым количеством знакомых, которым стоило подарить подарок если не в качестве дружеского жеста, то хотя бы в виде благодарности. Не то, чтобы она слишком переживала, что ее воспримут невежливой и ещё меньше беспокоилась, если назовут нищебродом, у которого нет денег даже на скромный презент для "любимых коллег". Однако проигнорировать даже тех, кто ей помогал — на такое скотство Катерина пойти не могла.

В один из дней она до похода в "Кабанью голову" успела пройтись по магазинам, купила мягкие перчатки из кожи Синистре, теплые носки Флитвику (которого подозревала в такой же, как у нее самой, любви к полосатым носкам с пальцами), шарф из овечьей шерсти Аберфорту. Себя она также не обидела, прикупив мохнатую теплую жилетку на меху для особо холодных дней, а после, подумав, купила ещё пару ядерных, кислотно-зелено-красных носок на всякий случай.

Она также купила Филчу у мадам Паддифут рождественский кекс с белой глазурью и ягодами — старый пройдоха обожал сладкое, и подарить такую мелочь было не жалко, особых пакостей Катя от него не видела, а те мелочи, что он творил от скуки, можно было легко пережить. Зато, к его чести, "шеф", как это ни странно, не напоминал про удар дубинкой и никогда не отказывал ей в просьбах, хотя его и приходилось до этого вежливо и униженно просить, теша самолюбие престарелого сквиба.

Хорошенько подумав, Снейпу Катя решила ничего не покупать, — она ещё не простила ему шутки с лестницей, встречу с боггартом и игры с подвешиванием за окном. А "дорогой директор" вызывал настолько сильную неприязнь, что она скорее презентует ему бритву и пену для бритья, вдобавок не отказавшись собственноручно его обрить, лишив главной гордости-бороды.

Других знакомых, кому бы можно было купить подарок, у Кати не было, но и четырех для первого раза было более, чем достаточно. В конце-концов, она пять лет никому ничего не дарила, и, откровенно говоря, успела отвыкнуть и позабыть ритуалы дарения.

Чтобы не позориться и не мямлить слова неловких поздравлений, Катерина завернула подарки в зелёную бумагу (получилось так себе), а сверху налепила собственноручно сделанные банты в технике оригами из золотистой обертки. Подписав свёртки, она накануне праздника втихую подбросила их под большую ёлку, поставленную в Большом зале — оттуда их адресатам доставляли домовые эльфы.

Директор Дамблдор, встретив Катю в коридоре, предложил ей принять участие в праздничном застолье — все равно студентов почти не было, как и части преподавателей, но женщина отказалась, подозревая, что от такой "чести" ещё кусок не в то горло пойдет.

Вместо этого, она позволила себе уйти чуть раньше и отправилась в "Кабанью голову". Предполагалось, что в праздник в кабаке будет достаточно людно, а значит, старику-хозяину может понадобиться помощь.

Нельзя сказать, что "Кабанья голова" вся прониклась рождественским духом, там даже елки нормальной не было, но атрибуты праздника кое-где присутствовали, а на каминной полке даже стояла еловая лапа в банке, украшенная лентами и парочкой шаров.

Молча сунув в руки Аберфорту заранее подготовленный шарф, она так же, в молчании, получила из рук старика нарядную коробку в ответ. Процедура обмена подарками состоялась, а что в коробке — это она уже решила узнать дома, а пока оставила свой подарок под стойкой и отправилась нарезать фрукты для рождественского глинтвейна.

По мере наступления темноты в зале собирались посетители, снаружи жизнерадостно шумели и пели гимны жители деревни, слышались здравницы и взрывы хлопушек. К счастью, здешние посетители были смирными и обошлись без песен, но и они, похоже, прониклись общим настроением, потому что налегали на глинтвейн, а не на виски, как это бывало обычно.

Катерина забрасывала апельсиновые корки и специи уже в третий котел своего ароматного варева, размышляя над тем, почему вообще колдуны празднуют Рождество, есть ли среди них крещеные и ходят ли они в церковь. В Хогсмиде она, кстати, церкви не наблюдала, да и в Хогвартсе никто набожностью не отличался.

Снаружи весьма кстати прокатилась толпа молодежи, они обкидывались снежками и громко, дурашливо напевали местный хит “Я сварю тебе котел, полный крепкой, горячей любви”. Слегка усмехнувшись совпадению, Катя отложила половник, а дверь уже снова открылась, и на пороге появились сразу несколько знакомых лиц — веселый Флитвик и преподаватель ухода за магическими существами Сильванус Кеттлберн громко спорили в проеме, а сзади Снейп просил их не задерживаться и “проходить, черт побери, холодно же на улице”.

Одноногий Кеттлберн сразу же прохромал к столику в углу, а двое его соратников отправились к стойке. Флитвик легко забрался на стул и дружески помахал Катерине:

— Я уже получил от вас подарок, чудные носки, спасибо! Никогда не могу дождаться утра, всегда заглядываю под ёлку чуть раньше!

Он счастливо улыбался и видно было, что преподаватель чар слегка навеселе — видимо, успел разогреться за ужином в Хогвартсе или трое друзей уже успели приговорить бутылочку горячительного, пока шли в деревню.

Катя кивнула, налила три больших кружки горячего вина и Флитвик полевитировал их к столику, а чашки, сталкиваясь в воздухе, глухо позванивали. Зельевар же остался у стойки и начал настойчиво таращиться на Катерину, ничего не говоря. Игра в гляделки продлилась недолго, вскоре женщине это надоело, она нырнула под стойку и достала коробку со слегка пыльными лакричными палочками, которые лежали у Аберфорта в шкафу в качестве морилки для тараканов, не иначе. Но, как говорится, для дорогого гостя ничего не жалко. Она с почти садистским наслаждением ожидала, как Снейп будет жевать эту гадость, а тот, приподняв бровь, поинтересовался:

— Комплимент от шеф-повара?

— Клиентоориентированность, — ответила она, отворачиваясь и считая на этом свою задачу выполненной.

Профессор с нечитаемым выражением лица посмотрел на лакрицу, прихватил со стойки пепельницу и отправился к своим коллегам коротать весёлый вечер.

Вскоре к ним присоединился и Аберфорт, который, заслышав писклявый голос Флитвика, решил полюбопытствовать и успел как раз вовремя — профессор чар уже собрался залезть на стул и спеть "Желаем Вам счастливого Рождества", свято уверенный, что все в зале его поддержат. Кеттлберн ловил Флитвика за полу мантии, что получалось плохо, так как чаровник был вертким и быстрым, а у Сильвануса была всего одна рука. Снейп не вмешивался, он притаился в тени, закрывшись кружкой, но по весёлому блеску в глазах было понятно, что гадский зельевар наслаждается неловкой ситуацией, в которую угодили его сотрудники.

Аберфорт, проскользнув по залу с удивительной лёгкостью, едва-едва задел стул, будто случайно, но Флитвик тут же потерял равновесие и сел. Сам же Дамблдор-младший тем временем пожимал руки профессорам, как ни в чем не бывало, и одновременно прикрывал полугоблина от кровожадных взглядов посетителей, раздраженных его искромётным, бурлящим весельем.

Катерина уважительно кивнула, она оценила, как патрон легко разрешил ситуацию, поэтому наполнила ещё кружку и лично отнесла Аберфорту, чтобы тот мог спокойно поболтать со старыми знакомыми, не вставая со стула.

— Мисс Лассер, Кэтрин, присоединяйтесь к нам, — радостно пригласил Флитвик, готовясь левитировать стул из-за соседнего столика. Профессору было весело, он никак не мог угомонится, поэтому хотел, чтобы как можно больше людей присоединилось к веселью. — Все-же вместе работаем, так давайте скоротаем вечерок!

Катерина спокойно отказалась и вернулась к стойке, не желая разбивать своим присутствием теплую мужскую компанию пьянчуг, а сама начала размышлять над следующей загадкой с тремя неизвестными. Если в кабаке напиваются Кеттлберн, Флитвик и Снейп, кто потащит пьяного Флитвика обратно в замок, учитывая, что Снейп — гад и отмажется, а у Кеттлберна не хватает руки и ноги?

В душе впервые зашевелились нехорошие предчувствия.

Через полчаса зельевар снова оказался у стойки, заказывая кофе и виски. Катя не стала говорить, что кофе здесь лучше не пить, так как оно проедает стенки кружек, а просто налила от души — как себе, насыпая растворимый кофе щедрой ложкой.

Снейп отхлебнул густоватый тёмно-коричневый напиток, слегка кашлянул и предпочел запить кофе алкоголем — то ли пытался перебить вкус, то ли обладал железным желудком.

— А что вы все здесь делаете, как же шикарный ужин при свечах с руководством? — Полюбопытствовала Катерина, протирая стойку от капель пива и влажных пятен.

— Мы сбежали. С вероятностью 99 к 1 директор устроил бы после ужина массовые забавы, фанты, хоровое пение, шарады и иже с ними сомнительные развлечения. Поэтому мы с Сильванусом решили прогуляться до деревни, чтобы выпить в тишине, а с нами пошел и Филиус.

— Звучит ужасно. Ваш директор — садист?

— Иногда у нас тоже возникают такие подозрения.

Профессор осмотрелся, заметил задвинутую за кувшин лакрицу, с недовольным видом вытянул палочку и принялся ее грызть.

— Зачем вы это едите? Это же гадость? — Катерина все-же не могла понять этого странного пристрастия.

— Гадость редкостная, — охотно согласился Снейп. — Я лакрицей перебиваю тягу к сигаретам, — курить бросил после развода, а желание иногда затянуться пару раз осталось. И знаете, после вашего мерзкого кофе курить хочется как-то особенно сильно.

Катерину невольно обуяла гордость за местный кофе — насколько же он должен быть плох, чтобы оставлять такое впечатление. Но говорить об этом она, конечно, не стала, а поддержала другую тему:

— После развода? По вам не скажешь, что вы можете быть примерным семьянином… или вообще каким-нибудь семьянином.

— А вот хамить не надо, я никого за балкон не выбрасывал, и такого не заслужил.

Катя не стала напоминать, что он ее выбросил за окно кабинета ЗОТИ, заставив пережить давние ужасы, и пожалела, что-таки не подложила ему на стул кнопку, но внутренне все-же согласилась, что и в словах зельевара резон был — он ей хоть и мягко не стелил, но и не пакостил.

Снейп наблюдал за течением мыслей на лице собеседницы, после сделал ещё глоток виски и пояснил:

— Я был женат семь лет, помогла должность в Министерстве — найти жену в отделе образования оказалось совсем не сложно, там одиноких дам рассадник. У меня две дочери, обе вполне взрослые. Дайна после развода уехала во Францию, девочки вместе с ней, учатся в Шармбатоне, все счастливы. Им нравится быть подальше от холодной Англии, мне нравится, что три женщины живут отдельно, очень далеко и не едят мне мозг. Можно сказать, идиллия.

Не Катерине было судить о такой "идиллии" — ее семейная жизнь была много хуже, как столкновение с грузовиком, и даже радовало, что она не успела завести в браке детей — тогда было бы ещё больнее.

Снейп достал бумажник и показал небольшой волшебный снимок — на нем были три фигуры на фоне Эйфелевой башни, женщина постарше, высокая и худощавая, с короткой стрижкой, цепким взглядом и упрямой челюстью, а рядом с ней две темноволосые девочки в голубой форме Шармбатона. Обе девочки щеголяли "фирменным" снейповским носом, но, что характерно, были не лишенные очарования.

— Мелисса и Ликорис. Летом приезжают ко мне погостить в Лондон.

— На вас совсем не похожи, слишком милые.

— Это вы ещё их характер не знаете — при встрече сходство становится более явным.

После профессор прихватил кофе и вернулся за стол. Катерина видела издалека, что он пытался споить эту жуткую бурду Флитвику, но тот недаром когда-то был дуэлянтом, — не дался, так ещё и чуть не вылил напиток на пожилого колдуна за соседним столиком, едва не спровоцировав драку. Катя подумала, что ее коллеги — те ещё затейники, но пить она с ними не будет, иначе дело закончится плохо. Скорее всего, для нее.

Около часа она угощала поздних визитёров, мыла посуду, разносила закуски и подливала вина гостям, искоса поглядывая на развеселую толпу в углу. Хорошо, хоть студенты сюда по ночам не ходят, вот бы они посмеялись… до первого урока зелий. Или чар. Или ухода.

Флитвик был уже хорош, с его небольшим телом, в тепле, он разомлел и с трудом воспринимал реальность. Кеттлберн также чувствовал себя отлично, его глаза слегка косили, а речь стала неуверенной. Аберфорта такими дозами вина было не пронять, он вел себя привычно-спокойно, только хмурился, представляя себе беспорядок, который придется разгребать. Нормально себя чувствовал и Снейп — то ли из-за ядов его алкоголь не брал, то ли выпил втихую что-то отрезвляющее.

Когда остальные клиенты разошлись, Аберфорт и Снейп стали думать, куда девать вусмерть пьяных профессоров. Колдовать в таком виде было чревато неприятностями, а тащить коллег на спине зельевар предсказуемо отказался. Аберфорт, недовольно нахмурившись, предложил уложить Кеттлберна в комнате для гостей, там была лишняя кровать, и не придется вести человека в замок по снегу. Оставался Флитвик, который не особо буянил, но задумчиво рассматривал свет через бокал и мурлыкал тихую песенку.

— Давайте оставим его у мисс Лассер, — ухмыляясь, предложил коварный зельевар. — До ее дома ближе, чем до замка, а я, так и быть, помогу довести коллегу Флитвика.

Катерина поняла, о чем сигнализировало ее дурное предчувствие и пообещала больше никогда не отмахиваться от гласа своей интуиции, сбегая раньше, чем наступит кирдык.

— Мне его класть негде, только софа, и постельного белья нет.

— На софе он, скорее всего, поместится, — с сомнением пробормотал Аберфорт. — А белье я дам.

— Можно трансфигурировать, — возразил Снейп, и старик тут же с ним согласился:

— Верно. Так что, берешь постояльца на ночь? — Обернулся он к Кате.

Ей хотелось отказаться, правда, и она не могла понять, как оказалась в такой ситуации, но после вздохнула и сдалась:

— Будет спать в гостиной, я, всё-таки, порядочная женщина. И шеф, — она обернулась к Аберфорту. — Будете мне должны.

— Сочтемся, — отмахнулся тот.

Время приближалось к полуночи, почти все посетители уже разошлись, и только “учёные мужи” никак не могли угомонится. Кеттлберн громогласно рассказывал про Запретный лес, в котором он лишился конечностей, после рыдал, трубно сморкаясь в платок, и даже порывался идти и делать что-то героическое и тупое. Аберфорту, благодаря его солидной конструкции, удалось угомонить Сильвануса и уложить в спальне на втором этаже, откуда немедленно раздался громогласный храп.

Флитвик беспрестанно чаровал, вокруг его головы носились стайки птичек, возле светильников порхали светящиеся бабочки, а в углях камина шмыгали огненные саламандры. Когда стол перед Флитвиком робко заржал и застенчиво топнул ножкой, у хозяина "Кабаньей головы" лопнуло терпение и он приказал Кате и Снейпу "забирать этого нарушителя спокойствия, или он за себя не отвечает".

Женщина оделась, попрощалась с хозяином, который гневно размахивал половой щеткой, будто желая вымести на улицу и их, и подхватила под руку Флитвика, который почти спал, прислонившись к худому боку зельевара.

Несмотря на малый рост, профессор был довольно плотным и мускулистым и весил, как хорошее кресло. Вести его оказалось неудобно, от свежего воздуха на улице он слегка оживился и все порывался весьма прытко убрести куда-то, а сопровождающим приходилось гоняться за ним по сугробам.

Когда они ввалились в прихожую Визжащей хижины, все были встрепанными, промокшими от снега, а Катя — ещё и злой, потому что зельевар не спешил ловить сбегающего коллегу, предоставляя эту честь Катерине, и лишь держался позади, пробираясь по протоптанному. А мог и просто стоять на дорожке, подбадривая ее саркастическими замечаниями, если Флитвик нырял в особо глубокий сугроб.

Пока Катя отряхивала профессора щеткой и помогала разуться, Снейп одним взмахом палочки очистил обувь и мантию и прошел в гостиную, где начал колдовать над софой — укрепил ножки, чуть удлинил и расширил сиденье, превратил пару пледов в подушку и одеяло. Катерина аккуратно уложила Флитвика спать, оставив его мантию и ботинки сохнуть на кухне, а Снейп, наблюдая за манипуляциями, внезапно пожаловался:

— Мы рядом с вами тупеем.

— Что? — Катя посчитала намек несправедливым и совершенно незаслуженным.

— Мы, волшебники, привыкли все делать магией, но, глядя на вас, забываем об этих возможностях, начинаем придумывать, как это сделать сложнее собственными силами. Я мог подвесить Флитвика и тащить его за собой, как до того подвешивал вас, может, уронил бы пару раз, ничего страшного, но в итоге все превратилось в балаган с кучей лишних телодвижений.

— Может, это хорошо? Креативность развивает, творчество опять же, мозгами поработаете, — буркнула Катя, ожесточенно борясь с топкой и выгребая старую золу лопаточкой из поддувала печи. Ее бесило наличие посторонних в доме, необоснованные наезды назойливого Снейпа, особенно сейчас, когда она, уставшая, уже мечтала согреться, лечь спать и позабыть обо всех этих глупостях.

— Для этого тоже есть заклинание, вы в курсе?

— Я догадалась. Флитвика уж оставьте, пусть спит, еле доволокли же. И вообще, что вы здесь до сих пор торчите, деградируете?

— Да вот, жду, когда мне отдадут мой подарок.

— Чего? — Катя с круглыми глазами глянула на вымогателя в лёгком шоке.

— Лассер, признавайте уже, что мы друзья и давайте сюда мой подарок. Вон, как я вам помог, даже Филиуса довел, хотя и потратил время и силы абсолютно напрасно.

— Чем вы мне помогли? Что мне теперь с Флитвиком делать, есть? Чем еще он мне может быть полезен? Это я вам помогла — иначе это вам пришлось бы волочь его до самого замка. И если уж так дело обернулось, то где мой подарок?

— Моя великодушная помощь — лучший подарок.

— А вы наглец, сэр, вы в курсе? Мне все равно нечего вам предложить, вот, только пара носок, и те мне самой пригодятся. — Катя помахала красно-зеленым кислотным ужасом.

— Очаровательно, — внезапно отозвался зельевар. — Так и представляю, как будут реагировать студенты, если я покажусь перед ними в этих носках — котлы будут так и взрываться!

Катя почти испуганно посмотрела на коллегу и решила: "Спятил". Похоже, не того человека она считала любителем дурацких носок. Воспользовавшись замешательством, Снейп утянул носки и был таков, бросая напоследок пожелания спокойной ночи, а Катерина в очередной раз потрясла головой, пытаясь привести мозг в порядок и привыкнуть, наконец, к тому, что в этой волшебной школе полно психов.

Наглый зельевар конкретно так играл на ее нервах, но от него иногда была польза, и приходилось мириться со странными выходками министерского работника. Ей не хотелось думать, насколько двинутые остальные чиновники магического мира и радовалась, что ей не приходится с ними сталкиваться в силу своего скромного, почти ничтожного положения.

Ну и праздничек! Костеря всеми возможными выражениями ненормальных профессоров, она проверила сладко спящего Флитвика, а после и сама отправилась спать к себе, давая отдых натруженному за этот хлопотный день телу.

Неприятности приходят, когда их не ждут. Но и когда их ждут, они также приходят

Катерина засыпала с трудом — присутствие чужого человека в доме, который она уже считала своим логовом, выбивало из колеи. Привыкнув к одиночеству, она уже ощущала его, как вторую кожу, и теперь, когда в ее жизнь ворвались так внезапно, было откровенно неуютно.

Она не боялась, что чаровник начнет чудить или попытается сделать что-то неприличное, но подспудные страхи и недоверие никуда не делись, и Катя предпочла закрыть дверь поплотнее и припереть изнутри стулом, хотя мозгом и понимала, что это бесполезно и против магии так защищаться бессмысленно.

Баррикады были скорее психологической уловкой, чтобы успокоить нервы, и это сработало — уже через пять минут Катя спала, плотно укутавшись в одеяло.

Утро началось для женщины как-то подозрительно рано. За окном серело бледненькое небо, а чуткое ухо уже уловило снизу какие-то звуки. Посмотрев на часы, Катя огорчённо вздохнула, но пришлось вставать. Видимо, неугомонный профессор чар был ранней пташкой.

Одевшись и спустившись вниз, Катерина изумлённо приподняла брови — гостиная и кухня сияли чистотой, даже шторы избавились от многолетних наслоений грязи. Флитвик, став на табурет, дирижировал палочкой, а на столе нарезались овощи и взбивались яйца.

Катю не заинтересовал вопрос, как он это сделал и где добыл продукты, но ее гораздо больше интересовало, откуда у профессора столько энергии с похмелья после ночной попойки в восемь часов утра?

— Мисс Лассер, доброе утро! — Флитвик лучился благодушием и доброжелательностью. — Желаете кофе?

Не дожидаясь ответа, он махнул рукой и в чашку полилась вода из чайника настолько блестящего, что в него можно было глядеть, как в зеркало.

— Я смутно помню, что вчера доставил вам некоторые неудобства. Прошу прощения и позвольте загладить вину хотя бы таким образом.

— Доброе утро. Да, вчера было неожиданно хлопотно, — кивнула Катя, прихлебывая ароматный напиток.

Утром, не выспавшись, она не собиралась любезничать и уверять, что: "Да все нормально, да заходите ещё". Нет, она уж точно собиралась выжать из ситуации максимум, а может, и получить от Флитвика ещё какой-нибудь зачарованный прибор, пользуясь его чувством вины. Может, получится добыть хоть что-то, похожее на калькулятор — это очень облегчит ей жизнь и работу.

Как ни странно, предложение "оплатить натурой" профессор воспринял с энтузиазмом, выслушал внимательно принцип работы калькулятора и обещал даже подумать над магическим аналогом. Британские маги не были совсем дикими, у них были счёты и какое-то подобие арифмометра, так что были все шансы получить что-то более удобное и практичное. Главное, чтобы агрегат не оказался слишком большим, иначе Филч раскричится и откажется пускать ее к себе в кабинет.

После завтрака Флитвик ещё раз многословно извинился и удалился, а Катя от скуки отправилась чистить снег вокруг дома — внутри ей все равно делать было нечего.

Дом стоял на отшибе, соседи находились в отдалении, так что ей никто не мешал и не приставал с разговорами. Снега за ночь намело много, и пришлось потрудиться, чтобы образовался достаточно широкий проход. Кате не улыбалось идти на работу, набирая полные сапоги снега.

Деревня постепенно оживала, над домами поднимались столбы дыма, в отдалении лаяли собаки, в воздухе мелькали почтовые совы, разносящие утреннюю почту.

Остановившись отдохнуть, Катя огляделась по сторонам. По дороге к Хогсмиду шагал Хагрид — или шел в "Три метлы", чтобы пропустить кружечку пива, или за лакомствами для своих зубастых питомцев. Со времени их неудавшегося диалога, лесничий больше не пытался завести разговор, бродя по территории или выполняя какие-то поручения директора. Сапоги у Хагрида были громадными, и он часто оставлял после себя следы и лужи, которые приходилось убирать Кате, поэтому женщина его предсказуемо недолюбливала, но считала неизбежным злом. Пусть ходит, только держится подальше и не пытается познакомить со своими хищными кошмарными “милашками”.

Выкинув Хагрида из головы, Катерина с удовольствием любовалась заснеженными пейзажами — темным, величественным массивом леса, полями, заметными вдалеке горными пиками, красивыми, будто игрушечными домиками деревни, заметной невдалеке гладью Черного озера. Ветер приносил запахи свежести и водорослей, мороз пощипывал щеки, а работа на свежем воздухе помогла разогнать кровь и очистить голову от мрачных мыслей.

Вернувшись в дом, она привела себя в порядок и решила отправиться Хогвартс, чтобы потратить свободный день на продолжение своей работы по изучению замка.

После неторопливой прогулки, Катерина скользнула в калитку и огляделась. Всего за пару месяцев она настолько привыкла к этому месту, что школа стала ей вторым домом. Ей уже не нужно было напоминать себе о том, что она здесь работает, глаз уже сам подмечал мелочи, которые следовало исправить. Войдя во двор, она заметила на дорожке наледь — видимо, дети устроили, шмыгая туда-сюда и не отказывая себе в удовольствии прокатиться на ровном участке. Сразу возникла мысль сходить за ведром с песком и присыпать дорожку, чтобы никто не упал.

Когда Катя спокойно рассыпала песок по наледи, наперерез ей прошла профессор Макгонагалл, которая торопливо шла через двор, не обращая внимание на окружающих. Проходя мимо, профессор поскользнулась на льду, и Катерина протянула ей руку, чтобы декан Гриффиндора не упала, но та все-же сохранила равновесие, старательно избегая катиной руки, а после заспешила дальше, так ничего и не сказав.

Катя пожала плечами и продолжила работу — ну, конечно, перчатки немного пыльные, но это не повод отпрыгивать, будто она ядовитая. Хотя стоило уже привыкнуть к неадекватному поведению местных сотрудников, тут в кого ни плюнь — попадешь в потенциального пациента клиники Кащенко.

Закончив с делами во дворе и проверив еще несколько дорожек, Катя собрала инвентарь и пошла обратно к каморке с хозяйственным инвентарем. Путь ее пролегал по безлюдному коридору, и шаги эхом раздавались под сводами. Близилось время обеда, оставшиеся в Хогвартсе ученики и преподаватели спешили в Большой зал, и здесь им делать было нечего. На стенах на этом участке не было живых портретов, и только несколько статуй рыцарей возвышались в нишах, поблескивая стальными латами.

Катерина снова задумалась о том, откуда Основатели брали доспехи и были ли у этих рыцарей реальные прототипы. Проходя мимо очередной статуи, она внезапно почуяла порыв холодного ветра, лязг и боль в плече. Кинув взгляд назад, она испуганно пискнула, — стальной пустотелый рыцарь замахивался на нее громадным мечом, видимо, в первый раз у него не получилось нанести удар достаточной силы из-за проржавевших суставов, но железяка явно не собиралась останавливаться на достигнутом.

Катя увернулась, отмахиваясь ведром с остатками песка, раздался грохот, но рыцарю было хоть бы хны. Более того, гигант двинулся вперед и спрыгнул с постамента, намереваясь преследовать вертлявую букашку. Катя, на голом адреналине, кинулась бежать, зажимая рукой раненое плечо и стараясь не смотреть назад, где оставила несколько прядей отрубленных лезвием волос, а за ней слышался лязг и грохот стремительных шагов. Она не кричала, чтобы не тратить сил, и надеялась как можно скорее попасть в людное место, чтобы попросить помощи у профессоров.

Несмотря на развитую Катей скорость, рыцарь не отставал, а все приближался. Из соседнего коридора за спиной рыцаря внезапно вынырнул мистер Филч с метлой в руке. Мужчина поменялся в лице, отважно попытался стукнуть рыцаря сзади по спине, но железяка игнорировала завхоза, намереваясь прикончить Екатерину. Кошка Филча, миссис Норрис, истошно вопила, а ее мяуканье разносилось по замку, как тревожная сирена.

Катя уже прощалась с жизнью, осознавая, что сквиб не может ей помочь, не говоря уже о кошке, а сил у нее самой уже почти не осталось из-за боли, усталости и потери крови. Но спасение появилось, откуда не ждали. На шум с лестницы спустился профессор ЗОТИ Магорио, который, мгновенно оценив ситуацию, кинул в рыцаря каким-то неприятным заклинанием, от которого сталь позеленела, начала течь и пузыриться. Металлический рыцарь плавился, оседая на пол, но все никак не мог угомониться, последним рывком свалившись вперед и ухватив катину лодыжку в плотный захват.

Катерина упала и сжалась в комок, ожидая, что сейчас на голову опустится лезвие меча, но ничего не происходило. Оглянувшись, она с изумлением увидела, что от всего рыцаря осталась только лужа зловонной жижи и стальная перчатка, так и оставшаяся висеть на ее ноге. К Катерине спешили Филч и Магорио, где-то в отдалении слышались взволнованные голоса, но это потрясение оказалось слишком суровым, и Катя потеряла сознание, впервые в жизни делая это самостоятельно, без участия лекарств или заклинаний.

Просыпаться в больничном крыле превратилось в привычку, и Катя, не открывая глаз, уже поняла, где находится, ощутив холод крахмальных простыней и запах зелий. Плечо еще слегка побаливало, но, похоже, Поппи отлично ее залатала. Неохотно разлепив веки, Катя осмотрелась и совершенно не удивилась, заметив сидевших перед ней профессоров — Флитвика, Снейпа и почему-то Магорио. Она не смогла удержаться от сарказма и едко поинтересовалась:

— “Дружище” Снейп, так что, скажете, что и это тоже было чьей-то шуткой?

— Видите, Филиус, ничего с ней не стало. Если бы словом “друг” можно было убивать, мне бы не поздоровилось, а вы устроили истерику, ну что же вы так.

— Но мисс Лассер действительно могла погибнуть, вы же слышали, что произошло.

— Да, жаль только, улик почти никаких не осталось — любезный доктор позаботился о том, чтобы от того рыцаря остались рожки да ножки.

— Я попросиль бы Вас, Снейп, не бросаться оскорбленьиями! — Раздраженно кинул Магорио, яростно уставившись на зельевара.

Похоже, Магорио не был коренным англичанином, в его речи слышался явный акцент, а его остроскулое лицо, черная ухоженная бородка и костистый, выдающийся вперед нос, напоминали индусов или жителей горных районов Анд.

— Какие оскорбления, что вы, доктор… Мне просто предельно интересно, чем таким вы запустили в доспехи, что их развезло, как желе. И аврорату, наверное, будет интересно это узнать.

— Снейп, выключите министерского чиновника, вы сейчас направляете агрессию не на того человека, — гневно прервал перепалку Флитвик. Видно было, что маленький профессор зол, и явно не собирается позволять коллегам отвлекаться от интересующей его темы. После Флитвик отвернулся от профессоров и более мягко попросил: — Кэтрин, будьте любезны, расскажите все, что помните о том инциденте.

Катя кивнула и постаралась воспроизвести события, вспоминая малейшие детали, еще с того момента, как чистила снег и решила прийти в замок.

— А после появился профессор Магорио и справился с рыцарем, на этом, собственно, и все, — завершила она свой рассказ.

— Как же вовремя появился профессор Магорио, удивительное совпадение, — никак не мог уняться Снейп, бросая подозрительные взгляды на коллегу.

— Ви не можете меня ни в чем обвиняль, профессор Снейп! Я шель обедать из своего кабиньета, после услышаль шум и поспешиль на помощь.

— Тогда почему вы так спешили стереть Лассер память — мы с коллегой Флитвиком еле успели вас остановить от того, чтобы вы похозяйничали в ее мозгах?

— Ви сами сказаль, что заклятие странный, так вот, да, он темномагический, запретный, я использоваль его в состоянии аффекта. Я не хотель, чтобы быть проблема. И посчиталь, что это самый легкий выход. Без её память я мог придумаль что-нибудь еще. И не ожидаль, что меня схватят за руку!

Голос Магорио все повышался, от волнения он начал делать в словах все больше ошибок, а после и вовсе вскочил, будто собирался тут же выбежать прочь.

— Подождите, не стоит горячиться. В конце-концов, мы сейчас говорим о другом деле. А, принимая во внимание все обстоятельства, думаю, Северус вполне может закрыть глаза на использование чего-то не совсем легального, но действенного, правда, Северус? — С нехорошей настойчивостью посмотрел на зельевара Флитвик. — В конце-концов, мы знаем, что специализация профессора Магорио — защита от темных тварей, а здесь нужны совсем другие навыки.

Снейп промолчал, будто соглашаясь, но ничего не сказал, а Катерина внезапно поняла, что профессора подозревают кого-то, но не желают делиться информацией, и преступник — вовсе не чудаковатый Магорио, у которого неожиданно оказалось в рукаве парочка непредсказуемых козырей. Она решила потерпеть немного, а после надавить на профессора чар, как на более перспективного кандидата для откровений. Вряд ли скрытный зельевар так просто расстанется со своими подозрениями, как бы ни пытался изображать из себя искреннего и открытого собеседника.

Чтобы прервать неуютное молчание, она попыталась сесть немного прямее, а после обратилась к профессору ЗОТИ:

— Доктор Магорио, благодарю вас за помощь, вы, без сомнения, спасли мне жизнь, и я безмерно благодарна.

— Можете зваль меня Маледиктус, милочька, — внезапно ответил Магорио и подмигнул ей весьма фривольно, имея все намерения приложиться к ручке женщины. Второй раз за два дня Катя ощутила шок, она тут же спрятала руки глубоко под одеяло и благодарить Магорио тут же расхотелось. Пришлось снова напоминать себе, что в школе куча странных особ и терять бдительности не стоит, особенно если это касается профессуры.

Пока разозлившийся снова Флитвик выгонял Магорио из палаты, а Снейп неприлично ржал, спрятав лицо в ладони, Катя восстановила внутреннее самообладание, чтобы не запустить в стену уткой, и осмелилась глянуть на пострадавшее плечо. Рану закрывали широкие белые бинты, в теле ощущалась слабость от потери крови, но она могла шевелить пальцами, и, зная возможности волшебной медицины, подозревала, что уже через пару дней сможет вернуться к своим обязанностям.

Вернувшись, Флитвик снова уселся на оставленный им стул и с сочувствием посмотрел на Катю:

— И снова мы должны просить у вас прощения, мисс Кэтрин. Увы, наша защита оказалась не такой эффективной, и вы снова попали в беду.

— Но вы же давали мне защитный артефакт, почему он не сработал?

Флитвик кашлянул, помялся, глянул в сторону, а после все-же пояснил:

— Он сработал. Один раз. Именно поэтому вы еще живы. Артефакт сумел смягчить тот первый удар мечом, иначе вас разрубило бы от ключицы до пояса, без всякого шанса на выживание.

Катерина промолчала, но по спине полз холодный пот от осознания того, насколько близка она была от смерти. Профессора деликатно молчали, давая ей возможность справиться с переживаниями, но вскоре более эмоциональный Флитвик снова подал голос:

— Я понимаю, что вы не можете покинуть замок, и ваша жизнь все так же подвергается опасности, поэтому мы со Снейпом, Кеттлберном и ассистентом Квиррелом теперь будем помогать вам в ваших поисках, предположим, ежедневно с четырех до шести кто-то из нас будет сопровождать вас, помогая с изучением школы, а в рабочие часы вам придется держаться поближе к мистеру Филчу. Он не против, мы уже договорились.

— А что на это скажет директор Дамблдор? Он не будет против вашей затеи?

— Как он может возражать? Это же ради школы. — Флитвик улыбнулся доверительно, но эта улыбка Кате совсем не понравилась, похоже, если директор решит протестовать, его ждут большие неприятности.

Ей до сих пор было непонятно, почему эти занятые, серьезные люди тратят силы, энергию, свои таланты и магию на то, чтобы спасти ее никчемную, бесполезную жизнь, но уже ничего не могла поделать с собой, в груди ворочалось горячее, непривычное, почти болезненное ощущение благодарности, признательности, а из глаз в очередной раз потекли слезы. В Хогвартсе она плакала больше, чем за все прошедшие пять лет, она и не подозревала, что может быть такой плаксой, а еще не могла и представить, что её слезы будут вызывать у окружающих не раздражение, а участливое внимание и слова утешения.

— Ну, ну, мисс Лассер, отдыхайте, все образуется, — Флитвик быстро подошел к ней, погладил по голове и дал выпить зелье, от которого у Кати отяжелели веки и она провалилась в долгий сон без сновидений.

Иногда молчание — лучший способ вызвать кого-то на откровенность

Как и ожидалось, медведьма выпустила Катю из больницы уже на следующий день, но попросила пару дней посидеть дома, пропить зелья и дать отдых пострадавшей руке. Мистер Филч довел помощницу до ворот, но дальше она от помощи отказалась и брела домой в одиночестве, зорко осматриваясь по сторонам и пытаясь наслаждаться минутами покоя.

Ей категорически не нравилась сложившаяся ситуация — похоже, кроме нескольких коллег её затруднения никого не волновали, и всем было плевать — решит она загадку замка или погибнет тут же, так и не завершив начатое. Особенно вызывала вопросы позиция Дамблдора — директор, как это говорилось, “морозился”, глаз не казал в медицинское крыло, но все, похоже, считали, что и так нормально, будто директор, как жена Цезаря, чист, безгрешен, а его решения всегда верны и неоспоримы.

Катерине хотелось схватить “великого светлого” за бороду и хорошенько потрясти, вытаскивая из него ответы на свои вопросы, но опять же, вряд ли окружающие дрессированные маги будут рады, если с их кумиром обойдутся так грубо. Волшебники вели себя, как цирковые лошадки, глаза которых закрыты шорами, а свет поступает только от сияния и мудрости Дамблдора, который просто заслоняет собой солнышко.

Она мечтала стать посреди Большого зала и крикнуть: “У вас тут что-то не так, у вас тут покушаются на людей, а администрация закрывает на это глаза! Почему никто ничего не делает?!”, но знала, что кроме Снейпа и Флитвика ее слушать никто не будет, а, возможно, наложат заклинание молчания, чтобы не открывала лишний раз свой рот.

Возмущение, негодование и ощущение несправедливости клокотали в душе женщины, как вода в раскаленном чайнике, и она, остановившись, несколько раз топнула от души по земле, вымещая свои эмоции.

Добравшись домой, она решила сидеть за закрытой дверью и не казать никуда носа, чтобы не столкнуться с очередной неприятностью, поэтому несколько часов таращилась в окно на заснеженную дорогу и лес, а после отправилась спать, желая отдохнуть от мыслей, мечущихся в ее голове.

Как послушная девочка, Катерина два дня дисциплинированно сидела под добровольным арестом, занимаясь домашними делами в тех комнатах, куда не добралась палочка Флитвика.

Спальня и пара комнат поменьше, которые обошел вниманием волшебник, сильно контрастировали с сияющими чистотой кухней и гостиной, и Кате пришлось постараться, чтобы добиться хотя бы примерного соответствия. Дело осложнялось тем, что ей приходилось беречь левое плечо, благо, она была правшой, но в некоторые моменты приходилось сложновато, и времени на внезапную генеральную уборку ушло больше, чем если бы Катя затеяла ее здоровой.

При этом, будучи честной с собой, она признавала, что в здравом уме ей и в голову бы не пришло все здесь канифолить до блеска — уж лучше снова дать приют пьяненьким профессорам, а после давить на жалость.

Вечером второго дня в дверь постучали, и, выглянув в окно, Катя заметила на крыльце Аберфорта Дамблдора. Она радушно пригласила гостя в дом, и тот прошел на кухню, предварительно очистив сапоги от снега и оставив в прихожей тяжёлый, подбитый волчьим мехом тулуп.

После короткого приветствия старик достал из кармана и увеличил свёрток, в котором были хлеб, яблоки, сыр и кусок ростбифа. Также на столе оказалась высокая бутыль с козьим молоком. Аберфорт держал дома нескольких коз, но весьма трепетно относится к питомцам и ни с кем не делился надоем. А тут надо же — целая бутылка.

Заметив удивленный взгляд Катерины, он пояснил:

— Для здоровья полезно, но не сильно привыкай — подлечишься, больше не дам!

— Это кто же меня сдал? — Полюбопытствовала Катя, благодарно убирая подношения и устанавливая на плиту чайник.

— Слухами земля полнится, — неопределенно буркнул Аберфорт, но под внимательным, настойчивым взглядом раскололся: — Филч заходил, нервы лечил терновой настойкой, судя по его рассказу, там у вас в школе было то ещё веселье.

— Обхохочешься, — мрачно кивнула Катерина, засыпая в заварочный чайник чайно-ягодную смесь. — До сих пор сердце колотится, как вспоминаю.

Аберфорт дождался чая в молчании, после сделал глоток обжигающей ароматной жидкости и посоветовал:

— Раз на тебя так охотятся, не открывай двери всем подряд. Есть зелья, способные полностью менять внешность людей. И, прежде чем впускать кого, задавай вопрос, чтобы ответ знали только вы двое, или заведи пароль какой для доверенных людей.

— И что я буду делать, если визитер ответит неправильно? Кричать "Полиция!"? Или попробую использовать магию убегания? Так мне с моими ограничениями далеко не уйти.

Старик недовольно хмыкнул и нахмурился, продолжая прихлебывать отвар.

— Я не понимаю, о чем думает Альбус, он должен был приставить к тебе хоть какую-то охрану, хоть домового эльфа, а не пускать бродить повсюду, как дворовую кошку.

Катя хотела смолчать, чтобы не разразиться потоком обвинений, но после поинтересовалась:

— А почему все так слушаются директора? Из-за его регалий, экспериментов с драконьей кровью и алхимических опытов?

— Не только. — Аберфорт помолчал, будто размышляя, о чем можно рассказать любопытной собеседнице. — Ты, наверное, не в курсе, но ваша Вторая Мировая произошла из-за одного темного волшебника. Звали этого ублюдка Геллерт Гриндевальд, и по молодым годам он был весьма дружен с Альбусом. В гости приходил, чаек вместе пили, книжки листали. Я был моложе, присматривал за младшей сестрой, был не особо в курсе их дел, но брат Геллерта очень ценил, не разлей вода друзьями были.

Катя удивлённо приподняла бровь, не ожидая подобного, но продолжила слушать. Видно было, что Аберфорту неприятно вспоминать дела минувшие, но он не замолкал, продолжая делиться наболевшим.

— Не буду вдаваться в подробности, дальше история была очень грязная, не хочется особо говорить об этом, но если коротко, — Геллерт, предположительно, убил нашу сестру, а после сбежал. Он все носился с идеями превосходства чистокровных, мировым господством, и вскоре воплотил идею в жизнь. Нашлись фанатики, которые в него верили, началась война, а Альбус в тот период провозгласил себя борцом со злом, основал организацию и долго собирался вызвать Гриндевальда на дуэль. Но не успел.

— Как это? — Катерине эти события были неизвестны, и теперь личность директора раскрывалась с другой стороны.

— Война шла, но целых пять лет Альбус только обещал, и ничего не делал. Тогда британские военные договорились с французами, американцами и русскими, и в итоге Гриндевальда прикончили колдуны из вашего ККГБ. Это было в 1943 году. После гибели лидера наступил перелом, без участия магов маглы дальше справились сами, отстояли Сталинград, Курск, покатились по Европе и за два года закончили войну. А Альбус сохранил сияющее хало героя, которым и продолжал пользоваться. Он же просто "не успел", а иначе ух, как досталось бы Гриндевальду от его руки.

Катерина слегка скривила губы в недовольстве, считая это чрезвычайно неправильной позицией, но, опять же, не ей судить жителей магического сообщества за их заблуждения. Аберфорт, заметив ее гримасы, качнул головой:

— Нет, Альбус сильный маг, на самом деле могущественный, но мне все больше кажется, что с возрастом он слегка отрывается от реальности.

Если бы Катю спросили об этом, она бы сказала, что директор не "слегка оторвался", а давно преодолел стратосферу и скоро стукнется головой о небесную твердь. Однако, уважая чувства начальника, снова сдержала язвительные замечания в себе.

Гость посидел ещё немного, допил чай и попрощался, напоследок присоветовав Катерине всегда держать под рукой что-то тяжёлое. Мог и не говорить, она уже привыкла не расставаться с дубинкой и перцем, но теперь, похоже, придется искать что-то более дальнобойное. Потренироваться работать с пращой, что ли? Или изготовить рогатку?

Так просто прощаться с жизнью Катерина не собиралась, намереваясь сражаться до конца, под какой бы личиной ее ни выслеживал враг.

Со следующего дня для Кати снова начались трудовые будни. Она так же выполняла работу по уборке замка, сопровождая Филча и стараясь далеко от него не удаляться. Их сопровождала верная кошка, а ещё завхоз показал ей свисток, которым его снабдил директор — с его помощью можно было звать на помощь. Катя не стала говорить, куда Дамблдор мог засунуть себе этот свисток.

Сам директор при встрече лучился улыбочкой, как майская розочка, но даже не заикался о возмещении какого-либо морального или материального ущерба. А ведь мог хотя бы бутылочку виски выставить для пострадавших сотрудников, не обеднел бы от такой щедрости. На прежней работе у Катерины был похожий человек — он ласково улыбался, заискивая перед всеми подряд, охотно участвовал во всех застольях, задвигая тосты и подмигивая женщинам всех возрастов (разумеется, не оставаясь на мытьё посуды). Пользы от него в работе, кроме сладких слов, заметно не было, однако он умудрялся получать чуть ли не вдвое больше остальных, по личному распоряжению владельца компании, ведь "Веник скоро идёт на пенсию, а так, с большой зарплатой, у него и пенсия будет побольше, так почему бы не помочь человеку, Вера Михална".

Катерина подозревала, что и сам директор был в доле от этой чудесной договоренности, получая часть Вениных не совсем трудовых доходов, а сам Вениамин без зазрения совести продолжал бродить по коридорам конторы, сверкая фальшивыми зубами в фальшивой улыбке, хотя все остальные, похоже, ничуть этим не тяготились. Катя не помнила, чтобы Веня сбрасывался на праздники или дарил подарки коллегам, охотно получая их сам, и в памяти тот остался с четким ярлыком "паразит".

Теперь, глядя на директора, она не могла отделаться от похожего ощущения, раздумывая, с чем это может быть связано — с личной неприязнью или внезапно прорезавшейся интуицией.

Ещё одним человеком, которого Катя пыталась избегать, стал Магорио. Его неадекватное поведение в лазарете сильно испугало ее, и женщина решила держаться подальше от этого неожиданного ухажёра. Даже костюм "доктора-чудилы" не спасал ее теперь от странных взглядов с подмигиваниями, поэтому, только завидев профессора ЗОТИ, она предпочитала поворачиваться и исчезать в неизвестном направлении, молясь, чтобы этот странный тип за ней не увязался.

По вечерам после основной работы она продолжала свои исследования, но теперь ее везде сопровождали профессора, и это оказалось неожиданно удобным решением. Имея под рукой магов, можно было изучать самые заброшенные части школы, наподобие практически пустой Южной башни, куда Катерина в одиночку старалась не заходить. Работа спорилась, нападений больше не происходило, и Катя почти расслабилась, погруженная в работу с головой.

Постоянно занятая, женщина и не заметила, как пролетела зима, и пришла в себя только тогда, когда под ногами зазеленели первые ростки, а воздух наполнился упоительной свежестью и ожиданием скорого расцвета.

Проведя в замке почти полгода, Катерина ощущала, что почти не продвинулась в поисках, хотя и накопила достаточно информации для двух докторских диссертаций по основной специальности. Она не собиралась отступать и надеялась, что наступающая весна позволит ей взглянуть на замок по-новому и придумать свежее решение.

Пути любви, как известно, неисповедимы, и иногда по ним лучше не ходить

Наступил апрель, весна постепенно вступала в свои права, а студенты начали сходить с ума — одним кружила головы первая влюбленность, другим — тепло и возможность потратить энергию за играми на свежем воздухе, а студенты пятого и седьмого курсов умирали, готовясь сдавать СОВы и ТРИТОН.

Катерина всю зиму не прекращала поиски, и у нее накопились внутренние планы всех башен вплоть до шестого этажа.

В тот день во время изучения школы ее сопровождал профессор Кеттлберн, который оказался мировым мужиком, обожал рассказывать про магических тварей и все старался затащить Катерину вместе с собой в Запретный лес, забывая по старости лет, что у нее таки нет магических способностей и особого желания бродить по опасной, заросшей колючим кустарником, чаще. Она каждый раз вежливо отказывала профессору на его приглашения, и не напоминала, что он лишился руки и ноги в том самом Запретном лесу, и даже палочка не помогла.

Рассматривая из-за плеча Кати очередной кусок плана, Сильванус ткнул крюком протеза левой руки в отдельный кусок:

— А здесь что за странная разница между стенами?

— А хрен его знает, — задумчиво ответила женщина, рассеянно жуя конец карандаша. Она уже привыкла к местным странностям, но "привыкнуть" не значит "принять", и она все так же надеялась разобраться в творящейся здесь неразберихе.

— Может, тайный ход?

— Может, — покладисто согласилась Катя. Филч уже показал ей штук пять ходов, и уверял, что есть ещё, но, что характерно, на планах, предоставленных директором, этих ходов не было.

— Или тайная комната.

— Может… Чего?! Какая комната? — К наличию тайных комнат Катя была не готова, хотя подозревала, что они есть.

— Ну, комната. Тайная. Вход на втором этаже через туалет. И есть ещё Выручай-комната, она, кажется, на восьмом, но так просто не открывается.

Катерина поджала губы и мысленно взвыла, представляя, какой пласт работы ей, возможно, предстоит перелопатить, если таких “тайных комнат” окажется много. Некстати вспомнились слова Снейпа про места замка, которые она не сможет посетить, не будучи магом. Катя выжидающе уставилась на Кеттлберна, ожидая продолжения рассказа, и, когда он промолчал, подтолкнула его к теме:

— Ну, и откуда вы узнали, где Тайная комната?

— А, так я там был. Там ещё жил громадный злобный василиск, по слухам, его туда посадил ещё основатель Слизерин.

— Как интересно. Василиски это те, с петушиной головой и убивающие взглядом?

— Да, восхитительный экземпляр, еле завалили. Это было лет пятьдесят назад, как сейчас помню, какой кавардак поднялся в замке.

— Помните?

— Девочка, я работаю в школе с 1923 года, конечно, помню, я тогда был хорош, со всеми руками и, конечно, принимал активное участие в поимке змея. Ну, потрепало немного, конечно, но провел в больничном крыле всего пару дней, сущие пустяки — так, хвостом зацепило.

— Потрясающе. Я и не подозревала, что здесь может быть настолько опасно. Как так получилось, что василиска никто не заметил?

— Он передвигался по трубам, а вход в комнату был надежно спрятан. Не напрасно же она называется “Тайная”. Правда, несмотря на все предосторожности, нашелся-таки болван, владеющий парселтангом, который решил ее вскрыть.

— Стоп, что такое парселтанг? — Кате ожидаемо хотелось узнать больше о неведомой ерунде, выпускающей в замок исполинских кровожадных монстров.

— Умение понимать змеиный язык. На гекконов, варанов и хамелеонов не распространяется. По секрету скажу, для знающих людей змееусты это скорее повод для шутки, поэтому, если не хочешь стать посмешищем, об умении понимать змей лучше не распространяться.

— Но говорить со змеями — это же здорово, вон, с василиском же как-то договорились?

Кеттлберн довольно хихикнул, достал из кармана самокрутку и раскурил ее с помощью палочки, придерживая сигарету протезом. После выпустил в воздух пару колечек дыма и пояснил:

— Способность змееуста одна из самых бесполезных в волшебном мире. Всем известно, что змеи почти глухие, они не слышат человеческих шагов и голоса, распознают только низкие звуки, как низкие тона виолончели, и те “счастливчики”, которым повезло родиться со способностью к парселтангу, могут шипеть сколько угодно — их все равно никто не услышит. Они понимают, что говорит змея, но, к сожалению, змея при встрече с человеком чаще всего шипит: “Уйди, а то укушу”. Они, конечно, могут общаться между собой на парселтанге, и здесь их точно никто не поймет, но для этого один змееуст должен найти другого змееуста, а это далеко не так просто, можете мне поверить.

Сильванус ухмыльнулся, будто это была очень смешная история:

— Видимо, Салазар Слизерин поймал молодого василиска и как-то сумел подчинить его себе чарами, а после запер в трубах канализации замка, но сильно сомневаюсь, что в этом играл какую-то роль парселтанг. Молодой дурак Риддл, студент-слизеринец, открывший Тайную комнату полвека назад, должен был знать об этом, но надеялся на свою кровную связь с самим Основателем. После в его бумагах нашли записи, где Том называл себя давно потерянным Слизериновым потомком. В общем, парень надеялся, что все пройдет гладко, он подчинит василиска и станет натравливать на своих обидчиков. А встретил старую, раздраженную, полуслепую и очень опасную тварь размером с автобус, Проводя годы в подземельях, василиск должен был питаться крысами, а в замке не было столько крыс, чтобы прокормить громадную магическую змею. Поэтому василиск был еще и очень голоден, и, найдя выход, сразу перекусил первым, кого встретил. Тут шипи-не шипи, прока будет немного.

— И что, больше никто не пострадал? — Катя не могла поверить, что василиск остановился, съев одного студента.

— Защита замка работает хорошо, и появление опасной магической твари не прошло незамеченным. Директор Диппет за считанные минуты успел организовать эвакуацию учащихся из опасной зоны и собрал группу из преподавателей-защитников. Вскоре подоспели и авроры, и от василиска удалось избавиться практически без жертв, только мне вот не повезло, слегка поспешил, подставился, пришлось полежать в лазарете. Но, кроме самого Риддла, к счастью, никто не погиб. Его призрак до сих пор обитает в туалете, ты, наверное, его даже видела.

Катя кивнула, вспоминая обиженного полупрозрачного подростка, обитающего в женском туалете и мешающего ей заниматься своей работой.

После, обдумывая слова Кеттлберна, она не могла отделаться от тревожной мысли — прошлый директор в случае с василиском сразу распознал опасность и собрал подмогу за считанные минуты, тогда как Дамблдор почему-то не заметил, как спятившие латы гоняли ее по коридору. И канат не заметил. Что это — система безопасности ослабла или директор намеренно решил закрыть на что-то глаза?

Чтобы развеять сомнения, Катя решила спросить мнение Снейпа. Не то, чтобы она особо надеялась на правдивый ответ, — например, после зимнего случая с рыцарем ни зельевар, ни Флитвик не сочли нужным делиться подозрениями, оставляя пострадавшую сторону в неведении, — но была надежда, что Снейп не откажется поговорить о таких старых делах, не имеющих отношения к нынешним событиям. Благо, скоро ей нужно было выходить на улицу, осматривать теплицы, фундамент, там у нее был шанс поспрашивать пронырливого зельевара, избегая лишних ушей.

Случай поговорить со Снейпом представился через пару недель. По задумке, четыре преподавателя должны были помогать Кате посменно, но на деле пунктуально подходил к делу только Квиррел, а Снейп, наоборот, частенько просил коллег подменить его, ссылаясь на важные дела. Флитвик и Кеттлберн не отказывали, пользуясь возможностью лишний раз поболтать с Катериной и порасспрашивать про реалии нормального, "неволшебного", мира, но сама она была уверена, что заклятый "дружище"-зельевар просто отлынивает, не желая по два часа и больше подпирать стены, пока сама она чертит, измеряет и зарисовывает.

Отправляясь на осмотр, Катя оставалась в своей рабочей мантии, платке, очках, да ещё надевала защитную маску, — по опыту знала, что может очутиться в весьма неприятных местах, и хорошо, если это будет просто пыльное место, чаще она влипала в плесень, зелёную жижу, пятна старых едких зелий, а один раз на нее кидался из подвального угла полуразумный мох. Сегодня ей предстояло бродить вокруг теплиц, а там, она знала по опыту, водились далеко не мирные представители флоры, так что дубинку Катя переложила в широкий карман фартука, поближе к рукам.

Снейп нашелся в холле, он маячил у входа и ради развлечения снимал баллы со всех подряд, придираясь по малейшему поводу. Катя помешала ему резвиться, и профессору пришлось идти следом, недовольно морщась от холодного ветра, хлестнувшего по лицу, как только они покинули замок.

Апрель в Шотландии был довольно прохладным, но юные маги, наложив согревающие чары, предпочитали проводить время на улице — тренироваться на квиддичном поле, сидеть на лавочке в саду или проводить время на берегу озера. По мнению Катерины, даже магия не могла защитить достаточно надёжно, но всем, похоже, было наплевать на возможную простуду — носились без шарфов, с потными шеями и мокрыми носками. Опять Поппи придется пополнять запасы Бодроперцового зелья.

Катя улыбнулась про себя — ворчит совсем как Филч, но это было приятное чувство, она привыкала к Хогвартсу, постепенно ощущала себя здесь своей, на своем месте. Мысли снова унеслись в сторону — в комнатах преподавателей, гостиных, на кухне и в Большом зале продолжали топить камины, и надо было позаботиться и заказать Хагриду дров. На улице светило солнышко, а в коридорах от сквозняков было все так же промозгло и зябко.

Она знала, что в стенах Хогвартса были полые трубы отопления, по которым шел теплый воздух, был кто-то умный, реализовавший в прошлом эту идею, но это не всегда помогало, и Катя всерьез подумывала, как можно было бы установить в школе батареи. Жаль, что здесь не работало электричество, — тогда можно было обойтись генераторами и электрообогревателями, декорированными “под старину”. Хотя и это было странно — у Аберфорта было магическое радио, многие дети и жители Хогсмида слушали приемники, значит, какое-то питание для приборов должно быть. Катерина сделала мысленную пометочку спросить об этом Флитвика, но вскоре они с сопровождающим дошли до теплиц, и она принялась за работу.

Каждый раз, исследуя замок, Катя погружалась в процесс с головой — ей не надоедало рассматривать старые каменные стены, резьбу и лепнину, потемневшее дерево перил, отполированное сотнями рук, кружева оконных рам, — замок строили с вниманием и любовью, многие сотни лет опекали, как любимого ребенка, и сам замок верно выполнял свою работу, защищал детей и преподавателей, был им настоящим уютным домом. У Катерины сердце кровью обливалось, когда она наблюдала следы ветшания, трещины, пятна плесени, от которых хотелось избавиться.

Женщина изучала каждую стену, каждый шов, буквально утыкаясь носом и не стесняясь забираться в самые темные, укромные уголки. Она отлично осознавала, что ее мания попахивает фанатизмом, но не могла представить другого подхода к любимой работе. В конце-концов, любой профессионал, увлеченный своим ремеслом, — фанатик, и без этого нельзя добиться настоящих успехов в избранном деле.

Она внимательно рассматривала фундамент, делая пометки в плане, замечая потенциально аварийные места, отводила в стороны плети плюща, покрывающие стену, а зельевар охотно приходил на помощь, иногда поправляя заросли у стен замка несколькими движениями палочки.

Вскоре они дошли до теплиц. Занятия закончились, профессор Спраут отправилась пить чай с мадам Помфри, как делала частенько по вечерам, но оставила Кате ключи в горшке у входа, предупредив не входить туда без сопровождения мага. Впрочем, предупреждение было излишним, — Катерина и так не любила ходить в теплицы, разумно опасаясь лишиться руки или головы, столкнувшись с каким-нибудь чересчур прытким представителем магической флоры, но и оставить теплицы без осмотра не могла — это тоже часть замка, хотя и вряд ли там будет что-то, особо интересное архитектору.

Войдя внутрь, она осмотрелась по сторонам, изучая окружающее ее растительное великолепие. В Хогвартсе было несколько теплиц, и в них были собраны магические растения со всего мира. Многие из них студенты изучали на занятиях, но были и редкие экземпляры, необходимые для приготовления зелий, и не все они были безопасными. Мандрагоры могли убить криком, если ненароком задеть горшок, дьявольские силки душили жертву, усиливая захват по мере сопротивления, а мимбулус мимблетония выделяла смердящий липкий сок, намертво пристающий к коже. Были растения, которые плевались колючками, дрались ветками, отпугивали едким запахом или отравляли ядовитой пыльцой. Обо всем этом любезно поведал Снейп, взяв на себя роль экскурсовода и предупреждая Катю держаться подальше от особо опасных горшков.

Сами теплицы были оформлены с умом и вниманием к деталям — разные виды почвы для разных растений, хорошая система вентиляции, много света, соблюдение температурного режима и влажности. Что-то росло в горшках, что-то на грунте, что-то в деревянных ящиках, но была и система гидропоники, позволяющая подвешивать растения и выращивать их буквально в воздухе.

Все здесь, казалось, было нормально — подпорки целы, следов заплесневения не видно, и даже стекла без трещин — Помона Спраут держала свою вотчину в идеальном порядке, поэтому могла спокойно пускать визитеров, не особо беспокоясь о последствиях. К тому же, в присутствии Мастера зелий-Снейпа во время осмотра и не могло ничего произойти, — травологию, как близкую зельям дисциплину, он знал отменно.

Исследователи находились в отдаленной части третьей теплицы, где царила тропическая жара и высокая влажность, подходящая для экзотических растений из Южной Америки и Азии, и уже собирались уходить. Зельевару было душновато, он ворчал, жалуясь на жару, а Катя упрямо продолжала лазить у стены, рассматривая сливные отверстия — там могло что-то зацвести или заржаветь, хоть и мелочь, но в будущем потребует замены или починки.

— Мисс Лассер, если мне станет дурно, нести меня будете сами, — капризничал профессор, в этот раз изображая из себя нежную фиалку. Образ ему откровенно не шел, а Катя бесилась, раздраженная тем, что ей мешают, и мысленно обещала, что тут его и прикопает, используя, как удобрение для цветочков.

Она повернулась к своему спутнику, собираясь все ему высказать и намекнуть, что ей в тяжёлой хламиде, фартуке и платке приходится много тяжелее, но внезапно прямо около них буквально взорвалась большая тугая семенная коробочка какого-то растения, до того скрытая широкими листьями, окутывая обоих облаком то ли пыльцы, то ли очень мелких семян. Лицо Катерины было закрыто, и она тут же отпрыгнула назад, как кошка, крепче прижимая маску к лицу и убираясь из зоны возможного поражения. А вот Снейп не успел среагировать, и пыльца тут же набилась ему в нос и открытый для очередных аргументов рот. Он выхватил палочку, взмахнул ею, очищая воздух, но, похоже, было поздно и зельевар успел вдохнуть частички растительного вещества.

Катерина порадовалась собственной предусмотрительности и тому, что не снимала очки, перчатки и защитную маску, надеясь, что для Снейпа контакт с растением не будет очень вредным. Визуально он выглядел нормально — не покрывался пятнами, не чесался, цвет не менял и крови нигде заметно не было. Но тут он поднял глаза на Катерину, и она поняла, что что-то очень-очень не так. Глаза профессора стали шальными, горели нехорошим блеском, и под этим взглядом ей стало чертовски неуютно. Будто оказалась в подворотне с маньяком, и эта встреча не сулит ничего хорошего. Даже внимание извращенца Магорио не было таким интенсивным, откровенно непристойным и настойчивым.

Губы зельевара криво изогнулись и он мягко произнес, растягивая гласные:

— Кэээтрин, вы сегодня очаровааательно выглядите.

— Держись от меня подальше, психонавт, — пригрозила изрядно струхнувшая Катерина, отступая назад. Снейп приближался мягким шагом, как хищный зверь, преследующий жертву, поигрывая палочкой, но не спеша пускать ее в дело.

— Или как у вас говорят: "Кааатья", да? Куда же вы, мы можем прекрасно провести время вдвоем…

— Псих припадочный, ты чего удумал, иди, умойся, сожри свою палочку лакричную, — Катерина лихорадочно бормотала, не отрывая испуганных глаз от профессора, который выглядел настоящим безумцем. Дубинку из кармана она даже не думала доставать, чтобы не спровоцировать нападение раньше, и молилась найти хоть что-то тяжёлое для защиты. За спиной она внезапно ощутила преграду в виде очередного стола с горшками, а в глазах преследователя мелькнуло торжество, смешанное с неприкрытой похотью.

Снейп совершил рывок вперёд, а Катя, нащупав за спиной горшок с каким-то водным растением, выплеснула воду в лицо зельевару, вдобавок приложив его горшком по голове.

Профессор упал, будто куль, теряя сознание, а испуганная Катя тут же начала обматывать его тонкой крепкой бечевой, которую она носила с собой в сумке вместе с другими инструментами. Убедившись, что Снейп надёжно связан, она закрыла ему нос и, когда он открыл рот, чтобы вдохнуть, постепенно приходя в себя, тут же влила в него универсальное противоядие, которым он же ее и снабдил ещё зимой, а после пузырек с зельем всегда был у Кати в кармашке на поясе. Зельевар кашлял, давился, пытался извернуться, но она уселась на него сверху, посильнее надавив коленями, придерживая челюсть и принуждая проглотить лекарство. Снейп затих, но женщина не спешила его развязывать, не зная, чего ещё можно ожидать от этого лунатика.

Минут через десять глаза профессора распахнулись, но теперь он не выглядел сумасшедшим. Он поморщился, обвел взглядом помещение, попытался пошевелить крепко связанными руками и внезапно грязно выругался. Катя и не знала, что министерские чиновники знают такие слова. Успокоившись, Снейп попытался сесть, и обратился к Катерине:

— Спасибо, мисс Лассер, вы успели вовремя, теперь можете меня развязывать, я в порядке.

— Чем докажете? — Недоверчиво поинтересовалась она, не спеша развязывать зельевара и подозревая его в коварстве.

— Ваш костюм вам не идёт, вы в нем похожи на Смерть. Когда плачете, ваше лицо похоже на пельмень, а соблазнить своим видом в рабочей форме вы можете разве что слепого пингвина-паралитика.

— Никогда мне ещё не делали таких приятных комплиментов, — сухо ответила Катя, тем не менее, разрезая верёвку на руках зельевара. Он сел, привалившись спиной к стене, потирая лоб руками, после осторожно коснулся шишки, образовавшейся на лбу, и зашипел от боли. Достал из кармана пару других пузырьков, выпил и снова поморщился, теперь, видимо, от неприятного вкуса.

Жалеть его Катя не стала, разумно считая, что он все же виноват, и должен хоть немного пострадать за доставленные ей неприятные впечатления. Но и сразу не стала кидаться обвинениями, ожидая от зельевара пояснений. Немного придя в себя, он глянул на Катю и слегка склонил голову:

— Извините меня, мисс Лассер, и благодарю за помощь — дело действительно могло обернуться плохо.

— Что это было? — Катя решила взять быка за рога и спрашивать, пока зельевар ещё ощущает вину и не успел сбежать. После добиться от него правды было бы проблематично.

— Как вы уже догадались, это влияние растения, его называют цветок Лукреции и используют в психотропных препаратах, любовных зельях и противоядиях к ним. В небольшом количестве пыльца используется в медицине, из нее варят лекарства, антидепрессанты, но в большом количестве пыльца цветка Лукреции действует, как сильный наркотик, пробуждая в человеке его скрытые страсти и темную натуру.

— То есть, вы скрытый сексуальный маньяк-эротоман? — Катя нахмурилась, качнув недовольно головой.

— Хорошо ещё, что маньяк, а не убийца, — пожал плечами Снейп. — Я ведь мог и непростительными начать кидаться, а после загреметь в Мунго с поехавшей крышей. Вполне возможно, причиной моего поведения могло быть и длительное воздержание, хотя, благодаря этому, вы не лежите тут со свернутой шеей, а я не сею насилие по школе. У всех есть свои демоны, и пристрастие к противоположному полу — ещё не худший вариант, вы хотя бы успели среагировать и вырубить меня до того, как кто-то пострадал.

— Но почему такое опасное растение находится в школьной теплице? — Катя не заметила, что от возмущения начала кричать. Снейп поморщился от шума, но пояснил:

— Цветок был один, его держат тут, чтобы в будущем сварить из него противоядия против любовных зелий — студентки очень любят пичкать ими своих избранников, а парней потом лечить приходится. Но поспевает пыльца летом, в июле-августе, и уже с мая, за два месяца, растение накрывают колпаком, чтобы никто не пострадал. Через полмесяца Помона должна была накрыть растение, ожидая созревание, но оно почему-то дозрело на четыре месяца раньше, и все чуть не закончилось плачевно.

— Какое потрясающее совпадение, — едко отметила Катя.

— Я не думаю, что это совпадение, — скривив губы, пробормотал зельевар. — И хочу заметить, мисс Лассер, что вам просто сказочно везёт, — вы не надышались пыльцы и смогли защитить себя, наверняка, у вас могущественный ангел-хранитель. Иных версий вашей удаче я найти не могу.

Катерина промолчала, она могла поспорить насчёт "везения", но то, что после череды покушений ей удалось выжить и остаться практически невредимой, — иначе, как потрясающим, неправдоподобным везением, и назвать было нельзя.

Расспрашивать зельевара о случае с василиском было явно не время, поэтому она помогла ему подняться, довела до замка, где они и распрощались, — Катя поплелась в каморку переодеваться, а профессор скрылся в подземельях, лечиться и размышлять.

Вода перестанет быть надёжным укрытием для концов, как только рядом заведется любопытный водолаз

Через пару дней, ближе к вечеру, Катерина сидела в кабинете мистера Филча, сортируя бумаги за своим столом и продолжая в десятый раз перерисовывать планы. У нее давно появился здесь свой стул, тумбочка и даже чашка, которую подарил сам завхоз в благодарность за рождественский кекс. Чашка была самой простой, без рисунка, зато вместительной, и, как говорится, дорог не подарок, а внимание. Из такой чашки можно было долго потягивать полуостывший чаек, а можно было заварить кашу, залив кипятком пачку овсяных хлопьев.

Инцидент со Снейпом вспоминался с заметным омерзением, но не был настолько пугающим, как канат или пузырящиеся растопленные латы на полу в коридоре. Или Катя начала привыкать к творящимся безобразиям, или просто начинала ехать крышей, и с этим срочно нужно было что-то делать. Зельевар не показывался, и она была только рада — не хотелось накапливать неловкие моменты, которые наверняка возникнут, хотя и неизвестно, кто будет источником неловкости — Катя к Снейпу ничего не ощущала, как и он к ней, но прецедент существовал, и так просто вычеркнуть произошедшее из памяти вряд ли получится.

Как бы в ответ на ее мысли, в дверь без стука просочился приснопамятный, не к ночи будь помянутый, профессор Снейп. Он огляделся, убедившись, что Катерина одна, и начал делать палочкой загадочные причудливые пассы, накладывая на комнату какие-то заклинания. Она молча наблюдала за его телодвижениями, но после Катерине надоело наблюдать, и она вернулась к работе, решив, что зельевар опять забыл выпить свои таблетки, вот и чудит.

Закончив махать руками, профессор уселся на стул перед Катериной и настойчиво потребовал:

— Рассказывайте.

— И вам здрасьте, профессор, и я хорошо поживаю, спасибо.

— Мисс Лассер, у нас не так много времени. Мои заклятия продержатся всего минут 40, а после директор снова при желании сможет засечь наши откровения. Вам бы уже нужно понять, что в школе и у стен есть уши, а свои бумажки вы выносить не можете, поэтому рассказывайте здесь и сейчас.

— О, вы настроены серьезно?

— Знаете, я не привык становиться жертвой чьих-то грязных проделок, обычно происходит наоборот, и сейчас я настолько взбешен произошедшим, что не собираюсь спускать это с рук просто так.

— Может, это была шутка. Или случайность. — Катерина была достаточно злопамятной, чтобы припомнить снейповское легкомыслие, когда ей самой приходилось туго.

— Не слишком ли много у школе шутников? Да еще и склонных шутить так опасно.

Катерина промолчала, но начала доставать отдельные листы планов, собираясь поделиться тем, что ей удалось узнать.

— Не знаю, как Дамблдор руководил школой в последние десятилетия, но могу заметить, что замок находится в плачевном состоянии. Вот здесь, здесь и здесь между кирпичами пятна, кладку разъедает грибок, и это серьезно. В двух местах я нашла пятна на стропилах, признак гниения древесины. Еще несколько лет, и крыша рискует посыпаться на голову обитателям. Мистер Филч показывал мне тайные ходы, один из них обрушен, но над ним проходит стена, и эта стена также находится в аварийном состоянии. Мне не удалось изучить все 142 лестницы, особенно движущиеся, но кое-где уже заметны трещины. Да тот же плющ, который мы с вами рассматривали позавчера — он разрушает стены, между камнями щели, просто за листьями их не видно. Проблем слишком много, чтобы говорить о чем-то одном, и я не понимаю, как здание простояло все эти годы, если за ним так плохо присматривают. Мистер Филч пытается сделать все, что может, но он сквиб, и не может сделать многого, а обо мне и речь не идет.

Говоря это, она продолжала тыкать Снейпу под нос листы с красными пометками, а профессор мрачнел, глядя на громоздящиеся перед ним планы.

— Я рассказала, что я вижу с точки зрения архитектора. А теперь вы поделитесь своими мыслями с точки зрения мага.

— Наверное, для вас не будет открытием, что следить за замком должен директор. Вступая в должность, он приносит клятвы, и ему грозит сильнейший магический откат, если директор вдруг решит пренебречь своими обязанностями. И то, что вы показали, просто неестественно. Такого не может быть, с точки зрения магии это невозможно. Хогвартс стоит в месте силы, подпитываясь и восстанавливаясь, за ним присматривают магические существа и сотрудники, а если появились такие признаки, то значит, магии недостаточно, или ресурсы намеренно ограничивают, хотя школа могла простоять на собственном магическом резерве еще несколько тысяч лет, даже если бы в ней не было людей.

Катерина промолчала, она просто делала то, что ее попросили, и предоставила свое экспертное мнение. И не ее беда, что маги-кудесники считают ее выводы “фантастикой”. Снейп сгреб бумаги в кучу, уменьшил их и спрятал себе в карман. В ответ на возмущенные возгласы, отмахнулся:

— Я это конфискую. Как генеральный инспектор Хогвартса, я могу это позволить. И не хочу, чтобы важные улики исчезли только потому, что их плохо запирали в кабинете завхоза.

— И что вы собираетесь делать дальше?

— Вы магл, вашего мнения может быть недостаточно. Нужно собрать комиссию, привлечь совет Попечителей и сделать все быстро, чтобы дорогой директор или те, кто стоит за ним, не успели скрыться. А мне пора.

Как бы в ответ на слова зельевара, контуры заклинаний потускнели, начали мерцать, и потухли в тот момент, как профессор стремительно вылетел в коридор в страшной спешке.

Конечно, все странности исходили от Дамблдора, но Катя не могла понять, почему он это делал. Хотя, не будучи магом, она и не могла осознать до конца его поступков, но хотелось бы постичь хотя бы логику директорского извращенного ума. У нее просто не было других подозреваемых — остальных сотрудников, работающих в замке, она знала еще хуже, полагаясь больше на интуицию и подозрения, и Катя не могла придумать мотивов для того, чтобы кто-то из ее коллег решился своими руками разрушить прекрасный замок, угрожая при этом жизни и здоровью многих детей.

Она собрала остатки планов, свернула их в аккуратные рулоны, закрепив канцелярскими резинками, и решила отправиться домой, ради разнообразия попав туда раньше восьми часов вечера.

По пути к выходу ей встретился Филч, они остановились, чтобы обсудить планы работы на завтра, после начали спорить о том, стоит ли перетирать доспехи сейчас, или лучше дождаться каникул. Дальше разговор перескочил на зал Славы, где хранились фотографии, награды и квиддичные кубки, а после откуда-то появилась библиотекарь мадам Пинс, которая настойчиво напомнила Филчу о его обещании заказать ей новые стеллажи и подготовить удобные папки для периодики.

Разбирательства на месте заняли полчаса, и даже после завхоз продолжил идти рядом с Катериной, ворчливо с ней переругиваясь. Солнце только начинало садиться, небо еще было ясным, хотя студенты уже убежали в замок, выполнять домашние задания или собираться на ужин. Катя и Филч медленно шли по дороге, огибая Черное озеро, и завхоз никак не хотел отцепиться, находя все новые поводы для спора.

Весна постепенно входила в свои права, вокруг все зеленело и начинало цвести, а у Катерины на душе было тяжело и тревожно, ее пугала неизвестность и было непонятно, что делать потом, когда Снейп разберется с директором, а ее работа в школе закончится. Даже ругаться с Филчем расхотелось, на душе было как-то горько.

Позади раздался шорох легких шагов, и, оглянувшись, Катерина заметила профессора Макгонагалл, которая нагоняла их и легко махнула рукой, привлекая внимание, как только поняла, что ее заметили. Собеседники остановились, позволив декану Гриффиндора приблизиться, а та, подойдя, слегка перевела дух, а после просто обратилась к Филчу:

— Аргус, мне жаль, — после чего одним легким движением кинула в него режущее заклинание “Диффиндо”. На груди Филча образовались несколько длинных ран, и он упал на обочину, зажимая края раны руками.

— Что вы делаете? — Катерина похолодела и переводила взгляд с Филча на Макгонагалл, и не зная, кидаться ей на помощь шефу или бросаться со всех ног наутек от спятившей ведьмы. Здравый смысл пересилил гуманность, и она кинулась бежать, понимая, что это ее не спасет, но и другого выхода не было — разве что нырять в озеро на ужин к Громадному кальмару.

Конечно, ей не удалось пробежать и тридцати метров, как все тело оказалось опутано невидимыми веревками, и Катя с размаху повалилась на землю и разбила нос, не имея возможности защититься от падения руками. Макгонагалл приблизилась сзади, походя трансфигурировала раненого Филча в бревно, а Катерину приподняла в воздух и поволокла за собой в сторону леса, где под деревьями уже мелькала фигура Дамблдора. Старик выглядел немного растерянным, хмурился, но, тем не менее, крепко держал две метлы, одну из которых протянул Минерве, а на другую уселся сам, а пленницу уложил позади себя, как тюк.

Оттолкнувшись от земли, преступники взлетели, а Катя попыталась крикнуть, но ее тут же заткнули “Силенцио”.

— Почему тебе было просто не сдохнуть? — спокойно, как-то даже огорченно спросил Дамблдор, направляясь в сторону деревни. — Дала бы себя прихлопнуть, и все, никаких лишних хлопот ни мне, ни Минни.

Катерина промолчала, напрягая мышцы и стараясь не скатиться с метлы. Краем глаза она видела сухую, строгую фигуру профессора Макгонагалл — декан Гриффиндора летела чуть позади, подстраховывая директора. Она держалась на метле по-королевски, и, очевидно, была мастером полетов, — спина ровная, руки держат древко спокойно и уверенно, ни единой прядки не выбивалось из гладкой прически, ноги элегантно скрещены, подол приоткрывает только кончики туфель, надежно скрывая все остальное.

Катя не знала, что случится, когда они достигнут предела, отмеренного ей замком, кроме того, в Хогсмиде не было запрета на аппарацию, и ей не хотелось представлять, что случится, если директор аппарирует, а она останется в воздухе без всякой поддержки.

Однако далеко улететь злоумышленникам не получилось — наперерез им уже неслись темные фигуры в мантиях, верхом на метлах. Дамблдор недовольно проворчал:

— Да чтоб вам, откуда они взялись? — И тут же стартовал резко вверх, надеясь оторваться. Макгонагалл извернулась и достала палочку, но ее очень скоро сбил один из преследователей, и тут же поймал падающую ведьму, транспортируя ее на землю.

Дамблдор летел, но оставшиеся преследователи не отставали, и очень скоро беглец достиг той точки, где находилась верхняя часть купола, закрывающая Катерине выход с территории. Она не могла ничего поделать, ощущая, как мягкая, но непреодолимая преграда буквально сдернула ее с метлы, и Катя полетела вниз, окончательно прощаясь с жизнью. Мимо пронесся Снейп, который, как борзая, взявшая след, гнался за Дамблдором и, похоже, не собирался его отпускать.

А Катя летела вниз, ожидая, когда уже картинки прошедшей жизни начнут проноситься у нее перед глазами, или как там должно быть перед тем, как тебя размажет по земле тоненьким слоем? Она подозревала, что это судьба — второй раз падать с громадной высоты, и в этот раз у нее не было шансов на спасение, поэтому оставалось только смириться с неизбежным.

Рядом показалась темная тень и мужчина в черной форменной мантии завис на метле, ловко подхватывая Катерину заклинанием левитации, выравнивая скорость и прекращая бесконтрольное падение, превращая его в спокойное, надежное парение. После он подлетел ближе и усадил Катю перед собой на метлу, попутно снимая наложенные на нее чары и заменяя их согревающими, что оказалось весьма кстати — от промозглого сильного ветра и смертельно ужаса женщина ощущала себя продрогшей до костей. А легкий холодок анестезии на разбитом носу снял последние болезненные ощущения.

Спасителем Катерины оказался солидный мужчина лет тридцати пяти-сорока с встрепанными темными волосами, небольшой ухоженной бородкой и ласковыми карими глазами. Глянув на женщину, он улыбнулся и перехватил ее покрепче, видимо, опасаясь, как бы Катя снова не упала с метлы. В объятиях незнакомца оказалось неожиданно уютно, как в теплой колыбели, он приятно пах дубовой корой и лавандовым мылом, и ей неожиданно захотелось улыбнуться в ответ — с плеч будто свалилась огромная тяжесть, и в душе родилась уверенность, что все закончится благополучно.

Катя перевела взгляд на школу и задохнулась от восхищения — замок сиял в лучах заката, не подавляя размерами, а открываясь с новой, неожиданной стороны. Он казался выпуклой иллюстрацией из старинных книжек со сказками, и легко можно было представить дракона, спящего глубоко в подземельях Хогвартса. Запретный лес окружал школу, будто заботливые ладони, рядом переливалось чернильной синевой озеро, а вдалеке высились горные пики с сияющими белизной снежными шапками.

— А можно облететь вокруг, посмотреть получше? — Осмелилась попросить Катя, и в ответ прилетел добродушный смешок.

— Я не буду залетать далеко, похоже, ограничения замка с вас еще не сняты, но немного посмотреть можно, думаю, вреда не будет, — ответил мужчина, и голос его оказался таким же приятным, как улыбка — густым, мягким, низким и, вместе с тем сдержанным и деликатным, будто он опасался, что его глубокие басы напугают собеседницу.

Прислушавшись к просьбе, он направил метлу по спирали, огибая школу по кругу и позволяя Катерине осмотреть ее со всех сторон. Полет в таком темпе занял минут десять, но время пролетело незаметно — так ей хотелось все рассмотреть, а, при возможности, и пощупать.

Когда они приземлились на школьном дворе, там уже было достаточно людно. Снейп вместе с несколькими аврорами стоял подле связанного директора, тут же на земле сидела и декан Гриффиндора, растрёпанная и негодующая.

Чуть в стороне Поппи Помфри перевязывала раны Филча, к счастью, он не успел истечь кровью и выжил, тут же была группа незнакомых магов, среди которых особо выделялся высокий длинноволосый блондин с тростью — похоже, это были представители совета Попечителей школы. А за окнами мелькали любопытные детские лица, которые пытались хоть краем глаза рассмотреть происходящее.

— Как, как вы оказались здесь так быстро, у вас не было времени! — с ненавистью выкрикнула Макгонагалл, а Снейп, глянув на нее, бросил:

— Не вы одна умеете пользоваться хроноворотом, Минерва.

Покончив перевязывать Филча, медведьма быстро проверила Катерину, но не заметила у нее особых повреждений, поэтому быстро обработала пострадавший нос и дала выпить укрепляющее, чтобы придать сил.

— Это вы та магла, что живет в замке? — К Кате подошел бросающийся в глаза блондин, наблюдавший со стороны за оказанием медицинской помощи. Как и остальные маги, он не считал нужным представляться, но женщина уже привыкла, поэтому спокойно кивнула:

— Я. — А что? Магла, живет, она, все правильно, так зачем отрицать?

— Понятно. — Мужчина смерил Катерину взглядом с ног до головы, но она осталась спокойна — лицо помятое и грязноватое, но тут уж ничего не поделать, одежда испачкалась немного, но за это нужно благодарить Макгонагалл. В остальном же мантия была добротной, ботинки — крепкими и даже недавно начищенными. Совершенно не стыдно показаться в приличном обществе, она видела магов, одетых намного более убого.

— Профессор Снейп рассказал мне о ваших изысканиях и открытиях. Вы готовы поручиться за свои слова?

— Мне нет смысла вас обманывать, — пожала плечами Катерина. Конечно, было неприятно слышать сомнение в голосе незнакомца, профессиональная гордость оказалась задета, но в результатах своей работы она была уверена, и ей искренне хотелось привести замок в порядок.

— Понятно. Думаю, вам пока стоит отдохнуть, мисс Лассер, но уже очень скоро вам придется поучаствовать в разбирательстве, постарайтесь не исчезать далеко.

Катя скептически подумала, что при всем желании не сможет никуда деться, а тем более исчезнуть — попытка похищения со стороны Дамблдора только что это доказала, но решила не напоминать об этом собеседнику, чтобы не вызывать лишней неприязни. Блондин кивнул и удалился, а Катя отошла в сторону, привалилась к стене и достала из кармана сигарету, собираясь закурить. Руки слегка дрожали, и зажечь огонь было непросто. Заметив ее затруднения, на помощь снова пришел аврор-спаситель, который был неподалеку, раздавая указания. Он зажег огонек на кончике палочки, и женщина с удовольствием затянулась, выпуская горький дымок, а вместе с ним — и накопленные эмоции.

— Не переживайте, их обязательно посадят, — пообещал аврор, а после протянул руку. — Разрешите представиться — Августус Руквуд, старший следователь отдела Тайн Министерства Магии.

— Кэтрин Лассер, Катерина Сергеевна, будем знакомы, — Руквуд вызывал расположение, и ей не страшно было называть ему свое настоящее имя.

Тот кивнул, еще раз улыбнулся и ушел, привлеченный вопросом коллеги. Понаблюдав, как Дамблдора и Макгонагалл уводят, Катя выбросила окурок в урну и отправилась домой. Она устала, проголодалась и искренне считала, что на сегодня приключений достаточно и вполне можно отдохнуть. А обо всем произошедшем узнать можно завтра.

Задавая вопросы, следует заранее обезопасить себя от последствий своего любопытства

В день ареста Дамблдора Катерину больше никто не беспокоил, и ей даже удалось выспаться, но уже на следующий день мнимый покой закончился, и на женщину свалилась целая куча непредвиденной работы. Мистер Филч еще лежал в палате и, скорее всего, должен был провести там еще пару дней, поэтому все обязанности завхоза легли на плечи его невольной помощницы.

Ей пришлось в первый же день поругаться с Питтсом, заказывать продукты у поставщиков, орать на тупого Хагрида, который напился, переживая арест директора, и разбираться с поносом у почтовых сов, которые съели некачественный корм. Связка ключей, переданных ей Филчем, оказалась тяжелой и раздражала постоянным бряцаньем, к тому же, некоторые студенты, набравшись смелости, подходили со своими вопросами по поводу произошедшего, и не меньшее любопытство проявляли и коллеги. Она не знала, что именно можно рассказывать, поэтому обходилась общими фразами, мысленно кляня Дамблдора за его проделки.

Обязанности директора временно разделили Флитвик и Помона Спраут, и дел у них тоже было выше головы, а Снейп пропадал в Министерстве, давая показания за всех сразу.

Катерина радовалась, что за полгода наблюдения начала немного разбираться в работе завхоза, но это вовсе не значило, что ей было легко, не говоря о том, что все запросы приходилось писать пером на пергаменте, запечатывать сургучом и нести в совятню, привязывая к сопротивляющимся птицам. У нее не было времени даже на ежедневный обход замка, поэтому она вежливо извинилась перед ассистентом Квирреллом, который пунктуально ожидал ее, и тот понимающе кивнул, предлагая перенести исследования на более удобное время.

Ближе к восьми вечера, уставшая и с гудящей головой, она закончила с основными делами и откинулась в кресле, лениво размышляя, стоит ли заглянуть на кухню за кофе или сразу идти домой и выпить там чего покрепче. В комнату сквозь стену влетел сияющий маленький сычик и заговорил голосом профессора Флитвика:

— Мисс Кэтрин, если вы еще в замке, будьте любезны, спуститесь в кабинет к профессору Снейпу.

Доставив послание, птичка растаяла, а Катерина тщательно заперла дверь и отправилась задавать вопросы.

В гостиной у Снейпа уютно горел камин, а сам зельевар и профессор Флитвик беседовали, устроившись в креслах с бокалами в руках. Завидев Катю, они поздоровались, предлагая ей усесться в свободное кресло.

— Желаете капельку вина? — Дружелюбно предложил Флитвик, но Катя отказалась.

— Не на голодный желудок, спасибо. Как-то забегалась, не успела поужинать. И меня гораздо больше интересует информация.

— Охотно верю, у директора тоже неожиданно оказалась куча неоконченных дел, — согласился профессор чар, и тут же предложил: — Тогда давайте выпьем чаю.

На чай Катерина была согласна, вскоре на столе оказались чашки, сахарница, блюдце с лимоном и даже печенье. Снейп предусмотрительно помалкивал, потягивая свой напиток, но, сделав глоток горячего чая, Катя тут же напомнила:

— Профессор, и вам не стыдно — вы же даже бровью не повели, когда я падала с метлы, а вдруг бы разбилась?

— Ни в коем случае не стыдно, — покачал головой тот. — Там и помимо меня спасателей было достаточно, Руквуд прекрасно справился сам, даже экскурсию устроил. Понравилась прогулка?

— Это было потрясающе, незабываемые впечатления, передавайте мою благодарность мэтру Августусу.

— И куда только страх высоты подевался, а меня так и не похвалили за оказанную терапию.

— А вам так нужны мои благодарности?

— Честно говоря, не особо. Как обычно, давлю на совесть.

— Нету у меня совести, профессор, вы уже должны знать. И вообще, вы мне еще за теплицу должны, так что выкладывайте всё, что узнали.

Флитвик хихикал, прислушиваясь к беседе, а Катя, в ожидании рассказа, придвинула к себе тарелку с шоколадным печеньем и бутербродами.

— Подозрения по отношению к директору у меня были давно, помните, я говорил, что постоянно за ним наблюдаю. Но доказательств не было, а появление мисс Лассер стало катализатором, послужившим началом развитию событий и, образно говоря, поломало спину верблюду. Замок звал на помощь, но главной причиной происходящего был директор, поэтому долгое время никто ничего не предпринимал, даже не догадываясь, насколько все плохо.

— Но почему сюда вытянули именно меня?

— Этому может быть много причин — прежде всего, из-за профессии — вы начали бить тревогу, обращая внимание на пятна плесени, тогда как маги просто взмахнули бы палочкой, убирая внешние признаки и не догадываясь о глубинной проблеме. Еще вы магл, и не так подвержены влиянию Дамблдора — волшебникам сложно подозревать в преступных замыслах своего кумира, любимого директора и потрясающего мага, а вам легко, вы видели человека, а не икону. Не забывайте, почти все сотрудники Министерства учились или работали в Хогвартсе, они привыкли уважать директора с детства, а многие ему еще и должны. Вы же одиночка, никак с директором не связаны и готовы отдать этой задаче всю себя, не думая о семье. А еще, если уж совсем откровенно, вы просто фанатик Хогвартса. Я редко видел людей, которые были бы настолько увлечены этим замком. Каждый раз, входя в ворота, вы выглядите как обжора перед коробкой шоколадных конфет, и не думайте, будто этого никто не замечает. Вполне возможно, ощущая в вас потенциал, замок притянул себе на помощь родственную душу.

Катерина смутилась такому описанию, но не могла спорить — она действительно прижилась здесь, и ей будет очень трудно покидать Хогвартс, который она искренне полюбила. Флитвик согласно кивал, подтверждая слова зельевара.

— Но зачем Дамблдору было все разрушать? Он мог спокойно работать и умереть в кресле директора, окруженный почетом.

— Дамблдор хотел славы и могущества. Когда его начали допрашивать, авроры были поражены творящейся в его голове каше, и даже попросили помощи у мозгоправов в Мунго. В молодости он познакомился с Геллертом Гриндевальдом и очень увлекся его идеями чистокровности и превосходства магов. Однако после случилась трагедия с юной Ариадной Дамблдор, Гриндевальд сбежал, началась война, а сам Альбус оказался достаточно умен, чтобы не афишировать свои взгляды. Он готовился стать триумфатором, победить Гриндевальда так, чтобы его имя оказалось вписанным в историю, а после продвигать свои взгляды в Визенгамоте, находясь вне подозрений. Но наступил сорок третий год, сначала русские колдуны убили Гриндевальда, а после погиб и Том Риддл, ученик Дамблдора, на которого он возлагал особые надежды. Эти смерти оказались настолько сильным ударом, что психика Дамблдора пошатнулась, но этого в суматохе никто не заметил, и болезнь постепенно прогрессировала, становясь сильнее.

— Но как он умудрился стать директором? Вряд ли человеку с шуршащей черепицей могли доверить детей.

— Предыдущий директор, Армандо Диппет, перед отставкой долго болел. Он доверял своему заместителю Дамблдору и без задней мысли передал ему кресло директора, даже не прислушиваясь к клятвам, которые тот давал. А сам Альбус, воспользовавшись этим, создал себе немало лазеек, чтобы иметь возможность вредить, не ощущая отката.

Флитвик нахмурился и недовольно покачал головой, будто сокрушаясь в собственной слепоте.

— Когда у Дамблдора не получилось стать героем магического мира, он решил повысить собственную магическую мощь и посчитал Школу подходящим для этого ресурсом. А пост директора давал ему широкие возможности для достижения своей цели.

— А причем тут Макгонагалл? Она же в эту цепочку никак не вписывается — ведьма-полукровка, отец священник, с чего бы ей поддерживать сумасшедшего директора?

— Немногие знали, но Дамблдор достаточно сильный менталист, способный читать чужие мысли. Он пользовался этой способностью, завоевывая доверие и располагая к себе. Минерва была очередной ученицей, которой не повезло привлечь внимание директора. Она была талантливой и целеустремленной, а директор смог направить ее усилия в определенное русло — говорил, что Школа — священное место, где учатся маги, что магия — это чуть ли не божественный дар, и те, кто ею не обладают, обделенные, недостойные, чуть ли не грешники. При этом, все это сдабривалось щедрой дозой ментального влияния, так что Минерва охотно поддерживала полукровок и маглорожденных, считая, что их помиловал Господь, но к маглам относилась с презрением, не показывая этого окружающим, но слепо доверяя словам Дамблдора.

— И этого никто не заметил? Она же с людьми работала, к родителям маглорожденных волшебников ездила, общалась с ними.

— Милая Минни считала себя чем-то сродни миссионера, который забирает детей у язычников и наставляет их на путь истинный. А ради этой благой миссии можно было и потерпеть, в конце-концов, большую часть времени она проводила в Хогвартсе, в окружении, которое она считала правильным.

Катерина была поражена — да, Макгонагалл казалась строгой, но не выглядела фанатичкой. Насколько же обманчивой может быть внешность. Тем временем Снейп долил виски себе и Флитвику, отпил глоток и продолжил рассказывать:

— Дамблдор присосался к магическому источнику Школы, как пиявка, творил напоказ большие чудеса, громко сообщал о своих алхимических достижениях, стараясь соответствовать образу, который создал, но со временем тело выдерживало нагрузки все хуже, он продолжал истощать Хогвартс, но это не шло ему впрок, и однажды старик испугался. Он попытался прекратить это, и тут внезапно проявила себя Макгонагалл, да так, как директор не мог себе представить. Естественно, ментальное воздействие со стороны сумасшедшего не могло не сказаться пагубно на ее мозге, и попытка обожаемого Учителя “сдать назад” была воспринята как предательство. Как же — Альбус отказывается служить их светлой цели, вести к истине детей, поступает, как настоящий отступник. И тогда Минерва подлила ему психотропного зелья, сама начиная программировать его на нужные ей действия. Сообщники вступили в резонанс, который невозможно было разорвать — Альбус влиял на Минерву, а она сама — на Альбуса, при этом оба становились все безумнее.

— Звучит на редкость бредово, уж это точно должен был кто-то заметить!

— Мисс Кэтрин, мы все варились в одном и том же окружении годами, привыкая к необычному поведению коллег, вы же сами видели, какие неординарные люди здесь преподают, так что, по сравнению с некоторыми, и Макгонагалл казалась вполне вменяемой — во всяком случае, свои обязанности она выполняла, за факультетом следила, и в документах всегда был порядок. Мы не могли и представить, что творится в ее голове, — расстроенно пояснил Флитвик. — Кроме того, никто и не сомневался в Альбусе — он же борется за добро, гений и выдающийся маг, и этого для всех было достаточно.

— Вы слишком доверчивые, — недовольно проворчала Катерина, наливая себе на палец виски в чашку из-под чая. История была настолько ненормальной, что ей и самой захотелось выпить, чтобы привести мысли в порядок. — А я с вами так сопьюсь, — добавила она, одним глотком выпивая напиток и подливая себе еще.

— Годы шли, Темные искусства усилиями Дамблдора оказались практически под запретом, а студентам Гриффиндора регулярно напоминали, как важно быть волшебником и служить свету. Альбус забирал магию у замка, не давая ничего, и постепенно начали проявляться внешние признаки этой недостачи — трещины, разломы, плесень, грибок, хотя до этого никому дела не было — Хогвартс же стоял сотни лет, и еще столько же простоит. Это была аксиома, которая не требовала доказательства. Но однажды на пороге Школы появилась растрепанная неухоженная бродячая магла, которая оказалась привязана к школе и отделаться от нее так просто было невозможно. Возможно, сам директор не стал бы ничего делать, он был уже старым, уставшим и больным человеком, но для Минервы с ее горячей шотландской кровью это стало вызовом и она начала требовать, чтобы Дамблдор как-то убрал вас отсюда, не считаясь с методами.

— Но идти на убийство — не слишком ли круто?

— К тому моменту эти двое окончательно потеряли берега. Первая ловушка с канатом была делом рук самого Дамблдора, он все продумал, аккуратно подготовил и исполнил, но именно эта аккуратность заставила насторожиться профессора Флитвика — он понимал, что ловушку очевидно установил взрослый сильный волшебник, а таких в Школе не очень много. И здесь он, к счастью, согласился помочь мне, как человеку, в некоторой степени, постороннему, но обладающему определенными полномочиями, а не пошел к директору. За что я ему благодарен.

Флитвик кивнул, приветственным жестом приподнимая свой бокал, и коллеги чокнулись с мелодичным звоном.

— С самого вашего появления я заметил волнение директора и решил сделать вас наживкой, на которую надеялся его поймать.

— Так вот почему вы так настойчиво набивались мне в друзья.

— Конечно, таков был план. Вы же не сердитесь?

— А вам будет дело, если рассержусь? Я так и думала, что у вас за пазухой камень таится, так что не в обиде. Просто теперь держитесь от меня подальше со своей “дружбой”, я второго такого приключения не переживу.

— Не могу вам этого обещать, — бесстыдно пожал плечами профессор, а Катя вздохнула — если она хотела здесь остаться, придется терпеть и Снейпа с его планами. К его чести, вовлекая Катерину в неприятности, он после действительно её спасал, не оставляя без страховки, и она поняла, что положиться на зельевара можно, он обязательно вытащит из неприятности, даже если предварительно сам же в эту неприятность спихнет. Что поделать — натура такая гадская. И даже Флитвик промолчал, не зная, как усовестить своего чересчур продуманного коллегу.

— Вторая ловушка с рыцарем была делом рук Минервы, и, скорее всего, она действовала под влиянием импульса, воспользовавшись предоставленным шансом, но и этим подставила себя, так как рыцари — часть системы безопасности Хогвартса, и людей, которые имеют право управлять ими и давать приказы, можно пересчитать по пальцам, об этом все прекрасно знают. А вы после сами рассказали нам, что встречали Минни во дворе, здесь уж два и два сложить было совсем просто.

— Это было ужасно и жестоко, я думала, что погибну, у этой железяки не было никаких тормозов, только одно желание — убивать.

— Вам повезло, что подвернулся Магорио, хотя и нельзя похвалить его за уничтожение вещественных доказательств.

— А сам Магорио к этому никак не причастен?

— Нет, авроры совершенно точно говорят, что он не причастен к преступлениям.

— Жаль, а ведь был такой хороший повод от него отделаться.

Снейп ухмыльнулся, он уже не раз видел, как Катерина удирала от чересчур любвеобильного доктора, а Флитвик пробурчал, что стоит вызвать кое-кого на дуэль, чтобы преподать урок хороших манер.

— Проколовшись с рыцарем, наши бывшие коллеги-заговорщики решили затаиться и придумать что-то понадежнее. И здесь кстати пришелся тот самый цветок, который так невовремя “зацвел”.

— Что, и это их работа?

— Конечно, просто спланировано получше. Здесь им понадобилось время, чтобы поливать цветок ускоряющим рост зельем, осторожность, чтобы Помона этого не заметила и тщательный просчет. Вы исследовали замок планомерно, составляли себе график на неделю-две вперед, расписывали, куда и в какие дни идти, кто будет вас сопровождать, а эти записи лежали у Филча в кабинете, куда директор мог попасть легко, и знать, где вы окажетесь, когда и с кем.

Катя поморщилась — впервые ее попытки хоть немного планировать свою жизнь вышли ей боком, дав возможность преступникам этим воспользоваться.

— Удар был направлен и на меня — если бы я под воздействием пыльцы вас изнасиловал или убил, меня бы точно убрали из Школы, уволили или посадили, и тогда Дамблдор избавлялся сразу от двух мешающих ему людей. Этот план был чрезвычайно рискованным, ведь нужно было просчитать все вплоть до секунды, и здесь пригодился хроноворот, который был у Макгонагалл. По словам самой Минервы, им пришлось шесть раз возвращаться и менять дозировку зелья, чтобы цветок дозрел и выбросил пыльцу в конкретный момент, ни минутой раньше, ни минутой позже.

— Слишком сложно и ненадежно.

— Но и желание отделаться от вас было очень сильным. А сам инцидент выглядел сущей случайностью — все наверняка подумали бы точно, как вы — "это невозможно". А вот я сразу почувствовал неладное, разозлился и решил, что пора прекращать эти игры. Сначала я исследовал сам цветок Лукреции, и, конечно, нашел следы зелья. После связался с друзьями в Министерстве и в аврорате, попросил мистера Филча не выпускать вас из виду, написал пару писем. Вся эта активность привлекла внимание Дамблдора, и, если раньше злоумышленники надеялись, что у них есть время, теперь понимали, что нужно торопиться. А потом я показательно заперся с вами в каморке и очень подозрительно умчался после разговора, как будто за мной черти гнались. Результат очевиден — они пошли ва-банк и проиграли, угодив прямо в любовно расставленную мною ловушку.

Катя и Флитвик таращились на Снейпа, как на диковинного зверя, а тот откровенно красовался, нарываясь на похвалу.

— Это, вообще-то, неэтично, — сообщил преподаватель чар, спуская зельевара с неба на землю.

— А еще страшно и опасно, как пиздец, — добила Катерина. — Из-за ваших игр мистер Филч чуть не погиб, и я могла лишиться жизни. Меня могли никуда не тащить, а прикончить на месте, у вас, магов, есть смертельные заклинания. Слишком много дыр и допущений. Вам, похоже, везло не меньше моего. Может, ваш план был говно, или правда был говно — тут уж третьего не дано.

Флитвик согласно кивал, даже не возмущаясь из-за чересчур грубых слов Кати. Но Снейп не растерялся, он был заметно доволен собой, и такие мелочи, как чужое неодобрение или этика, не могли потопить крейсер его самоуверенности.

— А почему вы так взъелись на директора? — поинтересовалась Катерина вопросом, который давно ее интересовал.

— О, это давняя история. Я ведь, как и все остальные, учился в Хогвартсе, был бедным парнишкой-полукровкой, и меня часто задирали ребята-мажоры с идейно-правильного факультета Гриффиндор. А директор попустительствовал, я же был слизеринцем, таких не жалко. Преследования продолжались, но перелом наступил, когда Дамблдор решил взять в школу мальчишку-оборотня. В полнолуния его держали в той хижине, что вы сейчас по недоразумению называете своим домом. Не знаю, чем думал директор, но через некоторое время я сам чуть не оказался в пасти этого оборотня. Дамблдор хотел этим воспользоваться и навязать мне долг жизни по отношению к одному из хулиганов. Тоже мне, долг жизни — этак можно специально бросать людей с крыши, а после ловить и требовать долги за спасение. Нашли дурака! Вместо этого я заявил протест, стукнул в Министерство, оборотня убрали из Хогвартса, а тогдашний декан Гриффиндора лишился места. Сам директор смог усидеть на посту благодаря своим связям, отделался солидным штрафом, но и здесь нашел для себя выгоду, посадив на место декана свою верную помощницу-Минерву. Но меня больше не трогали, а я затаил зло и запомнил, насколько могущественной может быть сила бюрократии. Именно из-за этого я пошел работать в Министерство, вызвался на пост генерального инспектора Школы и превратился в персональную занозу в заднице у директора, подмечая все его промахи и тыкая в них носом, терпеливо ожидая возможности отомстить.

Слушая Снейпа, Катерина мысленно сравнила его с медоедом — такой же отбитый, злопамятный и мстительный тип, который вопьется зубами и будет тащиться следом, не размыкая хватки, даже если сам окажется на грани гибели. В голове всплыла картинка из фильма “Наверное, боги сошли с ума”, где герой брел по пустыне, с медоедом, зависшим на том ботинке, которым ему не повезло на зверька наступить. А после вспомнился и Снейп на метле, который гнался за директором с точно таким же выражением лица, какое было на морде у того медоеда.

У нее оставался только один вопрос, который она и поспешила задать зельевару, пока он был в благодушном настроении:

— Профессор, а зачем вы забрали у меня те носки? Вы не только пожиратель булок, но и воришка носок?

— Мисс Лассер, я забрал носки, потому что мне так захотелось. Вы так очевидно не хотели их отдавать, что это стало делом принципа, и я до сих пор доволен своим поступком.

Катерина, которой эта ребячливая проделка не давала покоя покоя три месяца, снова махнула чашку виски и волевым усилием не стала ничего комментировать. В конце-концов, доказать свой авторитет, отнимая носки — это лучше, чем если бы зельевар пописал ей в тапки, как вредный котяра. С ним все было ясно — такой же ненормальный, как и остальные. Но Катя и сама начала сомневаться в своем психическом здоровье, ведь среди этого сборища неадекватов она ощущала себя максимально уверенно и комфортно, будто оказалась на своем месте, которое так давно искала.

Удовлетворив свое любопытство, она поднялась, попрощалась и убрела домой спать, не опасаясь больше, что ей на голову свалится люстра, а работы у нее было еще много, и, несмотря на все творящиеся безобразия, её обязанности никто не отменял.

Привыкая к темноте, страшно снова видеть солнечный свет, хотя для этого иногда достаточно просто открыть глаза

Через полмесяца после ареста Дамблдора и профессора Макгонагалл судили и поместили в больницу святого Мунго как невменяемых. Имущество директора было конфисковано в качестве возмещения ущерба, но санкции не коснулись Аберфорта, и он даже не особо горевал о свихнувшемся брате, видимо, уже давно вычеркнул того из памяти. Он даже не обижался на Катерину, пробурчав только при следующей встрече: “Всякое бывает”, и позволил ей сохранить подработку.

Вскоре на пост директора должен был заступить Флитвик, и Катерина очень переживала — пока она еще была связана с замком, но не знала, что случится, когда следующий директор принесет присягу — ведь тогда угроза исчезнет, и Хогвартс сможет отпустить свою невольную помощницу.

Церемония принятия присяги проходила без учащихся в кабинете директора, но на ней присутствовали преподаватели и члены Попечительского совета. Катерина пришла вместе с Филчем и порядком нервничала, наблюдая, как Флитвик в парадной мантии стоит перед присутствующими, давая нужные клятвы Люциусу Малфою, а Снейп скрепляет клятвы своей магией. Когда последние слова затихли, все дружно зааплодировали, а Катя ощутила странное тепло, как мягкое, ободряющее объятие, которое тут же исчезло, а у нее от этого ощущения на глаза навернулись слёзы, но женщина тут же смахнула их рукавом, надеясь, что это спишут на волнение от радостных событий.

Во время праздничного фуршета она отпивала вино из бокала, ощущая на себе любопытные взгляды приезжих магов, но вопросов ей никто не задавал, видимо, все еще будет впереди.

Так и случилось, когда остальные расходились, Филч придержал Катю за рукав и качнул головой. Флитвик колдовал над директорским креслом, делая его повыше, а кроме них в кабинете остались Снейп и Малфой.

— Ну так как, мисс Лассер, теперь вы свободны? — Люциус не стал ходить вокруг да около, прямо задавая вопрос, который его интересовал.

— Не знаю, я ничего такого не почувствовала, — ответила Катерина, стараясь лишний раз не смотреть на блондина — вдруг он, как и Дамблдор, читает мысли. — Вряд ли моя работа закончена, в конце концов, еще ползамка не изучено, вдруг найдется что-то еще.

Малфой подозрительно прищурился, но промолчал, и в разговор вмешался Флитвик. Он подошел к Кате и попросил ее:

— Будьте любезны, посмотрите сюда и скажите, что вы здесь видите.

После этого он откинул покрывало, закрывающее стоящее у стены массивное старинное зеркало, и Катерина, робея, в него заглянула, а от увиденного у нее буквально перехватило дыхание. В лучах рассветного солнца золотились крыши Хогвартса, замок сиял белоснежными стенами, как будто покрытый глазурью, в воздухе плыли лепестки цветущих вишен, а над башнями пролетел дракон, легко рассекая воздух крыльями.

— Ну, что вы видите? — Оторвал ее от наблюдений осторожный вопрос директора.

— Хогвартс… Но какой же он красивый! Это зеркало в прошлое, таким он был, как только его построили?

— Нет, но в ваших силах сделать его таким, — ласково улыбнулся Флитвик, а Филч внезапно не выдержал и выкрикнул:

— А я говорил, говорил, она для этого подходит лучше меня!

Катерина изумленно переводила взгляд с одного на другого, ожидая объяснений, и Снейп пояснил:

— Мистер Филч собирается уходить на пенсию. Говорит, что устал.

— Да я ебал такие приключения! У меня до сих пор при виде ножниц руки трясутся! — Рявкнул завхоз. — У меня кошка сиротой останется, вы будете за ней смотреть, если что случится?!

Лорд Малфой слегка поморщился от чересчур грубого слова, но не стал делать замечаний, а Флитвик снова уселся за стол, доставая из ящика лист пергамента, на котором начали проявляться строчки букв.

— Не могу сказать, что не понимаю опасений мистера Филча, — мягко сказал он, — и целиком поддерживаю его просьбу об отставке. Но у Попечительского совета были свои претензии, сомнения, ведь нужно искать опытного человека на место завхоза и Хранителя ключей. Не Хагриду же отдавать ключи от ворот Школы, он их потеряет. И тогда мы с профессором Снейпом вспомнили, что искать никого не надо, у нас уже есть подходящий кандидат, который все равно не может покинуть территорию Хогвартса. Осталось только устроить небольшое испытание, которое вы, мисс Лассер, блестяще прошли.

Флитвик лукаво улыбнулся, а Малфой слегка поморщился, но кивнул, будто соглашаясь.

— Могли возникнуть сомнения из-за отсутствия у вас магических сил, но у мистера Филча их тоже было не очень много, что не помешало ему выполнять свою работу в течение многих лет. А замок вы знаете хорошо, и, думаю, со временем узнаете еще лучше, так, как никто другой.

Катерина слегка нахмурилась, вспоминая, как туго ей приходилось во время болезни патрона, но и соблазн был велик — остаться работать в Хогвартсе не на птичьих правах, а как полноправный сотрудник — это дорогого стоило.

— Мы будем менять постепенно политику среди учащихся, и, уверен, через несколько лет отношение к маглам будет более уважительным. А еще… вы сможете делать здесь любой ремонт, какой захотите.

Этот удар оказался настолько ниже пояса, что у Катерины округлились глаза, и пальцы сами дернулись в направлении пера. Флитвик продолжал довольно улыбаться, как будто видел собеседницу насквозь.

— Ввиду ваших особых обстоятельств, контракт будет бессрочным, но вы сможете его разорвать, если обнаружите, что ограничения, наложенные замком, с вас сняты, и захотите уйти. А до тех пор продолжайте выполнять свою работу, надеюсь на плодотворное сотрудничество.

Малфой кивнул, демонстрируя этим свою поддержку, а Катя быстро пробежала контракт глазами: "оберегать", "защищать", "хранить", "способствовать процветанию" — это она и так собиралась делать. Но были и плюшки — завхоз получал защиту замка, становился мало восприимчив к чарам и ядам, лучше сопротивлялся ментальному влиянию — наверное, поэтому Филч раньше так легко обходил ловушки, подготовленные студентами. Это выглядело достаточно полезным качеством, поэтому она быстро расписалась и получила в руки уже знакомую ей солидную связку ключей.

— Желаю удачи, мисс Лассер, я буду наблюдать за вашими достижениями, — коротко бросил блондин, попрощался со всеми кивком головы и отбыл через камин.

Филч получил свой заслуженный расчет, и, подхватив кошку, смылся собирать вещи. Он не выглядел огорченным тем, что покидает место, в котором так долго прожил. Довольный Аргус успел шепнуть Кате, что уже прикупил на скопленные средства домик на южном побережье Британии и собирается жить очень далеко от холодной, суровой Шотландии, коротая старость в тепле и посиделках за бриджем со стаканчиком шерри.

— Не переживайте так, постепенно циркуляция магии в замке восстановится, и работы по мелочам поубавится. К тому же с должностью завхоза ваш статус будет повыше, и домовые эльфы станут вас слушаться, — пообещал Флитвик.

— Но этого нельзя сказать про профессоров и учащихся, — тут же добавил Снейп.

Катя скептически глянула на коллег — будто раньше было иначе? Но ничего, разберётся, и не с таким сталкивалась, здешние домашние дети попроще дворовой босоты из русской глубинки.

Она сжала ключи в кулаке и впервые за долгое время искренне улыбнулась, ощущая тепло, расходящееся по телу. Если и раньше она воспринимала Хогвартс как живое существо, то теперь это ощущение стало намного сильнее, и ей казалось, будто и замок радуется, получив нового хранителя. Сегодня Катя увидела в магическом зеркале цель, которую нужно достичь, и не собиралась останавливаться на своем пути.

Пять лет спустя

Екатерина Сергеевна выходила из своего кабинета, поправляя воротник мантии и натягивая перчатки. При виде ее два третьекурсника-слизеринца вежливо кивнули, и она поприветствовала детей в ответ.

Сегодня она уже встречалась с гоблином-прорабом, получала заказанные цемент, дрова и плитку для дорожек. На поле для квиддича заканчивали укладывать искусственное покрытие, и скоро его можно будет зачаровать для безопасности игроков. А ещё директор Флитвик разрешил установить у Черного озера скамейки и пару беседок — студентам удобнее будет обедать и учиться на свежем воздухе.

Помона Спраут мечтала разбить сад с розарием под открытым небом, четырех теплиц ей было недостаточно, и для этого нужны были грунт, древесина, поддоны, компост, горшки, сетка, пластик и ещё десятки мелочей.

Не сказать, что прошедшие годы были лёгкими, они были полны хлопот, конфликтов и ссор. Находились те, кто считал, что маглам не место в Хогвартсе, даже на такой ничтожной должности, и Флитвику пришлось неоднократно показывать зубы, доказывая катину полезность. Как ни странно, его поддерживал и лорд Малфой, который, хотя и был потомственным чистокровным аристократом из "Списка двадцати восьми", оказался вполне разумным человеком, оценивающим способности человека, а не уровень магических сил. Ей за Малфоя замуж не идти, а со своими обязанностями она справлялась хорошо, замок содержался в порядке, и это было заметно.

Катерина заметила знакомую фигуру и поспешила вперёд:

— Профессор Снейп, сэр, какой замечательный день, вы не находите?

— Не нахожу, отвяжитесь, мисс Лассер, — неприветливо пробурчал зельевар, кидая на собеседницу неприязненный взгляд, но это уже давно ее не трогало, и она тут же продолжила:

— Ну что вы, мы же друзья, вы сами говорили. Что, так сложно выполнить махонькую просьбу?

— Черт меня дёрнул тогда называть вас своим другом, неприятности одни…

— Да ладно, не прикидывайтесь беднягой, вы своей выгоды не упускаете. Я вот, например, знаю, что скоро приедет Уолдон МакНейр, будет отстреливать расплодившихся акромантулов, так я могу замолвить словечко, и некий зельевар сможет после получить пару склянок яда или ещё какие запчасти от арахнида. Неужели вам не интересно?

Снейп остановился, недовольно глянул на Катю, но после сдался:

— Выкладывайте, чего вам надо?

— Покатайте меня на метле.

Зельевар изменился в лице и протестующие махнул рукой:

— Да ни в коем случае! А если что-то случится, а если вы упадете? Опять же, вас придется держать руками, а если Руквуд решит, что между нами что-то есть, он мне эти самые руки обрубит, а после еще на кладбище живьём прикопает.

— Мы выберем самую длинную метлу и я сяду сзади, подстрахуете от падения чарами левитации. Ну давайте, профессор, вам же нужен яд, а Руквуда я как-то успокою.

Зельевар вздохнул. Свежего яда хотелось, это был ценный ингредиент для многих зелий, но и ревнивый невыразимец — не шутка. Тем не менее, жадность пересилила, и они направились в сторону сарая для метел.

— И как Руквуда угораздило, что он в вас только нашел.

— Может, у него вкус хороший.

— Он вообще мне заявил, что это была любовь с первого взгляда. Я решил, что Августус головой ударился — влюбиться в то лицо, с каким вы были при первой встрече — нос разбит, лицо грязное...

— Зато при второй встрече его ждал приятный сюрприз. Во всяком случае, его самого все устраивает, а вы можете отвернуться и не смотреть.

Снейп фыркнул, хотя спорить не стал, в конце-концов, не ему вмешиваться в чужую личную жизнь. Но и справиться с любопытством не мог, поэтому поинтересовался:

— Он за вами ухаживает пять лет, так что, ответите на его чувства?

— Может, и отвечу, какие мои годы, мы хорошо ладим, и нельзя все время держаться за прошлое, то, что было, — прошло, и возвращаться к этому не хочется.

— Ага, особенно после такой роскошной мести, — довольно захихикал Снейп, чуть не потирая руки.

Катерина покачала головой — когда Руквуд узнал ее историю, он достал в отделе Тайн некий запретный артефакт, смотался вместе со Снейпом в Россию и устроил ее бывшему мужу целый месяц реалистичных кошмаров. Каждую ночь Алексею снилось, как он выпадал с балкона, и не мог проснуться до тех пор, пока не ударялся об землю, что сопровождалось и довольно неприятными болевыми ощущениями. В итоге мужик наполовину поседел, превратился в неврастеника, ходил под себя и спать мог только под лекарствами, что иногда выходило ему боком. Но жалости к нему Катя не испытывала, считая это достойной платой за ее пятилетнее бродяжничество, лишения и невозможность довериться другим людям.

— А мне было весело, когда вашей местью заинтересовались российские магические спецслужбы, прислали официальный запрос в Министерство магии, и вы с Руквудом после врали Скримджеру, что вы мои названные братья и должны были отомстить за меня по законам Шотландских гор.

— Ну что, русским это объяснение подошло, дикие люди.

— Да нет, они просто решили не связываться с чокнутыми британскими магами.

Снейп выбрал метлу и по-джентельменски помог Кате устроиться, после оттолкнулся ногами от земли и они взлетели, поднимаясь все выше над крышами Школы.

Приближалось лето, скоро можно было отправлять детей на каникулы и продолжать ремонт, строительные леса привычно появятся на некоторых башнях, можно будет заменить трубы, устроить в кухне нормальную вентиляцию и попробовать оснастить хотя бы одну башню системой отопления — Катя выписывала маггловские журналы для дизайнеров, и видела в них чудесные радиаторы "под старину". А ещё переписывалась со строителями, которые реконструировали старинные поместья и замки — от них можно было узнать много чего полезного. Конечно, придется пристраивать котельную, но ради тепла в замке можно и потерпеть временные неудобства.

Взгляд на Хогвартс сверху позволял собраться с мыслями и лучше спланировать свою дальнейшую работу. Но от размышлений ее отвлекло ехидное замечание:

— Мисс Лассер, я уже поднялся достаточно высоко, и, если не ошибаюсь, давно пересёк ту черту, где вас должно было сдернуть с метлы?

— Ну, думаю, вы никому об этом не расскажете, — пробормотал Катерина, продолжая любоваться замком.

Снейп весело хмыкнул, но ничего не сказал. Конечно, он расскажет от этом Флитвику, но Катерина была не против — директор ее точно не выдаст, а может и похвалит за предусмотрительность во время их очередной совместной попойки.

Оковы, наложенные на нее замком, спали ещё в день заступления Флитвика на пост директора, в чем сама она смогла убедиться, устроив себе длительную прогулку и не ощутив на пути привычной воздушной преграды. Постояв недолго, она в тот раз повернула и быстро вернулась обратно, надеясь на то, что ее никто не заметил. Связь с Хогвартсом и ее невозможность никуда уйти были лучшим гарантом тому, что она сохранит свою работу и память. А ради этого можно было потерпеть ограничения в виде невозможности путешествовать или выбраться за покупками в соседний городок — все необходимое было в Школе или, на крайний случай, можно было сделать заказ с совой.

Профессор направил метлу вниз, подлетая ближе к Астрономической башне, пролетая между шпилями. Перед Катей открылся вид, который она впервые увидела пять лет назад, и никак не могла насмотреться. Величественный замок, розовеющий в лучах закатного солнца, блестящая новенькая черепица, сияющие медью козырьки и флюгеры, разноцветные витражи, искрящиеся, как бриллианты, окошки. А внизу расстилались бескрайние просторы, укрытые вереском, и на нем переливались белые росы, капельки влаги, оставшиеся от выпавшего недавнего теплого весеннего дождя.

Жизнь, которая раньше была серой, превратилась в удивительное яркое приключение, и история, начавшаяся, как пугающая драма, помогла Кате вернуть себе надежду и веру в людей, которые ее окружали. Она улыбнулась и кивнула собственным мыслям — ее ждало много работы, но она готова была постараться ради людей, которых называла друзьями, и ради места, ставшего для нее настоящим домом.

Примечания:

Благодарю своих терпеливых, любимых читателей за поддержку и внимание к моей работе, только благодаря вам удалось довести сюжет до логического конца. Надеюсь, мы снова встретимся, когда придет время новых историй )