Рассвет над Британией (гет)

Атмосфера в Большом зале Хогвартса была радостной и оживлённой. Драко вполуха слушал болтовню профессора Слагхорна; в общем-то старик-зельевар был не самой дурной компанией: уж всяко приятнее Амбридж, рядом с которой моментально портился и аппетит, и настроение. Впрочем, сегодня утром она удалилась к Яксли для доклада — к вящему удовольствию всех преподавателей.

Этим субботним днём должен был состояться поход учеников в Хогсмид, который к тому же удачно выпал на Хэллоуин. Поначалу Снейп, заботясь о безопасности студентов, и вовсе собирался отменить традиционное паломничество в волшебную деревню — но против этого сначала выступила Амбридж, ведь Министерство упорно поддерживало иллюзию «мирной» и «спокойной» жизни, а затем точку зрения верховного инквизитора неожиданно поддержал портрет одного покойного директора Хогвартса, попросив Северуса не лишать детей радости в это и так нелёгкое время.

Впрочем, Драко даже был рад. Конечно, он не мог не согласиться с весьма резонными опасениями своего начальника — но почти безвылазное пребывание в стенах Хогвартса изрядно угнетало, и профессор Малфой радовался возможности хотя бы на несколько часов вырваться из школы.

Дни в школе волшебства и чародейства шли своим чередом. На прошлых выходных состоялся квиддичный матч между командами Гриффиндора и Слизерина — впервые за несколько лет Драко присутствовал на нём в качестве зрителя. Отрадно было выбраться из замка да поболеть за свою команду; впрочем, нынешняя слизеринская команда не впечатлила Малфоя, и он вынужден был признать, что игра сборной Гриффиндора — особенно охотниц Робинс и Макдональд, загонщиков Кута и Пикса — была на порядок сильнее. Под конец матча Харпер всё же смог выцарапать снитч из-под носа у гриффиндорского ловца Юана Аберкромби, и Слизерин одержал победу с перевесом всего в двадцать очков. Драко обсудил свои впечатления от прошедшего матча вместе с коллегами, и к удивлению для себя, нашёл неплохого собеседника в лице Макгонагалл — раньше декан Гриффиндора, с тех пор, как Малфой был назначен преподавателем защиты, почти не заговаривала с ним.

Кикимер и Добби исправно осведомляли Драко о настроениях среди учеников, и как выяснилось, среди них действительно были сторонники Пожирателей Смерти: слизеринцы Уилкис, Пайк и Спанджен, которых он более-менее помнил, да ещё несколько почти незнакомых ребят, в том числе и с Рэйвенкло и Хаффлпаффа. Малфой наказал эльфам тщательно следить за ними: он прекрасно понимал, что за этими подростками нужен глаз да глаз — ведь, как тяжело бы не было это признавать, Драко сам когда-то был таким же. Когда, одержимый ненавистью и жаждой мести за отца, принял Чёрную метку, когда с гордостью взялся за миссию, порученную ему Тёмным Лордом... и натворил немало бед.

Долорес Амбридж по-прежнему инспектировала занятия в Хогвартсе, и уже успела по «доброй традиции» оставить Хагрида на испытательный срок. Драко опасался, что Амбридж устроит какую-нибудь пакость в ответ на отказ сотрудничать с ней — но похоже, что Долорес пока не решалась пойти на открытую конфронтацию с ним и Уизли.

И кстати, об Уизли...

После того приснопамятного разговора Драко ожидал, что Перси окончательно возненавидит его как бывшего Пожирателя Смерти, как невольного свидетеля гибели его брата. Однако, вопреки его опасениям, отношение Уизли к нему не ухудшилось. Более того, хотя после того дня у них больше не было подобных разговоров по душам, Перси который раньше если и приветствовал Драко, то разве что сухим кивком, теперь каждый день желал ему доброго утра, и похоже, относился с куда меньшей неприязнью, чем обычно. Неожиданно для себя Драко заметил, что его мнение о своём коллеге тоже поменялось. Раньше младший Малфой презирал Перси как очередного гриффиндорца, очередного Уизли, очередного «предателя крови»; теперь же Драко видел, что за маской зануды с фанатичным стремлением к порядку и дисциплине, карьериста, готового пройти по чужим головам, скрывается обычный человек с простыми человеческими чувствами. И Драко сам не знал, что ему теперь думать об Уизли, который открылся ему с новой, незнакомой стороны.

Хогсмид встретил своих гостей холодной, промозглой погодой да неожиданно весёлой и праздничной атмосферой. Всюду висели фонарики из тыквы, фигурки пауков, привидений и машущих перепончатыми крыльями летучих мышей, витрины магазинов были увешаны плакатами. Ученики неторопливо прогуливались по Верхней улице, разглядывали витрины лавочек, оживлённо галдели и смеялись. Словом, казалось, что в деревню вернулась мирная жизнь; разве что патрульные стояли чуть ли на ни на каждом углу.

Лениво потягивая сливочное пиво, Драко сидел за столиком в «Трёх мётлах». В пабе, как и всегда, было полным-полно народу: студенты Хогвартса, среди которых Малфой приметил и Асторию Гринграсс, местные обыватели, гости со всех уголков Магической Британии; были тут и маги, и ворчливо перешёптывающиеся гоблины, и уродливые носатые каргуньи. Мадам Розмерта, смазливая пышнотелая барменша, едва успевала наполнять бокалы посетителям. Даже последние новости, что обсуждали постояльцы, не касались войны: очередной декрет Министерства, чемпионат мира по квиддичу, да весть об уходе Виктора Крама из большого спорта...

В нос ударил сладкий запах духов, а затем послышался знакомый голос:

— Здравствуй, Драко. Я подсяду, не возражаешь?

Драко обернулся и увидел Панси Паркинсон. Его бывшая подружка явно похорошела после школы — тёмно-каштановые волосы, аккуратными локонами спускавшиеся вниз; дорогая мантия, достаточно облегающая, чтобы подчёркивать достоинства женской фигуры, и в то же время достаточно просторная, чтобы быть в рамках приличий; даже круглое лицо и вздёрнутый носик, за который недоброжелатели дразнили Панси «мопсом», вовсе не портили её.

— Привет, Панси, — произнёс Драко, жестом приглашая девушку присесть. — И что же тебя привело в Хогсмид?

— Просто захотела повидать тебя, — Панси улыбнулась в ответ, кокетливо поправляя причёску. — Мы, знаешь ли, давно не общались, вот я и соскучилась.

— Да, действительно давно, — с холодной ухмылкой протянул младший Малфой. — Кажется, с тех самых пор, как моя семья перестала быть в фаворе у Тёмного Лорда.

— Причём здесь это, Драко? — взметнув брови, деланно удивилась Паркинсон. — Я вовсе не собиралась отворачиваться от тебя... Просто ты в прошлом году был такой мрачный, такой неприкаянный, всех сторонился — и я подумала, что не стоит тебя тревожить лишний раз.

— Неважно, Панси, я вовсе не собираюсь тебя в чем-то обвинять. Это твоя жизнь, и ты мне ничего не должна, раз уж я тебе безразличен.

— Разве я говорила, что ты мне безразличен? — всё так же улыбаясь, возразила Панси. — Было бы оно так, я не пришла бы сюда. Но мне правда хотелось увидеть тебя, Драко, поинтересоваться, как у тебя дела, и помочь тебе, если нужно.

— Помочь? — удивился Драко. — И с какой стати ты решила, что я нуждаюсь в твоей помощи?

Панси закинула ногу на ногу; пола мантии отошла в сторону, обнажая колено и женскую ножку ниже него... Весьма симпатичную ножку. Если бы подобное произошло года два назад, юношеский организм Драко непременно отреагировал бы соответствующим образом — но сейчас Малфой чувствовал лишь досаду и негодование от того, что его пытаются соблазнить таким нехитрым способом.

— Насколько я понимаю, Драко, — продолжила она, — прошлые два года были для тебя тяжёлыми. И сейчас, как я слышала, у тебя не всё в порядке. Ты поссорился с отцом, работаешь на не самой престижной работе...

— Я бы не сказал, что непрестижной, — жёстко отрезал Драко. — Мой прапрапрадед, Финеас Найджелус Блэк, тоже преподавал в Хогвартсе.

— Драко, как же ты не понимаешь, что дело вовсе не в Хогвартсе. Дело в том, кто им сейчас руководит. Наш бывший декан — предатель крови, и сейчас находится в проигрышной позиции. Он сделал неправильный выбор, он — неудачник, у которого почти не осталось союзников. Тебе вовсе не обязательно находиться на одном тонущем корабле вместе со Снейпом.

Драко закатил глаза: теперь цель визита его бывшей девушки стала более чем очевидной. Паркинсон, явно истолковав его жест как знак сомнения, наклонилась над столиком, демонстративно выпячивая обтянутую мантией немаленькую грудь.

— Драко-Драко, пойми, я действительно забочусь о тебе, желаю тебе только добра, и не хочу, чтобы ты сделал неверный выбор, — томно понизив голос и игриво глядя своему собеседнику в глаза, проговорила она. — И ты мне очень даже небезразличен. Кстати, Драко, как ты смотришь на то, чтобы продолжить нашу беседу... в более приватной обстановке?

— И зачем же я тебе понадобился, Панси? — недоверчиво усмехнувшись, спросил Драко. — Я отщепенец, почти что предатель рода, и мой отец не желает меня знать.

— Ты единственный его наследник, Драко, — ответила Панси, смотря на Драко всё тем же кокетливым взглядом. — Мистер Малфой не станет отрекаться от тебя из-за того, что вы повздорили из-за какой-то ерунды.

— Это случайно не он тебя послал? — резко задал вопрос «в лоб» Драко.

— Что ты? Конечно нет! — от волнения Панси повысила голос и на секунду невольно отвела взгляд. — Я пришла сама, ведь ты же мне не чужой человек.

— Знаешь, Панси, что я понял за последние два года? — тяжело вздохнув, произнёс Драко.

— И что же?

— Эти годы действительно действительно были нелёгкими для меня, — холодно ответил младший Малфой. — Но благодаря им я понял, что из себя представляют окружающие меня люди. Снейп в тяжёлый момент дал мне защиту. Ты же, как и прочие, кого я считал друзьями, оставила меня в одиночестве.

— Значит, ты остаёшься при своём мнении? — Паркинсон отстранилась, в голосе её уже не было прежней приветливости.

— Да, остаюсь, — процедил Драко. — И если ты пришла только затем, чтобы узнать это, то нам больше не о чем разговаривать.

Панси молча поднялась, надменно вздёрнув свой курносый нос и одарив Драко на прощание презрительным взглядом, и быстрым шагом покинула паб.

* * *

— Ты сегодня какая-то невесёлая, Нел, — Астория сочувственно взглянула на подругу. Они вместе с Агнес заняли столик возле окна; Сильвия этим утром убежала в кафе мадам Паддифут на свидание с очередным ухажёром.

— Да всё в порядке, — пробормотала Нел. — Просто теперь я, Тори, почти что твой товарищ по несчастью.

— В каком это смысле? — спросила Астория.

— Сегодня утром мне написали родители, — мрачно ответила Пэджетт. — «Пенелопа, будь осторожна, Пенелопа, не высовывайся, Пенелопа, будь любезна с Амбридж». Будто я сама не знаю...

— Не вешай нос, Нел! — подбодрила подругу Агнес. — Пережили Кэрроу, и розовую жабу как-нибудь переживём!

— Кстати, Агнес, твой отец ведь тоже работает в Министерстве? — вмешалась Астория.

— Да, но мне он ничего не писал, если ты об этом. Мой папа — аврор, и с Амбридж почти не общается, — ответила Монкли и добавила, понизив голос, — да и вообще он её терпеть не может.

— По-моему, умение терпеть Амбридж нужно преподавать отдельным предметом, — вставила Нел, и подруги захихикали. — Но вообще, наверное, круто работать в Аврорате, как твой папа...

— Ты правда хочешь стать аврором? — спросила Астория.

— Да, и довольно давно. Это ведь очень увлекательно: расследовать дела, собирать улики, ловить преступников... — мечтательно протянула Пэджетт. — Кстати, Агнес, а ты не хочешь пойти по отцовским стопам? Мы могли бы быть коллегами...

— Я думала об этом, — неуверенно проговорила Агнес, — но вряд ли я смогу сдать ЖАБА по трансфигурации и зельям. Да и честно говоря, меня больше привлекает магозоология.

— Ну да, ты же единственная на Слизерине, кто остался у этого деревенщины Хагрида изучать его монстров, — хихикнула Астория.

— Хагрид, конечно, не лучший учитель, но свой предмет знает. А его «монстры» очень интересные и даже милые... особенно если не ругать их последними словами, как твой Малфой, — съязвила Агнес.

— Разумеется, интересные и милые, — ехидно протянула младшая Гринграсс, явно задетая подколкой насчёт Малфоя со стороны подруги. — А ещё у Хагрида учится один хаффлпаффец, такой кучерявый... тоже, должно быть, интересный и милый. Рольф, кажется?

— Если ты про Скамандера, то он мне не нравится! — возразила Агнес, покраснев до кончиков ушей. — Мы общались пару раз, но исключительно по делу!

— Девочки, не ссорьтесь, — примирительно подняла руки Нел. — Гляньте лучше, это, случайно, не Паркинсон сидит рядом с Малф...?

Нел осеклась, но Астория уже развернулась и почувствовала, как её сердце ухнуло куда-то вниз. Панси и правда сидела рядышком с профессором Малфоем и вела с ним беседу, сладко улыбаясь и кокетливо демонстрируя Драко свою стройную ногу.

— Надо же, а она уже не так похожа на мопса. И вырядилась неплохо, — прокомментировала Агнес. — Интересно, что она тут делает?

— Вот же стерва... — сдавленно прошипела Астория. Всё внутри неё сжималось от ревности, больше всего она сейчас желала схватить Паркинсон за волосы и хорошенько оттаскать. — Знаете, девчонки, мне что-то уже не хочется здесь сидеть. Сходим куда-нибудь ещё?

Выйдя из «Трёх мётел», подруги направились в сторону «Сладкого королевства». Нел и Агнес всю дорогу пытались подбодрить и отвлечь Асторию, та лишь односложно отвечала, погружённая в собственные мысли.

Гнев на Паркинсон отступил, сменившись досадой и тоской. Панси была подружкой Драко, и можно было ожидать, что после школы они возобновят прежние отношения. Конечно, Паркинсон была высокомерной, заносчивой и склочной особой, но нельзя было отрицать и то, что она была популярной, по-своему харизматичной и привлекательной, иначе вряд ли Малфой бы выбрал её в своё время. И Панси была ровней Драко — в отличие от Астории, которая всего лишь его ученица.

Как бы не было печально и больно это признавать, Тори понимала: шансы на то, что Драко Малфой ответит на её чувства, исчезающе малы. У профессора Малфоя своя жизнь, свои заботы; её, Асторию, он едва знает, и к тому же отношения профессоров со студентами никогда не поощрялись. Значит, она должна смириться с этим и жить дальше; рано или поздно её влюблённость пройдёт сама собой. Но почему от самой мысли об этом так тяжело и горько на душе?

Посещение кондитерской Хогсмида и дегустация волшебных сладостей вроде сахарных перьев и летучих шипучек не слишком подняли настроение, но помогли хотя бы немного отвлечься от грустных мыслей. Наконец слизеринки покинули «Сладкое королевство» и снова вышли на главную улицу Хогсмида. Холодный ветер пронизывал до костей, с затянутого серыми тучами неба потихоньку падал мокрый снег.

Астория уже подумывала, что стоит вернуться в Хогвартс — прогулка вышла не слишком весёлой, а погода чем дальше, тем сильнее портилась. Но тут со стороны центральной площади Хогсмида раздались странные звуки, заставив троицу обернуться.

— Морсмордре! — прокричал кто-то, и в пасмурном небе прямо над площадью возник огромный, объятый дымкой ярко-зелёный череп, из раскрытого рта которого, словно язык, высунулась шипящая змея. Астория, Нел и Агнес замерли на месте, в ужасе взирая на парящую в воздухе Чёрную метку, а затем над всей магической деревней прогремел глубокий, властный, усиленный Сонорусом баритон:

— Жители и гости Хогсмида! Мы — Вальпургиевы рыцари, истинные продолжатели дела Тёмного Лорда, прибыли сюда. Не бойтесь нас — мы не причиним вреда ни ученикам, ни мирным жителям, если только вы сами не пойдёте против нас с оружием в руках. Нам нужны лишь грязнокровки и те, кто вероломно предал нашего Лорда.

Едва Долохов закончил свою торжественную речь, как вся деревня Хогсмид зашумела. Со всех сторон слышались панические вопли, охваченные страхом люди разбегались во все стороны, многие и вовсе аппарировали. Кое-где уже раздавались хлопки заклинаний, а среди толпы виднелись фигуры в чёрных плащах и масках.

— Бежим! — коротко бросила Астория, и подруги вместе ринулись в сторону школы. Но уже на первом повороте им преградили дорогу двое высоких и грузных Пожирателей Смерти со скрытыми масками лицами.

— О-па! Глянь, Грег — девчонки! — неожиданно мягким для такого массивного тела голосом с глумливыми интонациями произнёс один из них, и Астория узнала Винсента Крэбба, бывшего приятеля Драко. — Ну чё, повеселимся?

Гойл загоготал. Испуганные девушки потянулись было за палочками, но тут появился ещё один Пожиратель, высокий и худощавый.

— Крэбб, Гойл, прекратите! — гневно выкрикнул он. — Мы не за тем сюда пришли! И вообще, — присмотревшись, ещё более ледяным тоном добавил он, — они наши, слизеринки, так что не смейте их трогать.

— Тео? — потрясённо спросила Астория, узнавшая своего бывшего парня. — Что ты здесь делаешь?

— По-моему, это очевидно, — с печальным смешком произнёс Теодор Нотт. — Тори, пожалуйста, спрячься где-нибудь с подругами — я не хочу, чтобы ты пострадала.

— Да, валите подобру-поздорову, а то ещё отхватите! — глухо прохрипел Гойл.

— Погодите-ка, — Крэбб приметил что-то впереди, после чего продолжил наглым, полным предвкушения тоном. — Смотрите, кто к нам идёт!

Все повернулись туда, куда указывал Крэбб: по улице быстрым шагом с палочкой наготове шёл Драко.

— Надо же... На ловца и снитч летит, да, Малфой? — насмешливо бросил Нотт-младший.

— Крэбб, Гойл, Нотт, — настолько спокойным голосом, насколько это было возможно, проговорил Драко, вставший в боевую стойку. — Я понимаю, зачем вы здесь. И я не желаю вам зла.

— Не заговаривай нам зубы, — холодно отрезал Теодор.

— Так вот, успокойтесь и ведите себя разумно, — закончил Драко, пристально глядя на своих противников; младший Малфой рассчитывал потянуть время.

— Хватит! Я устал слушать твои приказы, Малфой! Мы тебе не слуги, урод! — теперь в интонациях Крэбба слышалась откровенная ненависть. — Круцио!

Алый луч Пыточного проклятья отлетел в сторону и ударил о камни мостовой — оказалось, Гойл довольно сильно пихнул Крэбба в бок.

— Ты сбрендил, Грег?! — гневно рыкнул Крэбб.

— А ты чего, Винс? — возразил Гойл, туповато вытаращившись на товарища. — Это ж Драко!

— Драко — предатель, сколько можно повторять! — завопил Крэбб, недовольный тугодумием товарища. — Этот жалкий крысёныш предал Тёмного Лорда, как и его папаша!

— Так, заткнулись оба! — выкрикнул Нотт, после чего вкрадчивым голосом обратился к Драко. — Как же низко ты пал, Малфой. Перешёл на сторону Снейпа, этого предателя крови и любителя выродков. Даже твоему отцу хватило ума не вставать на защиту грязнокровок. И теперь ты один против нас троих...

Нотт и Крэбб нацелили волшебные палочки на Драко, их глаза, видневшиеся в прорезях масок, смотрели на него с презрением. Гойл, помешкавшись, тоже поднял палочку.

— Он не один! — тонко выкрикнула Астория, выхватила свою палочку и сделала несколько шагов вперёд.

— Гринграсс, НЕ ЛЕЗЬ! — рявкнул Драко.

— Тори, ты с ума сошла?! Не вмешивайся! — шокированно вскричал Теодор.

Нел и Агнес подхватили упирающуюся Гринграсс под руки, совместными усилиями затащили её в соседний магазинчик и захлопнули дверь. Астория прильнула к витрине, в отчаянии наблюдая за тем, что творилось снаружи.

Нотт, Крэбб и Гойл пошли в атаку. Драко увернулся от Авады Крэбба, отгородился щитовыми чарами от Импедименты, посланной Ноттом. Взмах палочки, «Ступефай», и оглушённый Крэбб свалился на мостовую. Затем, уклонившись ещё от одного заклинания Нотта, Драко выбил Экспеллиармусом палочку из руки Гойла; Грегори начал рассеянно озираться в поисках своего магического оружия.

Пользуясь тем, что шансы сравнялись, Драко начал наступать на Нотта. Теодор медленно отступал назад, но по-прежнему сдерживал натиск Драко, отбивая заклинания в стороны, посылая проклятья и вынуждая своего противника уворачиваться. В ответ младший Малфой послал Редукто в мостовую рядом с ногами Нотта, отчего Теодора отшвырнуло на пару футов.

— Неплохо дерёшься, Малфой! — неожиданно прозвучал высокий голос, и перед Драко появилась его обладательница, молодая черноволосая женщина в серебряной Пожирательской маске. — Вставайте же, тупицы! Неужто вы втроём с ним справиться не смогли?

— Придержи язык, Измельда, — огрызнулся Нотт, поднимаясь и потирая спину. — Давай лучше покончим с ним.

К Нотту присоединились Крэбб, лишившийся маски и теперь со звериной яростью уставившийся на Драко, и Гойл, наконец-то нашедший свою палочку.

— Повелитель будет доволен. Сейчас на одного изменника станет меньше, — довольно, с предвкушением проговорила Измельда Мёрк. Что-то в ней самой, в её взволнованном голосе очень напоминало Малфою родную тётушку Беллатрису — хотя Мёрк была пониже ростом, её волосы были прямыми, а в интонациях ещё не было столь знакомого ему безумия.

Держа врагов на прицеле палочки, Драко ощущал, как всё внутри него холодеет от ужаса. Бежать бесполезно, а справиться один с четырьмя противниками он точно не сможет. Неужели это конец?

Подавив страх и взяв себя в руки, Драко наколдовал мощное Протего; когда щит рухнул под напором вражеских заклятий, Драко ловко ушёл в сторону — рефлексы ловца сослужили хорошую службу — и сам пошёл в наступление. Крэбб и Гойл, большие и неповоротливые, оказались слабым звеном Пожирательского отряда — и Драко воспользовался этим, спеленав обоих Инкарцеро. Затем Драко увернулся от Круцио, посланного Мёрк, атаковал её Экспульсо, заставив Пожирательницу отскочить в сторону, и ранил Нотта Режущим в руку.

— Неплохо, совсем неплохо!

Мёрк и Нотт прекратили сражаться, поднялись с мостовой Крэбб и Гойл. Долохов, вкрадчиво улыбаясь, вышел навстречу бледному как смерть Малфою.

— Ты меня приятно удивил, Драко, — проговорил вождь Вальпургиевых рыцарей, держа волшебную палочку наизготовку, и в его голосе слышалось невольное уважение. — Ты намного храбрее Люциуса, и сражаешься гораздо лучше.

Оба мага вступили в бой. Драко едва успевал уворачиваться от проклятий Антонина; он заметил, как кто-то вступил в бой на его стороне, отвлекая внимание подручных Долохова на себя, но времени разбирать, кто это, не было — всё внимание Драко сосредоточил на противнике. В конце концов Долохов пробил оборону своего соперника, и Драко слишком поздно увидел летящий в его сторону ярко-фиолетовый луч. Удар в грудь, секунда мучительной боли — а затем всё исчезло.

* * *

— Всё-таки решил проведать старика, Уизли? — в грубом голосе Аберфорта Дамблдора, бармена и владельца «Кабаньей головы», неожиданно прозвучали тёплые нотки.

— Вы меня тогда здорово выручили, Эйб. Если бы не вы и ваш совет... Наверное, я бы так и торчал в этом проклятом гадюшнике до скончания веков, — задумчиво произнёс Перси, стоявший возле грязной, засаленной барной стойки. — Вот зашёл узнать, как вы поживаете.

— Да всё путём. Сто с лишним лет, а я всё ещё в полном расцвете сил! — Аберфорт усмехнулся в клочковатую бороду. — Ты-то сам как, парень? Как твоя новая работа?

— Не так паршиво, как я предполагал, — ответил Перси. — Пожалуй, даже нравится.

Перси вовсе не лукавил. Конечно, кому-нибудь могло бы показаться, что путь от младшего помощника министра до школьного учителя — это сильное понижение. Но для Перси было куда важнее то, что он занимается важным и полезным делом; ведь когда-то именно то, что он желал проявить себя и принести пользу обществу — разумеется, наряду с личными амбициями, жаждой власти и славы — стало причиной, по которой Перси пошёл работать в Министерство магии... и из-за которой он рассорился с семьёй.

Когда Пожиратели Смерти захватили Министерство, Перси был сброшен с небес на землю самым суровым образом. Тогда-то ему и открылась истина, что большая часть более-менее влиятельных министерских чиновников — беспринципные подхалимы, конформисты и приспособленцы, готовые ради денег или продвижения по службе предать и продать кого угодно; те немногие, что действительно «болели» своим делом и заслуживали какого-то уважения, как Барти Крауч-старший, Руфус Скримджер или Амелия Боунс, были убиты Пожирателями. И горше всего для Перси было осознавать, что он сам недалеко ушёл от подобных Амбридж или Ранкорну циников и лизоблюдов.

В Хогвартсе же всё было по-другому. Северус Снейп, его нынешний начальник, был мрачен, нелюдим и саркастичен, но действительно желал добра школе и её ученикам. Обучать студентов оказалось неожиданно приятнее, чем быть канцелярской крысой на службе Фаджа или Тикнесса.

Поначалу у Перси было совсем немного учеников — обязательное преподавание маггловедения отменили, а память об уроках Алекто Кэрроу — хотя едва ли их можно было назвать «уроками» — ещё была жива. Однако вскоре студенты убедились, что профессор Уизли нисколько не похож на свою предшественницу, и на его занятия записались ещё несколько десятков человек: хотя Перси был строгим, высокомерным и педантичным педагогом, он в то же время подошёл к своему делу со всей ответственностью, передавал подросткам не только сведения из «Быта и нравов британских магглов» (пособия, чего греха таить, безнадёжно устаревшего), но и из дополнительной литературы — как волшебной, так и маггловской, — и даже из собственного опыта.

— Огневиски? — предложил Аберфорт.

— Не могу, Эйб, — решительно отказался Перси. — Сами понимаете, я на работе.

— Понимаю, — буркнул старик-бармен, доставая бутыль со сливочным пивом. — Никак не можешь позволить себе расслабиться, верно?

— Сейчас не то время, чтобы расслабляться.

— А оно вряд ли когда-то настанет, это время, парень, — проворчал Аберфорт, наполнил замызганную кружку пенистым напитком и протянул её Перси, после чего задумчиво продолжил. — Знаешь, ты кое-чем мне напоминаешь его...

— Кого? — задал вопрос Перси, отхлебнув пива из кружки.

— Альбуса, — проговорил Аберфорт. — Это вовсе не в похвалу тебе, если что: мы с моим братом и в детстве не особо-то ладили, а уж потом и вовсе расплевались раз и навсегда, хотя это уже другая история...

Старый трактирщик замолчал, погрузившись в свои мысли; после недолгой паузы он тихо, так, что слышал его один лишь Перси, продолжил:

— Альбус тоже не позволял себе расслабляться. Староста Хогвартса, лучший ученик школы, блистательный вундеркинд... — за морщинистым лицом трактирщика при этих словах словно проступил чумазый, обиженный на старшего брата подросток. — Вечно в делах и заботах, вечно обложится своими книжками, дипломами и почётными грамотами, да переписывается с «самыми влиятельными волшебниками своего времени». Вечно самодовольный и гордый собой: как же, такие важные персоны обратили на него внимание! Вечно в мечтах о мирской славе, власти, головокружительной карьере и всеобщем благе. А вот на родню Альбусу было плевать. Как же, мы ведь обуза, пятно на репутации!

Лицо Аберфорта исказилось от горечи. Перси не стал спорить: от воспоминаний о том, как грязно он сам поругался со своей семьёй, на душе стало невыносимо больно.

— Вот и у меня так же, — наконец ответил он угрюмо. — Я ведь тоже предал их всех: родителей, брата, сестру... И теперь даже не знаю, удастся ли нам когда-нибудь помириться.

— Не переживай, Перси, — ответил Аберфорт, и его ярко-голубые глаза за мутными линзами очков вдруг засветились отеческой заботой. — Ты ничего непоправимого не совершил, а это главное. Глядишь, всё наладится, надо только верить в лучшее.

Вдруг над Хогсмидом прозвучал голос Антонина Долохова, возвещающий о нападении Вальпургиевых рыцарей на волшебную деревню; от грохота задребезжали грязные от сажи стёкла в эркере и бутылки на барных полках. Часть посетителей поспешила выскочить прочь, другие же съёжились в своих тёмных уголках. Выхватив волшебную палочку, Перси направился на выход из паба.

— Береги себя, парень, — бросил Аберфорт вдогонку.

Выйдя на улицу, Перси осмотрелся: он быстро приметил тела пары патрульных — то ли убитых, то ли оглушённых; самих Пожирателей видно не было, но где-то вдалеке уже раздавался шум борьбы. Перси двинулся в сторону главной улицы, и тут ему навстречу выскочила парочка Пожирателей в серебряных масках.

— Гляди, Флинт! — задорно выкрикнул один из них, невысокий и коренастый. — Уизли!

И тут же с громким стуком свалился на землю — Перси вовремя обездвижил Пожирателя невербальным Петрификусом. Его соратник, в котором Перси признал своего бывшего однокурсника Маркуса Флинта, увернулся от посланного Уизли заклятия и сам вступил в бой. Здоровенный, троллеподобный Флинт неожиданно оказался серьёзным соперником, Перси с трудом уклонялся от его проклятий.

— Авада... — в очередной раз взмахнул палочкой Флинт.

— Ступефай! — раздался высокий женский голос, и Флинт, перекувыркнувшись в воздухе, впечатался в стену соседнего дома и затих.

Обернувшись, Перси смог бегло разглядеть свою спасительницу: ей оказалась девушка в фиолетовой мантии, с остриженными по плечи светлыми волосами. Перси отвернулся и быстро зашагал вперёд; девушка молча последовала за ним.

Выйдя на Верхнюю улицу, они наткнулись ещё на пару Пожирателей. Один из них направил неизвестное проклятие прямо в спутницу Перси; к счастью, Уизли вовремя оттащил девушку за локоть, и кроваво-красный луч пролетел мимо. Затем Перси оглушил одного из Пожирателей, а второй спустя секунду свалился, связанный Инкарцеро — оказалось, на помощь им пришла Макгонагалл.

Вместе они двинулись дальше вдоль улицы, временами вступая в бой с группами Вальпургиевых рыцарей, натыкаясь на уцелевших патрульных да немногих жителей Хогсмида, решивших выйти на битву с Пожирателями. Пройдя мимо главной площади, Перси заметил вдалеке молодого светловолосого мага, а напротив него — Долохова и ещё четверых его приспешников.

Перси устремился вперёд, его напарницы, чуть отставая, побежали вслед за ним; Драко уже вступил в бой с Долоховым, черноволосая Пожирательница, приметившая их, послала в Уизли Пыточное проклятие. Профессор Уизли отскочил в сторону и бросил в своих противников Конфринго: взрывное заклятие сбило с ног Крэбба и Гойла, но Нотт и Мёрк успели отскочить. Снова засверкали вспышки заклятий; по щеке Перси потекла кровь — кто-то задел его Режущим, и лишь благодаря очкам Уизли не лишился глаза. И вдруг Перси увидел, как младший Малфой коротко вскрикнул и свалился как подкошенный, поражённый проклятием Долохова, а затем — услышал пронзительный, отчаянный девичий вопль.

— Первый пошёл! — торжествующе воскликнул Антонин.

Но тут же развернулся, увидев стремительно движущуюся со стороны Хогвартса сутулую чёрную фигуру с развевающейся за спиной мантией.

— Северус, — поприветствовал Снейпа Долохов, с холодной ненавистью смотря на бывшего соратника.

— Антонин, — ответил Снейп, глядя на врага непроницаемым взглядом и поднимая палочку.

Долохов атаковал первым, посылая в Северуса фиолетовый луч проклятия, но директор отреагировал быстрее и ловким Взрывным поднял в воздух несколько булыжников с мостовой, один из которых принял луч заклинания на себя. Затем, увернувшись от Смертельного проклятия, Снейп снова взмахнул палочкой и едва не сшиб Долохова с ног магическим хлыстом. Вскоре все соседние дома и лавки будто засверкали, освещённые разноцветными лучами заклинаний, которые, отражаясь друг от друга, разбивали стёкла и черепицу, дробили каменную мостовую. Макгонагалл, Перси и его светловолосая напарница были вынуждены уйти в сторону, подальше от смертоносных лучей проклятий — как и сопровождавшие Долохова Пожиратели; им оставалось лишь молча созерцать дуэль предводителя Вальпургиевых рыцарей и директора Хогвартса.

Но тут Долохов издал протяжный стон, а из его плеча брызнула кровь: Снейп смог задеть своего соперника Сектумсемпрой.

— Повелитель! — вскрикнула Измельда.

И тут же по всему Хогсмиду один за другим начали раздаваться хлопки аппарации — в деревню прибыли авроры. Казалось бы, удача окончательно отвернулась от Антонина — но тот быстро сунул руку в карман мантии, достал и бросил в воздух какой-то чёрный порошок. Весь Хогсмид окутала непроглядная тьма, посреди которой раздался громогласный крик Долохова «УХОДИМ!», затем темноту прорезало ещё множество оглушительных хлопков.

Когда тьма наконец рассеялась, ни одного из Вальпургиевых рыцарей вокруг уже не было видно. Проморгавшись — после темноты глаза с трудом привыкали к яркому свету — Перси увидел, как Снейп стоит на коленях над неподвижно лежащим на мостовой Драко, нараспев шепча какие-то магические формулы. Подойдя ближе, Перси почувствовал, как у него отлегло от сердца: хотя Малфой и был без сознания, можно было заметить, что он дышит.

— Жалкие трусы! — гневно прошипела Макгонагалл, поправляя треснувшие очки.

— Похоже, они почуяли, что проигрывают, — неожиданно подала голос светловолосая спутница Перси. — Вот и дезаппарировали. Очень умно с их стороны...

Дверь одной из соседних лавочек распахнулась, и на божий свет выскочила Астория.

— Профессор Малфой! — выкрикнула она, глядя на Драко мокрыми от слёз голубыми глазами; повернувшись к Перси, она быстро затараторила. — Он жив? Он поправится?

— Жив, — ответил Перси, снова мрачно посмотрев на лежавшего без чувств коллегу; он не был уверен, что Драко сможет выздороветь после такого проклятия. Оставалось лишь надеяться на мастерство Снейпа.

Деревня снова встревоженно зашумела, толпа высыпала на улицы; все увидели, как к месту битвы идёт группа авроров в бордовых мантиях.

— Они были здесь, мистер Монкли! — восклицал долговязый аврор с собранными в хвост чёрными волосами. — Это был Долохов, клянусь матушкой Мерлина!

— Да, я тоже его видел, Уильямсон, — спокойно ответил его рыжеволосый начальник. — Сейчас-то они все уже за много миль отсюда... Перуанский порошок мгновенной тьмы, полагаю?

— Папа! — раздался крик Агнес.

— Агнес! Ты цела? — мистер Монкли порывисто обнял дочь, после чего отстранился и обратился к Снейпу, уже закончившему колдовать над телом Драко. — Директор Снейп? Может, вы нам объясните, что произошло?

— Думаю, вам всё очевидно, — холодно ответил Северус. — Когда Долохов напал на Хогсмид, я находился в Хогвартсе. Прибыл я уже к концу схватки.

— Смылись! Драпанули прочь, сволочи, а я-то уж почти достал гадёныша Макнейра... — в громовом басе Хагрида слышалась досада; толпа послушно расступалась, пропуская полувеликана, и тот наконец смог обозреть последствия недавней схватки. — Эт что, Малфой? Чегой-то с ним?

— Его прокляли, Хагрид, — ответила Минерва. — Я видела, как Малфой сражался с Пожирателями, с Долоховым, и Долохов его проклял. Нужно отнести его в Больничное крыло...

Рубеус поднял Драко как пушинку, развернулся и быстро зашагал в сторону замка.

— Малфой... Дрался с Долоховым, — растерянно бормотал он под нос. — Вот те раз... Услыхал бы досель — не поверил...

Быстро объяснившись с аврорами, Снейп приказал Перси и Макгонагалл как можно скорее собрать всех учеников и отвести их в Хогвартс.

— Не возражаете, если я вас подлатаю? — спросила Перси его невольная напарница.

— Буду рад, — ответил Перси, и девушка, взмахнув палочкой, остановила текущую по его щеке кровь да вылечила несколько мелких царапин. Сейчас Перси смог как следует рассмотреть свою спутницу: та была очень хорошенькой — невысокая и стройная, с медового цвета волосами и большими тёмно-карими глазами; она неуверенно улыбнулась, и на её щеках выступили ямочки. — Спасибо вам огромное, кстати. Вы мне жизнь спасли.

— Вам спасибо, вы меня тоже выручили, — ответила она. — Кстати, мы ведь так и не представились? Одри Фенвик, можно просто Одри.

— Перси Уизли, — представился Перси; отвернувшись, он строгим, не терпящим возражений тоном выкрикнул. — А ну быстро марш в Хогвартс! Это к вам относится, мистер Уолленби! И к вам, мисс Холидей! Марш в школу, иначе будете чистить котлы до самого Рождества!

Одри прыснула от смеха; заметив это, Перси сдвинул брови.

— Я что-то смешное сказал?

— Простите меня... я просто школьные годы вспомнила, и Макгонагалл со Снейпом, — всё ещё улыбаясь, ответила Одри; вдруг она удивлённо подняла брови и воззрилась на Перси, будто впервые его увидела. — Погоди, я тебя узнала! Ты же бывший староста школы, да?

— Да, всё верно, — подтвердил Перси и с мрачным сарказмом добавил. — А ещё, как сказали бы мои братья Фред и Джордж, зануда, карьерист и скучный тип без чувства юмора.

— По-моему, с чувством юмора у тебя всё в порядке, — серьёзно произнесла Одри. — Твои братья Фред и Джордж, говоришь? Из «Всевозможных Волшебных Вредилок»?

— Ага, магазина глупых приколов и безделушек, — пренебрежительно протянул профессор Уизли.

— Да я бы не сказала, что «глупых». Я работаю артефактором, и как-то мне попались на глаза их фокусы. По-моему, они весьма занятные...

Они провели вместе ещё какое-то время, отлавливая загулявших учеников и переговариваясь друг с другом; Одри Фенвик оказалась весьма приятной и милой собеседницей. А ведь совсем недавно они оба сражались за свою жизнь с Вальпургиевыми рыцарями; несмотря на это, Перси чувствовал себя поразительно легко, словно и не было никакого нападения Пожирателей.

— Спасибо тебе за компанию, — обратился Перси к своей собеседнице, когда пришло его время возвращаться в школу. — И кстати, Одри... Почему ты пошла сражаться с Пожирателями? Вряд ли они бы сами напали на тебя.

— Пожиратели Смерти убили моего отца и ещё одного... дорогого мне человека, — Одри помрачнела, а в её голосе послышалась непривычная жёсткость. — Я просто не могла больше сидеть сложа руки.

— Прости... — ответил Перси, слегка смутившись. — Мой брат тоже погиб от руки Сама-Знаешь-Кого.

— Ох... Мне очень жаль, — Одри с сочувствием посмотрела на него. — Рада была знакомству, Перси. Увидимся ещё.

— Увидимся.

* * *

Переступая ворота замка, Перси чувствовал, как усталость волнами накатывает на него: пережитый тяжёлый день да участие в магической дуэли изрядно измотали, и сейчас Перси чувствовал себя выжатым как лимон. Хотелось вернуться в своё обиталище да завалиться в постель, но Перси заставил себя направиться в больничное крыло — ему надо было подлечить свои раны, а заодно справиться о здоровье Малфоя. Будет очень печально, если Снейп потеряет одного из своих помощников в такой тяжёлый момент...

Наконец профессор Уизли добрался до вотчины мадам Помфри: Северус как раз находился возле койки погружённого в крепкий сон Малфоя. Перси отчитался о том, что все ученики Хогвартса прибыли в школу, Снейп же заверил, что его коллега поправится, хотя ближайшую неделю ему придётся провести в постели. Наконец мадам Помфри обработала рану Перси экстрактом бадьяна и заставила его принять укрепляющего раствора; почувствовав прилив сил, заместитель директора уже собрался было вернуться в свой кабинет...

С оглушительным грохотом двери Больничного крыла распахнулись, и внутрь ворвался Люциус Малфой собственной персоной, а вслед за ним последовала его супруга. Люциус выглядел непривычно испуганным и взволнованным; бледная как мел Нарцисса, казалось, была готова вот-вот разрыдаться.

— Драко! — сдавленно выдохнула она.

— Он поправится, Нарцисса, — тихим, успокаивающим тоном произнёс Снейп, но тут его прервал Люциус.

— Ты! — с ненавистью прошипел он; убедившись, что его сын вне опасности, глава семейства Малфоев решил обрушить свой, как ему казалось, «праведный» гнев на Северуса. — Ты во всём виноват, Снейп! Это ты запудрил мозги моему сыну, ублюдок, это из-за тебя Драко попал под удар Долохова...

— Профессор Снейп спас вашего сына от проклятья, — решительно возразил ему Перси. — Вы должны быть благодарны ему, Малфой.

Люциус перевёл разъярённый взгляд на него, на его скулах заходили желваки.

— Ах ты, щенок, — наконец сардонически бросил он. — А я-то думал, что ты единственный более-менее толковый человек из всей твоей семейки, Уизли. Вижу, дурная кровь даёт о себе знать...

— Если ты пришёл сюда, чтобы оскорблять меня и моих коллег, Люциус, — оборвал старшего Малфоя Снейп; он заметил, как побагровел от ярости Перси, — то тебе здесь нечего делать.

— И правда. Не имею желания находиться в таком обществе, — Люциус взял себя в руки и нацепил привычную маску холодного презрения. — Можешь побыть пока здесь, дорогая, — обратился он к Нарциссе. — Мне нужно переговорить с мадам Амбридж. В том числе и о так называемом... господине директоре.

Выплюнув последние слова с особой злостью, Малфой-старший удалился прочь.

— Прости меня за Люциуса, — тихо проговорила Нарцисса, подняв заплаканные глаза на Северуса. — Он сейчас... немного не в себе.

— Не стоит извинений, Нарцисса, — печально ответил Снейп. — Я уже привык к этому.

Перси глянул на директора. Глубокие морщины на бледном лице, в сальных чёрных волосах виднелось несколько серебристых прядей. Снейп выглядел стариком, а ведь ему, насколько профессор Уизли помнил, не было и сорока...

— Ты спас моего сына... снова, — Нарцисса с трудом сдерживала рыдания. — Я в огромном долгу перед тобой, Северус. И я этого никогда не забуду...

— Пожалуй, я пойду, — бросил Перси, явно чувствовавший себя не в своей тарелке.

— Мне тоже пора идти, — произнёс Снейп. — Нужно сварить зелье для Драко. Рад был тебя видеть, Нарцисса.

— Я тоже. И спасибо тебе за всё.