Всего лишь твоя грязная кровь (гет)

— Эти два — нет. — Далемар отставил пару флакончиков с ароматическими маслами и отступил от полки, предоставив жене выбирать среди вереницы прочих.

— Может, сам решишь? — робко поинтересовалась Мэв.

Девушку угнетало отстранённо-усталое выражение, которое появилось на лице мужа сразу же, как они остались вдвоём.

В ответ мер просто качнул головой, будто бы говоря, что выбор должна сделать она сама.

— Если не хочешь спускаться к ужину без меня, распорядись, чтобы Эдгари принесла всё в комнату Иенн.

— А ты не спустишься? — с отчаянием выдохнула девушка.

— Хочу поспать, — признался Далемар.

И Мэв не могла его винить. Наблюдая за мужем со стороны, она усиленно старалась забыть всё то, что рассказали ей сегодня Мурсиоро и Лариникано. Но навязчивые мысли то и дело проникали в сознание, истощая и причиняя почти физическую боль. А ведь старый паук — её свекор — именно этого и добивался!

Далемар ушёл. А Мэв ещё долго стояла и рассматривала полку с цветными фигуристыми пузырьками, не решаясь шагнуть вперёд и понюхать их содержимое.

Лариникано сказал, что есть в ней нечто, раздражавшее Далемара. А вдруг это… запах человека? Может, поэтому он и привел её сюда? Может… всё же стоило принять предложение Эльвени и спать отдельно… Не заставлять мужа постоянно носить маску…

Отступив и сев на край купели, Мэв обессилено опустила руки, не найдя в себе силы даже для того, чтобы снять платье и сорочку. Всего три дня, а она измотана так, как тот же Стэн смог измотать её за несколько долгих месяцев. Увязая в пучине интриг этих напыщенных альтмеров, Мэв словно постепенно теряла то, что ещё недавно считала лишь своим сокровищем. Нечто тёплое и родное вырвали у неё из рук, чтобы швырнуть обратно — попранным и вывернутым наизнанку. И, кажется, что этим «нечто» была её душа.

* * *

— Как я понимаю, мальчишка решил не спускаться, — сухо констатировал Лариникано, скептично рассматривая зелёный «нордский» наряд невестки.

Мэв надела его, чтобы хоть немного вернуть то былое воодушевлённое настроение, наполнявшее её до плена этих белокаменных стен. Далемар крепко спал, и девушка решилась на эту вольность, дабы показать этим двоим, что они вовсе не победили. Именно поэтому Мэв спустилась с Иенн к ужину, рассудив, что если муж не может представлять их за столом, то это сделает она сама.

— Нет, старик, «мальчишка» не спустится, — тихо, но чётко процедила Мэв, без всякого торжества услышав, как звякнула вилка Эльвени.

— Лариникано, это невыносимо! — начала эльфийка, прерывая тяжёлое молчание. — Она просто непозволительно груба!

— Будете при дочери называть моего мужа «мальчишкой», я и правда стану грубой, — предупредила девушка, глядя на свёкра исподлобья.

Кажется, тот хотел сплюнуть, но не посмел этого сделать при благородной супруге.

— Правда веришь, что Далемару нужна твоя защита? — скептично поинтересовался альтмер.

— Верю.

— Ну-ну, — лишь ответил тот, откидываясь на высокую спинку стула с бокалом в руках.

* * *

Пахло гарью. Резко сев в постели, Мэв не сразу поняла, где находится. Всё вокруг затянуло густым, как туман, дымом. Горький смог душил, обдавал жаром.

«Пожар!»

Девушка хотела разбудить мужа, но Далемара рядом не оказалось. Лишь смятая постель, по которой змеились клубы дыма.

— Иенн! — встревоженно вскрикнула девушка.

Опустив ноги в белую мглу, она, пошатываясь, побрела в сторону распахнутой двери. Ноги казались такими тяжёлыми, словно к ним приковали пудовые кандалы. Дым доходил до пояса. Вертелся вокруг воронками. Представал призрачными тенями, тонущими в бурлящем белом шторме. Эти тени тянули к ней руки, издавая протяжные стоны. Полупрозрачные дымные пальцы рассеивались, едва дотронувшись до её кожи. Но каждое такое прикосновение забирало у Мэв частичку сил. Она едва дотащилась до коридора.

«Проклятье! Что происходит? В голове сплошной кавардак. Но сейчас это не важно! Нужно спешить к дочери!»

Держась за стену, Мэв буквально ползла к детской. Каждый шаг давался девушке с неимоверным трудом. Силы истекали, словно кровь из раны. Но позволить себе сдаваться она не могла.

— Иенн!

В комнату дочери Мэв буквально ввалилась и тут же замерла, увидев малышку на кровати. Дрожа и жалобно хныча, Иенн испуганно жалась к стене.

Далемар стоял над дочерью, в талморской форме и с окровавленным кинжалом в руках. Муж медленно заносил клинок для удара. Тёмная и стройная фигура буквально заполняла собой детскую, делая комнату всё меньше, мрачнее. Рука в чёрной перчатке поднималась всё выше. Тонкий плач звучал всё отчаяннее и громче.

— Далемар, не надо! Пощади! — истошно завопила Мэв, забыв, что мольбы, обращённые к нему, бесполезны. — Это наша дочь! Зачем? Остановись!

«…доказать верность… фанатик… оставил её мать в живых, как свидетеля, чтобы никто не усомнился в его свершении!»

Шёпот дымных призраков наполнил уши, заглушил звук собственного голоса. Но Мэв продолжала звать мужа по имени, протягивая к нему окровавленные руки. Повторяла мольбы вновь и вновь. Но он не отзывался.

Девушка рванулась вперёд, но ноги словно приросли к полу. На миг дым расступился, и, только посмотрев вниз, Мэв увидела бесчисленные колотые раны на своём животе.

Иенн тонко крикнула. Эльфийский клинок спикировал на девочку сверкающей птицей.

* * *

— Не надо! Далемар! Не надо! — повторяла Мэв, мечась и пытаясь вырваться, но тиски сжимались лишь крепче, пока девушка не открыла глаза и не увидела неестественно белый магический свет, заливающий всю спальню.

Ни дыма, ни запаха гари… Сдвинув ногами одеяло, Мэв увидела чистую и целую сорочку, но это не значило…

— Иенн!

— Тш-ш, это кошмар, — прошептал Далемар прямо на ухо, и Мэв поняла, что не может пошевелиться, потому что он прижимает её к себе.

— Всё хорошо, — уверил муж.

Девушка вскинула голову и увидела его лицо, укрытое растрёпанными волосами. Одет не в форму, тут же отметила она. Но Мэв всё равно было тяжело отличить реальность ото сна. Всё казалось таким настоящим. Разве что дым… при пожаре он должен был скопиться под потолком, а не у пола…

Но это был сон!

— Ужас-то какой. Мамочка! — прошептала девушка, усилием воли подавляя судорожное желание вырваться.

Едва ей удалось успокоиться, как Далемар разжал руки, и Мэв смогла коснуться покрытого крупной испариной лба. И словно до сих пор не веря в реальность, девушка дотронулась руками живота, почувствовав почти призрачную боль, растворявшуюся при малейшем давлении пальцев.

— Кошмар, — опустошённо протянула она, всё ещё ощущая удушье.

— Угу, — согласился эльф, легко касаясь её лица.

«Всего лишь глупый и нереальный кошмар! Неужели посеянные свёкром семена сомнений проросли так скоро? Словно… попали на благодатную почву…»

Мэв закусила губу и поняла, что если не отдастся сейчас самообману, то просто расплачется. Но реветь нельзя! Приличия, престиж… Теперь её удел сдерживать себя в угоду этим новым лже-божествам. И осознание этого хуже болотной жижи затягивало девушку на самое дно. Давило на грудь и мешало дышать.

Рассмотрев её, Далемар ругнулся. Поднявшись с постели и обойдя кровать, взял на руки и вынес на балкон. Усадив на скамью, опустился на корточки перед ней.

— Дыши глубже и ровнее.

Мэв старательно исполнила просьбу мужа и ощутила, как прохладный ночной воздух проясняет разум. Света звёзд было недостаточно, чтобы разглядеть его лицо, но голос звучал ровно. Беззлобно.

— Я разбудила тебя. Прости, — прошептала девушка, ощущая, как паника вновь сменяется желанием расплакаться. Но нельзя показывать слабость при Далемаре.

«Слабость он презирает».

— Когда я говорю тебе сидеть на месте, значит, нужно сидеть на месте, — вкрадчиво произнёс мер. — Ты не была готова к встрече со старым хрычом один на один.

— Я и не думала, что встречу его, — начала оправдываться Мэв, виновато опуская голову.

— Почему не ушла сразу, как поняла, что он делает? — неумолимо продолжал муж, давая понять, что догадывается о первопричине её кошмаров.

— Подумала, что это испортит ваши отношения, — призналась Мэв.

Свёкор хотел, чтобы она лгала мужу… Вот только Мэв боялась соврать Далемару даже в темноте. Но она может просто не сказать ему и всей правды! Просто потому что… муж часто… рубил с плеча. Если и сейчас они поссорятся с отцом… виноватой окажется она.

«Умалчивание — не ложь! Это лишь инструмент сохранения приличий».

— Там нечему портиться, Мэв. Разве ты не поняла? — иронично спросил Далемар, точным движением заводя локон ей за ухо.

— Нет, я думаю…

— Старый хрыч лишь делает вид, что инициатива принять меня под семейный кров — это поступок благородного родителя, — оборвал муж. — Но на деле я нужен ему не меньше, чем он мне. Могу утром наглядно тебе это продемонстрировать.

— Не надо! — быстро возразила Мэв, опасаясь, что после подобных «демонстраций» сын и отец могут просто вцепиться друг другу в глотки. Упорство Лариникано оказалось воистину ужасающим и ничуть не уступающим аналогичной черте в сыне.

Повисла пауза. Но она не продлилась долго.

— Он тебя оскорблял?

— Нет, — созналась Мэв, поняв, что вот тут-то как раз смогла использовать однозначные ответы.

— Хорошо, — признал муж и, многозначно помолчав, спросил: — Мэв, ты хочешь спросить меня о чём-нибудь?

— Нет.

— Боишься, что совру?

— Скорее… я боюсь, что ты скажешь правду, — прошептала Мэв, вновь кусая губу.

Из темноты раздался сухой смешок.

— Да уж. Задурить разум хрыч может получше иного мастера-дознавателя, — с горькой иронией пояснил Далемар, но постепенно его тону возвращалась приятная мягкая ехидность. — Почти две сотни лет он только и делал, что обманывал и убеждал других, что дрянной товар — ценное приобретение, и достиг на этом поприще неимоверных высот.

— Я оценила, — призналась Мэв. От насмешливых ноток в голосе мужа ей стало чуть легче.

— А знаешь, как я оценил, когда старикашка в первый же вечер лишь за малым не обыграл меня на одних словах?

— Тебя?! — изумилась девушка.

Вместо ответа Далемар создал маленький шарик света, прилипший к стене за её плечом так, чтобы она видела его лицо.

— Представь себе. Поверил в себя и нарочно позволил хрычу увести разговор в удобные ему угодья. Надеялся унизить его и там. Но в итоге понял, что едва вытягиваю спор на равных, — прошептал муж с улыбкой. — Чувствовал себя не лучше, чем на той стоянке с Леландом, и все силы положил на то, чтобы дед этого не понял. Только и у него есть слабости, Мэв. Например, чёртов самообман: порой он упорно не видит вещи, которые противоречат устоявшемуся образу мира, и от этого его можно обыграть. Главное, не давать ему увлечь себя в ту область, в которой он хорош — торги и выставление дряни ценностью. Кстати, обесценивать что-то он тоже умеет, и, подозреваю, этим он с тобой и занимался. Поэтому мы можем сделать вид, что ничего не произошло и дать его старческому бреду укорениться в твоём сознании или же поговорить об этом открыто.

Опять муж дал ей право выбора, подумала Мэв. Коснувшись его щеки, девушка понадеялась, что тепло его кожи под пальцами прогонит сомнения и страхи, но нет. Чувство тревоги не отступало.

А ведь он прав! Стоит просто поговорить! Но что она хочет… Может, спросить у него?

«Станешь ли ты убивать Иенн, если надо будет доказать преданность Талмору?»

«Убил ли ты Риэлию из-за этого?»

«Правда ли то, что ты — фанатик, который тайно ненавидит меня и скрывает это под участливой маской?»

«Можешь ли ты убить меня за криво поставленную свечу, потому что… душевно болен?»

«Испытываешь ли ты удовольствие от вида крови?»

«Тот ли ты изверг, от упоминания которого пленные бросались на мечи?»

Спросить она хотела именно это. Но любой из этих вопросов просто разозлит его…

«А вот доиграться с его неустойчивой психикой ты можешь вполне…»

Опустив голову, Мэв отрицательно мотнула головой.

— Не стану спрашивать, — опустошённо произнесла она. — Знаешь, у меня такое чувство, что они все говорят и не о тебе вовсе… О ком-то другом… Не о том, кого я вижу. Не о том, каким я тебя ощущаю.

— Ты одна и видишь во мне хоть что-то живое, — согласился Далемар, кладя руку поверх её и сдвигая ладонь к губам для поцелуя.

Но, сколько Мэв не всматривалась в черты мужа, вместо «хоть чего-то живого» видела лишь привычную бесстрастность.

«К чувствам он не способен с рождения. Его удел лишь подражание и маска».

От этой мысли по телу пробежал холодок. Но Мэв старательно отмахнулась от жуткого ощущения беспомощности.

— Даже если покажу им то, что видишь ты, большинство сочтёт это притворством. А некоторые и того хуже — слабостью.

— Даже родители?

— Эти в первую очередь, — ухмыльнулся муж. — Матушка упорно видит во мне кого-то другого. Хрыч лишь того, кого пытался сам же и слепить чужими руками.

«Чужими руками?»

Теперь Мэв знала, о чём он говорит.

— А что делали с тобой в той башне? — дрожащим голосом спросила девушка.

Далемар тут же отпустил её руку. Резкий жест заставил Мэв вздрогнуть.

— Он тебе и про это рассказал, — усмехнулся эльф, пряча лицо за тенью от волос.

«Не отвечай!» — тут же захотелось крикнуть Мэв, но Далемар заговорил, заставив эти её слова застрять в горле.

— Считалось, что лечили. Знаешь, когда сам стал учиться разбираться в тонкостях души, примерно понял, что тот олух делал со мной. Можно сказать, наши методы на мне и использовал. Просто без системы. Наобум. Оттого и результат вышел таким же… хаотичным. Долго потом пришлось над собой работать, чтобы хотя бы как-то прирасти к обществу. Но старого хрыча результат лечения устроил, ибо я стал играть по его правилам, чтобы просто не сидеть в той башне.

Прикусив губу, Мэв тут же пожалела, что спросила об этом, и в этот самый миг муж посмотрел на неё с неприятной усмешкой.

— Возможно, если бы хрыч дал мне просто перерасти тот период, обошлось бы без срывов и микстур. — Он замолчал, явно обдумывая что-то неприятное. Скривился, словно от горечи. — Хотя это я раньше так думал. Теперь уже не знаю. Может, и прав он был.

Далемар посмотрел куда-то в сторону и продолжил:

— Но пусть тебя это не пугает: я вполне способен себя контролировать. Будь это иначе, вышестоящие сослуживцы давно бы меня списали. Причём прямиком в могилу. С профессиональной пригодностью у нас строго, чтобы ты знала.

Не имея представления, что ответить, Мэв просто кивнула.

— Чем ещё стращал тебя Лариникано? Я примерно догадываюсь, но хочу услышать от тебя.

— А я не стану говорить об этом, — отвела взгляд девушка. — Забуду и всё. Это лишь оговор, я знаю.

— Ну-ну.

Посмотрев на него, Мэв не сдержала нервного смешка. Как же они с Лариникано похожи, подумала девушка, вспомнив, как свёкор сказал то же самое и точно таким же тоном сегодня за ужином.

— Что?

— Ты очень сейчас на отца похож, — прошептала Мэв, подавшись вперёд, но от этих слов лицо Далемара исказила такая гримаса, что её улыбка тут же погасла. Сдерживаемая злоба… Почти ярость.

«Далемар — изверг. Такова его суть…».

Почти сразу он взял себя в руки. Губы дрогнули, искажённая линия превратилась в улыбку.

— Правда так думаешь?

«Слишком быстро изменился», — подумала Мэв.

Эта смена эмоций пугала. И когда муж поднял руку, чтобы коснуться её, девушка невольно отпрянула. Почти сразу она сдержала это неосознанное движение, но было поздно: он заметил.

— Да блядь, — тихо ругнулся Далемар, сжимая пальцы в кулак и отдаляя руку.

— Прости, я… — не договорила девушка, опуская голову. Смотреть на мужа оказалось неожиданно сложно.

— Мэв, просто успокойся. Не стоит… бояться меня. Я не причиню вреда ни Иенн, ни тебе. Что бы там хрыч не наплёл — это единственное, что ты должна помнить.

Девушка просто кивнула.

— Хорошая девочка.

«А знаешь, что сделал со своей прошлой человеческой девочкой этот душегуб?»

По телу прошла волна мелкой дрожи. Укол страха… обиды. Стыда.

— Ну что такое? Мэв, не накручивай себя. Ты же знаешь меня.

— И твой отец тоже знает. Даже лучше меня, дума…

— Да ни хрена он не знает, — оборвал её Далемар. — Пока хрычу не понадобилось занять тёплое местечко в городском совете и получить регалии Империи, недоступные родителю служителя Талмора, он не проявлял ко мне и мизерного интереса. Причём очень много лет.

— Он проявлял, — прошептала Мэв, коря себя за глупую оговорку.

— Письма матушки? Ну да. Конечно. Как я мог забыть.

— И не только, Далемар! Отец и правда интересовался тобой, пока ты служил, — поведала девушка, надеясь, что хоть немного сгладит отношения отца и сына. — Он сам мне сказал об этом.

— Он тебе наврал.

— Не думаю.

— Почему ты так уверена? — Далемар внезапно посмотрел на неё как-то уж совсем отстранённо и холодно.

— Я… — договорить девушка не смогла. Прожигающий взор буквально заставил её проглотить язык.

— И что именно сказал тебе… папаша?

«Это — мой муж», — сказала себе Мэв, стараясь сжать кулаки, но кисти стали ватными.

— Мэв, я задал тебе вопрос.

Скрестив руки на груди, девушка опустила голову, но муж тут же поднял ей лицо довольно грубым жестом. Мэв вздрогнула, поняв, что Далемар снова резко изменился. Даже позу поменял, сделав более напряжённой. О, эту его ипостась она тоже знала. Очень хорошо. Во рту мигом пересохло. С ней сейчас говорил не муж, а талморский юстициар.

Шарик за её спиной погас. Новый магический источник света лёг так, что теперь она почти не могла видеть его лица, а вот Далемар был способен различить её самые мимолетные эмоции.

— Лариникано сказал тебе, что интересовался мной? Как? — спросил муж, внимательно наблюдая за реакцией и не отпуская из ладоней её подбородок.

— Он спрашивал про тебя…

— Кого?

— Я не знаю…

— Не смей мне врать, — вкрадчивый тон холодом пробрал до костей, и девушка задрожала ещё сильнее.

— Сослуживца… бывшего сослуживца…- выдавила девушка и окончательно потеряла власть над голосом.

— Хрыч назвал имя этого сослуживца?

Но девушка не могла ответить. Жёсткие пальцы легли на горло. От ужаса Мэв широко раскрыла глаза, но он не давил, просто коснулся пальцами жилки, пульсирующей в такт биения сердца.

— Он назвал тебе имя того сослуживца, что доносил ему про меня? — вкрадчивым тоном муж повторил вопрос. — Да?

Сглотнув, Мэв попыталась выдавить звук, но не смогла. Но, как оказалось, устный ответ Далемару был не особо и нужен.

— Нет, — ответил он на свой же вопрос, и девушка поняла, что он каким-то неведомым образом просто читает правду, всматриваясь в её лицо, словно в книгу. А вот она видела только тёмный силуэт. И слышала голос… Жуткий и чуждый.

— И что ещё он тебе поведал, помимо того, что я псих? Наверняка, что я фанатик, ненавидящий полукровок? Да. И в это ты веришь? Ну конечно.

Мэв дёрнулась, чтобы отпрянуть, но муж быстро переместил пальцы к её щекам. Надавил, и Мэв разом вспомнила, что хватка у эльфа не слабее иных тисков.

— Не вырывайся, моя девочка. Раз решила покрывать хрыча в ущерб мне, то, будь добра, терпи такое отношение. И знаешь, я не нордик и легко вычислю ушлёпка, который любит поболтать о сослуживце в миру. И сделаю это без помощи папаши, даже не переживай за него.

Отпустив её лицо, Далемар поднялся, но лишь для того, чтобы отвернуться, давая осознать, что допрос окончен. Скулы ныли, но Мэв, открыв рот, поняла, что челюсть цела. И всё же… он почти поднял на неё руку. И этот тон, выражение лица…

«Ты живёшь с моим сыном, девочка, такой тон для тебя обыденность» — именно так сказал ей Лариникано.

А ещё свёкор говорил, что однажды муж вновь распустит руки. Угадал.

— Что, больше не станешь талморскими уловками вытягивать из меня правду? — отчаянно крикнула Мэв. — Доказывать свою правоту?

— Нет, — ответил мер не поворачиваясь.

— Почему же?

— Зачем? Ты рада поверить всем, кроме меня, — сухо и тихо ответил он. — Это ведь кажется тебе таким правильным, не так ли? Несомненно, вслух ты отрицала наветы старого хрыча, но он видел, что делаешь это лишь ради соблюдения приличий, поэтому и сиял, как натёртый септим, всю дорогу домой. Ведь победа оказалась лёгкой. А он, в отличие от меня, это любит.

Далемар сделал паузу, становясь в излюбленную стойку.

— Держать тебя рядом насильно я по-прежнему не намерен. Я уверен, он уже сделал тебе выгодное предложение. Прими его, если хочешь. Преследовать и мстить я не стану. Более того, если предложение недостаточно щедрое, просто скажи мне, я доплачу. Если хочешь, обговорю с тобой прочие условия.

«Неужели подумал, что я продала его? Но ведь я отказалась! Нужно сказать!»

Мэв тяжело посмотрела на спину мужа и поняла, что слова застряли в горле. Что это? Потрясение? Страх? Прежде чем девушка смогла взять себя в руки, Далемар ушёл.

Дверь за ним закрылась, и Мэв вновь ощутила удушье. Слёзы навернулись на глаза, девушка поднялась на ноги. Магический свет ослаб и погас. На ощупь она вернулась в спальню. Глаза постепенно привыкли к темноте, и девушка увидела, что осталась одна.

«Ушёл», — с горечью и одновременно с облегчением поняла она. А потом подошла к постели, упала на подушку и позволила себе блажь выплакаться вволю.

* * *

Далемар вернулся только утром. Молча переоделся перед лицемерным завтраком. Спокойный, рассудительный и холодный, как зимний день. На неё он даже не посмотрел. А Мэв не посмела издать ни звука. Побоялась, что от одного слова его маска слетит, явив ту часть натуры, о которой предупреждали Мурсиоро и Лариникано. И сколько девушка ни пыталась убедить себя в том, что всё это глупости и оговоры, — легче не стало.

К завтраку они спустились вместе. За столом Далемар разговаривал с отцом обыденным тоном. Звучали незнакомые имена, названия мест. Эльвени злобно молчала. Мэв тоже не смела открыть рта. Девушка бездумно смотрела в тарелку, на композицию из ярких овощей и сочного куска говяжьей вырезки, что вызывал лишь отвращение. Красный соус, красное вино в хрустальном бокале… В нос ударил солоноватый запах крови. Невольно взгляд метнулся через стол, к мужу. В этот самый момент Далемар отрезал столовым ножом кусок вареной свеклы, которым велел заменить говядину. Вот только вместо красной мякоти овоща девушка увидела шмат сырого мяса.

«…нарезал её, словно солонину на завтрак…»

К горлу подкатил ком. Девушка ощутила першение и поняла, что ее сейчас стошнит.

«О Мать Кинарет! Только не это!»

Спешно отложив столовые приборы, Мэв, не оглядываясь, поспешила покинуть столовую.

— Мама! — звонко окликнула её Иенн.

Но Мэв не остановилась. Просто не смогла. Выйдя в холл, девушка повернулась к лестнице и тут же поняла, что до спальни дойти не успеет. Не раздумывая, она подошла к столику у стены, вытащила из ближайшей вазы букет роз и тут же рассталась с теми крохами завтрака, что умудрилась проглотить.

Мир немного прояснился. Мэв воровато посмотрела на дверь столовой, потом на сосуд в руках. Шальная мысль просто поставить цветы обратно и сделать вид, что ничего не произошло, заставила девушку устыдиться.

Убирать-то это наверняка придётся Навари… Взяв букет и прижав вазу к груди, Мэв пошла к купальням.

В особняке Улькаринов для хозяев предполагались устланные ковровыми дорожками и украшенные картинами широкие коридоры, а для слуг — узкие и тёмные лазейки, входы в которые маскировали драпированными тканями. Нырнув в одну из таких ниш, Мэв надеялась, что не ошиблась и Навари с Онари таскали горячую воду именно отсюда.

«Словно лабиринт», — подумала девушка, когда коридорчик вывел её к развилке из трёх других. Один, несомненно, вёл в столовую, и через него подавали блюда. Другой, наверное, на кухню. А третий? Принюхавшись, Мэв отчётливо разобрала запах приправ и поняла, что кухня слева, как раз напротив столовой, — что ж, логично.

Мэв пошла прямо и обнаружила лестницу, ведущую вниз. Как оказалось, в прачечную. Возблагодарив судьбу, Мэв быстро подошла к сливу и, подняв крышку, вылила содержимое вазы. Решётка не сдерживала неприятного запаха, и девушка поспешила опустить заглушку на место. Поставив ношу и уложив букет на скамью у стены, Мэв проверила лохани, но они оказались пусты. А меж тем злополучную вазу необходимо сполоснуть и наполнить водой. А ещё желательно вернуть на место до того, как Эльвени хватится пропажи. Оглядевшись, девушка увидела знакомый люк — такой же, как был в убежище Лестеро, а рядом с ним — две большие бочки. Полумрак прачечной рассеивал мутный свет из окошек прямо под потолком.

Раздалось шуршание. Мэв замерла. Что-то крупное проскочило между лоханями. Злокрыс? Рука невольно метнулась к поясу, но нащупала лишь пустоту. Невольно слова мужа про тварей, обитающих в катакомбах, заставили тело пойти мурашками. Взгляд метнулся к люку — он был закрыт на массивный навесной замок, а слив защищён мощной решёткой.

Вновь шорох. Краем глаза Мэв заметила висящую на крюках напротив лоханей доску для стирки вместе с прочим инвентарём прачки. Массивное ребристое дерево размером не уступало стандартному стальному щиту. Да и массой, вероятно, тоже. Решительно схватив доску, Мэв побежала на звук: если в особняк пробрался злокрыс, нужно убить тварь до того, как она спрячется и станет угрожать безопасности Иенн. Тень с хвостом шустро нырнула из-за лохани под скамейку. Злокрыс оказался не только невероятно быстрым, но и крупным. Мэв шагнула к убежищу твари, но шорох раздался у самой двери. Крыса прорвалась к лестнице!

С доской наперевес Мэв подбежала к ступеням и отрезала противнику путь наверх. Но прежде чем она успела развернуться, в спину что-то больно ударило. Раздался дребезг. Резко развернувшись, Мэв увидела как разлетаются осколки фарфора.

«Ваза? Но, чтобы её швырнуть… нужны руки!»

— Кто здесь? — настороженно спросила девушка. Но в ответ услышала лишь шипение. Не змеиное… Скорее…

Как ухитрилась увернуться от бруска мыла, Мэв даже не поняла. Всё же крохи инстинкта воина в ней оставались. Вот только чутьё её уступало чутью Далемара. Это Мэв осознала, когда толчок чего-то мягкого в спину заставил её пошатнуться. Вскрикнув, Мэв почувствовала когти, впивавшиеся в кожу.

Упав на живот, девушка краем глаза увидела агрессора — полосатого кота с непропорционально большой головой. Из-под серой, под окрас шерсти, туники, торчал взлохмаченный хвост. Прокатившись кубарем, кот вскочил на ноги и, схватив со скамьи цветы, побежал на Мэв с твёрдым намерением отхлестать ими человека, словно связкой моргенштернов.

— Сдаюсь! — крикнула девушка, поднимая доску как щит и молясь, чтобы свекровь отрезала все шипы с проклятых роз.

— Лежачих не бьют! — тонкий голосок с мурлыкающими нотками заставил девушку выглянуть из-за доски.

Ещё один котёнок в чуть более длинной тунике стоял между ней и маленьким агрессором, раскинув в стороны лапки.

Отпустив импровизированный щит, Мэв подняла руки с улыбкой.

— Сдаюсь, — повторила она.

Изогнув спину, маленький каджит зашипел на неё вновь.

— Тш-ш, Эш, — тонким голоском велела маленькая защитница. — Не шуми! А то Жёлтая Леди услышит и утащит нас.

— Это Жёлтая Леди!

Повернув лицо на звук, Мэв увидела ещё одного котёнка, вооружившегося деревянной лопаткой для размешивания мыльного раствора и постукивающего ей об лапку, словно бывалый боец дубиной.

«Похоже, что именно его я приняла за крысу», — смущённо поняла Мэв, ведь котёнок оказался лысым.

— Я не Жёлтая Леди! — возразила Мэв, прежде чем маленькие бойцы примут её… похоже, что за свекровь.

— Жёлтая Леди — большая, — подтвердила малышка-защитница, не опуская лапок. — Зелёная — маленькая!

— Зелёная Леди охотилась на Мажира и Тшави, — зашипел каджит с мешалкой.

«Малышка Тшави и два сорванца…»

«Это же дети Эдга и Навари! — вспомнила Мэв. — А они куда крупнее, чем мне думалось. И… забавнее!»

— Не охотилась я, — возразила Мэв. — Просто хотела посмотреть, кто здесь такой… шустрый.

— Зелёная Леди скажет Жёлтой Леди, — мрачно похлопывая мешалкой, продолжил маленький каджит. Теперь Мэв не сомневалась, кто швырнул в неё вазу и мыло.

— Зелёная Леди ничего не скажет, — уверила Мэв.

В этот самый миг Мэв услышала звук мягких шагов, что оборвался тихим вскриком:

— Эш, Мажир, Тшави!

Навари, приложив руку к прикрытой фартуком груди, с откровенным отчаянием взирала на открывшуюся её взору картину.

Котята, поумерив боевой пыл, повернулись к матери.

— Младшая госпожа, прошу, простите! — начала каджитка, смотря на растянувшуюся на полу Мэв.

— Да ничего! — уверила девушка, поднимаясь на ноги под недовольное урчание прыгуна и слабый рык любителя мешалки.

Навари зашипела на сорванцов, словно настоящая рассерженная мать-кошка, и, увидев это, Мэв не сдержала неловкого смешка.

Отряхнув платье, девушка распрямилась, показывая, что с ней всё нормально. Хотя спина и саднила от царапин.

— Кто разбил вазу?! — отчаянно спросила Навари, с ужасом взирая на горку из тонкого фарфора.

— Я, — тут же соврала Мэв. — Не переживай, Навари. Жёлтой Леди я об этом сообщу сама.

Упоминание Жёлтой Леди оказалось ошибкой: каджитка тут же затравленно посмотрела на Мэв и задышала очень часто.

«Кажется, она решила, что я ей угрожаю оглаской», — поняла Мэв, миротворчески вытягивая руки.

— Нет, Навари! Не думай. Я ничего не скажу ни свекрови, ни мужу!

Каджитка замахала головой.

— Навари бы никогда не привела сорванцов в дом господ! Но Ашра — мать её мужа — приболела… Это лишь на день, пока Ашре не станет лучше! Навари сейчас же запрёт их!

— Не нужно. Всё хорошо, — тихо прошептала Мэв, понимая, что хрупкая каджитка просто в ужасе. А в следующий миг топанье маленьких лапок по плитке пола завершилось для неё болезненным шлепком розами пониже спины.

— Эш!

Сорвавшись с места, Навари шустро поймала сорванца и отобрала у него букет.

— Зелёная Леди пугает маму, как тот, Чёрный, пугал бабушку, — недовольно прошипел маленький агрессор.

— Маленький дикарь! Разве можно! Это младшая госпожа!

— Навари, хватит! — охнула Мэв, опасаясь худшего.

Но каджитка даже не намеревалась бить детей. Взяв мальчиков, словно тюки с бельём, она подала знак Тшави следовать за собой и быстро понесла их к лестнице. Мэв поспешила за горничной. Наверху лестницы каджитка потащила недовольно урчащих детей в сторону кухни. Тшави, держась за край материнской юбки, спешно шлёпала босыми лапками, то и дело любопытно посматривая на «Зелёную Леди». На пороге кухни Мэв замерла, увидев, с каким сконфуженным выражением на неё смотрит Онари. Замерев с ножом в руках, повариха переводила взгляд с сестры на встревоженную госпожу.

Навари скользнула в дверь напротив печи, и Мэв выдохнула:

— Онари. Случилось недоразумение. Пожалуйста, передай сестре, что всё хорошо. С вазой я всё решу сама.

В ответ каджитка лишь кивнула, явно не понимая, что тут происходит. Нервные подёргивания хвоста так на это и намекали. Покраснев от смущения, Мэв поспешила ретироваться.

* * *

Найти Эльвени оказалось довольно просто: свекровь музицировала в большой светлой зале напротив своей гостиной. На небольшом постаменте, похожем на сцену, стояла белоснежная арфа. Альтмерка задумчиво трогала её струны, извлекая тихую, гармоничную мелодию.

Музыка не прервалась, даже когда Мэв робко вошла в эту обитель искусства. С каменным лицом свекровь выслушала то, как невестка кается в порче вазы. И не произнесла ни слова, сделав вид, что Мэв просто не существует.

«Совсем как моя мама», — тоскливо подумала девушка.

Она постояла ещё немного, но, не дождавшись ответа, молча вышла.

Поднявшись на третий этаж, Мэв отпустила Эдгари. Иенн, заскучавшая без внимания родителей, радовалась визиту матери и скакала вокруг. А девушка постоянно вспоминала слова свекрови и свёкра про то, что она «ненадёжная мать». Признаться честно, они снедали девушку.

«Раз Далемар занят, займусь обучением дочери сама», — твёрдо решила Мэв.

К счастью, в обширной библиотеке нашлись книги с картинками, по которым можно было не только наставлять ребёнка новым словам, но и самой учиться сносно читать. Никогда не видевшая подобной роскоши, Иенн благоговейно переворачивала миниатюрными пальчиками страницы и, тыкая в картинки, спрашивала у Мэв, что на них изображено. Девушка отвечала. Тем более что книга, которую они взяли с полок, была справочником по лекарственным растениям, так что многое Мэв знала по памяти, не вчитываясь в закорючки текста.

Потом они гуляли в саду. И снова книги, и снова прогулка. А потом настал черёд ужина, после которого Далемар поднялся с ней в спальню.

Глядя, как муж переодевается ко сну, Мэв, обняв себя, гадала, с чего ей начать разговор. Тишина душила. Сжимала спазмом горло. Усевшись на кровать, она нервно кусала губу и старалась выдавить из себя хоть звук. Вот если бы он заговорил первым! Но Далемар просто набросил на плечи длинный халат и вышел. Мэв прождала мужа полночи, но он так и не явился.

И следующий день стал повторением предыдущего. Мэв чувствовала, как вязнет в серой обыденности. Навари зачем-то доложила ей, что котята вернулись в Портовый район. Не зная, как реагировать на это, Мэв лишь уныло кивнула. Какой же одинокой девушка себя почувствовала, когда горничная, пряча взгляд, поспешила удалиться.

«Младшая госпожа? Не хочу я быть госпожой!»

— Хочу на улицу, — заканудила Иенн, отталкивая ручками новую книгу.

— Хорошо, милая, — согласилась Мэв, поднимаясь с софы и протягивая дочери руку.

Едва они спустились в холл и направились в сад, как девочка заупрямилась.

— Не хочу туда! Хочу на улицу!

С отчаянием Мэв посмотрела на высокую парадную дверь и невольно ощутила себя ещё большей пленницей этих стен.

Но так ли это? Неужели она не может просто выйти наружу и немного пройтись с ребёнком? Далемар… он ведь не запрещал ей выходить, а значит, единственный её тюремщик — это страх.

Посмотрев на оранжевую от натуги дочь, Мэв кивнула.

* * *

«Как же душно», — с досадой подумала Мэв, сбрасывая с хныкающей Иенн капюшон. И надо признать, реакция окружающих не заставила себя ждать. Прохожие имперцы тут же с любопытством стали рассматривать девочку, словно диковинку. Пялились, не скрывая этого, что пугало малышку и злило её мать. Встречные меры реагировали ещё более неоднозначно — неодобрительно смотрели уже на саму Мэв, словно девушка прогуливалась по улице голой. Иные останавливались в стороне и переговаривались между собой. Одна парочка даже показала на них пальцем.

Нахмурившись, девушка мигом вспомнила Бруму. Могли ли эти вальяжные и разодетые жители столицы наброситься на них так же, как те лихие норды? Верилось в это слабо, но тревога не отступала. Девушка оглянулась: светлый купол особняка свёкра виднелся за арками небольшого парка. Далеко отходить от этого ориентира Мэв побоялась. И сейчас подходило время вернуться обратно, завершив перед этим круг возле живописной статуи дракона, распахнувшего могучие каменные крылья.

Широкая, мощёная камнем улица оказалась в это время дня многолюдной. И шумной, что стало для Мэв неожиданностью. Ведь в особняке свёкра постоянно царила гнетущая тишина. Словно некая магия или мастерская уловка зодчего сдерживали звуки с улицы, создав островок мёртвого штиля в бушующем море жизни.

Мэв огляделась — камень. Вокруг один проклятый мрамор, напоминающий оттенком грязный весенний снег. Серость разбавляли лишь витражные окна всевозможных цветов, изображающие то розы, то целые сцены из легенд. Традиционные эльфийские линии соседствовали с живописной лепниной в форме фруктов и животных. С изящных карнизов на них взирали маленькие горгульи, скульптуры животных, жизнерадостных детей, красивых юношей и дев. То тут, то там с балконов и лоджий свисали яркие переплетения цветов и буйного плюща. Полный хаос. Словно её и дочь закинули в бурлящий бульон из культур.

Но стоило Мэв опустить взгляд, как тут же…

— Милочка, это просто возмутительно! Ребёнок ещё слишком мал для того, чтобы выводить его из дома!

На миг Мэв показалось, что, обернувшись, она увидит Каранью, но с тётушкой незнакомку роднила разве что раса, конусовидная причёска, да фасон платья. Приблизившись, альтмерка окинула девушку высокомерным взглядом с головы до пят.

— Кому ты служишь? — самоуверенно и дерзко поинтересовалась эльфийка таким тоном, словно имела на это полное право.

— Я не служанка, — тут же возразила Мэв, выступая вперёд и прикрывая плотной тканью нордской юбки оробевшую дочь.

Из-за спины незнакомки вышла ещё одна альтмерка. Вытянутые лица и схожие причёски делали эльфиек похожими на сестёр.

— Кто же ты тогда? Мы тебя не знаем. Чей это ребёнок с тобой? — раздражённо спросила вторая.

— Мой, — растерявшись от такого напора, девушка не придумала более достойного ответа.

— Не ври! Этот ребёнок — альтмер! — накинулась на неё вторая незнакомка, протягивая Иенн руку, но та лишь сильнее прижалась к бедру матери. — Отвечай, чей это ребёнок, или мы позовём стражу!

— Мама, домой, — тонко протянула Иенн, и обе альтмерки синхронно вскинули брови.

— Мама? — не сдержала первая изумлённого вздоха.

Вторая альтмерка, присмотревшись к Иенн, быстро склонилась к уху спутницы. Но прежде чем они договорили, знакомый голос заставил спину Мэв пойти мурашками.

— Доринелла, Сфорцина, какая приятная встреча!

— Эльвени, дорогая! — тут же синхронно отозвались обе незнакомки, обрывая разговор и расплываясь в фальшиво-радостных улыбках.

Мэв обернулась, и точно — свекровь гордой белой лебедью рассекала толпу, направляясь к ним величавой поступью. За альтмеркой по пятам следовала рослая каджитка, в лёгких доспехах и при оружии. Сейчас охранительница несла в руках прикрытую салфеткой корзину, но то и дело посматривала вокруг, словно выискивая метким взором опасность.

Внутренне сжавшись, девушка поняла, что такого удобного случая принародно унизить невестку Эльвени точно не упустит.

— Какая жалость, что мы разминулись в приюте, — начала первая альтмерка.

— Мы ждали, — отметила вторая незнакомка. — Но сегодня ты припозднилась.

Обе обращаясь к Эльвени, словно забыв про Мэв. Впрочем, девушку это устраивало.

— Мы с дражайшей Караньей посетили проповедь служителя Барнариона на ступенях Храма Единого, — плавным тоном пояснила Эльвени.

— Это тот священник из Часовни Акатоша? — поинтересовалась первая альтмерка.

— Его почитают пророком. Будто бы его устами с нами говорят Восемь. Собрался весь свет Мартин Плаза и Эльфийских садов. Удивительно, что вы пропустили это событие. — Остановившись рядом, свекровь обратила взор на них с Иенн. — Вижу, вы уже познакомились с моей внучкой и её матерью, дорогой Мэвель?

«Дорогой Мэвель?» — девушка едва не подавилась слюной.

Обе альтмерки переглянулись. Невольно Мэв скосила взгляд на свекровь. На гладком лице царила спокойная безмятежность. Но девушка не желала обманываться: она знала, сейчас змея укусит.

— Мэвель? — изумилась вторая. — Да… Эльвени, мы заметили девочку и…

— Мэвель лишь недавно прибыла в наш город и не знакома с нашими обычаями, — с улыбкой пояснила Эльвени и, прежде чем обе альтмерки успели хоть что-то высказать по этому поводу, продолжила: — Я бы с радостью поболтала с вами подольше, мои дорогие, но нам с Мэвель нужно возвращаться домой. Неотложные дела.

«Нам? Что это за очередная ловушка?»

Мэв вновь посмотрела на эльфиек. Очевидно, что обе хотели ещё что-то спросить, но при свекрови не решились сделать этого. Тут же все три альтмерки сердечно прощались. Изобразили поцелуи в щёки, чмокнув губами воздух. Хотя с ней самой дерзкие незнакомки ограничились простыми кивками.

— Идём, Мэвель, — позвала её свекровь, и девушка растерялась окончательно. — Не стоило выходить встречать меня, дорогая. Я же говорила.

«Нужно идти», — велел здравый смысл, и Мэв пошла, стараясь выглядеть чуть менее прибитой созерцанием необычного поведения свекрови.

Девушка почти не вслушивалась в болтовню Эльвени, но едва они удалились от двух наглых альтмерок, как та смолкла. И стоило дверям особняка закрыться за их спинами, как альтмерка, скинув милостивую маску, развернулась к ней взбешенной фурией.

— Совсем ума лишилась? — зашипела свекровь.

— Не смейте…

— Девочке и трёх лет нет! Мы не выводим детей даже в общину до пяти лет, а ты потащила её на улицу!

— А что в этом такого? — огрызнулась девушка.

Высокомерно вскинув острый подбородок, Эльвени скрестила руки на груди, знаком велев своей охранительнице унести корзину на кухню.

— Слышала я, что человеческие девки совсем не умеют ценить жизнь своего потомства. Теперь убедилась! Ну конечно, чего вам бояться, если вы плодитесь точно крольчихи! Нашлют порчу на одного — нарожаю ещё десяток! Такова твоя логика?

— Порчу? Вы серьёзно? Вздумали пугать меня суевериями?

— Суевериями? Ну давай, прочти мне лекцию про тайные искусства, фермерская девка, — Злость Эльвени быстро сменялась злорадством. — Это традиции, и мы их чтим! Сдаётся мне, я и правда зря так сильно старалась в тот день: ты и без этого опозоришь свою семью.

Эльвени приподняла изящную бровь. Сначала Мэв не поняла, почему она так радуется. Но потом осознание, что вечером ей держать ответ и перед мужем, придавило девушку невидимой глыбой.

На лице альтмерки так и читалось: «Ну вот теперь, дорогуша, ты и сама вкусишь его гнев».

И надо признаться, вечера Мэв ждала с содроганием. Но, вопреки всем опасениям, за ужином Далемар лишь выслушал донос матери про то, что Мэв нарушила традиции и подвергла Иенн некой неведомой опасности. Более того, муж спокойно поблагодарил мать. И лишь провожая Мэв наверх, остановился на пороге спальни и сухо велел:

— Больше так не делай.

— Иенн был нужен свежий воздух…

— Всерьёз хотела отыскать свежий воздух на улицах Имперского города? — спросил он несколько отстранённо. — Повезёт, если Иенн не подхватит лихорадку: сейчас самый пик сезона, а у детей нет сопротивляемости взрослых. Скорее даже наоборот.

— Я не знала.

— Теперь знаешь, — сухо произнёс Далемар, упорно смотря поверх её головы. Но вот он искривил губы и заговорил чуть более глухо, потирая пальцами висок: — Знаешь, это даже больше вопрос традиций, если честно. Видишь ли, женщины нашей расы куда реже беременеют, чем…

— Человеческие самки, — буркнула Мэв.

— Не веди себя как дура, — тут же упрекнул он.

И девушка отвернула лицо.

— Ты поблагодарила матушку за то, что она спасла тебя от своих подруг?

Вопрос заставил Мэв опешить. Она открыла рот, но, прежде чем успела издать хоть звук, Далемар сухо констатировал:

— Понятно. Очень глупо, Мэв. Очень. И пусть в ней сыграло чувство долга, а не симпатии, это всё равно широкий жест, — скривившись и привалившись плечом к дверному косяку, он продолжил совсем тихо и устало: — Ты хоть понимаешь, что в следующий раз матушка и пальцем не пошевелит, если ты совершишь ошибку на публике? Или, чего доброго, присоединится к травле, и после этого над возможностью принятия тебя в общину можно будет поставить весьма увесистый могильный камень.

— Ты сам сказал, чтобы я не сильно старалась ей угодить…

— Приличия, Мэв. При посторонних не следует показывать семейные разногласия… — посмотрев на неё, Далемар замолчал, словно передумав пытаться что-то втолковать ей. Вместо этого он подался вперёд, нависнув над ней, и зашептал: — Проебать такой шанс подцепить матушку. Что, сложно было состроить жалобное личико? Немного полебезить и показать, что признаёшь её главенство? Сплошные ошибки. И почему ты скривилась? Неприятно? Думаешь, мне доставляет удовольствие разыгрывать примерного сына перед хрычом? Справляюсь же, кем бы вы там меня ни считали.

Отступив назад, Мэв с трудом сдержала его злобный взгляд.

— Дура, — заключил он грубо. А потом просто развернулся и ушёл. Даже не переодевшись в этот раз.

Выглянув, Мэв узрела пустой коридор. Дрожь не оставляла тело. Закрыв дверь, Мэв вышла на лоджию, чтобы подышать. Смотря на звёздное небо, девушка знала, что сегодня её посетит очередной кошмар.

* * *

На следующий день привычную рутину нарушил Лариникано. Свёкор вернулся домой раньше обычного. Мэв с Иенн сидели на софе в библиотеке, когда старый мер, проходя мимо, заметил их через приоткрытую дверь. Остановившись, он посмотрел на невестку с некоторой злобой. На что Мэв могла лишь прикусить губу, гадая, чем она уже успела разозлить мера. Разве что самим фактом своего существования. Но что-либо говорить не хотелось, и Мэв просто опустила глаза к книге. Благо Иенн, тронув её, указала на очередную птичку.

— Ласточка, — ответила Мэв и начала медленно читать текст, поясняя про полёт и гнезда изящной птички.

Они дошли до экзотического павлина, когда через приоткрытую дверь Мэв услышала громкий окрик, заставивший Иенн сжаться: резких звуков девочка боялась до сих пор, верно помня ту сцену у ручья.

— Успокойся, — обеспокоенно прошептала Мэв, обнимая дочь.

С замиранием сердца девушка поняла, что Далемар тоже вернулся раньше обычного и, похоже, вступил с отцом в спор.

«Это плохо», — поняла она, сжимаясь.

Кабинет Лариникано располагался прямо за стеной, но разобрать слов девушка не могла.

— Иенн, давай поднимемся к няне, — предложила Мэв, беря дочь на руки и оставляя книгу о птицах на подлокотнике софы.

Вверив дочь заботам Эдгари, наводившей порядок в детской, Мэв поняла, что не может найти покоя, пока Далемар с отцом разговаривали на повышенных тонах внизу. Взгляд Лариникано, полный немого осуждения, как бы намекал, что она как-то причастна к их перепалке.

Мэв вышла из детской и спустилась на второй этаж. Решительно подойдя к двери в кабинет свёкра, девушка остановилась, услышав, что приглушённые голоса уже звучат вполне мирно.

«Выходит… я зря спустилась?»

И что теперь? Нарочно попасться на глаза мужу? А может, лучше дождаться вечера, когда он сопроводит её в комнату, и там наконец решиться на разговор? И пусть он хоть прибьёт её после этого! Это все равно было лучше безразличия. Пусть этот план и был наивным и почти таким же безрассудным, как пытаться подслушать разговор отца и сына. Эльвени или кто-то из слуг могут застать за этим позорным занятием.

«Я не должна подслушивать», — уверяла себя Мэв, прижимаясь ухом к двери.

— Говорю тебе, корабль отходит сегодня. С вечерним отливом. На борту тебя уже ждёт мешок золота. Этой суммы будет достаточно, чтобы вы с женой смогли начать новую жизнь, — заверил Лариникано, и Мэв, вздрогнув, поняла, что Боги, наверное, услышали и эту её мольбу.

Неужели Далемар увезёт их из этой темницы! Но что случилось? Неужели…

— Я не собираюсь бежать от него, Лариникано, — ответ прозвучал глухо. И что самое главное — этот голос принадлежал вовсе не её мужу! Мэв ощутила липкий страх. — Пора положить этому конец. Раз и навсегда.