Зов предков (джен)

Со встречи с Сириусом, прошло несколько дней. Наступила вторая неделя января, для связи с крестным, Урса отдала Гарри сквозное зеркало — которое хранилось в комнате Сириуса на Гриммо-12. Каждые несколько дней, или даже каждый день после отбоя, Гарри использовал Заглушающие чары вокруг кровати и рассказывал Сириусу о своих школьных буднях и узнавал — как дела у самого крестного.

В тот день, когда Сириус и Урса аппарировали на Гриммо-12, Урса Блэк легко открыла двери дома, с неудовольствием поглядела на облезлую краску и ужасный внешний вид дома, и с порога начала звать эльфов по именам. Ей отозвался только Кричер — единственный эльф, который остался в Блэк-Хаусе. Пройдя дальше, она застыла и Сириус чуть не врезался в спину Урсы.

— Вальбурга! — закричала совсем не аристократически Урса, и поспешила к парадному портрету с золотыми рамами, на котором последняя Леди Блэк восседала на своем троне и держала в руках черный кружевной веер. Как истинная дочь Блэков — она обладала способностью одним взглядом пронзить человека, презрительно фыркнуть, закатить серые глаза, покачать головой с идеально уложенными черными волосами и все это за секунду.

Вальбурга Блэк, по редким рассказам отца Сириуса — Ориона Блэка, в детстве была вспыльчивой и необузданной, она использовала беспалочковую магию и обожала раздражать своего родного брата Альфарда. И только жесткое воспитание сделало из невозможной, дерзкой, необузданной, вспыльчивой, слегка бесшабашной девочки — благородную даму, которая вместо кулаков или палочки, решала все свои проблемы одним взглядом.

Из-за шумного детства Вальбурги, о котором хорошо помнили старшие Блэки, никто и не удивлялся поведению Сириуса — яблоко от яблони, как говорится.

Но вот Вальбургу это неимоверно раздражало — часто людям трудно спокойно общаться с теми, кто похож на них. А Сириус был ее копией, той самой, из какой она выросла. Но Сириус не вырос и Вальбурга злилась.

Прошло 10 лет с того момента, как волшебный портрет Вальбурги ожил и она прожила в этом доме без единой живой души, кроме старого сумасшедшего эльфа.

Кратко говоря — Вальбурга слегка отвыкла от людей. От живых людей.

Окрик неизвестной ей женщины, у которой от эмоционального потрясения каштановые волосы три раза сменили цвет с каштанового на красный, с красного на белый, с белого на черный, а с черного на синий — “разбудил” Вальбургу и она от неожиданности не успела подобрать правильное выражение лица.

Сириус думал, что увидев свою мать, он расплачется, начнет просить прощения, встанет на колени, ну или на худой конец упадет в обморок от потрясения. Но увидев несвойственное матери выражение лица — удивленное, озабоченное, растерянное — Сириус Блэк расхохотался.

Урса вытащила свой веер и стукнула Сириуса по голове, и оставив крестника из параллельного мира потирать голову, подошла к картине и положив руку на сердце, мягко поклонилась.

— Приношу свои извинения за свое поведение, я была слишком поражена, и мои эмоции вышли из под контроля.

— Принимаю, — глухо ответила Вальбурга, переводя взгляд с опустившего глаза на пол старшего сына и на девушку, чистую аристократку, в потрясающем, явно дорогом платье, с прямой осанкой, чудесным веером-артефактом (Вальбурга сразу поняла секретик красивой вещицы) и даром метаморфомага — неожиданно решила: “Либо это моя невестка, либо моя внучка”.

— Позвольте представиться, — Вальбурга незаметно вздохнула, когда Урса заговорила, — меня зовут Гермиона Урса Генриетта Грейнджер-Блэк, Леди Грейнджер, Герцогиня Монфор. Я и трое моих друзьях пришли в этот мир путем Зова предков, инициированным Гарри Джеймсом Поттером, сыном Джеймса Флимонта Поттера и Лили Мириам Поттер.

Наши миры зеркальные, и сходства держаться примерно до конца 19 века. Начало 20 века здесь пошло другим путем. Но известные нам личности живы и тут, и там.

В моем мире, я была дочерью Урсы Блэк и Генриетты Грейнджер, и училась в одно время с вами и другими сестрами Блэк.

Обзаведясь семьей в лице Блэков, после смерти моих родителей, в 1959 году Вальбурга и Орион Блэк предложили мне стать крестной матерью их первенца, Сириуса Ориона Блэка.

Я решила взять на себя смелость, помочь своему крестнику из зеркального мира встать на ноги, вернуть свою свободу и доброе имя, и принести Блэкам былой почет и славу. Сделав Сириуса достойным наследником, раз он все равно последний представитель Блэков по прямой линии.

Сириус неверяще воззрился на Урсу, о последнем никто ему не говорил!

— Я… — подал голос Сириус.

— Что ты делаешь? — удивилась Урса. — Я закончила. Представься Леди Блэк и в нескольких словах опиши свою ситуацию и добавь эмоций.

Вальбурга выглядела не такой, какой Сириус ее запомнил — в середине 70х годов матушка Сириуса выглядела максимум на 30 лет, она была статной, благородной дамой с идеальной прической, чистой кожей и минимальным количеством морщин.

Но сейчас, когда Сириус с замирающим сердцем взглянул на свою мать, какой она была перед смертью — Сириус забыл как дышать!

Перед ним была не энергичная, молодая, сильная Блэковская женщина — а старушка, с черными волосами скрытыми множеством седых волос, с усталым несмотря на поддержание своего образа лицом, с морщинами вокруг глаз, губ, и особенно на лбу. У Вальбурги были тонкие, почти костлявые пальцы на побледневших ладонях, с отчетливыми синими венами. Богатое черное платье, расшитое жемчужинами и кружевом не могло скрыть худобы Вальбурги, и Сириус сделал то, чего никогда бы не сделал будучи подростком с живыми родителями.

— Про…п-прости меня…! Прости! Прости меня, мама! Прости! — зарыдал Сириус, громко падая на колени перед портретом и закрыв лицо рукой.

Потому-что он вдруг осознал — по-настоящему — совсем-совсем по-настоящему: Сириус Блэк полная, круглая сирота! У него не осталось ни брата, ни отца, ни матери. Он остался один.

— Прости меня, — повторял Сириус, не смея поднять взгляда.

Поэтому он не видел, как Урса отошла подальше, как Кричер застыл и во все глаза уставился на него, и как достопочтенная Леди Блэк задрожала, потянувшись с места руками к своему сыну. Но не могла. Вальбурга не проронила ни слова, но смотрела с болью, облегчением и невыносимым счастьем.

Ее сын жив.

Наверное, Сириус бы продолжил рыдать — потому-что когда он наконец осознал что он делает — только из-за чувства стыда. Как после такого можно спокойно подняться, стереть слезы и сопли с лица, привести себя в порядок и начать разговор с портретом матери на какую-нибудь нейтральную тему.

Сириус не мог, он оказался не настолько толстокожим, чтобы вдруг встать, шмыгнуть носом и сказать: “Прекрасная погода на улице, мадам”.

Это было бы очень глупо и грубо с его стороны, учитывая что его собеседницей была его мама, точнее портрет его матери — который точно не мог оценить всю прелесть белоснежной и холодной зимы на улице. И как ей помочь посмотреть на улицу? Вырвать картину со стены и поставить перед окном?

“Гляди, мама! Снег!”.

Ха, и еще Ха.

Поэтому, не зная что делать, Сириус вдруг перестал плакать, хныкать, шмыгать носом и просто издавать какие-то звуки.

“Я упал в обморок. Да. Я без сознания. Верно. Так будет правильно. Потерялось сознание от эмоционального дисбаланса. Точно-точно. Хорошая идея” — приговаривал внутри себя Сириус, посчитав что его идея — гениальна.

Пока Урса не подошла, не кашлянула, легонько пнула его в локоть, отчего Сириус шмякнулся лицом в пол, и подала голос:

— Леди Блэк, Сириус, прошу втянуть грусть и печаль в легкие, у вас еще много времени на то, чтобы решать все между собой. У меня мало времени и много дел. Расскажите, что случилось с домом за последние 10 лет? Здесь кто-нибудь бывал?

— Нет, — быстро придя в себя, Вальбурга снова приподняла подбородок, и начала обмахиваться веером. — После моей смерти в дом никто не приходил. Я приказала Кричеру закрыть дом для чужаков. Поэтому, я не очень понимаю, как вы вошли в дом, Леди Грейнджер.

— У меня есть особый доступ в Блэк-хаус от Ориона и Вальбурги Блэк, и он работает даже в этом мире, — улыбнулась Урса.

— Занятно, — Вальбурга посмотрела на коленопреклоненного Сириуса и вякнула: — Вставай, иди в ванную, прими контрастный душ, приди в себя и спускайся вниз.

— Да! — резко встал Сириус и побежал на второй этаж, перескакивая со ступеньки на ступеньку.

— Не бегай! — крикнула в спину старшему сыну Леди Блэк.

Урса улыбнулась.

* * *

Гарри выпил очередной флакон с витаминным зельем, после которого ему надо было размять тело и начать медитировать.

Адриан отказался от услуг Святого Мунго, после того как лично общался с одним из лекарей, посчитав, что и сам сможет разобраться со здоровьем подопечного.

— Я не разочарован в их работе. Просто я понял, что они не скажут нам ничего нового.

Зелья ему готовили лично Адриан и Том, используя лучшие ингредиенты.

И каждый раз, когда Гарри пропивал курс витаминов, говорил себе “Я сейчас выпил полсотни галеонов”.

Без квиддича Гарри остался без физических упражнений, но даже если бы квиддич был, Адриан был бы недоволен.

— Не сравнивай полет на метле и необходимые тренировки. Тренировки на то и необходимые, что нужны всегда.

Поэтому, каждое утро Гарри вставал пораньше, выходил в зал для тренировок, о котором Ронвальд рассказал им еще на Святочном балу. После этого, в нем каждый день с утра до вечера пропадали гриффиндорцы, и на чистом энтузиазме оттачивали заклинания, движение палочек. И с безумным азартом проводили дуэли.

Но несмотря ни на что, мало кто из Гриффиндорцев готов был встать так рано, как Гарри, чтобы позаниматься. Поэтому в зале Гарри обычно был единственным.

Кроме ежедневных прыжков, бега на месте, отжиманий и т.п. — Гарри три раза в неделю после последних занятий приходил к Адриану и они занимались всем. Адриан совмещал законы Магии, законы магической Британии, кодекс Поттеров и обучение наследника в одном — Певерелл не углублялся в каждое правило, положение, примечание и т.п.

Адриан обобщал и рассказывал на примере — в какой ситуации как стоит поступать, чтобы не пойти против законов Магии и Министерства, как себя должен вести Наследник аристократического рода, какими особыми правами обладает Гарри, и какая ответственность лежит на мальчике.

Знаний было много, и голова не пухла только благодаря примерам и личным рассказам Адриана. Иногда Гарри приходилось наизусть учить некоторые моменты, когда обычного “понял” не хватало. Но Гарри жаловаться не хотелось. Совершенно.

Гарри был Поттером, это значит за его спиной было положение и сила своего рода, на нем была ответственность за продолжение рода, за его славу и место в магической Британии.

В истории семьи было два Верховных чародея Визенгамота — Ралстон и Генри Поттер. Его прадедушка Генри Поттер был Верховным чародеем Визенгамота с 1913 по 1921 год.

У Поттеров было место в Визенгамоте, и в особых случаях, еще до становления Лордом, Гарри мог принять участие в обсуждениях Визенгамота и дать свой голос от лица рода Поттер.

Кроме того, Поттеры были аристократами мира маглов (дважды), у них было небольшое графство в Западном Уэльсе, где стояло скрытое от маглов старинное здание дарованное им Короной еще в 14 веке. Для маглов титул графа Корка угас в середине 15 века, но территория и замок остались за Поттерами (в магическом обществе Поттеры были Поттерами, для маглов же они были членами семьи Графа Корк). А в семнадцатом веке они получили новый титул — Виконт Палмерстон. Поттеры любили принимать участие в жизни и политике маглов, несмотря на Статус, и даже помогали им. Именно из-за этого Генри Поттера отлучили от Визенгамота, так как он хотел призвать всех магов Британии помочь маглам во Второй Мировой Войне.

Поттеры были не слишком активны в светской жизни магического высшего общества, но у них было право присутствовать и участвовать в собраниях Палаты Лордов.

Все это означало одно: Гарри мог в будущем предлагать и утверждать законы, и участвовать в жизни всего магического народа на территории Магической Британии.

— Теперь понятно, почему Драко Малфой такой невыносимый. Он кто?

— Малфои прибыли в Великобританию вместе с Вильгельмом Завоевателем во времена вторжения нормандской армии в 11 веке. И понятное дело, получили кучу земель и титул Герцога.

— О, до принятия Статута секретности маги участвовали в жизнях маглов? — удивился Гарри на очередном занятии.

— Естественно. Прародитель рода Поттер жил с маглами и лечил их зельями. А один из Поттеров получил титул Графа Корка от Короля Англии в 14 веке, не считая женщин и мужчин, которые входили в род Поттеров, некоторые из них были герцогинями, баронами, и не только англичане, две вошедшие в род женщины были из Франции, и кажется, были дочерьми двоюродного брата Короля Франции.

Это только маглы. А ведьмы и маги? — Адриан широко улыбнулся. — Блэки, Стампы, Уилдсмиты — твои прямые родственницы, твои бабушки и прабабушки. Поттеры умели выбирать себе пару, — рассмеялся Адриан, а Гарри вдруг понял — ему тоже придется.

Адриан заметил состояние Гарри.

— Правильно думаешь. Тебе нужно как минимум трое детей, чтобы продолжить род без опасностей. Лучше выбирать претендента на роль партнера кого-то за пределами Британии.

— Что?

— Что?

* * *

Как-то раз Ронвальд поймал Рона и Гарри в выходной, и повел на улицу, где заставил встать в стойку, держать равновесие и принимать удары деревянной палкой. Ронвальд назвал это “начальным обучением фехтованию”.

Им не позволялось жаловаться, пот стекал по лбу вниз, застилал им глаза, они кряхтели, охали и ахали, но продолжали держаться.

Так продолжалось еще неделю. Ронвальд будил их еще до завтрака, и учил фехтованию.

В один из дней, Драко со своей свитой в лице Крэбба и Гойлы пришли поглазеть на “несчастных” Уизли и Поттера, и начал насмехаться над ними, гогоча над своими отменными шутками вместе с Крэббом и Гойлом.

У Рона и Гарри не было сил ответить напыщенному Малфою, и отправить его куда подальше, но у Ронвальда было.

Завидев белобрысую голову Малфоя младшего, Ронвальд расплылся в хищной “добродушной” улыбке, схватил Драко в охапку, и не обращая внимания на недовольные крики Драко, заставил встать рядом с Роном и Гарри.

Крэбб и Гойл быстро “приняли” приглашение Ронвальда и теперь на заднем дворе Хогвартса, недалеко от одного из дверей школы, собрались пятеро студентов. Двое бегали, прыгали, вставали в стойки и отрабатывали удары, держа в руке деревянные палки.

За две недели, уже был конец января, Рон и Гарри научились держать деревянный “меч”, правильно уворачиваться, правильно падать, правильно бить, и правильно защищаться. Гриффиндорцы хорошо схватывали, когда занятие было практическим.

Драко заставили замолчать “Силенцио”, и он вместе с Крэббом и Гойлом методически приседали и вставали.

Ронвальд заметил Крама — глаза Лорда Леандроса загорелись, и он позвал чемпиона Дурмстранга присоединиться к ним. Виктор и Ронвальд разговорились о боевой магии, о разных приемах и движениях, когда Ронвальд сузил глаза, осмотрелся, чувствуя, что появится еще кто-то. Вдруг он заметит еще кого-то, думал Ронвальд, и заметил! Удача благоволила Ронвальду — недалеко праздно прогуливался Седрик Диггори.

Заприметив Диггоривскую тушку, он со всей силы заорал:

— Чемпион! А ну тащи сюда свою барсучью задницу!

— Я? — опешил от такого к себе обращения Диггори, и не успел сориентироваться и убежать. Ронвальд схватил Пуффендуйца, и поставил рядом с собой.

Крам кивнул Седрику, Рон и Гарри посмотрели на Седрика с каким-то садистским предвкушением, а молчаливая троица Слизеринцев не знали — то ли злорадствовать, то ли просить о помощи.

Седрик почувствовал — надо бежать. Но было уже поздно.

Урса, Адриан и Том хорошо знали своего друга — Ронвальду скучать было нельзя. И он почти никогда не скучал в их мире. Он руководил огромной компанией, следил за работой, бегал по разным местам, встречался с Абраксасом, чтобы обсудить с ним финансовую ситуацию в стране — похвастаться и перемыть друг другу и другим косточки. Принимал участие в интересных судебных разбирательств Визенгамота, по настроению посещал собрания Палаты Лордов. И просто обожал кататься на тележках в Гринготтсе, болтая на гоббледуке с Королем Гоблинов.

А в этом мире, Леандрос неожиданно оказался… свободен. В не том смысле. А в другом. У него не было работы, подчиненных, никаких строящихся зданий, никаких встреч, не было ненавистного врага/друга Абраксаса, Долохов не звал в Россию чтобы подраться (здесь он сидел в тюрьме, и они были незнакомы).

Ничего.

Поэтому, Ронвальд на потеху собрал кучу народу и начал с ними заниматься.

Ронвальд успевал поговорить с каждым, и даже разговорил Драко.

— Ловец? И ты ловец? И ты ловец? Ты тоже ловец? — удивился Ронвальд, указывая на Драко, Гарри, Седрика и Крама, а затем о чем-то задумался и улыбнулся. — Мне для полной коллекции не хватает только когтевранского ловца. Гойл! Иди найди когтевранского ловца и тащи его сюда!

И в этот день, вокруг них собралось куча девушек, которые пожирали взглядами раскрасневшиеся (не от холода, Ронвальд поставил барьер вокруг них), вспотевшие тела юных спортсменов и хихикали. Ажиотаж поднявшийся по время Святочного бала, который успел утихнуть, снова восстал. И собранные Ронвальдом молодцы собрали взгляды десятка девушек из Хогвартса и Шармбатона.

Кроме этого, этот день запомнился еще и тем, — как слизеринец Грегори Гойл схватил Чжоу Чанг, потянул и начал упрашивать ее пойти с ним. За что получил от орлиц по самое не хочу.

Никто не успел рассказать Ронвальду, что ловец Когтеврана — девушка.

А вражда между факультетами после этого как-то незаметно начала слабеть. Хотя кажется — должна была стать хуже.

Вероятно, сплоченность женской части Хогвартса, на фоне обсуждения темы “Ловцы и обаяние” как-то на это повлияло.

Или все просто не сговариваясь решили, что уж лучше жить дружно, и дружно убегать от чересчур инициативного и энергичного Лорда Леандроса — чем убегать по одиночке. А ссориться не стоит — услышит.

Примечания:

Это глава-филлер, чтобы разгрузить всех и себя после нескольких тяжелых глав.

Я добавила его только ради этой шутки:

"Ловец? И ты ловец? И ты ловец? Ты тоже ловец? Мне для полной коллекции не хватает только когтевранского ловца".