kiSS&HuG, или Секрет Северуса Снейпа (гет)

Триггерворнинг: внимание, в части 11.1 содержатся физиологические подробности, которые могут показаться кому-то не очень приятными!

11.1.

А дома на Гермиону накатил стыд.

Она стояла под душем и не знала, что теперь делать. Они, словно хихикающие дети, придумали дурацкую игру, только чтобы потрогать друг у друга пиписьки. Стыдно, очень стыдно.

Она пила чай и ела яблоко — и не могла справиться с неловкостью.

Она лежала в постели и отчаянно краснела, снова обзывая себя и Снейпа дураками.

Пискнул телефон. Сообщение от kiS.S.: «Как ты, радость моя? Я беспокоюсь, что ты можешь отстраниться после всего, что сегодня между нами было. Очень хочется к тебе прямо сейчас. На несколько минут. Можно?»

«Радость моя...» — от этого слова внутри стало почти так же, как от его руки на ее животе.

Ответила коротко: «Да».

Он появился мгновенно, она даже не успела переодеться из пижамы и вообще выбраться из кровати.

Вышла к нему, как есть.

Он улыбнулся, стараясь не разглядывать ее, — болтающийся топ, который скорее указывал на то, что под ним, чем прикрывал грудь и живот, и смешные коротюсенькие шорты с рюшечками.

— Хотел увериться, что ты, правда, в порядке. Я сегодня много раз перешел границы. Мне надо за это просить прощения?

— А мне? — усмехнулась Гермиона, глядя немного в сторону.

— Хочу обнять тебя, прежде чем лягу спать...

Она подошла к нему вплотную и потерлась щекой о его плечо.

Объятия были очень легкие, мягкие. Гермиона даже сказала бы, бережные... Он старался не касаться ее кожи, хоть это было и непросто, и это ее волновало даже сильнее, чем ощущения от его рук.

Перед уходом он на пару секунд прижал свои губы к ее губам. Просто прижал... Но, засыпая, она думала, что, пожалуй, это самый необычный и самый трепетный поцелуй в ее жизни...

Первая же мысль при пробуждении была совсем другая: «Мы вчера выделения из носа забыли проверить!» Хмыкнула. Ещё зелье с соплями они не пили. Хотя, говорят, в некоторых магических культурах используют слизь улиток. Потом вспомнила еще одну физиологическую жидкость, которую маглы используют для диагностики состояния организма, а маги брезгливо игнорируют. Хотя Аластор Грюм однажды что-то говорил про мочу гоблина... Как раз про ее вкус. Но Грозный глаз был весьма продвинутым волшебником. Можно, конечно, спросить про мочу гоблина у Снейпа, но... Наверно, все же не стоит.

Кстати, мочу она может проверить сама, без него. Просто, уходя от него, попросить ей дать с собой зелье... Интересная идея. Кровь Снейп рекомендовал не трогать, слишком сильный ингредиент. Ну что ж, есть основания ему доверять и не связываться с кровью.

А интересно, с каким именно элементом в «золотом» зелье вступает в реакцию слюна, что у него появляется особый вкус? И как проверить вкус исходного напитка, не смешав его со слюной, если вкусовые рецепторы находятся во рту?

И вообще, смысл брезговать, если жидкость, взятая у человека, преобразуется в нечто иное, вступая в реакцию с другими компонентами? Добавляют же в зелья крылья златоглазок, шкурку бурмсланга, и вообще много всяких ингредиентов животного происхождения. И оборотное зелье с волосами пьем, хоть и противно. И ничего. Кстати, оборотное зелье с волосами разных людей имеет разный вкус. У Гарри вкус был даже приятный, если не думать, конечно, о том, что в напитке растворены его волосы. А у Беллатрикс Лейстрейндж, — как у плесени, и запах такой же.

Может, и в этом снейповском коктейле тот же механизм действия человеческих ингредиентов?

Вот об этом точно стоит поговорить с ним.

«Думать мне сейчас больше не о чем...» — проворчала про себя Гермиона, повернулась на спину, мечтательно улыбнулась и вызвала в памяти лицо Снейпа в тот момент, когда он подошел к ней, чтобы забраться рукой под юбку, — ехидное и коварно ласковое.

Внизу живота мгновенно потяжелело.

Гермиона взяла волшебную палочку, подхватила из виска серебряную ниточку и бросила ее в воздух.

И вот он перед ней весь, Северус, улыбается и уговаривает, соблазняет своим проникновенным голосом:

 — Ну же, моя хорошая... Не бойся, любимая...

«Любимая... Дух захватывает!»

Гермиона застонала и засунула руку в пижамные шорты... От его руки «там» по всему телу вчера шли такие восхитительные завихрения... Мед, мед, нежнейший молодой тягучий мед... Или клубника со сливками. Или свежайший сладкий персик, истекающий соком.

— Ты готова, радость моя? Я могу наконец?..

Его рука притрагивается к ее промежности... Проникает к вульве...

Гермиона Грейнджер напряглась, сжала ноги, выдохнула — и расслабилась.

Улыбающийся Северус Снейп растаял в воздухе.

11.2.

День был безумный. Джуди Поттер, женщина из магловской компании Гермионы, наконец организовала дело своей мечты — спа-салон. Торжественное открытие для инвесторов и первых почетных клиенток пройдет через несколько дней. А в эту субботу Джуди пригласила в салон подруг, щедро раздав сотрудницам за неурочную работу премию.

Развлекались по полной. Фрукты, ягоды, закуски, легкое белое вино и безалкогольные напитки для сотрудниц, для непьющей Гермионы и для Грейс, которая за рулем и которой вечером еще на одну встречу. А также полный комплект всего для ублажения тела и наведения красоты.

Нина решила опробовать новые схемы макияжа и в конце оставила заказ на декоративку по составленным визажисткой карточкам. Лиз отдала себя во власть массажистке, маникюрщице и педикюрщице. Остальные тоже получили, что хотели. Грейс ходила по салону и приставала ко всем с разговорами и фотографированием.

А Гермиону по всеобщему сговору усадили в парикмахерское кресло.

Нина тогда сказала таинственным шепотом, наклонившись к Гермионе:

— Ты увидишь себя такой, какой и должна быть в твоем возрасте, а также в статусе, к которому ты стремишься на своей секретной работе...

Гермиона растерлась от неожиданности. Но решила, развлекаться так развлекаться. И доверилась вкусу и рукам серьезной женщины с очень короткими фиолетовыми волосами. Джуди перекупила эту стилистку в одном из топовых салонов за бешеные деньги специально для обслуживания статусных клиенток. Гермиона даже боялась думать, сколько Джуди сегодня заплатит этой женщине за работу с ее волосами.

— О богиня... — выдохнула она, когда наконец открыла глаза. В зеркалах отражалась взрослая энергичная женщина, а не девушка, которой Гермиона была еще пару часов назад и у которой на лице написано, что она жаждет большего, чем имеет.

— Той девчонки больше нет! — сказала довольная Нина. — И не будет больше. Запомни, Гермиона Грейнджер, ты — такая!

Грейс одобрительно кивнула и щелкнула фотоаппаратом.

И даже одежда на Гермионе смотрелась теперь иначе. Полотняные расширенные к низу брюки цвета охры, белая майка с бабочками и стрекозами, с помощью магии расшитая бисером и ленточками (подарок Луны Лавгуд, теперь уже Лонгботтом), белый широкий жакет без подклада из Нининой женской базовой коллекции с укороченными рукавами утром выглядели просто как веселый летний прикид повзрослевшей девушки. Сейчас это был продуманный смелый лук очень уверенной в себе женщины.

Когда всё закончилось и женщины на прощанье переобнимались и перецеловались, Нина сказала Гермионе:

— Поехали ко мне? Я соскучилась, мы давно с тобой вдвоем не болтали!

Гермиона согласилась. По-хорошему, ей надо бы домой, разбираться с экзаменационными билетами. Но выходной так выходной! Тем более она тоже соскучилась по Нине.

Пили чай, разговаривали про Нинин бизнес. На вопросы о Снейпе Гермиона отвечала только улыбкой, и по этой улыбке Нина поняла, что там, наконец, складывается.

Когда пришло время ужина, Нина пошла принести им еду. В доме Парсонсов есть прислуга, но на выходные Нина отпускала женщину, которая обслуживает ее лично и ее часть дома.

Дом Парсонсов разделен на две части, соединённые галереей, — родительскую и Нинину. У Нины свой вход, свой двор, свой подъезд для машин, свои комнаты. Все решили, что так удобнее с учетом «особенностей» Нины и её общительности. Нина любит собирать у себя подруг, а поскольку все они маглы, вход на родительскую, волшебную территорию дома им закрыт. Разве что Грейс однажды была на семейной половине.

— Гермиона, нас с тобой приглашают на семейный ужин. Пойдем! Там только мама, папа и Снейп. И мы с тобой. ИДЁМ!!! Ты стесняешься, что ли? Герми, они должны увидеть тебя такой красивой!

И Гермиона согласилась. Она не была стеснительным человеком. И не в ее привычках было отказываться от общения с интересными людьми. Ей просто было странно, что чистокровный сноб Парсонс, который еще и является ее непосредственным руководителем на работе, приглашает ее к столу. Даже после их недавнего разговора.

Какой бы Гермиона Грейнджер ни была сильной волшебницей, она осознавала, что для таких, как Парсонс, она с ее магловским происхождением почти как трудовая мигрантка для Нины с ее фэшн-бизнесом, и с этим ничего никогда не сделаешь. А к магловским подругам Нины Парсонсы вообще не проявляли интереса.

Гермиона вздохнула, надела на лицо приветливую улыбку, полностью закрывающую ее настоящие чувства и эмоции, и выпрямила спину. То, что у волшебников называется окклюменцией, у маглов простое «уметь вести себя в обществе». Гермиона Грейнджер умела, когда это было нужно.

11.3.

Обновленная мисс Грейнджер, конечно же, произвела впечатление. И ее яркий смелый наряд (особенно по контрасту с черно-белым у мужчин и бордовым у женщин, Нина тоже переоделась к ужину), и ее волосы до плеч, лежащие идеальными гладкими локонами, а не обычные коса или хвост (распущенными свои достаточно длинные волосы она носила лишь иногда, когда встречалась со Снейпом у него или у себя), и уверенная вежливая улыбка, и осанка... Она даже как будто стала выше ростом.

Миссис Парсонс, которая вышла встретить дочь и ее подругу, даже не пыталась скрыть восхищения. Мистер Парсонс, планировавший только привстать из-за стола, встал полностью и неторопливо ей кивнул, что с учетом его постоянной высокомерной сдержанности и привычки вообще не здороваться с теми, кто ниже его по статусу, было почти что горячим поклоном. Северус Снейп чуть ли не вскочил с места и, съедая Гермиону взглядом, отодвинул стоящий радом с ним стул для нее.

Но Гермиону усадили рядом с Ниной напротив ее матери, а Нина села напротив Снейпа.

Разговор за столом крутился вокруг Гермионы.

— Мисс Грейнджер, — произнесла миссис Парсонс, — Северус отзывается о вас как об очень сильной колдунье, а я о вас ничего не знаю, кроме того, что вы безупречно работаете в отделе моего мужа и что к вам хорошо относится Министр магии. Поскольку в будущем мы будем видеть вас у нас в доме чаще, могу я задать вам несколько вопросов?

— Разумеется! Что вас интересует обо мне, миссис Парсонс?

Вопросы были самые обычные. Про семью, про то, где живет, про личные интересы, немного про первый брак...

Про Гарри Поттера и про войну не говорили, пока Гермиона не сказала, что они с Рональдом Уизли пережили слишком многое друг рядом с другом в детстве и юности и привыкли полагаться друг на друга, и потому не могли не оказаться вместе, но в мирной жизни стало ясно, что им все же не по пути.

— Да вы и сразу с Уизли не особо подходили друг другу, — вдруг подал голос Снейп.

Гермиона сдержала смешок, но успела подумать: «Ревнует, что ли?».

Ответила ровно, тем же тоном, каким говорила с матерью Нины:

— Ошибаешься, Северус! — она чуть было не смутилась от того, что обратилась к нему по имени, но он тепло улыбнулся, и Гермиона успокоилась. — Рон Уизли преданный друг. Если бы мы не подходили друг другу, мы бы не продержались с ним и с Гарри Поттером столько лет, и исход борьбы был бы, возможно, иным, причем для всех. Мы не раз спасали друг другу жизнь, в опасных ситуациях я доверяла и Рональду, и Гарри, как себе. Просто в повседневной жизни наши интересы и цели разошлись.

Тут Гермиона позволила себя загадочно улыбнуться, и Парсонсы предпочли сменить тему.

Точнее, им показалось, что они меняют тему.

— Почему вам разрешен вход в Гринготтс только в сопровождении охраны? — спросила миссис Парсонс. — Я видела вас там на прошлой неделе. Вам пришлось даже сдать палочку перед тем, как вас проводили в ваш сейф.

Лицо Снейпа вспыхнуло любопытством, потом приняло привычное для Гермионы ироничное выражение. Он словно говорил: «И как ты теперь выкрутишься?» Он-то знал ответ на вопрос, заданный его дальней кузиной.

— Гоблины беспокоятся, как бы я не попыталась ограбить банк и не учинила в Гринготтсе разгром, — Гермиона решила сказать правду.

Лицо миссис Парсонс замерло и на мгновение даже приняло презрительное выражение.

— У вас прекрасное чувство юмора, мисс Грейнджер, — сказала она сдержанно.

— Сьюзен, мисс Грейнджер не шутит, — вмешался Снейп, — во время войны она вместе с мистером Поттером и мистером Уизли действительно ворвалась в Гринготтс, ограбила один из сейфов и угнала дракона, охранявшего подземелье. Удивительно, что гоблины вообще пускают ее после этого в банк.

— Да, переговоры с гоблинами после войны были непростые, — сказала Гермиона.

Что перед гоблинами за нее поручился Кингсли Бруствер, Гермиона говорить не стала. Ни к чему другим людям знать, что если она ограбит Гринготтс, нести ответственность за это будет сам Министр магии.

— О господи, Гермиона! — воскликнула Нина. — Зачем тебе понадобилось грабить банк?!

— Нам нужно было забрать из одного из сейфов вещь, принадлежащую Волдеморту, — спокойно ответила Гермиона.

— Это был сейф Лестрейнджей, Родольфуса и Беллатрикс, — добавил с усмешкой Снейп. Он знал, что это произведет впечатление. Джозеф Парсонс готов был заплатить гоблинам любые деньги, чтобы ему позволили заиметь сейф в том самом подземелье, где хранили свои сокровища древнейшие магические семейства. Но тщетно. Его предки не такие родовитые и не такие богатые, а просто за деньги гоблинов не купишь.

— И как же вам удалось, мисс Грейнджер, — процедил мистер Парсонс, — проникнуть в то подземелье и потом уйти из него?

— Оборотное зелье, заклятие подвластия, взятка одному из гоблинов в виде древнего магического артефакта и убежденность в том, что нам необходимо это сделать, — голос Гермионы, в отличие от голосов других людей, сидящих за столом, звучал абсолютно спокойно.

— Вы использовали непростительные заклятия, мисс Грейнджер? — спросил напряженно Джозеф Парсонс.

— В банке империо использовала не я. А вообще приходилось. Во время битвы за Хогвартс.

— И у вас получалось?

— Не совсем. Мое убивающее проклятие только отбрасывало оборотня от детей, которых я пыталась от него защитить, но не убивало. Вероятно, потому что у меня не было намерения убить, а было только намерение спасти детей. Либо просто мне не хватило силы.

За столом воцарилась тишина. Услышать, что Гермиона Грейнджер, прилежная сотрудница Отдела статистики Министерства магии, безобидная подружка их дочери, бывшая студентка их родственника, влюбленная в него, применяла авада кедавру, было неожиданно. А то, что она использовала непростительное заклятие против оборотня и что оборотни во время войны нападали на детей, вообще шокировало Парсонсов. Они не знали, как реагировать.

Снейп улыбался и любовался Гермионой.

Молчание нарушила Нина:

— Гермиона, ты должна будешь мне все рассказать про вашу войну и про себя.

— Хорошо, расскажу. Не все, конечно, но кое-что смогу рассказать.

— Страшно было?

— Вспоминать иногда страшно. А тогда мы просто не думали о страхе. Надо было делать дело.

Пауза затянулась.

На этот раз ситуацию разрядила Гермиона. Она оглядела столовую и заметила, что у Парсонсов красивый дом. И разговор перешел на их жизнь в Европе и на их переезд в Англию.

Весь ужин Северус Снейп не отводил от Гермионы Грейнджер взгляд. Даже ел, как будто не глядя в тарелку. Мистер Парсонс в другое время был бы склонен признать такое поведение родственника неприличным, но Парсонсы уже привыкли к эксцентричности Северуса Снейпа и его странностям, так что его внимание к мисс Грейнджер только подогревало их интерес к ней. Ну и что возьмешь с влюбленного человека, на это они тоже делали скидку.

После десерта Нина встала из-за стола и потянула за собой Гермиону.

Снейп спросил, как долго она еще пробудет здесь, за нее ответила Нина, что еще минут 20. Снейп кивнул и попросил разрешения проводить Гермиону до дома.

Миссис Парсонс выразила надежду, что Гермиона как-нибудь выпьет с ней чаю.

Мистер Парсонс не сказал ничего, но смотрел на мисс Грейнджер весьма пристально.

В комнатах Нины Гермиона просто села расслабленно в кресло и слушала рассуждения Нины о том, как на те или иные слова подруги реагировал ее дядька.

А перед самым уходом Гермионы Нина вдруг сказала:

— Мы с Джуди показывали фотографию Снейпа стилистке и просили подстричь тебя так, чтобы вы со Снейпом рядом красиво смотрелись. И чтобы ты выглядела ярче, чем он, а не девочкой при нем. Ты очень красивая женщина, Гермиона, а не только умная, и все должны это видеть! Особенно Северус Снейп!

11.4.

Гермиону позабавило, как властно и по-хозяйски Северус подал ей руку для трансгрессии, когда Парсонсы вышли их проводить. И перенес их при этом к ее дому.

«Хочешь поиграть в отношения, Северус Снейп? Ну поиграй!» — усмехнулась про себя Гермиона.

Когда зашли в дом, она остановилась возле зеркала и поймала его руку. Улыбнулась ему в отражении. Надо все же посмотреть, как они смотрятся вместе. «А неплохо! И, правда, он при мне, а не я при нем! Интересно!» — отметила с довольным видом Гермиона внутри себя.

А Северус смотрел только на нее. Гермиона поймала его взгляд...

Это было невероятно волнительно — смотреть ему в глаза через зеркало. Смотреть прямо, не стесняясь, не пряча ничего. В самую глубь. В душу. В сердце.

Первым не выдержал он. Гермиона снова усмехнулась: «Ну надо же, я "пересмотрела" самого Северуса Снейпа! Кому скажи из наших, что Снейп первым отвел взгляд, не поверят!»

Он приобнял ее сзади и слегка наклонился к ее уху, проговорил:

— Ты сегодня была великолепна! Произвела сильнейшее впечатление на Парсонсов. Они давно хотели с тобой познакомиться.

— Почему они хотели со мной познакомиться?

— А ты сама не понимаешь? Мы сегодня с Джозефом и Сьюзен обсуждали, что они пригласят тебя на обед в одно из ближайших воскресений. А оказалось, что ты уже здесь, они решили, что незачем тянуть.

Не отрывая взгляда от ее отражения, он подвинулся к ней ближе. Взял ее за плечи. Прижался к ее спине.

Она подалась к нему спиной. Откинула голову ему на плечо. Перекрестив руки, положила ладони на его кисти. Погладила.

По его телу пробежала дрожь.

Он сжал ее руками.

И уже не отстранился, когда его тело отреагировало на ее близость.

Через какое-то время она вздохнула, выпрямилась, повернулась к нему.

Спросила устало:

— Ты не будешь против, если я переоденусь в домашнее? А ты можешь пока заварить чай или сделать кофе? Если, конечно, тебе не надо идти. Я хочу тебя еще кое о чем спросить. Ничего такого, про мои экзамены.

— Конечно, — ответил коротко. Провел пальцами по ее скуле, шее, краю жакета до уголочка в вырезе ее майки.

И пошел на кухню.

Только стоя под душем, Гермиона поняла, что сегодня, похоже, был не просто ужин, это были своего рода смотрины. Что происходит вообще?! Куда ее затягивает?!

Вроде и неуютно, как будто все решили за нее. Но противиться не хочется...

«Ладно, пусть идет, как идет!» — решила Гермиона и начала наконец намыливать голову и тело.

После душа по привычке Гермиона хотела надеть свой обычный трикотажный домашний костюм — штаны и футболку. Вспомнила слова Нины, что она теперь не девочка, и передумала. Достала летнее платье — до середины колена, песочного цвета. Посмотрела на себя в зеркало, — нет, не то, снова девочка.

И ее осенило.

Сняла платье, направила на него волшебную палочку... Да, вот он, идеальный рыжий цвет, почти светится! По вырезу пустила ряд крупных бусин того же рыжего цвета. Полосу таких же бусин разместила на линии талии. Другое дело! Сделала селфи в зеркале и отправила Нине. Ответ с десятком огонечков пришел мгновенно. Следом пришло сообщение: «Вот так ты и должна ходить на свидания с ним! Неспокойной ночи!» Гермиона поморщилась на такую прямоту, но ей все равно было приятно...

Не сразу заметила, что в открытых дверях комнаты стоит Северус. Он снял с себя все, что там надевается у мужчин на пафосные ужины в богатых чистокровных семьях, остался в одной белой рубашке с закатанными рукавами.

Стоит, и руки в карманах.

«Зачем ты так красив!» — простонала про себя Гермиона.

Осмотрел ее с ног до головы в ослепительно рыжем. И снова в его глазах Гермиона поймала какую-то ненасытную жадность.

Однажды он на нее так смотрел во время прогулки в горах. Но где, когда она еще видела у него такой взгляд? Надо вспомнить.

Вот, да! В голове поплыла картинка: худой жилистый черноглазый мальчик в огромной куртке смотрит на рыжеволосую девочку в летнем платьице и сандалиях... Она видела этого мальчика в воспоминаниях умирающего профессора Снейпа, которые показал ей Гарри после войны. Так вот значит как, ее уже сровняли с Лили Эванс, еще интереснее! Они никогда не говорили о любви всей его жизни. Но Гермиона, так или иначе, помнила о ней.

Меж тем сегодняшний взрослый, но такой же черноглазый Северус Снейп проговорил:

— Кофе готов!

И протянул ей руку.

11.5.

Что это?! Потолок в гостиной — звездное небо, комната освещена только висящими в воздухе фонариками очень интересного цвета — легкая рыжина и солнце («Это цвет твоих волос, когда они светятся на солнце», — шепнул ей обнявший ее за талию Снейп), на столе кофе, фрукты, мед, сыр, тосты, ветчина. А в бокалах ее любимое «золотое» зелье.

— Северус! Как? Когда?!

— Пока ты бесконечно долго пряталась от меня в ванной, я успел слетать домой, взять еду и сварить твое любимое зелье, там же всего на 15 минут работы. Думаю, уместнее было бы вино, но ты не пьешь вино, поэтому вот тебе твое безалкогольное шампанское! У нас с вами, мисс Грейнджер, еще ни разу не было романтического ужина, думаю, сегодня самое время!

Голос звучал иронично и одновременно ласково.

Северус протянул девушке бокал с зельем и загадочно улыбнулся.

Гермиона, немного растерянная, сделала глоток...

Северус Снейп забрал из ее руки бокал, поставил на стол и припал к ее губам...

Как он ее целовал! Бесконечно нежно ласкал ее губы, ее десны, ее язык своими губами, своим языком... Отпустил, снова подал ей бокал, снова погрузил ее в блаженство...

Она потянулась к нему всем телом, он подхватил ее, начал опускать на диван...

И они чуть не упали.

— Да что же это! — со смехом сказал Снейп. — Как люди вообще на таких узких диванах обнимаются!

Гермиона рассмеялось в ответ, подошла к дивану сбоку, что-то сделала с ним руками, без волшебной палочки, и он раздвинулся. Подняла кисть левой руки в воздух, как-то странно ей повела, и откуда-то прилетело темно-зеленое покрывало и расстелилось по дивану.

Забралась на него с ногами, потянула мужчину за собой.

Не успел он лечь, как она обняла его и вжалась в него со стоном.

Он прошептал:

— Прямо так, сразу?

Она ответила коротко:

— Да!

11.6.

Целовались уже неистово, жадно, боролись языками, покусывали друг друга. Вкус зелья ушел, и они ощущали только вкус друг друга.

Отодвинувшись, но не размыкая губ, она начала расстегивать его рубашку, потянула ее из под брюк, засунула под нее руки... Он судорожно выдохнул от ощущения ее ладоней на своем теле. Она гладила его от плеч книзу, слегка задерживалась пальцами на сосках, шекотала черную поросль на его груди.

«Почему, почему я так противился этому? Почему тянул, отталкивал ее? Это же так... волшебно!»

Отстранился. Начал расстегивать ремень у брюк. Снял их, немного путаясь и оставшись в одном белье.

«Белые? У него белые боксеры?!»

Он запустил руки под ее платье, потянул его вверх, помог снять через голову.

На мгновение перестал дышать, увидев, что она без бюстгалтера. Провел ладонью по ее плечу, не решаясь притронуться к груди.

Она снова потянулась к нему и прижалась обнаженной грудью к его груди.

Целовались уже, как придется, водили друг по другу руками, сходя с ума и сбиваясь с дыхания.

— Я так долго не продержусь! — произнес сбивчиво, оторвавшись от ее рта.

Она снова подняла левую руку вверх, шевельнула кистью, и вот уже в ее руке упаковка с презервативом.

«Как она так освоила манящие чары?!»

Он встал, чтобы снять белье.

Замер перед постелью под ее взглядом.

Кивнул на презерватив:

— Поможешь?

Она хитро улыбнулась, положила презерватив на покрывало, и, сосредоточенно глядя на упаковку, стала делать обеими руками какие-то понятные ей одной движения.

Северус понял это не сразу, но упаковка начала разрываться, резинка выплыла, на ходу расправляясь, кончик сжался и он сам наделся на член. Упаковка отлетела на пол.

Гермиона смотрела на него, ужасно довольная.

— Я надеялся на твои руки. Но... Как ты это делаешь?!

— Потом расскажу, иди скорей ко мне!

Лег рядом с ней на бок. Она повернулась к нему. Провел ладонью по ее ягодице, по бедру. Завел ладонь меж ее ног сзади.

Она согнула ногу в колене и забросила на него.

Он спустился чуть ниже и почувствовал через слой силикона ее тепло.

Она подалась вперед, и он наконец погрузился в нее.

«Да что же это такое?! Можно, я навсегда останусь... вот так...»

Она сжала его член внутренними мышцами.

Он застонал от невозможной остроты чувств и слегка качнулся ей навстречу...

Вела она, задавая амплитуду, глубину, угол, ритм. Он весь отдался ощущениям, поглотившим и его тело, и его разум, и его душу, и шел так, как она хотела.

«Это какое-то наваждение — женщина, которая тебя любит и хочет!..»

Собственно, Северус Снейп в свои 39 лет впервые в жизни занимался любовью, а не просто совершал половой акт.

До 16 лет он не занимался сексом, мечтал о Лили и семье с ней. После окончательного разрыва с ней вообще ничего и никого не хотел.

Первый секс ему подарили друзья на 17-летие. Ему было все равно, но он уступил.

Его не интересовало, как они уговорили ту пуффендуйку, что была подарком для него. Сейчас вспоминать об этом стыдно и неприятно. Человек не может быть подарком. Но тогда... Пацаны стояли кругом и отбивали ритм щелчками пальцев и ногами, а он повернул девушку спиной, ввел ей во влагалище противозачаточное и антибиотик в одной капсуле и вошел сам. Семяизвержение в женщину удивило его. Ничего особенного. В ночных сновидениях оргазм ярче.

Когда Лили начала встречаться с Поттером, Снейп словно сорвался. Он имел всех девчонок, кого мог выловить и зажать в коридорах школы. Правда, при этом никогда не был груб и всегда использовал вагинальные капсулы с противозачаточным и компонентом против инфекций. Такой секс его успокаивал.

Над ним перестали смеяться. Его достоинство, которое висящим глупым отростком видело полшколы после экзамена на пятом курсе, когда Поттер издевался над ним, оказалось вполне даже неплохим, и старшекурсницы, падкие на приключения, Северусу Снейпу почти не отказывали. Принуждать и насиловать никого не приходилось.

Но что при этом чувствовали девочки, он вообще не думал. Да и отношений с этими девочками, в принципе, у него не было. Спрятались, довели друг друга до оргазма и разбежались, пока не застукал дежурный преподаватель.

Что происходило в его личной жизни после школы, вспоминать не хотелось.

А когда Лили, его единственная любовь, любовь всей его жизни, погибла, он остановился. Резко, в одну ночь. И больше не притрагивался к женщинам.

Впервые после многих лет воздержания захотел только ее, Гермиону, бывшую свою студентку, невероятно умную и красивую ведьму, с которой было бесконечно интересно и комфортно.

И испугался... Слишком многое за собой тянула бы реализация влечения. Эта женщина не из тех, кого можно «отыметь» и забыть.

Решился на сближение, только когда понял, что он никуда и никогда от нее не денется, что он хочет быть с ней всегда, хочет, чтобы она была его и только его.

«Надо было раньше... Как же это волшебно, когда твоя женщина наслаждается тобой!»

Гермиона застонала, прогнулась, он ощутил, как внутри нее что-то сжимает и сжимает его.

Потом все стихло. Она обмякала и выдохнула:

— Теперь ты рули!

Он вжался в нее глубже и легко поцеловал ее плечо.

— Не сдерживай себя, — шептала она, — иди, как самому хочется, хочу чувствовать тебя таким, какой ты есть.

Это было мучительно — быть с ней вот так и не мочь стать с ней единым существом.

Он старался, глубже, сильнее, настойчивее, но нет, нет, он все равно только рядом, все время только где-то рядом! Он сам по себе, она сама по себе. Это была мука, он то проваливался куда-то, то улетал в космос, но так и не мог соединиться с ней полностью.

Но знал, что это самое жизненное из всего, что с ним когда-либо происходило.

Когда все закончилось, он уронил голову на ее плечо.

Отдышавшись, приподнялся, спросил:

— Я был неловок?

Она ответила очень серьезно, гладя его плечи:

— Ты был настоящий.

Он скатился вбок. Отдышавшись и успокоившись, негромко рассмеялся:

— Ты такая прекрасная! Магическая!

Снова повернулся к ней:

— Ты знаешь, что я смеюсь от счастья, Гермиона Грейнджер?

— Знаю!

Раскинул руки, потянулся.

— Ты не обидишься, если я оставлю тебя ненадолго и схожу в душ?

— Неа! Полотенце в шкафчике в ванной возьми. И подвинь мне стол, пожалуйста, я есть хочу.

Потом ели уже вместе, обнаженные, она выпила остатки зелья, он пил кофе. Смеялись, просто потому что было хорошо и радостно. Потом сходила в душ она.

Потом она снова потянула его к себе.

— Хочу твои руки... Всем телом. Каждой клеточкой своего тела! Обними меня!

Ему не хватало рук, чтобы ее обнять. Ему самому хотелось ощущать каждый кусочек ее тела, такого теплого, цельного, податливого. И такого одновременно сильного и завораживающе мягкого. Нет, нет, не кусочек... Все ее тело сразу.

Он смотрел на нее, на ее золотистую в свете фонариков кожу, водил по ней руками, трогал ее губами. Она лежала расслабленно под его руками, губами, взглядом, вздыхала, улыбалась, иногда задерживала его руку или обнимала его голову, перебирала его волосы, запускала в них пальцы, гладила его спину, тянулась к его ягодицам, трогала ладонями его плечи...

Такие простые движения, такие легкие прикосновения... Почему они затмевают собой все в его жизни? Почему становятся единственно важными? Почему захватывают все его существо?

Она согнула ногу в колене, и он оказался между ее ногами, в уютном и одновременно очень волнующем гнезде, приподнялся на одной руке, посмотрел ей в лицо. Она ответила на его взгляд и закрыла глаза.

Он очень аккуратно проверил рукой направление движения и, надев презерватив, который она снова призвала движением кисти, неторопливо, мягко ввел свой член туда, куда она его позвала, подавшись к нему низом живота...

Он не закрывал глаза вслед за ней, не опустился на нее, так и двигался, опираясь на руку, захваченный нежностью и трепетом. Все получалось. Сама природа вела его. И любовь, которую теперь уже можно не скрывать ни от нее, ни от самого себя...

Она снова подалась к нему, он ощутил толчки внутри нее, и всё, ему казалось, что вся его душа изливается в нее.

Она прошептала:

— Не уходи, еще чуть-чуть..

Он ждал, изумляясь, как спокойно, хорошо, приятно ему, уже размягченному, в ней.

Он почти не заметил, как она отстранилась, был полностью в своих грезах.

А она села, с помощью волшебной палочки освободила его от презерватива и остатков спермы.

Потом привлекла к себе. Легко целовала его лицо. Повернула его набок, спустилась вниз и тихонько-тихонько бегала губами по влажному счастливому мягкому и такому трогательному его пенису...

А он замирал от восторга и от небывалых ощущений, которые она дарила ему. И которые он не надеялся никогда испытать в своей жизни. Просто потому что не знал, что такое бывает.

Уснули они уже под утро на том же диване. Она уже не могла сосредоточиться на манящих чарах, и он сходил в спальню за подушками и одеялом.

11.7.

Проснулась Гермиона одна, в окно светило солнце. На краю стола под волшебным куполом был ее завтрак, а большую часть стола занимали папки с материалами к ее экзаменам и листы с ее записями. Северус Снейп сидел в кресле одетый и изучал ее заметки.

— Доброе утро, дорогая! Я позволил себе принести твои бумаги из библиотеки. Мне есть что тебе сказать по поводу вот этого, — жест в сторону пергаментов и бумаг, — как будешь готова слушать, скажи!

Его взгляд почему-то был очень хитрым. Почему?

Гермиона буркнула «привет». Что он опять придумал? Проходя мимо него голышом, чмокнула его в голову, скрылась в ванной.

Только когда вернулась, поняла, в чем дело.

Ее платье, брошенное ночью, как попало, на пол, сейчас в полном порядке, но оно не рыжее и не обычное песочное, а травянисто-зеленое, по вороту вьются тонкие зеленые стебельки с живыми белыми, желтыми, оранжевыми цветами, и более толстый стебель охватывает талию.

— Вот это магия! — восхищенно произнесла Гермиона.

А потом расхохоталась. Ее черные тонкие бесшовные трикотажные трусы, которые ночью тоже бросили неизвестно куда, лежат рядом с платьем, и они тоже зеленые и усыпанные мелкими цветочками.

— Я захотел немного побаловаться! — улыбнулся Северус Снейп.

«Где, в каком мире профессор Снейп украшает мои трусы цветами?!»

— Говори! — сказала Гермиона, одевшись прямо при нём и приступив к завтраку.

Завтрак был восхитителен. Из остатков фруктов Северус приготовил свежий джем. Поджарил тосты. К тостам подал свежее масло. Плюс вареное яйцо и мягчайшая овсянка на молоке. И кофе, черный, несладкий, как она любит.

«Готовит, как зелья варит!» — подумала Гермиона, сказав ему протяжное спасибо и адресовав ему счастливую улыбку.

«Определенно, ее приятно радовать!» — подумал Северус, наблюдая за тем, какой довольной она выглядит.

— Смотри, — начал бывший профессор зельеварения и защиты от темных искусств, — ты составила отличный индивидуальный учебный план ровно на три месяца занятий. Но ты не учла главного. Экзамен — это не про усвоение материала. Экзамен — это четкие и правильные ответы на вопросы экзаменаторов. Все! Поэтому мы сочтем уже проделанную тобой работу анализом твоих знаний, но в подготовке к экзаменам пойдем другим путем.

— Каким?

— Самым простым! Будем готовить ответы на каждый вопрос из списка и на возможные дополнительные вопросы.

— Ты знаешь, какие мне могут задать дополнительные вопросы?

— Разумеется! Я уже несколько лет в экзаменационной комиссии по обоим предметам. Кстати, я считаюсь самым строгим экзаменатором, и мы используем это тебе на пользу.

— Подготовим заранее ответы на твои каверзные вопросы?

— Именно. Все знают, какие вопросы я обычно задаю.

— А до нас не докопаются, что ты готовил меня к экзамену и что ты... мммм... мой друг?

— Гермиона, оставь... Волшебное сообщество маленькое, и все... почти все кому-то родня и друзья.

— То есть никто не будет говорить о конфликте интересов?

— Думаю, нет!

— А если будут, отвечу, это это не конфликт, а единство интересов!

— Верно!

Он поднялся и налил кофе себе.

— Значит, так, сегодня я тебя прогоняю по первому блоку вопросов по зельеварению и защите, мы выявляем твои сильные и слабые места, я даю тебе рекомендации, и на неделе ты изучаешь, что тебе еще надо изучить. В следующую субботу практические занятия у меня дома. В воскресенье отработка первого блока вопросов по обоим предметам. На следующей неделе следующий блок. Будет напряженно, Гермиона, но мы справимся. Трансфигурацией, извини, я заняться с тобой не смогу.

— Макгонагалл согласилась дать мне несколько консультаций, причем бесплатно!

— Отлично!

— Северус, мне неловко, но я благодарна тебе за готовность помочь мне с оплатой экзаменов... Министерство решило, что оплата должна быть 50/50. Я очень тронута.

— Джозеф все же проболтался... Я не хочу об этом говорить, Гермиона. Но если тебе это важно, то твоя благодарность принята.

11.8.

А потом они снова занимались любовью.

Яростно целовались. Вжимались друг в друга до боли и невозможности пошевелиться. Долго-долго, бесконечно колыхались во фрикциях то навстречу друг другу, то одной волной. Когда отошли от своего сексуального безумия, отправились в тёплый душ — вместе, потому что не могли поделить, кто идёт первым.

Северус Снейп ушел домой уже по темну.

Кажется, впервые в жизни он ощущал себя любимым, желанным, нужным.

А в понедельник прямо с утра он наконец поехал в артель эльфов и заказал для Гермионы Грейнджер золотую подвеску, которую придумал для нее еще в Рождество.

И сразу же на всякий случай заказал кольцо. Вдруг пригодится.