Хорошо подготовленный разум - The Well Groomed Mind  (джен)

Накинув на плечи зимнюю мантию, я шатался вокруг замка, обдумывая вопрос Моуди. Я сбился со счета, сколько раз Специальная защита, настроенная Дамблдором на меня, скользила по мне, когда я пересекал ее границу; но пока я блуждал, не выходя за пределы защиты Хогвартса, все было в порядке.

Я думал об Охранных Чарах замка. Разумны ли они? Если да, то, что они думают о возможности защитить тысячу двадцать восемь детей, но не иметь ее для того, чтобы защитить меня — тысяча двадцать девятого ученика-неудачника?

Неуклюжий домашний эльф появлялся три раза в день, принося с собой перекусить, при этом он сверлил меня своими жуткими, немигающими глазами, совершенно неуместными на его улыбающемся лице, когда я ел. Каждый раз, закончив трапезу, я задумывался, куда бы пойти дальше: обратно к озеру, к квиддичному полю или, сделав приличный крюк, — в Запретный лес.

Я настолько задумался, что даже не заметил, как очутился под вязом. Я опустился на землю, прижался спиной к стволу дерева и подтянул колени к груди, обхватив их руками. Подняв голову, я посмотрел на замок, рассеянно рисуя на земле веточкой круги. Небольшая роща скрывала первый этаж. Астрономическая башня, усеянная зубцами, которые были расположены на одинаковом расстоянии друг от друга, возвышалась над замком, как король на троне. Зубчатые ограждения так же венчали башни, и вход в замок.

Глядя на это монументальное сооружение, я сомневался, что Хогвартс изначально был школой, построенной Основателями. Возможно, они открыли школу позже, или кто-то пожертвовал замок для основания школы; но в глубине души я верил, что Хогвартс больше походил на Виндзорский замок, построенный для надзора над окружающей территорией. Я не могу приписать то же стратегическое значение Хогвартсу, но волшебство чувствовалось здесь сильнее.

Возможно, это было стратегическое значение Хогвартса.

Но представляет ли школа до сих пор ценность для меня, независимо от его предназначения?

Или магия? Вздохнув, я начал прикидывать плюсы и минусы, продолжая рисовать круги на земле. Я старался размышлять логически, отринув лишние эмоции.

Когда последние лучи солнечного света, отразились на водной глади озера, я вернулся обратно в замок через секретный проход. Он привел меня к еще одному проходу, а тот, в свою очередь, еще к одному, и так далее, пока, в конце концов, я не оказался перед апартаментами Моуди. Я поднял руку, чтобы постучать, но дверь открылась раньше, заставив мою руку повиснуть в воздухе.

— Сядь, — велел мне Моуди. Я занял свое привычное место за столом, покрытым корреспонденцией и блокнотами в твердых переплетах; правда, на этот раз, их было поменьше, чем обычно.

Среди всей этой неразберихи открыто бросались в глаза его авторучка и всевозможные книги от трансфигурации до продвинутой алгебры. Поднос с четырьмя накрытыми тарелками, чай, и запотевший стакан тыквенного сока кое-как притулились рядом. Он пошарил в полах своей мантии и достал оттуда какой-то артефакт, затем порезал ладонь с помощью заклятья, и сжал его рукой, так чтобы я не смог это рассмотреть. Охранный щит, — сильнее любого другого, что я чувствовал когда-либо, — накрыл всю комнату, покрывая стены белой мерцающей пленкой, прежде чем стать невидимым.

— Это заклятье входило в условие моего трудового договора, — усмехнулся Моуди. — Я разработал его специально, чтобы держать длинный нос Альбуса подальше от своих дел.

Взмахом палочки он отлевитировал всю еду на соседнее кресло. Расставив тарелки и напитки на столе, он отправил поднос на кухню. От обилия еды слюнки текли рекой. Тут было все, о чем мог мечтать голодный ученик: жареная баранина с мятным соусом, репа, картофельное пюре, салат из шпината, булочки, и пирог с патокой и клубникой на десерт — очевидная взятка для того, чтобы я съел все со своей тарелки. Не то, чтобы я был против такой еды. Пирог с патокой был моим любимым десертом, а кулинария Моуди конкурировала с готовкой миссис Уизли.

— Каков твой ответ? — спросил он, расстелив свою салфетку на коленях.

— Я разочаровался Хогвартсом еще на втором курсе. — Я откусил кусок баранины и тщательно прожевал его, пока подбирал подходящие слова. — Я не разочарован волшебством, пока. Оно — часть меня. Оно всегда было во мне. Сломай я свою палочку, буду чувствовать себя наполовину мертвым, но это буду все еще Я. — Он попытался что-то сказать, но я оборвал его на полуслове. — Сначала выслушайте меня, пожалуйста. Я осознаю, что родился в семье волшебников, но единственное мое воспоминание о родителях — это смерть матери. Меня вырастили магглом. Существование магии было для меня неожиданным открытием, а еще большей неожиданностью для меня стало то, что худший день моей жизни, сделал меня знаменитым. С психологической точки зрения, меня можно назвать наименее подготовленным публичным человеком на всем британском острове, абсолютно не способным общаться и тем более, обниматься с совершенно незнакомыми людьми, желающими пожать мне руку. И эти люди, к тому же, могут ненавидеть меня в данный момент, при том, что еще совсем недавно носили меня на руках. Никто не пытался помочь мне справиться с проблемами или защитить меня от опасностей. Никто и никогда не поможет мне с этим.

Через минуту молчания я продолжил:

— Хогвартс для меня — это способ на девять месяцев уйти от Дурслей, а не школа. Честно говоря, предпочел бы жить с дементорами, чем с «дорогими» родственниками. Если ваше имя не Гарри Поттер, Хогвартс, возможно, для вас школа. Для меня, это не так. Нормальная школа защищает и воспитывает детей, находящихся на ее попечении. Хогвартс делает все наоборот.

Вместо того чтобы беспокоиться об итоговых экзаменах, каждый год я меряюсь силами с профессором Защиты. Даже Люпин, друг отца, пытался убить меня. Дело не в экзаменах, потому что итоговых оценок я никогда не видел. Все, что я хочу, это жить в безопасном месте. Хогвартс не безопасен, но пока Дамблдор остается моим опекуном, я застрял здесь. Я хочу учиться, но ненавижу свои занятия, потому что три четверти того, что мы изучаем, зависит от магической теории, которую я мог опровергнуть даже в семилетнем возрасте.

— Как, например?

Я проглотил кусок репы, прежде чем ответить:

— Спрашивая, как и почему.

Он ухмыльнулся:

— Довольно справедливо.

Мы ели в молчании, которое нарушалось лишь звоном серебра. Я задался вопросом, почему еда на берегу озера и та, которую я ем с Моуди сейчас, всегда вкуснее той, что подают в большом зале. Меньше жира, больше овощей, но по-прежнему вкусно. К тому же меньше нагружает желудок.

Моуди налил себе чашку чая и откинулся на спинку стула.

— Я провел последние несколько часов, консультируясь с опытными преподавателями из других школ, в том числе и с Лидсом. Я думаю, что нашел решение для тебя, но сначала мне нужны ответы на несколько вопросов.

— Насколько личных?

— Не настолько личных, как наши уроки Окклюменции, но близко. Если почувствуешь дискомфорт, можешь не отвечать.

— Хорошо.

Он налил горячего чая в мою чашку. Пододвинул сахар и молоко ближе ко мне. Я добавил несколько капель молока и один кубик сахара. Пригубил, чтобы оценить сладость, потому что мне не нравится слишком сладкий чай.

— Насколько ты занижаешь свой уровень во время занятий?

— Я ничего не скрываю, — быстро ответил я.

Моуди фыркнул, и его магический глаз закрутился с бешеной скоростью. Страшно.

— Я не вчера родился, Поттер. Недавно, ты прочитал мне очень поучительную лекцию о магической теории, которую большинство учеников уровня ЖАБА не смогли бы понять. Я лично был свидетелем твоих взрывных проклятий уровня ЖАБА и Патронуса, который, если и преподается, то только в ВУЗах. Не говоря уже про то, что мы рассмотрели Трансфигурацию и Заклинания за второй курс меньше чем за две недели.

— Заклинания легче, чем были раньше, — сказал я, надеясь, что он примет такое объяснение. Это было правдой. После его целенаправленной лекции, я справился с большинством заклинаний в течение получаса, не в сдвоенный учебный час или в два.

— Я не такой легковерный, как ты думаешь. — Он вздохнул и пошевелил пальцами, призывая, беспалочковой магией, свитки и толстую синюю папку с надписью „Школа святого Григория” на обложке. При виде моих маггловских школьных отчетов, у меня все похолодело внутри. Директриса Роуммел, близкий друг Петунии и Вернона, ненавидела меня с такой страстью, что конкурировала с таковой у моего дяди. Я боялся того, что было написано в этой папке.

Моуди развернул свиток.

— Хочу прочитать тебе кое-что.

„Несмотря на то, что у мистера Поттера редко получаются заклинания с первой попытки, к концу урока у него они более мощные и точные, чего не могут добиться его одноклассники. После наблюдения за техникой исполнения заклинаний в течение прошедшего учебного года, я пришел к выводу, что он всегда делает небольшой лишний взмах палочкой, прежде чем скастовать заклинание. Этот самый взмах растрачивает достаточно магии, чтобы сделать его идеальнее, в ином случае, заклинание выходит неудачным, в сравнении с одноклассниками. Его ошибка последовательна и уже со второй или третьей попытки его заклинание выходит удачно.

По сравнению с одноклассниками, которые делают подобные ошибки не так часто, его ошибки и количество попыток до правильного исполнения слишком последовательны. Мое заключение — мистер Поттер намеренно занижает свой уровень. Причины мне не ясны. Я уже обращал внимание профессора МакГонагалл и Директора школы на эту проблему. Оба либо довольны текущим положением дел, либо преднамеренно не замечают проблему. Поскольку нет возможности назначить дополнительные темы или работу без их одобрения и согласия, я вынужден позволить талантам мистера Поттера оставаться нераскрытыми”.

— Вот другой случай, — сказал он, открывая свиток с более поздними записями.

" Как и ожидалось, Гарри завершил полосу препятствий без каких-либо проблем. Самым большим достижением на экзамене был прекрасный Патронус, который он наколдовал в присутствии боггарта. Снова ловлю себя на мысли о его высочайшей производительности на своем предмете. Скажите ему, что конкретное заклинание или преобразование связано с Защитой, и он будет оттачивать его практически до совершенства. В беседе он четко отличает теорию от домыслов. Действительно, в ходе недавней дискуссии, он продемонстрировал такое глубокое понимание темы, которое я ожидал бы скорее от семикурсников, однако, его оценки за курсовые работы редко поднимается выше оценки «A». Судя по моим наблюдениям, задания с оценками «E» и «O» были выполнены самостоятельно, без помощи его друзей. Когда я обсуждал этот вопрос с директором и профессором МакГонагалл, мне сообщили, что если у Гарри уроков не достаточно, чтобы прогрессировать вместе с одноклассниками, это не моя забота. Независимо от их мнения, я, по-прежнему, обеспокоен тем, что, не раскрывая свой потенциал, Гарри предпочитает ограничивать себя до уровня своих друзей. В таком свете, дементоры были благословением, поскольку они вынудили Гарри изучать магию далеко за пределами возможностей одноклассников".

Моуди отложил свиток в сторону и посмотрел на меня.

— Первый доклад писал Квиррелл 3 июня 1992 года. Второй — Ремус Люпин 6 июня 1994 года. Другими словами, двое из трех профессоров Защиты согласились, что Гарри Поттер намеренно занижал свой уровень.

Меня раскрыли. Я боялся, что когда-нибудь придет день, когда Моуди осознает мое притворство, но я не ожидал, что кто-то еще знал об этом. То, что и Квиррелл, и Люпин пытались помочь мне и потерпели неудачу, стало для меня неприятным сюрпризом. Если все было настолько очевидно, почему тогда Дамблдор или МакГонагалл не уличили меня во лжи?

— Их анализ породил несколько вопросов, поэтому я забрал на рассмотрение твои Хогвартские записи и заметил, что твои оценки по ЗОТИ не соответствуют таковым по другим предметам. Поскольку Защита от Темных искусств, на самом деле, — комбинация нескольких дисциплин, она очень тесно связана с Чарами и Трансфигурацией. Однако с тобой все совсем по-другому. Сначала я не обращал на это внимание, потому что Квиррелл всегда преклонялся перед героями, а Люпин был Мародером. Я предполагал, что они преднамеренно искажали твои оценки. Тогда Альбус рассказал мне о твоем Патронусе. Мне стало любопытно, поэтому я поднял записи Грейнджер и Уизли, и просмотрел их оценки. Знаешь ли ты, что, кроме ЗОТИ, твои результаты всегда отстают в пределах двух балов от результатов мистера Уизли? Подозрительная последовательность, но я не разбираюсь в причинах подобного феномена. Я — не обученный педагог, поэтому попросил своего старого друга, дипломированного педагога с двадцатипятилетним стажем, просмотреть их за меня.

Я гневно посмотрел на него:

— Вы дали кому-то мои школьные записи! Вы с ума сошли?

— Они называют меня Шизоглазом не просто так, парень. Итак, о чем это я? Мой друг согласился со мной, но он хотел больше информации. Он спросил меня, в Хогвартсе ли твои маггловские школьные записи. — У меня глаза полезли на лоб. — Альбус не запросил их при твоем поступлении, так что я сам нашел и принес их ему. Все считают, что я ничего не смыслю в маггловских школьных предметах, но это не совсем так. Представь себе, как я был удивлен, когда узнал, что на экзаменах „Одинадцать +” твой результат был среди 0,5 % лучших выпускников школы. Твой учитель рекомендовал тебе пропустить первый год средней школы. Тем не менее, после первого курса, твой успех в Хогвартсе соответствовал оценке «Удовлетворительно». — Он встал и, прихрамывая, обошел вокруг стола. Взмахом палочки передвинул свое кресло так, чтобы он стоял напротив меня. Моуди присел и, наклонившись вперед, положил одну руку мне на плечо. — Поттер, я боюсь, что для нас это будет трудным разговором.

Внутренне я сжался, вспоминая, как он заставил меня описывать свой рацион и работу в доме Дурслей.

— Мне нужно, чтобы ты отвечал честно. Договорились?

Как будто у меня был какой-то выбор.

— Как часть наших уроков Окклюменции? — Спросил я, чтобы потянуть время.

— Так как этот разговор связан с темой, которую мы скоро рассмотрим на дополнительных занятиях, он уже подпадает под клятву крови.

— Хорошо, — прошептал я.

— Что случилось на первом году твоего обучения в начальной школе, когда родственники увидели твои оценки?

Я закрыл глаза, мысленно пожелав ему провалиться под землю. Помимо своей воли, я вспомнил крик дяди Вернона: "В чулан"! И синяки под глазами, которыми меня наградил Дадли. Тетя Петуния позвонила в школу, и сказала им, что я списывал у Дадли.

— Они наказали меня за обман.

— Об этом я уже прочитал, — сказал он, постукивая по папке палочкой. — Дело в том, Поттер, что мы оба знаем — ты не обманул их. Как ты поступил в следующий раз?

— Ничего особенного. Я ... — Голос подвел меня. — Я сделал то, что было необходимо для выживания. Ничего особенного.

— Вот что, я думаю, случилось. Если я прав, кивни один раз. — Я кивнул в знак согласия и сжал руку в кулак. Ногти впились в ладони, и я отчаянно захотел исчезнуть отсюда.

— Ты понял, что если будешь получать хорошие оценки, то останешься без еды. — Я кивнул. — Таким образом, ты занижал свою успеваемость, пока она не остановилась в нескольких баллах от отметок твоего кузена. — Еще один кивок. — Самое впечатляющее то, что ты прекрасно рассчитал его способности и равнялся на него. Большинство взрослых не смогли бы этого сделать.

Я сглотнул и ослабил хватку. Может быть ситуация, в которой я оказался, была не так уж и безнадежна.

— Но что-то изменилось на шестом году обучения. Не скажешь, что именно?

Я сделал глубокий вдох и открыл глаза.

— На первой неделе обучения, — начал я рассказывать безжизненным голосом, — в школе состоялось собрание для детей, которое будут посещать Стонуолл Хай в следующем году. Успеваемость Дадли уже снизилась до уровня Смелтингса, так что его там не было. К счастью. Образование в Стонуолл Хай всестороннее, но они используют экзамены „Одиннадцать +”, чтобы разделить студентов по успеваемости. Я думаю, они изменили это правило после местных выборов 1992 года, когда приняли Национальную Учебную Программу. Во всяком случае, в то время, они предложили обучение в продвинутых классах *„Higher GCSE/A-level track”, в рамках подготовки к поступлению в колледж. Приехала какая-то девушка и рассказала нам о новой программе. Она рассчитывала закончить обучение через несколько недель после своего шестнадцатилетия.

Он наклонился вперед, положив локти на стол.

— Были ли мистер Уизли и мисс Грейнджер твоими первыми друзьями?

— Да, — прошептал я. — Рональд был первым. Второй была Гермиона.

— Мистер Уизли строго отстающий студент. Неужели ты думаешь, что если наберешь больше балов, чем он, то он перестанет быть твоим другом?

Я хотел было сказать несколько слов о Турнире, но прикусил язык. Вместо этого выпил чаю, размышляя о первом семестре в Хогвартсе. Гермиона оказалась в туалете, сбежав туда от тролля, потому что Рональд издевался над ней. Он не в первый раз издевался над другими за то, что они учились лучше него, и не в последний. Может, поэтому я подсознательно решил сдерживать свою успеваемость?

— Возможно, но Рон не был единственным фактором. Я уже выделился со всей этой чепухой вокруг „Мальчика-Который-Выжил”. И не хотел выделяться еще больше.

— А теперь? Ты все еще следуешь той же тенденции, даже не разговаривая с Рональдом Уизли. Я хочу подтолкнуть тебя. Выясни, на что способен в одиночку, и я помогу тебе превзойти себя, — резко сказал он. — Хогвартс делит Волшебство на отдельные предметы — Чары, Трансфигурация и т.д. — и создает впечатление, что вы можете выбрать, чему учиться, и все еще видеть цельную картину. Но это не так. Я считаю, что именно это является основной причиной, почему ты считаешь, будто магия не заслуживает изучения. Я хочу учить тебя Трансфигурации, Алхимии, Зельям, Гербологии, Нумерологии, Рунам и Истории одновременно. Показать тебе, как все части паззла складываются в единую картину. Хочу, чтобы у тебя было свое собственное мнение о том, что возможно, а что нет, без указки со стороны Дамблдора и оглядки на своих «друзей». Когда научишься Латинскому языку и управлению силой и мощностью своей магии, я обучу тебя более мощным Заклинаниям, без риска взорвать Хогвартс. Хочу показать тебе, как пересекаются математика и нумерология, и как алгебра, тригонометрия и точность расчетов влияют на результат заклинаний.

— Могу ли я изучать биологию?- спросил я осторожно.

У меня закружилась голова от открывающихся возможностей. Неужели он позволит изучать маггловские предметы, которые я любил, и продолжать изучать волшебство одновременно? Что же будет в следующем году? Все знали, что профессора ЗОТИ, — неважно, самозванцы они или нет, — не остаются в Хогвартсе более чем на год.

— Конечно. Не забудем и про физику. Мудрый человек однажды сказал мне, что магия не меняет законы физики, она просто сдерживает их. Твой анализ Уолфинга верен, но в этой книге есть много чего еще. Есть Теория микстур восходящая к временам Аристотеля, истинность которой мы доказали научно. Есть медицинские чары тысячелетней давности, о принципах которых мы ничего не знали, пока патогенные микроорганизмы не были обнаружены магглами. Жила когда-то королева Будика, которая почти победила владеющих палочками римлян без палочки. Парацельс подверг критическому пересмотру идеи Галена и обычную медицинскую мудрость своего времени, начав широко применять химию в лечении. И еще много чего, что ты даже не можешь себе представить!

Я покусал нижнюю губу.

— Вы уверены, что можете научить меня всему этому?

— — — — — — — —

*„Higher GCSE/A-level track” — это система обучения в лучших колледжах Англии с возраста от 14 до 16-17 лет (3-тьего или 4-ого триместра), правда, везде пишут, что обучение платное).(вайле)