Теневые годы Таниса (джен)

Бранделла оторвалась от Таниса и побежала обратно к хижине. Полуэльф не знал, как реагировать на её поведение. Была ли она вне себя от радости или от отчаяния?

В хижине Бранделла стояла с длинным луком в руке и колчаном со стрелами за спиной.

— Как только Риша вернётся, я пойду на баррикады, — заявила она тихо, но решительно. Йеблидод пошевелилась в постели, услышав эти слова, но не проснулась.

— Но как же желание Кишпы? — спросил Танис, стоя в дверях. — Разве ты не понимаешь? Он может умереть в любой момент.

— Я понимаю, — яростно возразила она. — Но я не пойду с тобой. Не сейчас. Я люблю того Кишпу, который на баррикадах сражается за свою деревню. Именно Кишпа заставил меня, человека, почувствовать себя как дома в эльфийской деревне, которую я теперь люблю.

На лице ткачихи отразились печаль и гнев. Бранделла переоделась в наряд, более подходящий для битвы, чем вчерашняя юбка и блуза из ткани — коричневые леггинсы цвета оленьих глаз и тёмно-зелёная верхняя рубашка. Этот костюм придавал ей вид спокойной уверенности. Её уверенность в себе снова напомнила Танису о Китиаре.

— Пойми меня, Танис, — твёрдо сказала Бранделла. — Я была всего лишь девушкой, которая плыла на обломках невольничьего корабля, затонувшего в Проливе. Цепи всё ещё были на моих ногах, и их тяжесть должна была утянуть меня за собой с того куска корпуса, за который я цеплялась, чтобы выжить. Если бы Кишпа не увидел меня во время шторма, я бы погибла. В бушующем море он отправился на поиски. Чтобы спасти меня. — Она отвернулась от Таниса, явно смущённая тем, что собиралась сказать.

— Сначала я любила его из благодарности. Он относился ко мне по-доброму и старался сделать так, чтобы его эльфийские друзья — и гномы, такие как Мертвиг и Йеблидод, — не пренебрегали мной из-за моей расы. Затем, — смело сказала она, снова глядя Танису прямо в глаза, — он научил меня учиться, чтобы я могла учиться дальше сама. Я научилась ткать, рисовать, стрелять из длинного лука... и, наконец, когда я выросла, я научилась любить его. И он ответил мне взаимностью.

— Теперь ты просишь меня бросить моего мага, — недоверчиво продолжила она, качая головой, — бросить Кишпу, которого я так хорошо знаю, потому что, по твоим словам, у старого Кишпы есть желание? Но я не знаю старого Кишпу. Я не знаю, как его изменили годы. Я знаю только, что моему Кишпе будет очень больно, если я сейчас его брошу.

Она покачала головой, когда Танис попытался возразить.

— Послушай меня, — сказала она. — Он ослаб из-за того, что зачаровал твой меч. Он никогда бы в этом не признался, но он боится за себя, за меня и за деревню. Если я сейчас его брошу, это разобьёт ему сердце. Как я могу заслужить любовь Кишпы будущего, если я отказываюсь от Кишпы настоящего?

— Ты так красноречива в своей преданности, — тихо сказал Танис. — И все же...

Она оборвала его повелительным жестом.

— Не говори больше ни слова, — приказала она. — Я пойду с тобой, когда битва закончится. Не раньше. Я не подведу моего Кишпу, когда он будет нуждаться во мне больше всего. Если то, что ты говоришь, правда, и я всего лишь воспоминание, я бы не хотел, чтобы мое исчезновение в трудную минуту стало его последним воспоминанием обо мне.

— Значит ты пойдёшь со мной, когда битва закончится? — спросил Танис.

Она всё ещё колебалась. Затем...

— Да. — На её нежных чертах внезапно отразилось принятое решение.

— Тогда я провожу тебя до баррикад, — настоял он. — Я буду сражаться рядом с тобой и сделаю всё, что в моих силах, чтобы тебе не причинили вреда. Но независимо от того, выиграем мы битву или проиграем, когда она закончится, я возьму тебя с собой.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы с тобой тоже ничего не случилось, — сказала она, внезапно тепло улыбнувшись.

* * *

Туман окутывал берег, но большая часть деревни купалась в ярком утреннем солнце. Лавки с каменными фасадами казались пустыми. Танис и Бранделла поспешно шли по пустым улицам, прислушиваясь к звукам битвы впереди.

— Оно началось, — мрачно сказала она.

Они побежали к баррикадам и увидели, что эльфийские защитники в панике бегут вдоль восточной стены. Сотни голосов со всех сторон кричали Кишпе, умоляя его что-нибудь предпринять, пока не стало слишком поздно.

Очевидно, происходило что-то ужасное. Танис и Бранделла взобрались на крепостную стену и направились к Кишпе, который стоял на виду на вершине баррикады. Добравшись до вершины, они увидели, что повергло эльфов в состояние животного страха.

— Клянусь богами! — воскликнул Танис.

Человеческая армия разрослась до невероятных размеров, пополнившись подкреплением, которое насчитывало более пяти тысяч, а возможно, и все десять тысяч.

— Откуда они все взялись? — удивился Бранделла, щурясь от солнца.

Войска противника были практически неисчислимы и надвигались на Анкатаваку, словно бескрайнее людское море. Они растянулись во все стороны, выходя на открытые луга со всех трёх сторон деревни. И они продолжали выходить из леса.

У эльфов не было достаточного количества стрел, чтобы убить такое количество людей, даже если бы они попадали в цель каждой выпущенной стрелой. Все они понимали, что шансы на успех были ничтожны. Их вот-вот настигнет армия, превосходящая их численностью по меньшей мере в тридцать раз.

И все же Танис был удивлен, увидев Кишпу, фигуру в красных одеждах, четко вырисовывающуюся на фоне восточного неба, спокойно взирающую на приближающуюся человеческую орду. Танис огляделся в поисках Скоуарра и Мертвига, удивлённый тем, что их нигде не было видно.

Кишпа, подозрительно взглянувший на Таниса, когда полуэльф появился с Бранделлой, наконец ответил на вопрос своей возлюбленной.

— Они появились, — сказал он как ни в чём не бывало, — с помощью заклинания, и так же они исчезнут.

— Нам кажется, что мы их видим? — спросил Танис.

Кишпа расправил свои красные одежды, развевающиеся на утреннем ветру.

— Нет, это заклинание дублирования, — объяснил он. — Большинство из них — фантомные отражения гораздо меньшего числа настоящих солдат. Смотрите, — сказал Кишпа и указал на молодого светловолосого человека с характерным сине-жёлтым колчаном. — А теперь посмотрите туда, где он переходит ручей вброд. И туда.

Танис и Бранделла проследили за его пальцем. Белокурый воин нёс такой же колчан через ручей; не далее чем в 30 ярдах от этого солдата мимо дерева пробежал его двойник.

Кишпа выглядел довольным собой, его расслабленная улыбка контрастировала с окружающей обстановкой.

— Возможно, им удалось бы меня одурачить, — признал он, — но они перестарались, скопировав слишком много солдат. Это вызвало у меня подозрения, и я стал смотреть внимательнее. Именно тогда я заметил, что слишком многие из них одеты совершенно одинаково, одинаково держат луки и бегут в ногу друг с другом. Вот тогда я и понял.

— Заклинание, между прочим, элементарное, — добавил он, — но я никогда не видел, чтобы оно применялось с таким размахом. В лагере людей, должно быть, не меньше полудюжины магов. Если это заклинание хоть как-то отражает их силу, то ни одно из них не является особо продвинутым, но вместе они могут создать очень мощную магию.

— Ты достаточно силён, чтобы остановить их? — обеспокоенно спросила Бранделла, обнимая мага. Её карие глаза тепло смотрели в его голубые. Танис отвёл взгляд.

— Я не знаю, — честно ответил маг. — Мне нужно беречь свою магию, поэтому я должен контратаковать относительно простым заклинанием.

— Надеюсь, у тебя есть план, — раздражённо сказал Танис, — потому что, отражения это или нет, они подбираются слишком близко.

— Если Скоуарр или Мертвиг справятся со своей задачей, то мы, возможно, — ах, как раз вовремя! — воскликнул маг, указывая вниз, на ворота деревни.

Узкоплечий резко затормозил внизу, держа в руках небольшой металлический ящик.

— Откройте ворота! — приказал Кишпа.

— Нет! — хором воскликнули эльфийские защитники. Те, кто не ответил, испуганно посмотрели на несогласных, но не сдвинулись с места.

— Делайте, как я говорю! — сердито скомандовал маг.

Никто не пошевелился. Танис, Кишпа и Бранделла смотрели на море разъярённых эльфийских лиц с миндалевидными глазами. С проклятием Танис спрыгнул с баррикады и побежал по булыжной мостовой к воротам. Он потянулся к верёвке, привязанной к блоку, и уже собирался дёрнуть за неё, как вдруг прямо над ним на зубчатой стене появился испуганный эльф с ножом и попытался перерезать верёвку. Вместе с этим Бранделла пустила стрелу, которая пробила рукав эльфа и пригвоздила его к стене.

Танис потянул за верёвку с блоком; затем, когда ворота распахнулись, полуэльф поклонился ткачихе наверху. Она наклонила голову и подмигнула.

Как только ворота открылись, маг крикнул Сковарру:

— Открой свой ящик и высыпь его содержимое на землю прямо за воротами. Затем возвращайся внутрь. А ты, Танис, закрой ворота! — Скоуарр и Танис сделали то, что им было велено.

Человеческая орда быстро приближалась, заполняя открытое пространство между лесом и деревней. Грохот их натиска был оглушительным, но Кишпа сосредоточился на своём заклинании, повторяя одни и те же странные слова снова и снова.

Казалось, ничего не происходило — пока с передовой не донёсся испуганный крик.