Темница моих воспоминаний (гет)

Часть 1

Ветерок так соблазнительно играл верхушками деревьев Запретного леса, что будто чарами тянуло распахнуть окна и позволить себе забыться в ночной прохладе, раствориться в ветре, шорохах леса, дать пряным запахам увести себя как можно дальше… И бежать, бежать не иссякнут силы, бежать как можно дальше… Как жаль, что Британия — это остров. И нет — нет уверенности в своем праве сбежать хотя бы на одну ночь. Прошелестел тяжелый вздох, и девушка положила руки на подоконник. Нет, это уже никуда не годится! Как ее учил отец? Всегда контролировать эмоции, прятать усталость, страхи и боль за вежливой улыбкой. Но у нее никогда не было отцовской выдержки — наверное, потому что он не был ее родным отцом.

Внимательно оглядев коридор, она дала себе возможность немного выдохнуть. Нет, это не гены, это просто ее несобранность. Да и нервы совсем «ни к черту», как говорят грязнокровки. Еще бы: теперь, после помолвки от нее уж точно не отстанут. Он не отстанет. И отец уже не сможет ей помочь, ведь даже расстояния, даже Дурмстранг не смогли укрыть от Его внимания… Но если бы она не перевелась в Хогвартс, то не встретила бы Драко… Все имеет свою цену. Драко уже получил свою Метку, отец носит Метку еще со школы, так что ей тоже придется выйти на службу к этому маньяку, чтобы не подвести своих самых близких людей. Теперь она ненавидела Британию всей душой! Пусть отец и говорит, что она родилась здесь… Она бы отдала все за возможность вернуться в Россию, если бы не Черные метки… Будь проклята эта Британия и Темный Лорд вместе с ней!!

Ладно, не пристало Ирине Долоховой жаловаться на судьбу — пусть этим занимаются изнеженные хогвартские барышни…

Погруженная в свои мысли, девушка не сразу заметила серую сову, устало смотрящую на нее через стекло. Было странно, что та не делала никаких попыток привлечь к себе внимание: может отправитель знал, что сов в Хогвартсе иногда перехватывают? Хотя, наверное, он просто не знал, что почту членов Инспекционной дружины никто не трогает, в которой Ирина как раз состояла… Заклинание открыло дряхлые засовы, и сова с готовностью протянула лапу с письмом. Как только письмо было отвязано, сова сорвалась прочь, оставив удивленную девушку смотреть себе в след. Более того: откуда-то с верхнего карниза в этот момент спикировала сова потемнее и присоединилась к первой. Странно…

От конверта веяло магией. Ирина проверила его всем, чем смогла, прежде чем поняла, что отправитель просто хотел убедиться, что конверт получит именно Ирина. Девушка снова посмотрела в окно, куда улетели почтальоны — ее сова ни коим образом не привлекала к себе внимания и ждала, когда ее заметит адресат. Адресат должен был быть непременно один, чтобы получить конверт без свидетелей. Что за секретность?.. Она уже собиралась вскрыть конверт, но что-то необычное царапнуло взгляд на мгновение, заставив Ирину замереть в замешательстве. Ее прошиб холодный пот, когда она поняла, что именно ее насторожило.

Ирина хорошо знала, что совы не ошибаются и всегда доставляют письма верному адресату.

Письмо было адресовано Ирине Долоховой, но была еще приписка, которая появилась, как только Ирина коснулась бумаги: «урожденной Блэк».

Больше текста не было.

Через пару секунд письмо сгорело само.

* * *

Погрузившись в книгу по боевой магии, Эйрин не заметила посторонних скрипов.

— Кажется, пришло время рассказывать свои секреты, — хмыкнул Сириус, кивая на окно кухни из соседнего кресла.

На подоконнике сидели совы. Две.

— Неужели?.. — выдохнула Эйрин и бросилась к окну.

Непослушными руками Эйрин с трудом справилась с защелкой и распахнула рамы. Сириус ей помочь не спешил, все еще чувствуя себя страдающей стороной, но и сам невольно занервничал, видя ее состояние. Совы сели рядышком и устало глядели на хозяйку, что послала их обеих в такую даль, хотя работа была только у одной. Эйрин осознано подошла сначала к серой, желая, чтобы именно ее лапа оказалась без письма… В звенящей, напряженной тишине, прерываемой рваным дыханием, скрипом нервов и буханьем сердец лапу подняла только бурая сова, а серая осталась неподвижной, ведь у нее и не было ничего. И Сириус выдохнул вместе с Эйрин: он — от облегчения, она — от потрясения.

— Не могу в это поверить… — тихо зашептала она под хлопот крыльев. Бурая сова скинула письмо ей под ноги, но женщина так и осталась стоять, закрыв лицо руками.

— Рин? — Сириус без помех поднял брошенное письмо — Эйрин не реагировала, только шумно дышала в ладони. — А, опять эта Ирина… — прочитал он, но затем горло вдруг пересохло. — Ирина Блэк?.. Но… В роду Блэк нет ни одной Ирины…

— Да, нет. Но могла бы быть… — Сириус с удивлением увидел на мокром от слез по-настоящему счастливую улыбку. — Сейчас она — не Блэк. Но родилась с этой фамилией… — Эйрин сдавленно засмеялась, подходя к ничего не понимающему мужу. — Сириус, Ирина Долохова — наша дочь. Твоя и моя, понимаешь? Наша.

— Ч-что?

Эйрин готовила речь к этому дню. Точнее: две речи для каждого из писем. Но ни одна не подошла под эмоции, что она испытывала в данный момент. Сириус пока еще ничего не понимал, но поймет, и тогда… Либо поднимет ее на руки и закружит по комнате, либо убьет… И не понятно пока, в какой последовательности.

— Когда меня похитили, я ждала ребенка. Девочку. Я родила ее, будучи уже под проклятием Лорда: поэтому вскоре я и ее забыла. Только благодаря отрывочным снам я догадалась о ее существовании, ведь мне никто не мог сказать о ней. Темный Лорд отдал ее на воспитание одному из своих слуг — Антонину Долохову — чтобы тот отвез ее как можно дальше от меня… Я никогда в жизни ее не видела!.. И если бы не подсказка Нарциссы, никогда бы и не нашла…

— И ты все это время молчала?! — вот, Сириус начал злиться, повышать тон. — ТЫ ЗНАЛА И МОЛЧАЛА?

— Я должна была удостовериться, кем именно она является.

— И? — взвизгнул он.

— Это позже. Сначала ты успокоишься.

Прикрыть глаза и успокоиться самой. Он прав. Закономерная реакция. Он имеет право злиться, но и за собой вины она не чувствовала. Он поймет. Позже он поймет, что было бы намного более жестоко дать ему бесплодную надежду на существование в природе их дочери, а затем — в случае провала — дать ему утонуть в отчаянии вместе с собой. Это было бы еще более эгоистично, а теперь они могут праздновать вместе, узнав обо всем одновременно. Ну, почти.

Но он был не готов праздновать или даже просто выслушать. Сириус всплеснул руками и отвернулся от нее, пусть и не ушел. Ему нужно время, но молчать у Эйрин никак не получалось — слова так и рвались из нее вместе с клокочущей внутри… Нет, не яростью. Радостью и самым что ни на есть счастливым смехом.

— Да как тут?.. Как я должен успокоиться?!

— Я понимаю: ты имеешь полное право злиться. Странно, наверное, прозвучит, что я хотела тебя удержать от поисков, которые вполне могли бы оказаться бесплодными. Видишь: она все это время жила в Восточной Европе у родственников Долохова! Так бы и жила, есть бы не одно «но»: начинается Вторая Магическая Война, и Темный Лорд стягивает силы.

Сириус обернулся: лицо его было страшным, но Эйрин сохранила невозмутимым свое, уже точно уверенная, что поступила абсолютно правильно. С его горячностью, Блэк бы перевернул полстраны, угробил бы Клювокрыла и на лапах переплыл Ла-Манш. А мертвый Сириус Блэк Эйрин не нужен.

— У родственников Долохова? АНТОНИНА ДОЛОХОВА?!

Эйрин боролась с желанием потереть уши, но сама говорила спокойно:

— А ты думал, она в монастыре жила? Темный Лорд, при всех его недостатках, идиотом никогда не был. Он бы ни за что не упустил дочь Бьерро и Блэков, так что как только я узнала о ее существовании, я была уверена, что она воспитывается в чистокровной семье, получит прекрасное образование и ни в чем не будет нуждаться…

«Ну, ни в чем, кроме настоящих родителей, вероятно. Хотя и то не факт…» — добавила Эйрин про себя.

— Хорошо, почему именно он?

— Думаю, он сам вызвался. Он влюблен в меня, хотя я никогда не отвечала ему взаимностью. Поэтому он и назвал ее Ириной… Немного похоже на мое имя.

«Ох, черт» — Эйрин не говорила про чувства Антонина — ранее это не имело значения.

— О, да у тебя поклонники были?

— ДА! Представь себе! — ее терпение лопнуло. — А еще я замужем была, помнишь?! Хватит, Блэк!

— Ты не имела права скрывать ее от меня!

— У меня была информация, я распорядилась ею так, как посчитала нужным.

— Выгадывала что-то?.. — с ехидцей.

Эйрин сделала вдох: время рассказать чуть больше:

— Поверь: я ненавижу себя еще больше, потому что прежде чем найти ее, я перестала искать. Более того — это удача, что я ее нашла!.. Это случайность… Я отвратительная мать, потому что знала, что моей дочери ничего не угрожает, пока я искала ее отца. Я не оправдываюсь, говорю, как есть: тебя я хотела больше, чем свою дочь. От тебя же… Я никогда не была одержима ею, как была одержима тобой. Все эти четырнадцать лет ты был со мной в образе Незнакомца, и именно ты давал мне надежду. А она… Возможно, я ей даже не нужна! Скорее всего, у нее и так все хорошо, а я все испорчу. Мне страшно, мне очень-очень страшно — из меня точно не получится толковой матери… — Эйрин потерла виски, пока Сириус, наконец, затих. — Я не имела права решать за тебя, знаю. Что остается сказать? Я недостойна вас обоих… Но мне никто больше и не нужен. Я, наконец, поняла это до конца, — теперь она окончательно успокоилась, глядя на мужа, что смог совладать с эмоциями и «включить голову». — И вообще: ты хоть понял, что у тебя есть дочь? Наша пятнадцатилетняя дочь учится в Хогвартсе! Вдумайся в это!

Сириус вздохнул, тряхнул отросшими волосами и обезоруживающе улыбнулся — «отпустило, наконец», поняла Эйрин.

— Прости меня, — он прижал ее к себе. — Прости. Я люблю тебя. Прости эмоционального гриффиндорца. Я просто не ожидал, я — идиот, — когда он поцеловал ее, Эйрин стало так тепло, что она ему все простила. Главное, что любит и рад.

Эйрин потянулась к нему, а внутри что-то противно сжалось: она подумала о том, какой бы была его реакция, если бы он узнал тогда, если бы в тот вечер ничего бы не произошло… Ни в тот, ни в какой-либо другой. Если бы они перенесли Первую Магическую Войну вместе, рука об руку, и выжили, обнимая маленькую дочку... Вполне возможно, она бы не была единственным ребенком — помнится, сама Эйрин планировала троих, как было в ее семье. А еще она бы обязательно родила бы Сириусу сына, ведь он наверняка хотел… Он был бы потрясающим отцом, а из нее, вполне возможно, получилась бы приличная мать. Но все равно дети наверняка больше любили бы отца, дававшего им вдоволь подурачится, пока строгая мама не гонит их к учителям… А в мыслях одни только «если», «тогда бы», «возможно»… Но этого уже не будет. Ирина выросла без них, Сириус и Эйрин, скорее всего, состарятся без нее — разве они смогут спустя столько лет стать семьей? Разве сможет Ирина, выросшая в семье Долоховых, вот так просто принять в качестве родни настоящей чокнутых Блэков? Эйрин в это не верила.

Хотя, на счет сына… Ведь им уже поздно задумываться о детях… Правда?..

— Почему же ты тогда мне ничего не сказала?.. — с сожалением проговорил Сириус, сжимая в объятиях жену — видимо, мысли его шли в том же направлении.

— Думаю, не успела. — Эйрин знакомо обдало холодом: наверняка тогда она как раз собиралась сказать. — У меня был маленький срок, но я уже знала, как Нарцисса мне рассказала.

— В вечер, когда ты исчезла, мы планировали ужин дома, что-то вроде свидания… Это была твоя идея… Ох…

У Эйрин тоже сбилось дыхание.

— Наверное, я хотела сказать. Но мне кажется, так даже лучше.

— Да, наверное.

Они немного помолчали, не разжимая рук.

— А теперь объясни: что с фамилиями и письмами?

— В газете и во всех официальных документах ее фамилия значится, как Долохова — это меня с одной стороны насторожило, а с другой — многое объяснило.

— Так она вошла в его род… — догадался ее чистокровный супруг.

— Судя по всему, да. Те два письма и были проверкой: одно я отправила Ирине Блэк, а другое — Ирине Долоховой, урожденной Блэк. Раз она получила второе, значит, она уже не считается Блэк — совиная магия, конечно, не самая надежная, но другой у нас пока нет. К тому же, Нарцисса не спроста прислала мне ту газету. Она-то знает, что произошло.

— И она не могла просто сказать.

— Конечно, нет. Темный Лорд взял Непреложный обет со всего Внутреннего круга, чтобы обо мне не узнала ни одна живая душа, а также, чтобы и я о себе от них ничего не узнала. Думаю, Нарциссе стоило больших усилий убедить себя, что она всего лишь информирует крестную мать своего сына о помолвке, а не пишет биологической матери своей невестки. Непреложный обет все-таки можно обмануть, пусть и ужасно сложно.

Лорд Блэк помолчал, переваривая информацию.

— Значит, она точно не Блэк?

— Но она все еще наша. Пусть и не совсем. Биологически уже не совсем. В книгах об этом написано очень мало. Но кое-что из нашей крови она все же взяла и от Долоховых взяла тоже, так что как Долохова она точно сильнее. И счастливее, наверное…

— Как думаешь: она сменит фамилию обратно? — хмыкнул Блэк без особой надежды.

— А смысл? Через два года опять менять.

— Мерлин… Невеста Малфоя?..

Сириус, видимо, за всей свалившейся на него информацией уже успел забыть основную суть прочитанной статьи. Собственно, Эйрин не горела желанием обсуждать помолвку сейчас, когда отец еще не до конца переварил само существование у него дочери, но раз уж он сам поднял эту тему… Садясь рядом с мужем на диван Эйрин приготовилась насмерть стоять за выбор дочери, зная, что раз Нарцисса не смогла разорвать столь спорный союз (косвенные кровные связи и прочее), то инициатором был либо Лорд, либо Драко. Темному Лорду сейчас не до сводничества, значит это был Драко. А значит — чувства.

— Я не против.

— По сути, они — брат и сестра, Эйрин! И он — ну, Малфой. Избранником моей дочери стал сын Люциуса Малфоя… Убейте сразу: я не поведу дочь под алтарь к белобрысому гаду!

— А тебя туда никто и не звал… — невесело усмехнулась Эйрин, — Во-первых, она уже не Блэк, а Долохова, поэтому они уже не являются родственниками. Во-вторых, я знаю Драко с детства, и если бы ты лучше знал его отца, то понял бы, какое давление оказывают на мальчика. Он не плохой, он просто нигде не чувствует себя в безопасности, вот и защищается, как может…

— Ужас, бедняжка.

— Я не собираюсь спорить с тобой на эту тему. Мы оба им не родители. Не настоящие.

— Это да… — неожиданно легко согласился Сириус.

Эйрин помолчала пару минут, решая, стоит ли озвучивать свои мысли. Решила — стоит.

— Знаешь, что самое паршивое? Я хочу, чтобы ее здесь не было, — Сириус ожидающе повернул голову, но перебивать не стал. — Здесь начинается война, и я бы не задумываясь обменяла бы возможность узнать ее на то, чтобы она сейчас оказалась как можно дальше от Британии. Подальше от всего, что нас здесь ждет… Как бы я хотела, чтобы она могла вернутся в Дурмстранг. Но она не может да и не захочет — я в этом уверена.

Он обнял ее за плечи и проговорил на ухо своим бархатным голосом:

— Ну, раз уж у нас пока нет возможности узнать ее, то почему хотя бы на нее не посмотреть? Она ведь в Хогвартсе, верно?

— В Хогвартс? Мы? Сейчас?! — она так удивилась, что забыла про свои непролитые слезы.

— Мы же Мародеры! А Хогвартс — всего лишь груда камней, которую мы, к тому же, знаем досконально, — на лице Эйрин сомнения почти уступили предвкушающей улыбке. — Ну, точнее, я знаю досконально…

— Так, погоди! — Сириус уже вскочил на ноги, и Эйрин попыталась хоть немного разбавить логикой пылающий авантюризм мужа. — Сейчас ночь, она уже давно в гостиной. И не думаю, что сможем пройти без пароля.

— Эмм, может «смерть грязнокровкам»?.. — Сириус уже натягивал свитер. — Нам не нужен пароль. Спорим, что она не в гостиной?

Эйрин посмотрела на его энтузиазм с сомнением.

— Карта у Гарри.

— …где и должна быть!.. У меня есть кое-что получше. Accio! — со стола в руки Блэку прилетели пара свертков. — Хорошо, что малышка-Гермиона решила продублировать расписание дежурств… Так, посмотрим… — он торопливо начал изучать листки, а Эйрин нетерпеливо заглянула через плечо — за то и едва не получила по подбородку, когда он подпрыгнул. — Есть! Ой, прости… Смотри: нам везет! Сегодня на третьем этаже в правом крыле дежурят староста Слизерина Драко Малфой и… помощник из Инспекционной дружины… — мужчина кое-как свернул пергаменты и кинул куда-то в сторону стола, спеша увидеть реакцию жены. — И кем еще быть этому помощнику, как не Ириной? Не с Гойлом же он по ночам гуляет?..

— Думаю, да, это не Гойл… — пролепетала она: ей казалось, что голова сейчас взорвется тысячами тысяч хлопушек Уизли.

— Пошли, чего мы ждем? Давай, не время «включать отличницу»!.. Неужели ты не хочешь увидеть нашу дочь?! — Сириус быстро поцеловал Эйрин, укутал в пальто и утащил за руку на крыльцо, пока выражение растерянности на лице, чего доброго, не сменится на протест.

Прежде чем Эйрин действительно успела опомниться, они уже оказались на опушке Запретного леса вблизи Хогсмида. Время было не слишком позднее, но маленькая деревушка уже засыпала сном праведника. Сириус, нацепив на себя самую шкодливую из своих улыбок, утянул ее в сторону Визжащей хижины. Пересечь тропинку от леса к хижине Сириус хотел было в виде собаки, но Эйрин уже наложила на них дезиллюминационное заклинание, так что Блэку только и осталось, как обиженно тявкнуть пустым местом.

На двери висел магловский железный замок, от которого было просто избавиться — «ожившая» два года назад нечисть не умела запираться магическими средствами. Обстановку внутри Эйрин толком не узнала, но чувствовала, что изменилось очень мало. Туннель преодолели на лапах буквально за пару минут, а затем — все еще невидимыми — добежали до стадиона и стащили метлы. У Сириуса была идея пройти через башню Гриффиндора, но Эйрин настояла на Астрономической, надеясь, что для влюбленных в этот вечер будет слишком ветрено. Повезло, что так оно и было. Им вообще везло в тот вечер.

— Что ты делаешь?.. Мы же на дежурстве! — послышался из темного коридора женский голос.

— А еще бывает «мы же в библиотеке», «мы же на уроках» и самое страшное: «мы же у родителей»! — ответил ей мужской и Эйрин хорошо знакомый.

Эйрин за мантию затащила Сириуса за угол, пока тот не столкнулся с парочкой в темноте. Шаги приближались, Эйрин не видела лица Сириуса, но держала его как можно крепче, когда у самой сердце стучало громче барабана. В конце концов, когда шаги вдруг прекратились, оба родителя не выдержали и выглянули из укрытия.

Конечно, это были Драко и Ирина. За тот десяток секунд, пока часть ее пыталась заставить себя отвернуться, Эйрин увидела, как мило шепчутся влюбленные, как Ирина выворачивается из объятий Драко, а у самой глаза смеются. Миниатюрность Эйрин и ее волосы, пронзительные глаза Сириуса и его проказливость в ее улыбке. Идеальное сочетание их двоих. Она оказалась даже слишком похожа на своих родителей — Эйрин удивилась, как окружающие не догадались, чья она дочь? Она была копией Блэков.

А еще Эйрин впервые видела Драко таким счастливым. Большего Эйрин и желать не могла.

Невидимый Сириус крепко обнял Эйрин за талию и поцеловал в шею, как и она радуясь, что их дочь красива и счастлива, а Эйрин ухватила неожиданно мелькнувшее воспоминание:

Они стояли вдвоем перед зеркалом. Не специально, просто так вышло. Он теснее прижал ее к себе, держа руки на талии, и коснулся губами шеи. Она сместила его руки к себе на живот и положила свои сверху. Он оставил руки там, но явно не понял значения этого жеста. Подняла глаза и посмотрела… Оценивающе. В глазах мелькало много мыслей, сомнений, страхов, но все явственнее проступало тепло. Она коснулась своего живота и рук на нем. И губы тронула несмелая улыбка. Это было счастье.

Вот он — миг, когда она приняла своего ребенка.

— Мерлин, да они — как мы! — заулыбалась ностальгирующая по молодости Эйрин.

— Чур я — не блондин!.. — внезапный удар исподтишка, — Ай!

— Твой выбор. Будешь девочкой.

— Не, хочу быть Сириусом Блэком, вот была бы красота!

Подглядывать нехорошо, поэтому родители решили постоять на «стреме». Вдруг под бок резко пихнул Сириус: даже в темноте можно было легко узнать МакГонагалл, продолжающую свой вечерний обход. Пусть Драко и староста, но Астрономическая башня далеко от третьего этажа, поэтому заботливая крестная и обрушила гобелен в противоположной части коридора — шума древний ковер наделал не очень много, но внимание окружающих привлек: профессор поспешила восстанавливать порядок, а хихикающие подростки без помех улизнули в неизвестном направлении.

— Сумасшедшая! — давился смехом Сириус.

Эйрин и сама смеялась, но все же старалась это делать потише. Дезиллюминационные чары были всего лишь маскировкой, поэтому гости замка избегали освещенных участков коридора, пока шли — как предполагала Эйрин — обратно к спрятанным метлам.

— Знаешь, я восстанавливаю особняк Альфарда.

— Это туда ты сегодня уходил?

— Да, туда. Только я одолжил у Гарри Добби, потому что не смог найти Кикимера утром.

— Странно…

— К Мерлину домовика, пошли гулять!

— Ну ты и… Гриффиндорец!

* * *

— Где эта мелкая тварь?! КИКИМЕР!

— Да не ори ты так! Послушай, наверняка заперся где-то на чердаке и ревет над матушкиными панталонами.

Всерьез обеспокоенная Эйрин почти вывалилась с лестницы. Блэк был не столь озабочен: ну пропал поганец и пикси с ним… Посмотрел на нее насмешливо и вернулся к своей газете, восседая на кресле у камина. Эйрин особо не ждала от Сириуса участия к фамильной собственности, но участия к своей персоне все же хотелось бы! Наверняка мог бы задуматься, что она уж точно не зря так волнуется! Этот эльф слишком много знает, а Сириус и пальцем не шевельнул, чтобы запереть домовика в доме. Ведь не одними тайнами Ордена он полнится…

— Его нет на чердаке!

— Значит, где-то еще, — мастер-Сириус даже не изволили оторваться от газеты, чтобы нормально поддержать столь ничтожный разговор. — И уверяю тебя: занят он именно тем, что я сказал.

— Он игнорирует прямой приказ хозяина! — бушевала Эйрин, проверяя гнездо Кикимера в соседней комнате. — И это нормально?

— И он уже делал это раньше!

— Невозможно, ты и сам знаешь. Значит, ты сам позволял, оставлял лазейки… В конце-концов: это же твоя собственность! Позови его — тебе он должен подчиняться полностью.

Тут Сириус явно развеселился, опять припоминая что-то Эйрин недоступное.

— У тебя тоже были личные эльфы — где они теперь?

Эйрин растерялась. А, ведь, правда — были!

— Без понятия, — она рассеянно рассматривала эльфово старое тряпье. — Не помню ни одного имени.

— Ну все, мы умрем с голоду… — засмеялся Сириус, тоже зайдя на кухню, видимо, за кофе.

— На одной твоей яичнице уж точно не проживешь!.. — рыкнула она и вихрем вылетела из комнаты: где-то ведь должен быть этот домовик! — Кикимер, я выкину с «лестницы почета» всю твою сушеную родню, если сейчас же не притащишь сюда свою набедренную повязку!!!

Часть 2

— О, привет, ребята.

Эйрин, в общем-то, не была удивлена, увидев главных Мародеров подле кабинета Грюма, когда как сама просидела там почти час, но увидеть такое участие на их лицах было непривычно. Ей сразу стало не по себе — уж очень она не любила проявлений сочувствия и жалости к своей персоне. И тем более плохо, если их эмоции пробудят ее собственные: в детстве, к примеру, она начинала плакать сильнее, как только ее начинали утешать.

— Как прошло? — с напряжением в голосе спросил Сириус.

— Решили обойтись без ареста, — буднично ответила она, поправляя портфель на плече, чтобы, опять же, поменьше видеть их ужасно участливые лица. — У меня были полномочия, я ими воспользовалась, так что все нормально, — демонстративно вздохнула, будто набиралась храбрости, и подошла к мужу. — Ну как, примешь обратно в семью убийцу убийц?

— Не говори ерунды, — он обнял девушку, и она смогла немного перевести дух, уткнувшись ему в плечо. — Ты нам жизнь спасла.

— Ценой своей бессмертной души, — пафосно пошутила все еще бледная Эйрин.

— Все мы через это пройдем рано или поздно, — подал голос серьезный-пресерьезный Поттер.

— «Поздно» — плохое слово, Сохатый. Не говори так больше.

Они медленно пошли по коридору к своим отделам. Сириус оставил руку у нее на талии, как обычно в минуты волнения, посылая подальше нормы приличий. Рядом шли Ремус и Джеймс, будто свита. Эйрин решила и дальше игнорировать их настроения, а то иначе она и сама рискует задуматься о более глубоких причинах их обеспокоенности и сорваться самой. Намного проще не думать ни о чем. Просто работа, просто вынужденные действия, ничего особенного и не произошло. Словом, обычное дежурство.

— О чем говорил Грюм? — осторожно спросил Ремус.

— Он больше интересовался, как именно я научилась Непростительным.

— Кстати, да, — откликнулся Сириус не без яда, — как именно ты научилась Непростительным?

— Не в Аврорате, как понимаешь. Хотя, думаю, их скоро внесут в программу… Нет, я тренировалась в школе.

Джеймс тихо фыркнул от смеха:

— Так вот чем ты занималась на седьмом курсе!

— Не только этим. Меня учил Северус в свое время.

— Ну конечно, — поморщился Сириус.

— И это спасло вам жизнь сегодня, смею напомнить.

— Ну конечно, — со вздохом повторил Джеймс.

Эйрин остановилась у поворота к тренировочным залам и раздевалкам.

— Ты куда сейчас? — Сириус выглядит уже поспокойнее, но все еще жутко напряженным.

— В душ, а потом домой. Меня дали выходной перед написанием отчета.

— А я освобожусь только через два часа.

Боится оставлять ее одну. Надо показать, что не стоит.

— Я справлюсь с губкой, Сириус, — хихикнула Эйрин чуть кокетливо.

— Мы зайдем к вам завтра вечером, — коснулся плеча Ремус, слава Мерлину, не присутствовавший при инциденте с Пожирателями. Еще от него благодарностей не хватало — Люпин умел это делать так, что и Эйрин Блэк прошибало на слезы.

— Да, конечно.

— Рин, — Джеймс посмотрел на нее так серьезно, что у нее в глазах защипало. — Спасибо, — и обнял ее, почти отправив насмарку все ее попытки делать вид, что ничего не произошло.

— Джеймс, говорю же: не надо, — замотала головой волшебница, чтобы было не видно блестящие глаза — друзья добились-таки своего! — Я не больна, не умираю, у меня просто был тяжелый рабочий день, вот и все! Хватит уже трагедий!..

Видя столь драматичную реакцию, Эйрин уже опасалась рассказывать, что ей поведала сестра. Лучше она расскажет об этом позже… Или вообще никогда, ведь и сама Эвис частенько грешила излишним драматизмом.

— Хорошо, тогда увидимся завтра, — улыбнулся Джеймс.

— Именно, Джим, — кивнула удовлетворенная Блэк.

Ремус и Джеймс пошли дописывать отчеты, тактично оставив Блэков одних. Ну, насколько это было возможно в Министерстве, хотя у кабинета их грозного шефа всегда было тихо. Сириус почему-то мялся и смотрел в сторону. Эйрин напряглась в ожидании новых «сюрпризов». Может, он на самом деле принял ее поступок не так хорошо, как показал при друзьях, и на самом деле злится на нее? Неужели в нем так не вовремя взыграли гриффиндорские идеалы? Навскидку причину его волнения угадать не получилось.

— Что-то еще? Сириус, что не так?

— Я видел Регулуса, — у Эйрин внутри одновременно сошел один камень и упал новый. — Хотел предупредить меня, как он думал, — отмахнулся Сириус, делая вид, что ему по-прежнему все равно на брата. — Я мало ему верю, но кроме какого-то бреда про Хвоста, он посоветовал получше приглядывать за супругой.

Тут у Эйрин были все основания напрячься.

— В смысле?

Сириус лишь пожал плечами, тщательно наблюдая за ее реакцией:

— Он сказал только это.

— Ладно, ты, главное, не переусердствуй в этом, — Эйрин только и оставалось, что обратиться все в шутку. Слова своей сестры она, пока что, была не готова передать. Уж точно не сегодня.

— Но ты знай: я за тобой слежу! — он ухмыльнулся и показал двумя пальцами на свои глаза, а затем на ее. — Люблю тебя, — поцеловал легко, шепнул на ухо и махнул рукой на прощание.

— Как и я тебя, — ответила осипшая от чего-то девушка — этого Сириус, к счастью, не заметил.

У Эйрин от сердца отлегло, когда он также не воспринял слова своего брата в серьез. Хотя, уже прощаясь и посмотрев вслед догоняющему друзей мужу, Эйрин только и делала, что изо всех сил гнала от себя ледяные осколки сомнений — глупо, но ей очень не хотелось складывать два и два. Они же и так все под прицелом, верно? Так что ничего нового…

* * *

Часы бьют полночь. Долго-долго стучит в голове этот ужасный звук. Весь вечер мучительно медленно, ровно каждый час множились их удары: сначала семь, потом восемь… одиннадцать, двенадцать ударов… Поначалу получалось хоть как-то игнорировать лениво ползущее время: готовить ужин (нужно же себя чем-то занять!), впервые за неделю убрать постель, мысленно дать пару пинков местному эльфу... Но с каждым часом, с каждой долбанной секундой глаза все чаще и чаще обращались к самому ненавистному в этом доме предмету, стрелки на котором продолжали свой неспешный бег… Ах да, еще она ненавидела свой браслет, и камень грязно-рыжего цвета. Цвета «ни туда, ни сюда»: спешить на выручку не требуется, но и до базы ему еще явно далеко…

Она сидит напротив часов прямо на полу, обхватив коленки и чуть покачиваясь. Плевать, что от страха за жизнь мужа она становится мордредовой истеричкой. Плевать, потому что еще ни разу в жизни он не задерживался с работы. Плевать, потому что она точно знала: их сегодняшнее задание — это что-то серьезное. Плевать, потому что могут вернуться далеко не все… Мерлин, как болят виски!.. Нельзя об этом думать, нельзя, нельзя… А не получается, как ни старайся. Что, если он не вернется? Что она сделает? Сиганет с моста? Пустит Аваду себе в висок? Перебьет весь Аврорат и, ах да, Пожирателей тоже за компанию? Ну, так ЧТО? Виски ломит совсем скверно, а камни не изменили цвет ни на полтона!

Почему, ну почему она не догадалась сразу после смены рвануть к Лилс? Надо было просто сказать Сириусу, что она переночует у подруги, и тогда они бы психовали бы вместе, как две дуры... А можно было бы еще и Алису позвать… Был бы прямо клуб аврорских жен. Сидели бы напротив часов три зареванные ведьмы, синхронно вяжущие пинетки. Авось, вместе было бы легче. Но теперь уже поздно думать о смене позиции: теперь, даже те чертовы три минуты, пока он прочитает записку и аппарирует к Джиму, могут стоить ей рассудка. Потому что эти самые три минуты она будет думать, что Сохатый вернулся с задания без лучшего друга. Без ее Бродяги, ЕЕ Сириуса…

Она сходит с ума… Какая досада.

Пятнадцать минут первого… Половина…

Мерлин, лучше убей сразу!..

Было уже тридцать шесть минут, когда камень начал зеленеть, и от облегчения Эйрин чуть не потеряла сознание. Нет, рано: нужно дождаться его, чтобы самой убедиться… Дыхание перехватывает от нетерпения. Быстрее уже… Сама ведь убьет, даже глазом не моргнув. Случайно, на радостях. В сорок три минуты она почувствовала, как кто-то прошел через Фиделиус, и теперь лишь каблуки знакомо стучат по дорожке. Мерлин, это же ЕГО шаги!!

Сириус едва успевает открыть дверь, как с диким криком на шею набрасывается жена, уже сама не своя от счастья:

— Ты живооооой!!!

Объятия, такие крепкие, что ребра трещат у обоих. И слезы текут ручьем (у нее, конечно), но слезы не горькие, а теплые, счастливые. Он едва удерживается на узкой ступени у порога, но с легкостью приподнимает такую родную девушку, утыкается носом ей в шею, вдыхает, и только после этого накатывает понимание, что он ДОМА. Что он ЖИВ. И тогда он клянется Мерлином, Морганой и Огденским, что ему больше ничего на всем белом свете не нужно — пусть только Эйрин будет жива и счастлива…

— Без тебя я точно никуда не денусь! — воздуха не хватает, и смех из-за этого становится каким-то странным и немного рваным.

А ей хочется одновременно его убить и расцеловать — разве такое бывает?

— Мерлин, Бл…

Она уже не может говорить, потому что чей-то улыбающийся рот накрывает ее губы.

Справившись, что все «наши» живы, они единогласно решают забыть про остывший ужин.

Как бы того не хотелось, медвежью шкуру в гостиной им пришлось покинуть — оба около суток про еду и не вспоминали. Не до того было. Сириус соизволил залезть в брюки, а Эйрин, вопреки законам жанра, одела свитер Сириуса — рубашек тот уже лет сто не носил (терпеть не мог заправлять их в штаны). Засучив широкие рукава до локтей, Эйрин с усмешкой отметила, что если добавить пояс, то получилось бы неплохое платье (домашнее, конечно). Сириус ее поползновения понял и не одобрил: попытался было стянуть свитер, но Эйрин резво сбежала на кухню. Возмущенный Сириус с воинственным кличем последовал за ней.

В кладовой обнаружился настоящий клад: все полочки были заставлены вкусностями, приготовленными эльфом Альфарда по имени Тори — возможно, по старости он забывал убирать постель, но готовил он шикарно всегда. Переставив большую часть содержимого на ближайшую горизонтальную поверхность, оказавшуюся барной стойкой, довольные собой супруги решили начать пиршество.

— Жаль, что меня с вами не было… — задумчиво протянула она, ощипывая кусочки от булочки и отправляя их в рот.

— А я вот рад, — Сириус приземлился на соседний стул с огромным куском мясного пирога на тарелке. Эйрин тут же атаковала добычу вилкой.

— Я хотя бы знала, что с тобой и где ты. Терпеть не могу ждать! — Эйрин передернуло при воспоминании о том, как начался этот вечер. — Я извелась вся!

Мужчина устало покачал головой, ковыряя содержимое тарелки.

— Супруги, одна группа…

— Знаю, знаю… — вздохнула она, что-то жуя и уставившись куда-то в никуда. — Надо было мне в Аврорате сегодня остаться.

— Не говори чепухи! Было правильно, что ты ждала меня дома, — он как-то со значением выделил слова «правильно» и «дома». Как-то совсем непонятно.

— Почему?

— Ну, — Сириус запрокинул голову и тихо фыркнул: он чувствовал себя немного странно, говоря о таких вещах, — ты знаешь про все это: что жены ждут своих мужчин с войны…

— Уффф, это не про нас. — Эйрин возмущенно тряхнула головой. — Я не могу так.

Сириус кивнул: кто бы сомневался.

— Но Лили же может!

— А кто ее спрашивал? — Эйрин фыркнула от смеха. — Ты и сам прекрасно знаешь, что если бы кое-кто не заимел животик перед самой аттестацией, то, скорее всего, мы бы с ней были бы в одной команде. А то спец-агент на третьем месяце, знаешь ли, немного странно… — говоря последнее, она снова прыснула.

— Так, выкину к Мордреду Артуров телевизор! — засмеялся Сириус.

— Да ладно тебе! — она попыталась возмутиться, но и сама еле сдерживала хохот. — Он же такой прикольный!

Насмеявшись вдоволь, они немного помолчали, доканчивая общий пирог.

— В свете всего я начинаю думать, что ребенок — не такая уж и плохая идея…

— …чтобы запереть меня дома? Ну уж нет, милый, не выйдет! — Эйрин, до этого сосредоточенная на тарелке, кинула взгляд на мужа: он смотрел на нее и взгляд был вполне серьезный. — Погоди, или ты действительно хочешь ребенка?

— Знаешь, мы с Джимом всегда хотели, чтобы наши дети пошли в Хогвартс вместе…

Вот уж что Эйрин и в голову прийти не могло, так это то, что Сириус Блэк задумывался о детях до этого момента. Но сейчас он точно думает именно об этом: на губах играла легкая улыбка, пока глаза чуть мечтательно смотрели куда-то вдаль… Нужно было бы ему напомнить, что в стране бушует война, и ребенку в этом мире совсем нет места, но почему-то не очень хотелось разрушить момент, в который Сириус думает об их общих детях.

— И именно поэтому мы должны завести ребенка именно сейчас? Мерлин, ну ты даешь…

Он снова на нее посмотрел: в глазах мелькали уже хорошо знакомые озорные искорки, и теплая рука забралась за полы свитера:

— Мы еще можем догнать Поттеров, если очень постараемся…

— Стараться-то я готова... — из головы стремительно выветривались последние связные мысли. — Так, стоп, Сириус, вот теперь ты чепуху говоришь!

Мужчина сдался, но, к удовольствию жены, руку не убрал.

— Прости, я сегодня сам не свой. Бред какой-то несу…

Настроение женщины снова стало игривым:

— Тебе отгул дали?

— Ага, а как же еще? — он буднично плечами. — Мы оттуда еле ноги унесли.

— А у меня выходной завтра… — обронила она, со значением посмотрев на любимого.

— Это просто превосходно, миссис Блэк!

Сириус с хулиганской улыбкой пересадил жену к себе на колени, радуясь возможности стянуть с нее, наконец, осточертевший свитер. В конце концов, это же его свитер! Имеет право.

* * *

Лучше бы лил дождь. Это солнце, эти деревья в зеленеющей дымке, эти развеселые птички — просто издевательство какое-то. Когда хоронят хороших людей обязательно должен лить дождь, чтобы на улице было так же промозгло холодно, как и на сердце, противно ноющем где-то у желудка. И галерея свежих табличек с одной фамилией — тоже нелепица… Особенно последняя — с именем их ровесницы. Чушь! Не может такого быть, что в этот ужасный солнечный день они хоронят всю семью своей однокурсницы — Мери Макдональд.

По одну сторону от жуткого ряда из четырех гробов стоит почетный строй курсантов Аврората, последним в котором стоит и Аластор Грюм, глава и наставник, «по случаю» выбравший строгую черную мантию, которую, к счастью, мало кто у него видел. Пока… Стульев нет — здесь не любят светских церемоний. Надгробий еще нет: торчат из земли деревянные кресты с табличками, но без фото. Гробы закрыты, и совсем не хочется думать, почему. Сначала родители Мери — маглы: полицейский и журналистка в местной газете — затем сама Мери, талантливый аврор и улыбчивая девушка, и ее младший братик, который, как Мери рассказывала на прошлой неделе, пишет все контрольные на «отлично». Что именно из списка подписало им смертный приговор? И почему так, с закрытыми гробами?..

Вокруг много незнакомых людей: видимо, коллеги и друзья родителей Мери. Мелькают под капюшонами и пшенично-светлые пряди — родственники. Боль. Солнце вроде бы и светит, но лучи совсем не греют, кажутся сероватыми, как и лица людей вокруг… Печаль. Людей много, но все стоят и молчат, слышно только дыхание и иногда — тихие всхлипы… Любовь. Многие стоят рядом, кто-то держится за руки, поддерживая друг друга, но нет в их жестах ничего пошлого или неприличного: просто люди, которым не пройти через этот ад в одиночку.

Сириус впервые за два дня сменил рубашку — спасался «Evanesco», потому что почти не вылезал из группы расследований и допросных комнат. На допросе, к слову, побывали все, только безрезультатно, ведь Терри Морган, Хранитель тайны у Макдональд, исчез почти сразу после их смерти. Как именно он выдал Тайну, никто не знал. Да и самого его тоже толком никто не знал: он не был ни аврором, ни членом Ордена Феникса, был близким другом семьи и продавцом в маленькой лавочке на Косом переулке — одновременно худший и лучший кандидат на роль Хранителя тайны.

Рядом тихо роняет слезы Лили, ведь они с Мери семь лет к ряду спали на соседних кроватях, а затем вместе учились в Академии. Еще рядом сидит и Марлин Маккинон — еще одна соседка по спальне… Эйрин же мало знала Мери: на год старше, в Хогвартсе училась на Гриффиндоре, совсем не терпела слизеринцев, и к тому же некоторое время встречалась с Сириусом (хотя с кем он только не встречался…), что также не расположило двух девушек друг к другу. На собраниях Ордена у них не было общих операций и в Аврорате сталкивались не часто, но Эйрин видела, что Мери была способной волшебницей и приятной в общении девушкой, поэтому, пусть они и держались на расстоянии, столь страшная смерть сильно шокировала Эйрин.

Было много речей, в том числе и от Грюма, Дамблдора, даже Кингсли Бруствера, и еще многих-многих друзей, близких и просто сочувствующих, но Эйрин не слышит и половины. Старается не слышать, чтобы и самой не начать вот также плакать на чьем-то плече. Больше от ужаса, чем от боли. От ужаса, что их сокурсники будут продолжать умирать. В это не хотелось верить, но правду важно было принять, как она есть: каждый их них может оказаться следующим, и с этим ничего не поделаешь… Смерть тем и страшна, что внезапна, и всегда забирает тех, чьей смерти меньше всего ждешь.

Эйрин в очередной раз замутило от ужаса, что все может закончиться для них вот так: приятным вечером в холодеющей компании семьи или друзей под тлеющей грудой мебели в осколках чайных сервизов… И все же нет, не надо так думать — внушила себе Эйрин. Они ведь живы, они живы и вместе, и они живы, потому что вместе. Похороны закончатся, и после пары бокалов виски они все разойдутся кто куда: кто домой, а кто и на дежурство. Эйрин догадывалась, что именно сегодня Ремус кончит «валять дурака» и возьмет, наконец, Дору Медоуз* за руку, Лили подойдет к кроватке и обнимет своего сына, и Джеймс поцелует его в черную макушку, а сама Эйрин сядет к Сириусу на диван и поставит его стакан виски, камин затопят как можно жарче, но на его плече все равно теплее.

* * *

Руки мелко-мелко задрожали, и пузырек упал в раковину. Ярко-фиолетовая жидкость — тут даже у зельевара-двоечника сомнений не будет… Эйрин облокотилась о раковину, вздохнула пару раз, досчитала до десяти, хоть как-то попыталась справиться с паникой, и, не открываясь, смотрела самой себе в глаза. Влипла, влипла, влипла — стучало в висках… Она так влипла. Идет война, в Аврорате кавардак, умирают люди, а она… Она беременна.

И когда она забыла принять противозачаточное зелье? Или это просто Блэк накаркал?

— Это ведь не страшно, правда?.. Это верь радость…

Голос тонкий, да и слова эти — сущая нелепица. И она, и Блэк — они же оперативники Ударного отряда… Пусть пафосно, но ведь правда: в их жизни сплошная война, кровь и опасность, и дети в этот список не входят. Хотя… В перерывах они все-таки успевают наверстывать медовый месяц… Вот и результат. Именно по этой причине молодожены из Аврората с Орденом и начинают повально скупать самоочищающиеся пеленки: война, жить хочется, гормоны бурлят… И сюрприз! Добро пожаловать во взрослую жизнь.

— Эмм, Рин, у тебя все в порядке? — спрашивает Сириус через дверь.

Ну да, она же в ванной минут десять точно торчит — наверняка уже опаздывает. Улыбнулась, чтобы было проще втиснуть веселость в голос.

— Да-да, конечно. Я сейчас.

Эйрин выливает фиолетовое зелье и тщательно прополаскивает горло — не нужно Сириусу знать, что ее опять рвало. Токсикоз как раз в списке.

* * *

— Дура, что ты делаешь?! Тебя схватят!

— Именно это мне и нужно.

Они позади пылающего дома каких-то маглов. Пылающего и пустого — хозяева убиты, и Черная метка скалится над крышей. Авроры как раз начали прочесывать местность, но одна из Пожирателей смерти, почему-то, никак не желает уходить.

— Ну уж нет!

Эвис отбивает невербальное «Depulso», но и принять анимагическую форму под прицелом не решается. Спустя еще пару пущенных «в молоко» заклятий Эйрин понимает, что магией Эвис не пробьешь, поэтому бравый аврор чуть ли не руками пытается вытолкнуть Пожирательницу в лес — к границе антиаппарационного поля. Сейчас ей было плевать, кто именно и почему убил тех маглов, лишь бы сестра не попала к дементорам… Но она упирается, отталкивает руки и упорно идет напролом к дому, и смотрит такими страшными глазами, с взрывной смесью отчаяния, безумия и решимости… Что она задумала? Что она хочет этим сказать?..

— Эйрин, стой, ты не понимаешь! — заорала сестра.

— Это ты не понимаешь, Эвис! Тебя ждет Поцелуй дементора — это хуже смерти!..

— Так пусть!.. Отпусти меня, я должна умереть, уйти, как угодно… — она шепчет, прямо как сумасшедшая, продолжая выворачиваться из рук. — Я не могу сделать это сама!.. Ты не понимаешь: я не смогу сама, мне нельзя, мне запретили… Я — твой рычаг, Эйрин, я должна уйти, иначе они… — она внезапно замолкает, вздрагивает всем телом, вырывается, но падает, задев ногой о корягу.

— Я… Я не позволю тебе… Не могу, — задыхаясь от борьбы и от слез, аврор указала палочкой на первый попавшийся камень и прокрутила перед глазами особняк Лестрейнджей: «Portus» — а затем быстро швырнула в сестру чертов камень.

— НЕТ!.. — Эвис пытается отскочить, но камень все же касается кожи, и девушка исчезает.

Эйрин почувствовала, как придорожные камни врезались в колени. Плевать. Эвис в безопасности, только если не решит прийти в Аврорат пешком. Но зачем она пыталась сдаться? Она хотела… Умереть. Сдаться, чтобы умереть?.. Эвис. Хотела. Умереть. И не могла это сделать иначе, чем на глазах у младшей сестры?.. Эйрин закрывает лицо грязными руками, всхлипывая, размазывает слезы по лицу. Нет, Эйрин скорее сама умрет, чем даст Эвис это сделать.

____________________

* чистосердечно признаюсь, идея трансформации имени Доркас в Дору не моя, но мне так понравилось, что я утащила себе. Да простит меня Нимфадора и некто с tumblr.