Портрет старосты (гет)

Магический мир ликовал. Темный Лорд (или, как его теперь все называли, Том Риддл) исчез с лица земли. После месяца расследований Министерство Магии объявило трехдневный выходной, который завершился церемонией награждения тех, кто противостоял Тому-Кто-Уже-Никогда-Ничего-Никому-Не-Сделает. Орденом Мерлина первой степени награждают не часто, но Корнелиус Фадж был в щедром расположении духа. На этот раз этой награды удостоились Гарри Поттер, Северус Снейп, Люциус Малфой (чей героизм в Азкабане Фадж отметил отдельно), его сын Драко, Ремус Люпин и Гермиона Грейнджер. До этого времени ни одна ведьма еще не получала ордена первой степени. Рита Скиттер и ее коллеги в красках описали героизм Гермионы, и в то же время безжалостно раскритиковали ее прошлое, предполагаемые романы и внешность.

Погибшим присвоили ордена второй степени. Некоторые считали, что в Министерстве поступили некрасиво, наградив семью Забини только второй степенью. Возможно, именно поэтому они так и не появились на церемонии. Имя Блейза прозвучало вместе с именем этой мистической Лили Джонс, о которой ходили самые невероятные слухи.

Остальных, принявших участие в освобождении, Министерство отметило Орденом третей степени: Рональда и Джинни Уизли — за помощь в координации атаки непосредственно из Хогвартса, а так же их братьев Фреда и Джорджа — за их изобретения.

Это был триумф амбициозных слизеринцев. Из восьми непосредственных участников событий в доме Риддла пятеро принадлежали с факультету Змеи. Двое самых лучших его учеников погибли в борьбе против Темного Лорда. Тем не менее, все те же слизеринцы были не согласны со своими героями. Многие пытались проанализировать сложившуюся ситуацию, и только, наверное, Гермиона Грейнджер выразила мысль, достойную цитирования: «Возможно, слизеринцы сделают все, чтобы достигнуть своих целей. Тем не менее, можно допустить, что не все их цели эгоистичны».

На церемонии награждения Драко Малфой выглядел печальным и замкнувшимся в себе. Победа оказалась слишком горькой. Пусть его теперь почитают так же, как и Поттера, но у него отняли то, что по праву принадлежало ему. Лили погибла, спасая его. И хотя он навсегда сохранит ее образ в своем сердце, однако ему бы хотелось, чтобы все было по-другому. Если бы эта жалкая грязнокровка сообразила первой и сама отвлекла Темного Лорда, тогда бы ее придавило отломанными перилами… Он посмотрел на кучку сановников и улыбнулся хорошо выученной улыбкой. Теперь у него была цель — воплотить идеи Лили в реальность так, как он их понял, — и никто не посмеет встать на его пути.

Церемония закончилась. Фотографы пробивались сквозь толпу поклонников, чтобы сфотографировать героев в наиболее выгодном ракурсе.

— Давайте поставим учеников в середину. Вот так. Может быть, мисс встанет между мистером Поттером и молодым мистером Малфоем?

Когда Гермиону пододвинули к Драко, он отпрянул и, наморщив нос, сказал:

— Думаю, Поттер должен стоять посередине. В конце концов, он Мальчик-Который-Выжил. — Малфой встал по правую руку от Гарри, втолкнув его между собой и грязнокровкой. Люциус положил руку на плечо сына. На колдографии это будет выглядеть очень эффектно, однако Драко почувствовал, как рука отца на его плече предупредительно сжалась. Он очаровательно улыбнулся, и довольные фотографы принялись щелкать своими фотоаппаратами. Драко расслабился. Возле Поттера он смотрелся лучше — они были отличным фоном друг для друга. В трудном положении Поттер оказался не так уж и плох. Тем более приятно было думать, что Лили предпочла его, Драко. Во всяком случае, он лучше Грейнджер. Отец оказался прав: теперь они будут жить в новом мире, и Драко сделает все, чтобы сдружиться с великим Гарри Поттером.

Единственным из всех награжденных, чья радость ничем не омрачалась, был Люциус Малфой. Он реабилитирован, он оправдан, он — герой. Его жена и сын находятся в безопасности, имущество восстановлено, и миссис Малфой снова с гордостью может выходить в люди. Однако он чувствовал, что изменился. Ему довелось увидеть проявление выдающейся магии, настолько мощное, что оно изменило его жизнь, приоритеты и, в какой-то мере, даже характер.

Конечно же, он сожалел о потерях своих друзей. Еще больше его огорчало разочарование Драко. Но хотя Люциусу тоже было жаль девочку, в порядке нового магического мира он находил много утешительного. Самое главное — падение Тома Риддла, сумасшедшего полукровки. Каждое утро и каждый вечер Люциус любовался чистой кожей на своем предплечье. Он вернул себе место в попечительском совете Хогвартса, получил орден Мерлина, восстановил свое влияние на Министерство.

Теперь бессмысленно жалеть об ошибках молодости. У него было достаточно времени, чтобы переосмыслить политическую ситуацию с позиции взрослого человека. Драко может заинтересоваться работой Лили, но Люциус знал: чтобы воспитать общественное мнение, потребуется много времени. После того, как Драко объяснил ему идеи девочки, Малфой понял, что она была права: магглорожденные не представляли собой проблемы.

Самая большая проблема, с которой столкнется магическое общество в XXI веке — это магглы. Магглы размножаются как сумасшедшие, подобно раковой опухоли захватывая земли, поглощая природные ресурсы, уничтожая жизненно важные виды магических растений и животных. В обычном мире магглорожденные ведьмы и волшебники были крошечным меньшинством, на которое не-маги смотрели со страхом и ненавистью. То, что Том Риддл оказался заброшен в ужасный сиротский приют, легло в основу его безумия и ненависти к магглам. И не его одного воспитывали неправильно.

Как-то раз Северус вскользь упомянул о прошлом Поттера. Оказывается, Дамблдор отправил того к маггловской родне матери, а эти люди были так агрессивно настроены против магии, что дошли до того, что запирали мальчика в чулане. Для магглов типично ненавидеть тех, кто им непонятен. Люциус намеревался разузнать подробности этой истории, и тогда возмутительное надругательство над Мальчиком-Который-Выжил станет залогом законопроекта, защищающего магглорожденных, с детства принимая их в магический мир, и защищая сам магический мир от столкновения с такими жестокими магглами, как родня Поттера. Пока Дамблдор жив, не стоит резко осуждать его неправильное решение, но старичок ведь не будет жить вечно. За это время Люциус возведет основу для продвижения своих идей, и через десять, максимум двадцать лет он сможет уже не таясь действовать для достижения своей цели.

Люциус вздохнул. Это была огромная и очень важная работа, достойная Малфоя. Она будет делаться открыто, все будет легально. Как только закон вступит в действие, они с Нарциссой покажут всем пример, взяв в семью несчастного маггловского ребенка, чтобы воспитать его в древних традициях магического мира. Им понадобится допуск к «Книге новорожденных волшебников», написанной Хогвартским Пером. Пока это невозможно. Но через десять-двадцать лет Минерва МакГоннагал станет директором школы, и обязанности ведения учета рождаемости магического населения перейдут к заместителю директора. Северус был самой главной частью его плана, и уж Люциус позаботится, чтобы Снейп получил должность, которую так заслуживает.

Конечно, по ходу дела некоторые традиции придется нарушить. Надо прекратить позволять маленьким волшебникам посещать маггловскую начальную школу. Такое беспорядочное смешение с маггловским миром — прямой путь к катастрофе. А пока Люциус будет способствовать созданию магической начальной школы. Построенная магами очаровательная школа в Хогсмиде для начала очень даже подойдет. «Пришло время», ¬¬— подумал Малфой. Даже сам Дамблдор, возможно, поддержит эту идею. Конечно, среди недавних выпускников найдется несколько добрых и умных ведьм, которые, перед тем как выйти замуж, с радостью возьмутся за обучение маленьких детей. А возможно, найдутся и несколько взрослых ведьм, чьи дети уже учатся в Хогвартсе, которые будут рады такой карьере. Идея была настолько хороша, что Малфой не собирался предлагать ее самостоятельно. Он обсудит ее с Северусом, который, возможно, как-нибудь сделает при своей ассистентке мисс Грейнджер пару язвительных замечаний о неподготовленности первокурсников. Люциус ухмыльнулся, представив себе эту сцену: горячая и неосторожная молодая ведьма, взволнованная своим планом, наклоняется над ухом Дамблдора. Когда предложение будет вынесено на публичное обсуждение, Люциус сделает вид, что он против таких радикальных шагов. Вскоре его переубедят, и Люциус устроит все так, что у руля новой школы окажется Нарцисса. «Ей это очень понравится», — подумал Малфой. Она всегда любила делать приятное детям.

Люциус улыбнулся, чувствуя неподдельное счастье. Конечно же, их собственная дочь Лира к тому времени тоже будет учиться в младшей школе. И это послужит хорошим примером. Ведь Малфои ожидают ведьмочку, которая станет первой девочкой — урожденной Малфой за три поколения, и Люциус уже поделился этой радостью со всеми своими знакомыми. Сочетая в себе кровь Малфоев и Блеков, она станет принцессой магического мира, и едва ли все самое лучшее, что сможет предложить ей этот мир, будет достойно ее. Нарцисса сделала изысканный ремонт в детской, и даже Драко проявил интерес к своей будущей сестре. Нарцисса уже думала о третьем ребенке, но, возможно, если бы они нашли кого-нибудь для Драко, ей бы хватило и внуков.

— Мистер Малфой! Можно теперь вас отдельно?

Люциус грациозно повернулся к фотографам, приняв подходящую позу, и они сфотографировали сначала его, потом отдельно Драко, потом их вместе: «Герои отец и сын!» — будет гласить завтрашняя первая полоса.

— Профессор Люпин! Давайте сфотографируем всех гриффиндорцев вместе!

Ремус Люпин горько сожалел о судьбе Лили, но большего всего он переживал за Гарри. Лили для него уже умерла до этого, многие другие погибли в войне с Волдемортом, и он научился отвлекать себя от мыслей об этом событиями текущей жизни. Мальчик же тяжело переживал потерю Лили. Однако Ремус помогал ему пережить трагедию, предлагая свою интерпретацию произошедшего. Профессор ЗОТИ сказал Гарри, что она просто находится теперь в другой вселенной и не умерла в привычном значении этого слова. Такие мысли помогали Гарри, и мальчик с большим энтузиазмом воображал, как Лили с Блейзом путешествуют по другому миру. Представляя ее живой и счастливой, он мог вылечить душевную рану, даже если они никогда не встретятся. Ремус вздохнул. Утешить убитых горем Забини было не так легко.

Гарри слегка улыбнулся. Фотография получилась удачной, он всегда бережно хранил такие: Ремус и Гермиона стоят рядом и обнимают его. Общественность не должна увидеть, как ему больно. Никто никогда не узнает всю правду о Лили, не узнает, кем она была для него. Тем не менее, он понимал, что она еще раз пожертвовала ради него своей жизнью. Он гордился своей мамой Лили так же, как и другом Лили. Ее жертва не пропала даром. Прожив свою жизнь, она сделала магический мир лучше и безопасней, и не один раз, а два. Интересно, что они с Блейзом увидели, попав в другой конец сводчатого зала? Гарри представлял себе яркое солнце, простор неизведанных земель. Они найдут там приют и будут заботиться друг о друге.

Еще одна фотография. Четверо Уизли получают награду. Джинни обняла Гарри за талию и придвинулась поближе. Гарри почувствовал веселое возбуждение. Быть одиноким героем очень трудно, а вот быть одним из героев очень приятно.

Его душу согрело теплом удовлетворения. Через две недели после исчезновения Волдеморта нашли Беллатрису Лестранж. Она — раненная, без палочки — пряталась в лесу, пока не проголодалась. Потом ведьма набрела на дорогу, где ее и сбил грузовик. Водитель вызвал скорую, и жалостливые магглы, игнорируя дикие крики этой странной женщины, забрали ее в больницу, где сделали все возможное, чтобы вылечить. Напрасно. Она умерла под опекой тех, кого и людьми не считала. Потерянные бумаги помешали Министерству сразу обнаружить неопознанную мертвую женщину, и на это потребовалось несколько дней. Ироничный и жалкий конец глупой и растраченной понапрасну жизни. Гарри и догадаться не мог, что счастливей его может быть только Нарцисса Малфой.

Фотографы зашептались. Один из них, выпускник Равенкло 1958 года, слишком старый, чтобы знать Снейпа как ученика или учителя, почтительно спросил профессора, позволит ли он им сфотографировать себя. Снейп презрительно посмотрел на него, но ведь и фотографы должны чем-то зарабатывать себе на хлеб, и те спрятались за объективами своих камер. В конце концов, портрет Снейпа, сделанный штатным фотографом Ежедневного Пророка, стал лучшим изображением профессора за всю его жизнь. Северус не успел принять насмешливое выражение лица, и портрет получился печальный и величественный, даже немного меланхоличный.

В душе каждый, хоть и приглушенно, сочувствовал профессору Снейпу. Люциус поведал глубоко пораженному Драко, кем были родители Лили. Драко по секрету рассказал об этом своим горюющим приятелям из Слизерина. От тех информация распространилась по школе, от учеников — в их семьи, пока все не узнали трагическую правду: Лили Джонс была дочерью профессора Снейпа, которая выросла в Канаде, но после смерти матери перебралась в Хогвартс. Он пытался защитить ее, но она погибла в последней битве с Волдемортом. Хаффлпаффцы рыдали над этой историей в своей уютной гостиной, равенкловцы извлекли из нее мораль, а гриффиндорцы были немного растеряны и пристыжены. Снейп же игнорировал все сочувствующие взгляды, как он обычно игнорировал все на свете, кроме работы. Его мысли остались при нем.

Ему было очень больно, когда он потерял ее снова, однако ему было бы еще больнее, если бы она вышла замуж за Драко. Теперь он никогда не узнает, как поступила бы Лили, но вряд ли она сумела бы устоять против очарования семьи Малфоев, если бы они захотели ей понравиться. Да и кто бы смог? Этот факт был горькой пилюлей, но он никогда не значил для нее больше, чем просто дорогой друг. Лили никогда не могла бы принадлежать ему. Глубоко в душе он признавался себе, что лучше запомнить ее как друга, который пожертвовал своей жизнью, помогая ему, чем видеть ее счастливой и избалованной дочерью в Малфой Мэноре. В этом случае их дружба бы постепенно завяла. Не очень приятные мысли, но Северус не строил иллюзий на свой счет.

Церемония закончилась, начался торжественный прием. Большой Бальный Зал Министерства был ярко освещен и украшен очень богато, возможно, даже несколько вычурно. В зале стояло множество столов со всевозможными замысловатыми закусками. Еще больше было шампанского. Сами виновники торжества оставались на празднике недолго. Люциус, конечно, мог остаться и до утра, но Нарцисса уже устала, а Драко выпил достаточно, чтобы завестись с полуоборота.

Он опять начал бурчать:

— До сих пор не могу понять, почему ее затянуло в дверь вместе с Риддлом! Зелье было сделано для него! Эта грязнокровка тоже промокла насквозь! Ничего не понимаю!

— Успокойся! — прошипел Люциус ему на ухо. — Ты выставляешь себя на посмешище! Здесь министр! Улыбнись ему, вот так. Я же тебе говорил, и Северус говорил! Зелье сработало, потому что Риддл был наполовину жив. Лили и мальчик Забини умирали и были все в этом зелье. Никто бы не смог ничего сделать. Если бы ее не затянуло в дверь, она бы умерла в нашем мире. Очень печально, но такова правда. А теперь пойдем. Северус поможет тебе добраться до школы. Твоей маме следует отдохнуть и выспаться.

Снейп услышал их разговор и мрачно кивнул в подтверждение слов Люциуса. Старший и младший Малфои проглотили его объяснения, ведь они не знали о настоящей природе зелья Себа. А если бы все-таки узнали, то факт, что Лили — прямая родственница Поттера, стал бы очевиден. Конечно, она умирала. Но именно кровь Поттера, та самая кровью, которая сначала воскресила ее, входила в состав зелья Себа и сделала еевосприимчивой к магии этого зелья. Блейз же лежал прямо под Лили. Очевидно, у него были открытые раны, в которые и попала кровь Лили, что в свою очередь затащило в дверь и его. Они все вымокли в зелье, так же как и Лорд, однако оставался еще один важный вопрос.

Оборотень все объяснил Северусу, пока тот лежал в больничном крыле, но Снейп сразу же опроверг его пояснения:

— Но заклинание! Оно же было составлено для грешника! А ни Лили… ни Забини не имеют к этому никакого отношения. Как оно могло подействовать на них?

— Это решает проблему Грейнджер, — фыркнул Снейп. Затем он отвернул голову в другую сторону, как бы говоря, что разговор закончен. Люпин намек понял и удалился.

Гермиона и Гарри провели почти весь прием в окружении семьи Уизли и Люпина. Джинни, Рон и Гарри никогда не пили шампанского и теперь нерешительно пробовали его на вкус. Целый вечер они восхищались своими наградами и с серьезным видом чокались бокалами. К ним постоянно подходили разные люди, выражавшие свое восхищение. Этих людей встречали сдержанными улыбками, а затем тактичный мистер Уизли отводил их в сторону.

Гермиона вдруг почувствовала себя жутко уставшей, и ей хотелось только одного — вернуться в Хогвартс. Она чувствовала себя как выжатый лимон. Лили больше нет, и, скорее всего, у нее никогда больше не будет такого друга, как она: человека, который бы понимал каждую сторону ее жизни. Во время церемонии девушка развлекала себя тем, что сравнивала Корнелиуса Фаджа, вещавшего какую-то напыщенную глупость со сцены, с мистером Колинзом из «Гордости и предубеждения». Лили бы это позабавило. Гермиона знала, что никто больше не поймет этой шутки. Исчезновение Волдеморта — великое событие, однако несправедливо было, что он забрал с собой Лили и прекрасного, учтивого Блейза. Гермиона негодовала, видя, как те, кто ничего не знал о погибших, весело праздновали победу. Все эти люди принадлежали к поколению, которое должно было остановить Волдеморта еще двадцать лет назад, а они оставили это на шестнадцатилетнего мальчишку, его друзей, парочку Упивающихся Смертью под прикрытием, оборотня и разбалованного и заносчивого дурака из высшего общества. И этому веселящемуся народу ничего не стоило это сделать.

«Нет, — устало призналась себе Гермиона, — я несправедлива. Многие из присутствующих потеряли своих близких во время Войны. Я не могу их осуждать. У каждого своя история, а у меня своя. Просто хотелось бы…»

— Мистер и миссис Уизли! Молодые люди выпили уже достаточно шампанского? Дамблдор, одетый в фиолетовое и золотое, приблизился к ним. Он улыбался, да, но так, чтобы не оскорбить ничьих чувств. Директор кивнул в сторону наполовину полного бокала Рона:

— И как вам напиток?

Гарри быстро ответил:

— Очень вкусно, профессор. Очень… шипучее.

— Да, — добавил Рон. — Очень вкусно. Просто мы немного устали.

— Что ж, тогда, возможно, пора вернуться в Хогвартс. Министерство специально выделило нам портключ.

Дамблдор осмотрелся и встретился глазами со Снейпом. Тот схватил Драко и направился прямо к их компании. Люциус вел под руку блистательную Нарциссу, пробираясь сквозь толпу к выходу как маггловская рок-звезда. Затем он остановился возле хогвартской компании и любезно поклонился Дамблдору, который, загадочно улыбнувшись, поклонился ему в ответ. Драко, шатаясь и раскрасневшись от выпитого, подошел к группе учеников. Рон нахмурился, а Гарри и Гермиона не выдали своих эмоций. Слизеринец самодовольно улыбнулся, заметив их наполовину полные бокалы.

— В чем дело? Не привыкли к шампанскому?

Гарри натянуто улыбнулся:

— Мы празднуем победу над Томом Риддлом.

— О, Гарри, — с печальным видом вздохнул Дамблдор. — Темный Лорд действительно исчез… пока. Когда тебе будет столько же лет, сколько мне, ты поймешь, что всегда есть какой-нибудь Темный Лорд, или магическое нашествие, или восстание гоблинов. Всегда будет что-то, однако оно будет совершенно другим, так что сразу и не распознаешь. За свою жизнь ты еще столкнешься с проблемами, как и я. Но, — сказал он веселее, — это уже будут твои проблемы, а пока мы ничего о них не знаем. Так что всем в Хогвартс, в Хогвартс! Где вас не должно беспокоить ничто, кроме эссе по трансфигурации.

Затем Дамблдор протянул второй портключ Снейпу, и Драко с деканом своего факультета взялся за него. Оказалось, что на первый портключ приходится слишком большое число людей, поэтому Гермиона любезно согласилась воспользоваться портключом слизеринцев. Драко скривился и отодвинул свою руку, стараясь не прикасаться к девушке.

Через мгновение их перенесло прямо на первый этаж Хогвартса, и они оказались в пятидесяти ярдах от другой группы. Люпин и Дамблдор разговаривали о чем-то с Джинни и мальчиками. Гермиона чуть не упала, когда приземлилась, и Снейп машинально подхватил ее. Она благодарно улыбнулась, но вскоре почувствовала разочарование, когда через мгновение его обеспокоенное лицо снова превратилось в непроницаемую маску.

— Что ж, — сказала она, не придумав ничего лучшего. — Вот мы и вернулись.

Драко был изрядно пьян, и его все раздражало. В течение всей церемонии и приема его злость только росла, а теперь ему еще и пришлось пользоваться одним портключом с Грейнджер. Это уже слишком!

— Да, вернулись! В Хогвартс, где ты можешь снова стать всезнайкой. Теперь, когда ты избавилась от Лили, тебе не надо думать о конкуренции. Очень удобно!

— Мистер Малфой, — прогремел Снейп.

— Это нечестно, — возразила Гермиона. — Мне тоже не хватает Лили! Я была для нее таким же другом, как и ты, и она…

— Ты никем для нее не была! — взорвался Драко. — И никогда бы не стала! Она могущественная… она чистая! И грязнокровка, подобная тебе, никогда бы не поняла такую ведьму, как Лили! Я никогда ее не забуду. Все ее идеи, планы — я сделаю все, чтобы они воплотились в жизнь. И Лили Джонс будут помнить вечно. — Драко развернулся и направился в сторону подземелий, затем оглянулся и холодно посмотрел на Гермиону: — В какой-то степени ты ценила ее, я уверен. По крайней мере, ты видела, насколько она лучше тебя. И запомни навсегда: ты должна была умереть вместо нее.

Высказав это, Малфой быстрыми шагами направился в подземелья. Гермиона неподвижно стояла, обдумывая его слова. Затем она произнесла:

— Какой ужас! Мне его очень жаль. Он действительно любил Лили. Что же с ним будет?

— Скорее всего, его ждет участь получше той, которую он заслуживает, — небрежно фыркнул Снейп. — Теперь он будет по всему свету искать чистокровную ведьму, похожую на Лили, и конечно, не найдет. Думаю, вскоре он женится, потому что Люциус и Нарцисса настоят на выполнении его обязанностей. А в остальном — он будет богатым, довольным, избалованным человеком, несчастным ровно настолько, насколько захочет.

— А что он имел в виду, говоря об идеях Лили? — спросила Гермиона. — Боюсь себе даже представить, как превратно он их понял. У нее совсем не было времени закончить свои исследования. Конечно, кто-то должен это сделать, но не думаю, что я хорошо подхожу на эту роль. В любом случае, — заметила она, представляя себе, каково это — быть женой Драко Малфоя, — я бы не хотела стать той ведьмой, которая бы ему подошла.

Снейп сухо рассмеялся.

— Вряд ли это возможно. Осмелюсь предположить, что его родители подыщут ему невесту из Бобатона. Симпатичную чистокровную ведьмочку, которая будет так же избалована, как и он сам. Затем он с головой уйдет в семейный бизнес и через пару десятков лет станет одной из самых влиятельных персон мира сего. — Прищурившись, Снейп посмотрел на Гермиону и медленно сказал: — На вашем месте я был бы с ним поаккуратнее. Он не скоро о вас забудет.

* * *

Снейп уже несколько дней не появлялся в учительской, предпочитая тишину своего рабочего кабинета. Куда бы он ни пошел, его везде встречали шумными приветствиями и сочувствием, вызывавшим только чувство дискомфорта. Хотя он тщательно поддерживал на своем лице маску безразличия, к нему ежедневно прилетали совы с соболезнованиями от людей, которые ничего для него не значили. Снейпа это раздражало. Люциус мог цвести на публике, как цветок на солнце, но Снейпу общественное восхищение было слишком непривычно, чтобы так просто принимать его. Однако его Темная Метка сошла. Он больше никогда не будет обливаться холодным потом от страха, преклоняясь перед Томом Риддлом. Теперь он может спокойно заниматься своей работой и ни на что не отвлекаться.

Тем не менее, Минерва МакГонагалл все-таки разыскала Снейпа в подземельях, так как хотела обсудить с ним кое-какие изменения в расписании, и бодро проинформировала его о своих планах. Она очень гордилась своими учениками, настоящими и прошлыми, и была рада, что тень Тома Риддла больше не нависала над ними. Хогвартс наконец снова стал школой, а не лагерем для подготовки магических солдат. Возможно, теперь, освободившись от обязанности выведывания секретной информации, Северус сможет устроить свою жизнь.

Ночное патрулирование всей территории будет отменено, сообщила ему Минерва. Останется только школа, и людей будет дежурить в два раза меньше.

— Я всегда патрулировал по понедельникам, средам и субботам, — проворчал он, продолжая измельчать корни дуриана [1]. — Не вижу причин, почему я должен менять свое расписание.

— Правда, Северус? Любой согласился бы избавиться от некоторых обязанностей.

— Я не собираюсь отдавать школу в руки сумасшедшим.

— Что ж, — раздраженно проворчал Минерва. — Думаю, мы точно можем избавить тебя от мисс Грейнджер. Уверена, ты уже устал от нее.

Снейп посмотрел на Минерву и почувствовал возрастающий ужас.

— Мисс Грейнджер моя ассистентка. По приказу Дамблдора она находится в моем распоряжении до конца года.

МакГонагалл нетерпеливо махнула рукой:

— Да, да, я знаю. Очень важно было преподать девочке урок. Но теперь, я думаю, — она посмотрела на разгневанное лицо Снейпа, —ты конечно захочешь избавиться от нее.

Расправив плечи как на дуэли, Снейп прогремел:

— Она моя ассистентка. У меня есть для нее работа. Ее услуги были мне предложены до конца учебного года. И она должна явиться в эту пятницу в обычное время, даже если награждена Орденом Мерлина!

— Как скажешь, — обиделась заместитель директора. — Но, думаю, с твоей стороны очень жестоко настаивать на продолжении наказания бедняжки.

Снейп холодно посмотрел на МакГонагалл, и та в растерянности покинула его. Зельевар в отчаянии кинул нож на необидчивые корни. Как они смеют? Неужели они хотят отобрать у него абсолютно все? Он и так потерял Лили. И то, что у него осталась Грейнджер — совершенно справедливо. Они и так многим обязаны ему. Она была очень полезна ему в лаборатории, да и для нее это был неоценимый опыт. А с кем, как не с ней, он сможет говорить о Лили, кто еще знает правду о произошедших несколько месяцев назад событиях? Кто еще его поймет?

Снейп утешал себя мыслями о возможном будущем. В следующем году Грейнждер останется его ассистенткой и продолжит исследование медицинских зелий. А как только она сдаст ТРИТОН (успешно, конечно), тот, кто обучает ее с первого года, предложит ей полноценную работу на кафедре. Значительное облегчение его нагрузки и отличная возможность для нее. Даже с нынешним количеством учеников он не может преподавать во всех классах. После того, как она, несомненно, блестяще, пройдет обучение на кафедре, возможно директор предложит ей постоянную работу в школе. Так она избежит участи незначительного работника Министерства, и, самое главное, неравного и несчастливого замужества. У нее будет важная уважаемая работа, а у него появится одаренная коллега, с которой он сможет сотрудничать и советоваться. Долгие, долгие годы. Будущее никогда не казалось Северусу таким приятным. Однако на большее он рассчитывать не мог. Пока не мог.

* * *

Когда Минерва МакГнагалл, раздраженная и неразговорчивая, вошла в учительскую, она застала там Ремуса Люпина.

— Вы были в подземельях, — догадался он и улыбнулся.

— Этот человек невыносим! Он настоял на том, чтобы мисс Грейнджер отрабатывала свое наказание до конца года!

— Что ж, — мягко заметил Люпин, — это было решением директора. А что до меня, так я только рад, что у нас будет еще один специалист, который сможет сварить Волчье зелье и вручить его мне без всяких насмешек, — добавил Люпин, возвращаясь к своей книге.

Однако Минерву такой ответ не удовлетворил.

— Я попрошу директора пересмотреть свое решение. Все изменилось. Теперь, когда это возмутительное привидение исчезло, думаю, мы можем согласиться, что мисс Грейнджер была наказана достаточно! Мы забываем, что магглорожденные не всегда до конца понимают наш мир. И теперь я понимаю, что она не хотела причинить кому-либо вред.

Ремус отложил книгу в сторону.

— Возмутительное привидение? Вы так называете Лили?

— Это была не Лили Эванс! — с характерным шотландским акцентом сказала Минерва, яростно взглянув на него. — Я знала Лили Эванс, и существо из портрета не было той ученицей, которую я помню! Я допускаю физическое сходство. Я даже допускаю, что у них было схожее поведение, общие воспоминания, но это был не настоящий человек!

— По мне, так вполне настоящий.

— Ручаюсь, для Северуса тоже. — Минерва села рядом с Ремусом, твердо глядя прямо ему в глаза. — Я — человек не сентиментальный. И я никогда не буду принимать желаемое за действительное. Для Северуса все было так, как будто его мечты воплотились в реальность. Для вас с Гарри она казалась даром прошлого, вернувшегося к вам в прекрасном наряде. Но вы ошиблись. Она всегда была не более, чем фантом. Который лучше изгнать. Лучше для тебя, для Гарри, для Грейнджер, а больше всего — для Северуса, который теперь может разобраться со своей жизнью. — Минерва расправила свою мантию и поднялась. — У меня сейчас урок у третьекурсников, — она сухо кивнула и ушла.

Ремус понимал Минерву, но все равно был с ней не согласен. Действительно ли та девушка с лицом Лили была настоящей Лили Эванс? Не в его силах ответить на этот вопрос. Конечно же, он замечал некоторые отличия, но люди ведут себя по-разному в разное время и в разных ситуациях. Люпин был уверен, что это была настоящая девушка — у нее было слишком много собственных мнений, идей, чувств, слишком много жизни, чтобы быть кем-то другим.

Для него самого события в доме Риддла стали во многом поворотным пунктом. Необходимость и яростное желание защитить Гарри заставили его предпринять невозможное: аппарировать в обличии оборотня с палочкой в зубах. Неуверенный в том, что сможет что-то сделать, он оставил палочку на месте аппарации, а затем, тем же вечером, забрал ее. Он не знал ни одного оборотня, когда-либо пользовавшегося магией такого уровня. Надо будет во время следующего полнолуния попробовать несколько заклинаний. Та магия, которая требуют голосового заклинания или точных движений палочкой, для него недоступна, но все остальное вполне выполнимо, и это может как-то упорядочить его жизнь. Отличная перспектива.

Ремус лениво потрогал свой Орден Мерлина. Дамблдор настоял на том, чтобы он носил его везде. Хотя эта награда практически никак не изменила его жизнь. Он по-прежнему оставался оборотнем, только тем оборотнем, хорошим.

Незнакомцы, повторявшие общепринятые утверждения, могли теперь подходить к нему и говорить, что они вовсе не его имели в виду. Некоторые знакомые имели более либеральные взгляды и были не так уж и лицемерны — в конце концов, многие из тех, кого они знали, были оборотнями. А привлекательные ведьмы искали с ним встречи, желая острых ощущений.

Ремус встряхнулся. Глупо было становиться циником. Награда сделает его жизнь легче. Это первый шаг против слепого страха перед оборотнями. Законопроекты против оборотней теперь приостановлены, а в некоторых инстанциях и вовсе отменены. И на что ему жаловаться? У него есть уважаемая работа, на которой он теперь останется столько, сколько захочет. У него есть замечательный дом в Хогвартсе и достаточно денег. Гарри жив, а Волдеморт погиб. Это новый мир.

Несмотря на горе, вызванное потерей Лили, Ремус сделал все, чтобы прошедшее Рождество стало самым замечательным в жизни Гарри. Они немного пожили в Норе, затем в Хогвартсе, даже у Гермионы, чтобы мальчик увидел, как живут обычные, адекватные магглы. Конечно же, они получили много подарков, и среди них мир, защищенность и ничем не нарушаемая близость с друзьями.

Гарри потребуется много мужества, чтобы опять вернуться к Дурслям. Но этим летом Ремус решил снять небольшой домик на побережье Корниш, и у них с Гарри будут настоящие каникулы. Все друзья смогут приезжать к ним в гости, и мальчик снова станет собой. Гарри никогда не бывал на море, он вообще почти нигде не был. Но скоро все изменится.

* * *

Гермиона сидела в комнате для чтения и смотрела на картину, изображавшую библиотеку Хогвартса. Теперь она была неподвижна и ничем не отличалась от маггловской. Стул на картине был отодвинут под странным углом, на столе разбросаны книги. Книга Мертвых так и лежала на полу с того момента, как Лили уронила ее в тот вечер, когда они проводили ритуал. Она будет лежать там вечно, как пылинки в нарисованном свете.

— А что это за книга посреди стола?

Гермиона повернулась на голос Снейпа. Интересно, как он сюда попал? Впрочем, если он сам не хотел говорить — спрашивать его было бесполезно. Вместо этого Гермиона ответила:

— «Гордость и предубеждение» .

— Никогда не слышал.

Гермиона не смогла устоять:

— Написана Джейн Остен, великой писательницей девятнадцатого столетия. Это была любимая книга Лили.

Снейп что-то неразборчиво пробубнил.

— Как и все великие книги, она актуальна в любое время и в любом обществе. В ней рассказывается о трудностях умной и живой молодой девушки и ее отношениях с гордым и влиятельным мужчиной, считающим ее ниже своего достоинства из-за ее происхождения и родни.

— Магглорожденная и Чистокровка! Избавьте меня от своих неуклюжих метафор! — Он поднял стул и сел, вытягивая вперед свои длинные ноги.

Тем не менее, Гермиона продолжила:

— Дело не только в этом! Все намного глубже! Джейн Остен — автор гениальной и тонко написанной социальной сатиры

— Но они же в конце концов поженились и счастливо жили до конца своих дней, не так ли?

Гермиона не нашла, что на это можно возразить.

— Роман, — снова проворчал Снейп. — МакГонагалл считает, что вас надо освободить от работы со мной по пятницам.

— Но я же в середине процесса приготовления одного очень важного зелья, —ужаснулась девушка. — Я сильно отстану, если остановлюсь прямо сейчас. Наверняка профессор Дамблдор не говорил, что я должна все бросить.

— Не жалуйтесь мне! Я просто хочу сказать, что она, наверное, собирается поговорить с директором. Едва ли я могу приказывать обладательнице Ордена Мерлина работать в подземельях против ее воли, в то время как улик, подтверждающих ее преступление, уже нет.

— Но я же ваша ассистентка! — возразила Гермиона. — Ведь так?

Снейп пожал плечами, по-прежнему рассматривая картину.

— У меня нет никаких возражений против вашего присутствия, но я вряд ли смогу пренебречь решением директора. Если вы желаете продолжать работу, думаю, вам следует поговорить с ним лично и к тому же убедить декана вашего факультета, что вы сами приняли решение продолжать обучаться зельеварению. Похоже, вы опять всеобщая любимица.

Гермиона стремительно вскочила на ноги.

— Давайте пойдем к нему прямо сейчас, сэр! Мы можем объяснить ему, как эта работа важна для моего образования, и тогда он поймет, что я не могу все бросить.

Снейп поднял брови.

— Вы хотите, чтобы я вас проводил в кабинет директора?

— Да, сэр! То есть, не могли бы вы? Даже если я к нему пойду сама, он все равно скажет, что сначала должен поговорить с вами.

Гермиона выжидающе посмотрела на него. Она напоминала Снейпу щенка, который надеется, что нравится людям, но не совсем в этом уверен. Он позволил себе немного помучить ее ожиданием, пока ее лицо не приняло озабоченное выражение, и тогда уступил.

— Что ж, возможно, это шанс выяснить все вопросы сразу. Пойдемте.

Снейп шел по коридорам впереди, не позволяя Гермионе сократить путь известными ей путями. Гермиона старалась не отставать и довольно кивала, когда случайно начинала идти с ним в ногу.

При входе в директорский кабинет вышло некоторое замешательство. Снейп полагал, что паролем были слова «Батончики Марс» (довольно странное астрономическое название для любителя сладостей), а Гермиона думала, что паролем было «Кремовые шарики Кэдбери». Ни то, ни другое не подходило, и прежде чем ступеньки открылись, они назвали с дюжину портящих зубы лакомств.

Дамблдор слышал, как они спорят внизу, и успел подготовиться к одному из самых интересных разговоров в своей жизни. Как только эти двое, полные возражений, планов, идей и предложений, зашли в кабинет, он уже знал, что это первый, но далеко не последний раз, когда он видит их такими.

«Это действительно одна из самых лучших моих идей» , — подумал директор.

Он указал им на кресла, затем предложил по чашечке его любимого Earl Grey и серебряный поднос с особенно вкусными лимонными дольками. Затем он откинулся в своем кресле инаблюдал, как они вдохновляли друг друга.

______________________________________________________________________________________

[1] Дуриан (лат. Durio) — род растений, произрастающих в дождевых тропических лесах Юго-Восточной Азии. Имеет невыносимый запах, но нежный вкус.