Чужой муж, чужая жена (гет)

Весь первый тайм мы с Гермионой практически не разговаривали, наблюдая за игрой, и лишь под конец перебросились парой ничего не значащих фраз. Матч оказался на редкость неинтересным, к тому же, минут через десять после его начала, стал накрапывать мелкий дождик, что явно не способствовало продуктивности игроков: бегали они как-то вяло, то и дело оскальзываясь на влажном газоне, а мяч упрямо летел куда угодно, но только не в сторону ворот.

— Драко, с чего ты взял, что мне понравится футбол? — поинтересовалась Гермиона в перерыве между таймами. — Я не люблю квиддич, но чем это, — она кивнула в сторону поля, — лучше?

Я пожал плечами и признался:

— Понятия не имею. Наверное, я поступил излишне самонадеянно, притащив тебя сюда. Если так, то прошу прощения.

Оценив мой покаянный тон, Грейнджер недоверчиво хмыкнула.

— Драко, ты случайно не заболел? — спросила она преувеличено-заботливо, а затем протянула руку, чтобы пощупать мой лоб, и я непроизвольно отпрянул в сторону. Скорее, от неожиданности, потому что где-то в глубине души мне хотелось, чтобы она ко мне прикоснулась... Странное, ничем не оправданное чувство.

— Не вертись, — приказала Гермиона строго, — я хочу убедиться, что у тебя нет температуры.

Она дотронулась до моего лба ладошкой и, словно к чему-то прислушиваясь, слегка нахмурилась. Знаю, звучит нелепо, но... от ее мягкого, почти невесомого прикосновения у меня в груди что-то дрогнуло, и внутренний голос ехидно протянул: “Драко, как ты думаешь, что бы это могло быть? Быть может, сердце?..”

Решив ей подыграть, я с надеждой спросил:

— Ну как?

— Конечно, я не целитель и не могу судить об этом с профессиональной точки зрения, — проговорила она, тщетно пытаясь придать своим словам трагическую интонацию. — Короче говоря, жить будешь.

— Надеюсь, ты не подразумеваешь при этом “к сожалению”? — уточнил я. — Знаешь, Гермиона, я был о тебе лучшего мнения.

Грейнджер в ответ рассмеялась.

— Драко, ты слишком плохо обо мне думаешь... — передразнила она, заставив меня улыбнуться. — Между прочим, это твоя любимая фраза.

Нет, Гермиона, ты ошибаешься. С недавних пор меня посещает мысль, в которой я боюсь признаться даже самому себе... Я думаю о тебе слишком, и это...

Это неправильно.

— Что неправильно, Драко? — Гермиона повернулась ко мне, вопросительно приподняв бровь, а я едва не выругался. Поверить не могу, что произнес последнюю фразу вслух!

— Прости, что? — фальшиво изумился я.

— Ты ведь только что сказал...

Выглядела она при этом не очень уверенно, поэтому я ответил ей кристально-честным взглядом и, тщательно контролируя интонации своего голоса, произнес:

— Я ничего не говорил. Тебе показалось.

У нее на лице явственно отразилось недоверие, но она промолчала. Видимо, в очередной раз решила сделать вид, что все в порядке, что все так, как и должно быть... а я вдруг почувствовал, что задыхаюсь от распирающей меня злости.

Неужели ты, Гермиона, такая чертовски умная и рассудительная, не понимаешь, что охарактеризовать наши с тобой отношения словами “все в порядке” и “так и должно быть” невозможно по определению?! Не догадываешься, что та чистая, ничем не замутненная ненависть избалованного вседозволенностью, полного дурацких предрассудков подростка, которую я испытывал к тебе и твоим друзьям в школе, исчезла без следа еще много лет назад?! “Закончился срок годности...” — вспомнил я и тихонько фыркнул.

Да, закончился. Затем пришло легкое сожаление, приправленное капелькой любопытства: могло ли между нами, помимо ненависти, возникнуть что-то еще, например, приязнь или даже дружба?.. Поначалу я задавался этим вопросом довольно часто, потом перестал. Именно благодаря сожалению я не смог пройти мимо тебя, поддержал, когда тебе было плохо и ты нуждалась в помощи и утешении... Кто бы сейчас помог мне, наложив на меня Обливиэйт?!

Потому что невозможно описать словами то внутреннее напряжение, которое не отпускает меня после той, памятной для меня, ночи, когда я смотрел на тебя, спящую в моей постели... Невозможно забыть вкус того отчаянного, соленого от слез поцелуя... ощущение шелковистости твоей кожи... Милосердный Боже, я бы все отдал, чтобы забыть! Забыть о том, что происходило и происходит с нами. С нами?..

Следующая мысль меня буквально оглушила. Нет, этого не может быть! Я уставился на Гермиону безумным взглядом, под которым она вздрогнула, а ее щеки залил яркий румянец.

— Я где-то испачкалась и у меня грязь на лице? — спросила она еле слышно. — Драко, ты так на меня смотришь...

Я постарался взять себя в руки. Глубоко вздохнув, я молча покачал головой, справедливо полагая, что голос может мне изменить. К счастью, вскоре начался второй тайм и Гермиона переключила свое внимание на поле, дав мне тем самым несколько минут, чтобы прийти в себя... “Я должен помнить о сыне”, — подумал я и понял, что это единственная правильная мысль за сегодняшнее утро.

Благими намерениями вымощена дорога в ад, верно?

Хвала Мерлину, Гермиона ничего не заметила. Наблюдая за игрой, она откровенно скучала, украдкой поглядывая на часы, и, наконец не выдержав, спросила:

— Драко, долго еще до конца матча?

— Если хочешь, мы можем уйти прямо сейчас, — ответил я, — или же...

— Или?.. — заинтересовалась она.

— Или же совместными усилиями сделать игру интереснее, — с этими словами я продемонстрировал ей кончик волшебной палочки, спрятанной в рукаве.

Уголки ее губ дрогнули в недоверчивой усмешке:

— Ты, наверное, шутишь?

— Даже не думал, — заверил я. — Гляди.

Как раз в это время вратарь “Суиндона” выбивал мяч от своих ворот. Направив на него палочку, я прошептал заклинание, и мяч, совершив в воздухе невероятный пируэт, влетел прямо в ворота соперника*. Стадион взорвался воплями и свистом, а вратарь “Норвича” озадаченно почесал затылок и развел руками, оправдываясь перед взбешенным тренером.

— Один — ноль в мою пользу, — прошептал я Гермионе на ухо.

Дрожа от возмущения, она едва выговорила:

— С твоей стороны это...

— Нечестно? — улыбнулся я. — Сама ведь сказала, что бывших слизеринцев не бывает. К тому же люди пришли посмотреть настоящий футбол, а не жалкое его подобие... в конце концов, они за это заплатили! Поверь, мы с тобой сможем подарить им зрелище, которого они не смогут забыть до конца своих дней.

У Гермионы заблестели глаза.

— Драко, тебе никто не говорил, что ты манипулятор, каких поискать? — пробормотала она, направив волшебную палочку на двух игроков в желто-зеленой форме, которые разыгрывали мяч в центре поля. — Ума не приложу, как ты узнал, что я всю жизнь мечтала похулиганить.

Неожиданно мощный удар по мячу одного из игроков “Норвича” завершился фантастическим по красоте голом*. Болельщики желто-зеленых взревели от восторга, а Гермиона одарила меня победной улыбкой:

— Один — один...

Игра закончилась со счетом 4-5 в пользу гостей, причем победа “Норвича” была волевой: проигрывая (не без моей помощи) со счетом 4-1, они умудрились (не без помощи Гермионы) отквитать три мяча, а решающий гол был забит на последней минуте добавленного арбитром времени.

— Драко, я выиграла, так что с тебя причитается! — засмеялась Гермиона и захлопала в ладоши. В этот момент она была удивительно хороша.

— Всенепременно, — кивнул я, испытывая, помимо невольного восхищения, огромное желание бежать от нее без оглядки. — Ланч в моей компании тебя устроит?

Гермиона в раздумье нахмурила лоб, затем улыбнулась и предложила:

— Я не голодна, поэтому давай просто прогуляемся по городу, раз уж мы здесь. Проведешь для меня экскурсию?

— Не так давно я узнал, что ты совершенно не умеешь торговаться, — произнес я, подавая ей руку, чтобы помочь встать со скамейки. — Дальнейшее общение с тобой показывает, что ты также не ищешь для себя никакой выгоды. Другая, будучи на твоем месте, попросила бы более материального вознаграждения за выигрыш.

— Это упрек или предложение? — спросила Гермиона, искоса посмотрев в мою сторону. В ее глазах отражалось любопытство и странная задумчивость одновременно.

Я улыбнулся и оставил ее вопрос без ответа...

Взявшись за руки, мы бродили по городу, который я сам едва знал, болтая и смеясь, словно два беспечных подростка. После того как мы ухитрились заблудиться, Гермиона с безошибочным чутьем книжного червя вывела нас к центральной городской библиотеке, чем вызвала у меня приступ неконтролируемого веселья. По-моему, мой смех здорово ее обидел, и, чтобы загладить свою вину, я усадил ее за столик уличного кафе, а сам помчался покупать ей подарок... Все мысли о неправильности того, что я делаю, я загнал в самый дальний угол подсознания, уверив себя, что терзаться сомнениями сейчас не время и не место.

Гермиона как раз допивала чай, когда я вернулся, неся в руках огромную коробку, перетянутую кричаще-розовой ленточкой. Продавец сумел убедить меня, что все девушки обожают розовый цвет... правда, я начал в этом сомневаться, как только увидел реакцию Гермионы на мое появление.

— Что это? — спросила она едва ли не с испугом.

— Мисс Грейнджер, я прошу прощения за все доставленные вам неприятности, — затараторил я, прилагая невероятные усилия, чтобы не расхохотаться. — Умоляю, примите этот скромный дар в знак того, что вы меня простили и больше не сердитесь.

— Драко, тебе не за что просить у меня прощения... — Гермиона покачала головой, но тут до нее дошло, что я шучу, и она нахмурилась. — Тебе же будет лучше, если там пусто, — предупредила она, нетерпеливым движением разрывая упаковку.

Ее удивленный и вместе с тем восторженный возглас определенно стоил всех моих стараний...

— Тебе нравится? — спросил я, присаживаясь рядом с ней за столик и пододвигая к себе чашку с давно остывшим чаем. Даже не став пробовать, я незаметно воспользовался волшебной палочкой, чтобы подогреть его до приемлемой температуры.

— Очень, но... что я буду с ним делать? Его ведь нужно кормить, с ним нужно гулять! — воскликнула Гермиона с отчаянием в голосе. — Господи, Драко, ты ведь не ребенок и должен понимать, что...

Я пожал плечами:

— Мы можем отнести его обратно.

Гермиона схватила коробку и прижала к себе с таким видом, как будто я уже пытаюсь ее отнять.

— Ни за что, — отрезала она. — Это подарок. Я назову его... — Гермиона вдруг улыбнулась, и я в который раз поразился тому, насколько искренне и открыто она умеет улыбаться. — Я назову его Мерлин. Он очень славный... Надеюсь, они с Живоглотом подружатся.

— Твой кот еще жив? — я удивился упоминанию о коте. — Я думал, он давно отошел в лучший мир... Тем более, что никакого присутствия кошки в твоем доме я не ощутил, иначе не стал бы дарить тебе щенка.

Гермиона рассмеялась.

— Слышал бы тебя Живоглот! Он ведь кот лишь наполовину, а наполовину — низл. Правда, привычки у него вполне кошачьи... Весной он пропадает на несколько недель, но потом всегда возвращается, оголодавший и очень-очень злой. Первое время Мерлину будет несладко.

— Ничего, — утешил я, — скоро он подрастет и никому не даст себя в обиду, даже твоему распрекрасному низлу.

— Подрастет? — рассеянно переспросила Гермиона, почесывая белоснежную шерстку повизгивающего от восторга щенка. — Разве это не болонка?

В ответ я смущенно хмыкнул.

— Милая, боюсь тебя разочаровывать... Это чау-чау. Они... хм... несколько крупнее болонок... Можешь меня не благодарить, — воскликнул я со смехом, тем самым прерывая поток возмущения в свой адрес и одновременно ловко уворачиваясь от дружеской затрещины.

Гермиона изо всех сил пыталась придать своему лицу рассерженное выражение, но тщетно. Наконец, махнув рукой на все воспитательные меры, она подхватила коробку со щенком и сказала:

— Буду тебе очень признательна, если ты проводишь меня домой. Мерлина надо покормить... Да, мой хороший? — спросила она у щенка. Я закатил глаза, а щенок с благодарностью лизнул ей ладонь фиолетовым языком...

Я проводил Гермиону домой и, строго-настрого приказав ей быть готовой к восьми часам, оставил заниматься щенком, а сам отправился к себе. Думать над тем, почему мне так нравится проводить время в обществе Гермионы Грейнджер, мне по-прежнему не хотелось, поэтому, чтобы занять себя чем-то до вечернего похода в оперу, я стал разбирать почту, накопившуюся за несколько дней.

Настоящим сюрпризом для меня стало письмо от Астории, в котором она обвиняла меня в “мелочности и неразборчивости в выборе методов мщения”. Сначала я решил было, что она узнала о моем распоряжении насчет денег, и лишь потом до меня дошло, что она подразумевает мои отношения с Гермионой... Усмехнувшись, я подумал: “А ведь это только начало, дорогая моя”. Настроение улучшилось немедленно, и остаток дня я провел, размышляя о том, насколько изменится наша прежняя жизнь, когда все это закончится.

Я был у Грейнджер без десяти восемь. Вопреки моим опасениям, она встретила меня не в джинсах, а в темно-синем вечернем платье, которое удивительно ей шло. Поймав на себе мой восхищенный взгляд, Гермиона с вызовом тряхнула распущенными волосами и первой подала мне руку.

— Как Мерлин? — спросил я, чтобы нарушить неловкое молчание.

Гермиона улыбнулась:

— Осваивается. Представляешь, пока я искала ему подстилку, этот негодник успел погрызть мои любимые туфли! Поэтому, чтобы он не шкодничал, я соорудила ему манеж. Вот, полюбуйся, — она кивком указала на отгороженный возле камина уголок.

— Отличная мысль, — похвалил я. — Это убережет тебя от его проделок... по крайней мере, до тех пор, пока щенок не подрастет и не научится из него выбираться... Приготовься.

Гермиона насмешливо-изумленно поинтересовалась:

— А где же Крошка Бетти?!

— Вчера мы воспользовались машиной, потому что я не хотел, чтобы пострадала твоя прическа, а поскольку сегодня прическа у тебя отсутствует... Нет-нет, ты чудесно выглядишь! — добавил я несколько поспешно.

— Драко, — воскликнула она, смеясь, — ты очень мил, ты об этом знаешь?

— Мне не раз говорили об этом, — подтвердил я, и мы аппарировали.

Выстояв перед входом огромную очередь (в данном случае ожидание себя оправдывает!), мы оказались внутри знаменитого театра Ковент-Гарден.

— Тебе доводилось бывать здесь раньше? — спросил я у Гермионы, заметив, как она с восторженным любопытством оглядывается по сторонам.

— Нет, никогда, — смутилась она, отводя глаза от разряженной толпы театралов. — Прости.

— За что, глупенькая? Когда я попал в Ковент-Гарден впервые, то стоял с открытым ртом и удостоился строгого выговора от отца... Правда, тогда мне было восемь лет, — усмехнулся я, и от возмущения Гермиона даже не нашлась, что ответить.

Меня позабавил и одновременно тронул ее вопрос, заданный с какой-то ребяческой непосредственностью:

— Что мы будем смотреть и где наши места?

Я притворно вздохнул:

— Гермиона, оперу слушают, а не смотрят. Это во-первых. А во-вторых — у меня личная ложа с прекрасным видом на сцену. Сегодня дают “Аиду”**. Там очень красивые костюмы и декорации, тебе должно понравиться.

— Значит, смотреть мы все-таки будем? — лукаво улыбнулась она. На этот раз я вздохнул уже по-настоящему...

Возле ложи нас поджидал достаточно неприятный сюрприз: моя жена и Блейз Забини собственной персоной, которые, по всей видимости, тоже решили насладиться оперой. Несколько мучительных секунд мы толпились на входе. Гермиона явно растерялась, переводя взгляд с меня на Блейза и обратно. Астория с каждым мгновением бледнела все больше и больше, а я молчал, не зная, что предпринять. Уйти? Ни за что! Это будет похоже на бегство.

Как всегда в таких ситуациях, мне на помощь пришел Забини. Он отвесил Гермионе учтивый полупоклон и протянул ей руку.

— Гермиона, давно не виделись, — произнес он своим самым светским тоном.

Помедлив, Гермиона слегка наклонила голову, вложив ладошку в его ладонь, и я с растущей неприязнью увидел, как Блейз прикоснулся к ней губами.

— Блейз, — голос Гермионы слегка дрогнул, но она справилась с волнением и даже сумела кивнуть моей дражайшей супруге. — Миссис Малфой.

— Миссис Уизли, — выплюнула Астория раздраженно. — Какая неожиданная встреча, дорогой, — прошипела она, обращаясь ко мне. — Вы тоже решили послушать “Аиду”? — Ее взгляд говорил, что вместо того, чтобы слушать оперу, она с куда большим удовольствием подвергла бы меня действию какого-нибудь экзотического малоисследованного проклятия.

— Неожиданность нашей встречи ничуть не умаляет испытываемой мною радости, дорогая, — ответил я насмешливо и распахнул перед женой дверь, приглашая внутрь. — Блейз, прошу. Чувствуйте себя как дома.

Блейз, как истинный джентльмен, пропустил вперед сначала Асторию и Гермиону, а затем шепнул мне:

— Искренне рад тебя видеть, старик.

У меня руки зачесались дать ему по наглой ухмыляющейся роже, но я сдержался, памятуя, что театральный скандал в мои планы не входит. Глубоко вздохнув, я постарался избавиться от глухого раздражения, вызванного несвоевременным появлением моей жены и ее кавалера, и решил извлечь из этой ситуации максимальную для себя выгоду.

Напустив на себя как можно более уверенный вид, я с достоинством произнес:

— Извини, что не могу ответить тебе тем же, Блейз.

Пожав плечами, Блейз последовал за нашими дамами. Хвала Мерлину, в ложе было достаточно места для того, чтобы не сидеть друг у друга на головах. Я устроил Гермиону подальше от Забини и его оценивающей усмешки, а он, в свою очередь, решил оградить Асторию от моих посягательств, усадив ее как можно дальше от меня. На мой взгляд, совершенно излишняя предосторожность.

Не знаю, слышала ли Гермиона хоть слово из исполняемых оперных арий. Лично я не мог в полной мере наслаждаться прекрасными голосами певцов, чувствуя на себе ненавидящий взгляд своей жены. Именно он подстегнул меня наклониться к Гермионе так близко, что я мог ощутить тепло, исходящее от ее кожи, и шепнуть ей прямо в ухо:

— Я не виноват в том, что они здесь.

Гермиона вздрогнула от неожиданности.

— Драко, ты напугал меня! — прошептала она, оборачиваясь ко мне. — Тебе незачем оправдываться, потому что твой удивленный вид при их появлении говорил сам за себя. К тому же, — Гермиона внезапно одарила меня заговорщицкой улыбкой, — я впервые в жизни наблюдала озадаченного Забини. Это того стоило, поверь.

Она вновь повернулась к сцене, а я, заметив реакцию Астории на мою близость к мнимой сопернице, решил остаться на прежнем месте, как бы ненароком касаясь ее руки. Гермиона хмурилась, но руку не отнимала, понимая, что я играю на публику, которую уж точно нельзя назвать благодарной...

Упавший занавес и громкие аплодисменты возвестили об окончании представления. Астория, едва дождавшись, чтобы Блейз отодвинул для нее кресло и помог встать, выскочила из ложи, наградив нас на прощание убийственным взглядом. Забини немного задержался для того, чтобы попрощаться, и тоже удалился.

Наконец-то мы остались вдвоем... Гермиона выглядела по-настоящему уставшей, поэтому я не удивился ее робкой просьбе аппарировать прямо из ложи. Оказавшись на пороге ее дома, я на несколько мгновений задержал ее руку в своей. Затем, глядя ей прямо в глаза, медленно поднес к губам ее холодные пальцы.

— До завтра, Гермиона. Спасибо тебе за сегодняшний день. Это лучшее из того, что случилось со мной за долгое время...

Ее вопрос застал меня врасплох:

— Драко, что с нами происходит?..

Я хотел было перевести все в шутку, но слова замерли у меня на губах. Вопрос поставлен в корне неверно, Гермиона. Надо было спросить: что между нами происходит?.. Если бы я только знал.

Не дожидаясь моего ответа, Гермиона пожелала мне спокойной ночи и закрыла дверь, а я, как дурак, остался стоять на пороге, ощущая какую-то непонятную горечь и сожаление о несбыточном... Внезапно растущий рядом с домом куст жасмина пошевелился и кто-то негромко позвал:

— Драко!

— Привет, Поттер, — ответил я, не испытывая ни малейшего удивления. — Надеюсь, давно тут торчишь. Ну как, убедился, что я доставил Грейнджер домой в целости и сохранности?

В моем голосе отчетливо прозвучала ирония, но Гарри невозмутимо кивнул, сверля меня своим фирменным вижу-тебя-насквозь взглядом. Мог бы наконец и уразуметь за те двенадцать лет, что мы общаемся: на меня его аврорские штучки не действуют совершенно.

— Драко, — начал он без долгих предисловий, — я не имею ни малейшего понятия о том, что у вас с Гермионой происходит. Более того, я уверен: обратись я к ней за разъяснениями, Гермиона ответит, что это не мое дело...

— И будет права, — вставил я. Поттер даже глазом не моргнул на мою реплику и продолжил:

— ...но если ты хоть чем-то ее обидишь — считай, что ты покойник. Ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю.

За что я люблю Поттера — так это за его прямолинейность. Никаких тебе вокруг да около, расшаркиваний и реверансов. Все предельно четко и ясно. Обижу Грейнджер — и я труп.

— Я не обижу ее Гарри, — произнес я, тщательно подбирая слова, — ты ведь тоже меня знаешь. А вот что касается ее мужа... Знай, что когда Уизли наконец вернется из своей поездки, я набью ему морду. Я говорю тебе об этом сейчас, чтобы в дальнейшем между нами по этому поводу не возникло никаких разногласий.

— Будешь вторым в очереди, — ответил Поттер без улыбки. — Ты не представляешь, как мне тяжело видеть Гермиону в таком состоянии... Она самый близкий для меня человек.

— Близкий?! — прорычал я. — Тогда как ты допустил, чтобы твой драгоценный Уизли смотался от нее с другой девицей, дракл его раздери?!

— Я не знал, что у Рона есть другая! — крикнул Поттер, тяжело дыша. — Я до сих пор считаю, что это какое-то недоразумение, которое разрешится, как только Рон вернется домой.

Я улыбнулся ему не самой своей приятной улыбкой.

— Что же ты морду ему бить надумал, если считаешь это недоразумением? — спросил я с издевкой.

— Не твое дело, Малфой. Это ты мне лучше ответь: с какой стати ты корчишь из себя ее лучшего друга? Чего ты лезешь в ее жизнь?!

— Не твое дело, Поттер, — ответил я любезностью на любезность. — Я тем более не обязан давать тебе никаких объяснений. Поэтому давай просто сделаем вид, что этого разговора не было.

— Давай, — подозрительно легко согласился Гарри. — Драко, ты прости меня, что я не сдержался, и наговорил тебе лишнего. Пойми, я переживаю.

— Ладно, прощаю. И ты забудь. Выпьешь со мной по кружечке пива? — предложил я.

Глаза Поттера хитровато блеснули за круглыми стеклами его старомодных очков, и он кивнул. Не нужно быть легилиментом для того, чтобы догадаться, о чем он подумал. Гарри планирует сдобрить мое пиво Веритасерумом, чтобы разузнать о моих отношениях с Гермионой, так сказать, из первых уст. Ну-ну, мечтать, как говорится, не вредно...

Вполне довольные друг другом, мы с Гарри направились в сторону ближайшего паба.

* Такое в футболе очень редко, но все же случается, причем безо всякого волшебства.

** Понятия не имею, идет ли “Аида” в Ковент-Гардене. Надеюсь, что да:)