Рики Макарони и Наследники Врагов (джен)

Директорская власть леди Гермионы проявилась в том, что после завтрака Рики не допустили до уроков. Вместо этого Рональд Уизли по очереди допрашивал в учительской всех участников вечернего похищения, кроме по понятной причине не попавшего на прием верного слуги.

В том числе, мистер Уизли сделал неуклюжую попытку отчитать свою дочь. Но, как только Гермиона захныкала – по мнению Рики, она, несомненно, притворялась – у авторитетного аврора не хватило твердости.

– Папа, он, наверное, все-таки понял потом, что Макарони – никакой не Лорд, – заныла она, изображая, будто испугалась. Слизеринец отметил, что она не внесла исправления в свою вчерашнюю версию, и вынужден был задаться вопросом – чего ради она, без сомнения, намеренно искажает истину.

Рики присутствовал при всех показаниях, поскольку в той же комнате его задержал эксперт по черной магии. Малфой задавал вопросы по своей части, и все это было очень неудобно, поскольку Рики то и дело отвлекался. Эксперт при этом вел себя странно: не возбранял ему прислушиваться и даже отворачиваться к мистеру Уизли. И вообще, Рики провел в его обществе три часа, но так и не понял, что от него хотят.

Наконец, они остались втроем.

– Ничего, – констатировал сэр Драко, глядя поверх плеча Рики на дядю Рона.

– И у меня то же самое, – вздохнул аврор. – И что теперь? Засекретить?

– Ты в своем уме? – лениво поинтересовался Малфой, размахивая пером. – Наверняка узнают. Как будешь выкручиваться?

– А как я должен объяснять вот это?! – Уизли собрал в охапку и приподнял пергаменты, на которых до того фиксировал рассказы ребят.

Рики решил, что пора дать знать о себе. Собеседники, несомненно, отлично понимали друг друга, Рики же не понимал ровным счетом ничего.

– А почему Вы должны что-то объяснять в Министерстве, сэр? – поинтересовался он. – Или Вы имеете отношение к похищению собственной дочери?

От возмущения Уизли покраснел, как свекла. Малфой поначалу изумленно уставился на Рики, затем усмехнулся, как будто эта мысль его позабавила.

– Кажется, тебе пора на обед, – сказал он.

– Джентльмены, вы, в самом деле, собираетесь водить меня за нос? – Рики начинал сердиться. Ему казалось, что всяким тайнам пришел конец, он до сих пор даже мысли не допускал, что его культурно выставят, как в первом классе.

– А ты, в самом деле, полагаешь, что мы можем разглашать результаты своей работы ученику шестого курса? – с нажимом на последние слова спросил Малфой.

– Черт знает, что такое! – прорычал Уизли. – Как Гарри с тобой договаривался все эти годы?!!

– Никак. Я делал по-своему, а он – по-своему, – Рики пожал плечами для большей убедительности.

– Только этого не хватало, – Уизли потер лоб.

– Как хорошо, что я не пошел в Министерство, – зачем-то сказал Малфой.

– Тебе тоже достанется, – злорадно пообещал Уизли.

– Прошу прощения.

На пороге стояла профессор МакГонагол. Возмущение Рики как будто заморозилось; во всяком случае, скандалить при ней сейчас он считал немыслимым.

– Дело в том, что настало время обеда, а Ричард уже пропустил второй завтрак, – сурово сказала МакГонагол.

– Вот и мы тоже как раз сказали ему, что он свободен, – охотно подхватил Уизли.

«Ну ладно же! Придется задействовать своих информаторов», – подумал рассерженный Рики.

В школе, как он заметил, ничего не знали насчет их вчерашней вынужденной «прогулки». Учителя, судя по всему, не вмешивались вообще. Однако в штабе сэр Финеан моментально покинул свой портрет, как только речь зашла о том, как переживают случившееся малявки.

– Мери поздно легла спать, потому что вечером отписывала деду, а наутро помчалась в совяльню, – сказал Дик. – По-моему, если бы этот дед не приучил ее к вседозволенности, мне бы не пришлось столько с ней возиться.

– Не только он. Ее родители очень рассчитывали, что она вырастет умной и будет хорошо учиться. Ну, так они этого и добились, – со значением произнес Артур.

– Мери слишком трепетно относится к репутации своей ученой семейки! – фыркнул Рики. – Для нее же было бы намного лучше, если бы она училась хуже! Тогда она не разозлила бы Шанпайка заклинанием, которое ей знать не положено!

– Что ты говоришь?! – замотал головой Дик. – Это просто отлично, что твой карманный маньяк ее похитил. Даже не представляю, задумалась бы она в противном случае о своем отвратительном поведении.

– А теперь она так и задумалась? – ехидно поинтересовался Рики.

– Теперь он знает, что за это ей могут прищемить хвост! – вмешался Артур. – И Мерлин свидетель, моей милой родственнице это не вредно!

Тогда Рики напомнил, что скоро звонок, и первым устремился в класс профессора Строгуса. Он никому не хотел признаваться в том, что поддержка верного слуги банально пугает его. В преданности Стена он усматривал нечто не совсем нормальное, и даже если не опасное для себя, то отталкивающее. Он был уверен, что профессор Доматор или Диего Макарони не одобрили бы, если он, Рики, станет поощрять привязанность этого человека к себе.

В ближайшем окружении слизеринца, напротив, к этому отнеслись почти терпимо.

– Если наша мелочь опять меня доведет, я им пригрожу, – усмехнулась Дора, но тут же пообещала, что воспользуется этим средством в самом крайнем случае.

Однако, подумав, Рики решил, что при малявках в принципе нецелесообразно обсуждать эту проблему. Самым лучшим для себя слизеринец считал вариант, при котором они бы вовсе позабыли обо всем, что происходило в пещере. Но Рики слышал все показания Гермионы и Мери; ни та, ни другая не сообщили, что он собирается встретиться с верным слугой. И, похоже, Уизли и Малфой восприняли как должное, что слуга подчинился приказу Лорда и отпустил их.

Вечером того же дня Рики снова вызывали в учительскую, куда снизошел и сам директор, дабы составить компанию Рональду Уизли и Нимфадоре Уизли.

– Мы не беспокоили бы тебя, – сказал, сверкая очками, Дамблдор. – Но девочки не смогли показать, где находится та пещера.

– Скорее всего, и я не смогу, – тут же нашелся Рики. – Он мог использовать путающие чары или что-то подобное. Вы удивитесь, но я даже не могу вспомнить, как долго мы возвращались, сэр. Мне пойти с вами? – предложил он все же.

– Нет! Какого черта? Обыскать все горы – это нереально, – покачала головой мать Артура. С тем его и отпустили, однако юношу долго не покидало ощущение, что директор подозревает истину. Истина же заключалась в том, что Рики вовсе не хотел выдавать Стена аврорам.

На следующий день не случилось ничего интересного, за исключением того, что попытка гриффиндорца обрести личную жизнь вновь потерпела фиаско. Из портфеля Фионы Шеклбот, который Артур вызвался донести до кабинета заклинаний, вдруг полезло фантастическое количество насекомых. Рики лично принял участие в их уничтожении вместе со многими шестикурсниками, хотя очень мешали и попытки оказать помощь, и вопли оказавшихся тут же рядом третьекурсников из «Слизерина» и «Равенкло». Фиона ужасно расстроилась, и, хотя в произошедшем ее никто не обвинил, все равно сгорала от стыда почти неделю. Выражалось это, в частности, в том, что она вежливо избегала Артура, ибо у нее при встречах с ним тут же находилась тысяча дел.

– Как странно! Со всеми, кого я выбираю, обязательно происходит нечто более важное, чем я, – выразил гриффиндорец свою досаду, когда после занятий старосты, как обычно, собрались в штабе.

Вскоре Рики убедился, что не только он заметил, как, слушая эти слова, Дора усердно пялится в книжку.

– Что ты знаешь об этом? – прямо спросил ее Лео, когда они втроем возвращались в подземелья.

– Я тут ни при чем, – раздраженно ответила Дора.

– А кто при чем? – поинтересовался Рики, выделив особо произнесенное ею слово «я».

– Вот уж не мое это дело, – поджала губы слизеринка. – Я вообще к Уизли не имею отношения. Или вы считаете, что я совсем беспринципная? И бесстыжая?

– Нет, ничего подобного, – спокойно ответил Лео.

– Вот и не надо обвинять меня во всех грехах, – веско заявила Дора.

– Она что-то знает, – сказал Лео, провожая ее взглядом.

Рики кивнул. Ее явная враждебность указывала на это лучше всяких намеков, а следовательно, глава Клуба Единства обязан был задуматься о том, что в скором времени проявят себя некие неизвестные пока, но несомненно малоприятные факты. И все же, положа руку на сердце, он не спешил об этом задумываться.

Все это время Рики доводилось видеть великолепную четверку только в Большом зале, и то – в тех случая, когда ему самому хотелось смотреть на них. Настало время, о котором он долго мечтал, и продолжалось оно почти неделю. «Счастье не может длиться вечно», – вспомнилось ему в тот момент, когда, вместе с ребятами из Клуба свернув на этаж, где располагался штаб, возле окна напротив он разглядел четыре знакомых фигуры.

Рики устало притормозил. Артур, напротив, направился к четверке решительным шагом.

– Что, опять? Вам мало того случая? – сурово спросил он.

Но, скорее всего, он сам не ожидал, чтоб такой подход возымел действие. Нимало не смутившись, первокурсники продолжали сверлить глазами Клуб Единства. Но все же они не рискнули совсем проигнорировать рассерженного гриффиндорского старосту.

– Ты не лезь! Не к тебе пришли, – бросила Гермиона.

– Можно, мы войдем? – предложила Мери.

– Вы опять что-то натворили? – не пожелал отстать гриффиндорец.

– Еще не успели, – призналась Рози. – А что, без этого туда никак нельзя?

Рики поспешно замотал головой; он не сомневался в способности деток пойти и устроить очередное звездное шоу прямо сейчас, чтоб добиться своего.

– Да ладно, Артур. Подумаешь, выслушаем их. Что тут такого? – вступился Эди.

Он же отпер дверь. В комнату Рики вошел последним. Момент, что называется, настал, хотя уже после допроса о событиях, обдумав все на трезвую голову, он вдруг понял, что на его плечи сама собой возложилась ответственность за то, чтобы разумно ограничивать активность и инициативу этих милых деток.

– Ну, и что вам надо? – нетерпеливо осведомился Артур. Визитеры отказались сесть, и выстроились возле двери неровной шеренгой.

Начал Джим. О том, что так было запланировано, Рики догадался, поскольку Рози пришлось подтолкнуть смешавшегося было мальчишку. Глядя прямо на Рики настороженно и придирчиво, сын дядюшки Гарри объявил:

– Мы на самом деле хотим поговорить с тобой!

Рики сделалось тягостно.

– Хотите знать результаты экспертизы? – предположил он. – Конченый я псих или еще не совсем? Ну так знайте, что меня выставили из кабинета и ничего не объяснили. Довольны?

Трое из четверки начали переглядываться. Но не Мери. Уперев руки в бока, она, махнув ручкой и манерно рисуясь, снисходительно выдала:

– Вряд ли ты это знаешь лучше, чем я!

Рики раскрыл рот, и все никак не мог его захлопнуть. Он понимал, глупо так таращиться, и не находил ни одного аргумента, чтобы одернуть самодовольную маленькую нахалку.

– А чего тогда вы хотите? – помог ему Эди.

Выступление делегации продолжила Гермиона, поддержанная согласным кивком мисс Малфой.

– Прежде всего, Ричард, – строго, как типичная старшая сестра, заговорила она, выглядя в этом амплуа очень забавно, – мы с Мери хотим поблагодарить тебя за то, что ты, возможно, спас нам жизнь.

Произносить эти слова ей было явно не в радость. Справившись с собой, она добавила:

– Ну, во всяком случае, избавил от неприятной ситуации. Этот тип бы нас с удовольствием прибил!

– Не надо думать об этом, – посоветовал Рики. Он вдруг почувствовал себя, по сравнению с ними, таким взрослым, и сам удивился подступившей тревоге за душевное состояние этих плохо воспитанных детей.

– Ты нас выручил, и за это я хочу подарить тебе вот эту полезную книгу, – блондинка отделилась от своей группы и, ловко всучив ему толстый фолиант среднего формата, вернулась назад.

Обложка представляла собой волшебную палочку, искрящую со всех сторон, а поглядев на заглавие, Рики малость опешил. Коллектив авторов, состоящий из Гермионы Малфой, Гарри Поттера и Виржинии Лонгботтом, оказывается, написал эпохальный труд, под названием «Приоритетные направления развития СПОСсПЧИ в магических сообществах мира». У Рики возникла мысль спросить, что это, собственно, такое, но поскольку он уже начал небрежно пролистывать подарок, дешифрация на форзаце вполне его просветила. «СПОСсПЧИ», оказывается, расшифровывалось как «соблюдение прав отвергаемых существ с человеческим интеллектом». Рики тут же узнал, что именно так (опять же вкратце) именовалась славная организация, возглавляемая леди Гермионой, подобно «Хогвартсу», с той лишь разницей, что там не имелось авторитетного заместителя.

– Спасибо, – пробормотал слизеринец, не в силах оторваться от подарка, и в то же время не в состоянии как следует вникнуть в смысл написанного.

– Отцепись! Потом прочитаешь! – рыкнула милейшая Рози, потянув книгу на себя. Рики уступил.

– Что еще? – нахмурился Артур. – Подарили, и довольно!

– Но мы же не за этим пришли! – возмутилась Гермиона.

– А зачем? – закономерно поинтересовался Эдгар.

Тут слово вновь доверили Джиму.

– Мы хотим знать, – требовательно зазвенел его голос, притом сын дяди Гарри целеустремленно пялился на Рики, – что ты намерен делать с этим своим придурком?

Рики вновь потянулся к подарку, но на этот раз – чтобы скрыть замешательство. Вопрос застал его совершенно врасплох. Артур и Эдгар отвлеклись, наконец, от наблюдения за привычными нарушителями и с интересом поглядели на него. В самом деле, об этом он с ними еще не разговаривал. А Дик, с присущей ему деликатностью, напротив, отвернулся к окну, притворяясь, будто ему это вовсе не интересно.

– Не знаю, – честно ответил Рики.

– Но дяде Рону ты не сказал, что собираешься снова с ним встретиться! – с претензией напомнил Джим.

– Откуда вы знаете? – поразился Рики, стараясь не выдать смятения, поскольку он пытался припомнить свои слова и при этом соображал, как бы побыстрее отвязаться от непрошенных посетителей.

– Папа скопировал для меня протокол, – не смутилась Мери. – Он так делает иногда. Нельзя же держать меня в неведении! Так вот, нас с Гермионой об этом не спросили, и мы забыли сказать. А ты?

– Лучше объясни, что все это значит, – потребовал от Рики сын героя.

Рики пожал плечами. Он не придумал, что отвечать на это новоявленным борцам с темными силами. Его замешательство, должно быть, не укрылось от слушателей.

– О чем ты будешь с ним разговаривать, хоть знаешь? – снисходительно спросила Гермиона. Судя по этому тону, она теперь сомневалась не столько в его моральных качествах, сколько в умственных.

– Я постараюсь убедить его встать на путь нравственного обновления, – пробубнил Рики.

– Так ты не станешь убеждать его, чтоб он сдался? – уточнил Джим.

Рики раздражала целеустремленность этих деток. Они упорно интересовались одним аспектом, игнорируя все остальное. «Неужели я ничему не научился у папы!» – сверлило в голове слизеринца. Диего Макарони обладал удивительным красноречием и обаянием, ему-то удалось бы заморочить им головы, по крайней мере, до тех пор, пока он разберется в собственных намерениях и будет в состоянии ответить на вопросы. Рики покосился на Рози – и усомнился, что ее может очаровать кто-нибудь, не являющийся шоколадной лягушкой. Да и с лягушками она расправлялась быстро…

Между тем вопрос Джима завис в воздухе.

– Не уверен, что это будет хорошо, – сказал Рики. – Ну, как бы вам объяснить?! Я верю, что он не безнадежен. Он не стал жить ради ненависти и мести, как другие, когда поняли, что их идол рухнул. Я не хочу, чтобы он сидел в тюрьме.

– А вдруг он убьет кого-нибудь? – резонно возразила Гермиона.

– Вроде бы я убедил его этого не делать, – ответил Рики, сознавая, что его голос звучит не очень уверенно.

Судя по косым взглядам, такая точка зрения не нашла у слушателей сочувствия.

– Знаете, это как-нибудь решится без вас! – категорично отрезал Артур, осознав, что первокурсникам, тем более таким замечательным, все же не следует позволять прессовать создателя Клуба Единства в собственной резиденции.

– Да, мы тоже хотели бы задать вам пару вопросов. Вы дали понять, что экспертиза наводит на определенные выводы. И что решили ваши родители? – поинтересовался Дик.

– Во-первых, что ты не пытался воздействовать на нас черной магией, когда мы давали показания. У обоих были вредноскопы и прочие оборудования, – просветила Гермиона, гордая за отца.

– Ну, сам понимаешь, чего-то подобного давно опасались, а тут Лорд вышел на контакт с одним из своих сторонников. А компромата нет! И скрыть это дело совсем не удастся, в Министерстве теперь все контролируют, – объяснил Джим.

– Ладно, – махнула рукой Гермиона и первой повернулась к выходу.

– Учти, мы за тобой наблюдаем, – пригрозила напоследок Рози.

Поскольку она рано убрала руку, которая требовалась ей, чтоб развернуть очередную обертку со сластями, дверь за ними захлопнулась со страшным грохотом.

– Надеюсь, они еще не опоздали на свое взыскание! Ну как, страшно? – поинтересовался гриффиндорец.

Рики тяжко вздохнул и предположил, что, если он до сих пор выстоял, есть основания надеяться на лучшее. Усмехнувшись, Уизли с согласия владельца притянул к себе капитальный научный труд.

– Ничего себе подарочек! – недоуменно произнес Артур, пролистывая «Приоритетные направления…».

– Даже в этом свою выгоду соблюдают. Вот бессовестные! – с отвращением произнес Эди, когда книга перешла к нему.

Но Рики такой подход неожиданно понравился. Дарить то, что отвечает в перспективе твоим собственным целям – это, на его взгляд, было вполне по-слизерински, и притом честно. За ним же оставалось право решить, в какой степени он поведется. Впрочем, друзья не позволили ему надолго задуматься об этом. Полагая, что визит первокурсников напряг его, они вдруг вспомнили, что, оказывается, недостаточно выразили свою радость по поводу его возращения в «Хогвартс».

– Мерлин! Стоило тебе вернуться в школу, чтоб оказаться похищенным, – вспомнив, ужаснулся Эдгар.

– А что? Я рад быть здесь, даже если опять случится что-то подобное, – ответил Рики.

– Прекрати, Ричард, ведь ты прошел через такое испытание! Это надо как-то отметить! – сказал Лео. – Если бы не наши милейшие первокурсники, мы бы раньше поздравили тебя с удачным завершением слушания.

– Как, например? Пировать в этой комнате? Нас каждый день тут так кормят, что я больше не хочу, – отмахнулся Рики.

– Что, если нам устроить гонки? – предложил Артур. – В выходные?

Этот вариант развлечений устраивал решительно всех. Но в назначенное время Рики не суждено было оседлать свою «Молнию». В тот день он проснулся с высокой температурой – сказалось, должно быть, то, что накануне он полдня провел в жарких теплицах, и возвращался по холоду в расстегнутой мантии, вдобавок промочив ноги. Но сам слизеринец подозревал, что виновато в его недомогании нервное напряжение последнего времени. Так или иначе, ему пришлось собраться и отправиться в больничное крыло. Он сам попросил Лео передать остальным друзьям, чтобы они не лишали себя запланированного удовольствия.

Мадам Помфри выдала ему перечную настойку и велела остаться пока в ее владениях. Слизеринец воспринял это с неудовольствием – он считал, что с таким же успехом может валяться в постели и в своей комнате. Но, к собственному удивлению, он так расклеился, что довольно легко смирился с временным заключением в палате. В этом даже имелись свои плюсы – не надо, например, спускаться обратно. Фельдшер лично напоила его обжигающим лекарством, которое, казалось, выпарило из головы остатки мыслей.

В течение дня он принял еще одну порцию зелья и выпил много горячего чая. Есть не хотелось. Рики очень давно не заболевал, и открыл для себя, что это совсем не так, как он думал. Лежать с температурой оказалось неожиданно приятно. Юноша выспался, причем сны были какие-то обрывочные, яркие и, несомненно, жуткие; но он их не помнил, разве что там что-то кружилось и завывало.

В нормальном состоянии Рики не смог бы пролежать целый день, бездельничая и ни о чем не думая. Стоило высунуться из-под одеяла, тотчас же начинался озноб. А если не двигаться, было вполне комфортно. Собственная слабость как будто совсем Рики не мешала. Он чувствовал, что сил становится больше.

Перед ужином его, разумеется, навестили. Рики было очень приятно, что к летунам присоединилась и Селена.

Первым делом справившись о здоровье, визитеры приступили к рассказу о том, как прошла прогулка. Стадион был, естественно, занят. Поэтому они, по словам Бетси, «кружили над водой, как снежинки-переростки».

– А у Дика завелась новая поклонница! – объявил Уизли. – Или у его метлы, кто знает?..

Рики устремил вопросительный взгляд на равенкловца.

– Когда я спешился, хотел отдохнуть, ко мне подошла Мери Малфой и просит: «Дай покататься!», как тебе это нравится? – казалось, Дик до сих пор не может в это поверить. – Ну, я спросил: «А если не дам, то что?».

– Вот было комично! – сказала Бетси. – Она так насупилась, носик в шарф спрятала и говорит: «Ничего».

– И ты ей разрешил? – спросил Рики.

– Увы! Я сам удивился, что согласился, – признался Дик. – В самом деле, я подумал, ничего такого не произойдет, если она и покатается недолго.

– Летает она не ахти как, не для квиддича, конечно, а так, для развлечения только, – охарактеризовал Эдгар.

– Ничего подобного! – возразил Артур. – Я видел ее на метле дома. А здесь, не знаю, может из-за шубки.

– Она вовсе не за этим попросила у меня метлу, – вмешался Дик. – Не затем, чтоб демонстрировать свое мастерство полетов.

Присутствующие встретили это заявление с недоумением, Уизли – даже с недоверием.

– А зачем? Просвети нас, – попросил Эдгар.

– Проверяла, дам я или нет, вот и все, – объяснил Дик.

На другой день Рики уже чувствовал приток сил. Мадам Помфри объявила, что он совершенно здоров. Увы, выходной день ему предстояло провести в библиотеке, рядом с Диком, который зарылся в книги, время от времени мрачно выглядывая из конспектов, чтоб забросить очередной черновик в мусорную корзину.

– Дик, у тебя все в порядке? – вынужден был поинтересоваться Рики после восьмого броска.

– Я все-таки чувствую, что-то происходит с Дорой. Но она ничего не хочет рассказывать. Твердит, как заведенная, что это ее не касается, – проворчал Дик.

– Похоже, нам с тобой обоим не хватает терпения, – предположил Рики.

– Да? – проворчал Дик, не особо, судя по всему, прислушиваясь к собеседнику.

– Не всегда надо торопить события – наверняка так бы сказал мой брат, – пояснил Рики. – Все, что надо, мы в любом случае узнаем. Другое дело, что лично я хочу все и прямо сейчас.

– Ну ты как маленький, – фыркнул Дик и окончательно уже уставился в «Справочник ограниченно разрешенных снадобий».

С Селеной Рики удалось заговорить только в понедельник, после заклинаний. Она поддержала разговор, поинтересовавшись, как поживает Мистер Лапка.

– Я так и не узнал, не доставил ли он тебе хлопот, – спохватился Рики, уверив девушку, с котом все замечательно.

– Ну… – она пожала плечами. – Он проник в мастерскую, стащил из запасов деда два пера феникса и истрепал их до невозможного состояния.

Хуффульпуффка с нескрываемым удовольствием пронаблюдала, какой эффект эта новость оказала на Рики.

– Мерлин! Я, наверное, должен возместить, – забормотал парень; вот уж не ожидал он, что столь безопасная и милая тема, как кошки, способна спровоцировать такую неловкость.

– Не стоит, – отмахнулась Селена. – Перья все равно пошли на изготовления палочек. Да, конечно, а что? Они же не шляпы украшать должны, Рики! Никакой кот не вытянет из них магические свойства.

– Да, наверное, – согласился Рики, все еще потрясенный катаклизмом, и тут рядом раздался нарочитый сухой кашель.

– Тебя хочет видеть профессор МакГонагол, – зловеще произнес Филч, и совсем противным тоном добавил: – Она попросила меня сразу же проводить тебя к ней.

Рики не удержался от неприязненного взгляда. Раньше завхоз не казался ему таким противным типом, даже когда приходилось отбывать наказание под его руководством.

– Наверное, насчет курсовой, – предположила Селена. – Ведь теперь тебе нужно определиться с темой по трансфигурации.

Торжествующее выражение на лице Филча заметно поблекло.

Рики полагал, что Селена права. И все равно, ему не хотелось общаться с МакГонагол, тем более – один на один. А теперь это было неизбежно.

– Ричард, ты можешь выбрать какое-нибудь безобидное превращение, – сочувственно произнесла Селена. Помня его отвращение к трансфигурации живых существ, она, должно быть, неверно истолковала протест, исходящий от него.

– Постараюсь, – улыбнулся ей Рики, прежде чем, подчинившись требованию Филча, отправиться к кабинету замдиректора.

Минерва МакГонагол читала.

– Можете идти, Аргус, – отпустила она Филча, который сразу показался Рики во сто крат симпатичнее. Юноша подошел к столу профессора и остановился.

– Вам нужно особое приглашение, чтобы сесть, Макарони? – не без издевки спросила она. – Да садитесь же!

Рики не хотелось этого делать – это предполагало, что разговор продлится долго, в то время как он мечтал его сократить.

– Ваш курсовой проект, – заговорила она деловым тоном, и вдруг осеклась.

Рики заставил себя поднять взгляд от собственных ботинок.

– Прежде всего, я хочу сказать, Ричард – мне искренне жаль, что решение Уизенгамота принуждает вас к тому, что, как я знаю, не входило в Ваши намерения, – сказала МакГонагол. – И, тем не менее, в прошлые годы, обучаясь моему предмету, Вы показывали неплохие результаты. – Она повернулась к шкафу. – Хотя бы это.

Там стоял сервиз, присланный из Италии. Рики сделал его в один прекрасный момент, находясь на подъеме. Все чашки украшали довольно точные изображения его друзей.

– Я не рассчитываю на такой уровень. Вряд ли, Ричард, Вы сейчас способны создать что-то подобное, – сказала учительница.

– У детей совсем другая природа эмоций, – заученно повторил Рики слова профессора Инстабилито, который, впервые оценивая сервиз, помнится, был глубоко потрясен и не находил объяснения.

– Я думаю, до конца года у Вас реально не так много времени, – продолжала замдиректора. – Выбирайте тему, с которой Вы точно справитесь. Что Вам в первую очередь приходит в голову?

– Трансфигурация человека, – не задумываясь, произнес Рики.

На мгновение в ее глазах промелькнула странность. Слизеринец, пожалуй, больше всего опасался этого момента. Но вот она привычно нахмурила лоб…

– А именно? – потребовала строгая дама. Рики не заметил, когда она успела вооружиться пером, и теперь, несомненно, ждала, чтобы записать.

– Ну. Рост волос, – предложил Рики наиболее невинную, на его взгляд, тему.

Записывая, МакГонагол морщилась. Рики легко мог прочесть ее мысли. «Это элементарно для тебя. Но все слизеринцы не любят напрягаться. Как это на вас похоже».

– Что же. Хорошо, – произнесла она в итоге. – Я выпишу разрешение на некоторые книги из Запретной секции, а Вы, в свою очередь, дадите расписку, что не станете делиться рецептами с Вашими одноклассницами, Ричард. В школе и так слишком много лишней шерсти.

Оказавшись по ту сторону двери, Рики понадобилось несколько секунд на осознание того, что все позади.

Труднее всего ему было осознать, что трансфигурация стала для него явлением вполне терпимым. Возможно, так выходило оттого, что Рики только отделывался от учебы, да и другие члены Клуба Единства тоже. На передний план выступили два куда более злободневных обязательства: квиддичные тренировки, проходящие вне всякого плана, когда получится, а также попытки все же скопировать карту, пока близнецы Уизли изыскивали способы незаметно подбросить ее директору.

И с тем, и с другим дела продвигались с переменным успехом. С картой что-то начало получаться, точки бегали, теряя порой свои подписи, но эффект неизменно оказывался удручающе кратковременным. А на квиддиче сказывался и занятый постоянно стадион, и нервозность из-за наступления даты матча с командой Эйвери. Единственное, что без помех могли делать члены Клуба в любое нормальное время – летать, а этого, как догадывался Рики, могло оказаться недостаточно.

Кроме того, произошло незначительное и даже ожидаемое событие, которое вполне дало понять, что информация в магическом сообществе пусть медленно, но циркулирует. Случилось это за завтраком, когда многие получали почту. Рики, давно переставший инспектировать «Пророк», вдруг заметил, что Лео серьезно погружен в упомянутую прессу. Понаблюдав за выражением лица друга некоторое время, Рики с уверенностью произнес.

– Лео, там… новости, да?

– Не то чтобы новости. Статья бесподобная. Тебе понравится, нет, в самом деле, – сказал Лео.

– Ни к чему тебе читать всякий бред! – воспротивилась Дора и потребовала: – Отдай немедленно! Это моя газета.

– Придется отдать, но я с тобой не согласен. Статья посвящена работе Уизенгамота, и содержание вполне невинно, – заметил Лео. Но владелицу прессы это не убедило.

– Да на нее никто и внимания не обратит! Если не знать, что подразумевается, – добавила Дора.

Газету Рики в итоге позаимствовал у Мирры Жанн. В начале и в конце он ничего интригующего не нашел, так, светские новости. Но на четвертой странице нижнюю часть занимал труд, созданный известной репортершей Ритой Вриттер, и назывался он «Новогодние будни Уизенгамота: лиха беда начало».

«Неплохо, Рита», – оценил Рики, углубляясь в чтение.

Казалось, Вриттер глубоко сочувствовала самой себе, ибо «в то время, как все добропорядочные граждане еще не отошли от зимних праздников и разбирали подарки, уютно свернувшись калачиками дома у каминов, Высший совет вынужден приступить к запланированной работе. Так, первым в текущем году было рассмотрено дело двух несовершеннолетних колдунов, обвиненных в применении магии вне стен школы. Такая тенденция сама по себе смущает, ведь известно, как Новый год встретишь, так его и проведешь. К тому же дело не только изобиловало осложнениями, но и в целом оказалось намного серьезнее, чем предполагали заседатели».

На том абзац и заканчивался, а с новой строки уже обрушивались критические замечания по адресу Департамента магического правопорядка, который склонен, оказывается, завышать свои полномочия и до последнего удерживает важные факты от рассмотрения полным составом Уизенгамота, «что впоследствии оборачивается шоком для членов совета».

На это Рики мог бы возразить только то, что бедняги были не столько шокированы, сколько напуганы.

«Все оттого, – полагала автор статьи, – что исход многих дел часто, к сожалению, предопределяется коалициями неких влиятельных колдунов и ведьм. Внутри Министерства магии, естественно, неизбежен обмен мнениями среди коллег, и потому трудно отличить, где заканчивается таковой обмен и начинается сговор».

Закидав камешками Департамент магического правопорядка, Вриттер радостно отметила, что «начало года было интересным и многообещающим. В числе свидетелей по делам, разбираемым Уизенгамотом, проходили такие достойные персоны, как сэр Гарри Поттер, чье имя не нуждается, в представлении, сэр Драко Малфой, исследователь магии, и другие известные колдуны и ведьмы».

На гербологии Артур Уизли, заметив задумчивость Рики, без малейших колебаний связал это с тем, что Рики все же нашел и прочитал «Пророк».

– Ничего особенного, ты прав, – согласился слизеринец. – Мне просто следует осознать кое-что. Не исключено, что скоро я стану таким же знаменитым, как Гарри Поттер. И, скорее всего, мне это не понравится.

– Прекрати! Тебя здесь уже не первый год знают. Ничего не будет, – уверенно заявил Артур.

– Будет потом, когда я начну искать работу, – практично заметил Рики, перетирая между пальцами пепел для удобрения.

– Это смотря чего ты хочешь, – пожал плечами гриффиндорец.

– Хочу приносить пользу обществу, – высокопарно ответил Рики.

– А. Тогда есть сомнение, что обществу захочется принимать твою пользу, – честно признал Артур. – Мерлин, подумаешь! Ты же можешь рисовать.

– Не знаю, этого могло бы быть достаточно, – Рики огляделся в поисках лопаточки. – Но сам факт ограничения меня не радует, понимаешь?

Собственно, говорить об этом с друзьями не имело смысла. Они могли сочувствовать, но не помочь, да и не так уж беспокоила Рики проблема будущего. Тем более, жизнь текла своим чередом.

Выйдя во дворик, Рики первым делом заметил там, под навесом, известных ему первокурсников. Они его тоже заметили. «Почему бы не поздороваться?» – Рики сам не знал, с чего вдруг ему это приспичило. Почему-то в голове укрепилась мысль, что, обойди он их стороной, они решат, будто он их опасается.

Но, когда юноша приблизился, выяснилось, что детки заняты разговором и не обращают на него внимания.

– Виктор похож на мою тетю Парвати, – отрекомендовала Рози и откусила еще печенья.

– Чем же? – заинтересовался Рики.

– Привет! Выпендривается он. Красавчик весь из себя, блин. Как говорит мой папа, не знает, как же быть такому чуду в нашем грешном мире, – пояснила маленькая слизеринка.

– Раньше он таким не был, – сказал Рики. – Ну, до такой степени.

На самом деле он, конечно, замечал изменения в Викторе, но не придавал им значения. Свободное расписание предполагало, что пересекаются они теперь довольно редко, а на уроках некогда вести светские разговоры. И все же слизеринец, в принципе, понимал, о чем ведут речь звездные детки. Чайнсби не то чтобы стал более развязным, и не страдал демонстративно, но он, судя по всему, стал утрачивать лидерские позиции в коллективе одноклассников в связи с повышенным интересом к флирту и прочему несерьезному времяпровождению.

– Ему точно лучше помириться с подружкой, – решила Мери. – Может, он выпендривается как раз потому, что остался один.

Рики подумал, что это, мягко говоря, не совсем так, Вик выпендривался всегда, но слизеринец решил не разубеждать ее.

– Выбор – тяжкое бремя, так папа говорит, – важно кивнул Джим.

– Что именно ты хочешь сделать, чтобы заставить Виктора помириться с Каролиной? – спросил Рики, предчувствуя недоброе.

Мери сделала вид, что глубоко задумалась.

– Бесполезно воздействовать на его интеллект, – произнесла она снисходительно. – Многие люди, которые считают себя слишком умными, на самом деле дураки.

«Это ты за мамой повторяешь или за папой?» – подумал Рики, но не стал комментировать.

Никакого конкретного ответа от Мери он, разумеется, не получил, и на полдня даже позабыл об этом разговоре. Рики вспомнил о нем, когда залетевшая в штаб Плакса Миртл пожаловалась, что обнаглевшая Рози Гойл заляпала в ее туалете все зеркало, ибо сначала помыть руки у нее не хватает ума.

– Хорошо, помою я твое зеркало, только не топи туалет, – пообещал Артур. – Зайду после библиотеки. Мы туда идем?

– Идите без меня, – решился Рики. – Я потом сам уберу все с зеркала.

У слизеринца была причина, чтобы остаться одному в штабе. Он считал своим долгом отправить одно письмо, но не хотел, чтобы друзья знали, что он решился все же полезть не в свое дело. Когда за Диком закрылась дверь, Рики призвал к себе чернильницу, раскатал пергамент, обдумывая, нет, не как начать, а как бы перейти к делу.

«Уважаемая миссис Чайнсби, – написал он. – Надеюсь, что Вы и Ваша мама в добром здравии, а в «Хогвартсе»…».

Здесь он остановился. Написать, что ничего особенного не происходит, было бы нечестно. Он потому и взялся за перо, что хотел предупредить ее.

«…появились некоторые обстоятельства, о которых я считаю необходимым Вас проинформировать».

«Вот так хорошо», – сам себя похвалил Рики.

«Сообщаю Вам, что Мери приняла Ваше предложение и самовольно нанялась мирить Виктора с Каролиной МакКинли. Совсем не уверен, что существование Виктора останется таким же комфортным, как до сих пор.

Не подумайте, что я разношу сплетни, – отметил Рики, – просто я считаю, что помощь Мери Малфой не так уж безобидна, а меня она слушать не станет. Возможно, вы, мэм, захотите с ней связаться. Постарайтесь, если это возможно, внести исправления в ее планы. Мне бы не хотелось…».

Рука снова остановилась.

«Чего не хотелось бы? Человеческих жертв или разрушений? Она неправильно поймет, еще чего доброго, решит, что я ей угрожаю, – у Рики уже имелся подобный опыт с леди Парвати Патил. – До чего сложное дело – писать письма людям, которые знают, что ты был Волдемортом!».

«…чтобы девочка превратно поняла свои обязанности. Она очень активная и, кроме того, подключила своих друзей».

«Которые такие же хановщики, как она», – подумал Рики. Вежливо попрощавшись и уверив матушку Виктора в своем расположении, он подписался.

Пока он отмывал глину на радость Миртл, все настойчивее предлагавшей ему провести ритуал возвращения, события не стояли на месте. Вскоре к нему присоединились гриффиндорцы, которые, конечно, не особо расстроились, что работа уже сделана. Надо сказать, они были увлечены серьезной беседой.

– Что надо было типам из Министерства? – обратился Ральф к Артуру, когда следом за ними в туалете показались и хуффульпуффцы.

– Из Министерства? – заинтересовался Рики, останавливаясь взглядом на Селене. Он не стремился впредь посещать это место, хотя не мог не признавать другого варианта развития событий – что Министерство придет за ним. Он не ожидал, однако, что им предстоит вновь пересечься так скоро.

– Они собираются болото сушить, вроде бы, – ответил гриффиндорец. – Спрашивали Хагрида, будет ли он помогать при необходимости. Он согласился, вы же его знаете.

«Добрая душа», – подумал Рики, вспоминая нежность на косматом лице при виде китайского дракона. Возможно, Рики не сразу задумался бы о других аспектах рассказа Артура, но следующая же реплика вызывала в нем уже другие чувства.

– Мерлин! Вот новость, болото все еще там, – проворчал Эдгар. – Им ведь еще осенью собирались заняться.

– Да, я тоже слышала, – вступила в разговор Селена. – Но приказы перепутали, или что-то в этом роде. Или бумага затерялась, кто-то приказ не подписал, все такое.

Рики небрежно кивнул; он старался не подавать виду, что обеспокоен. Долгое время, готовясь к слушанию, он почти не думал о том, что обманутые в своих надеждах сторонники Лорда все еще на свободе. Но теперь в голове звякнул колокольчик, тот, что он называл интуицией. Ведь «непорядок с водой» продолжался, и к тому же, возле «Хогвартса» нарисовался верный слуга, таинственным образом осведомленный о том, как он, Рики, сдал СОВ.

– Почему тебя это так тревожит? – сразу отметил Лео, когда Рики, вернувшись от Миртл, возобновил разговор на эту тему в общей гостиной «Слизерина».

– Потому что я верю Барону, – не колеблясь, ответил Рики.

Он не мог не задумываться о предстоящей, им же обещанной встрече с Шанпайком, и даже порой придумывал, что именно скажет, но его очень устраивало, что неизбежность этой встречи временно отсрочивало другое событие.

Первый дуэльный матч с командой Эйвери назначили на субботий вечер, причем на неоперделенное время, поскольку к полудню на квиддичном поле должны были встретиться команды «Равенкло» и «Хуффульпуффа».

– Никогда еще я не играла два матча в один день! – нервно радовалась Бетси Спок.

В день матча погода оставалась привычно холодной. Рики, как и все игроки команды Клуба и команды Эйвери, просидели на трибунах почти два часа, наблюдая за напряженной и, пожалуй, равной борьбой. Вопреки ожиданиям, победил все же «Хуффульпуфф», ибо пойманный равенкловским ловцом снитч по очкам так и не компенсировал количество забитых хуффульпуффцами голов.

– Нет, сразу играть не будем! – отрезал Френк, когда участники дуэльных матчей встретились на поле. – Я есть хочу!

Рики с любезной улыбкой ответил ему, что это отличная идея. Однако за столом у него начался тот самый предматчевый синдром, о котором он успел здорово забыть. Именно теперь, когда игроки и болельщики могли, полностью расслабившись, поглощать угощение, ему кусок не лез в горло. Все же Рики проглотил пару отбивных и запил их чаем.

Ему не стало лучше, когда в вестибюле рядом с Бетси парень увидел Селену Олливандер.

– Она будет нашей группой поддержки! – отрекомендовала Бетси.

– Удачи, – кивнула Селена. – Дора, кажется, тоже будет там, но попозже.

Непонятно почему, но Рики почувствовал себя лучше, обнаружив, что Эйвери тащит с собой человек пятнадцать зрителей. Кутаясь, игроки и болельщики поспешили к стадиону, где их – теперь уже персонально их – встретила мадам Трюк.

Внутри не дуло, но Рики знал, на метлах ветер будет ощущаться сильнее. Он выходил, как всегда, на позиции отбивающего, и споротивление ветра, помноженное на сопротивление бладжера, усложняло его задачу.

– Прибавляете вы мне работы своей традицией, – бодро отметила она. – Надеюсь, вы и в этот раз покажете приличный квиддич.

В процессе выполнения привычных ритуалов Рики отметил, что ему совсем не неприятно пожимать руку Френку Эйвери. Хотя на слушании они вовсе не подружились, к тому же Рики помнил, благодаря чьим стараниям туда попал, все же оказаться в одной лодке со знакомым было для него большим облегчением.

В воздухе слизеринец поначалу приложил усилия, чтоб сориентироваться. Бита стала вдруг непривычно тяжелой. И в самом деле, Рики давно не брался за нее. «Вот надо мне было согласиться, – подумал он. – Чем я лучше Виктора?! Как будто сам не выпендриваюсь».

Однако заниматься самокритикой во время матча несовместимо с игрой. Рики быстро втянулся в ритм атак и голов. Охранять Дика почти не приходилось: он плавно уходил на своей метле от бладжера, так что задача Рики здорово упростилась, тем более что Ральф помнил свою функцию куда лучше.

Игра продолжалась около часа. Вратарь у Френка, к сожалению, оказался замечательным и пропустил всего два гола. Артур на воротах пропустил три. Зато Рики удалось увидеть, как Бетси поймала снитч. Со стороны это казалось довольно просто: она устремилась к нему одновременно с ловцом противника, но при разнице в весе у того не было никаких шансов.

Факт победы существенно повысил и настроение Рики, и процент любви к квиддичу. Мадам Трюк выразила сдержанное одобрение обеим командам, но ему было не жалко для Френка. Все же их преимущество в баллах давало шансы на выигрыш всей воздушной дуэли. Тут он вспомнил, что проигравшая команда выбывает вовсе, и чувство победы стало еще прочнее.

– А почему твой вратарь не в команде нашего колледжа? Он, кажется, на четвертом курсе? – позволил себе полюбопытствовать Рики, когда подходил к воротам.

– На третьем. Ему запрещено играть по состоянию здоровья, – проворчал Эйвери. – Как тебе это нравится?!

Рики с изумлением воззрился на высокого здоровяка, который, невзирая на разницу в возрасте, был ниже шестикурсников не более чем на голову.

– Родители над ним кудахчут, говорят, слабое равновесие, еще какая-то чушь, в общем, Снейп их не убедил, и еще Помфри с три короба нагородила, – добавил Френк и присоединился к своим.

Возвращение в замок было отмечено печатью триумфа. Ребята уже не обращали внимания на холод и моросящий дождь, смеялись и шутили. Особенно довольна была Бетси, которой удалось дважды схватить снитч.

Рики даже не сразу понял, отчего его друзья и его недавние соперники, едва переступив порог школы, застывают на месте с вопросительным и почтительным взглядом.

– Эйвери и Макарони! Наконец-то!

Застывший у подножия лестницы завуч говорил таким тоном, как будто они заставили себя ждать, но ведь он знал, куда они пошли, и, помнится, не возражал. Рики поглядел на него, не скрывая непонимания.

– Вы останьтесь. Остальные могут идти, – это прозвучало, как приказ. – Для вас есть новости, – продолжил профессор, когда другие ученики испарились.

– Что? Снова слушание? – забормотал Френк. – Или?.. Не может быть…

Рики не нужно было спрашивать, что он имеет в виду. И от его веселого, оптимистичного настроения не осталось и воспоминания. Казалось ужасным, как он посмел забыть, что один из его близких людей находится в тяжелом состоянии. Впрочем, судя по тому, что завуч говорит об этом, можно было ожидать, что и тяжелому состоянию пришел конец.

– Когда вы ушли на стадион, сюда прислали сову из госпиталя святого Мунго, – сказал профессор, подтверждая его опасения.

Напряженно вглядываясь в невозмутимое лицо наставника, Рики не без труда вспомнил, как ворочать языком.

– Миссис Дуглас? Она?.. – спросил он.

Завуч отрывисто тряхнул волосами, и под высокими сводами Главного холла зазвучал его приглушенный глубокий голос:

– Я не стал бы ничего говорить, Макарони, зря вас обнадеживать, но, кажется, ситуация изменилась. Она пришла в сознание.