Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов (гет)

Месяц, остававшийся до школы, пролетел почти незаметно. Гарри часто приводил Малфоя в поместье Блэков, где они сначала дрались до изнеможения, а потом общались с портретами, наслаждались кулинарными шедеврами Кикимера или обменивались интересными заклятьями. Так, в арсенал Драко добавилось десятка два защитных чар, которыми Гарри и его друзья в совершенстве овладели во время поиска крестражей, некогда чуть не убившая его «Сектумсемпра», несколько темных заклятий, почерпнутых из снов о жизни Волдеморта. Багаж Гарри обогатился «Серпенсортией» и еще парочкой змеиных заклинаний, атакующими проклятиями из семейной колдовской книги Малфоев и «Адским Пламенем», которое было крайне полезным в борьбе с проклятыми предметами, но крайне опасным в использовании.

Помимо этого, Гарри наконец-то продвинулся в изучении окклюменции. Оказалось, что Снейп не совсем правильно, а вернее, слишком сложно объяснил ему принцип. По словам Драко, очистить сознание не так-то просто, а вот создать «белый шум» — вполне реально. Гарри добавил к этому вечерние тренировки, а потом перешел к практике. Видимо, чисто психологически показывать воспоминания Драко ему было даже неприятней, чем Снейпу, поэтому со второй попытки Малфой наткнулся на блок, а с десятой даже получил ответный удар.

На этом обучение ментальной магии закончилось, так как, по словам Драко, он сам был отнюдь не специалистом и рисковать, связываясь с заведомо более сильным (а главное, не совсем адекватным) волшебником, не собирался.

На платформу 9¾ они отправились вдвоем, не рассчитав, что вызовут этим просто сумасшедший ажиотаж. Волшебники, завидев на перроне стоящих рядом Гарри Поттера и «грязного Пожирателя», едва не роняли вещи. Однако очень быстро успокаивались и расслаблялись, ведь Гарри Поттер не может ошибаться, а значит, Драко Малфой не так уж и плох.

Гермиона прибыла на платформу чуть позже, но сразу же подошла к двум парням. Гарри с радостью обнял подругу, а Драко галантно поцеловал ее руку. В последнее время он немного сбавил темпы покорения девушки, решив, что в школе, когда они будут видеться каждый день, выполнить задачу будет проще. Да и Грейнджер пусть порадуется — они ведь будут общаться на глазах у ее ненаглядного Уизли.

Рыжий оправдал поговорку про говно и появился, едва Малфой его вспомнил. Подлетел к друзьям, закашлялся, увидев его, как-то странно посмотрел на Гермиону и попытался утащить куда-то Гарри. Но фокус не удался, Поттера оставлять без присмотра Драко не собирался по двум причинам. Во-первых, из филантропических соображений — если кто-то выбесит Гарри и тот сорвется, успокоить его будет непросто, а у Драко уже был отличный опыт. А во-вторых, по корыстным причинам — всенародный герой был нужен самому. На самом деле, была еще и третья причина, — личная, — но о ней он старался не думать: общаться с Гарри было интересно, опасно и крайне весело, за полтора месяца он вошел в крайне узкий круг тех, кому Малфой доверял.

Поэтому попытки Уизли покуситься на Поттера провалились. Драко миролюбиво поздоровался и спросил:

— На какие предметы ты записался, Уизли?

Драко считал, что рыжий так или иначе ему будет хамить, но поводов в глазах Поттера и Грейнджер давать не собирался. Нет уж, пусть видят, что грубиян и гад здесь именно Уизли. В общем, так и получилось. На вполне культурный вопрос тот огрызнулся:

— Не твое дело.

Гарри чуть успокаивающе поднял руку и объяснил, что Малфой в некотором роде под его покровительством (эту формулировку они придумали еще летом, чтобы объяснить неожиданную дружбу, не упоминая про спасение).

— Тебя взяли на поводок, Малфой? — хохотнул рыжий, и Малфой с трудом прикусил язык, чтобы ничего не сказать.

К счастью, среди гриффиндорцев в этом не было нужды. Кипящая праведным гневом Грейнджер обрушила на голову дружка все кары небесные, отчитав его как нашкодившего щенка или безмозглого первокурсника. Для себя Драко сделал пометку — если Грейнджер решит таким образом ему что-то высказывать, ее нужно будет сразу же осадить, не грубо, но очень твердо. Уизли порадовал общество, сменив цвет лица на насыщенно-свекольный, после чего вся компания, включая рыжую-младшую, тихо прижавшуюся к плечу Поттера и изображавшую идеальную девушку Героя, отправилась в купе.

Рассевшись и загрузив чемоданы (магией: к счастью, все были совершеннолетними), они приготовились ждать отправления. Гарри сел в стратегически правильном месте — возле выхода. Рядом устроилась Джинни, в угол поместился обиженный Рон. Сидение напротив заняли Гермиона и Драко, причем последний сел прямо напротив Гарри. Не прошло и трех минут, как к ним присоединились Луна и Невилл.

Девушка выглядела грустной и задумчивой, но была одета удивительно спокойно. На ней была банальная школьная мантия, в ушах блестели обычные сережки-гвоздики. Гарри даже подумал, что в Мунго ее слишком сильно вылечили и начал переживать, но первая же ее фраза успокоила его:

— Привет! Драко Малфой, твои нарглы грозят вылезти из твоей головы и переползти на Гермиону. Держи их покрепче, ладно?

Малфой поперхнулся, Гермиона покраснела, Рон недоверчиво уставился на голову Малфоя, надеясь тоже увидеть нарглов, а Луна спокойно села на свободное место у окна, сообщила, что будет скучать по этому лету, которое пахло шоколадом и деревянными досками пола в старом доме и ушла в свои мысли.

Невилл за лето сильно загорел и выздоровел. Его лицо больше не украшали ссадины и кровоподтеки, но появившаяся за прошлый год решительность осталась. Лишившись детской пухлости и застенчивости, он стал выглядеть весьма устрашающе — полнота перешла в рост и широкие плечи, а глаза стали колючими и внимательными. Впрочем, он был счастлив видеть своих друзей, проигнорировал Малфоя, коротко сказал, что летом был с бабушкой во Франции и водрузил на стол горшочек с каким-то явно хищным растением. То пощелкивало тремя раковинами с ресничками и явно было не прочь съесть кого-то. К счастью, пока его жертвами мог стать кто-то размером с муху, не больше.

Места в купе было мало, но Невилла это не напрягло, он чуть подвинул Гермиону и сел рядом с Луной. Друзья понимающе улыбнулись — о том, что Невиллу она очень нравится, все знали уже давно.

Дорога прошла на удивление спокойно: Невилл рассказывал про Францию, Гермиона, взяв себя в руки, рассуждала о том, кто из однокурсников вернется в школу. Зашла речь и об учителе Защиты от Темных Искусств.

— По секрету, — сказал Гарри, — это будет один из авроров. Не самый сильный, но с хорошим боевым опытом.

Все согласились, что в нынешней ситуации это очень даже неплохой вариант.

На перроне их встречал, как обычно, Хагрид. Помахав старшим, он громко начал сзывать первокурсников — их оказалось больше, чем обычно, потому что в этом году в школу приехали и те магглорожденные, которые не получили писем в прошлом. Когда малышей увели к лодкам, Гарри и его компания направились к каретам.

— Так значит, — тихо спросила Гермиона, — это и есть фестралы?

Джинни, Рон и Невилл громко сглотнули — они тоже увидели похожих на рептилий лошадей впервые. Луна рассеянно погладила зверя по носу, и тот ткнулся ей в ладонь. Она никакого страха или трепета перед ними не испытывала, странные кони ей нравились.

Карета с трудом вместила их всех, но до замка доехали без приключений. Недалеко от ворот замка карета остановилась, первым вышел Малфой, и это спасло всех остальных.

Стоило Гарри ступить на землю и оглядеться, как его взгляд остекленел, на лице появилось выражение ужаса, и с палочки посыпались мощные атакующие заклинания.

Гарри снова сражался с Пожирателями, и в ушах гремел ледяной голос Волдеморта: «Отдайте мне Гарри Поттера». Его худший кошмар стал реальностью, Волдеморт вернулся и снова атаковал родной замок, снова убивал самых близких людей. Боковым зрением он заметил поднимающего против него палочку Малфоя и тут же с яростью подумал: «Он под Империо!». Он хотел было расколдовать его, но друг оказался быстрее. Гарри замер.

Сквозь картины битвы начал проступать посторонний звук:

— Война закончилась. Мы все в безопасности, — говорил голос. Битва отступила, Хогвартс был тих.

Малфой держал Гарри за запястья и смотрел в глаза. Во время боя все блоки пали, и Драко видел все, что видел Гарри.

— Все в порядке, — повторил Гарри, постепенно приходя в себя.

К счастью, они ехали в последней карете, и минутного безумия Гарри никто не видел.

— Что это было? — спросил Поттер механическим голосом. После пережитого его колотило, в глазах стоял туман, а в ушах звенело.

— Это называется триггер, — прошептала безумно напуганная Гермиона, — я…

— Читала, Грейнджер, — достаточно резко сказал Драко, — давай к сути дела.

— Если человек переживает что-то страшное, то, оказавшись в том месте, где все произошло, он может… мысленно провалиться в прошлое.

— Нам нужно сейчас пойти на ужин. Гарри, хочешь, я успокою твоих нарглов?

— проговорила Луна, беря парня за ледяную руку.

Гарри кивнул и заглянул в серые глаза Луны. В них был космос, и они обещали спокойствие. Дрожь проходила, а мир снова наполнился привычными звуками, запахами и красками.

— Спасибо.

Они неспешно пошли в Большой зал, Гарри тяжело опирался на плечо Малфоя, Джинни придерживала его, но перед входом пришлось выпрямить спину, нацепить на лицо улыбку и найти силы идти самостоятельно. Их компании предстояло разделиться на пиру, и Гарри заранее было страшно представить, что произойдет, если во время очередного его срыва рядом не окажется Драко.

Перед тем, как толкнуть дверь, Драко внимательно посмотрел на гриффиндорцев и мрачно сказал:

— Следите, чтобы наш герой не прибил кого-нибудь. И не вздумайте сами его останавливать.

— Кто тебя спрашивает, Малфой, — рыкнул Рон, но его слабым жестом остановил Гарри.

— Мы спарринговались все лето. У тебя или Гермионы против меня просто не будет шансов. Я убью вас раньше, чем пойму, что вы хотите мне помочь.

Они наконец вошли в зал и разошлись по факультетам. Рядом с Гарри встал Рон, готовый подставить плечо, если понадобится. Гарри с трудом сел на лавку, на автомате помахал рукой всем, кто приветствовал его громкими криками и был счастлив, когда друзья окружили его. Справа и слева сидели Джинни и Рон, а напротив — Невилл и Гермиона. Недалеко села довольная жизнью Лаванда Браун, которая поздоровалась с героями радостно, но вежливо.

После распределения, которое в этом году проводил Флитвик, профессор МакГонагалл поприветствовала учеников и пожелала удачного учебного года. О войне и потерях сказано не было ни слова. Гарри подумал, что очень странно начинать пир, не слыша полусумасшедших или полугениальных речей Дамблдора, его любимого «Олух! Пузырь! Остаток! Уловка!». Странно не натыкаться на мрачный взгляд одетого вечно в черное Снейпа. Странно не слышать вспышек фотоаппарата Колина Криви. Многие маги пережили войну и постарались ее забыть. Гарри Поттер продолжал воевать каждой клеткой своего тела, каждым вздохом. Он не умел жить в мире и безопасности. И он знал, что его ждет очень трудный учебный год.