В плену (гет)

Спала Кэрол плохо. Вспоминала тяжесть маленького пакетика с порошком в кармане своего халата и, не открывая глаз, тянулась его пощупать — не приснилось ли. Вспоминала слова Мэрла и гадала, что же он ещё от неё потребует — и сможет ли она выполнить все, как надо? Вспоминала выражение лица Дэрила…

Прости, дорогой, иначе было никак.

Она ожидала увидеть в его глазах все тот же холод наутро, но он лишь криво улыбнулся одним уголком губ. Больше не злится? Или не считает нужным обижаться на такую, как она?

Он — не убийца. Даже Мэрл, получается, не убийца. А вот она…

— Так, дорогуша, а теперь я задам тебе пару вопросов, — после завтрака, даже не поблагодарив её, как обычно, напряженно начал Мэрл.

София удивлённо взглянула на него и тут же прижалась к Кэрол, словно ощутив испуг матери. Дэрил сжал кулаки и быстро спрятал их под стол, чтобы ничем не выдать своего напряжения.

— Задавай, — кивнула Кэрол.

Почему её голос так дрожит? Её голос — той, которая собралась сделать самое страшное… собралась убить. Как же она убивать будет, если боится самых обычных вопросов?

— Магазин, где не только хавка, а всякие такие ништяки, — Мэрл неопределенно поводил руками перед своим лицом, — ближайший, где находится?

— В пяти минутах ходьбы, — радостно выдохнула Кэрол — действительно, ничего страшного. — Я могу нарисовать, как пройти.

— Нет, — мотнул головой он и замолчал.

Молчал Мэрл долгих пять минут, и эту напряжённую тишину не смел нарушить никто, видя его выражение лица и ощущая, что он готов взорваться при любом неверном движении.

Наконец он хлопнул обеими ладонями по столу и неторопливо поднялся с места, подходя к окну.

— Короче так, цыпа, мой братишка тебе верит, я вроде как тоже увидел вчера, что тебе на руку нам помочь без лишней шумихи. Так что я рискну выпустить тебя в этот гребаный магазин. Пять минут туда, пять минут обратно, пять… ладно, десять минут там. Итого двадцать минут. Поняла?

— У меня обычно уходит полчаса на то, чтобы купить продукты на неделю, Эд засекает… так что если покупать не очень много…

Дэрил фыркнул так громко, что Мэрл даже оглянулся на разъярённого признанием Кэрол брата. А она сама только удивлённо посмотрела на него: что такого она сказала? Для неё это было привычной обязанностью. Она уже приспособилась. И даже умудрялась выкраивать пару лишних минут, чтобы не нестись в магазин сломя голову, а спокойно пройтись, насладившись свежим воздухом в одиночестве.

Если бы они жили в лесу, если бы рядом не было соседей, способных специально или ненароком доложить Эду о её прогулках, она по полдня бы на улице проводила — так истосковалась по свободе…

— Тебе надо будет купить только две краски для волос: черную и рыжую.

— Нахрен? — тут же насторожился Дэрил.

Но Мэрл не обратил на него ни малейшего внимания.

— Так что давай, цыпа, собирайся и шуруй. Время я засеку, а твой цыплёнок на всякий нехороший случай посидит пока со мной. Так что делать глупости не советую.

Торопливо кивнув, Кэрол прошла в прихожую и, взглянув в зеркало, потянула с полки серый шарф. Замотала криво обрезанные волосы, чтобы не вызывать у соседей и кассира лишних вопросов, и взглянула на часы на запястье.

Десять часов, семь минут — она должна вернуться как можно быстрей. Она оставила тут самое дорогое. Софию.

И она почти бежала по улице, сжимая несколько долларов в кармане и молясь о том, чтобы в магазине не было очереди. Её молитвы оказались услышаны.

Десять тринадцать — она расплатилась на кассе за первые попавшиеся коробки с краской нужного цвета.

Десять шестнадцать — она наконец сбежала от скучающей кассирши, удивившейся, зачем ей целых две краски разных цветов. Все для любимого мужа, который впал в депрессию по случаю кризиса среднего возраста. Она хочет повысить ему настроение, оживить отношения — покраситься в рыжий цвет, а если вдруг ему не понравится, закрасить черным.

Десять двадцать — она, запыхавшаяся, влетела в дверь и, заскочив в гостиную, оперлась спиной о стену: Мэрл учил Софию играть в шашки.

Ноги отказали, и Кэрол, нервно хихикнув, медленно скользнула на пол. Поставила перед собой две краски и подняла взгляд на братьев.

— Офигеть — скорость! — восхитился Мэрл.

— Я не буду рыжим, — возмутился — кажется, уже не в первый раз — Дэрил, с ужасом глядя на краску.

— Ладно, братишка, не ссы, пошутил я. Из тебя, герой-любовник, мы сделаем жгучего брюнета! А мне и рыжим побыть не стремно. Я себе ещё и усы оставлю, когда наконец побреюсь. Их тоже покрасишь, цыпа.

— Я?

— Ты, дорогуша. Это предпоследняя моя просьба, так что не парься, больше ничего сложного.

Кэрол никогда и никого не красила, но это действительно оказалось очень простым. Особенно с Мэрлом — он спокойно высидел всю процедуру на месте и вовремя пошёл смывать краску, что-то насвистывая себе под нос.

Дэрил краситься не хотел. Мрачно изучил все тюбики и вздрогнул, когда руки Кэрол коснулись его волос.

— Расслабься, дорогой, это не больно.

Он тяжело вздохнул и напрягся ещё больше. С ужасом взглянул на свою голову, замотанную пакетом, и улыбнулся, только увидев выходящего из ванны ярко-рыжего Мэрла.

— Надеюсь, я таким дебилом выглядеть не буду, — буркнул он, пока радостная София скакала вокруг его брата, восторгаясь новым образом.

— Ты будешь красавчиком, — прошептала ему на ухо Кэрол и быстро стерла ватным диском случайный мазок краски с его щеки.

Он фыркнул и отдернулся. О том, что краску пора смывать, ему пришлось напоминать.

С чёрными волосами Дэрил выглядел необычно. Но ему действительно шло, Кэрол не ошиблась. И хотя он бухтел недовольно весь вечер, он и сам казался вполне довольным результатом.

Когда пришло время ложиться спать, Кэрол, затаив дыхание, взглянула в его сторону: неужели это все? Неужели они так и попрощаются? Словно чужие?

А Дэрил, даже не посмотрев на неё, просто взял и не запер детскую. И ключ доставать не стал. Просто прикрыл дверь. Просто встал ей навстречу двадцать минут спустя, когда София уснула. Просто запер дверь кабинета во избежание новых визитов Мэрла. Просто обнял её крепко.

Да так и замер. И словно весь мир замер вместе с ними. И только слёзы Кэрол текли, не переставая.

— Эй, ты что? — он чуть отстранился и, коснувшись пальцами её подбородка, заглянул в лицо.

— Не хочу, чтобы ты уходил, — призналась она.

Ему. И самой себе.

— Не хочу уходить, — едва слышно и совсем неразборчиво пробормотал он в ответ.

Они оба давно привыкли, что их желания ничего не стоят.