Парадоксы (гет)

Мужество — сила для сопротивления; храбрость — для нападения на зло.

Пьер Буаст

Здесь было холодно и темно, но резкий запах соли выдавал близость моря.

— Люмос!

Кончик её палочки мигнул слабым голубым огоньком и тут же вновь погас.

— Люмос Максима! Ну же!

Магия не откликалась. Гермиона в панике обернулась и вскрикнула от неожиданности, упершись плечом в каменную стену. Она подняла руку и ощупала предмет, на который наткнулась.

— Инсендио!

Расчёт оказался верным. Факел вспыхнул, и взору Гермионы предстало жутковатое зрелище.

Она стояла на берегу подземного озера, такого огромного, что противоположенного берега ей рассмотреть не удавалось. Вдали мерцал единственный источник света — странный зелёный огонёк, отражавшийся в тёмных неподвижных водах.

Гермиона сделала несколько шагов и, подойдя к краю озера, заметила небольшую лодку, мерно покачивающуюся на воде. Видимо, здесь это было единственным способом передвижения. В дальнем углу пещеры что-то зашуршало, и гриффиндорка вновь почувствовала нарастающую панику.

Не давая себе ни минуты на раздумья и сомнения, Гермиона впрыгнула в лодочку и та, повинуясь неизвестному волшебству, двинулась к небольшому острову, на котором находился странный источник зеленоватого свечения. Девушка прищурилась — лодка подплыла ближе и все различимее во мраке становился каменный постамент.

Свечение становилось все ярче и, спустя несколько минут, лодка остановилась, причалив к гладкой поверхности чёрного каменного монолита, который и составлял остров. Гермиона аккуратно переступила борт и сошла на берег.

Ровно посередине островка, на небольшом возвышении располагалась круглая чаша, на дне которой находился богато орнаментированный золотой медальон.

Гермиона протянула руку, пытаясь дотронуться до кубка, но натолкнулась на невидимую преграду. Мощный магический барьер, неосязаемый, но удивительно прочный, не давал даже приблизиться к артефакту.

На этот раз шорох был громче и прозвучал где-то совсем близко. Гермиона определённо услышала чьё-то дыхание у себя за спиной, но как только она повернулась, все звуки вновь исчезли, словно их поглотила тьма.

— Какое странное место,— прошептала Гермиона.

Вязкий мрак и абсолютная тишина действовали на нервы, интуиция сигналила об опасности, но упрямая гриффиндорка, стараясь не поддаваться страху, продолжала скрупулёзно осматривать чашу. Она обошла её со всех сторон, пытаясь найти хоть малейшую лазейку. И, наконец, когда Гермиона уже почти отчаялась добраться до медальона, в магической защите обнаружилась небольшая брешь.

— Депримо, — довольно произнесла она, снимая барьер и хватая свой трофей.

И в эту же секунду её кисть оказалась зажата в тисках чьей-то сильной руки. Гермиона подняла голову, и, увидев, кто её держит, задохнулась от ужаса.

Этих существ сложно было назвать людьми. Скорее всего, они являлись таковым при жизни, но теперь сохранили мало человеческих черт. Пятна разложения на серой коже, белые слепые глаза и грязные лохмотья, висевшие на худых телах — вот и все, что выдавало в них некогда живых.

Мертвец ещё сильнее вывернул её руку, и волшебная палочка вместе с медальоном выпала из пальцев Гермионы. Ведомая инстинктом самосохранения, девушка замахнулась и изо всех сил врезала существу по голове горящим факелом. На удивление это сработало — её отпустили. Но, не успела она поднять палочку, как на месте поверженного врага возникла целая армия. Потревоженные мертвецы появлялись из тёмной воды, медленно карабкаясь по камню. Рты их были оскалены, глаза пусты, а полуразложившиеся руки бесцельно загребали воздух, стремясь добраться до Гермионы.

Факел зашипел и погас. Она осталась совершенно беззащитной, но все же ещё пыталась отбиваться, понимая, что силы иссякают. Толпа живых мертвецов смыкалась полукругом, тесня её все ближе к кромке воды.

Паника уступала место безучастности. Гермиона вновь замахнулась факелом, ставшим всего лишь бесполезной деревяшкой, но один из утопленников легко выбил его у неё из рук.

Она потеряла равновесие и упала прямо в воду, не успев даже набрать воздуха в грудь. Её тут же обхватили за ноги, за горло и волосы, потянув вниз, туда, где Гермиона Грейнджер должна была стать одной из тысячи таких же трупов.

И когда она последний раз взглянула вверх, прежде чем навсегда закрыть глаза, на воде пронёсся огненный смерч, яркой вспышкой осветив пещеру. Склизкие руки отпустили Гермиону, и она, собрав последние силы, и уже ощущая безумное жжение в лёгких, в два мощных гребка оказалась на поверхности.

Судорожно кашляя, ничего не видя перед собой, Гермиона кое-как выкарабкалась на берег и, растеряв остаток сил, ничком упала прямо на холодный камень. От холода и шока её трясло, как в лихорадке.

Сознание от пережитого, видимо, тоже помутилось, поскольку вдруг Гермионе почудилось, что её обнимают, прижимая к тёплой человеческой груди и закутывая в мантию. И она, повинуясь порыву, вцепилась в этот единственный источник тепла среди могильного холода и мрака.

— Грейнджер, если ты порвёшь мою любимую рубашку, то инферналы покажутся тебе детской забавой. И вообще, скажи на милость, как ты здесь очутилась?

Она широко распахнула глаза. На неё сверху вниз строго взирал Тёмный Лорд.

* * *

Гермиона все ещё дрожала, а ноги совершенно отказывались ей повиноваться, поэтому обратный путь к выходу из пещеры Волдеморту пришлось буквально нести её на себе.

— Возможно, ты всё-таки соизволишь идти самостоятельно?— спросил он, когда лодка причалила к противоположенному берегу пещеры.

Гермиона промолчала, перепугано вглядываясь в тёмную гладь воды.

— Ясно, — вздохнул Тёмный Лорд, подхватывая её подмышки. — Тогда хоть создавай видимость.

Судя по её состоянию, девчонка была в шоке и в этом не было ничего удивительного — встреча с инферналами мало кого может оставить равнодушным. Но все же Волдеморт недооценивал Гермиону Грейнджер. Как только они вышли из пещеры, она начала приходить в себя. Он наблюдал, как она постепенно выпрямляет спину и вновь гордо поднимает подбородок, как в глазах снова появляется прежний мятежный огонь и жажда знаний:

— Что это было?

Да, она вновь становилась сама собой. Он усмехнулся, поудобнее перехватив её за талию.

— А на что это было похоже?

— На отвратную экранизацию магловских фильмов ужасов, — Гермиону передёрнуло, когда она вспомнила мёртвую руку, тащившую её на дно озёра.

— Согласен с тобой, приятного мало,— как-то странно вглядываясь в её лицо, произнёс Волдеморт. — Для этого я их и создал. И все же, как ты здесь оказалась?

Гермиона настороженно покосилась на него.

— Смысла утаивать всё — равно нет, — напомнил он ей. — Я узнаю сам, но это будет несколько болезненно.

— Я расскажу,— пообещала она. — Только давайте покинем это место.

Тёмный Лорд кивнул и притянул её ещё ближе к себе.

— Ты уже умеешь трансгрессировать?— шепнул он ей на ухо.

Гермиона покачала головой.

— Тогда держись крепче.

Её грудь словно сдавило железным обручем, перед глазами все поплыло. Гермиона пошатнулась и... упала на ковёр в своей комнате Норы.

Здесь все осталось по-прежнему, словно и не было тех страшных часов, за которые она чуть было не распрощалась с жизнью. Разве что свечка на прикроватной тумбочке почти догорела, чадя чёрным дымом.

— Вы что..?

— Не удивляйся, расположение Норы никогда не было для нас секретом. Кстати, Белла очень хотела навестить семейство Уизли на это Рождество. Я запретил ей.

— Почему? — глупо спросила Гермиона, оседая на кровать.

— Ну и бардак... — вместо ответа задумчиво протянул он, разглядывая комнату, — разве так можно?

Гермиона обессиленно закрыла лицо руками. Книга, норовившая оттяпать пальцы, мрачная пещера, мерзкие твари, желающие смерти всему живому — слишком много событий за один вечер. Волдеморт, гордо восседавший на её кровати, укрытой заштопанным розовым покрывалом, являлся апогеем этого безумия.

— Откуда это у тебя?

Его требовательный голос вернул её к реальности. Она догадалась, о чём идёт речь, даже не поднимая головы.

— Сегодня вечером Гарри пришло письмо...

Тёмный Лорд внимательно, ни разу не перебив, выслушал её рассказ, мрачнея на глазах.

— Да, любопытно... Он явно не рассчитывал, что в пещере ты окажешься одна. Скорее всего, планировал уничтожить вас троих разом. Избавиться от одного руками другого... Где письмо?

— Было рядом с книгой, -— растерялась Гермиона. — Возможно, упало... Сейчас поищу.

— Не трудись, — он устало провёл рукой по лицу. — Это Чары Самоуничтожения. Вот теперь я узнаю его стиль.

— Чей?— насторожилась она.

— Неважно.

— Сегодня ночью я едва не погибла,— возмутилась Гермиона. — Нет, это крайне важно.

— Какое мне до этого должно быть дело? — поморщился Тёмный Лорд.

— Не знаю, но вы же не оставили меня там в компании этих ваших инферналов. — парировала Гермиона.

— Только потому, что ты бы даже их всех извела своими бесконечными вопросами, — раздражённо бросил он, не желая признаться самому себе в том, что лжёт.

Но Гермиона, казалось, даже не услышала его. Её карие глаза лихорадочно заблестели на бледном лице:

— Это и есть ваша тайна, да? — прошептала она, пытаясь поймать его взгляд. — Тайна вашего бессмертия?

— О чём это ты?

— В письме было сказано, что книга — путь к тайнам вашей души. То есть, ваша душа и была тем медальоном в пещере? Но как?

Волдеморт взглянул на неё, находя пугающее сходство с мёртвым двойником из своего недавнего сна. И вдруг, несмотря на серьёзность вопроса, ему захотелось ощутить её прикосновение, тёплое, живое, настоящее. Он резко поднялся, стряхивая наваждение, и проклиная себя за неуместное желание.

— Поздравляю, — жёстко проговорил он, отходя на безопасное расстояние,— видимо, перед лицом смерти ты начинаешь соображать гораздо лучше. Типичная черта многих гриффиндорцев. Хочешь знать как? Отвечаю тебе: буквально. Но в медальоне хранилась лишь одна часть моей души.

— Какой же ритуал способен разделить душу?! — пораженно воскликнула Гермиона.

— Не ритуал, мисс Грейнджер. Действие. Скажи мне, что и у маглов, и у волшебников является тяжелейшим преступлением?

Она подняла на него глаза, в которых читался страх:

— Дамблдор знал об этом?

— Да.

— И именно этот... эта...

— Крестраж. Да, именно он стал причиной его гибели.

Гермиона кивнула, со странным спокойствием восприняв этот факт. Впрочем, она никогда и не сомневалась, что смерть директора — дело рук Волдеморта.

— Как хорошо все было продумано, — принялся между тем размышлять Тёмный Лорд. — Либо вы погибаете в Хрустальной Пещере, либо узнаете тайну крестражей, тем самым получая возможность уничтожить меня.

— Или мы уничтожаем крестраж сразу, — упрямо заявила Гермиона. — Если бы я была не одна, уверена, мы смогли...

— Не смогли, — отрезал он. — Во-первых, потому что мою защиту вы сняли бы ценой как минимум одной жизни. Во-вторых, потому что, — он запнулся, и Гермиона обратила внимание, что этот разговор даётся ему нелегко, — он уже был уничтожен. Этот таинственный аноним побывал в пещере незадолго до тебя.

— Уничтожен? Так значит, вы теперь...?

— Не спеши радоваться, это не означает, что я смертен, — отчеканил Волдеморт.

Она нахмурилась:

— Сколько человек вы убили?

— Много.

— И вам кажется, что это достойная плата за бессмертие?

— Не тебе судить о подобных вещах.

— А кому? — горько спросила Гермиона. — Вам? А как же души убитых вами людей? А как же ваша душа? От неё хоть что-нибудь осталось?

Тёмный Лорд отвернулся, замерев возле окна.

— Ложись спать, — и, перед тем как трансгрессировать, еле слышно добавил: — Видимо, что-то осталось.