Фантастические драбблы (джен)

Малыш нюхль заболел. Ньют сообщил об этом Тине, когда она запаковывала подарки, разложив их на столе стопками, и прикидывала, ничего ли не забыла. Они разделили обязанности, чтобы успеть всё вовремя, и свою часть подготовки Тина уже заканчивала. Осталось упаковать только три подарка: для Криденса, Нагини и Банти. Но слова Ньюта немного изменили планы и общий рождественский настрой.

— А? С чего ты взял? — она вскинула голову и взглянула на жениха. — Сегодня утром все четверо были активны и веселы.

Если Ньют, будучи магозоологом, также был и ветеринаром немного, то Тина вообще не представляла, каким болезням подвержены нюхли и каким образом их нужно лечить, а оттого паника тотчас завладела ею. Она всё ещё надеялась, что ослышалась, но поникшие плечи Ньюта говорили об обратном.

— Сама взгляни, — он кивком пригласил Тину в гостиную, и она, отложив подарочную упаковку, без пререканий последовала за ним.

Картина её ожидала, в принципе, привычная. Один из малышей силился запихнуть в сумку целую гирлянду. Получалось у него, к слову, успешно: от гирлянды остался буквально самый хвостик, но ловкие лапки поспешно затолкали и его. Второй детёныш балансировал на стеклянном шаре с росписью в виде снежинок, полностью сосредоточившись на этом нелегком деле. Лапы третьего торчали из яркого красного носка, висящего над камином. А вот четвёртый… Четвёртый просто лежал на подлокотнике кресла, печально опустив голову на сложенные лапы.

— Он в этом положении уже час, — сказал Ньют тихо, склонившись к уху Тины. — Окрас клюва и лап яркий, лоб холодный, шерстка блестящая. Никаких признаков из тех, которые свойственны больному нюхлеру, но само поведение…

Он замялся, подбирая слово.

— Нетипично, — закончила за него Тина.

Вокруг было столько красочной мишуры, шуршащих блестящих оберток, ёлочных игрушек и огоньков — раздолье для нюхлера. Откровенно говоря, Ньют потому и взял детёнышей из Зверятника — порадовать. Вот только радовались не все, и это, определённо, было плохим признаком.

Тина прошла к креслу, опустилась на пуфик и аккуратно пересадила маленького рыжего нюхлера к себе на колени. Он выглядел вялым, лапы расслабленно болтались, маленькие ушки плотно прижались к голове. Дыхание нюхлера было тяжёлым, надрывным — Тину его состояние перепугало до полусмерти.

— Ньют, я, конечно, не сомневаюсь в твоих способностях магозоолога, но не вызвать ли врача? — обеспокоенно спросила она. — А до тех пор мы бы могли… Не знаю… Температуру ему измерить хотя бы…

Она погладила нюхлера по пушистой шерстке, пока ещё мягкой и тонкой, нисколько не похожей на жёсткую шкурку старших особей. Малыш был ещё таким уязвимым и неокрепшим…

— И, может, выпустить его маму?

Ньют окинул взглядом гостиную. Вторая гирлянда также успела скрыться в нюхлесумке, носок — свалиться с крючка на пол, а шар балансировал уже у самого края стола. Очевидно, Ньюту идея привести сюда ещё и мамочку не особо пришлась по душе. Более того, он применил «акцио» к трём нарушителям спокойствия и взмахом волшебной палочки направил их в Зверятник. Как есть, с гирляндами и серпантином.

— Я позвоню в клинику, — рассеянно сказал Ньют, направляясь к телефонному аппарату. — Сочельник. Но всё же, я надеюсь, врач на месте.

После непродолжительного разговора стало понятно: врача нет. Если бы обнаружился хоть секретарь… Но, увы, на звонок вовсе никто не ответил.

— Тогда свяжусь с Дамблдором, — решил Ньют, опуская телефонную трубку на аппарат. — В Хогвартсе есть специалисты. Хотя честно, Тина, я многие годы изучал фантастических созданий, их болезни в том числе. Его состояние не похоже ни на одну болезнь ни одного справочника.

Он почесал затылок, прикусил губу и, подойдя к креслу, опустил пальцы на голову малыша, рядом с пальцами Тины. В любой другой момент она испытала бы приятное волнение от случайного касания, но сейчас было не до этого. Ни до чего.

— Как считаешь… — Тина запнулась, а через миг выдала тихо: — Это опасно?

Ньют не ответил. Даже головой не махнул, дабы подтвердить или опровергнуть.

— Я измерю температуру, — сухо сказал он, убирая руку. — Дамблдор наверняка спросит об этом.

Когда Ньют скрылся в подсобке, где наряду со съестными запасами держал и лекарственные препараты, Тина, аккуратно просунув ладонь под брюшко детёныша, приподняла его повыше и прижала к груди. Тот тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Крохотный розовый язычок вывалился из клюва, и малыш не стал его подбирать. Не очень хороший признак.

— Ньют… — осторожно, чтобы не напугать детёныша, позвала Тина. — Мне кажется, что-то с ним не то.

Ньют ворвался в помещение как вихрь. Движения его были резкие и грубые. Не обратив внимания на слова Тины, он взял малыша из её рук и бесцеремонно сунул пальцы в нюхлесумку.

— Я знаю, что с ним не так… — проговорил он немного сердито, но Тина ощущала, что его злость напускная.

Схватив малыша за хвост, Ньют перевернул его и почесал пузико. Что-то оранжевое скользнуло к ногам и практически бесшумно опустилось на пол. Затем ещё. И ещё. Много оранжевых ленточек разного размера. Запахло мандаринами.

Ньют всё щекотал малыша, а шкурки — теперь Тина не сомневалась, что это именно они — в бесконечном потоке сыпались на ковёр.

— Недельный запас, Тина, — Ньют нахмурился и усилил щекотку. — Он слопал недельный запас мандаринов. Конечно, теперь ему нехорошо. А я-то всё гадаю, с чего это ему блестяшки не интересны, а он просто пошевелиться не может!

Ньют перевёл взгляд на нюхлера и любовно улыбнулся.

— Толстое ты пузико, любишь мандаринки?

Тина, осознав, что детёнышу ничего не грозит, с шумом выдохнула. Тяжесть, лежавшая на её плечах, испарилась бесследно. Нюхлер не был болен, он просто не смог вовремя остановиться. Впрочем, когда нюхлеры отличались сдержанностью?

Глядя на спокойного Ньюта, чешущего лохматый животик нюхлёнка, Тина поняла, что рождеству больше ничего не угрожает. Осталось всего-то вытряхнуть из остальных трёх сумок праздничные украшения и допаковать, наконец, подарки.