Где наша не пропадала (джен)

После запуска котла Лань Цижэнь поднимался к себе в глубокой задумчивости. Не шли у него из головы слова Сан Саныча о том, что без своей супруги тот возвращаться в своё время и в своё тело не собирается. А это значило, что Лань Цижэню нужно было срочно найти женщину, которая согласилась бы последовать за ним в древний Китай. Но у него никого даже на примете на эту роль не было. Даже если бы и была женщина, подходившая на роль его жены, то вряд ли бы она согласилась отправиться с ним невесть куда и невесть когда. Скорее всего, просто сочла бы его сумасшедшим, если бы он предложил ей подобное. Да и нечестно было так использовать другого человека.

Погружённый в свои мысли, он не сразу заметил женщину с тортом в руках, мявшуюся под его дверью. Услышав его шаги, она обернулась и растерянно улыбнулась. "Наверное, новая жилица", — подумал Лань Цижэнь и обратился к ней:

— Здравствуйте. Вы ко мне?

— Здравствуй, Саша. Что, не узнал? Ну да, конечно, я постарела и пополнела. Совсем непохожа на твою одноклассницу, которую ты когда-то звал замуж...

— Не в том дело, — поспешно запротестовал Лань Цижэнь. На его взгляд, женщина была немолода, но всё ещё красива зрелой красотой осенних листьев клёна. — Просто у меня после травмы произошла частичная потеря памяти, — озвучил он привычное объяснение на все случаи жизни. — Поэтому не сочтите за невежливость и напомните мне, пожалуйста, ваше имя.

— Ирина, девичья фамилия Савченко.

— Ну, заходите, Ирина, коли пришли, — сказал он, отпирая дверь и делая приглашающий жест.

— Спасибо, что не прогнал, учитывая то, как мы расстались, — с грустной усмешкой ответила женщина, проходя внутрь.

— Что было, то осталось в прошлом. Я был тогда другим человеком, — сказал Лань Цижэнь и ничуть не соврал. — А в честь чего торт?

— Ты же всегда любил сладкое, вот и купила твой любимый "Киевский", — ответила она, протягивая ему коробку. — С чего такие церемонии, мы ведь давно знакомы и всегда были на "ты"?

— Тогда располагайся, а я пойду заварю чай, — быстро перестроился Лань Цижэнь. — Я в последнее время пью только зелёный. Надеюсь, что и тебе он придётся по вкусу.

— А раньше предпочитал кофе, — заметила женщина и, сняв пальто в прихожей, уверенно направилась в ванную мыть руки. Затем она явилась на кухню и предложила: — Давай порежу торт.

Не успел Лань Цижэнь ответить, как она открыла один из навесных шкафчиков так, словно всю жизнь здесь хозяйничала, и достала оттуда тарелки. В ответ на его удивлённый взгляд пояснила:

— Здесь почти ничего не изменилось.

Лань Цижэнь пожал плечами и залил кипятком чай в фарфоровом чайничке. Давно он не испытывал подобной неловкости. Ирина потянулась к полке с чашками, но Лань Цижэнь покачал головой и достал более удобные для него пиалы. Торт оказался чересчур сладким, но под чай без сахара оказался в самый раз. По привычке он ел молча. Женщина же, похоже, хотела, но не решалась что-то ему сказать. Доев и допив, наконец, она заговорила:

— Надеюсь, ты простил меня за то, что я тогда отказалась выйти за тебя замуж. — "Мгм", — промычал Лань Цижэнь, не зная, что ответить на подобное признание. — Я любила тебя, но меня пугала перспектива оказаться в маленьком военном городке, а потом мотаться за тобой по необъятным просторам нашей Родины. А Пашка предлагал выйти за него и поехать жить с ним в Сочи, где у него была тётка. И родители всячески подталкивали меня к браку с ним, ты же казался им слишком грубым и неотёсанным. Красивая жизнь в Сочи обернулась для меня каторгой, потому что я так и не смогла полюбить своего мужа. Он чувствовал это и вскоре нашёл себе любовницу, потом ещё одну и ещё... Наверное нужно было сразу уйти от него, но я оставалась ради детей, а теперь они стали взрослыми и самостоятельными. Так что, когда я получила известие от отца о смерти матери, то подала на развод и взяла билет домой, чтобы позаботиться о престарелом отце.

— Как здоровье твоего батюшки? — вежливо поинтересовался Лань Цижэнь, не зная, что сказать в ответ на её откровения.

— Он умер месяц назад, — сдержанно ответила она.

— Прими мои соболезнования. Значит, сейчас ты свободна от каких-либо обязательств. Скажи, а сейчас ты поехала бы со мной? — озвучил Лань Цижэнь шальную мысль.

— Хоть на край света, — уверенно заявила Ирина. — Пока ждала тебя, соседи успели рассказать о твоих талантах решать бытовые проблемы, так что теперь точно знаю, с тобой не пропаду.

— На край света не надо. Давай для начала съездим в Китай, — предложил Лань Цижэнь, понявший, почему прапорщик Курочкин так и не женился. Интересно, кого тот предпочтет, узнав, что его старая любовь теперь решила вернуться к нему? Лань Цижэнь не был сейчас уверен в правильности своих поступков, но у него ещё была возможность оставить всё, как есть. Вот доберётся до места, найдёт послание от прапорщика и узнает, сумел ли Вэй Усянь изобрести способ вернуть их на свои места, тогда и решит. И Ирине все расскажет начистоту. Пусть решает сама, готова ли на такой обмен.

— Это наверняка ужасно дорого, — сказала она.

— Не дороже денег, а их с собой в могилу не возьмёшь, — ответил он и включил планшет. — Если лететь без багажа лоукостами и с пересадками, то отложенной мной суммы хватит на двоих, — заключил он, покопавшись в приложениях авиакомпаний. — Жить будем не в столичном отеле, а на съёмных квартирах в глубинке, так будет дешевле.

— Так не пойдёт. У меня тоже есть кое-какие сбережения, поэтому за себя я сама заплачу. Мне только с работой надо будет вопрос уладить — я тут бухгалтером в водоканал устроилась. Когда летим? — сказала эта решительная женщина, не подозревая, в какую авантюру влипла.

— Более дешёвые билеты с вылетом через три месяца. Надеюсь, этого времени хватит, чтобы завершить все наши дела здесь, — сказал Лань Цижэнь, надеясь, что за это время узнает её получше и сможет решить, сможет ли жить с ней как с супругой. Цансэ-санжэнь оставила неизгладимый след в его сердце, а заботы о племянниках и делах ордена не оставляли времени на размышления о браке. Поэтому Лань Цижэнь свыкся с мыслью, что всю жизнь проживёт одиноким.

— Даже не верится, что я смогу увидеть Запретный город и Великую Китайскую стену! — хлопнула в ладоши Ирина.

— Я тебе ещё одну великую стену покажу и самые красивые в мире места, — пообещал он. Даже если ничего не выйдет с перемещением в прошлое, то это путешествие всё равно подарит массу прекрасных впечатлений им обоим.

* * *

И вот, наконец, утомительный перелёт был позади, как и не менее утомительные экскурсии по Пекину и поездка к Великой Китайской стене. А впереди было путешествие в Облачные Глубины, ныне обозначенные на картах как национальный заповедник. Оставалось лишь гадать, в каком виде сохранились они до нашего времени и не разрушена ли Стена Послушания.

И ступени, ведущие к воротам, и окружавшая резиденцию ордена стена на удивление были на месте. Вот только перед воротами теперь находилась касса, где следовало предъявить документы и приобрести входной билет, в качестве которого выдавалась имитация нефритового жетона из пластмассы.

— Ой! Какая прелесть! — восхитилась Ирина.

Лань Цижэнь же неодобрительно покрутил в руках подделку и цокнул языком. Адепты в белых одеяниях с обычными лентами на головах проверили на входе их жетоны и попросили подождать гида. Вскоре к ним приблизился парень в драных джинсах и чёрной футболке, длинные волосы которого были стянуты красной лентой, В этом парне Лань Цижэнь с удивлением узнал Вэй Усяня.

— Ты?!

Тот расплылся в ослепительной улыбке и церемонно поклонился гостям, после чего затарахтел на английском:

— Рад приветствовать дорогих гостей национального заповедника Облачные Глубины. Как вы сможете сейчас убедиться, здесь всё сохранено в первозданном виде. Я покажу вам печально известную Стену Послушания ордена Гусу Лань, учебные и жилые павильоны, общую столовую и холодные источники, которые, согласно легенде, возвращают не только здоровье, но и молодость. Вы сможете не только отведать традиционные блюда местной кухни и отдохнуть в беседке или павильоне и насладиться игрой на гуцине.

— Где Ванцзи и Сичэнь? — автоматически перейдя на китайский, спросил Лань Цижэнь. Если уж этот поганец сумел дожить до нынешних времён, то Ванцзи с его уровнем самосовершенствования и подавно должен был, если, конечно, снова не оказался втянут в сомнительные делишки этого поганца.

— Лань Чжань, вернее, Учитель Лань ведёт занятия у старших адептов. А глава Лань отбыл с визитом в Юньмэн. Простите, но мы не знали, когда именно вы приедете, поэтому он не смог лично вас встретить, — не иначе, как из вредности, ответил на английском Вэй Усянь.

— Постойте, вы, что, знакомы? — удивилась Ирина, с трудом, но всё же разобрав китайский английский.

— К несчастью, да, — ответил ей Лань Цижэнь. — Вэй Усянь, а что случилось с прежним Учителем Ланем?

— После смерти супруги старейшина Лань удалился в ледяную пещеру, где ушёл в настолько глубокую медитацию, что почти неотличим от мертвого. Но не беспокойтесь, он оставил инструкции, как его разбудить. Я уже послал к нему целителей, — ответил тот.

— Это значит, что ты не нашёл способа и мы приехали зря? — выдохнул Лань Цижэнь.

— Нашёл, — обиженно надул губы Вэй Усянь. — Вот только вы оба после этого отказались меняться местами.

— Врёшь! Я ни от чего отказывался! — воскликнул Лань Цижэнь, никогда не доверявший этому тёмному отродью.

— Саша, о чём это вы? — вмешалась Ирина.

— То есть вы не объяснили своей супруге, что собирались утащить её в прошлое. Снова "забрать и спрятать". Как это по-Ланьски, — с издёвкой ответил экскурсовод, и Ирина с недоумением уставилась на него.

— Пока не сказал. Я действительно до сих пор ничего не решил. И вообще, это не твоё дело, — проворчал Лань Цижэнь.

— Скоро решите. Это ведь для вас будущее, а для нас — уже прошлое.

— Молодой человек, мы с Сашей пока даже не женаты... — начала Ирина.

— Ай, ай, ай, какая распущенность, достопочтенный, — встрял Вэй Усянь. — Если хотите, можем устроить вам традиционную китайскую свадьбу в храме предков клана Лань. Мы с Лань Чжанем там поженились...

— Молчать! Вэй Усянь! — заорал Лань Цижэнь.

— На территории Облачных Глубин запрещено шуметь, — напомнил ему тот.

— Да чтоб тебя! — выругался Лань Цижэнь.

— На территории Облачных Глубин запрещено сквернословить, — снова сделал ему замечание Вэй Усянь.

— А устраивать из них парк аттракционов можно? — Лань Цижэнь не выдержал и замахнулся на Вэй Усяня. Тот ловко отскочил в сторону и парировал:

— Драки тоже запрещены. Лишь так мы смогли сохранить орден во времена Культурной революции.

— А телесные наказания? — с недоброй ухмылкой поинтересовался Лань Цижэнь.

— Отменены как антигуманные, — ответил Вэй Усянь. — Двадцать первый век на дворе. Ну, что, желаете сперва поесть в столовой традиционной орденской еды, отдохнуть в гостевых павильонах и искупаться в источниках, а потом посмотреть на учебные павильоны и Стену послушания или наоборот?

Лань Цижэнь посмотрел на уставшую с дороги и явно проголодавшуюся Ирину и решил:

— Сначала обед и отдых.

— Отлично! — просиял лучезарной улыбкой, явно предназначавшейся не его бывшему учителю, а даме, Вэй Усянь. — По дороге вы сможете увидеть нашу знаменитую кроличью поляну и потискать кроликов.

На поляне помимо множества абсолютно наглых кролей находились несколько юных адептов, кормивших их морковкой и зеленью. Там пришлось задержаться на четверть часа, потому что Ирина захотела покормить и подержать на руках пушных зверьков, которые в отсутствие естественных врагов совсем страх потеряли.

Еда в столовой оказалась на удивление острой, и Лань Цижэнь даже спрашивать не стал, почему. И так было ясно, что пищевая реформа произошла не без активного участия этого несносного Вэй Усяня. Вышеозначенный разгильдяй сидел рядом с ними, отхлёбывая вино прямо из кувшина, и травил байки про то, как заклинатели на мечах сбивали вражеские самолёты во время войны с японцами, а боевые кролики загрызали насмерть вражеских солдат. Ирина улыбалась, но в её поведении сквозила настороженность. А Лань Цижэнь всё никак не мог придумать, как ему сказать ей правду об истинной цели их приезда сюда.

После обеда Вэй Усянь провел их в один из гостевых домиков и предложил переодеться в орденские одежды, после чего удалился.

— Саша, ты привёз меня в секту? — не выдержала Ирина. — Это и есть твой край света?

— В твоём понимании это действительно смахивает на секту, хотя в нашем учении мало что осталось от религии. Но это не край света, а лишь его начало. И на самом деле я не твой Саша, а совсем другой человек, а он по иронии судьбы оказался на моём месте и в моём времени, а сейчас находится в спячке. Я хотел заманить тебя в туда, чтобы обмен был равноценным, иначе твой Саша не хотел возвращаться в своё время без своей супруги, а без этого я не мог бы вернуться в своё. Сейчас я понимаю, насколько это было подло по отношению к тебе и готов отказаться от своих планов, — признался Лань Цижэнь.

— Ну вот, говоришь, как герой из дорамы про попаданцев, а сам утверждал, что их невозможно смотреть. Тебе точно ничего не подмешали в это их заморское питьё? — сказала Ирина, скорее, озадаченно, чем испуганно. Не поверила. Ну да, он и сам бы на её месте не поверил в подобную чушь.

— Считаешь меня сумасшедшим?

— Скорее, фантазёром. Но по тебе было видно, что ты держал что-то в тайне. Хотя бы в одном ты не обманул меня — здесь действительно очень красиво. Ладно, давай отдыхать, — сказала она и улеглась на кровать.

Во время их путешествия им не раз приходилось делить одну кровать на двоих, но сейчас Лань Цижэнь счёл недопустимым лечь рядом и пошёл переодеваться за ширму. После этого он сел в позу для медитации, надеясь, что это поможет прояснить его разум, и тогда он сможет принять верное решение.

Через некоторое время снаружи раздалась мелодия Очищение сердца. Лань Цижэнь сразу узнал манеру игры младшего племянника, поднялся с пола и пошёл открывать дверь. Ванцзи стоял на коленях перед порогом и играл. Он больше не выглядел юным, скорее, зрелым. И дело было не только в том, что он стал шире в плечах. В уголках глаз и у губ Ванцзи пролегли мелкие морщинки, как бывает у улыбчивых людей. Ванцзи и улыбка всегда казались несовместимыми. Лишь закончив исполнять мелодию, он поклонился, коснувшись лбом земли, и сказал:

— Ванцзи приветствует дядю.

— Так это правда? — послышался сзади голос незаметно подошедшей Ирины.

— В Облачных Глубинах запрещено врать, — ответил ей Лань Цижэнь на русском языке, процитировав одно из орденских правил, после чего обратился к племяннику: — Поднимайся, Ванцзи. Я очень рад тебя снова увидеть. Ты сопроводишь нас к Стене Послушания и холодным источникам?

— Да, — младший племянник был, как всегда, лаконичен. — Вэй Ин?

— Ладно, пусть и он с нами идёт, — махнул рукой Лань Цижэнь.

— Лань Чжань, я же говорил, что твой дядя не будет против, — выскочив из кустов, жизнерадостно сказал Вэй Усянь. — Вы сможете пообщаться по-семейному, а я в это время смогу развлечь беседой будущую госпожу Лань, простите, будущую госпожу Курочкину, — поправился он, поймав на себе укоризненный взгляд Ванцзи.

Стена, хоть и изрядно изъеденная временем и поросшая мхом, была на месте. Возле неё рыл яму одетый в чёрное ханьфу лютый мертвец, который при их приближении бросил свою работу и застыл в низком поклоне.

— Вэй Усянь, да как ты посмел притащить в Облачные Глубины Призрачного Генерала?! — возмутился Лань Цижэнь.

— Какой хороший грим. Он кажется действительно мёртвым, — примирительно сказала Ирина, и сопровождавший её Вэй Усянь расхохотался.

— Наоборот, госпожа, грим мы накладываем на Вэнь Нина, чтобы он казался живым, когда ходит на рынок что-нибудь продавать или покупать. А на самом деле он и есть первый в мире разумный лютый мертвец, причём, как видите, весьма полезный в хозяйстве мертвец.

— Это значит, что были ещё и другие? — не сумел сдержать гневных ноток в голосе Лань Цижэнь. — Ты снова взялся за старое?

— Я тут ни при чём. Это Сюэ Ян поднял убитого даоджана Суна, а я всего лишь вернул последнему разум, — обиделся Вэй Ин.

Живой мертвец тем временем снова принялся копаться в яме, на этот раз уже не лопатой, а руками, и вскоре протянул Лань Цижэню запечатанный ларец. Печати на нём были Ланьские, известные лишь членам главной ветви клана. Обычный человек или заклинатель из другого клана не смог бы его открыть.

— Там описание ритуала для вас, которое я решил сохранить в качестве доказательства того, что не вру, — пояснил Вэй Усянь. — Можете попробовать, он действительно работает.

— Всенепременнейше, как только удостоверюсь, что он не имеет отношения к тёмному пути, — ответил Лань Цижэнь.

— Никаких проверок, пока не покажете мне ваши молодильные источники, — запротестовала Ирина.

— Я могу сопроводить госпожу, а вы, если хотите поговорить с глазу на глаз и проверить результаты моих трудов, ступайте в библиотеку, — предложил Вэй Усянь. Ишь, раскомандовался, словно он тут главный, а Ванцзи всё ему позволяет, глупо улыбается и смотрит, как на сошедшее с небес божество.

— А подглядывать, как я купаюсь, не будешь? — лукаво улыбнулась Ирина.

— Последний раз я подглядывал за купающимися девушками лет в пятнадцать, но сейчас гляжу только на купающегося мужа, — ответил Вэй Усянь и посмотрел на Ванцзи так, словно раздевал его взглядом. Тот ответил ему не менее красноречивым взглядом, словно собирался тотчас же завалить его в ближайших кустах.

— Какие у вас однако прогрессивные взгляды в вашей Облачной секте... — прокомментировала это Ирина.

— Любовь зла, полюбишь и низшее существо... — проворчал Лань Цижэнь, неодобрительно поглядывая на потерявших всякий стыд обрезанных рукавов. — Ира, ты точно не будешь скучать без меня?

— Да иди уже и отпирай свой ларец. Я же вижу, что у тебя руки чешутся. Раньше начнёшь — раньше закончишь, — махнула рукой та.

И Лань Цижэнь пошёл, да настолько быстро, что это граничило с бегом. Ванцзи едва поспевал за ним. По пути им встречались другие экскурсанты, бродившие по территории ордена в сопровождении одного или нескольких адептов в клановых одеждах.

— Безопасно ли пускать сюда чужаков? Вдруг кто-то замыслит дурное и останется в резиденции после наступления темноты?

— Исключено. Вэй Ин поместил в каждый из пластиковых жетонов крохотный GPS-маячок, по которому система слежения сразу узнает местонахождение того, кто не выйдет вовремя через главные ворота.

— Умно, — признал Лань Цижэнь, поняв, почему драгоценный нефрит сменили на пластик. — Но ведь жетон можно где-нибудь выбросить и делать свои тёмные делишки уже без него.

— На этот случай у нас есть компас зла и дежурные, следящие за перемещениями маячков, — ответил младший племянник.

Сперва они заглянули в запретную секцию библиотеки, откуда Лань Цижэнь прихватил несколько книг с описаниями темных ритуалов, затем направились в минши. Как ни странно, и там, и там был полный порядок — защитные чары и талисманы надёжно защищали помещения как изнутри, так и снаружи.

Лань Цижэнь разложил на столике свитки и отпер ларец. Ожидая, когда он закончит, Лань Ванцзи спокойно уселся на пол в позу для медитации. Ну хоть это наставление не забыл, и то хорошо. Лань Цижэнь погрузился в расшифровку каракулей Вэй Усяня. Стыдно признать, но некоторые из символов, использованных тёмным заклинателем для начертания магического поля, были ему незнакомы. На первый взгляд, в ритуале не было ничего тёмного, однако для начертания всех символов ему следовало использовать свою кровь, а в далёком прошлом точно так же должен был пустить себе кровь отставной прапорщик в его теле. И, судя по утверждениям Вэй Усяня и красноречивому молчанию Ванцзи, так оно и было.

— Ванцзи, — позвал он племянника. — Был ли тот, другой, тебе хорошим дядей?

— Он был строгим, но справедливым. Он взял на себя управление орденом, когда старший брат пребывал в глубокой печали и отстранился от дел, узнав о злодеяниях Ляньфан-цзуня, — отозвался тот.

— Да, я вижу, что адепты по-прежнему чтут правила и в ордене порядок. Я очень рад этому. Ты уже знаешь, что я решил, но я всё равно должен совершить этот ритуал, чтобы не нарушать причинно-следственные связи. Так что отправляйся-ка ты проверить состояние того, кого считал своим дядей, а я справлюсь здесь один.

— Слушаюсь, — Ванцзи поднялся с колен и подошёл к подставке с мечами, стоявшей у одной из стен. Он снял с неё один из мечей в ножнах и протянул его Лань Цижэню со словами:

— Мы сохранили ваш меч.

— Благодарю, — сказал, принимая его, Лань Цижэнь.

— Я запру двери с той стороны и пришлю пару адептов, чтобы дежурили снаружи, — уходя, сказал Ванцзи.

— Хорошо, — выдохнул Лань Цижэнь и, когда за тем затворились двери, принялся чертить на них запирающие печати изнутри.

Потом он снова перечитал инструкции, порезал себе руку мечом и принялся чертить магическое поле, приведенное в свитке Вэй Усяня. Стоило закончить и стать в центр круга, как линии засветились, и рядом с ним в призрачном мерцании возникли тот, кто был его теле, и незнакомая женщина со следами былой красоты на лице.

— Ты пришёл один. Мы так не договаривались, — возмутился настоящий прапорщик Курочкин в его теле. — Неужели ни одна женщина на тебя так и не не клюнула?

— Отчего же. Твоя бывшая любовь, Ирина Савченко, приехала сюда со мной. Но я не могу с ней так поступить, потому что любит она тебя, а не меня, — ответил Лань Цижэнь.

— Ирка?! — удивился прапорщик. — Я думал, что она давно меня позабыла.

— Я вижу, что ты хорошо управлялся с орденом и достойно воспитывал его адептов, был хорошим дядей моим племянникам. Я на твоём месте тоже не сидел, сложа руки. Поэтому пусть всё остаётся, как есть. Встретимся через несколько сотен лет, тогда и решим, стоит ли меняться местами, — озвучил Лань Цижэнь своё решение.

— Как знаешь. Я ведь уже привык тут жить. Места прекрасные, еда и вода без химикатов, опять же, воздух чистый и люди, чистые душой, что в моём мире редкость, — ответил Курочкин.

— До встречи, — сказал Лань Цижэнь и разорвал круг, после чего прибрал кровавые следы на полу клановым заклинанием очищения, отпер двери и вышел наружу. Неяркий сумеречный свет неприятно резанул глаза, а голова закружилась то ли от потери крови, то ли от затраченных на ритуал духовных сил. Стоявшие у дверей адепты поддержали его и повели в сторону лекарских павильонов.

Там уже находились Ванцзи со своим малахольным мужем и Ирина, оживлённо разговаривающая с лежащим на подушках сухоньким старичком, которому целители время от времени подносили пиалы с укрепляющими отварами. После обмена поклонами получил свою порцию отвара и Лань Цижэнь.

— Вижу, ты всё уже поняла, — обратился он к Ирине.

— Понять-то поняла, но совершенно запуталась в своих чувствах, — ответила та.

— Ну что, Сан Саныч, будем сейчас меняться местами? — спросил Лань Цижэнь. — Только учти, ты сейчас дачник и управдом в своём времени, и у тебя есть золотое ядро.

— А ты думаешь, для чего я столько лет прождал тебя? — проворчал прапорщик. — Ну, где наша не пропадала...

— Я всё продумал. Для обмена телами вам нужно будет одновременно совершить несколько изменённый ритуал пожертвования тела, благодаря которому я обрёл это, — указал на себя пальцем Вэй Усянь, — но сделать на своём теле лишь один порез и загадать только одно желание — оказаться в теле другого.

— Вэй Усянь! — хором воскликнули Лань Цижэнь и прапорщик Курочкин в его теле.

— А что такого? Я же для вас старался, — обиделся тот.

Ванцзи тотчас же обнял его, приговаривая:

— Вэй Ин лучший.

— Только сначала вам обоим нужно будет набраться сил, — заключил, пощупав пульс Лань Цижэня, один из целителей.

— А лучше — Улыбки императора, — вставил свои пять копеек Вэй Усянь.