Всего лишь твоя грязная кровь (гет)

— Не под крышей моего дома! — вновь повысил голос Лариникано.

— Как раз здесь он ожидает увидеть меня меньше всего, — хладнокровно возразил незнакомец, и по коже Мэв побежали мурашки.

Кем бы ни был таинственный гость свёкра — он представлял опасность! И, кажется, Лариникано тоже это понял, потому что вновь заговорил, но уже более мягким тоном:

— Не надо нагнетать на пустом месте, Арино. Мне могло показаться, что сын говорил о тебе. Имени ведь названо не было. Это лишь простая предосторожность.

Арино? Мэв определённо слышала это имя раньше… Вот только когда? Впрочем, неважно! Девушка поняла, что незнакомец за дверью, скорее всего… Неужели это тот самый сослуживец, который доносил отцу на Далемара? О Мара!

— Ты ведь сам говорил мне, что твоя жена хочет увидеть родню в Сентинеле, — продолжал свёкор. — Воспринимай это как семейное путешествие. Тебе ведь никогда не нравился Имперский город. Отношение общины к твоему выбору супруги. А денег, что я тебе дал, хватит на покупку нового дома и начало новой жизни.

— Пока твой сын не устроит моему новому дому и семье «Ночь зелёных огней»?

— Арино, ты переоцениваешь опасность.

Мэв не расслышала, что ответил свёкру оппонент.

— Можно разойтись и обойтись без кровопролития. Пока не поздно. Даже если он и узнал, это всего лишь слова. Из-за слов не стоит убивать друг друга.

«Убивать друг друга… Этот Арино хочет убить Далемара?» — Сердце девушки забилось чаще.

— Для этого маньяка и слова достаточно! Те, в ком он увидел врага, долго не живут, — вновь повысил голос Арино. — Да и убив его, я сделаю миру большое одолжение. Даже вам, Лариникано.

— Но его убийство тебе не простят. Ты должен это понимать! — не отступал старый мер. — Это порушит планы тех, с кем бы ты не хотел связываться, поверь!

— Значит, мне пригодится ваш кошель, Лариникано, и место на том корабле.

— Ты всерьёз рассчитываешь, что получишь от меня хоть что-то, если тронешь моего сына?

— Сына? — вновь повысил голос неизвестный. — Твой сын — изверг и детоубийца!

— А сам-то ты чем лучше него?

Повисло молчание. А потом Арино заговорил:

— Ничем, — признал он, и тон его голоса стремительно приобретал истеричные нотки. — Но я бы никогда не поднял руку на ребёнка, если бы Свежеватель не заставил меня! А я всего лишь возразил ему… Я не хотел убивать! Не детей! Но он был непреклонен! Приказал выстроить весь гарнизон форта. И подал пример! Воткнул клинок в глаз мальчишке, которому, наверное, и семи лет не исполнилось. «Вот и всё, делов-то», — сказал он и вытер кровь о мою форму, а после протянул мне этот кинжал! А вот если я свой клинок так же воткну в глаз его дочери? Свежеватель останется таким же прагматичным?

— Не смей! Слышишь? — теперь уже в голосе Лариникано слышалась явная истерика. — Она — невинный ребёнок.

— В тот день среди тех беженцев было много безвинных детей. Не старше её. Она ничем не лучше их. Даже если проиграю, то оставлю ему память о себе!

За дверью раздались возня и грохот.

Мэв отпрянула от двери.

«Что же делать? Бежать? Схватить Иенн и спрятаться?»

За дверью что-то тяжело упало и раздались тяжёлые шаги.

Нет, ей не добраться до дочери первой. Он слишком близко.

Дверь открылась. Высокий альтмер с бледным лицом уставился на неё пустым взглядом, сжимая в руке короткий, измазанный в крови клинок.

«А у меня ни оружия, ни магии», — подумала Мэв, делая шаг назад и понимая, что сил для того, чтобы сразиться с ним врукопашную, у неё тоже нет.

Отступив, девушка уперлась спиной в дверь. Надавила, молясь, чтобы она не оказалась заперта и створка поддалась. Мэв сделала шаг назад.

«Если этот альтмер видел Иенн, то должен был заметить и меня, а значит, он понимает, кем я прихожусь Далемару. Нужно действовать! Показать страх? Это наверняка его спровоцирует!»

Мэв охнула. Рыкнув, альтмер пошёл на неё, поднимая клинок.

Шаг назад. Ещё один. Но стоило противнику наступить на порог — девушка буквально прыгнула вперёд. Навалилась на тяжёлую дверь и ударила ею мера.

Расчёт сработал: рука с клинком оказалась в тисках. Раздался хруст. Противник крикнул. Со звоном клинок упал на пол. Отпустив ручку, Мэв потянулась за мечом, но тут же отлетела к стене — альтмер ударил по двери ногой и ворвался внутрь. Повреждённую руку окутало золотистое сияние: этот гад восстанавливал себя!

От удара о камень мир вокруг вспыхнул красным. Едва в глазах прояснилось, Мэв быстро осмотрелась: какие-то склянки на полках у противоположной стены, алтари в углах рядом со стеллажом, крепкий стол по центру, тяжёлый стул рядом, узкая кушетка у окна и больше ничего! Голый пол, стены и ни намёка на оружие!

Альтмер потянулся за лежащим на полу клинком.

«Значит, магией атаковать не станет», — только и успела подумать Мэв, отталкиваясь от стены и ринувшись к стеллажу со стеклянными колбами, рассудив, что даже битое стекло можно использовать как оружие.

Но Арино обманул её — ударил заклятием, едва она пробежала половину пути. В спину врезался осколок льда. Девушка упала, растянулась на полу, едва не приложившись головой о стул. Кожа под платьем покрылась корочкой изморози. Холод голодным зверем впивался в плоть, но Мэв ухитрилась повернуться и сесть. Дрожа, девушка поняла, что полностью беззащитна.

Тёмный и высокий силуэт мага приближался к столу — единственному препятствию между ними. Стул за её спиной был слишком тяжёлым, чтобы она могла швырнуть его или просто поднять. Руки тряслись от холода и слабости. Но, оттолкнувшись ногами, девушка, пошатываясь, встала. Во рту ощущался привкус крови.

Противник остановился, поднял руку, и Мэв поняла, что сейчас он атакует её заклинанием. Качнувшись в сторону и едва не оступившись, она упала животом на столешницу.

Он промахнулся. Позади раздался звон бьющегося стекла. Поняв, что он будет снова наступать, девушка шагнула назад и толкнула противнику под ноги стул. Но эльф резко отступил вбок и почти тут же, рванув вперёд, атаковал её прямым ударом клинка. Лезвие было коротким, но длина рук мера компенсировала недостаток. Мэв отступила, но с опозданием — острие резануло плечо. Разгорячённая Мэв почувствовала только толчок. Тут же новое заклинание врезалось ей в бедро. На этот раз альтмер не стал поднимать руку, а ударил подло — снизу. Нога буквально отнялась. Наклонившись вбок и опершись о столешницу руками, Мэв закружилась с альтмером вокруг стола.

Переваливаясь на бок, Мэв прижала ладонь к поражённому бедру. Мороз расползался по телу, каждый шаг давался труднее. Ещё один такой удар — и она просто рухнет на пол!

Противник не сводил с неё яростного взгляда и всем своим видом напоминал матёрого хищника, укусившего добычу и теперь просто ожидавшего, пока та ослабнет и не сможет более сопротивляться. Мэв не отводила взгляда от мера, оттого попалась в собственную ловушку — споткнулась об опрокинутый стул. Альтмер рванулся к ней. Стараясь удержать равновесие, она заметила краем глаза ящики с ручками и схватилась за первую. Рванула её к себе и тут же, едва поймав баланс, отступила. А вот альтмер ударился о новую преграду. Но, внезапно перегнувшись, схватил её за запястье. Рванул на себя и откинул на стол. Но тут же получил удар другим кулаком в лицо и выпустил руку.

Скользнув по пустой столешнице и оказавшись по противоположную сторону, Мэв вернула преимущество преграды. Но миг спустя зелёная и хлёсткая энергия, словно плеть, окутала её кисти, прижав их магическим арканом к телу.

Не опуская руки, с которой срывалась зелёная энергия, Арино обошёл преграду и только тогда оборвал заклинание. И тут же грубо толкнул её на стол. Навалился сверху.

Липкий ужас прошёл волной по обледеневшему телу Мэв.

«Неужели этот подонок хочет ещё и надругаться надо мной?»

Но на лице мера отражалась вовсе не похоть — только всепоглощающая злоба.

— Человек? Забавный выбор для Свежевателя, — ядовито прошипел альтмер, отстраняясь и сжимая её горло, перекрыв тем самым поток воздуха.

«Я для него лишь животное на бойне», — успела понять Мэв.

Руки бессильно хватали воздух. Сердце стучало как бешеное. Мир темнел. И Мэв обмякла. Бессильно опустила руки. Закрыла глаза. Сознание гасло.

«Нет. Терпи. Останься со светом».

«Брит, разве ты не хочешь, чтобы я умерла?»

«Обмякни сильнее, перестань шевелиться. И как только он отпустит…»

Когда хватка ослабла, Мэв почти… погасла. Мер отступил. Заледеневшее бедро почти не двигалось. Девушка и не поняла, каким чудом смогла скользнуть по столешнице вбок.

— Живучая тварь!

В глазах едва прояснилось, а альтмер рванул её за лодыжку к себе. Уцепившись в край стола, Мэв увидела блеск металла в выдвинутом ящике. Столовый нож? Откуда он здесь? Но кроме него… ничего!

Рывок. Пальцы почти отпустили край. Мэв неловко лягнула альтмера непослушной ногой. Оглянулась назад.

— Далемар! — крикнула Мэв, взглянув Арино за плечо, и тот купился, отпустил её и резко развернулся к двери.

Выхватив нож, девушка ударила им альтмера в самую высшую точку, в какую могла достать, — промеж лопаток. Но лезвие, пропоров чёрную ткань плотного кафтана, звякнуло: под одеждой эльфа оказалась какая-то лёгкая броня!

«Проклятье!»

Взбешённый мер, осознав обман, резко повернулся к ней и, вскинув клинок, атаковал. Инстинктивно выставив нож, Мэв смогла лишь слегка увести удар от сердца. Но острый кончик вонзился в плоть выше груди.

«Пробьёт лёгкое — и мне конец», — мелькнула мысль, но внезапно убийцу стащили с неё.

Шок медленно охватил сознание и на некоторое время лишил девушку возможности думать. Клинок мера рассёк её плоть длинной полосой. Выронив нож и зажав рану, Мэв дрожала, пытаясь сесть. Комната ходила ходуном.

На полу сцепились в драке две высокие чёрные фигуры. Оброненный чужаком короткий клинок лежал в паре футов от них. Раздался треск молнии. Зелёная вспышка — и магия опутала обоих мужчин замысловатым двухцветным змеиным клубком. Удушающий захват Далемара заставлял Арино болезненно корчиться и хрипеть. Его зелёные чары стали куда тусклее. Но вот осознанный взгляд умирающего недруга впился в Мэв, и в его ладонях заклубился морозный иней. Маг вскинул руку, ромбовидный кристалл льда сорвался с пальцев и полетел в неё, словно запущенный пращей.

На лице мера читалось безумное желание забрать её с собой. Мир будто замедлился. Мэв в ужасе замерла. Молнии оплели синеву льда, и уже через мгновение кристалл разлетелся на части, обдав кожу холодными крупинками.

Оба альтмера тянули к ней руки. Иней и разряды электричества крутились вокруг них. И тут иней исчез. Арино, освободив руку, нащупал оброненный клинок и стремительно направил его к своему животу, словно желая заколоться. Но в последний момент альтмер изогнулся и пронзил Далемара.

— Нет! — крикнула Мэв, подаваясь вперёд — ноги не удержали вес тела, и она упала на пол ничком.

А когда подняла лицо, Арино, суча ногами, пытался зажать рассечённое горло, а второй рукой силился призвать исцеляющее заклинание. Далемар на коленях стоял над ним и едва переводил дыхание. Клинок всё ещё торчал у мужа из бока, пронзив насквозь.

— Любимый, — прохрипела Мэв и нашла в себе силы, поднявшись на ноги и шатаясь, дойти до Далемара.

В спине и бедре обморожение медленно сменялось почти нестерпимой болью, но Мэв проигнорировала её и склонилась, ощущая непреодолимое желание обнять спасителя.

— Ты пришёл, — прошептала она, обвивая руками шею мужа.

В следующий миг он резко оттолкнул её. Не удержавшись, Мэв упала. Ладони погрузились во что-то горячее и липкое. Подняв их к глазам, она с ужасом увидела кровь. Слишком много крови. Совсем как в том сне — её кошмар ожил. Подняв взгляд на мужа, девушка узрела жуткого незнакомца. Этот взгляд… Дыхание перехватило.

— Тупая идиотка! — прохрипел он. — Возомнила себя воительницей? Набитая дура! Никчёмная б…

Ругательства оборвались, Далемар стал захлёбываться кашлем. Он согнулся, едва различимо ругаясь.

Сжавшаяся от оскорблений Мэв вновь подалась вперёд, протягивая руки, но не решаясь коснуться.

— Я… Чем я могу помочь?

Не разгибаясь, Далемар указал на шкаф с побитыми склянками и неразборчиво произнёс сквозь кашель лишь одно слово:

— Зелья!

И Мэв тут же вспомнила, что тогда, после пробежки от лавины, Далемар чувствовал себя не лучше, но из-за паники и злости она не обратила на это внимания. Благо в прошлый раз он призвал на помощь чары и быстро пришёл в себя.

— Шевелись!

Поднявшись и пошатываясь от головокружения и потрясения, девушка подошла к полкам и, открыв нижнюю дверцу, увидела несколько бутылочек, выстроенных в стройную шеренгу. Вот только все они оказались разными.

— Какое? — спросила Мэв, поворачиваясь к нему.

— Все, твою мать! — сквозь кашель прохрипел Делемар.

Мэв вздрогнула.

— Быстрее!

Одной ладонью она зажимала порез и укол чуть выше. Взяв дрожащей свободной рукой три разноцветных пузырька, она понесла их мужу.

Забрав у неё ношу, Далемар стал открывать их и быстро пить, давясь и кашляя. Опустошив все пузырьки, он встал, словно и не замечая торчащего из бока меча, и быстро подошёл к полкам. Взяв ещё пару синих пузырьков, он, покашливая, проковылял мимо неё. Скрылся из вида.

В ушах шумела буря. От взгляда Далемара, полного ненависти и злобы, от его обжигающей грубости Мэв хотелось плакать. Не это она хотела услышать от него… После того как едва не умерла! Ей хотелось его объятий, а не этого презрительного толчка, почти удара…

Всхлипнув, Мэв обернулась и посмотрела на нападавшего: Арино ещё жил и ухитрялся урывками вызывать заклинание исцеления. Мог ли он срастить перерезанное горло? Пока мер ещё находился в некоем подобии сознания, сучил ногами и полз к стене. Кровь между его пальцев сочилась всё медленнее.

— Далемар, — позвала Мэв, испугавшись, что чёртов мер вполне может исцелиться даже от, казалось бы, смертельного ранения. Но муж не отозвался.

Девушка отползла от Арино к столу и из последних сил поднялась на ноги. Обойдя слабо шевелящегося мера, Мэв, зажимая раны рукой и кривясь от боли, вышла в коридор.

Двери в кабинет Лариникано оказались настежь распахнуты. Пройдя вперёд, девушка увидела Далемара, склонившегося над отцом. И здесь тоже была кровь! Свёкор лежал неподвижно. Серый.

Сосредоточившись, Далемар направлял исцеляющую золотую магию в рану на животе старого альтмера. Пустые пузырьки валялись около его ног. Мэв смотрела на них во все глаза: из-за шока осознать до конца происходящее она не могла.

— Далемар, тот другой пытается излечиться, — дрожащим голосом предупредила она.

— Так добей, — зло рыкнул муж, даже не поворачиваясь. — Ты, блядь, не видишь, что я занят?

— Далемар…

— Свали!

К глазам подкатили слёзы, девушка отступила и вернулась в комнату. Нашла глазами мера, ухитрившегося доползти до стены. Сейчас Арино дышал урывками, из-под пальцев вяло текла кровь, почти не пульсируя. Девушка осмотрелась. Кинжала у неё не было, а свой Далемар, как видно, забрал. Впрочем, она не заметила оружия у мужа в руках. Но оставался нож, лежавший на самом углу стола. Там, где она его и выронила. Прохромав к столу и вооружившись, Мэв вернулась к раненому меру. Тот никак не отреагировал на её приближение. Словно и не видел.

Кажется, он всё-таки умирал, но всё ещё открывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Рухнув на колени и ощутив жгучую боль в спине и ноге, Мэв подняла нож и замерла. Она не решалась вонзить остриё в плоть мера, видневшуюся в зазоре между его пальцами и лёгкой эльфийской бронёй, скрытой под мешковатыми чёрными одеждами.

«Стрелять, сохраняя дистанцию до жертвы, куда проще, — поняла Мэв с горечью. — И, хотя он хотел навредить Иенн и ранил меня, я всё равно не могу убить его. Не так…»

Закусив губу и отложив нож, девушка просто склонилась и убрала руку мера от горла, благо сил сопротивляться у того не оставалось. Слабое сияние в другой руке медленно гасло.

Мэв просто сидела в луже крови, которая медленно пропитывала её платье, делая ткань тяжёлой и липкой. Вскоре из-за приоткрытых дверей раздался вскрик Эльвени и грубый окрик Далемара, приказавшего матери не мешать.

Всё случилось так быстро… Бессмысленно. И она ничего не смогла сделать. Даже защитить Иенн… не смогла бы! Слёзы навернулись на глазах.

Сколько она просидела так, Мэв не знала, это не был привычный приступ, скорее обычное опустошение, пересиливавшее даже боль.

Открыв дверь шире, Далемар тяжело вошёл в комнату.

— Я велел тебе его добить, а не оплакивать, дура, — грубо произнёс муж, брезгливо обходя лужу крови и тяжело направляясь к шкафу. Достав оттуда ещё одно зелье, на сей раз красное, он вернулся и протянул флакон Мэв.

— Выпей, если не горишь желанием присоединишься к доблестному Арино в царстве мёртвых.

Посмотрев в пустые глаза противника, Мэв поняла, что тот уже умер.

— Я не присоединюсь, — опустошённо произнесла девушка. — У вас, меров, наверное, есть свой Совнгард или свои Долины мёртвых, а я всего лишь человек.

Склонившись, Далемар внимательно осмотрел её раны и вновь протянул ей зелье. На его лице не было ни следа сочувствия, жалости, тепла. Поэтому его брезгливый дар девушка не приняла. А он и не настаивал. Убрал руку и отступил. По тени на стене она поняла, что он опёрся о стол.

— Встань и подойди ко мне.

Не попросил, приказал. Так грубо… Словно обращался не к жене, а к безмозглому скоту… Будто она снова стала «нордской свинкой». Той, кому он сохранял жизнь лишь ради того, чтобы попользоваться, оттрахать и сожрать! А она ведь думала, что со времён острова он изменился…

— Я не твоя рабыня, — прошептала Мэв, отпуская всё ещё тёплую руку мера.

— Не говори таким умирающим голосом, эти царапины не смертельны, — холодно отметил он. — И не тяни, или твои нордские сиськи обзаведутся ещё одним уродливым шрамом.

— А мне всё равно на шрамы, — опустошённо признала Мэв. — Так что засунь своё великодушие себе в…

— Что я тебе говорил про лексикон? — высокомерно и жёстко оборвал Далемар. — Неужели ты учишься чему-то, только если тебе крепко влетает? Если так, то я добавлю побоев.

«Не об этом ли предупреждал Лариникано? Однажды он поднимет на меня руку, наплевав на все глупые договоры и обещание Иенн».

— Только тронь меня… — прошипела Мэв, нащупывая нож у колена.

— И тогда что? Опять испортишь своё горлышко надрезом? — саркастично протянул Далемар. — Похоже, только на это ты и способна. Но расстрою тебя: я не тюфяк-нордик и на меня эта дешёвая уловка не сработает.

Мэв повернулась к мужу. Усевшись на край стола, он смотрел на неё холодно и зло, полностью игнорируя торчащий из бока клинок, так, словно боли не ощущал.

Так вот о каком скотстве говорил Лариникано, когда упоминал, что муж не показывает этого при ней. Теперь показывал. Но Мэв видела Далемара таким и прежде. Давно. Тогда, на острове. Вот она пустота, от которой он обещал её защитить в первый день их лживого брака. Ложь и маска — это всё, что она любит.

Разочарование захлестнуло холодной волной. И она не сдержала это чувство внутри, позволив ему отразиться на лице. Мэв поняла это, увидев, как губы мужа искажает усмешка. Скрестив руки на груди, Далемар посмотрел в сторону. Словно не желая глядеть на то, что видел уже много раз, — презрение к себе.

— Подонок…

— Ну да… Но ведь ты же хотела узреть меня настоящего, — усмехнулся Далемар, являя нездоровое веселье и раскидывая руки. — Ну вот он я. Любуйся, моя девочка. Вволю, сука, любуйся! Я с тобой до конца твоей долбанной жизни!

— Далемар! — измученно окликнул сына Лариникано.

Мэв повернулась на звук и искренне порадовалась, что старый мер всё-таки жив. Лариникано, буквально повиснув на бледной, как сама смерть, Эльвени, смотрел на неё, зарёванную и измазанную кровью.

— Да не будь же ты такой скотиной, мальчишка! Ради Восьми… или в кого ты там веришь.

От этих слов Мэв невольно всхлипнула, поняв, что меры всё же способны испытывать жалость. Возможно, даже Эльвени, что потрясённо смотрела на них, придерживая мужа и старательно отводя взгляд от трупа в луже крови… Кажется, даже она была способна на это. Но, как видно, не Далемар.

— Уже и голос прорезался, отец? — холодно спросил Далемар, опуская руки и смотря на отца мрачно и тяжело. — Значит, пообщаемся сегодня. Но позже. Мне надо тут разобраться с делами насущными.

— Нужно позвать стражу, — прошептала Эльвени.

— Никакой стражи, — оборвал Далемар. — И никаких слуг. Только скандала нам сейчас не хватало.

— Но это… тело, — потрясённо протянула эльфийка.

— Сам разберусь, матушка, — отрезал Далемар. — Отведи отца наверх и позаботься о нём, как и положено благонравной альтмерской супруге.

— Не тебе учить мать заботе о супруге, изверг! — крикнул старый альтмер, кривясь от боли. — Она истекает кровью! Сукин ты сын!

— Это привычное для моей жёнушки состояние, — высокомерно ответил Далемар. — И больше не смей лезть в это дело.

— Эльвени, помоги ей, — обратился к жене Лариникано, но альтмерка потерянно смотрела только на сына, явно пребывая в неком состоянии цепенящего ужаса.

Мэв стало по-настоящему жаль свекровь. Казалось, что та разглядела в сыне кого-то, кто некогда устрашал её до дрожи. Впрочем, сейчас и сама Мэв уже не видела в Далемаре того мужчину, с кем лежала на сене под тем навесом в Бруме. На миг девушке захотелось взять клинок и провести им по собственному горлу, чтобы заглушить боль от этого открытия.

— О, моя девочка! Да ты окрутила даже папашу! Воистину, у тебя природный талант дурить мужчинам мозг, — хмыкнул Далемар. — Нет, я понимаю Мурсиоро — извечный подкаблучник и олень, но отец!

— Скот…

Взмахнув рукой, Далемар заклятием закрыл дверь.

— Сторгуешь с хрыча ещё больше монет, моя девочка, — заключил он после громкого хлопка.

— Я не твоя, — прошептала Мэв.

— Пока ещё моя. Иди сюда. Не будем подвергать опасности твою красоту.

— Вот для чего ты сейчас стараешься! Верно, трогать в постели покрытые шрамами нордские сиськи куда отвратительнее…

— Ну и не рискуй, — оборвал мер. — А то вдруг у меня на тебя вставать перестанет.

Повернувшись к нему, Мэв увидела лишь едкую усмешку. Даже следа печали или боли. Ничего…

— Приготовила гневную тираду? — весело спросил Далемар. — Ну давай! Разразись! С руганью и этим непередаваемым народным скайримским говорком! Так, как ты это умеешь!

Слёзы вновь размыли всё.

— Больно? Мне тоже было больно, когда ты отвергла меня в угоду хрычу и дядюшке! — нотка в голосе совсем мальчишеская. Тонкая, с надломом. — Посторонние… Кто угодно, похоже! Какой же я дурак…

Хлюпнув носом, Мэв утёрла глаза и посмотрела на Далемара. Он больше не смеялся. Качнув головой, коснулся пальцами висков, потирая их.

Пошатываясь, Мэв поднялась на ноги и, подойдя к меру, взяла со стола зелье. Наблюдая за ней искоса, Далемар скривился. Стоя так близко к нему, Мэв разглядела, как его пальцы, прижатые к виску, сверкнули магией. Он тут же убрал руку и посмотрел на неё очень устало и опустошённо.

— Стой. Так и правда шрамы останутся. Дай я, — тихо начал он, протягивая руку, но Мэв отступила, открыла флакон и выпила зелье.

По телу прошла волна тепла, словно от глотка алкоголя. Стекаясь к ранам, эти волны стали печь. И так сильно, что Мэв закусила губу.

— Показываешь гордость? Себе же хуже делаешь!

Голова закружилась. Захотелось сесть. Хоть опереться обо что-то, но Мэв упорно стояла и смотрела в нечеловеческие глаза мужа. И он отвёл взгляд первым и наконец обратил внимание на клинок в боку. Взялся за рукоять и пошевелил, почти не кривясь от боли. Оттолкнувшись от стола, подошёл к полкам и, открыв один из ящиков, достал плоский ларец, который поставил на пустой алтарь для зачарований рядом. Деловитым жестом открыв крышку, убедился, что содержимое на месте. Мэв видела лишь спину мужа. Треск ткани — и Далемар скинул кафтан. Зажал в зубах ремень из ларца. Его локти энергично задвигались. Мэв не видела, что именно делает мер, но вскоре он вновь взялся за рукоять меча и потянул его, слегка раскачивая. Но клинок не желал расставаться с плотью, словно сросшись с ней.

Мэв прикусила губу. Против воли рука потянулась к мужу. Пришлось одёрнуть себя. Посмотрев на собственные раны, Мэв заметила, как плоть в них медленно смыкается.

Отступив к двери, Мэв глядела, как Далемар извлёк клинок и опустил его на сброшенный кафтан. Туда же последовал и ремень, и какие-то перемазанные кровью инструменты. Потом Далемар приложил руку к ранению. Зазвенела магия.

Девушка повернулась к мужу спиной. Закусила губу и стояла так, пока к жару от зелья не добавилась странная поволока на разум. Мэв разом утратила чувство реальности.

— Не сопротивляйся, — прошептал муж, касаясь её плеча.

А она даже не поняла, как он подошёл. Сильные волны тепла побежали по плоти под кожей. Наполнили её… им. Его сутью. Ноги подкосились, и Мэв поняла, что падает. И полёт не завершился ударом.

Она плыла по волнам меж тёплых скал. Камни золотил красочный закат. Так нежно… Лишь доски плота, на котором она лежала, казались жёсткими. А с неба на неё взирали хмурые тучи. Скоро шторм?

«Нет, шторм миновал…»

Этот голос. Не Брит… Далемар!

И вот тогда Мэв поняла, что виной поволоки в разуме было вовсе не зелье. Ощущение… такое знакомое. Муж уже применял с ней подобную уловку. Но когда? Мысли путались, и Мэв не могла вспомнить!

Нужно бежать от этого наваждения. Сбросить его. Далемар говорил, что если знаешь, то можешь преодолеть эти чары!

Дёрнувшись, Мэв отчётливо ощутила спиной дерево, а хмурое небо превратилось в высокий потолок, покрытый тёмными кругами. Наваждение резко отхлынуло. Она лежала на столе. Далемар стоял над ней, касаясь раны на плече.

— Что тебе нужно?

— Полежи пока, немного осталось, — невозмутимо ответил он. И она услышала звон магии.

— Убери руки!

Но их он не убрал. И тогда Мэв вскочила, подивившись, почему не испытывает боли. Оттолкнув мужа, опустила ноги на пол и попятилась от него.

— У тебя с платья кровь капает. Стой на месте, — сурово сказал он, не пытаясь преследовать, — или зальёшь весь пол.

— И что?

— Мне потом это всё оттирать, дурашка, — произнёс он, стараясь придать голосу нормальность.

— Вели слугам.

— Нет. Слуги у нас не столь болтливые, как обычно, но заставлять их оттирать кровь чревато оглаской, а она повредит моей карьере.

«А ведь если я уйду от него, это тоже повредит его карьере», — поняла Мэв, внезапно поняв, что он сейчас опять надевает маску.

Она отвернула лицо, он чертыхнулся.

— Мэв, просил же не злить меня в таком состоянии, — прошипел Далемар. — Стой и дай помочь тебе, пока не поздно. У тебя шрам на половину груди будет, я не шучу. И это только сейчас тебе кажется, что наплевать, поверь. Просто потерпи немного. Скоро я тебе всё объясню.

Он приблизился. Сопротивляться она не стала, ощущая, как магия слабо щиплет кожу у раны, заставляя порез стягиваться быстрее и ровнее. Даже жалость Лариникано не была такой унизительной, как эта помощь.

— Я принесу чистую одежду, — сказал он, закончив и беря её за руку.

Но кисть она вырвала. Попытки он не повторил — просто отступил и вышел.

Смотря на тело у стены в тёмной луже, Мэв коснулась горла, отгоняя все мысли, которые просто могли разорвать её душу. Даже тёмный голос Брит, проявив милосердие, молчал.

Время шло, Далемар не возвращался. Мэв ощутила нестерпимое желание выйти из этой жуткой комнаты и залить кровью весь их белоснежный особняк. Все дорогие ковры и мраморные ступени. Постель, которую ей больше не хотелось делить с ним. Хотелось взять Иенн и уйти. Теперь Мэв точно знала, что Лариникано был прав. Взять деньги просто ради благополучия девочки и уехать. Далеко. В Хай Рок — так в Хай Рок! Какая разница, в конце концов?

В этот момент Далемар вернулся. Как видно, он переодевался: рубашка и камзол были другими. Серыми, под цвет кожи.

Взяв Мэв за руку, Далемар молча отвёл и усадил на поднятый с пола стул. Водрузив на стол две охапки полотенец и одно из её платьев — то, что он называл нордским, — он коснулся влажной тканью её руки.

— Я сама, — рыкнула Мэв, хватаясь за полотенце.

— Как хочешь. — Далемар отступил.

Стирать кровь при нём оказалось мучительно и даже стыдно. Словно при постороннем.

— Уйди, — выдохнула Мэв, и он ушёл.

Вытерев руки и плечо, она посмотрела на труп у стены. Находиться наедине с мертвецом было неприятно, равно как и оголяться при нём.

Отжав подол, обтерев ноги и сняв пропитавшиеся кровью туфли, Мэв вышла в коридор с охапкой оставшихся чистыми полотенцев и одеждой. Увидев, что Далемар поджидает её под дверью кабинета отца, она тут же отвела взгляд.

— Я сказал не выходить в этом, — напомнил мер, явно опасаясь, что слуги увидят её такой.

— Я переоденусь в кабинете твоего отца, — сказала Мэв холодно, проходя мимо. — Ничего там не измажу, не беспокойся.

* * *

Тщательно отмывшись в купальнях, девушка обессилено поднялась на третий этаж. Всё, о чём она молилась Маре, — это чтобы на сегодня испытания закончились. Но Всематерь, как видно, не услышала её просьбы. Мэв открыла дверь спальни и увидела Далемара. Муж поджидал её, сидя на софе, скрестив вытянутые ноги.

— Нет, — прошептала Мэв, отступая.

Но куда ей идти? В этом доме у неё нет прав даже на нитку из собственного одеяния, чего уж говорить о праве уединения.

— Мэв, нам надо поговорить, — спокойно произнёс муж, верно, полностью вернув власть над собой.

— Не хочу!

— Придётся, — вкрадчиво произнёс мер, пристально смотря на неё. — В противном случае ты накрутишь себя и совершишь много такого, о чём мы будем впоследствии жалеть. Я тут понял, что давать тебе остыть для разумного и спокойного разговора нецелесообразно. Остывая, ты принимаешь одну точку зрения и придерживаешься её как истины до последнего дня. Всё же в этом мы сильно разнимся: у меня как раз наоборот.

«Мы? Лицемер!» — разозлилась девушка, не желая входить в спальню.

— Нет никаких «мы».

— Есть, — возразил он, вскидывая подбородок.

— Не обманешь больше! Я знаю, что тебе от меня нужно! Можешь не притворяться!

— Мэв, войди и закрой дверь. Не стоит устраивать сцены перед всеми…

— Здесь никого нет, — ответила девушка, осмотрев пустой коридор.

— А слышно всё замечательно, — уверил мер спокойно. — Так что выбирай: или мы обсудим всё мирно и спокойно, или…

— Или я могу развернуться и уйти! — напомнила Мэв, делая шаг назад.

— Можешь, — согласился мер. — И сделай, если правда хочешь покончить с нашим браком: я не стану жить с той, кто не хочет даже выслушать меня.

Остановившись, Мэв поняла, что муж говорит серьёзно. Если уйдёт, то всё закончится. Нужно ли ей это? Чего она хочет? Сделать ещё шаг назад и уйти? Будет ли он преследовать её или останется на месте? Что он испытает, если она уйдёт? Одну лишь злость? Облегчение? Разочарование? Не испытает ничего? Узнает ли она ответ? Хочет ли она это узнать?

Закрыв глаза и прислушавшись к себе, она таки шагнула вперёд, хотя голос Брит и взвыл раненым зверем. Дверь закрылась. Мэв осталась с мужем наедине.

— Подойди ко мне, — велел Далемар, и вежливости в этом приказе она услышала мало.

«Если послушаюсь, он снова вытрет об меня ноги, — поняла Мэв. — А не послушаюсь — заставит, шантажом или магией».

— Мэв, не находишь странным, что сохранить наши отношения стараюсь я, лицемерный карьерист? — Едкость его тона заставила её вздрогнуть. И эта реакция не укрылась от его внимания. — Моя нежная и ранимая девочка. Ты ведь нарочно делаешь всё то, от чего я тебя предостерегаю.

— Не нарочно.

— Ты же вроде отказалась от самообмана, — несколько насмешливо напомнил Далемар.

Вспыхнув, Мэв посмотрела на мужа и увидела того же безжалостного изверга, что с клинком в боку смотрел на неё с ухмылкой, полностью игнорируя боль.

— Теперь всегда будешь таким со мной?

— А это уже тебе решать, — дёрнул он плечом. — Будешь дальше юлить и пытаться манипулировать — отвечу тем же. Помнишь это наше правило?

— Я не манипулировала тобой! — с отчаянием крикнула она. — Ты обозлился на пустом месте!

— На пустом месте, говоришь? Сначала ты во сне орала моё имя, моля не трогать Иенн, а когда я попытался выдернуть из тебя всё то, что посеял отец и дядюшка, ты решила, что справишься сама.

— И была права, этот… альтмер не напал бы на нас, если бы ты не тронул его, показав, что хочешь расправиться!

— Совсем меня за дурака держишь? — прошипел Далемар. — Я показываю, что хочу расправиться только непосредственно перед тем, как расправиться!

Он откинулся на спинку софы. Коснулся волос, приглаживая их ладонями назад. И заговорил уже спокойнее:

— За происшествие благодари Лариникано. Вычислив Арино, я пришёл к отцу и прямо сказал, чтобы он заканчивал слушать и привечать его. Ведь Арино убрали со службы как раз из-за бед с головой и самоконтролем.

— Так ты же его и довёл, когда он служил под твоим началом, — парировала Мэв. И Далемар посмотрел на неё, вскинув бровь. — Я услышала, перед тем как он решил из мести убить Иенн! Он рассказал твоему отцу, что ты заставил его убивать детей!

«Хотя бы маленькая крупица раскаяния… Хоть что-то!»

— Начнём с того, что Арино никогда не служил под моим началом. Он был подчинён моему товарищу, — начал мер. — Дружбы у нас как таковой нет, а вот союзы заключать приходится. В противном случае высок риск пойти в расход по уже знакомому тебе кодексу. К моему товарищу попал пленный, которого он никак не мог расколоть, а сделать это требовалось срочно. И тогда он обратился ко мне. Благо подконтрольные нам форты находились поблизости. «Объект» товарищу попался и правда непробиваемый. Есть такие: режь, бей, ломай, но он сдохнет, а не скажет.

Замолкнув, Далемар нахмурился.

— «Объект» захватили с группой беженцев, и я здраво рассудил, что среди них может быть тот, кого можно использовать как «ключ». Что интересно, очень часто таким, как он, плевать на свою жизнь, если она окончится ради общего блага. А вот на жизни тех, с кем он связан эмоционально, нет. Таких у нас и называют «ключом», и он скрывался среди беженцев. Я это чувствовал! Но «объект» оказался слишком прожжённым, чтобы выдать свою слабость, поэтому пришлось пойти на крайние меры и вывести его на обзор всем пленным. После пыток «объект» выглядел весьма паскудно, и, как я и ожидал, нужные «ключи» тут же выдали себя. Но, после того как дело было сделано, все, кто видел «объект» в том состоянии, стали ненужными свидетелями. Помнишь, что я говорил тебе про громкие имена? Это чревато большими проблемами. С тем же Леландом я потерял сознание, и мои подчинённые, похоже, упустили кого-то, и как итог — могильный камень и Нина Каран, которая обхаживает тётушку уже третий день. — Мэв вздрогнула, но Далемар не стал заострять на этом внимание. — С тем «объектом» было бы ещё хуже. И для меня, и для системы. Пришлось убрать свидетелей.

Мер посмотрел на неё исподлобья.

— Не кривись, как кисейная барышня, Мэв. Ты была на войне и знаешь, что это дерьмо и кровь. И только то, что ты была простым солдатом, уберегло тебя от участия в подобном. Окажись ты с Ульфриком под Маркартом в 176 году — насмотрелась бы вволю. И поверь, свои руки тоже бы испачкала. Ведь тогда твои соратники вволю порезали детей и женщин, наводя свои порядки. Но у них всё пошло насмарку и Маркарт до сих пор обливается кровью. А у нас принято предотвращать подобное — выкорчёвывать ненависть с корнем. — Далемар замолчал, обдумывая что-то. — Дети имеют свойство вырастать и помнить обидчиков. Это я ещё в горах Джерол усвоил. Поэтому и приказал убить всех. Но Арино, ответственный за охрану пленных, решил воспротивиться. А с дисциплиной у нас, Мэв, всё несколько сложнее, чем у вас, людей, и надо проявлять куда больше усилий для её поддержания. Поэтому пришлось его непослушание, высказанное нагло и при всех, пресечь точно так же.

— Ты испачкал свои руки.

— Ну, я этим никогда не брезговал, Мэв, — согласился он без проблеска раскаяния. — Подавать пример — первая обязанность офицера. Оставшихся Арино добивал самостоятельно. А я наблюдал за ним. К слову, неприязнь ко мне у него уже тогда была, так что он просто стал злее. Но окончательно двинулся головой уже позже, насколько я знаю. Хотя тот эпизод оставил на нём отпечаток. — Откинувшись, Далемар скрестил руки на груди. — Мэв, есть те, кто может отстраниться и воспринимать всё как работу, а есть те, кто на это не способен. И вот вторые, выгорая, часто приходят к итогу, который ты наблюдала сегодня. И отец тоже видел. Надеюсь, почувствует разницу и станет меня слушать. Потому как вместо того, чтобы сделать так, как я ему сказал, решил встретиться с Арино и предложить тому начать новую жизнь. Вдали от меня.

Губы Далемара искривились.

— Оказалось, что есть у него такая дурная манера — оберегать тех, кого он считает моими потенциальными жертвами.

— Ты не знал? — изумилась Мэв.

— Нет. Я думал, ему всё равно. — Жёсткость этих слов заставила девушку вздрогнуть. — А Арино предприимчивость отца доконала окончательно.

— А может, то, что ты не оставил ему выхода? — спросила она, не желая сдаваться. — Ты бы убил его.

— Не держи меня за того, за кого держит отец, — сурово произнёс муж, смотря на неё исподлобья. — Я бы понаблюдал за ним. Оценил бы реальную угрозу и лишь потом принял решение. Хотя, скорее всего, итог был бы тем же, просто более тихим и незаметным для окружающих. Особенно для моего благонравного семейства.

Откинувшись назад, Далемар замолчал.

— Он тебя боялся, — буркнула Мэв. — Твой отец сказал, что у тебя репутация даже среди своих выделяется не в лучшую сторону.

— А за это скажи спасибо братцу Лестеро, что ославил меня в своих стишках, — твёрдо произнёс Далемар, заставив её ощутить некое смущение. — Если б не вирши кузена, я бы на фоне остальных не особо выделялся. Знаешь, иногда такая слава мне даже помогала. Да так, что выходки навроде той, что выбросил Арино, были единичными. Но в плане налаживания связей подгаживали… и подгаживают до сих пор, причём куда больше. Мне приписывают даже то, чего я не делал. И весьма охотно. Особенно такие, как покойный, потому как их наглых выходок я не терпел никогда!

Мэв, прикусила губу. Разве сама она не оправдывала мужа перед Лариникано теми же словами? Почему же теперь так не хочется верить ему?

Далемар молчал и не смотрел на неё. Отсутствие давления успокоило Мэв. Посмотрев на мужа, она выдохнула:

— А правда, что пленные на мечи охране бросались, лишь бы к тебе в руки не попасть?

— А вот такого не припомню, — ответил он, посмотрев на неё.

На сей раз она не вздрогнула, и он приподнял один уголок губ, явно поняв, что она наконец услышала его.

«Или поддалась на манипуляцию», — услужливо напомнила Брит, но Мэв, нахмурив лоб, отмахнулась от этой мысли.

— Мэв, есть те, кто от процесса дознания удовольствие получает. Как говорит папаша — изверги… И да, они несут службу, если выполняют приказы. Но при этом всегда в тени! К пропаганде таких не допускают, потому как работать они будут от обратного: отвращая, а не привлекая сторонников. А я был вторым эмиссаром, и сферой моей деятельности была как раз область просвещения. Хоть это для тебя звучит как довод?

Мэв закусила губу, понимая, что рассказанная им история выглядит логичной.

— Почему ты орал на меня? — сменила она тему. — Сегодня. Внизу.

— Я понял тебя, — кивнул он. — Но это же банально, девочка. Я был зол. В основном на отца, когда узнал, что он связался-таки с больным засранцем. И даже узнал я это случайно… — Далемар вновь замолчал и отвернулся. — Три городских квартала пробежать на одном дыхании… для меня уже не просто, чтобы ты знала. Но даже и так — я едва успел. — Муж резко повернулся к ней. — Какого чёрта ты вообще с ним сцепилась?

— Я услышала, как он угрожал Иенн…

— Значит, вместо того, чтобы подслушивать, надо было подняться в детскую, запереться и ждать. Крепкие двери против нас довольно эффективны. Тебе ли не знать!

— Не против тебя, — возразила Мэв, вспомнив, что он научился открывать замки при помощи чар.

— Мэв, просвещённых магов общего направления среди нас немного. Да, мы хороши, но лишь в узкой области. Даже после десяти лет в Коллегии я едва не сдох за запертой дверью. Так что…

— Опять замки, — обречённо вздохнула девушка.

— Можешь уйти, — сухо напомнил Далемар.

— Ты этого хочешь, — буркнула Мэв.

— Заканчивай с попытками манипулировать мной, разыгрывая жертву! Разве трудно понять — я не поддамся, — злобно отчеканил муж. — Ещё один намёк на то, что я использую тебя для прикрытия, и я вышвырну тебя из своей жизни окончательно.

— Ты меня убьёшь, — сказала девушка, пристально смотря на мера. — Я ведь много знаю.

— Я тебе доверяю.

Эти слова буквально вырвали пол из-под ног у Мэв, заставив опереться о дверь за спиной.

— Знаешь, тебе нужен муж вроде моего дядюшки Мурсиоро — альтмер, готовый воспевать свои чувства и ходить псом на коротком поводке, — ехидно протянул Далемар, подаваясь вперёд. — Может, осчастливить тётушку осуществлением давней мечты? Дать ей пожить с живым подобием блистательного Карантилара, а тебе дать почувствовать себя всемогущей повелительницей мужских сердец?

— Я всего лишь полукровка, — буркнула Мэв, надеясь, что муж говорит не всерьёз. — Твой дядя откажется.

— О! Ещё как согласится, поверь, — протянул Далемар, хмыкнув. — Я это вижу после вашего общения. Даже подбешивает этот его сальный блеск в глазах, когда он о тебе слышит.

Мэв ошарашенно посмотрела на мужа. Кажется… он не шутил.

— Ревнуешь к дядюшке? — не выдержала девушка и почувствовала, что своего Далемар добился — напряжение спадало.

— Ну, доверять ему сопровождать тебя без присмотра я точно не стану.

И Мэв не выдержала, решив сострить:

— Да, даже жалко, что по имперским законам жёнами меняться нельзя, да?

— А вот алинорские подобное допускают, — сказал он с ехидством, заставив её открыть рот. — С разрешения мастеров крови и ради великой цели выведения наиболее эффективного потомства. Кстати, учитывая это, тётушка таки вряд ли насладилась бы замужеством со мной: наше с ней предполагаемое потомство признали бы дурной кровью и наложили бы запрет.

— Вы же оба альтмеры, — сказала Мэв, стараясь сохранить серьёзность. — Никакой грязи в крови.

— Не путай понятия грязной и дурной крови, — пояснил Далемар, несколько скривив губы. — Несмотря на то, что в Алиноре оба явления признаны запрещёнными, причины разняться. Грязная кровь — это кровь меров, смешанная с людской, а вот дурная кровь — это чистая кровь меров, но признанная непригодной для продолжения рода.

Говорил муж тихо, и, чтобы расслышать его, Мэв пришлось подойти к нему ближе.

— Это как?

— Врождённые уроды, носители болезней, передающихся потомству, и, собственно, само потомство от близкородственной связи — всё это дурная кровь, — перечислил Далемар, наблюдая за ней. Но потом, хмыкнув, отвёл глаза. — Так что никакого обмена.

— Ну и хорошо. — Мэв остановилась в двух шагах от софы, но не решилась сесть рядом с ним. Руки задрожали, и девушка, посмотрев на профиль мужа, буквально прошептала: — Я бы не согласилась сменить тебя на кого-то иного.

— Значит, живём вместе?

Вместе? Значит, в одной комнате? Лишь усилием воли девушка не посмотрела на постель. Вместо ответа Мэв кивнула, опуская взгляд и разумом понимая, что Далемар просто заговорил её, погасив на время воинственный пыл.

Муж проводил время за чтением каких-то странных книг, сидя на софе. Он обосновал это тем, что внизу лежит труп и дурно пахнет кровью.

На вопрос Мэв, что он будет делать дальше, отмахнулся:

— Ничего.

— И он будет там лежать? — ужаснулась девушка.

— Пока да. Но не бойся, скоро я всё решу.

Подобная хладнокровность пугала не меньше вспышки ярости, и Мэв, оставив его, ушла к Иенн, чтобы хоть немного прийти в себя.

* * *

Ужин в этот день не накрыли. Покормив дочь в детской, Мэв, переборов робость, навестила свёкра. В тёмной комнате горела всего пара свечей. Эльвени с рукоделием на коленях сидела в кресле у изголовья широкой кровати. Кажется, Лариникано спал. Мэв различила только очертания тела свёкра под одеялом. С привычным злым лицом Эльвени повернулась к ней, подав знак молчать. Мэв тихонько поинтересовалась самочувствием старого альтмера, но свекровь не сочла нужным ей ответить.

Девушка вернулась в спальню, застав Далемара за прежним занятием — чтением.

— Твой отец…

— Выживет. — Муж даже не поднял взгляда от страниц.

— Не хочешь помочь ему?

— Пусть матушка занимается. Она неплохо разбирается в зельях. Не переживай за него. Пара дней — и папаша будет как прежде.

Кивнув, Мэв вспомнила про труп, но не решилась напоминать об этом Далемару. Вскоре, хлопнув книгой, он ушёл.

За окном опускалась ночь. Лежа в постели и ворочаясь, Мэв упорно не могла заснуть. Едва она закрывала глаза, как события тяжёлого дня проносились перед глазами кровавым калейдоскопом. То и дело поглядывая на пустую подушку рядом, она вдруг неожиданно ясно поняла, что всё же хочет видеть Далемара рядом.

«Пусть это страшно. Пусть опасно. Пусть…»

Глубоко за полночь девушка не выдержала и, одевшись, спустилась на второй этаж.

«Да, это нездоровое влечение, — призналась она на упрёк Брит, — но я этого хочу».

Густой мрак заставлял её идти на ощупь. Лишь ближе к цели ноги задрожали, но Мэв упорно шагала вперёд, лишь надеясь, что не увидит ничего ужасного. Подойдя к раскрытым дверям, она остановилась и зажмурилась от белого магического света, но, когда глаза привыкли, девушка не испугалась, а удивилась.

— Опять кошмары? — обыденно спросил Далемар, не поднимая головы.

— Я даже не пробовала спать, — призналась Мэв, обретя власть над голосом.

Облокотившись о дверной косяк, она следила за мужем, ощущая, как некая нездоровая радость наполняет грудь.

— А на острове говорил, что никогда не занимался чёрной работой, — поддела его Мэв.

Остановившись и бросив тряпку на пол, Далемар искоса посмотрел на неё. Вид у эльфа был изнурённым, а волосы — влажными от пота.

— А ты хотела, чтобы я расписал тебе всё в подробностях? Ну прости, Мэв, я поднимался с низов, поэтому личного раба для оттирания крови и прочего у меня не водилось.

— Заставил бы меня, — предложила девушка, гадая, уместна ли улыбка в данном месте.

Трупа в комнате уже не было. Равно как и большей части крови, но дух смерти всё ещё витал в воздухе, несмотря на открытые окна и двери. Сквозняк доносил с улицы навязчивый запах роз.

«Розы и кровь», — кисло подумала Мэв, поняв, что это сочетание надолго останется в памяти.

Далемар не ответил и вновь взялся за тряпку.

— Не хочешь меня видеть?

— Не горю желанием становиться героем новых кошмаров, — уклончиво ответил мер.

— Кошмары без тебя были не менее жуткими, — созналась девушка, гадая, не прятал ли он за усталостью злость.

Мер промолчал.

— Давай я закончу, — предложила она, понаблюдав за мужем некоторое время.

— Так соскучилась по надраиванию полов? — саркастично спросил Далемар.

— Просто хочу помочь.

— Всё равно мне не понравится и я переделаю, — почти отчеканил он. — Ты слишком безалаберна.

— Не правда, — протянула Мэв.

— Правда, — опроверг муж, отжимая тряпку над ведром с водой. — Вспомнить хотя бы Рифтен. Узнав сферу твоей деятельности, я присмотрелся и заметил, что ты делаешь всё больше для вида, чем на совесть. Даже в вашей с дочерью комнате царил такой бардак, что я едва сдержался, чтобы не высказаться по этому поводу.

Мэв закусила губу, вспомнив изучающий взор Далемара.

— Признайся, тебя часто задирали сослуживцы? — девушка позволила блажь ехидства.

— У альтмеров другие ценности, Мэв, — серьёзно ответил Далемар, не отрываясь от работы. — Мы всё делаем обстоятельно, и подобное отношение к делу не вызывает насмешек.

— Но при этом с дисциплиной у вас нелады, — кольнула Мэв.

Мер хмыкнул, вытирая место, которое Мэв уже считала чистым.

— Причина банальна, девочка: если твоему круглоухому собрату отдать опасный и даже самоубийственный приказ, он выполнит его куда охотнее моего соплеменника просто потому, что необразован, вырос в грязи и, как правило, в нищете. Да и в случае смерти потеряет от силы двадцать-тридцать лет безрадостного существования. А вот представитель моего народа потеряет сотни лет осознанной жизни в куда лучших условиях. Понимаешь, к чему я веду?

— К тому, что вы высокомерные выскочки и правильно вас грязные людишки не любят? — спросила девушка, слишком поздно поняв, что, возможно, перегнула палку, но он спустил ей «выскочек».

— Так грязные людишки точно так же не любят и своих собратьев, которые отмылись и приобщились к культуре. Причём, добившись чего-то, счастливчики посматривают на грязную братию куда высокомернее нас, тех, кто был на вершине изначально. Зависть для вас, людей, — это первоочерёдное чувство, хоть вы этого и не признаёте.

— А у вас, скажешь, иначе?

— Представь себе. Мы трезво оцениваем свои возможности. Поэтому, когда твой собрат смотрит на добившегося благ соплеменника, первое, о чём он задумается, — это то, что он сделает, получив всё то же самое. Мой же сородич начнёт размышлять, как получить то же, что есть у другого.

— Отобрать?

— Ну, не без этого, — признал мер. — Хотя и тут твоё племя действует куда наглее и беспринципнее. Отобрать ведь куда проще, чем создать самому. Не веришь? Ну, например, нордик — он просто взял и отобрал должность у заслуженного вояки, выиграв разве что несколько битв в койке ярла. Есть в этом что-то достойное уважения?

— А сам-то… — начала она, но тут же прикусила язык.

— Ты про бурю? — сообразил он, не показывая злости. — Тогда я ничего не отбирал. Просто выиграл место у равного и на равных условиях. Это разные вещи.

«Он не разозлился», — удивилась Мэв. Такое открытие сделало её смелее.

— А когда ты отобрал лошадь у алинорского дядюшки при отступлении, — прошептала она, подходя ближе. — Нельзя ли это расценить как покушение на собственность старшего и более достойного товарища?

Отжав тряпку, Далемар бросил её под ноги и посмотрел на Мэв с какой-то непонятной меланхолией.

— Лошадь была не его, а общая: кто первым сообразил, к чему всё идёт, и, что немаловажно, первым добежал, — того и добыча. А я был моложе и здоровее, так что шансов у алинорского дядюшки было немного.

— И ты не боялся последствий? — изумилась девушка, вспомнив слова Лариникано о сыне, его дотошности и строгом соблюдении субординации.

— Остаться тогда пешим было равнозначным смерти, так что я рискнул, — признал Далемар.

На корточках, с закатанными по локоть рукавами и влажными волосами он выглядел так обыденно, что Мэв невольно ощутила волнение и желание подойти и обнять его.

— И что ты сказал ему напоследок, когда он потребовал коня? — спросила она, чтобы удержаться от искушения.

— Правда хочешь это услышать? — спросил мер, довольно паскудно ухмыльнувшись.

— Да.

— Предложил отсосать мой член и заехал каблуком в перепуганную длинную морду, чтобы удила отпустил.

Прижав пальцы к губам, Мэв не сдержала смешок. И тут же устыдилась этого жеста.

— Можешь смеяться, но встреча с алинорским дядюшкой стала для меня судьбоносной. До этого я был недостаточно мотивирован — для бурного карьерного роста. Знаешь, мне не особо хотелось… выходить на свет. Но, после того как я ненароком порезал нужного ему шпиона, этот засранец начал орать, что меня самого нужно кинуть на плаху. Потом, похваляясь своим званием, предложил мне замять сей досадный инцидент взамен небольшой услуги. Но, когда не получил того, чего хотел, устроил так, что меня весьма жестоко наказали. — Далемар замолчал, вспомнив, верно, что-то неприятное. Мэв увидела, как он сжал кулаки до побеления костяшек. — После того случая я окончательно понял, что не хочу смотреть на таких, как он, снизу вверх.

Почему-то Мэв вспомнился офицер Кардас — тот самый, что наставлял её в стрельбе в тренировочном лагере Братьев Бури. Грубые руки на талии, ненавязчивые прикосновения к груди, когда он критиковал её стойку. Тогда она воспринимала всё это как должное и не присматривалась, как он тренирует других. Ровно до того момента, пока наставник не позвал её в свою палатку и там не заговорил про то, что служить под Рифтеном куда безопаснее и спокойнее. Отметил, какая она милашка, и предложил присесть на шкуру около себя. «Под Рифтеном я не отомщу за смерть сестры, — сказала тогда Мэв. — Простите, у меня скоро караул». Она вышла и через два дня узнала об отправлении в лагерь Вайтрана, где кипели самые ожесточённые бои. Подготовку она так и не окончила.

— Он строил тебе козни?

— Можно и так сказать. Была у дядюшки ко мне особая ненависть, причины которой я тогда не понимал.

— А теперь понимаешь?

— Думаю, что да. Но не хочу говорить об этом. Тем более что воду надо сменить и заканчивать, а то до рассвета провожусь. А завтра ещё много чего сделать нужно, чтобы окончательно эту историю закрыть.

— Может быть, я всё же помогу?

Немного подумав, Далемар усмехнулся.

— Но не ной, если я буду придираться, — предупредил он, поднимаясь. — А придираться я буду.

— Не сомневаюсь, — признала Мэв.

* * *

Отправив воду в слив, Мэв и правда кляла свою предприимчивость. Вымыть десять раз зал Киравы было куда проще, чем помыть какой-то несчастный кусочек пола под присмотром Далемара. Сотворив яркий магический свет, муж указывал ей на едва различимые в стыках досок пятна и заставлял тем самым повторять под нос слова из грязного лексикона.

«Сама вызвалась», — дёрнул плечом мер, сидя на краю стола со скрещенными ногами.

Возразить Мэв оказалось нечем.

Разогнувшись, девушка наблюдала, как Далемар закончил отмывать разделочный топорик и отложил его в сторону. От осознания, зачем ему понадобился этот инструмент и куда делось тело мера, Мэв ощутила дурноту.

Повернувшись к ней, Далемар произнёс:

— Можешь идти спать.

— А ты?

— У меня ещё есть работа, — сказал он несколько устало. — Но в ней ты уже мне не поможешь.

— Я всё равно не смогу заснуть, — призналась девушка. Муж посмотрел на неё с некоторым осуждением. — Да, я прилипчивая и настырная.

Качнув головой, он подошёл к люку канализации, поворачивая вставленный в навесной замок ключ.

— Э-э-э, — начала девушка.

— Не спрашивай, — пресёк мер сразу. — И не смей сюда соваться, пока меня не будет. А не будет меня довольно долго.

— Ты говорил, что там много всякой погани, — с тревогой напомнила Мэв.

— В данном случае это даже на руку.

— А если ты нарвёшься там на вампира? — вздрогнула девушка, вспомнив слова мужа в убежище Лестеро.

— Успокойся и иди спать, — велел Далемар, и, когда она несогласно качнула головой, жёстко добавил: — Это не обсуждается.