Грязный поток (гет)

(не бечено)

— То есть, Малфой, ты не придумал ничего лучше, чем мокнуть под дождём у Визжащей Хижины, — проворчал Северус Снейп.

— Во-первых, ни в одном пабе Хогсмида нам нельзя показываться, во-вторых, я обезопасил это место так, что нас здесь никто не услышит, не увидит и, на минуточку — никто из присутствующих ещё не промок.

— Возможно, следовало попросить Тёмного Лорда помочь попросить подыскать место получше, — продолжал ворчать Северус.

— Выбирай слова, — прохладно ответил Малфой. — И молись, чтобы Лорд не узнал про твой невежественный выпад. Северус тут же замолк. Малфой ухмыльнулся.

— То-то же. Расслабься, Снейп, сегодня, скажем так, не совсем обычное собрание. Точнее, вовсе даже не собрание…

— Потому что Тёмный Лорд не совсем в курсе того, что мы сейчас здесь находимся, — Беллатриса Блэк прошепелявила, подражая детскому лепету. — Как вы заметили, детки, здесь только мы…

— Белла, прекрати называть нас так, пожалуйста, — тихо, но настойчиво сказал Регулус Блэк. — И я не совсем понимаю — я думал, Тёмный Лорд в курсе и сам возглавит эту операцию… Когда мы в прошлый раз говорили, Малфой, ты сказал, что уладишь с ним все вопросы. И я, и Снейп так думали!

Регулус Блэк, Северус Снейп, Лили Эванс и Пандора Олливандер стояли напротив двух Пожирателей смерти. Небольшой островок у стены Визжащей Хижины был окружён ливнем, капли яростно били по невидимому куполу над головами. Стена дождя и ночь скрывали их от обитателей Хогсмида — хотя в такую погоду едва ли книзл показал бы из дома нос.

Лили плохо помнила Люциуса Малфоя — когда она поступила, тот был уже выпускником. В будущем они не пересекались — хотя, по словам Аластора Грюма и братьев Прюэтт, именно Люциуса Малфоя считали ответственным за исчезновение замминистра в те неспокойные времена. Он был стройный, высокий — выше Северуса на полголовы, с платиновыми волосами чуть ниже плеч, убранными в хвост. Единственное, что выдавало в Люциусе Малфое наследника баснословного состояния — затейливая костяная заколка, родовой перстень и манера держаться. Лили подумала, что, в отличие от того же Сириуса, выглядел Малфой не то, что пафосно — практически аскетично. Насколько это, конечно, возможно для представителя чистокровной аристократии. Одет он был в простую и неприметную тёмно-серую дорожную мантию с капюшоном, из-под которой виднелись высокие сапоги из драконьей кожи.

А вот Беллатрису Блэк — будущую Лестрейндж, — Лили знала намного ближе, чем ей того бы хотелось. Лили никогда не забудет, как Лестрейнджи — Беллатриса, Рудольфус и Рабастан — напали на Нору летом тысяча девятьсот семьдесят девятого года. После этого нападения Аластор Грюм поставил на Нору такую защиту, которая могла бы посоперничать с защитой дома Блэков на площади Гриммо, — разумеется, без тёмных ловушек с особенно мерзкими проклятиями. А о том, какие именно это были ловушки, Сириус из её будущего довольно подробно рассказывал Лили. Лили не только видела Беллатрису — она сражалась с ней. Она и Молли Уизли едва выстояли — если бы Фабиан, Гидеон и Артур не подоспели на помощь, вероятно, все обитатели и гости Норы бы погибли в тот день.

Более молодая версия Беллатрисы не производила впечатление совсем уж ненормальной. Она не смотрела на Лили с презрением — скорее, заинтересованно. Но это не значит, что в этом времени Беллатриса не была такой же опасной. Если бы не безвыходная ситуация с Сириусом Блэком — Лили бежала бы, едва завидев силуэт будущей Лейстрейндж. Мисс Блэк надела такую же дорожную мантию, что и Малфой. Пышная копна смоляных волос была убрана в затейливую косу, а руки закрывали длинные перчатки в цвет мантии.

Из всей четвёрки школьников не нервничала, казалось, только Пандора — она буднично залезла в сумку и достала шесть неприметных и практически идентичных волшебных палочек и протянула их Люциусу Малфою.

— Итак, — начал Малфой, — времени у нас меньше, чем двенадцать часов, поэтому сразу перехожу к делу. Тёмный Лорд не дал добро на эту операцию, и, скорее всего, никогда и не даст. Но у нас безвыходная ситуация. Все присутствующие, так или иначе, связаны обязательствами с семьёй Блэк. За исключением мисс Олливандер, которая предложила свою помощь из чистой любезности, — Малфой галантно улыбнулся — так, что Пандора поёжилась. Никто из нас не хочет получить печать Предателей крови. Тёмный Лорд не должен знать ничего — вообще ничего — его после наших действий первого подвергнут допросу, а ему ни в коем случае нельзя ставить себя вне закона.

Пальцы Лили, несмотря на согревающие чары, похолодели.

Лили и Северус позволили себе коротко переглянуться. И она догадывалась, что думали они примерно об одном и том же. Северус не посвятил Лили в детали «внепланового собрания». Она до последнего момента думала, что они будут обсуждать предстоящее слушание по делу Блэка. Возможно, в каком-то более уютном месте. Например, на Гриммо, 12. Однако, ни Северус, ни Пандора с Регулусом не выглядели удивлёнными. Почему Северус не предупредил её? Возможно, у него не было выбора. Но, если лорд Марволо Гонт не знал о собрании, то во что и, главное, почему ввязался Северус?

— Мой дражайший будущий братик в законе хочет сказать, что нам с вами, детки, предстоит штурмовать Азкабан! — Белла Блэк истерично хихикнула. — За Тёмного лорда! Вот это будет приключение…

— Помолчи! — процедил Люциус Малфой. — Штурмовать, как неловко выразилась Беллатриса, Азкабан никто не собирается. Олливандер, расскажи про палочки.

— Это, можно сказать, мои экспериментальные образцы, — тихо сказала Пандора. Над ними висел небольшой светящийся шарик, но даже в его тусклом свете было заметно, что Пандора всё же нервничала, как и все — её щеки покрылись красными пятнами. — Очень мощные палочки из тростника, наподобие первых посохов, что делали в Египте. У них огромная проводимость, но они полностью разрушаются спустя двенадцать, максимум, четырнадцать часов.

Малфой раздал палочки заговорщикам.

— Метлы отследят. Аппарацию, портключи — тем более. Поэтому Регулус Блэк любезно предоставил нам самый неприметный транспорт.

Регулус Блэк, кивнув, коротко свистнул, — и все, кроме Малфоя, не сдержали удивлённого возгласа. Стена дождя раздвинулась, открывая взору троих фестралов, бесшумных и тёмных, как непроглядная ночь.

— Вы что, их видите? — удивленно сказал Люциус Малфой. — Вы все? Что ж… это облегчает дело. И, всё же, любопытно, когда… Мисс Прюэтт…

— Эванс, — поправила его Лили, но Малфой только отмахнулся, — говорят, вы сильны в чарах. Более того, говорят, именно вы смогли снять печать с заклинания, которому подвергли Снейпа.

— Н-нет, — сипло сказала Лили. — Только не говорите, что вы хотите, чтобы я стала взломщиков замков Азкабана. Чары на Северусе были простыми, мне помогали, а вы представляете, на какие заклинания заперты двери Азкабана?! — в её голосе сквозил ужас.

— На Азкабане вовсе нет чар. Узников держат немагические цепи и кандалы… Видите ли, мои юные друзья, человек в присутствии дементоров очень быстро теряет способность колдовать. Тем не менее, плетения этих цепей крайне искусны — и, насколько я успел выяснить, подобны сигнальным чарам. А это как раз дело для вас, мисс Прюэтт. Помните — вы в долгу перед дражайшей тетушкой нашей Бэллы.

— Это самоубийство, — вздохнул Северус. Лили внимательно наблюдала за мельчайшим его движением. Судя по его реакции, Малфой тоже не посвятил его в план до конца.

— Я уверен в успехе. Мы, Малфои, никогда не проигрываем.

Белла хрюкнула в ладонь. Малфой поморщился.

— К нам применят сыворотку правды, — покачала головой Лили.

— По закону — не имеют права. Вы — несовершеннолетние. Мой отец, лорд Абраксас Малфой, — зачем-то уточнил Люциус, — как раз и пытался добиться того, чтобы Сириус Блэк мог воспользоваться ей для своего оправдания. Но большинство членов Визенгамота было непреклонно. Видите ли, сыворотка ужасно влияет на неокрепшее магическое ядро. Дементоры, разумеется, намного полезнее.

— Ради такого дела могут и применить, — сказал Регулус Блэк. Он походил на некрасивую копию брата — черты лица более грубые и немного ассиметричные, ростом ниже почти на целую голову. Но его голос был пугающе похож на голос Сириуса.

— И как вы себе это представляете? Сперва им придётся догадаться, что непреступную крепость на острове смогла взломать горстка школьников. Белла и я сейчас в Министерстве, на виду у половины Визенгамота, — усмехнулся он. — Даже Дамблдор не подкопается.

— А мы справимся? — Лили покачала головой. Ей всем сердцем хотелось спасти Сириуса, который, по сути, спас её в будущем от неминуемой смерти. Но лезть в Азкабан? План Люциуса Малфоя выглядел полным безумием.

— Мне интереснее, как это ты, Малфой, уговорил Бэллу на участие в подобной авантюре за спиной её обожаемого Тёмного Лорда, — перебил Северус.

— Вряд ли я буду полезна моему обожаемому Лорду, если лишусь доброй половины магии и родовых даров, — мрачно ответила Беллатриса Блэк. — Тебе, маленький глупенький полукровочка, этого не понять. Много ли тебе досталось от Принцев? Убудет — и не заметишь! Если всё пройдёт удачно — а я уверена, что всё пройдёт удачно, Лорд наградит нас. Мы сохраним для него Древнейший и Благороднейший Дом Блэков! — сказала она почти торжественно.

— Не уверен, что всё будет так уж радужно даже в случае успеха, — покачал головой Малфой. Может так случится, что путь в организацию нам всем будет заказан.

— Тёмный Лорд не посмеет… — зашипела Бэллатриса.

— Увидим. В случае провала он точно не будет нам помогать. В случае же успеха… Если Тёмный Лорд нас не помилует… Изгнание из всех уважаемых домов Британии — достаточный позор, не многим лучше печати Предателей крови.

— Странные у вас приоритеты, — пискнула Пандора, но Северус сделал такое страшное лицо, что она тотчас замолчала.

* * *

Лететь на фестралах оказалось не только страшно — Лили даже после полёта на метле до дрожи в коленках боялась высоты — но ещё и попросту неудобно. Кому понравится, когда тебя подбрасывает в воздухе, и ты опасаешься не только свалиться вниз, в тёмные холодные волны, но и отбить всё, что только возможно.

— Десять часов семнадцать минут до окончания действия слепков, — прокричал Люциус. — А до границы защитных чар Азкабана — ещё целый час!

Он сидел вместе с Беллой на самом крупном, и, кажется, уже старом фестрале. Их фестрал летел первым, по середине — молодой, едва ли не жеребенок — он языком то и дело ловил капли дождя, фырча от удовольствия, точно котёнок, чем приводил в восторг сидевшую на нём Пандору и порядочно раздражал Регулуса Блэка. Замыкал процессию фестрал, на котором летели Северус и Лили. Дезилюминационные чары не делали их невидимками — и оттого наездники вблизи выглядели довольно забавно.

К счастью, дождь остался позади над Хогсмидом, а сейчас они летели между спокойным Северным морем и небом, усыпанном звёздами.

— Ты думаешь, мы там полдня прокопаемся? — ответил Малфою Снейп.

— Как бы навсегда не остаться, — поёжилась Лили и лишь крепче вжалась в худую сутулую спину сидящего впереди Северуса. Когда она спасала его, чувствовала решимость. Сейчас её обуревал только липкий страх.

Во что она ввязалась? Стоило ли возвращаться в прошлое для того, чтобы добровольно идти на невыполнимую и самоубийственную миссию? Люсьен точно бы не одобрил такой авантюры.

Мысли о Люсьене, пусть и были тяжелыми, помогали хоть немного отвлечься от неизбежно приближающегося Азкабана. Ей не хотелось верить, что её Люсьен действительно погиб. Его слова не выходили из головы. «Вообще-то, я сам великий Салазар Слизерин, победивший смерть! Подумаешь, песок времени». Но ведь Люсьен не победил, она видела его смерть. И начала видеть фестралов. И всё же… Ей всем сердцем хотелось верить, что он нашёл способ спастись, но, конечно, умом она понимала, что это не так. Люсьен Эванс стал для неё больше, чем родственником и старшим другом — он стал для неё наставником, проводником в мир магии — мир, который действительно открылся для неё лишь с появлением Люсьена.

«А ведь это именно Люсьен виноват в том, что я связалась с такой компанией», — эта мысль её даже развеселила.

— Спиной чувствую, что ты улыбаешься, — тихо сказал Северус. — Я бы спросил, страшно ли тебе, но…

— У нас нет выбора, не так ли? — вздохнула Лили.

— Нет, — подтвердил Северус. Он не сказал ей ни одной ласковой фразы, ни слова утешения с того момента, как передал слепок.

Беллатриса тоже вела себя непривычно тихо. Она не проронила ни звука с тех пор, как они поднялись в пелену дождя над Хогсмидом, и Лили со злорадством подумала, что непобедимая Лестрейндж — извините, пока ещё Блэк — панически боится летать.

Регулус Блэк был сосредоточен и говорил кратко и только по делу. Вот и сейчас он первым заметил, как вдалеке начали проступать очертания Азкабана, с такого расстояния походящие больше на чёрную тонкую иголку.

Фестралы по команде Люциуса Малфоя начали стремительно снижаться — теперь они летели, прорезая копытами волны. Даже наверху ощущался запах солёного моря, а теперь, когда на мантию и волосы попадали брызги, Лили чувствовала солоноватый привкус на языке.

Азкабан приближался. Лили уже могла рассмотреть неестественно гладкие, похожие на гальку, величественные стены и крошечные постройки на маленьком клочке земли на берегу — их освещали точки, которые, словно сияющие снитчи, резвились над крышами.

— Патронусы охраны Азкабана, — словно прочитав её мысли, сказал Люциус Малфой.

Фестралы стали лететь медленнее, будто сам воздух вдруг потяжелел. Чем ближе к острову, тем чаще стали попадаться каменные утёсы. Регулус сделал необычный жест, который было трудно понять из-за чар хамелеона, и фестралы с наездниками плавно опустились на один из утёсов — самый пологий, на который с трудом, но поместились и сами фестралы, и шестеро заговорщиков.

— Дальше придётся вплавь, — сказал Люциус, едва компания спешилась. — Блэк остаётся смотреть за фестралами…

— Я пойду за братом! — зло произнёс Регулус, закашлявшись — согревающие чары почти выветрились, и саму Лили начало немного знобить.

— Ты останешься смотреть за фестралами, малыш, — отрезала Беллатриса, — никто из нас с ними, кроме тебя, не сможет договориться. Если они улетят — что тогда?

— Нужно было слушать матушку Вальбургу, — выплюнул Блэк, — тогда, может, и у тебя получилось бы.

— Восемь часов пять минут, — прохладно сказал Малфой. — Мы и так непозволительно долго добирались до места.

— До места ещё полторы тысячи футов, — сама того не ожидая, встряла Лили. — Что значит «вплавь»?

Северус, судя по всему, залез в карманы мантии и выудил какой-то комок — из-за дезилюминационного заклинания можно было рассмотреть силуэты чего-то водорослеобразного только когда он начал протягивать эти комки присутствующим.

— Это жабросли. Порции рассчитаны на двадцать минут — плыть меньше, но мало ли, что случиться — я рассчитал с запасом. Плыть придётся в одежде, но я полагаю, здесь все знают высушивающие чары.

— Почему не заклинание головного пузыря? — осторожно спросила Пандора.

— Ты умеешь плавать? — позволил себе ухмыльнуться Северус.

Малфой наложил на всех согревающие чары и скомандовал залезть в воду. Вода под чарами ощущалась тёплой, как если бы Лили окунулась в летний пруд со стоячей водой. Она гнала прочь мысль о том, что было бы, если окунуться в воды Северного моря без этих чар. Сколько бы она выдержала? Минуту, две? Люциус сделал несколько взмахов палочкой, и неприятные ощущения — словно её обволокло липким сырым яйцом — вмиг исчезли — они перестали быть невидимками.

— Я полагаю, так будет безопаснее. Мы не можем позволить себе потеряться — нам нужно видеть друг друга в ночном море. И не разнеживайтесь — ешьте!

Он, конечно, имел ввиду жабросли, но Лили с трудом могла назвать это едой. Теперь она смогла как следует разглядеть их — водоросли вовсе не походили на морскую капусту, скорее, на комок скользких червяков болотного цвета. Малфой первый съел свою порцию, вслед за ним комки отправились в рот Беллатрисе. Северус и Пандора даже не скривились. Лили, чуть замешкавшись, запихала в рот жабросли, и, не жуя, проглотила — на вкус они оказались, словно резина. Некоторое время ничего не происходило. Но миг — и по шее словно полоснули двумя тонкими лезвиями, лицо сдавило, воздух в лёгких закончился.

— Ныряйте! — услышала она глухой, как через стену, голос Регулуса, и погрузилась в море.

Лили чувствовала, как жабры открываются и закрываются, жадно вбирая в себя кислород. В другой раз Лили восхитилась бы возможностью погружения в морские глубины. Забавно — живя в Британии, до сегодняшнего дня она никогда не видела море. Прибрежные воды скрывали печальные, но оттого не менее величественные глубины. Здесь не было ярких рыбок и разноцветных морских растений. Подводное царство выглядело опустевшим. Скалы обживали только сероватые полипы, а вода при этом — хотя, возможно, улучшение видимости было заслугой жаброслей — была пронзительно прозрачной. Они проплыли мимо кладбища лодок — нетронутых даже тенью гниения, как если бы лодки всего пару часов назад погрузились на дно. «Скорее всего, лодки принадлежали волшебникам», — подумала Лили.

Люциус Малфой остановился у скалы, махнул рукой с перепонками, и начал подниматься наверх. Все последовали за ним. Когда до поверхности оставалось всего несколько футов, он жестами что-то пояснил Беллатрисе, та кивнула, и, обогнув скалу, скрылась из виду, а Лили, Северус и Пандора, направляемые Малфоем, поплыли дальше, уже не спускаясь на глубину. Над головами раздавался плеск волн, и Лили со страхом подумала о том, что, если бы не жабросли и штиль — никто не справился бы с волнами, и те унесли бы их на самое дно.

Они приблизились к берегу — к счастью, не отвесному, а плавно переходящему в остров. Резко похолодало — то ли действие согревающих чар стало сходить на нет, то ли порция жаброслей. Лили вдруг стало отчаянно страшно. Она не справится. Подведёт и Северуса, и Сириуса. Она навсегда останется на этом острове — даже не в качестве заключенной, просто здесь они все — и Северус, и Пандора, и Малфой — найдут свою погибель. Вдалеке раздался крик Джеймса, зелёная вспышка, и Люсьен — пока ещё живой — стал осыпаться, и песок, в который он превратился, прямо сейчас затягивало на глубину.

Вдруг она почувствовала, что кто-то рывком выхватил её из воды, хлопнул несколько раз по щекам. И стало тепло.

— Лили, хвала Мерлину, — раздался негромкий, взволнованный голос Северуса и она очнулась. — Действие жаброслей закончилось, а ты не выходила из воды…

Лили обнаружила, что они сидят на каменном берегу, скрываемые от построек охраны лишь большим валуном. Все успели высушить себя — только с косичек Пандоры текли струйки воды. Рядом с ними вальяжно расхаживал светящийся белый павлин — судя по всему, патронус Малфоя. Северус влил в неё два флакона — укрепляющее и успокоительное. Остальная компания выглядела не в пример спокойнее — видимо, пока Лили приходила в себя, Северус позаботился об остальных заговорщиках.

— Я отвечаю за защиту от дементоров, — тихо сказал Малфой. — Здесь это потребует предельных сил, поэтому остальное колдовство — за вами.

— А разве патронус не заметят? — сглотнула Лили. Светящиеся патронусы, которые Лили издали казались снитчами, резвились, прыгая по приземистым крышам охранного комплекса. Она насчитала девять патронусов — несколько птиц, несколько хвостатых животных — каких именно, было не разглядеть.

— Патронусы часто сбегают и облетают камеры Азкабана, — пояснил Малфой. — Видите ли, они не делят людей на тех, кого следует защищать, а кого — нет. Охрану Азкабана доверяют самым сильным аврорам — мастерам чар, как вы понимаете. Так что никого не удивит патронус, прогуливающийся мимо камер. Это, конечно, не приветствуется, но никто ещё не придумал, как избежать таких… недоразумений.

— Ты много знаешь об Азкабане, — хмуро заметил Северус.

— Глупо лезть в такие места без тщательной подготовки, — пояснил Малфой. — Обход дементров начнётся через час. Блэка держат, скорее всего, в левом крыле — там отбывают наказания сроком до двух лет и там же камеры предварительного заключения — дементоры там появляются сравнительно не так часто.

— Чаще, чем бы хотелось, — вздохнула Пандора, которая до этого предпочитала отмалчиваться. Лили так и не поняла, зачем Пандора ввязалась в подобную авантюру. Спала бы себе спокойно в башне Равенкло. Впрочем, потрясений за последние пару часов было столько, что она решила удивляться и разбираться во всем этом позже. Если, конечно, выберется живой.

Люциус Малфой обновил на всех дезилюминационные чары.

— Прежде чем мы шагнём в эти стены, скажу одно. Ни один из вас, как я полагаю, ещё не сталкивался с дементорами, хотя, безусловно, все читали о них. Вы все способны вызывать патронуса в безопасных условиях — я знаю, иначе вы бы не смогли активировать свои слепки, но я не рискну проверять, справитесь ли вы, если рядом будет дементор — а то и не один. Поэтому я прошу — просто не сталкивайтесь с ними. Их нельзя уговорить, бесполезно умолять. Они выпьют ваши души и вы так и останетесь лежать в Азкабане пустой оболочкой.

Повисла мрачная тишина.

— Людей, кроме заключенных, в самом Азкабане нет, так что разговаривать можно — у дементоров нет слуха, но предпочтительно делать это негромко.

Северус сжал полуневидимую руку Лили, слишком больно, тут же отпустил и они шагнули навстречу нависающей чёрной и, кажется, бесконечно высокой стене.

Из Азкабана ещё никто никогда не сбегал.