Синдром Отторжения (гет)

Перед Рождеством нагрянули Гарри и Луна — сообщить приятную новость.

— Мы решили пожениться во время рождественских каникул, сразу после Нового года, — торжественно объявил Гарри, обнимая за талию задумчивую блондинку с отстраненным взглядом.

— Я не возражаю, — ответил Северус. — Только постарайся на своей свадьбе не сильно напиваться, — дал он отеческий совет молодым.

— Поздравляю! — подпрыгнула от восторга Гермиона, поочередно заключая в объятия будущих жениха и невесту.

Когда девушки начали щебетать о платьях, кольцах и прочей ерунде, Северус снова с головой погрузился в работу над учебником, слушая их беседу в пол-уха, просто чтобы быть в курсе.

— …а где будет проходить банкет? — послышался голос Гермионы.

— Сначала хотели в Хогвартсе, но потом передумали и выбрали маггловский ресторан в Лондоне, чтобы вы с отцом могли прийти (без риска для него), — почти шепотом ответил подруге Снейп-младший.

«Теперь ты усложняешь жизнь еще и своему сыну… Надо быть мужчиной и решить все проблемы разом! Ты ведь знаешь, куда Гермиона спрятала твою волшебную палочку?» — снова очнулся внутренний голос Снейпа. Северус знал.

До Рождества оставались считанные дни, и Гермиона собиралась на последний в этом году педсовет, который обещал плавно перейти в обсуждение темы что кому подарить на Рождество.

Уходя, она чмокнула Северуса, с утра засевшего за книги, в щеку, подарила ему очаровательную улыбку, и, шепнув: «Не скучай тут без меня», — произнесла пароль портключа и исчезла.

— Это ты не скучай без меня… Прости меня, Гермиона, — прошептал зельевар в пустоту, вынимая из кармана свою волшебную палочку… — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Яркая вспышка ослепила Снейпа, а в следующее мгновение палочка выпала из его руки, мир перед глазами померк, а гравитация довершила начатое…

* * *

Сидя в кабинете директора школы, Гермиона с трудом заставляла себя слушать профессора МакГонагалл и своих коллег. Смысл произносимых слов сегодня никак не желал достигать разума профессора Грейнджер. Прошлой ночью она почти не спала: ее мучали кошмары и странная необъяснимая тревога.

Северус вел себя в последнее время слишком тихо и отстраненно. Она заметила, что его что-то гложет, но расспрашивать побоялась: перенесенные им тяготы войны и лишения, связанные с болезнью, — все это могло бы загнать в депрессию кого угодно. А депрессия всегда обостряется перед праздниками — так говорят психологи. У самой Гермионы настроение было немногим выше нуля, да и то лишь потому, что завал работы не давал ей расслабиться и подумать.

В последнее время самочувствие девушки оставляло желать лучшего…

Поначалу Гермиона списывала это на усталость и переутомление от новой работы, испарения студенческих котлов и банальную простуду.

Но неожиданно во время совместной прогулки по магазинам Луна Лавгуд выдвинула свою версию: «Гермиона, а ты случайно не беременна?»

"Нет. Думаю, что нет", — ответила ошарашенная таким предположением Гермиона. Но в душу к ней уже заполз предательский червячок сомнения: «А вдруг?» Поэтому, купив маггловский тест и закрывшись в ванной, Гермиона решила-таки успокоить свои нервы и убедиться, что Луна — просто выдумщица.

Убедиться не вышло. Тупо глядя на то, как на тесте проступают четкие две полоски, Гермиона никак не могла собрать мысли в кучу.

— Я беременна… — сказав это самой себе вслух, Гермиона все еще с трудом пыталась воспринять этот факт.

Теперь же, спустя два дня, мисс Грейнджер осознала всю серьезность ситуации.

Во-первых, надо как-то сообщить это Снейпу, во-вторых, найти себе замену на зельях… но сначала сказать Снейпу. Благо, что Рождество — пора сюрпризов. Об одном подарке теперь можно не беспокоиться.

Но беспокойство Гермионы не проходило, причем вовсе не из-за подарков…

Когда педсовет наконец-то закончился, Гермиона с трудом сдержалась, чтобы не выскочить из кабинета со скоростью пули.

Практически вывалившись посреди своей гостиной, Гермиона вскрикнула: на полу неподвижно лежал Северус Снейп, а рядом с ним под столом валялась его волшебная палочка.

* * *

С трудом разлепив веки, Северус сильно пожалел о том, что не умер сразу. Голова раскалывалась, все тело болело, а во рту была засуха, как после хорошей пьянки в Малфой-мэноре в дни его юности.

Первое, что увидел перед собой Снейп, открыв глаза, — разъяренное лицо Гермионы Грейнджер. Сейчас ее взгляд мог дать фору даже его фирменным взглядам «ужаса подземелий».

— Если вы, сэр, еще хоть раз попытаетесь оставить своего ребенка сиротой… — с нажимом проговорила она, — то Круциатусы Волдеморта покажутся вам детской забавой, а Нагайна — мармеладным червячком! Вам ясно, сэр?

Гермиона сейчас больше всего напоминала Снейпу МакГонагалл в ярости… Она смотрела на него не отрываясь, но в глубине ее глаз Северус увидел отчаяние и страх.

— Гарри уже не ребенок… — начал было Снейп, но она его перебила:

— Я говорила не о Гарри, профессор Снейп, а о нашем с вами ребенке… — На глаза девушке навернулись слезы. — Я собиралась вам сообщить на Рождество, но вы, как я поняла, не планировали прожить со мной так долго…

— Сообщить… что?! Гермиона, ты… — Северус с трудом, превозмогая головную боль, пытался осмыслить то, что услышал.

— Да, я беременна… — всхлипнула Гермиона. — А вы — неблагодарная свинья, мистер Снейп! Я столько сил потратила на то, чтобы вытащить вас из могилы… Чтобы вы жили как нормальный человек… А вы… — Она снова всхлипнула. — Вот как вы все это цените! — сказав это, она разрыдалась, положив голову ему на грудь.

— Я жалкий, не способный ни на что калека, Гермиона. Зачем я тебе нужен? — попытался оправдать свой поступок Северус.

— Потому что я люблю тебя, Северус Снейп! Ты — отец моего будущего ребенка, и… ты не калека! — сказала гриффиндорка, глядя прямо в глаза своего бывшего профессора. — И не надо так на меня смотреть. Если бы я вас не любила, вы бы давно уже кормили червей на кладбище! Это не мое гриффиндорское благородство — это любовь вытащила вас из объятий смерти там, в Визжащей хижине… Считайте, что я вас к ней ревную! А моего гриффиндорского благородства хватило бы лишь на то, чтобы перенести вас в школьный лазарет и поручить заботу о вас мадам Помфри…

— Я же теперь маггл, — обреченно прошептал Северус, растроганный ее речью.

— На этой планете живет почти шесть миллиардов человек, Северус, девяносто девять процентов из них — магглы. И, поверьте мне, мистер Снейп, у всех этих магглов есть море причин, чтобы жить и быть счастливыми, причем без всякого волшебства! — сказав это, Гермиона ушла на кухню. Через пару минут она вернулась со стаканом воды, таблетками и пакетом со льдом. — Не буду тебя больше мучить… Выпей это от головы и приложи лед — у тебя солидная шишка на затылке. — Вся злость и обида гриффиндорки мгновенно испарились. — К тому же, — снова обратилась она к зельевару, — ваша болезнь по наследству не передается и вообще может пройти сама собой со временем, если вы, конечно, себя не прикончите добровольно…

Гермиона с сомнением посмотрела на своего пациента, пытаясь предугадать: предпримет ли он очередную попытку себя убить или нет.

— Теперь, Гермиона, у меня есть минимум три причины, чтобы жить дальше, — с улыбкой ответил девушке Снейп. — Во-первых, я хочу увидеть лицо Гарри, когда мы сообщим ему о нашей помолвке. Во-вторых, я хочу видеть его лицо, когда он узнает, что скоро будет не единственным моим ребенком. Ну и наконец, я хочу узнать, на какой факультет попадет ребенок гриффиндорской старосты и слизеринского декана… Ты выйдешь за меня замуж? — как бы между делом спросил Северус.

— Ты предлагаешь мне стать миссис Снейп? — с сомнением уточнила гриффиндорка.

— Да, — подтвердил Снейп.

— Я согласна, но... при одном условии.

Северус поднял брови в недоумении.

— Я хочу — и это очень важно, — продолжила Гермиона, — чтобы только ты и никто больше присутствовал при рождении нашего ребенка.

— А как же Поппи? — спросил зельевар, явно удивленный подобной просьбой.

— Только ты! Обещай мне… — настаивала на своем Гермиона. Ее тон не терпел возражений.

— Хорошо, обещаю, — ответил Северус, сам не зная, зачем это понадобилось мисс Грейнджер. Тем более, сейчас, когда до этого срока еще уйма времени, чтобы все обдумать.

«Может, она еще сама передумает?..» — с надеждой подумал он.

— Тогда я согласна, — сразу же расслабилась Гермиона. У нее был план.

Когда-то от своей матери Гермиона услышала, что рождение ребенка — это испытание для любой женщины.

«…Но всегда нужно помнить об одном — чем сильнее боль вначале, тем большее счастье ожидает в конце, когда ребенок родится. И те эмоции, которые испытывает молодая мать, самые сильные положительные эмоции, на какие только способен человек в своей жизни. Жаль, что мужчинам это познать не дано…» — говорила когда-то ей Джейн Грейнджер.

И если ей, Гермионе, все равно придется через это пройти, то она использует этот шанс, чтобы вернуть магию своему любимому мужчине, пусть даже таким странным способом.

* * *

Лицо Гарри действительно стоило видеть, когда его отец, а в прошлом злобный ужас Хогвартских подземелий и шпион, сообщил ему, что они с Гермионой решили пожениться. И не просто гипотетически «когда-нибудь», а в тот же день, в который Гарри женится на Луне Лавгуд.

Эта мысль пришла на ум зельевару, когда он понял, что скоро «интересное положение» его невесты станет еще и очевидным. Гермиона, которая не хотела бы влезать в свадебное платье с огромным животом, быстро согласилась форсировать это событие.

Вторую интересную новость решено было Гарри пока не сообщать, как и то, что его вновь обретенный отец чуть было снова не оставил Гарри сиротой…

Северус после этой попытки отделался недельным недомоганием, мигренью и шишкой на затылке, полученной при столкновении с полом.

* * *

Сдвоенная свадьба обоих Снейпов была более чем скромной и немноголюдной. Сама регистрация брака была проведена весьма формально еще рано утром, дома у Гермионы, куда был приглашен один из министерских чиновников, наделенный необходимыми полномочиями. Торжественная часть проходила в одном из многочисленных ресторанов Лондона. Платье Гермионы было теплого золотистого оттенка, а платье Луны — светло-бирюзовым.

Кроме них на свадьбе присутствовала крайне растроганная этим событием Минерва МакГонагалл, облаченная в строгий брючный костюм цвета слоновой кости. Ни у кого из молодоженов живых родственников не осталось, поэтому весь вечер с Минервой танцевал лишь молодой фотограф, приглашенный запечатлеть торжество на пленку.

Атмосфера была теплой и домашней. Так что по поводу такой скромной свадьбы никто не огорчался — все были по-настоящему счастливы.