Заветное желание Гарри (джен)

― Поттер, сегодня вы пропустили завтрак. У вас есть этому объяснение?

Гарри даже не поворачивает голову. Он стоит возле импровизированного окна, в котором виднеются горы и озеро ― не настоящие, но с ними веселее в этих мрачных подземельях.

Он игнорирует профессора со вчерашнего вечера, хотя можно этого и не делать. Просто ему так легче.

Просто он не хочет ежесекундно вспоминать ту живую картинку из зеркала, но она то и дело непрошено появляется перед глазами.

― А на обеде почти ни к чему не притронулись. Вам заболеть хочется или что, я не пойму?

Его голос звучит с резкими, почти грубыми интонациями, но Гарри больше не боится. Хотя ― лучше бы боялся. Это привычное, знакомое чувство, в котором нет ничего удивительного. Куда более странно ощущать себя… нужным, что ли. Когда кому-то есть дело до его плохого аппетита, который у него всегда был таким.

Раньше на эти мелочи никто не обращал внимания.

― Поттер... почему вы так себя ведете?

Он снова называет его по фамилии. А почему, собственно, Гарри решил, что теперь все будет по-другому? Потому, что вчера Снейп попытался извиниться?

Гарри продолжает стоять к нему спиной, хотя это уже верх дерзости. На самом деле он верит Дамблдору и верит Снейпу, который в тот момент был уязвим настолько, что им легко завладело злобное существо, оставленное Волан-де-Мортом в «подарок» Хогвартсу. Верит, но не хочет сдаваться.

Это и есть та самая стена, которая разрушилась, и которую он выстраивает заново. Один кирпичик, второй, третий…

На самом деле где-то глубоко внутри он хочет, чтобы никакой стены не было. Просто… это небезопасно. Мечтать, надеяться… На что? Что когда-нибудь он займет место Мариуса в сердце Снейпа?

Этого никогда не случится.

Да он этого и не хочет. Он бы хотел вернуть друга. Увидеть его живым. Это его самое большое желание. Странно, что зеркало показало другое. Не то, что должно быть на самом деле.

― Поттер!

Снейп начинает злиться всерьез. Что ж, имеет право. Гарри все равно не повернется к нему, как бы тот ни орал.

Не повернется ― если никто не возьмет его за предплечье и не развернет к себе лицом. Вот так, как это делает профессор.

Гарри сталкивается с его взглядом, не успев отвести глаза. В глазах Снейпа столько отчаяния, что Гарри предпочел бы никогда этого не видеть.

― Просто ответьте на один вопрос. ― Снейп наклоняется к нему. ― Что я сказал вам вчера?

― Когда? ― В горле пересыхает. Гарри прекрасно знает ― когда, но не хочет показывать. И отвечать тоже не хочет.

― Вы знаете. ― Снейп берет его обеими руками за плечи, чего раньше не случалось, и смотрит в лицо ― очень близко.

― Я… я не помню, ― пытается неловко он соврать и рвется из его рук, но тиски только сжимаются.

― Хватит меня изводить! Вы мне сейчас же все расскажете или… убирайтесь отсюда к своим гриффиндорцам!

Гарри пытается что-то ответить ― очередную ложь, ― но горло перехватывает спазмом, и он едва ли может вдохнуть.

Снейп сильно разозлился, поэтому так сказал… правда?

Или нет?

Лишний.

Он не скажет ему никогда. Он не может… не может дышать.

Он боится заплакать перед ним. Да это и не получится. От спазма он только натужно кашляет, чувствуя, что его больше не держат. Гарри отступает до тех пор, пока не упирается в стену. Он бессильно опускается на пол, хватаясь за горло и пытаясь сделать хоть маленький вдох. Перед глазами темнеет, он плохо осознает, что происходит, даже когда чувствует теплые ладони на своем лице. Кажется, к нему обращаются. Да, его зовут по имени, но он не может ответить и даже понять, откуда идет голос. Но он четко слышит, как Снейп довольно громко зовет: «Милли!» и перед ними тут же появляется услужливая эльфиха.

Гарри так удивляется, что спазм его отпускает. Он снова может дышать.

Какое-то время они оба завороженно глядят на Милли, а она ― на них.

― Быстро ― принеси для Поттера успокоительное, а лучше ― вместе с мадам Помфри... чтобы она тоже немедленно сюда пришла, ― спохватившись, приказывает Снейп.

Гарри так впечатлен, что его прорывает.

― Вы сами, вы... вызвали ее, ― все еще немного задыхаясь, произносит он. — У вас... у вас есть магия!

― Помолчите, Поттер, ― не зло, скорее устало произносит Снейп. ― Не надо сейчас говорить. Ничего у меня нет.

Он сидит рядом с ним на коленях совершено разбитый. Он держит его за руку, рассеянно перебирая пальцы.

― Сейчас все будет хорошо, ― говорит он. ― Все будет хорошо.

Гарри тихонько придвигается к нему.

― У вас есть магия, ― повторяет он хрипло, все еще немного покашливая, но с каждой минутой ему становится все лучше и лучше. А еще он не хочет, чтобы Снейп отпускал его руку, поэтому продолжает кашлять. Все эти нежности, то тепло, которое он неизменно дарит ему, когда Гарри чувствует себя плохо ― это же взаимосвязано, верно?

Так что Гарри не прочь еще немного поболеть.

С неудовольствием он наблюдает, как из камина выходит мадам Помфри и направляется к нему. Она опускается перед ним на колени, отстраняет от Снейпа и начинает водить палочкой по воздуху.

― Что ты с ним сделал, Северус? ― возмущенно спрашивает она, закончив магическую диагностику. ― Почему с твоим ребенком постоянно что-то случается?

Гарри не понимает, о чем она. С тех пор, как он упал с метлы, и у него исчезли все кости в руке, прошло больше четырех месяцев. И за это время он только один раз расшиб лоб, когда носился вместе с Роном по коридорам, как угорелый ― просто было скучно, ― и еще подвернул ногу на ступеньках, когда опаздывал на трансфигурацию. Вот и все. А после вчерашней встречи с частицей Волан-да-Морта он остался вполне здоров и невредим. Что-то мадам Помфри сгущает краски.

Странно только, что Снейп молчит. Сказал бы хоть что-то в свое оправдание. Ведь он ничего плохого не сделал. Он не виноват, что сказал вчера это слово, которое Гарри принял так близко к сердцу.

И на самом деле он не хочет, чтобы Гарри ушел жить в гриффиндорскую спальню. Верно?

Или… хочет?

― Ну, так что у вас тут произошло? ― голос мадам Помфри становится слишком уж строгим и требующим ответа. ― Северус, хочу услышать твою версию…

― Он не при чем... это я сам такой, припадочный, ― вклинивается Гарри. Он не хочет, чтобы на Снейпа нападали, потому что он правда не виноват. ― У меня случился очередной припадок, и профессор мне помог...

― Не говорите чепухи, ― прерывает его Снейп. ― Да, это я во всем виноват...

― Нет, не слушайте его! ― в свою очередь, перебивает его Гарри. ― Он просто испугался, что не сможет помочь, ну он же не медик...

Снейп прикрывает рукой глаза, а Пофри возмущенно краснеет.

― Между прочим, молодой человек, это ругательное слово, ― говорит она. ― У нас, ― добавляет она внушительно, и Гарри холодеет, вспоминая, что Помфри одна из тех, кто знает, что перед ней сейчас ― два магла.

― Магл ― тоже ругательство, ― говорит он, вспоминая слова Рона.

Снейп толкает его в бок ― мягко, но ощутимо, мол, надо думать, что говоришь. Но Гарри не чувствует вины. После этого повисает неловкая пауза. Мадам Помфри молчит несколько секунд, бурая его взглядом, потом протягивает колбу с желтоватой жидкостью.

― Выпей-ка вот ― это успокоительное. И мигом в постель!

Гарри поднимается с пола. Он чувствует себя вполне нормально, не считая легкого головокружения.

― Нет, ― говорит он. ― Я не хочу спать. У меня сейчас отработка у профессора Слизнорта.

― Никаких отработок! ― отрезает мадам Помфри. ― Что это вы еще придумали?

― Понимаю, вам хочется меня позлить, Поттер, ― говорит Снейп, поднимаясь тоже, ― Но мы еще вчера выяснили, что вы не обязаны отрабатывать проступок, который совершили по нелепой случайности.

― Я уже договорился с профессором, будет нехорошо, если я не приду, ― упрямо говорит Гарри. ― К тому же я не болен, ― продолжает он с напором.

Это он о том, что Снейпу вовсе не надо было поднимать на уши половину Хогвартса ― то бишь, эльфа с медсестрой, ― из-за его нервного припадка. Подумаешь, с ним и похуже бывало. Просто немного обидно, что Снейп возится с ним, как с младенцем, трясется над ним каждую секунду, только когда Гарри болеет. А все остальное время или игнорирует его, или сухо говорит что-то по делу.

Это выглядит так, будто с Гарри общаются два разных человека.

Мадам Помфри явно сердится, что ее оторвали от ее дел и что вредный пациент не хочет выполнять ее медицинские указания. Гарри ловко прошмыгивает мимо ее руки и убегает из гостиной прямо в коридор. А оттуда до кабинета зельеварения рукой подать.

Он хочет срочно отвлечь себя чем-то. И самое главное при этом ― быть подальше от Снейпа. Он старается не думать, что тот скажет ему по поводу такого открытого непослушания. Да какая уже разница? Допустим, Гарри увидел в зеркале правду. Но в то же время Снейпу он никто, и тот, возможно, ждет момента появления спасительных опекунов от Дамблдора. Может, ему станет куда легче, если ему не придется больше заботиться о Гарри.

Поэтому стоит выбросить из головы все, что произошло вчера, и отказаться от мечты, которая непонятно как родилась в его сердце. Гарри сделает все возможное, чтобы через пару недель, подойдя к зеркалу, увидеть там Мариуса.

Или то, как он взлетает выше гор и попадает в космос.

Или ― что он лучший ученик Хогвартса, и директор хвалит его при всех.

Это не означает, что он сознательно нарушит запрет и пойдет в проклятое место. Это означает, что он засунет глупые желания вместе со странными новыми чувствами куда подальше, чтобы не сломаться от боли.

* * *

― …а потом Фред как бросит навозную бомбу, а Филч как завопит! ― захлебываясь от восторга, рассказывает Рон вчерашнюю проделку близнецов, а Гарри слушает его вполуха. Он рассеянно ковыряет вилкой в тарелке, гоняя одинокую картофелину и вспоминает о сегодняшней отработке, которую и отработкой-то сложно было назвать.

Профессор Слизнорт очень радушно его встретил ― он, как и Снейп, не считал, что Гарри сделал что-то предосудительное. И вместо того, чтобы поручить ему чистить котлы и другие приспособления для варки зелий, он позвал его в свою лабораторию и прочитал целую лекцию о сыворотке правды. К слову, эта самая сыворотка кипела у него на медленном огне, и, как оказалось, этот процесс занимает целый месяц. Гарри заинтересованно слушал его и думал: для кого варится это зелье? Не мог же Слизнорт готовить его от нечего делать: все профессора загружены с утра до ночи проверкой домашних заданий.

В целом он прекрасно провел время, слушая увлеченно болтающего профессора, который ни капли не заставил его трудиться и даже предложил чаю. Но Гарри отказался: ему нужно появиться на ужине, иначе Снейп ему голову оторвет.

Ну, может и не оторвет, но к серьезному разговору, который и так грядет из-за того, что Гарри дерзко себя повел и не послушался, добавится еще несколько неприятных пассажей.

Гарри возвращается в реальность, в которой Рон и Гермиона, сидя по обе стороны от него, неистово спорят, справедливое ли наказание назначили близнецам.

― А я тебе говорю, МакГонагалл могла бы понять, что они хотели только повеселиться, и не ожидали, что там появится этот противный завхоз! ― изо всех сил защищает братьев Рон.

― Они вообще ни о чем не думали! ― громко возмущается Гермиона, не беспокоясь о том, что Фред и Джордж сидят совсем недалеко от них и могут ее услышать. ― Надеюсь, ты ничего подобного не выкинешь?

― А то что? ― кипятится Рон. ― Перестанешь со мной разговаривать, да? Не велика беда!

Гермиона складывает руки на груди и дуется. Гарри только вздыхает. Он бы с радостью подхватил тему спора и сам включился бы в него, чтобы отвлечься, но из головы не выходит волнующий его вопрос.

― Послушай, Гермиона, ― обращается он к ней, как к самой умной из них троих. ― А зачем в Хогвартсе нужна сыворотка правды?

Подруга перестает хмуриться и с благодарностью смотрит на него.

― Ее используют, чтобы узнать правду у человека, который скрывает что-то важное, ― скороговоркой произносит она и тут же сердито смотрит Рона, который закатывает глаза. Гарри себя чувствует с ними как рыба в воде и не боится показаться странным. Сейчас его веселит всклокоченный вид Рона и обиженный взгляд Гермионы. Он бы хотел продлить этот миг и не думать о том, что когда-то он вернется в свой мир, и эта дружба закончится…

Гарри мотает головой, отгоняя наваждение. Итак, о чем это они? Ах да, сыворотка правды.

― Это я знаю, ― мягко говорит он, стараясь не задеть интонациями голоса подругу, которая и так на взводе. ― Просто непонятно, зачем Слизнорт весь месяц потратил на то, чтобы сварить эту сыворотку. Получается, что ее здесь можно использовать?

― Наверное, профессора дают ее пить студентам, которые постоянно врут, ― предполагает Рон. ― Если честно, я впервые об этом слышу. Надо спросить у папы…

― Да ты что! ― округляет глаза Гермиона. ― Никогда такого не было. Ее используют только для преступников или шпионов, чтобы выведать тайну или узнать, виновен ли человек. На студентах применять сыворотку строго запрещено.

― Ой, ну и ладно, ― отмахивается от нее Рон, как от назойливой мухи. ― Смотри, Гарри, я дракон! ― Он засовывает в ноздри свернутые в трубочку фантики от конфет.

― Ну что за идиот! ― в сердцах проговаривает Гермиона. ― Какая гадость, вытащи сейчас же!

― Не трогай, это дым, ― Рон отбивается от нее, когда Гермиона прямо через Гарри лезет, чтобы, забрать у него бумажки. ― Я сейчас и огонь наколдую, смотри!

Гарри не выдерживает и смеется и сам пугается звука своего голоса. Кажется, до этого он не смеялся. Вообще никогда.

Кажется, Рон это тоже заметил. Его лицо из самодовольного становится испуганным, и он изо всей силы выдувает фантики из носа прямо себе в тарелку, забыв, что их можно просто вытащить. Раздаются приглушенные смешки, которые тут же затухают.

Гарри чувствует неладное. Кажется, дело не в нем. Он оборачивается: прямо позади него стоит профессор Снейп собственной персоной.

― Ой… ― тихо проговаривает Гермиона.

― И как все это понимать, Поттер? ― наклонившись, шипит Снейп ему на ухо.