Мы авроры. Не герои (джен)

Руфус Скримджер.

Зеленый луч просвистел в дюйме от лица Руфуса. Не было времени даже выругаться, он уже парировал следующий удар, посланный вторым врагом в серебряной маске. Со стороны доносились грохот и рев. Руфус бросил быстрый взгляд в том направлении. Амелия пыталась задержать великана, возводя на его пути раскаленные баррикады из расплавленного металла.

«А всё так неплохо начиналось», — промелькнула в голове уставшая мысль.

Их тройка отработала тактику до автоматизма. Джон создавал плотную сферу вокруг головы великана, Амелия выжигала кислород внутри. Дальше было дело техники. Джону необходимо было удерживать купол, а Руфусу с Амелией — блокировать движения медленно задыхающегося великана и отбиваться от пожирателей. С флангов им помогала двойка прикрытия — Брайан и Пенни.

Именно тогда, отражая первую волну атаки, Руфус стал замечать странности. Фигур в темных плащах было много, но они действовали неслаженно, больше мешая друг другу. И они почти не пытались страховать оглушенных, позволяя им камнем падать наземь или прямо под ноги гиганту. Это была не тактика, а бессмысленная мясорубка.

И тогда он увидел их. Три фигуры в тонких серебряных масках, наблюдавшие за боем с отдаления. В тот миг, как его взгляд скользнул по ним, они ринулись в атаку, двигаясь как единое целое. Пикируя с убийственной скоростью, они нацелились прямо на Джона.

— Нет! — закричал Руфус, бросаясь наперерез, но понимал, что не успевает.

Джон, бледный от нечеловеческого напряжения, удерживал вакуумную сферу вокруг головы стоящего на четвереньках и сотрясавшегося в агонии великана. Он не мог ни уйти от атаки, ни отразить ее. Три вражеских луча пробили выставленный Руфусом щит и пронзили Джона.

Тело молодого аврора содрогнулось, глаза закатились, и он безвольно рухнул вниз с метлы.

— Джон! — это был отчаянный крик Брайана Бута. Парень, забыв обо всем на свете, ринулся в пике, чтобы подхватить падающего друга.

Руфус и Амелия уже врезались в строй масок, не давая им добить раненого или напасть на остальных. На земле купол вокруг головы великана рухнул, и тварь с сиплым свистом жадно втянула воздух. Он ещё был слаб и дезориентирован, из носа текла кровь. Но он был жив. И его глаза, налитые слепой, звериной ненавистью, уже искали тех, кто чуть не свел его в могилу.

Взгляд Руфуса метнулся по полю боя, оценивая ситуацию. Бут удерживал чарами левитации бесчувственное тело Джона. Великан поднимался. Пожиратели готовились к следующей атаке. Вдалеке, где сражалась группа Андриса, рухнул громадный силуэт с вспоротой глоткой. Тут в голове Руфуса с тихим щелчком сложился новый план.

— Брайан! — закричал он. — Передай Джона Пенни! Она доставит его к целителям. Ты — немедленно к Андрису! Добудь у них крови того великана! Столько, сколько сможешь унести! СРОЧНО!

Не дожидаясь ответа, Руфус уже развернул метлу и понесся в атаку. Их противникам, несмотря на хорошую подготовку, явно не хватало практики реального боя. Тогда как они с Амелией много лет работали вместе, знали сильные и слабые стороны друг друга. Они уже интуитивно выстраивали тактику и подхватывали движения друг друга. Руфус брал на себя основную мощь атак, Амелия находила бреши в защите врага и наносила точечные удары.

Пока что их опыт брал верх над численным преимуществом. Но время работало против них. В битве на истощение они неминуемо проиграют.

Мир сузился до свиста заклятий, рева великана и контратак. Очередное взрывающее заклинание пришлось на его Протего и отозвалось болью в руке. Руфус отклонил метлу и ударил из-под края щита. Алый луч прошел по руке одного из врагов в маске. Раздался хруст кости, и тот сдавленно вскрикнул, роняя палочку. Двое других тут же сомкнули ряды, прикрывая раненого. Эти явно не собирались бросать товарища на милость судьбы и гравитации.

Руфус сипло втянул воздух сквозь сжатые зубы. Неотвратимо подкрадывалась усталость, дыхание стало тяжелее. Они ещё держались, но каждый следующий удар давался чуть труднее.

— Моя очередь, ублюдки!

Андрис ворвался прямо в ряды недобитых пожирателей. Те бросились в разные стороны, мешая «маскам» продолжать атаку. Рядом как тень возник Гавейн и тут же выдвинулся вперед, прикрывая щитом Руфуса и Амелию, давая им драгоценные секунды перевести дух.

— Как вы? — бросил он.

— В норме, — хрипло выдохнул Руфус, его взгляд уже метнулся в поисках того, ради чего он и посылал за ними.

Позади, низко над водой, летели две пары: Джеремия с Эдит и Брайан с Сириусом. Подопечные Андриса удерживали на весу между собой огромный маггловский ковш, из которого через край плескалась густая, темная жидкость.

Руфус махнул рукой, призывая их следовать за ним, и рванул вверх, набирая высоту.

— Вылейте ему на голову! — приказал он. — Амелия, помоги Андрису. Гавейн, за мной!

Это была чистая авантюра, тычок пальцем в небо. Но Руфус был уверен в своей догадке. Гоблинские чары на шлеме защищали от магических атак, но никак не могли бы гасить физические удары. Значит, за это отвечал другой контур защиты, который Руфус и собирался смыть кровью.

Пока четверка авроров, синхронизировав движения, опрокинула тяжеленный ковш, облив голову и плечи великана липкой темной кровью, Руфус и Гавейн уже были у цели. На краю причала лежал огромный якорь.

— Вместе! — скомандовал Руфус.

Они вскинули палочки — Локомотр! Заклятье едва не порвалось под чудовищным весом. Все же ононе предназначалось для транспортировки нескольких десятков тонн.

Метлы под ними трещали, когда Руфус с Гавейном медленно подняли якорь в воздух, нависая над великаном, который сейчас яростно тер залитые кровью глаза.

— Акселеро Моментум! — синхронно воскликнули они оба. И отпустили заклятье левитации.

Якорь, утяжеленный и разогнанный до немыслимой скорости, рухнул вниз точно на голову твари. Раздался гул, подобный удару колокола, и хруст проламываемого черепа, когда шлем вмялся в него. Великан свалился как подкошенный, не издав ни звука.

Руфус не стал останавливаться, чтобы оценить результат или порадоваться. Мертвый великан — это хорошо. Но захваченный в плен пожиратель в серебряной маске — ещё лучше. Он развернул метлу, чтобы броситься на подмогу Амелии и Андрису, когда на противоположном конце порта, из-за крановых конструкций, в небо взлетела пурпурная вспышка. Сигнал о помощи.

Вот сейчас Руфус Скримджер все же выругался.

* * *

Пий Толстоватый.

Гоменум Ревелио завело Пия в самый дальний конец порта к престарелому сторожу. Тот был настолько пьян, что даже всесокрушающий ужас магглоотталкивающих чар не мог заставить его подняться. Мужик беспомощно заболтал ногами, издавая нечленораздельные звуки, когда чары левитации подняли его в воздух. Пий уже развернул метлу, когда послышался низкий, нарастающий гул. Неестественно высокая приливная волна обрушилась на причал и перекатилась дальше. В тот же миг из глубины появились две огромные ладони, а следом из воды поднялась исполинская фигура.

Пий замер, не в силах пошевелиться. Прямо напротив него, хрипло отплевываясь и тяжело дыша, вылезал великан со следами ожогов по всему телу. Он с усилием, морщась и ворча от резких движений, срывал с запястий и лодыжек остатки цепей и обломки металла, в которых угадывались очертания машин. Шлема на нём не было.

Сердце Пия бешено заколотилось, подступив к самому горлу, все тело пробила мелкая дрожь: животный страх, призывающий к бегству, смешивался с удушающей и всепоглощающей яростью. Он почти машинально опустил бормочущего магла на землю и с силой сжал палочку скользкой от пота ладонью.

Лукас. Его мечта стать аврором. Его закрытый гроб.

Пий рванул метлу вперед и, срываясь на крик, направил на великана палочку.

— Диффиндо Максима!

Алый луч ударил гиганта в голову, но тот даже не вздрогнул. Пию было всё равно. Впервые в жизни он действовал без плана. Хотелось лишь бить, бить и бить тварь всем арсеналом известных ему чар.

Вот только его ярость не желала трансформироваться в силу. Ни одно его заклятие не наносило ни малейшего урона. Занятый освобождением лодыжек от грузов, великан лишь лениво махнул рукой в сторону Пия, словно тот был назойливой мухой.

— Мешаешь, — пророкотал он низким басом.

И от этого спокойного равнодушного тона что-то щелкнуло в сознании Пия. Его ярость, ища выход, полилась наружу в отчаянном, истеричном крике.

— ЗАЧЕМ?! — его голос сорвался на визг. — Зачем вы здесь? Зачем приходите в нашу страну, убиваете нас?! Чего вы хотите?!

Он тут же сжался внутри от стыда и злости на самого себя. Искать логику в действиях твари? Ждать какого-то ответа? Он явно сходил с ума.

— Потому что мы тоже хотим жить свободно, — внезапно произнес великан. — Хотим дом.

Волоски на затылке Пия встали дыбом. Он смотрел на чудовище, не веря своим ушам.

— Д-дом... — проговорил он. — У вас... у вас есть дом... Вы же где-то живете. Пещеры... горы...

Великан мотнул головой и устало вздохнул. Так иногда вздыхал сам Пий, когда ему приходилось объяснять нечто совсем очевидное.

— Мы не живем. Мы прячемся от них, — он кивнул в сторону маггловских кранов. — Как и вы. А Темный Лорд хочет, чтобы мы все могли жить открыто. Предлагает отвоевать часть земли для себя. Фергюсону это нравится. За этот шанс можно и убить.

Пию казалось, что он бредит. Его мозг отказывался принимать происходящее.

Великан выпрямился.

— Мне будет жаль убивать тебя. Ты первый, кто спросил о желаниях Фергюсона. Было приятно.

И он замахнулся на него куском железа.

Пий едва успел увернуться и резко пришел в себя. Отставить моральные дилеммы и сопли, перед ним был враг! И откровения делали все даже хуже. Враг оказался не тупым зверем, которого на поводке привели пожиратели. Он пришел разрушать и убивать по своей воле. И плевал Пий на эти сопливые слова о доме.

Он послал в воздух сигнал тревоги и спикировал на великана. Рука скользнула в карман с зачарованными шариками с дьявольскими силками. Замахнувшись, он запустил несколько, целясь твари в рот, но ни один из них не попал. Тот бросил на Пия раздраженный взгляд, в котором читался вопрос: «Ты думаешь, я совсем тупой?».

Великан стремительно продвигался в сторону огней эвакуационной зоны, снося все преграды на своем пути, пока Пий беспомощно вился комаром вокруг него. Он пытался ослепить его, перекрыть куполом кислород, запустить Бомбарду в ухо — сделать хоть что-то! Но его чары или не наносили вреда, или великан их без особого труда блокировал.

Горло сжимала паника. Что же делать…

— Пий! Сюда!

Он обернулся на крик. С крыши одного из строений ему усиленно махала Пенни. В руках она держала охотничье ружье.

* * *

Пенни Перкс

— Что это? — Руквуд скривился так, будто ему на стол вывалили мешок дохлых крыс.

— Ружье, — спокойно пояснила Пенни.

Она вынашивала эту идею уже долгое время. На тренировках они исчерпали все возможные комбинации чар для ускорения и наведения шариков с побегами силков. Но эффект даже от самого точного колдовства уступал в скорости и кинетической мощи обычному ружью.

Она терпеливо объяснила Руквуду свою задумку, как могла доступно, почти на пальцах, описала механизм срабатывания выстрела. Но выражение сильнейшего скепсиса не покидало лицо мага.

— Я за это браться не буду, — отрезал он, скрестив руки. — Во-первых, не мой профиль. А во-вторых, и это главное, — зачарование маггловских железок прямо запрещено законом. Если очень хочешь, попробуй выбить разрешение от Крауча.

«Так и скажи, что брезгуешь, сноб чистокровный», — мысленно кипела Пенни.

Руквуд всегда с упоением брался за самые экспериментальные проекты и в своих исследованиях танцевал практически на границе законов, прощупывая их предел. Но как речь зашла о маггловских технологиях, мгновенно натянул на себя личину дисциплинированного клерка. Что ж, если не хотят по-хорошему, тогда она пойдет официальным путем.

Однако к её удивлению, капитан, пусть и оценивший изобретательность задумки, вынес тот же вердикт, что и Руквуд.

— Увы, законом запрещено.

— Как и принимать на работу оборотней, сэр, — не сдержавшись, парировала Пенни, больно уязвленная вторым отказом подряд.

Скримджер в ответ лишь мягко рассмеялся.

— Такой запрет в сущности нигде не прописан. Все просто воспринимают как само собой очевидным, что никто в здравом уме не притащит в министерство оборотня. Что же касается огнестрела… — он вновь стал серьезен. — Ни Крауч, ни Визенгамот никогда не одобрят такое исключение. Понимаешь почему?

Пенни мрачно кивнула. Она исходила из задач эффективности, но если взглянуть на её идею с политической стороны, то вырисовывалась неприятная картина. Визенгамот сразу поймет, что зачаровывать огнестрел можно не только для борьбы с великанами, но и для убийств волшебников. А партия пожирателей тут же уцепится за возможность разогнать свою пропаганду об опасных магглокровках, мечтающих истребить «истинных» магов и занять их место.

— Впрочем, — голос капитана вернул её в реальность. — Я могу проявлять избирательную слепоту к действиям моих подчиненных. Особенно в хаосе сражения.

Пенни улыбнулась.

Не зря она готовилась на разрушителя проклятий — бессонные ночи за книгами наконец-то находили практическое применение. Так, собрав всю потенциально полезную литературу, она перебралась из общежития в родительский дом.

Почти каждый свободный вечер Пенни проводила за экспериментами в гараже, где к ней часто присоединялся отец. Пусть он и не понимал её магические схемы и расчеты, зато он, охотник с многолетним стажем, как никто другой мог объяснить, какую форму придать зачарованным капсулам с силками.

Родители и младшие братья не скрывали радости от её внезапного возвращения в родные стены. Пенни тоже была счастлива возможности провести больше времени вместе. Она очень любила свою семью, но старалась ограничивать общение, боясь привлечь к ним внимание пожирателей.

— Бросай ты этот магический мир, — возмущалась мама после взрыва очередного неудавшегося образца. — Пусть они со своими террористами сами разбираются, тебе в этом зачем участвовать? У нас тут спокойно, цивилизация, прогресс… А что у тебя школьного образования нет — не страшно, можно будет курсы найти какие-нибудь. Или моделью станешь! Ты же у нас такая красавица.

Пенни терпеливо слушала и не закатывала глаза только, чтобы не обижать маму. Сколько она себя помнила, тетушки, соседки и учителя восхищались её внешностью, называли куколкой и норовили затискать до смерти.

— Непременно надо отправить её фото в модельное агентство. Или на рекламу детской одежды! Там за такую красоту драться будут! — советовали они. На что мама обычно лишь устало вздыхала и шла снимать маленькую Пенни с дерева или вытаскивать из лужи, в которую она залезла по колено.

Миссис Перкс мечтала, что будет наряжать единственную дочь в платьица, водить на танцы и учить игре на фортепиано. Эта идиллическая картина жестко разбилась о неугомонный характер Пенни. А уж, когда она открыла для себя комиксы…

Если бы Пенни спросили о первом переломном моменте в жизни, она бы назвала день, когда к ней в руки попал комикс о Людях Икс. Тогда у нее уже начались детские выбросы магии, и Пенни твердо уверилась, что она тоже мутант или её скоро позовут присоединиться к команде для борьбы со злом. С той поры лазание по деревьям превратилось в тренировку ловкости, походы с отцом в лес — в школу выживания, а разделка кролика — в урок анатомии для будущей супергероини. Известие о том, что она всего-навсего волшебница, её даже немного огорчило. Но настрой никуда не делся.

И сейчас, лежа на влажной крыше, Пенни чувствовала, как её сердце колотится ровно и часто — не от страха, а от возбуждения. Ружье в её руках было новым, выбранным совместно с отцом. В патроннике ждали своего часа зачарованные капсулы с дьявольскими силками.

Все было готово. Это был её супергеройский момент.

Она поймала в прицел грузную фигуру. Да, она, черт возьми, собиралась это сделать. Она, грязнокровка, убьет великана из маггловского оружия.

Гигант занес дубину над Пием, и его пасть на миг распахнулась для вдоха. Идеально. Пенни нажала на курок.

Раздался короткий, сухой хлопок. Великан пошатнулся, словно споткнулся о невидимую преграду. Он схватился за горло у самого основания челюсти и издал хриплый кашель, больше похожий на рвотные позывы.

Исполин стал озираться, отмахиваясь от атак Пия, пока его налитый кровью и злостью взгляд не нашел её на крыше.

— Мразь! — пророкотал он, прикрыв рот рукой. Бросив Пия, он ринулся к ней, снося по пути штабеля ящиков. Дистанция сокращалась слишком быстро.

Пенни отработанными движениями перезарядила ружье. Села, прислонившись спиной к опоре, и плотно прижала приклад к плечу. Ближе... Надо было подпустить его ещё ближе, на верный выстрел. И успокоить дыхание. Это всего лишь дичь, один из зайцев, на которых она охотилась с отцом. А что размером с дом — так даже легче целиться.

Когда огромная голова почти нависла над ней, заслонив небо, Пенни резко вскинула ствол, наведя его на раздувшиеся ноздри, и дважды, без промаха, нажала на курок. Теперь побеги силков точно должны были добраться до мозга.

А затем раздался пронзительный скрежет, опора ушла из-под ног. Мир опрокинулся, заполненный вихрем обломков и оглушающей болью.

* * *

Пий Толстоватый

— Уходи!! Слезай! — кричал Пий на пределе легких. Разъяренный великан стремительно приближался к Пенни, сметая на пути преграды. Но она и не думала отступать. Она перезарядила непонятно откуда взявшееся ружье и вскинула его, целясь в лицо исполину, который уже замахивался кулаком для удара.

Пий стрелой ринулся к девушке, едва опережая гигантскую руку. Громыхнули два выстрела, а следом на крышу обрушился огромный кулак. Пий на полном ходу подхватил Пенни, и в тот же миг их накрыл шквал металлических обломков.

Метла, получив удар, дико закрутилась, вырываясь из рук. Пий стиснул зубы и крепче прижал к себе Пенни.

Удар о землю отозвался во всем теле огненной болью. Пий с хрипом втянул воздух: в глазах плыло, сознание мутнело. В сознании билась лишь одна мысль.

«Только бы жива... Умоляю, будь жива! Я не переживу, если из-за моей слабости погибнет кто-то ещё».

Он шарил дрожащей рукой по шее Пенни, отчаянно пытаясь нащупать под пальцами хоть слабый, хоть нитевидный пульс. Сверху раздался низкий, полный боли, рёв, перешедший в судорожный сип. Пий медленно, превозмогая боль во всем теле, обернулся.

Великан покачивался на месте, из его носа, ушей и даже уголков глаз стекала кровь. В движениях уже читалась предсмертная агония.

Исполин сделал нетвердый шаг — один, другой. Его стопа зависла прямо над лежащими на земле молодыми аврорами.

Пий всхлипнул от бессилия и накрыл тело Пенни своим.

* * *

Римус Люпин +1

Стопа великана медленно и неотвратимо опускалась прямо на два лежащих на земле тела.

— Хватай! — закричал Терри. Из его палочки вырвались две толстые цепи и плотно опутали лодыжку гиганта.

Римус ухватил за один из концов изо всех сил потянул на себя, упираясь ногами в разрушенную стену. Это было за пределами человеческих возможностей, но оборотень должен был справиться. Мышцы горели огнем, сухожилия натянулись до предела. Но нога великана замерла, так и не коснувшись земли.

— Давай, парень, покажи, на что способна мощь оборотня, — прохрипел Терри, который также тянул за другой конец цепи. Его лицо было багровым от напряжения.

Римус сипло дышал сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как по телу разливается другая более сильная магия. Та, что каждое полнолуние ломала его кости, выворачивала суставы и выпускала наружу зверя. Но сейчас он взывал к ней осознанно.

Мучительно медленно, дюйм за дюймом, они сдвигали чудовищную стопу в сторону от двух тел. Наконец, давление на цепь ослабло, умирающий великан опасно закачался.

— Вытащи их! — приказал Терри и, выхватив из рук Римуса второй конец цепи, с силой рванул оба на себя, пытаясь изменить траекторию падения великана.

Римус тут же бросился бежать. Перепрыгивая обломки, он пронесся между гигантскими ногами. По венам всё ещё разливалась другая магия, заставлявшая его двигаться на пределе возможностей человеческого тела. Ноги казались непривычно длинными и неудобными, он чудом не заплетался в них. Хотелось встать на четвереньки.

Он, наконец, увидел Пия и Пенни — так четко, будто был ясный день. Они едва шевелись — ослабшие и раненые, но, несомненно, живые. Легкая добыча.

«Нет!!» — мысленно закричал Римус, но его собственный голос уже тонул в нарастающем рыке. Он терял контроль.

Человеческое сознание гасло, как свеча на ветру. В висках стучал яростный, звериный пульс, ноздри заполняли запахи крови, соли и страха. Его рука, сжимавшая палочку, начала покрываться шерстью, а на кончиках пальцев отросли длинные, острые когти.

Римуса охватил ужас. Только не здесь, не сейчас! Он вгрызся заострившимися зубами себе в предплечье. Боль на миг пронзила туман звериного голода, вернув ему долю контроля. Этого хватило, чтобы выкрикнуть «Вингардиум Левиоса» и поднять друзей в воздух.

Он понесся прочь, спотыкаясь, почти падая, неся за собой два бесчувственных тела. Так неудобно бежать...

… Он опустился на четвереньки и тут же запутался в этих нелепых тонких лапах. Он перекувыркнулся через голову и проехался боком по шершавой земле. Больно. Он тихо заворчал, поднимаясь. Ноздри уловили запах крови. Желанная добыча лежала прямо перед ним. Надо только вгрызться в эту беззащитную плоть, утолить голод. Рот наполнился слюной.

Он поднялся на трясущиеся, непривычно тонкие задние лапы, когда рядом раздался рык. Низкий, полный угрозы. Другой зверь. Смеет претендовать на его добычу.

Нехотя он развернулся. Сначала убьет другого, поест потом. Другой волк был тоже дефектным — прямостоячим. В шерсти на его руках блестела седина.

С рыком он кинулся на старого зверя, намереваясь разорвать на части. Тот отпрянул — он стоял на задних лапах гораздо тверже — и сунул переднюю ему прямо в пасть, а второй ухватил за загривок.

Он яростно задергался, но старый волк держал крепко, вынуждая медленно пригибаться к земле, и, не отводя взгляда, издал угрожающий рык. Так рычит альфа на разыгравшийся молодняк.

По телу пробежала волна страха. Он мог бы вступить в бой, будь сейчас полная луна. Но он был дефектным, запертым в этом неудобном теле. Он тихо заскулил сквозь кляп и дернулся, чтобы перекатиться на спину, признавая поражение.

Но другой зверь не собирался отпускать. С леденящим хладнокровием он стал наносить методичные удары: в голень, в бедро, в почки и снова в голень.

Это было унизительно и больно. Зверь жалобно скулил и инстинктивно отступал все дальше и дальше…

… Ясность сознания пришла одновременно с болью. Римус тяжело дышал, свернувшись в комок на земле и изо всех сил сдерживал стон. Тело мучительно возвращалось к человеческому облику. С рук, которые он прижимал к горящему от боли боку, медленно исчезали шерсть и когти.

Римус поднял на Терри полный ужаса и стыда взгляд. Тот уже полностью вернулся к человеческому виду — ни следа частичной трансформации. Терри опустился на корточки и ободряюще похлопал Римуса по щеке.

— Неплохо сдержался, парень. Для первого раза, ещё и в экстремальных условиях — более чем неплохо. Но наша работа не окончена. Так что поднимайся на ноги.

* * *

Сириус Блэк

— Лунатик… уверен, что тебе не надо к целителям?

Римус лишь резко мотнул головой. Цвет его лица был пепельно-серым, а все тело била мелкая дрожь, будто от лихорадки. Сириус положил руки ему на плечи и принялся мягко их разминать, надеясь хотя бы таким образом вернуть друга к реальности.

В воздухе витало всеобщее истощение. Все три великана были мертвы, множество пожирателей ранены или погибли, разбившись при падении. Огорчало, что их лидеры — трое в серебряных масках, ускользнули. Но с другой стороны — не погиб ни один из членов спецкорпуса. Пий и Пенни получили сильные травмы при падении, но, по счастью, ничего, что не могла бы залечить магия. После оказания первой помощи их погрузили на носилки и отлевитировали в эвакуационный пункт. Раненую ногу Сириуса тоже залатали — сейчас он лишь слегка прихрамывал. Беспокойство вызывало только состояние Римуса, упорно хранившего молчание и отказывавшегося дать хоть какие-то объяснения, а также…

— Внимание, — обратился ко всем Скримджер напряженным голосом. — Скоро здесь будет отряд подавителей и целая делегация по улаживанию вопросов с магглами. До их прибытия у нас одна задача — найти Айзека.

Капитан сделал короткий вдох, на его лицо легла тень тревоги.

— Разбиваемся на пары и прочесываем весь порт. Заглядываем под каждую железяку, залезаем в любую щель — мы должны его найти.

Старшие авроры молча кивнули. Сириус сглотнул неприятный ком в горле.

— Пойдем вместе? — предложил он Римусу, не желая оставлять его в таком состоянии.

Тот кивнул и тяжело поднялся, опираясь о плечо Сириуса. Лунатика слегка пошатывало, и он придерживался рукой за бок, но никаких видимых ран на нем не было.

— Парни, — к ним подошел Андрис. Он окинул их оценивающим взглядом и нахмурился. — У нас в целом достаточно людей, поэтому если хотите…

— Мы в деле, — твердо перебил его Сириус, стараясь придать повисшему на нем Лунатику более прямой вид. — Порт огромный, чем больше глаз, тем быстрее мы найдем Айзека.

Наставник тяжело вздохнул.

— Ладно. Только вот вам совет — не тратьте время на Гоменум Ревелио. Полагайтесь на зрение и другие чары.

От этих слов по спине пробежал ледяной холод. Сириус и сам догадывался, что инструктор, скорее всего, мертв, иначе точно бы нашел способ присоединиться к ним в сражении. Но чтобы вот так с ходу отбрасывать даже надежду… Это звучало как приговор.

Они с Римусом принялись методично прочесывать свой участок. Выходило мучительно медленно, и это лишь усугубляло гнетущее чувство безнадежности. В конце концов, терпение Сириуса лопнуло. Он плюнул на осторожность и обернулся Бродягой.

— Ты что творишь? — вздрогнул Римус и тревожно огляделся по сторонам. — Если тебя кто-то увидит…

Сириус успокаивающе ткнулся носом ему в ладонь. Остальные авроры были далеко на своих участках, да и кто бы смог заметить черного пса в кромешной тьме.

Он потерся о ноги Римуса, радуясь, что тот хоть немного вышел из ступора, и принялся искать след. Воздух густо пропах кровью, гарью и металлом. Но Сириус упрямо пробирался вперед, петляя между завалами, в надежде почуять какой-либо необычный, отличающийся запах.

Он поймал такой около склада с сорванной крышей. Запах был едва уловимым, но болезненно знакомым, ассоциирующимся с министерством.

«Запах тренировочного зала», — понял Сириус. Его сердце пропустило удар.

Внутри склад выглядел как после побоища. Повсюду валялись искореженные стеллажи и контейнеры, а на стенах виднелись следы заклятий. Сириус медленно двинулся вглубь, слыша за собой шаги Римуса. Грудь болезненно сжалась. Он понял, что не хотел доходить до источника запаха. Что малодушно предпочел бы, чтобы Айзека нашел кто-то другой.

След привел их к груде обломков у дальней стены склада. Сириус обернулся человеком и встретился взглядом с Римусом. В его глазах застыла та же опустошающая обреченность.

Не говоря друг другу ни слова, они принялись за работу, разбирая обломки. Сначала им попались двое погибших пожирателей. А затем у самой стены…

Казалось, что инструктор просто спит. Его лицо выглядело невероятно спокойным, почти умиротворенным. Но посиневшие губы, холодная кожа и отсутствие пульса, подтвержденное диагностическими чарами, не оставляли сомнений. Он был мертв.

Они бережно левитировали его тело на открытый участок пола, запустили в небо сигнальные искры и отошли в сторону. На душе было тяжело. Но если они знали Айзека всего несколько месяцев, то старшие проработали с ним не один год. Они заслужили возможность проститься без лишних свидетелей.

Сириус почувствовал, как пальцы Римуса сжали его ладонь.

— Я рад, что ты жив, — выдохнул тот и прижался лбом к его плечу. Сириус крепко обнял друга за плечи. Он чувствовал то же самое.

Старшие прилетели почти мгновенно, едва в небе погасли сигнальные искры. Скримджер спрыгнул с метлы за несколько футов до земли и устремился к телу Айзека, не обращая внимания ни на что вокруг. Он опустился на колени и деликатно взял того за подбородок, повернув безжизненное лицо к себе. Сириус поспешно отвернулся, чувствуя, что становится свидетелем чего-то слишком личного, не предназначенного для его глаз.

— Молодцы, парни, — голос Андриса был на удивление спокоен. — Не зря говорят, что новичкам везет. Теперь осталось самое муторное — оформить всех схваченных гадов.

Сириус в изумлении поднял на наставника взгляд. Даже для Андриса такое поведение было верхом цинизма. Очевидно, вся гамма эмоций возмущения и гнева отразились у него на лице, потому что Андрис, хмыкнув, развернул его за плечо.

На мгновение Сириусу показалось, что он бредит. Капитан прижимал свою кровоточащую взрезанную ладонь ко рту Айзека и нараспев читал заклинание на неизвестном языке. Кровь не стекала по губам, а будто впитывалась в них.

— Какого мерлиного хера…, — выдохнул Лунатик. Сириус был с ним солидарен.

Тело Айзека дернулось, он хрипло и судорожно втянул в себя воздух. Спина выгнулась дугой, а затем бессильно опала. Глаза были всё ещё закрыты, но легкое подрагивание век и ровное дыхание не оставляли никаких сомнений. Он был жив.

— Теперь понимаете, — усмехнулся Андрис, наслаждаясь шоком на лицах парней, — почему мы так легко принимаем в корпус оборотней? Потому что ещё раньше в наших рядах уже появился вампир.