История длиною в жизнь (гет)

Как так вышло, что я рассказала правду именно Злотеусу? Не подругам, не Ласэну, не Джиму, а Злотеусу. Нет, я, конечно, собиралась, но… Ладно, Вера знает, Санька и Нина знают, Ласэн… знает, но не всё, Эрис, я так думаю, аналогично. Вот нет бы им сначала всё объяснить! Но чего уж теперь. Рассказала и рассказала, тем более момент подходящий. Теперь бы Эриса найти.

Фэец не обманул. По словам Злотеуса, его мать — Айлин, вдруг решилась подать на развод. Это было хорошо, но, будем честны, я не то чтобы сильно доверяла методам своего профессора, уж извините. Были у меня на то причины. Вернее, одна, и имя ей — Морригана. Да, эта история не давала мне покоя. Я ж не фэйка, пятьсот лет ждать. Ну в самом деле! Впрочем, что-то я отвлеклась.

С такими разношерстными мыслями я подходила к кабинету защиты. Эрис проверял домашнее задание. На скрип двери он поднял голову.

— Мисс Славинская? Вы что-то хотели?

— Да, профессор. Мне бы с братом поговорить.

— С братом, так с братом, — отозвался он и махнул рукой. — Что случилось?

— Мы тут со Злотеусом поговорили… В общем, он теперь вроде как шпион в стане врага и знает обо мне всё.

— Всё — это всё?

— Да, Эрис. И кто я такая, и зачем пришла, и почему так много знаю, и про кукловода.

Фэец задумался.

— Ты в нём уверена?

— В нём на все сто.

— Ещё один… — пробормотал Эрис, но так тихо, что мне могло и показаться.

— Что ты сделал?

— Опеку натравил. В своём лице.

Я выжидающе смотрела на него. Поняв, что я не удовлетворюсь подобными объяснениями, фэец вздохнул.

— Ладно, слушай. Я поизучал правила Хогвартса и нашёл там графу о помощи детям из неблагоприятных семей. Профессора имеют право нагрянуть с проверкой в случае подозрений. За это я и зацепился. Пришлось, конечно, поуламывать Слизнорта, но, в конце концов, он сдался. Мальчишка-то талантливый. А увидев условия жизни, цитирую: «Претендента на звание самого молодого Мастера зельеделия!», — Эрис очень точно изобразил профессора, — его уже было не остановить. Он и с Айлин поговорил, как с бывшей ученицей. «До чего же ты себя довела! И это самая талантливая моя ученица! И это Принц!» Кстати, об этом. То, что парень, оказывается, Принц, тоже внесло весомый вклад. Еле убедил Дивангарда обождать с оглаской. Он согласился, что для парня это лишний стресс. Так что мы всё делаем тихо. С разводом я ей помогаю, с обустройством дома. Да там ничего сложного, когда магия есть. Нам бы миссис Злей Мириону показать. Там с ядром атас. Я уж намекал на целителей, а она в слёзы, не выдавайте меня. Я от неё отстал. Сейчас закончим с разводом, ремонтом, займётся зельеделием свободно не в подвале, материальная жизнь наладится, а без этого… субъекта, глядишь, и сама оживёт, и Злотеус твой раскованнее станет. Заняться бы им по-хорошему, так слизеринец. И лишнее внимание ему сейчас ни к чему, ещё и меня обвинят в фаворитизме.

— А Кстати-комната на что?

Эрис посмотрел на меня.

— А ты права. Не подумал. Значит, так, — припечатал он. — Я заканчиваю с насущными делами и начинаю вас тренировать. С происхождением парня разберёмся позже. Твоя задача — убедить его отправить мать на лечение к Мириону. Это раз. Дать ему литературу по Принцам. Это два. И по возможности закругляй эту ненужную вражду. Не поодиночке же вас тренировать. Это три. Остальное, — его голос стал твёрже, — на мне. Свободны, мисс Славинская.

Мне ничего не оставалось, кроме как уйти. Ну и Мерлин с ним. Даже немножечко, чайная ложечка, это уже хорошо. Поэтому я вышла из кабинета и направилась к своей гостиной.

— А что здесь делает барсучок? — раздался противный голос неподалеку. — Так далеко от своего домика.

— Что-то змеи сегодня расшипелись, — а это голос Ласэна. — Не оттого ли, что их сегодня не лупили?

— Ты! Ты нам ответишь за испорченные вещи.

— С радостью, когда девушка уйдёт.

— Ну зачем же? — деланно удивился слизеринец. — Она вполне может подождать победителя. Круцио!

«Хогвартс, — подумала я, — самое безопасное место на Земле».

* * *

Вера уже часа два ждала Нею, но подруга так и не появилась. Разговор со Злотеусом, сколь интересным он ни был, не мог длиться так долго. Ей не хотелось раскрывать их тайну, но прошло ещё полчаса, и заволновались Лили с Алисой. Взяв себя в руки, Вера подошла к парням.

— Неи нет уже два с половиной часа.

Джим и Сириус тут же вскинулись.

— И Ласэна давно нет, — заметил Рем.

— Насколько я их знаю, — вклинилась Алиса, — они вряд ли воркуют.

— Идём искать! — в один голос сказали Джеймс и Сириус.

И тут в груди у Веры что-то ёкнуло.

— Беда, — произнесла она. — Я знаю, где они.

* * *

Камень — это тоже земля, и сейчас я молилась, чтобы он меня послушался. Хогвартс сегодня был благосклонен, и из пола, повинуясь движению моей руки, выскочила плита, о которую разбилось проклятье.

— Петрификус тоталус!

— Обомри!

Ни Ласэн, ни хуффльпуффка, ей оказалась Жасмин Фэйн, не растерялись. В противника из-за преграды полетели заклинания. Слизеринцы хоть и замешкались, но отбились. Плита вернулась назад. Замелькали заклятья. Битва была трое на двое, но противники были старше и посмели кидаться непростительными заклятиями, а потому стыдно мне не было.

— Круцио!

В Ласэна снова полетел красный луч, но столкнулся с неизвестным чёрным, а следом прогремел взрыв. Слизеринцев снесло ударной волной, и они больше не двигались.

Некоторое время стояла тишина, а затем я развернулась. О как, все здесь.

— Ты чем их так? — спросила я Сириуса.

— Семейным. Они сейчас в стране кошмаров.

— Ребята… — протянула Жасмин, наблюдая, как к нам спешат Эрис и Макгонаголл, а за ними толпы учеников. — Нам конец.

Это очень мягко сказано.

* * *

На каком адреналине я успела снять проклятье со слизеринцев, понятия не имею, но это знатно облегчило нам жизнь. Особенно мне. Ну а что, сознание потеряла, и как будто ничего и не было.

Очнулась я в медпункте, рядом сидела Вера. На соседних кроватях о чём-то говорили Ласэн и Жасмин, за ширмой мадам Помфри что-то втолковывала Макгонаголл. Подруга велела мне молчать одними глазами. «Потом» — кричало всё её естество. Я не спорила.

Знахарка вышла из-за ширмы и подошла к моей кровати.

— Очнулась? Лежи, не двигайся. У тебя сильное истощение. Не помнишь, чем в тебя попали?

Я помотала головой. Ничем в меня не попадали. Просто я не придумала ничего лучше, как перетянуть проклятье на себя. Как у целительницы у меня была потрясающая регенерация, а вот вылечить саму себя я не могла. Такие правила. Целитель обладает большей устойчивостью ко всем видам повреждений, но не может лечить сам себя. Вот и получилось, что проклятье ко мне не прицепилось, но силы выпило почти подчистую. Да и игры с Хогвартсом сказываются.

— Дрянное заклятье. И, похоже, семейное. Но осложнений не наблюдается, так что паниковать не будем. Всё-таки три дня уже прошло.

Сколько?! Только огромной силой воли я заставила себя лежать неподвижно. Ошалеть можно. Что ж здесь произошло-то?

— Что случилось? — спросила я.

— Вы нам расскажите, мисс, — ко мне приблизилась Макгонаголл. — Ваши друзья наотрез отказываются объяснять произошедшее. Мы знаем только о факте драки.

«Гады!» — послала я мысленно каждому. Опять всё на меня свалили. Ласэн на кровати хрюкнул и перебрался поближе.

— Ты как?

— Вот тебя убью и буду в норме, — пообещала я.

— Чего меня-то, будто я один молчал.

— А ты мне первый на глаза попался.

— Мисс Славинская, мистер Пруэтт, обсудите убийство позже, — нетерпеливо перебила Макгонаголл. — А сейчас пролейте свет на ситуацию, чтобы я могла защищать вас, как подобает декану!

Извольте.

— Мы занимались с девочками, потом я была у профессора Пруэтта. Когда я вышла из кабинета, то услышала, как слизеринцы донимают Жасмин. Рядом оказался Ласэн и вступился. Его появление вызвало в них ярость, они пообещали ему отомстить и кинули в него Круцио.

— Что? — профессор вскочила на ноги. — Вы ничего не путаете?

— Нет, профессор, это было Круцио. Только чудом нам удалось его отбить. Завязалась драка. Подоспели ребята. Слизеринец снова кинул Круцио, оно столкнулось с каким-то заклятьем с нашей стороны и сдетонировало. Взрывом оглушило противника и, видимо, меня. Больше не помню.

Макгонаголл пыталась взять себя в руки. С трудом, но ей это удалось.

— Вам есть что добавить? — обратилась она к Ласэну и Жасмин. Те покачали головами. — Отлично.

Профессор недобро сощурилась и ушла.

— Ставлю пять галеонов на то, что слизеринцы вылетят из школы раньше, чем успеют сказать: «Круцио», — весело заявил Ласэн.

Я очень на это надеялась.

Мадам Помфри ещё раз проверила меня и оставила нас одних. Я повернулась к Лею.

— Вы почему молчали?

— Проклятье с палочки Сириуса надо было стереть. Поэтому и молчали.

— И кто этим…

— Я, — ответила Жасмин. — Я стёрла. Теперь на него не повесят вину.

— Спасибо.

Девушка пожала плечами.

— Жизнь за жизнь. Я возвращаю долг.

— Долг погашен, — на автомате ответила я. — Но подожди, как ты стёрла заклятье с палочки?

— Такова моя способность. Я могу стереть что-то незначительное из реальности. Допустим, последствия заклятья я стереть не смогла, а вот след от использования — пожалуйста.

Звучало странно, да и вряд ли её способности заключались в этом. Но расспрашивать я не стала. Зато Ласэн задумался.

— Подожди, меня осенила догадка… Так это из-за тебя моя домашняя работа вечно исчезает?!

Жасмин засмеялась.

— А говорят, хуффльпуффцы добрые, — поражённо произнёс Ласэн. — Всё не можешь простить мне победу?

— Ну, победил-то Джеймс, тебя я обошла.

Глаза парня загорелись.

— Это что, вызов?

Девушка склонила голову.

— Тогда я принимаю его.

Мы с Верой переглянулись. Готов. Жасмин, Жасмин… Уж не Джесминда ли она? Или канон обещал долго жить? А впрочем, это не так важно. На данном этапе нет.

— А где остальные? — поинтересовалась я.

— Нас пускают по очереди, — ответила Вера. — Через пять минут Лили и Джеймс будут здесь.

И точно. Ровно в назначенное время зашла пунцовая от раздражения Лили и кислый Джеймс. Так, ухаживать, значит, начал. Впрочем, оба они тут же забыли о произошедшем.

— Нея!

— Да тихо вы, — шикнула Вера. — Выгонят. Поправляйся.

— Одна не ходи.

— Там Рем ждёт, — ответил Джеймс, переминаясь с ноги на ногу. — Ты как?

— Жива, как видишь.

— Что ты сделала? — отчеканила Лили.

— Нет уж. Расскажу, когда соберемся все вместе, а сейчас у нас есть более насущные дела.

Словно в ответ на эти слова по замку прокатился грохот. Мы разом вздрогнули. Выбежала мадам Помфри.

— Опять профессор Пруэтт буянит, — посетовала она и достала палочку.

— Теперь я, похоже, понимаю, почему ты не спешил рассказывать о произошедшем, — протянула я, наблюдая за действиями знахарки.

Ласэн натянуто улыбнулся. Весёленькие выходные нам предстоят.

* * *

Нас всех вызвали к директору. Пришлось повторять историю. Времени на подготовку у нас не было, но пронесло. Никто не сбился. Сказать, что Эрис был в бешенстве, не сказать ничего. Удивлена вообще, что он не прибил Макнейра и Мальсибера на месте, а ведь со своими фэйскими способностями мог. Да и без них, если уж быть совсем честной.

На декана слизеринцев было жалко смотреть. Эриса насилу успокоили Макгонаголл и Флитвик. Дамблдор сидел, сложив пальцы домиком, и думал. Исключения, разумеется, им было не избежать, но Круцио — это не шутки, а Эрис оставлять их безнаказанными не собирался.

Заявление об исключении слизеринцы встретили с негодованием, чем снова подстегнули ярость фэйца.

— Скажите спасибо, что не Азкабан, — тихо произнесла я.

— Это мы ещё посмотрим! — возразил Эрис.

— Ну, право слово, профессор Пруэтт… — начал профессор Дамблдор.

— Вы хотите что-то сказать? — опасным шёпотом поинтересовался Эрис.

— Лишь то, что детей не сажают в Азкабан, сколь бы сильна ни была их провинность. Однако, мы не можем оставлять такие действия безнаказанными. Молодые люди, я был вынужден сообщить о произошедшем вашим семьям. Я думаю, ваши родители смогут прийти к соглашению о соразмерном наказании.

— Не сомневайтесь, — прошипел Эрис.

— Профессор Пруэтт, я могу надеяться на то, что вы не станете устраивать самосуд?

— Конечно, директор. Надежда — это великая сила.

Фэец забрал брата, и они вышли из кабинета.

— Должна сказать, что я разделяю негодование профессора Пруэтта, — заметила Макгонаголл. — Непростительное в сторону младшего ученика! Немыслимо! Идемте, дети!

— До приезда родителей вы пробудете под арестом, — объявил Дамблдор слизеринцам. — Профессор Слизнорт за вами присмотрит. Остальные могут идти. Мисс Свинкс, задержитесь.

Началось. Я развернулась к директору.

— Так это вы меня так сократили? — негодующе спросила я. — Директор Дамблдор, моя фамилия древняя и уважаемая. И я попрошу вас больше её не коверкать.

В кабинете стало очень тихо. Феникс проснулся и с интересом уставился на меня. Магический зверь. И что такого ты увидел в Дамблдоре? Птица курлыкнула.

— Ты нравишься ему, Нея, — заметил Дамблдор. — Впервые вижу, чтобы он так реагировал на посетителей. Впрочем, я слышал, что ты ладишь со всеми животными. Огрид говорил, что даже Арагог отнесся к тебе снисходительно.

Знает, стало быть. Недурно.

— У каждого свои таланты, — пожала плечами я.

— Верно, — улыбнулся директор и слегка коснулся сознания. Да, пожалуйста. — Скажи мне, девочка моя, не считаешь ли ты себя виноватой в произошедшем?

Я честно опешила. Даже притворяться не пришлось. Дамблдор вылавливал только бессвязные мысли, пока я, наконец, не спросила:

— С чего бы вдруг? Это они напали, а не я.

— Да-да, разумеется, я не пытаюсь переложить на тебя ответственность, но разве Азкабан — это не слишком сурово?

А, так вот в чём дело. Первый вопрос — чисто из колеи выбить. Ну ладно, поехали.

— Для того, кто использует такие проклятья, — нет.

— И тебе не кажется жестоким отдавать людей на попечение дементоров?

Сказал человек, заперший там Сириуса.

— Это не просто жестоко, профессор. Это глупо. Тюрьма существует для тех, кого хотят исправить, для безнадежных существует казнь. И вот она-то милосерднее, чем дементоры.

— Вот как.

Я молчала.

— Так значит, ты убила бы их, если бы могла?

— Они не безнадёжны. И Азкабан им вряд ли поможет. Вы не волнуйтесь, Эрис это понимает. Просто злится.

Директор снова улыбнулся.

— Я понимаю его чувства. Думаю, мы разрешим эту проблему. Однако ты не ответила мне, девочка моя. Ты бы смогла убить безнадёжное существо?

Ответа на этот вопрос я не знала. В мозгу стали всплывать образы друзей, и я решила, ради них, только ради них я смогу убрать кукловода. Однако убрать не всегда означает убить. Мирион вбивал нам это с детства. Что до убийства? Пожалуй, ради спасения своей жизни или жизни любимых нами людей мы все способны на него. Мне остаётся только надеяться, что я найду другой способ.

Я подняла глаза на директора. Ответ созрел у меня в голове, но так и не сорвался с языка.

— А не кажется ли вам, директор, что это бесчестно — задавать такие вопросы тринадцатилетней девочке? — раздался голос с портрета.

Мы с Дамблдором обернулись. На нас, облокотившись о раму, смотрел Финеас Блэк. Самый нелюбимый из директоров Хогвартса.

— А, Финеас, вы уже вернулись, — тут же сменил тему директор. — Есть новости?

— Правнучка рвёт и мечет. Мальсиберам и уж тем более Макнейрам придётся очень постараться, чтобы загладить свою вину.

Дамблдор обернулся ко мне.

— Извини, девочка моя, за мои неудобные вопросы. Я сегодня очень устал.

— Ничего, директор. Думаю, придёт время, и мы оба будем знать ответ на этот вопрос.

Дамблдор замер, а вот директор Блэк засмеялся.

— Узнаю породу ярых целителей. Иди, девочка.

Помнится, в прошлом году я была, оскверненным мугловской кровью, отродьем. Интересно, что изменилось теперь?