Небесная Кузница Броктона/Brockton's Celestial Forge (джен)

Аиша пожелала мне удачи в предстоящем разговоре и нырнула через портал обратно в центральную Мастерскую. Это был эффективный выход, и я не был уверен, сделала ли она это ради меня или ради себя. В любом случае, я понимал, почему она хотела быть как можно дальше от этой ситуации. Я спорил со своими дубликатами и раньше, но никогда из-за чего-то настолько важного. В лучшем случае это будет практически гарантированно неловко, а в худшем — потенциальная катастрофа. Просто ещё одна вещь в списке вещей, о которых мне следует беспокоиться.

После ухода Аиши я закончил кое-какие последние проверки с Флотом, на самом деле просто для того, чтобы убедиться, что у него всё под контролем. На самом деле мы оба знали, что это я просто тяну время. В какой-то степени это понятно, но в конце концов мне придется стиснуть зубы.

В конце концов, но не сразу. Я могу оправдать небольшую задержку дополнительными полевыми испытаниями. На самом деле, требовалось испытать так много вещей, что я, вероятно, мог бы отложить обсуждение с моими дубликатами до истечения срока их действия, но был один пункт, который требовал надлежащего тестового запуска и, по крайней мере, подтолкнул бы меня к разговору, с которым мне нужно было иметь дело и которого я отчаянно хотел избежать.

Вместо того, чтобы телепортироваться или переноситься обратно в главную мастерскую, я воспользовался моментом, чтобы сосредоточиться на предмете на моем левом запястье. Браслет из черного металла выглядел достаточно неинтересно, чтобы его можно было принять за обычные наручные часы, когда я был в гражданском обличье, а не за сжатую форму моего Фонарного щита. Также мое вариативное оружие, мой меч Кацудзинкен, мой Тейгу или один из моих Тейгу, считая Тетру, а теперь кое-что еще.

Это было потому, что это также было моим Фирменным оружием, бесплатным дополнением к «Новая Эра Войны». Это было еще одно улучшение, наложенное поверх щита, и на первый взгляд оно могло показаться довольно незначительным. Оно дало дополнительное понимание оружия, возможность моей мастерской создавать обычные боеприпасы и улучшило изготовление. Именно это отличало эту в остальном незначительную способность. Потому что конкретно это было изготовление ручной работы. Моё изготовление ручной работы. И это имело решающее значение.

Честно говоря, каждая отдельная часть моего щита уже была разобрана, восстановлена или отреставрирована с высочайшим уровнем мастерства, на который я был способен, что было высокой планкой, но это отличалось от того, что весь предмет был сделан вручную. Сила моей способности мастер-ремесленник значительно повышалась, если я делал их вручную, но особенно когда я их делал ПОЛНОСТЬЮ вручную. Была большая разница между тем эффектом, который применялся к отдельным компонентам изделия, и тем, который применялся ко всей окончательной конструкции.

На самом деле, просто нужно было взглянуть на тела Флота и Слежки, чтобы увидеть это в действии. Тело Слежки было шедевром живого металла и инопланетных наук. Оно могло перемещать массу в трансварповое пространство, идеально имитировать биологические системы и интегрировать десятки улучшений и метаматериалов. Но, несмотря на всё это, и несмотря на то, что тело Флота было основано на несколько более «примитивных» технических принципах, оно обладало уровнем духовного веса, которого не хватало телу Слежки. Тело Слежки было усовершенствованной конструкцией со многими божественными компонентами. Тело Флота было божественным созданием и существовало само по себе.

Я снова наблюдал тот же контраст, когда взывал к своему теперь уже божественному Тейгу. До этого я просто знал о происхождении моего Тейгу, что в его конструкции использовались фрагменты Опасного Зверя Суперкласса, известного как Ловец Пустоты. Гигантский арахнид использовал нити эфира, чтобы воспроизвести способности полудюжины видов пауков, создавая пространственные сети, ловушки, поля обнаружения и линии захвата.

На базовом уровне Тейгу, до божественного усиления, я мог управлять версиями двух из этих функций: «полетом» с использованием невидимых нитей эфира, которые составляли фон реальности, и повышенным осознанием через Тейгу всего, с чем оно взаимодействовало, расширение эфирных вибрационных чувств, на основе которых охотился Ловец Пустоты, хотя в моем случае это было ограничено щитом и его путами.

Было. Прошедшее время. Потому что теперь мой Щит был Божественным Конструктом с точки зрения сотворения. Хотя это имело последствия для нескольких аспектов и атрибутов, которые были применены к нему, ни один из них не был так ярко выражен, как у Тейгу. Божественная конструкция возвысила как конечный продукт, так и базовые материалы, из которых были выкованы Тейгу, придав им силы и выведя их за рамки того, что обычно было бы возможно для такого рода источников. Аспекты, присущие Тейгу, которые едва присутствовали, внезапно проявились чрезвычайно ярко. Я мог чувствовать пульсацию захваченной жизненной силы внутри щита, связанный потенциал. И со вздохом я высвободил эту энергию.

Полоса черного металла взорвалась, когда ряд зазубренных пластин распространился по моей левой руке, поднимаясь выше локтя, образуя полную броню от наплечника вниз. Все еще состоящая из черного металла, конструкция была более детализированной и сочлененной и больше походила на экзоскелет, чем на часть брони. Когда Тейгу покрыло мою руку, лезвия и шипы, из которых состоял щит, вытянулись наружу, затем слегка сжались, как живое существо, изгибающееся и расслабляющееся. Чем оно в некотором роде и было, хотя я не мог быть уверен, исходило ли это движение от меня или от Тейгу.

Но я был уверен в возросшей силе в моем распоряжении. Неестественный Навык Плетения уже усилил мою способность манипулировать эфирными нитями, но теперь это казалось почти по-детски простым. Я протянул руку и схватил кусок воздуха и почувствовал, как ткань реальности согнулась и перекосилась, когда я сжал её в кулаке. Сотни нитей эфира, управляемых одним движением, натягивают всю ткань пространства-времени. С его помощью я мог превратить мир вокруг себя в абсолютный ад пространственных сетей, силков и западней или разгоняться со скоростью, которую мог себе представить только сверхъестественный хищник из засады.

Я оглянулся на Флота и Тетру, получив одобрительный кивок и поддерживающие взмахи рукой соответственно. Я повернулся и направился к центральной Мастерской. С последним вздохом я послал импульс духовной энергии в свою перчатку и позволил этому напряжению ослабнуть. Мир исказился, когда собранная пространственная ткань сжалась вокруг и подбросила меня в небо.

Полет. Это было то, чему я действительно не предавался так сильно, как следовало бы. Полет был таким культовым аспектом бытья кейпом, но, как это ни парадоксально, на это был способен лишь небольшой процент паралюдей. Моя собственная способность к полету не была сразу моей, учитывая, что я начинал с использования громоздких и постепенно всё менее громоздких устройств. Было трудно чувствовать себя культовым героем, когда ты летал с модернизированными плечевыми турбинами или с магитех пропеллерами, прикрепленными к твоим ногам. Мой Тейгу был настолько близок, насколько я мог приблизиться к тому типу полета, который был полностью моим, но даже тогда это было больше похоже на спуск на невидимых нитях, чем на парение в небе.

Это было уже не так. Я все ещё полностью осознавал эфирные линии вокруг меня и их влияние на мои движения, но я не был привязан к ним так, как раньше. Я летел по воздуху в пространственном искривлении, созданном рябью на ткани реальности. Оседлав волны самой вселенной, я устремился к центральной Мастерской на сверхзвуковой скорости.

На моем правом плече внезапно появилась тяжесть, сопровождаемая красным свечением.

— Мне было интересно, как это будет работать, — сказала Тетра, вглядываясь в мой Тейгу, когда эфирные линии изогнулись вокруг нас.

— Божественное Тейгу, — сказал я своей новой безбилетнице, слегка изменив свою форму в сторону Гигаса, чтобы ей было удобнее сидеть. — Многие функции работают лучше, чем раньше.

— Я знаю.

Она повернулась, чтобы получше рассмотреть бронированный рукав на моей левой руке.

— Духовная энергия циркулирует намного лучше, чем раньше. Я имею в виду, раньше это было не ТАК уж неэффективно, но сейчас всё по-другому.

Она на мгновение закрыла глаза, и свечение её волос и одежды слегка изменилось. Ее наряд стал более угловатым, создавая впечатление накладывающихся друг на друга пластин или панциря насекомого, в то время как на моей правой руке пластины и лезвия моего фонарного щитка окаймились красным свечением.

И это было результатом одновременного использования двух тейгу. Предполагалось, что это невозможно, по крайней мере, при обычных обстоятельствах. К счастью, мои обстоятельства были какими угодно, только не обычными. Конечно, результатом стало то, что духовная энергия, которую я вложил в свой фонарь-щит Тейгу, распространилась на мой Камуи Тейгу, также известная как Тетра, что смешивало эффекты на каждом из них. И на мне, если честно. Связь, которая произошла с этим видом энергии, была сверхсложной, даже до того, как в дела начали входить божественные усовершенствования.

— Всё в порядке? — спросил я, расширяя свои чувства настолько, насколько мог. Я мог отслеживать энергетические паттерны и эффекты, но у меня не было базового представления о том, как должны работать подобные вещи. Тетра тоже этого не знала, и она испытала это на собственном опыте.

— Ага, — она заверила меня. — Я чувствую духовный отпечаток Ловца Пустоты, как до, так и после того, как он стал Тейгу, — она улыбнулась. — Я знаю, на что это похоже. — Я кивнул, когда она продолжила. — Это прямо как Биврёст, но только частично из одной вселенной, а не из всех.

Я снова кивнул.

— Опасный Зверь, из которого это было сделано, мог управлять эффектами эфирного люка, прятаться в карманных измерениях для засады или вытаскивать добычу из обычной реальности, но это не было чем-то, что могло перемещаться между реальностями.

Что, вероятно, было облегчением для того, кто выследил это существо. Я не думаю, что оно было легкой добычей даже с его «ограниченными» способностями.

— Хорошая перспектива, — сказала Тетра. Она протянула руку, и её пальцы коснулись проходящих нитей эфира, создавая невозможные призматические узоры на нашем пути. — Я никогда раньше не задумывалась о путешествиях в нецелых измерениях.

Я улыбнулся на это.

— Я не знаю, действительно ли это считается путешествием по измерениям, — сказал я. — Это просто эфирный карман, который избавляет меня от необходимости беспокоиться о звуковых ударах или сопротивлении воздуха.

Ни то, ни другое на самом деле не было проблемой ни для меня, ни для кого-либо в Мастерской, но возможность летать, без того чтобы буквально разрывать воздух, была приятным опытом.

— Но это же только начало, верно? — спросила Тетра. — Я чувствую, как изменился щит. Теперь он может сделать гораздо больше.

Я кивнул.

— Да, одно небольшое улучшение, и внезапно второстепенный вспомогательный предмет становится крупным центром силы с огромными последствиями, которые мне нужно проработать и принять во внимание, — я снова улыбнулся. — Что на самом деле является чем-то вроде темы для сегодняшнего вечера.

Я повернулся, чтобы посмотреть вперед, в центр Мастерской.

— Многое изменилось.

— Всё не так уж сильно изменилось. На самом деле нет, — сказала Тетра. — Может так и выглядит, но большую часть из того, что произошло, мы могли бы сделать и раньше.

Я медленно кивнул.

— Мы могли бы, но это было бы сложнее. Более крупный проект, требующий большего количества ресурсов и больших временных затрат. Череда обновлений, усовершенствований и исследовательских проектов. Это было возможно, и мы могли бы это сделать, но мы бы этого не сделали. Не так, не в таком масштабе, как по времени, так и по размахам.

— В этом-то и заключается настоящая проблема, верно? Все происходит слишком быстро? — спросила она.

— Есть много проблем со всем, что произошло, но да, всё произошло слишком быстро, — я покачал головой. — Любой из этих проектов мог бы потребовать день, неделю, черт возьми, месяц, чтобы привыкнуть к ним. И ускоренное время тут не в помощь. Думать о чём-то в пределах Мастерской или симуляции далеко не то же самое что видеть эффекты на реальность.

— Я знаю, — сказала Тетра. — Я постоянно внутри и снаружи Мастерской и компьютера. Я знаю, насколько это по-другому. Я не думаю, что все понимают это, в том же смысле.

— Флот, Слежка и Матрикс — это ИИ, — сказал я. — Существование в вычислительном пространстве для них естественно.

— И для тебя. — добавила Тетра.

— Вроде как для меня. Воспоминания трансформеров отличаются. Кибертронцы не существуют как распределенные разумы. Это близко, и опыт общения с таким типом мышления помогает, но это не одно и то же.

Я покачал головой.

— И, честно говоря, это, вероятно, к лучшему, что они могут справиться с этим так хорошо, как они есть.

— Ты не ожидал, что они будут управлять загробной жизнью? — спросила Тетра.

— Я не думал, что им придется это делать. — признался я. — Я знал, что в конечном итоге мы сможем сделать что-то подобное, но это казалось достаточно далеким, чтобы у нас было время спланировать всё, облегчить работу и убедиться, что мы знаем, что делаем в первую очередь, а не запускать всё сразу, как только это станет технически возможным.

И это было правильное решение. Я знал это, как и Тетра, и все остальные члены моей команды. Масштаб того, что было сделано, был предельно ясен с самого начала, и перед лицом этого действительно не было никаких аргументов. Какие бы незначительные опасения и придирки ни возникали у кого-то, они не могли противостоять тому факту, что внезапно стало возможным спасать жизни в почти непостижимых масштабах. Защитить людей на всей планете от смерти, по крайней мере, до определенного момента. Это более чем стоило всех стрессов и забот, связанных с проектом.

— Ты беспокоишься, что они совершат ошибку? — спросила она. — Что мы совершим ошибку?

— Я почти уверен, что с таким проектом, как этот, невозможно избежать некоторых ошибок, — признал я. — Это слишком большая проблема, чтобы пытаться решить её идеально самостоятельно, и даже с учетом помощи Флота, Слежки и Матрикс. В подобных случаях у нас нет возможности добиться совершенства с самого начала. Это то, чем нужно будет активно управлять, изменять и адаптировать в ответ на любые проблемы. Я просто пытаюсь убедиться, что последствия этих проблем не нанесут ущерба ни одной из вовлеченных сторон.

Тетра медленно кивнула.

— Флот делает всё возможное, но всё ещё есть много людей, которым не нравится происходящее.

— Я не удивлен.

И я не был удивлен, что связь Тетры с Флотом сделала её причастной к этим взаимодействиям.

— Сомневаюсь, что он видит людей в их лучшие моменты, — я покачал головой. — Начальные проблемы типичны для любого проекта, но, как правило, они не связаны с тысячами жизней, висящих на волоске.

— Как правило, большие проекты связаны, — сказала Тетра. — И это почти всё, что мы делаем, верно?

Я выдохнул, улучив мгновение, чтобы взглянуть вниз на пейзаж Мастерской, проносящийся под нами. Континент, который служил не более чем буфером между отдельными рабочими площадками. Потому что это был тот масштаб, в котором мы работали.

— Да, — сказал я, глядя на свой щит. — Думаю, в этом-то все и дело. Быть способным работать в таком масштабе, в отличие от реальной работы в таком масштабе.

Это не было благотворительной деятельностью для одного города или попыткой уравновесить местные силы, чтобы предотвратить кровавую войну банд. Это было ближе к тому, что мы запустили в Пассажирском пространстве, фундаментальному изменению силы, структуры и того, как устроен мир. Сила, выраженная на уровне, с которым никто не мог сравниться, и которая изменит всё в будущем. Странно, но, несмотря на масштаб того, что было развернуто в Пассажирском пространстве, это не казалось таким значительным, как-то, что установили мои дубликаты, и тем, чем Флот, Слежка и Матрикс в настоящее время управляли в Имматериуме.

Вероятно, потому, что наша активность в Пассажирском пространстве была сдержана или, по крайней мере, несколько сдерживалась. Делая стратегические шаги, наращивая силы и подрывая сеть пассажиров, этот проект обладал огромным потенциалом, но в основном оставался просто потенциалом. Были достигнуты некоторые ощутимые результаты, когда дело дошло до подрыва влияния и осведомленности Джека, но этот проект был посвящен «потенциальному воздействию», а не чему-то, что мгновенно повлияло на жизнь каждого человека на Земле.

Или что-то, что потенциально может расшириться и повлиять на жизнь каждого человека на любой версии Земли.

— После Девятки всё станет масштабнее, — сказала Тетра. — Я имею в виду, масштабнее для всех, не только для нас.

Я немного помедлил, прежде чем ответить, вместо этого сосредоточившись на своем полете над практически пустыми зонами Мастерской. Честно говоря, «масштабнее» было последним, чего я хотел прямо сейчас, что было отчасти иронично, учитывая мои способности. Постоянно развивающаяся сила звучала великолепно, но люди на самом деле не задумывались о том, что происходит, когда этот уровень силы достигает точки, когда она начинает бросать вызов жестким элементам общества, реальности и существования. Внезапно вы осваивали новую территорию и пытались понять, как мир будет функционировать в отсутствие того, что раньше было жесткими и незыблемыми абсолютами.

Несмотря на все шутки о различных уровнях псевдобожества, я был на удивление не готов иметь дело с реальностью чего-то, что явно проявлялось в течение долгого времени. Но мне всё ещё предстояло с этим справиться. На этом уровне и на каждом, который приближался и который открывался нам.

— Не только после Девятки, — подтвердил я, вкладывая в свои слова столько уверенности, сколько мог. — Мы можем сделать гораздо больше, благодаря расширенной псионике и другим доступным нам факторам. Их безопаснее использовать, и нам не нужно быть такими осторожными, как раньше.

Я позволил себе улыбнуться, вспомнив особенно бешеную серию проектов, которые мои дубликаты координировали с «Файнал Фронтир».

— После того, что было развернуто в Пассажирском пространстве, нам не нужно беспокоиться о том, что Джек будет предупрежден или повлияет на ситуацию, по крайней мере, до тех пор, пока он не доберется до Броктон-Бей.

Я подключился к сети Мастерской и открыл некоторые оценки Слежки. Планы и предложения, которые были сочтены слишком рискованными, учитывая неизвестную природу системы оповещения Джека. Это было «неизвестное», которое было тщательно рассмотрено в глубинах места Безумия, открывая возможность для более агрессивного расследования прошлого членов Бойни Номер Девять. Не то чтобы я беспокоился о каких-либо сюрпризах с их стороны, Слежкой это было более чем учтено, но всё ещё оставались некоторые вопросы, на которые было нелегко ответить, даже с учетом предсказаний Слежки.

Это могло быть праздным любопытством, а могло быть и фундаментальными ответами на вопрос, как силе Джека удалось создать ситуацию, в которой нечто столь ужасное могло сохраняться так долго. Я знал, что были опасения по поводу доктора Мантона, которые привели меня во всевозможные интересные места. Слежка уже выявила больше, чем кто-либо, вероятно, предполагал, просто благодаря объединению «базовых» источников информации. Никто не мог сказать, что мы сможем выявить при активном расследовании.

И это было связано только с самими членами Бойни. Противодействие влиянию Джека не решило всех проблем, связанных с обширными способностями умников и реакцией пассажиров, но этого было достаточно, чтобы решить главную и наиболее насущную проблему. Разобравшись с этим, можно было предпринять более прямые действия в отношении парачеловеческих способностей и Пассажиров. Надлежащее исследование выражений сил и механики, а не сдержанной стратегии отрицания, которой мы придерживались до сих пор.

Глаза Тетры загорелись, когда она сама просмотрела предложения.

— Мы можем работать над этим вместе?

— Я думаю, нам придется, — сказал я, переводя взгляд с нее на свой щит с фонарем. С одного тейгу на другого.

— Биврёст и манипуляции с субэфирной тканью, — сказала она взволнованным голосом. Поток духовной энергии между мной, Тетрой и щитом внезапно ускорился. Красные края щита, лезвий и бронированного рукава засветились ярче и слегка расширились, в то время как структура собственного снаряжения Тетры превратилась в прозрачные накладывающиеся пластины. — Мы сможем напрямую получить доступ к фрактальным субреальностям выражений сил. Возможно, не само Пассажирское пространство, по крайней мере пока, но любое структурированное проявление или имитируемая реальность в поддержку направленных парачеловеческих способностей.

Я кивнул. Это было то, что технически было возможно раньше, но, опять же, «возможно» в том смысле, что для этого потребовалось бы достаточно много работы, исследований и продвинутого мастерства. Не «возможно» в том смысле, что это было просто то, что мы с Тетрой могли сделать вот просто так. Перепрыгивать между проявлениями реальности или прослеживать парачеловеческие способности. И даже тогда опасения по поводу пассажира Джека сдерживали любые попытки исследовать эту возможность.

Теперь эта проблема была по-настоящему решена. Это было не то, к чему я собирался относиться бесцеремонно, но я мог взаимодействовать как с эффектами Пассажиров, так и с парачеловеческими способностями на уровне, который раньше был бы рискованным. Наконец, мы сможем начать разбираться с механикой самих способностей. Это было не без риска, но на данный момент я был совершенно уверен, что смогу справиться с сопутствующими рисками.

Своим божественным чутьем я почувствовал, как связи Тетры распространились по всей Мастерской, взаимодействуя с несколькими версиями Слежки и углубляясь в предложения и выделенные интересные моменты.

— Ты с нетерпением ждешь этого? — спросила я с улыбкой.

— Конечно! — она воскликнула, подтягиваясь вперед на моем плече. — Мы не могли работать вместе над чем-то вроде такого важного, с тех пор как…

Она замолчала, но мы оба знали, о чем она говорит.

— Всё в порядке, — сказал я. — Из-за всего, что было с Луном и АПП, я не знал, во что ввязываюсь.

— Это все изменило, — сказала Тетра. — Также как то, что произошло недавно всё изменило. Но это неплохо, верно?

— Я не думаю, что безумие Искры — лучшая точка сравнения для Безбожного Часа, — признался я. Вероятно, потому что я, честно говоря, не был уверен, что хуже. Тотальная атака АПП определенно имела больший общественный резонанс, но можно с уверенностью сказать, что, помимо редкого слома реальности той ночью, мой приступ искровой мании имел более серьезные последствия для природы и структуры реальности.

Реакция Тетры была необычно серьезной.

— Я знаю, ты обеспокоен тем, что произошло, обо всем, что было сделано, построено и развернуто, но это было неплохо. Не совсем плохо.

— Это было плохо там, — сказал я, имея в виду причину моего полёта. В частности, то, к чему я, образно говоря, нехотя волочил мои ноги. Волочил ноги со скоростью SR-71 Blackbird.

— Я не говорю, что всё было ошибкой, даже не близко к этому, но то, как мы справлялись с делами, — это не то, что мы можем позволить себе в будущем. Не тогда, когда всё настолько масштабно.

Я сделал паузу и посмотрел на Тетру.

— Тебе понравилось, когда я и мои двойники были в этом Месте Безумия.

Это не было обвинением, но это было довольно очевидно как по реакции Тетры, так и по тому, что она объяснила о Безбожном Часе. Она кивнула в подтверждение.

— Мне нравится проводить время в Мастерской и иметь возможность помочь Слежке, благотворительным шоу и всем остальным, но это не то же самое что и сражения. Не также, как когда всё серьезно и беспокойно, и мы действительно можем стараться изо всех сил и делать то, что раньше не могли или не делали раньше, и вдруг всё меняется, и это…

Красный свет, исходящий от Тетры, начал кружиться, оставляя за нами спиральный след. Что-то, что отражалось в моем фонарном щите, с истекающим красным светом, дополняющим след Тетры, образуя двойную спираль в пространственном следе позади нас.

Затем Тетра моргнула и немного отодвинулась назад на моем плече. Свечение вернулось к своему обычному уровню, и спиралевидные следы исчезли. Она вздохнула и повернулась ко мне.

— Это хорошо или может быть хорошо? — спросила она. — Я имею в виду, по крайней мере, это не всегда плохо.

Я кивнул.

— Это не плохо. Большие хаотичные изменения могут быть опасны. — Что, вероятно, было самоочевидно, учитывая примеры, которые мы рассматривали. — Но они не плохие сами по себе, и не так уж плохо получать удовольствие от такого рода вещей.

Честно говоря, иметь кого-то, кто работал лучше, когда всё катилось к чертям, было, наверное, хорошо. Флот был гибким, и Матрикс могли работать практически в любых условиях, но стратегия Слежки по борьбе с хаосом заключалась в попытке получить достаточно знаний и информации, чтобы предотвратить хаос загодя. Как правило, тщетные усилия, но если кто-то и мог это сделать, то только она. Тем не менее, были некоторые элементы, с которыми даже она не могла справиться, и моя собственная сила стояла во главе списка.

Я улыбнулся Тетре.

— Вероятно, лучше не рассчитывать на то, что мания продвинет дело вперед. Мы как бы и так уже перешли от «учета последствий» к «устранению последствий» в большем количестве областей, чем следовало бы.

— Я не против иметь дело с последствиями, — Тетра сказала это с уверенностью, которая слегка поколебалась. — Я имею в виду последствия, с которыми мы можем справиться, а не как…

Я кивнул.

— Мы находимся в другой ситуации, чем неделю назад. Последствия Безбожного Часа были борьбой, с которой мы были плохо подготовлены. Конечно, тогда команда была совершенно другрй. Не было Тибальта, а Флот, Слежка, а Матрикс едва функционировали, по крайней мере, по сравнению с их текущим уровнем. Чрезмерное количество ответственности легло на Айшу, Гармент и дубликатов на короткий срок.

Это, возможно, самый важный вывод из всего этого. Не только опасность той силы, которой я могу разбрасываться, но и тот факт, что я действительно могу управлять такой силой, по крайней мере, при поддержке моей команды. Без Флота, Слежки и Матрикс попытка создать загробную жизнь была бы кошмаром, возможно, в буквальном смысле. Вместо этого экзистенциальный кризис превратился в административную проблему.

Тетра кивнула.

— Имульсия, вероятно, осталась бы заблокированной, если бы мы были на том уровне.

Я улыбнулся.

— Имульсия так и осталась бы закрытой, если бы у нас не было кого-то, кто мог бы с полной уверенностью отслеживать каждую клетку этого организма, — признал я. Тетра нахмурилась. — Я знаю, что это важно для тебя, но мы должны быть осторожны.

— Я знаю, — сказала она. — Ты тоже был осторожен со мной. Осторожность — это неплохо, но потенциал важен. Земля помогает мне с этим, — объяснила она, легко используя одно из новых обозначений моих дубликатов, основанных на триграммах.

У меня было бы больше опасений по поводу того, что, вероятно, приравнивалось к биологическим экспериментам, но, учитывая, что каждая используемая форма жизни была создана с помощью манипуляций с триграммами, обычно из самой Имульсии, этика стала немного туманной.

— Я рад, но это то, где вам, вероятно, не нужны большие или хаотичные изменения, особенно с учетом того, что всё сдержано в карманном измерении, — осторожно предупредил я.

По сравнению с некоторыми вещами, которые были запущены в жизнь во время того приступа мании, свободно активная Имульсия стояла на удивление низко в списке приоритетов. Определенно помогло то, что этот организм был в высшей степени хорошо помещен в изолированную карманную реальность, управляемую Тетрой, как какая-то инопланетная грибковая версия Фармвилля. Хотя, честно говоря, это было «карманное измерение» по стандартам Небесной Кузницы. Тетра фактически получила свою собственную версию Тандамара, чтобы служить планетарной колонией муравьев состоящей из её собрата по инопланетному биологическому апокалипсису. У неё не было такого же уровня усиления защиты, как у планеты Аиши, поскольку она была сосредоточена в основном на сдерживании, но Тетра точно не испытывала недостатка, когда дело доходило до защиты.

Ситуация, вероятно, усложнилась бы, если бы потенциально разумные грибковые структуры стали действительно разумными, но, как сказала Тетра, с этим мы можем справиться. В конце концов, дипломатическая подготовка Звездного Пути, по сути, идеально подходила для установления отношений с сомнительно осознающей себя планетарной грибной конструкцией. Я почти уверен, что это едва ли можно считать второстепенным сюжетом в большинстве классических эпизодов.

— У нас есть много вещей, которые были сдержаны в карманных измерениях, — сказала Тетра, слегка подтягиваясь вперед. — Мастерская, планета Аиши, ателье Гармент и даже Кербалы, если действительно задуматься.

— У Кербалов это просто символично и концептуально, — сказал я, как будто это действительно что-то отменяло. — И я бы на самом деле не назвал ничего из этого «сдерживанием». Особенно Кербалов. Они просто остаются на территории посольства, поскольку именно там находится космический центр.

— Но это другое измерение, — самодовольно сказала Тетра.

— Да, но на самом деле это важно только для Мантры, — ответил я.

— Да, — сказала Тетра, — Но Мантра важна. Я имею в виду, у нее есть потенциал стать важной, верно?

Я кивнул. Хотя Мантра была несколько посредственной в плане навыков начального уровня, масштабировалась она исключительно хорошо. Присоединение кербалов к Адептус Механикус было поучительным с точки зрения динамики Мантры. Особенно с тех пор, как я был специально настроен на Мантру Гордости, а кербалы определенно гордились своей работой. Потенциально в чрезмерной степени.

Конечно, гордость и молитва были доступны в изобилии с момента завершения строительства Бига Ро. Лаборатория уже считала мою броню святыней, поскольку это была адаптация моего тела робота из того исходного мира, основанного на Megaman. Подняв броню до уровня Титана, я довел это первоначальное почтение до полного фанатизма.

И, конечно же, поскольку каждое задание, выполненное черепами, засчитывалось как молитва, это приводило к соответствующему увеличению количества произносимых мантр. Базовый уровень функциональности черепов был хорош для мантры 1-го уровня, достаточно эффективной, чтобы подпитывать способности на вершине человеческих. Направленная молитва или значимый источник гордости могут поднять ситуацию на уровень 2, точку, где проявляются настоящие сверхчеловеческие способности. Для мантры уровня 3 обычно требовался конденсатор или какой-либо другой способ концентрации мантры. Уровень 3 был точкой, где Мантра могла конкурировать с кейпами высшего уровня, и это в значительной степени было пределом того, чего я смог достичь.

Было. Поскольку практически каждая сущность в Лаборатории, которая считалась источником Мантр, теперь функционировала на пике производительности, и была связана с мантрой гордости, третий уровень был моим новым базовым уровнем. Более того, оказалось, что если источник вашей мантры находился в области ускоренного времени, это усиливало эффект. Пока Мантра использовалась за пределами Мастерской, этот уровень 3 фактически был Уровнем 4, для вывода которого обычно требовалось более десяти тысяч источников, возможно, за счет разгона комнаты, полной кибернетических лаборантов.

Способностям Мантры 4-го уровня, могли соответствовать только сильнейшие из кейпов, как Триумвират или подобные исключительные примеры. Это была не совсем высокая планка для моих собственных способностей, но именно здесь проявилась динамика Мантры. Потому что отдельные миры отслеживались по-разному. Это была не та сила, которую можно было легко разыграть, но поскольку Кербалы были культурно, юридически и символически отделены от остальной части Мастерской, они считались отличным источником Мантры.

Обычно это было бы бессмысленно. Передатчики мантр могли передавать мантру на значительные расстояния, но не работали между «мирами». Вам понадобились бы какие-то Фокусы с Мантрой, которые могли бы преодолеть разделение между различными сферами. Для этого потребовался бы либо совершенно уникальный пример духовной настройки, либо кто-то, для кого расстояние и пространственные барьеры были совершенно бессмысленны.

С помощью Тетры и совместных действий Лаборатории и Посольства Кербалов стало возможным достичь 5-го уровня Мантры. Это был момент, когда стало возможным совершить прыжок с Земли на Луну, преодолеть целые горы, развернуть Цепь Небес и Земли в её Окончательную форму Вознесения, способную протянуться через всю солнечную систему и срывать небесные объекты с других орбит.

Эта конкретная функция уже была протестирована в полевых условиях с довольно впечатляющими результатами.

Мантра 5-го уровня, несомненно, впечатляла, но впечатляла скорее в общем смысле, чем по сравнению с другими моими способностями. Большинство трюков можно было выполнить любым количеством методов, и они, как правило, не дотягивали до того, на что я был способен при работе с Тетрой в режиме Камуи. Конечно, были аспекты использования Мантры, которые были настолько физически диковинными, что всё ещё имели полезность, но у меня не было недостатка в диковинных способностях.

Даже умение «парировать горы» было тем, в чем Тетра имела особый опыт благодаря подходу Слежки к бою, и несколько раз Тетра убеждала её присоединиться к спаррингу. Не имея возможности нанести значительный ущерб Тетре, даже без учета мер предосторожности на арене, Слежка сосредоточилась на тактике создания препятствий, как правило, используя биотику, чтобы вырвать из земли большие участки ландшафта и бросить их в Тетру. Тетра жаловалась, что это «на самом деле не было сражением», но перед лицом того, что, вероятно, квалифицировалось как столкновение небесных тел, это звучало как-то неубедительно.

Мантра на уровне 5 была более актуальна с точки зрения её использования с базовыми технологиями Мантры, такими как Цепь Небес и Земли или которые были совсем недавно встроены в системы Биг Ро. Технически они были бы избыточны по сравнению с полной мощностью Мегадеуса, но, учитывая, что Биг Ро, похоже, был полон решимости не беспокоиться ни о чем меньшем, чем крупная катастрофа, наличие доступных систем действительно имело некоторую пользу.

И это была всего лишь Мантра пятого уровня. Шестой уровень требовал по меньшей мере трех миллиардов источников мантр, сосредоточенных в одном мире, в то время как высокие уровни требовали наличия мантр из нескольких миров для их поддержания. Организовать такую систему было почти невозможно, но мощность возросла до аналогичного уровня — от возможности изменять целые ландшафты одним действием до работы в масштабах, когда вы могли манипулировать целыми планетами на ладони, до подвигов масштабов вселенной.

Еще раз, технически я мог бы работать в таких масштабах, имея достаточно времени, ресурсов и настроек, но, как ясно показали события прошедшего вечера, быть технически способным на что-то сильно отличается от того, на что ты способен просто так в своём базовом уровне. Мантра 7-го уровня впечатляла не потому, что я мог бы летать между звездными системами и уничтожать планеты одним взмахом руки, а потому, что это была отправная точка, на которой были основаны все мои остальные способности. И учитывая масштаб того, как может выглядеть борьба с Пассажирами, это действительно может быть необходимо, по крайней мере, если я хочу справиться с этой надвигающейся угрозой без чудовищного сопутствующего ущерба.

— Мантра потенциально важна, — сказал я. — И то, чего мы достигли — это большое дело.

Еще одна победа для плохо продуманных импульсивных действий в скомпрометированном состоянии духа. Не совсем достаточно, чтобы компенсировать потери, с которыми мне нужно было бороться, но обнадеживало то, что положительных моментов, вероятно, было больше, чем отрицательных.

— Это был большой шаг, но нам нужно разобраться с механикой и развертыванием, прежде чем мы продвинемся дальше.

Честно говоря, какая-то часть меня хотела двигаться дальше. Хотела вернуться к тому образу мышления, который позволил достичь так многого, и посмотреть, как далеко всё это можно продвинуть. Чистый необузданный прогресс опьянял, особенно с моим Аспектом в сочетании с мышлением Искры. Но это было узкое определение прогресса. Прогресс выражался во внезапных вспышках изобретательности, в масштабных проектах и новаторских открытиях, но прогресс был не менее важен и за пределами этих областей.

Открытие мощной силы или способности было актом прогресса, но так же важно было научиться контролировать её. Прогресс — это нечто такое, что может быть столь же широким или узким, как и взгляд человека, стремящегося к нему. Я смог воплотить прогресс в порыве безумного открытия, и теперь я был готов воплотить прогресс в шагах, необходимых для обеспечения того, чтобы прогресс продолжался, чтобы он стабилизировался и обеспечил основу для дальнейшего прогресса в будущем, а не стал чем-то таким, что превратится в предостерегающую катастрофу или ещё один пример того, как благие намерения могут разрушить мир.

— Механика несложная, — сказала Тетра. — Она вроде как естественная. Как будто это то, что я должна была делать.

— Это не было моим намерением, — заверил её я.

Не было полностью моим намерением. Когда Тетра стала Камуи, я сделал всё возможное, работая на самом высоком уровне, на который был способен, используя все имеющиеся в моем распоряжении силы и знания. В дизайн были заложены принципы мантической технологии, но так же были заложены принципы из любой области науки или технологии, к которой у меня был доступ. Тетра была «создана» для Мантры не больше, чем она была «создана» для любого из дюжины уникальных выражений, на которые она была способна с помощью интегрированных или эмулируемых технологий.

— Я знаю, но это всё равно легко, — сказала она. — Это очень похоже на направление энергии удачи, как с Провидцем Войны и Кайдансил.

— Верно, — сказал я, поворачиваясь обратно, чтобы сосредоточиться на виде моего вулкана вдалеке. Я бы сказал, что это было одно из наименее мудрых решений, принятых под влиянием Места Безумия, но в этой области была большая конкуренция.

Проведенная мной церемония возлияния способствовала наделению силой связанных «духов» Кайдансил и Провидица Войны, а также даровала Тетре связь с ними. Именно эта связь позволила подтвердить, что они действительно получили силы в ходе церемонии. С этого момента в основном оставалось экспериментировать со связью, чтобы изучить природу коллектива Мясника, отследить их присутствие в Пассажирском пространстве и определить природу и пределы духовной связи.

Оказалось, что духовная связь была почти идеальной для передачи типов духовной энергии, и энергия удачи была наиболее доступным для меня источником духовной энергии. Та же самая связь, которая позволяла возлияниям усиливать духов тех бывших Мясников, позволила Тетре «послать» им столько удачи, сколько могли выдержать их связанные души.

— Это то, с чем нам, вероятно, придется иметь дело, — продолжил я.

— Возможно, нам и не придется, — радостно сказала Тетра. — Им не нравится Мясник. Я имею в виду нынешнюю Мясник и остальных Мясников. Энергия удачи могла бы позаботиться обо всем за нас.

— Это то, чего я и боюсь, — признался я. Энергия удачи не была пассивной удачей. Она заставляла происходить вещи, иногда невозможно невероятные. Иногда то, что было бы невозможно без чего-то что подстроило всё происходящее задолго до рассматриваемого события. Не было никаких сомнений в том, что то, что было хорошо для Провидца Войны и Кайдансил, будет плохо для Мясник, но, учитывая сложность этой ситуации и ограниченные возможности для действия энергии удачи, был хороший шанс, что мы станем свидетелями самой диковинной серии событий.

Несмотря на невероятную катастрофу, которая почти наверняка разразится, я должен был признать определенный уровень удовлетворения этим конкретным планом. Да, это был безрассудный поступок посреди череды безрассудных поступков, но это, без сомнения, означало катастрофу для Мясника.

Мясник слишком долго действовала, не задумываясь о последствиях. Это было что-то, что в значительной степени было встроено в мышление, стоящее за этой силой, но это не делало ее менее раздражающей. Именно такое мышление привело её к тому, что она ворвалась в последствия самой страшной катастрофы в истории Броктон-Бей и погрузила всё в хаос, не заботясь ни о чем в мире. И что еще хуже, из-за природы её силы я не мог предпринять никаких прямых действий, не повергнув страну и значительную часть мира в панику.

Учитывая это, наделение силами злейших врагов Мясника в её собственной голове и организация потенциально запутанного падения, несомненно, приносило удовлетворение, особенно после столь долгого отсутствия возможности действовать.

— Я уверена, что всё будет хорошо, — сказала Тетра, в основном повторяя мои чувства. — А если нет, мы сможем с этим справиться.

— Да, — сказал я, оглядываясь на приближающийся центр Мастерской. — Мы можем справиться со всем этим.

— И я уверен, что с дубликатами всё пройдет хорошо, — заверила она меня.

Я улыбнулся ей.

— Потому что ты также с ними?

— Вроде того. И я знаю, что они также не хотят, чтобы разговор прошел плохо, — сказала она, слегка подавшись вперед.

— Да, — пробормотал я. — Я знаю, что все были на взовде.

Это было довольно серьёзное преуменьшение.

— И было много серьезных опасений по поводу этого дела, но в подобных ситуациях подобные вещи важны. Это может показаться маленькой строчкой, но, вероятно, она самая важная из всех существующих.

Тетра медленно кивнула.

— Я знаю. Я действительно знаю.

Я повернулся к ней.

— Благодаря вашим связям?

Она кивнула, убирая руку с моего плеча.

— Я всё ещё могу установить связь с нервной системой, когда прикасаюсь к кому-то. Вероятно, лучше, чем могла раньше. Это есть у всех, к кому я прикасался, всё время. Даже без этого, у всех, кого я видела, слышала или ощущала с помощью пульса Дракона… Это то, для чего я должна была быть предназначена.

Я улыбнулся ей.

— Я сомневаюсь, что какое-либо понятие «предназначения» может пережить мою силу. Слишком много дополнений с противоположными целями.

— Но это все еще там, — сказала она, глядя на меня.

— Да, — ответил я. Потому что технически Тетра всё ещё оставалась пожирающим планеты монстром-паразитом, способным контролировать и поглощать целые виды. Это было причиной её имени, но это имя также было доказательством того, что она не ограничивалась тем, кем была раньше.

Не было откровением, что сила, которой располагала моя команда, имела серьезные потенциальные последствия. Многое из того, что пришло от Небесной Кузницы, было не особенно приятным. Но был потенциал и была реальность. Вот почему было важно четко понимать такого рода вещи.

— То же самое со многими вещами. Имеет большое значение, как мы используем такие большие вещи и что произойдет, если мы зайдем слишком далеко.

И реальность в том, что можно было зайти слишком далеко.

Было приятно думать, что до такого никогда не дойдет. Было заманчиво предположить, что, поскольку вы «хороший человек», все ваши склонности и естественные инстинкты будут правильными. Что нет необходимости умерять себя или размышлять, потому что всё, что вы делаете как хороший человек, будет хорошим.

Лично я был более склонен подвергать чрезмерным сомнениям свои действия, чем предполагал моральную чистоту, но, очевидно, сочетания двойственного мышления, высокого уровня подверженности безумию и источника всех юридических и административных проблем, с которыми я боролся с начала своей карьеры в качестве кейпа, было достаточно, чтобы опровергнуть подобные взгляды. Это было то, с чем мне нужно было разобраться, прежде чем это станет чем-то большим, чем разовое событие в экстремальных обстоятельствах.

— Ты, вероятно, беспокоишься больше, чем нужно, — сказала Тетра, — Но не больше, чем это заслуживает, и это хорошо.

— Верно, — сказал я, глядя вниз на приближающуюся гору. Мой Вулкан располагался там, вместе с большим плато, на котором располагались Чердак и жилые дома. — Почти пришли. Хочешь закончить на более легкой теме?

— Я имею в виду, на самом деле это не конец. Я всё еще буду там, — сказала она с немного дерзкой улыбкой.

— Ты знаешь, что я имел в виду, — сказал я. — Дальше будут разговоры, в которых ты не будешь участвовать напрямую. А перед этим — положительные моменты недавнего приступа безумия?

Она на мгновение задумалась, когда я снизил скорость и начал снижаться в сторону промышленной зоны у подножия центральной горы.

— Ну, это ничего особенного, но мне нравятся торговые автоматы с привидениями.

Я улыбнулся.

— На самом деле там нет привидений, — уточнил я.

Тетра пожала плечами.

— Большинство людей думают иначе, и приятно это видеть, — сказала она с улыбкой. Потому что, конечно, она тоже была связана с ними.

На самом деле, это была чистая бессмыслица. Ну, бессмыслица как частичный бунт против ограничений, в условиях которых мы работали. Мне приходилось быть невероятно осторожным в каждом своём действии, в каждом проявлении силы, во всём, что могло вызвать реакцию или привести ко мне. Моими единственными реальными вариантами более широких действий были проклятия или шикигами, и даже их нужно было смешивать с псионической энергией, поскольку она не могла быть обнаружена или проанализирована парачеловеческими способностями.

После Третьей Земли Магитех псионические энергетические конструкции внезапно стали намного более универсальными. Это позволило реализовать крупные проекты, такие как артефакты, которые стабилизировали загробную жизнь, основанную на Имматериуме, и более легкомысленные творения.

«Торговые автоматы с привидениями» были разновидностью таинственных магазинов, которые фигурируют в детективах и ужастиках, появляющихся из ниоткуда и предлагающих именно то, что вы ищете, обычно с какой-нибудь изюминкой. Вместо исчезающих антикварных лавок мои дубликаты построили торговые автоматы из сплавов псионической энергии. Они всегда были по крайней мере наполовину Нематериальны, но проявлялись точно в нужное время как именно тот тип машины, который мог понадобиться человеку, и по цене, которую всегда можно было себе позволить. Или они могли позволить себе после того, как проверили лоток для возврата на наличие мелочи. Или случилось так, что то что продавалось висело настолько свободно, что небольшой удар по машине мог привести к падению предмета. Или, может быть, он просто сидел там, в гнезде вывода. Или, может быть, неисправность могла привести к тому, что он случайно включился, когда кто-то проходил мимо.

Это было, несомненно, глупо. Множество уровней божественного мастерства с использованием энергий, чуждых материальной вселенной, — и все это для того, чтобы в нужный момент дать кому-то, у кого выдался неудачный день, газировку за двадцать пять центов. Или дополнительный пакетик его любимых чипсов. Или какие-нибудь необычайно эффективные обезболивающие, которые просто снимают сильную головную боль. Черт возьми, простой архаичный, но функциональный телефон-автомат в нужный момент может изменить мир.

С одной стороны, это был еще один пример того, насколько мы всё ещё были ограничены, вынуждены разбираться с таинственной ерундой, а не просто вносить изменения, на которые были способны. С другой стороны, было приятно видеть добродушную непочтительность, с которой мои дубликаты всегда проявляли себя, когда их направляли на общие благие цели, а не на то, чтобы спрятать больше спортивных арен в моей Мастерской.

Я спустился к своей магитех мастерской, поймав улыбку Тетры, прежде чем она исчезла. И, возможно, это был стратегический ход с её стороны, чтобы задать лучший тон предстоящему разговору. Конечно, способность чувствовать манипуляцию решила эту проблему. Не специальная манипуляция, но она была достаточно осведомленной, чтобы распознать потенциальную выгоду.

Я улыбнулся этому, приземляясь рядом с мастерской, и при приземлении вернулся к своему предгигасовому росту. Прежде чем я успел войти, я почувствовал движение из Кузницы. Тень моей последней силы рассеялась, и с увеличившейся досягаемостью, который я собрал, не было никаких сомнений относительно того, что произойдет, когда созвездие Магии повернулось ко мне. Одна из массивных звёзд, оставшихся в этом созвездии, вырвалась на свободу и потянулась ко мне, как захваченная сверхновая. Сила каскадом обрушилась на меня, наполняя мой разум знаниями и способностями из источника, с которым я был слишком хорошо знаком.

Бойся Старой Крови.

Слова предупреждения, рожденные из суровых уроков, которые я понял лучше, чем когда-либо. Я не бродил по краям понимания, беря то, что мог почерпнуть из Мастерских Ремесленников, Кровавых Боев или различных инструментов и оружия, притащенных из того забытого мира. Нет, я понял, полностью и бесповоротно.

Сила называлась Мастер Крови Плюс. Она дала мне знания опытного ремесленника по созданию вещей из крови. Знания конкретного опытного ремесленника, с опытом, рожденным жизнью в мире, откуда пришло моё столь изящно названное превращение в Ктулху-оборотня.

Как и в случае со многими способностями, опыт, который я получил, был ограничен тем, что было необходимо для навыков, на которых основывалась сила, но этого опыта было достаточно. Мне достаточно вспомнить город Ярнам, ночь охоты и конкретную причину, по которой людям нужны вещи, сделанные из крови.

Я получил место в первом ряду, чтобы увидеть чудеса и ужасы того мира с точки зрения человека, который работал над тем, чтобы облегчить и то, и другое. Не как какой-нибудь мелкий ремесленник, а как настоящий мастер, способный к любому ремеслу, основанному на силе древней крови. Оружие, доспехи, материалы, экипировка, лекарства, боеприпасы — я мог создать всё это.

Я действительно знал силу и опасность древней крови, или даже всей крови. Я был за пределами ограничений, в которых трудились другие ремесленники. Работа всей моей жизни в том проклятом городе дала мне знания о каждом оружии и инструменте, которые использовались в борьбе с монстрами, созданными высокомерием, и теми, кто обитает в более глубоких мирах.

Механически силу можно было свести к «использованию крови для создания более совершенного предмета». Это отбрасывало в сторону диапазон и широту понимания, которые я приобрел, и доступный мне потенциал синергии. Кровавики и драгоценные камни можно было использовать практически для улучшения чего угодно, и тех видов, которые я смог бы создать, используя только знания об этой силе, было бы достаточно, чтобы поднять кого-то до уровня сильного кейпа, уничтожающего гигантских монстров несколькими взмахами оружия.

Принимая во внимание другие мои способности, что ж, чем сильнее оружие, тем больше кровавых камней может его усилить. И чем мощнее кровавый камень, тем больше усиление. «Обычное» оружие, усиленное кровавым камнем, было невероятно мощным, божественное оружие мастера-ремесленника, усиленное божественным кровавым камнем, покрытое кровавым камнем и украшенное прорезями из драгоценных камней божественной крови… что ж, у меня было бы искушение сказать, что это было больше силы, чем мне когда-либо было бы нужно, но, к сожалению, я имел представление о масштабах того, с чем имел дело. Если угроза была достаточно велика, чтобы оправдать хранение Мегадеуса в резерве, на самом деле не было верхнего порога того, насколько сильным я хотел видеть свое оружие.

Этот аспект силы был фактически ограниченной версией того же цикла улучшения, который я практиковал с ртутными пулями и Перчаткой Востока. И те же улучшения, что и в Перчатке Востока, можно было бы использовать для улучшения материалов из кровавого камня, продвинув их ещё дальше. Улучшенный кровавик можно было бы использовать для улучшения Перчатки Востока, которую затем можно было бы использовать для изготовления более совершенных материалов, включая улучшенные ртутные пули и непосредственное улучшение перчатки с помощью дополнительных копий. Это было не так надежно, как первая цепочка, но я фактически добавил вторую ветвь к этому конкретному циклу обновления.

Но эта сила была не просто способом сделать мощное снаряжение еще более мощным. Была синергия с Кровавым Боем. Эта сила позволяла мне брать собственную кровь, используя ее как оружие. Я мог покрывать ею оружие, чтобы усилить его, и использовать напрямую, формируя сферы или кинжалы для атаки. Хорошая кровь также способствовала повышению эффективности моей крови во всех областях применения, что хорошо вписывалось в новую синергию.

Теперь я мог кристаллизовать любую кровь, к которой прикасался, придавая ей любую форму, какую хотел. Технически более сложные формы требовали большей сосредоточенности, но, учитывая мои способности в этой области, вряд ли была бы хоть минутная пауза, если бы я не создавал наноструктуры внутри кристаллической структуры.

Что я и мог, потому что сила позволяла мне медленно манипулировать кристаллической структурой любого предмета, сделанного из кристаллизованной крови, который попадал мне в руки. Это может быть как простое укрепление и ремонт основания, так и сложное манипулирование отдельными аспектами кристаллической решетки. Это было бы мощным средством придания оружию новых форм или улучшения его режущих и поражающих поверхностей, но я был способен создавать продвинутые кристаллические механизмы или тайные структуры внутри самого кристалла.

Опять же, практически потребовалось и без того мощное оборудование, которое я уже мог изготовить, и сделало его более мощным, но в отличие от Мастера Крови Плюс, это был не просто прирост силы, это была универсальность и способность создавать ритуальные письмена и руны на атомарном уровне простым касанием и переписывать их на лету.

Опять же, я мог бы справиться с подобными версиями с помощью наномашин или моего Благородного Фантазма, но была разница между возможностью достичь чего-либо с помощью исследований, подготовки и использования ресурсов и просто иметь это под рукой, когда это было необходимо. Проекция и цифровая структура и близко не подходили к тому, что было возможно с божественно усовершенствованным предметом ручной работы, который можно было дополнять и модифицировать на лету.

Конечно, это означало бы носить с собой оборудование, сделанное из крови. Возможно, оно и не было заметно изготовленным из крови, существовало бесчисленное множество способов скрыть это, но, по крайней мере, я бы знал. Я не был щепетилен в этом вопросе, целая жизнь, проведенная за изготовлением крови, более чем развеяла любые опасения на этом фронте, но я не настолько далеко зашел, чтобы быть слепым к тому, как большинство людей отреагировали бы на подобные вещи.

Это была проблема на потом, и едва ли она была примечательной. На самом деле, взаимодействия с циклом обновления Перчатки Востока было достаточно само по себе. Остальное было подливкой в виде улучшенной универсальности и более высокого потолка мощности для неизбежного противостояния угрозе, к которой я готовился большую часть своей карьеры.

Кроме того, я был одновременно горд и обеспокоен тем, как быстро мне удалось переварить всю жизнь, полную воспоминаний в городе кошмаров и двинуться дальше. Я имею в виду, это был не первый раз, когда мне приходилось сталкиваться с подобными вещами, но я не знал, было ли это признаком того, что я стал лучше справляться с новыми воспоминаниями, или признаком того, что всё уже зашло слишком далеко.

Конечно, эти опасения могут подождать до тех пор, пока не закончится нынешний набор опасений. С одной стороны, тот факт, что принудительный доступ к памяти был самой серьезной проблемой, с которой мне пришлось столкнуться после полноценного погружения в безумие, вероятно, был хорошим, но только то, что я случайно не покорил какие-либо континенты или заметно не изменил космологию Земли, не означало, что я должен принижать то, что произошло.

Войдя в мастерскую, я быстро заметил своего первого дубликата, или Небо, если использовать новую терминологию. На нём была копия моего собственного костюма, включая полностью развернутый щит-фонарь, но на груди он добавил триграмму. Три сплошные горизонтальные линии, наложенные друг на друга, нанесены так, как ваш типичный герой протектората демонстрировал бы своей придуманный PR-отделом логотип. Он положил предметы, которые тестировал, судя по всему, для оценки псионического резонанса, затем повернулся ко мне.

— Привет, — сказал я, разговаривая сам с собой. — Ты знаешь, в чем дело?

Небо дубликат кивнул.

— Знал, что это произойдет, с тех пор, как закончилось безумие. Возможно, знал и раньше, но, знаешь, приоритеты.

Я кивнул. Было трудно обвинить его в этом, учитывая моё собственное понимание скомпрометированного мышления.

— Должны ли мы привлечь к этому остальных дубликатов? — спросил я.

Он постучал себя по голове.

— Соединил их посредством связи Шёпота.

Для чего больше не нужна была Омнисфера, по крайней мере, не для такого уровня телепатической связи.

— Ты можешь присоединиться, если хочешь ускорить процесс, но мы подумали, что ты предпочтешь обсудить это с глазу на глаз.

— Да, — признался я. Говорить о чем-то устно было неэффективно, особенно потому, что каждая минута моего пребывания в Мастерской стоила остальной команде десяти минут ускоренного времени, но я не хотел, чтобы мои опасения затерялись в шуме телепатической связи, особенно с учетом того, что у восьми дубликатов было больше суток опыта, которым можно было поделиться.

— Хочешь знать, почему я это сделал? Использовал психозондирование таким образом, помимо «Просто Место Безумия»? — спросил Небо.

Я посмотрел на него.

— Полагаю, «Нахер Империю», вероятно, где-то там учтено?

Это вызвало у него улыбку.

— Это было частью всего этого. Ты ведь также хочешь устроить им полный идеологический и структурный крах?

— Только потому, что будет непрактично просто атаковать их, — признался я. К счастью, у меня было достаточно самообладания, чтобы в целом ограничиться потенциальными ужасами, готовыми обрушиться на Империю, или Падших, или Сердцееда, или любое количество других чудовищных сил, существование которых было оскорблением для каждого человека на Земле, который просто пытался жить своей собственной жизнью. — Я бы лично хотел, чтобы каждый член Империи, с силами или без, был арестован, обвинен и приговорен за всё, что они сделали, — что, по сути, и было достигнуто с Чарльзом Кертисом. — Я бы просто предпочел достичь этого без грубых нарушений неприкосновенности разумов в беспрецедентных масштабах.

Потенциально не «беспрецедентный», не с теми паралюдьми, которых видел мир, но это была не та компания, которую я бы хотел.

Небо кивнул.

— Природа цели, безусловно, помогла делу, — сказал он. — Но был ещё случай с Панацеей. Я знаю, ты видел, как это выглядело.

Я мрачно кивнул. Рассматривать детали ситуации с Панацеей с моей способностью обнаруживать манипуляции было все равно что брать счетчик Гейгера на атомную станцию, которая находилась в процессе активной катастрофы. Было трудно найти какой-либо аспект, который не был бы прямо или косвенно манипулятивным. Это сделало обращение с ситуацией лично весьма… интересным опытом.

Мой двойник устало пожал плечами.

— Это были способствующие факторы, но в конечном итоге это произошло из-за того, что у нас уже и так был психологический зонд. Он был удаленным, его невозможно было отследить, и мы им уже пользовались.

Вот к чему на самом деле все свелось. Моя настоящая забота. Это была не разовая ситуация, возникшая из ниоткуда. Это основывалось на прецеденте и создавало еще больше прецедентов в процессе. Одно решение за другим, которые в то время казались оправданными, затем внезапно скользкий путь превратился в обрыв.

— Ты же знаешь, что это плохая идея, — сказал я. — Это не то, что мы можем себе позволить. Не так, как сейчас.

Дубликат медленно кивнул. В его движениях чувствовалась тяжесть, напоминание о том, что мое использование замедления времени привело к тому, что он и остальные дубликаты превысили даже их новую увеличенную продолжительность. За один вечер прошел целый день.

— Мы знаем. Здесь все согласны, — ответил он.

— Серьезно? Все? — спросил я. Я ожидал большей борьбы или, по крайней мере, какой-то необходимости отстаивать свою правоту.

— Да, — сказал он. — Хотя во многом это связано с тем, что мы знаем, что если эту проблему не решить, она будет разъедать тебя изнутри, и никто не хочет, чтобы будущим дубликатам приходилось иметь дело с этим в качестве основы.

— Хорошо… — Медленно произнес я. — Это очень прагматично, хотя я бы предпочел какую-то принципиальную позицию.

— Мы столкнулись с той же неразберихой, что и ты, и большинство из нас работают здесь сверхурочно, — сказал он. — Я бы рекомендовал принять победу, даже если это не полная идеологическая победа, на которую ты надеялся.

— Наверное, — сказал я, переводя дыхание.

Он кивнул.

— И, кроме того, у нас действительно есть принципиальное соглашение, ты просто не добьешься одинаковой принципиальности ни от нас, ни от себя.

— Да, в этом-то и смысл, — сказал я. — Конкретно, как нам предотвратить повторение этого?

— Ну, главный сдерживающий фактор — это нежелание иметь дело с подобной ситуацией, — сказал он, указывая между нами. — Никто не захочет создавать проблемы такого рода. Даже если именно им не придется разбираться с беспорядком, это всё равно забота для тех, кто придёт после.

Это было странное чувство непрерывности, но я был благодарен ему за это. Даже если моим дубликатам не приходилось самим разбираться с ситуацией, они все равно хотели, чтобы дубликаты, пришедшие после них, не были обременены этим. Конечно, с таким ходом мыслей была одна проблема.

— Это означает, что если кто-то решит сделать это снова, есть стимул убедиться, что я не узнаю, что это произошло, — указал я.

— Потенциально, — признал Небо. — Но наша информационная безопасность не настолько хороша, и ты знаешь, что Слежка выдаст нас в мгновение ока, хотя бы потому, что ей не разрешено случайным образом подвергать людей психологическому зондированию.

Мне пришлось улыбнуться в ответ. Даже с её ненасытным аппетитом к информации, Слежка согласилась, что неряшливое сканирование мозга было шагом слишком далеко. Добровольное — это другое дело, как и процедурные проверки как часть системы загробной жизни, но, несмотря на это, она ни за что не собиралась позволить кому-то другому уйти безнаказанным за нарушение стандартов, с которыми она согласилась. Не тогда, когда речь шла об информации.

— Всё ещё существует вероятность, что кто-то зайдет слишком далеко, — указал я.

— С этой командой всегда можно зайти слишком далеко, — возразил дубликат. — Мы были в основном угрозой планетарного уровня до ремесленного блица во время Места Безумия. Черт возьми, у Тибальта были отслеживающие патроны пожирающее пространство для его штурмовой винтовки с бесконечным запасом боеприпасов, и это было сделано до того, как появился менталитет Искры.

— Тибальт — полубог войны. Ему можно доверять в обращении с оружием высокого уровня, — заявил я, умудряясь сохранять невозмутимое выражение лица.

Технически это утверждение было правдой. Это было правдой, потому что Тибальту лично было доверено хранение и сдерживание наиболее экстремальных примеров едва сдерживаемой разрушительной силы, которая была произведена девятью наделенными божественной силой Искрами, которые все находились глубоко в Месте Безумия. И хотя технически он позаботился об их надлежащем хранении в Арсенале Мастерской, это также не помешало ему воспользоваться первым попавшимся шансом и покопаться в куче невообразимых разрушительных предметов, как будто он нашел лучшую в мире коллекцию игрушек для кошек.

— И в подавляющем большинстве обстоятельств остальным из нас тоже можно доверять, — Небо пожал плечами. — Каждый дубликат может спроецировать дистанционный психологический зонд или создать улучшенную версию для себя. Этого уже не вернуть, и нет способа эффективно сдерживать это.

Я кивнул. Технически проклятия или проявленные духи могут решать подобные проблемы, но мои дубликаты будут знать о системе или ограничении столько же, сколько человек, который их установил. По сути, они были бы идеальным человеком для обхода такого рода проверок, если бы захотели. Единственным другим вариантом было бы наложить управляющие эффекты на зелье в момент создания, что было одновременно крайне ненадежным методом, учитывая сложность зелья дублирования, и в значительной степени противоречило всем моим убеждениям относительно обращения с существами, созданными моей силой.

— Также нет реальной причины заходить так далеко, — продолжил дубликат. — Не со всеми проблемами, которые это вызовет, и не по сравнению с другими вариантами, — сказал он, указывая на верстак. К предметам, о которых я уже знал благодаря моей общей осведомленности обо всем в Мастерской.

— Это не на том же уровне, — сказал я, качая головой.

— Нет, не на том же, и в этом суть. Не на том же уровне эффективности, но и близко не на том же уровне моральной ответственности, — объяснил он. — Если мы можем получить девяносто девять процентов необходимой нам информации без ужасных моральных конфликтов, это не стоит такого напряжения в финальной части.

Это означает, что возникло бы стремление найти техническое решение моральной проблемы. Сканирование разума было массовым вторжением, но другие методы просмотра событий прошлого были более естественными. Например, псионический фокус с выражениями психометрии, позволяющими различать прошлое объекта по экстрасенсорным впечатлениям. Или инструменты божественного предсказания с обратным фокусом, позволяющие смотреть прошлое, а не предвидеть будущее. Были усовершенствованные проявления Магического мастерства и искусственных мистических глаз, перестройка системы ЗЕРО для определения начальных состояний на основе информации более поздних периодов времени и даже идентификация паралюдей с ретрокогнитивными способностями умника, которые можно было изучить и потенциально воссоздать.

Ни один из этих вариантов не предполагал вмешательства в чей-либо разум. Нарушение неприкосновенности частной жизни, конечно, но это было то, с чем люди были более готовы смириться, чем с полной загрузкой каждой мысли и мотивации на протяжении всей их жизни. Это была своего рода моральная проблема, вокруг которой существовали прецеденты и законодательство, а не то, что нужно было извлекать из спекулятивной фантастики.

Я имею в виду, что это по-прежнему была возможность извлекать то, что можно было бы сравнить с наблюдениями на уровне видеозаписей с камер видеонаблюдения, из любого места, в любое время и в любой ситуации. Это было нечто такое, что в корне изменило бы структуру системы правосудия, динамику вины, невиновности, доказательств и неприкосновенности частной жизни. Это было огромное потрясение, к которому миру нужно было приспособиться, но на подходе уже было с полдюжины таких событий. На данный момент, какая разница если было еще одно откровение, изменившее мир?

Я перевел дыхание.

— Итак, гарантии общего уровня и технический обходной путь.

Небо снова пожал плечами.

— Вероятно, это лучшее, на что мы могли надеяться. Ты мог бы настаивать на большем, пока наши сроки не иссякнут, но, вероятно, лучше этого уже не будет.

Вероятно, нет. Это была не та твердая моральная позиция, которую я бы предпочел, но было признание воздействия, понимание последствий и приверженность умеренности. По крайней мере, было понимание, что нечто подобное повлияет на меня и каждого дубликата, который придет после них. Это были реальные «последствия» для дубликатов, которым не нужно было иметь дело с последствиями, с воздействием на будущие версии самих себя.

Моим первым побуждением было пожаловаться на то, как трудно со мной справляться, но, честно говоря, это, вероятно, было легкой прогулкой по сравнению с множеством возможных стрессов, связанных с этим. Вероятно, мне повезло, что иметь дело с версиями самого себя было «всего лишь» неприятно, а не активно опасно.

— Итак, мы закончили? — спросил дубликат.

Я мрачно кивнул.

— Нелегкое решение, но достаточный прогресс и уверенность, чтобы двигаться вперед, — вздохнул я. — Вероятно, лучшее, на что мы могли надеяться. По крайней мере, мы прошли через это.

— Да, это была ночька, — сказал Небо. — Что у тебя дальше? Предполагая, что ты не готов прыгнуть в Омнисферу и получить всё, что мы делали?

Всё — это восьмидневные воспоминания с оттенком безумия, вероятно, сфокусированные специально для того, чтобы сосредоточиться на важных моментах, а не на маниакальном смехе. Ладно, я ожидал увидеть по крайней мере один момент с маниакальным смехом от каждого дубликата.

— Думаю, я отложу это на после фильма, — сказал я, проверяя Матрикс. — Который до сих пор не выбран.

Небо пожал плечами.

— У них еще есть время. Чем займёшься пока?

Я улыбнулся.

— Поскольку есть время, мне, вероятно, следует проверить остальные готовящиеся катастрофы.

Технически это включало большинство моих товарищей по команде. Это означало, что моя первая остановка выведет меня из Мастерской.

Без каких-либо желаний затягивать с этим, я просто использовал связанные порталы, что доставили меня из магитех-мастерской к выходу, а затем к месту назначения. Выйдя на улицу, я внезапно обнаружил, что на меня обрушился шквал тканей таких цветов, которые, вероятно, были бы активно вредны для любого человека без моего уровня физической и психической устойчивости.

— Гармент? Что не так? — спросила я у разъяренного цветного сборища передо мной. Ей потребовалось мгновение, чтобы успокоиться, складки её платья невероятного цвета легли на место. С нарочитым спокойствием она объяснила причину своего раздражения.

— Ах, — сказал я, взглянув налево. Мой Тейгу все еще был развернут, и его контуры все еще светились красным. — Я имею в виду, что пересечение энергии было в основном теоретическим. До того, как щит стал божественным конструктом, вероятность такого резонанса была минимальной.

Гармент снова сделала жест, и появился экран, показывающий новый наряд Тетры. Или конкретно показывающий наряд, который был на Тетре после того, как на него повлияло духовное истечение от кого-то, кто был связан как с Камуи, так и с Тейгу из гигантского арахнида.

— Я знаю, что это большое изменение, но я не думаю, что тебе нужно разрабатывать совершенно новый наряд на основе концепции, — предложил я.

Гармент скептически отмахнулась от меня, затем кратко передала свои чувства по этому поводу.

— Это было так плохо, как казалось? — спросила Аиша, с изумлением наблюдавшая за происходящим.

— Если под плохим ты подразумеваешь переделку каждого наряда Тетры, как кейповского, так и гражданского, чтобы учесть как второстепенные, так и расширенные уровни пересечения духовной энергии, то да, это настолько плохо, — решительно сказал я.

Гармент указывала на уровень неверия в то, что любую часть того, что она предлагала, можно считать плохой или ненужной.

— Я имею в виду, она права. Что, если Тетра выйдет в повседневной одежде, и ты внезапно решишь, что пришло время для шипов и лезвий? Хочешь сказать, что она должна ходить в дисгармоничном наряде только потому, что на тебе часть мертвого пространственного паука? — спросила Аиша, в то время как Гармент похвалил её здравый смысл и лаконичные аргументы.

— Ясно. И это определенно не просто повод привлечь Тетру к переделке всего, что она носила раньше или что ей еще предстоит надеть?

Гармент выразила ужас и неверие при мысли, что она могла действовать из чего угодно, только не из искренней заботы о благополучии Тетры, несмотря на тот факт, что мы оба знали, что я смогу увидеть это насквозь, возможно, даже без моего чувства манипуляции.

— Неважно, развлекайтесь, — сказал я с легкой усмешкой. И Тетре, и Гармент не нужен был сон, хотя то же самое можно было сказать о большей части команды. Они также получали выгоды от ускорения времени в Мастерской, и Тетра фактически ничего не упустила, физически присутствуя в определенном месте. Совершенно новый гардероб, вероятно, был скорее забавой, чем каким-либо серьезным проектом.

Не похоже на настоящий серьезный проект, которым я здесь занимался. Я повернулся к Айше, которая в данный момент щеголяла ещё большим количеством Ирриго, чем раньше.

— Да, — сказала она, отстраняясь от стены, к которой прислонилась. — Гобелен. Гармент было интересно, когда ты начнешь волноваться из-за этого.

— Разве? — спросил я, поворачиваясь к Гармент, которая казалась особенно беззаботной.

— Ну, я почти уверена, что, в основном, она хотела похвастаться этим и поговорить о том, как мы можем на этом основываться, но определенно была некоторая обеспокоенность тем, что ты из-за этого запаникуешь, — добавила Аиша, делая утвердительный жест рукой.

— Это в некотором роде заслуживает беспокойства, — указал я.

— Это заслуживает гораздо большего, чем просто беспокойства, — решительно заявила Аиша. — Я почти уверена, что мы пролетели мимо беспокойства и вернулись к спокойствию с другой стороны.

— Я бы не назвал то, что произошло раньше, «спокойствием», — возразил я.

Аиша пожала плечами.

— Это была безумная наука. Всех втянуло в режим Игоря. Плюс, такого рода проект, со всем, что за ним стояло? Ты думаешь, я могла отказаться от этого?

Снова появился тот самый заразительный энтузиазм. Это вызывало беспокойство, но также трудно было рассматривать как нечто гнусное, учитывая, что большую часть времени казалось, что люди искренне радуются работе над вещами, которыми они уже увлечены.

— Точнее, дела с Траншеей прошли в порядке? — спросил я. — Я знаю, что встречу пришлось сократить.

Гармент, казалось, искренне раскаивалась в этом. По тому, как она вела себя, вы бы никогда не догадались, что в Твиттере в настоящее время публикуется целый показ модных нарядов.

— Сократить по меркам Гармент, — сказала Аиша, закатывая глаза. — Определенно не по меркам Траншеи. Поверь мне, она была готова к перерыву задолго до того, как нам пришлось прекратить.

Я снова проверил записи. Я полагаю, что с полным гардеробом для обеих форм, который сейчас хранится в устройстве трансформации Траншеи, было непросто разобраться, особенно с учетом того, что, похоже, до сих пор Траншеи в основном придерживалась своего костюма с эмблемой Протектората.

— Она не возражала, что ты была здесь, когда она была в своей базовой форме? — Спросил я.

— Я имею в виду, она чертовски нервничала, но ей действительно нужен был перевод. Плюс она знала, что что-то происходит, но не знала, что именно, — объяснила Аиша, когда мы втроем направились вглубь студии. — Мы поговорили, прежде чем нам пришлось прервать встречу. Сшитые на заказ вещи — это здорово, но ей могут подойти многие бренды меньшего размера. Я думаю, она с нетерпением ждет возможности самой ходить по магазинам, выбирать свой собственный стиль, экспериментировать с идеями и тому подобное.

Гармент, казалось, особенно гордилась этим. Я уверен, что у неё, вероятно, было бы свое мнение по поводу того, что бы выбрала Траншея, но способность выбирать была важной частью.

К тому же я сомневался, что реакция на Траншею могла быть хуже, чем её мысли о том, как я одевался раньше.

У Траншеи был шанс быть нормальной. Ну, притвориться нормальной. Я как бы бросил её в центр Протектората и бури в СМИ, которая не собиралась утихать в ближайшее время, но в этом хаосе у неё могли быть остатки нормальной жизни, как в её личности супергероя, так и вне её. Учитывая масштаб и моральную неоднозначность того, с чем мы имели дело, было приятно получить хотя бы одно очко, которое было однозначной победой.

В отличие от весьма двусмысленного характера того, что предстояло сделать. Мы вошли в просторное помещение, одно из самых больших в ателье Гармент. Пространство было одновременно темным и освещенным цветом. Это противоречие не было противоречием, если учесть использованные цвета.

Тщательно выровненные экраны отбрасывают перекрывающиеся поля невозможных цветов к центру комнаты. Было бы неправильно сказать, что они сливались друг с другом. Цвета были субтрактивными, а не аддитивными, и субтрактивными в самом буквальном смысле. Внутри каждого поля слои реальности отодвигались назад, сводились на нет и подавлялись. Сама ткань существования была разрушена и обнажена.

Разрушенное будущее Апоциана наложилось на невозможные воспоминания об Ирриго, породив надвигающийся ужас Пелигина. В другом углу комнаты Ирриго наложился на сахариновую ложную теплоту Космогона, чтобы создать поле Виоланта, обжигающего и абсолютного. Напротив этого Апоциан перекрывался с Космогоном, создавая яркую ложную мечту о Вирике. И в центре всего, где всё остальное было снесено, стояло поле Ганта. Цвет, который остался, когда ты начал с ничего и продолжил забирать.

Это был смелый и драматичный показ, полная природа невозможных цветов, не как света, а как полей искаженной реальности. И это едва ли имело отношение к тому, зачем мы здесь. Огромные поля невероятных цветов сами по себе не были важны. Только благодаря тому, что они открывали.

Гармент практически светилась от восторга, когда она скользила к полю Ганта. А нет, она буквально светилась от восторга, как от контроля стихийного света, так и от намеков на активную ауру. Она вышла на поле, не обращая внимания на опасность, которую представлял этот цвет, и жестом изменила текстуру цвета. Структура реальности, или то, что от нее осталось в том пространстве.

Каким-то образом, без каких-либо изменений, огромная решетка нитей резко контрастировала с цветовыми полями. В основном отчетливо видимые в поле Ганта, другие цвета проявлялись меньше, но в то же время и больше. Вся решетка не была видна, но те части, которые можно было разглядеть, показывали глубину, структуру и сложность гобелена, который был вставлен на место.

Аиша выдохнула, Ирриго вспыхнуло вокруг нее, защищая ее как от интенсивности других цветов, так и от обнаженных аспектов реальности.

— Я все еще не могу поверить, что мы действительно сделали эту гребаную штуку.

Гармент сияла от гордости. Она участвовала в других безумных научных проектах, создавала одежду по индивидуальному заказу, занималась экспериментальным пошивом, одеждой, созданной из энергии, времени или концепций. С таким мышлением и я, и мои двойники были готовы носить практически всё, что угодно, если это можно было счесть тематически подходящим. Но это выходило за рамки их всех. Это было то, чего она не смогла бы сделать. И я не смог бы этого сделать, только не в одиночку. Масштабное изменение реальности, которое в конечном итоге было средством достижения цели.

— Учитывая, что это не вывернуло всё существование наизнанку, я предполагаю, что это сработало? — спросила Аиша. — Или это работает? — Добавила она, потирая левую руку.

— Это работает, — я подтвердил, глядя сквозь дыру в реальности на искусственную структуру, которая была установлена под ней. Нити нереальности, окрашенные в невозможный цвет и растянутые как вторичная структурная основа для физических законов вселенной. То, в чем невозможность масштаба, времени и сложности сочетается воедино, и достаточное количество невозможностей каким-то образом приводит к успеху.

Аиша выдохнула.

— Всё это для того, чтобы заставить эти огненные слова работать должным образом.

— Письмена, — сказал я, отворачиваясь от огромного аппарата, который был необходим, чтобы просто увидеть, что было установлено на место, не только здесь, но и во всей этой реальности, и в каждой её перестановке. — Структуры для этого языка здесь не существовало. Это был просто шум, ненаправленная энергия, выраженная в виде тепла и пламени, — я указал на открытую часть гобелена. — Это та структура, которая была нужна. Ее здесь не было, а теперь она есть.

Аиша кивнула.

— Это как установить командный интерфейс, чтобы вы могли начать вводить код в машину, к которой вы получили доступ.

Я слабо улыбнулся.

— Не худший способ объяснить это.

Гармент указала, что она предпочла бы более элегантную аналогию, возможно, что-то связанное с ткачеством.

Аиша улыбнулась мне в ответ.

— Ты знаешь, Слежка показала мне несколько кадров, когда мы собирали это вместе. Есть один снимок…

Она вызвала экран с изображением, о котором шла речь. Гармент с интересом рассматривала его, в то время как я еле сдерживался, чтобы не съежиться. Мне никогда не приходилось иметь дело с фотографиями после тяжелой ночной попойки, но эта, вероятно, была достаточно близка к такому. По крайней мере, она была хорошо оформлена и запечатлела ключевой момент. На моем лице было выражение, на несколько градусов выходящее за рамки здравомыслия, в то время как Аиша стояла по другую сторону вихря света и красок с самым чистым выражением проказы, которое я когда-либо у неё видел.

На снимке запечатлен именно тот момент, когда могущественные нити, выкованные из Искрового безумия и инопланетной науки, были вставлены на место со сверхъестественным пониманием и невероятным мастерством, чему способствовали способности Гармент. На первый взгляд могло показаться, что её нет на фотографии, но это только в том случае, если вы не обратили внимания на белую перчатку на моей правой руке и на левой у Аиши.

Гармент оценивала картину с явным самодовольством, как будто совместное изменение природы реальности было чем-то, в чем она всегда ожидала принять участие. И потенциально ожидала, что она снова будет вовлечена в такое дело.

— Ага, без шансов, — твердо сказал я. — Нет, пока мы не разберемся со всеми последствиями того, что мы впервые изменили реальность в космологическом масштабе.

— В этом придется согласиться с Джо, — сказала Аиша, оставляя Гармент отыгрывать как будто её предали, на грани мелодраматизма. — Кроме того, было много совместной работы, даже несмотря на то, насколько все было развито тогда.

Гармент, казалось, больше восприняла это объяснение и, вероятно, планировала еще сотрудничество из трех человек, пока мы разговаривали.

— Так это то, из-за чего сумасшедшая кража солнечной вспышки стоит того? — спросила Аиша.

— Это то, что сделает возможным сотворить из неё нечто большее, чем бомбу из солнечной плазмы, — сказал я, прослеживая взглядом буквальную ткань реальности, раскинувшуюся перед нами. — Что касается того, используем ли мы это, я не уверен.

— Серьезно? — спросила она. — После всего этого?

Я улыбнулся.

— Это больше, чем одно-единственное суждение, — сказал я. — И в отличие от прошлого, у нас есть другие варианты. Это просто зависит от того, как далеко мы хотим зайти.

— Это Джек Остряк, — сказала Аиша. — Заходи как можно дальше, затем из принципа протащи его ещё милю.

Я улыбнулся.

— Возможно, тебе стоит подумать об этом ещё раз. Вот что получается, когда мы заходим в чем-то настолько далеко, насколько можем.

Я указал на открытый Гобелен. Нити невероятного спектра, сотканные из времени, судьбы и самого пространства, заполняли структуру, создавая узоры, несущие больше информации, чем было возможно понять на любом практическом уровне. Её созданием были магия, наука, ритуал и созидание. Каждое умение и талант слились воедино в приступе совершенного безумия, и всё это стало единым шагом к более масштабной цели.

— Верно, — сказала Аиша. — Может быть, не ТАК далеко, — она повернулась ко мне. — По крайней мере, у тебя есть время до утра, чтобы решить, как ты хочешь опустить молот.

— И нет недостатка в вариантах, — сказал я, делая паузу, поскольку получил сообщение из Мастерской. — И, похоже, Матрикс наконец-то выбрали фильм.

Аиша проверила их выбор и фыркнула.

— Я знала, что Кербалы уговорят их. Ты возвращаешься?

— Через минуту, — сказал я. — Мне нужно связаться со Слежкой и оттянуть её подальше от новых артефактов прорицания.

— Да, удачи тебе с этим. — сказала она. По ее собственному жесту экраны выключились, заставив поля невероятного света погаснуть. Без пространственного искажения Гобелен исчез из виду, становясь просто еще одним неосязаемым аспектом ткани Вселенной. В данном случае буквально.

Восстановление после того, что произошло в Месте Безумия, и обращение к нему были почти такими же ошеломляющими, как и сам опыт. По крайней мере, на данный момент все основные проблемы были устранены или, по крайней мере, подтверждено, что с ними я мог бы справиться, если бы они стали проблемой. Разобравшись с этим, я мог, наконец, предвкушать вечер кино с командой. А после этого — надвигающееся уничтожение Бойни Номер Девять и наш настоящий дебют на мировой арене. Я не мог дождаться.

* * *

Способности Jumpchain в этой главе:

Мастер Крови Плюс (Bloodborne) 600:

Вам были предоставлены знания опытного ремесленника по изготовлению предметов из крови. По сути, это улучшенная версия Мастера Крови, позволяющая создавать более мощные флаконы с кровью, более крупные кровавые камни и даже Кровавые самоцветы. Кровавые самоцветы — это сверхъестественные самоцветы, образованные из крови, которые могут быть вставлены в оружие, чтобы наделить его различными особыми способностями. Некоторые кровавые самоцветы могут сделать лезвие или наконечник более острыми. Другие драгоценные камни могут окутывать оружие огнем, ядом или электричеством, делая его более эффективным против определенных врагов. Некоторые драгоценные камни могут даже увеличить вашу силу или ловкость при владении оружием, в которое они вставлены. Их магические силы могут быть суммированы, по крайней мере, до определенной степени. Это означает, что вы можете вставить в одно оружие до трех разных кровавых камней, но не больше. Кровавые камни можно нарезать и извлечь с помощью специального оборудования. (Нельзя взять с Мастер Крови.)

Кровавый бой + Мастер Крови Плюс (Bloodborne) Бесплатно:

Теперь вы можете кристаллизовать кровь при контакте со своей рукой в любую форму, какую пожелаете, хотя чем сложнее форма, тем больше вам нужно сосредоточиться. Кроме того, держа в руках предмет, сделанный из кристаллизованной крови, вы можете постепенно преобразовывать кристаллическую структуру во что-то более желанное. Означает ли это придание ему новой формы, придание большей прочности или что-то еще, решать вам, но я уверен, вы найдете немало творческих применений.