Тонкие миры — прочные связи (джен)

Как ни странно, они приземлились без особенных травм и эксцессов. Сказался опыт Диппера: он умудрился сразу же из портала встать на обе ноги, да еще и поймал на руки Пасифику.

Его первым движением души было поставить девочку на землю и выхватить оружие: громкий шум и глухие удары не предвещали ничего хорошего. Кроме того, если ты оказываешься после прыжка в людном месте, почти сразу приходится куда-то прятаться: люди, как правило, довольно нервно реагируют, когда прямо перед ними из воздуха кто-то вываливается.

Но почти через несколько секунд он понял, что им сказочно повезло: они оказались там, где на них никто и внимания не обратит. И, к счастью, не во время высадки союзных войск в Нормандии посреди пляжа (там тоже всеобщий игнор был бы обеспечен), а всего лишь на каком-то празднике.

Что еще больше радовало: точка выброса оказалась между деревьями и кустами. Прямо перед ними проходила широкая аллея, по которой шествовали клоуны в огромных ботинках и текла пестрая, празднично наряженная толпа. Никто не обращал внимания на мужчину и девочку, стоящих на газоне: ну, подумаешь, дочка попросила папу на белок посмотреть.

Воспоминания о мире Пирамиды были еще достаточно свежи, чтобы Диппер таки немедленно опустил Пасифику на землю и попытался спрятать ее за спину. Однако почти сразу он понял, что шансы наткнуться на очередной «свальный грех» невелики: люди, идущие по аллее, были одеты, как американцы начала пятидесятых годов двадцатого века — женщины все сплошь в платьях-колокольчиках до щиколотки и с лентами в волосах, мужчины — в брючных штанах, шляпах и белых рубашках, дети — в матросских костюмчиках и кружевных платьицах.

К тому же пахло попкорном, барбекю и жженым сахаром — похоже, где-то недалеко крутили сладкую вату.

За два года путешествий по мирам Диппер привык, что аналогии бывают лживы, однако вряд ли можно было ожидать оргии вот прямо сразу.

— Ну, — сказал он своей спутнице, — нам давно пора было попасть в приличное место.

Пасифика оглядывалась вокруг с нарастающей паникой и явно не собиралась выходить из-за спины Диппера.

— Ужасное место! — воскликнула она. — Я одета не по моде!

* * *

Мейбл свалилась спиной вперед в пшеничное поле.

Она узнала, что это пшеничное поле, потому что однажды они с родителями и Диппером проезжали через Айову (или Айдахо? или вообще через Индиану? Какая разница, главное, что там была пшеница!). Отец остановил машину, они все выбрались, чтобы размять ноги, а Мейбл только почуяла, как пахнет хлебом, и стрелой рванула с обочины. Маме пришлось поймать ее за перекрещенные на спине лямки штанов.

Кажется, это было сто лет назад...

Итак, они упали в пшеничное поле, под безоблачно голубое небо. И слава звездам, а то Мейбл не думала, что у нее хватит сил держаться за Суса и держать одновременно дядю Стэна!

Дядя Стэн выглядел ужасно. Он явно ударился спиной и тяжело дышал, хватая ртом воздух. Мейбл подскочила к нему, чтобы помочь подняться, но Стэн уже садился сам, потирая спину.

— Черт побери, — пробормотал он. — Это всегда так жестко?

— Да это еще как сказать, — весело отозвался Сус. — Не в море, не в кипящую лаву, не крокодилу на нос... что вам не нравится, мистер Пайнс?

Неожиданно дядя Стэн усмехнулся. Потом даже расхохотался. Он сидел посреди измятых колосьев и хохотал так, как хохотал, может быть, всего пару раз на памяти Мейбл.

— Надо же, — простонал он, вытирая слезы и медленно, тяжело поднимаясь (сперва на колени, потом на одну ногу, потом, наконец, выпрямляясь, но все еще держась за живот). — Не крокодилу на нос! Нет, ребята, серьезно... вы что, правда моя семья?

Мейбл и Сус переглянулись.

— Ну... в некотором роде, — осторожно начал Сус, а Мейбл завопила:

— Да! Конечно, да! — и кинулась Стэну на шею.

Неужели он только сейчас поверил? Ну и идиот!

Стэн ловко подхватил ее, как будто помнил, как это делается, крякнув и охнув: тяжелая, мол! Мейбл ему ни на секунду не поверила: она помнила, как он бил в морду птеродактиля и ворочал здоровенные бочки с ядерными отходами. Уж ее вес для него точно ничего не значит!

Она подумала: конечно, все будет в порядке! Иначе и быть не может! Они нашли друг друга, теперь найдут и всех остальных, память вернется, и все будет хорошо...

Мейбл прижалась к щетинистой щеке Стэна, чувствуя, что сама еле может сдержать слезы.

— Э, ребята, а погодка-то портится, — заметил Сус.

Подняв голову, Мейбл огляделась.

Сус был прав: погодка портилась, еще как!

С плеча Стэна Мейбл было видно далеко над желтыми верхушками колосьев. Путешественники оказались не посреди поля, как ей сначала показалось, а скорее на его краю, потому что в одну сторону пшеница колыхалась, сколько хватало глаз, а в другую — довольно быстро кончалась, отчеркнутая какими-то хозяйственными постройками. Уже почти над крышами этих построек низко нависала черная грозовая туча. Мейбл даже отсюда было видно, как сердито клубились в ней вихревые потоки, словно бы им не терпелось обрушиться на несчастный фермерский домик дождем или градом.

Если смотреть в другую сторону, непогоды не было видно, только нависала вдалеке какая-то серая дымка.

— Уф, да, надо бежать в укрытие, — встревоженно проговорил Стэн. — Вы, мелкие девочки, вроде бы склонны простужаться?

— Я тоже склонен простужаться! — с гордостью объявил Сус. — Так говорит моя Бабулита.

Мейбл хихикнула. Все-таки это был настоящий Стэн, даже без памяти: заботился он о ней так же неумело и неловко, но искренне. Что-то внутри отпустило.

— Я пережила схватку с космическими корсарами! — воскликнула она чуть ли не к своему удивлению: еще недавно ей казалось, что она в жизни не сможет это сказать. — А дождик меня точно не расклеит! Но правда, пойдемте в дом, потому что все это похоже на земные фермы, и я очень надеюсь, что мы оказались именно на земной ферме!

— Не знаю, где мы оказались, — покачал головой Сус, разглядывая свой планшет, — только это точно не Земля. Второй мистер Пайнс говорил, что код нашего измерения D-46'/, а это измерение зарегистрировано как AFC-34*. И типа звездочка значит, что хопперам посещать не рекомендуется.

— Хопперы — это кто еще такие? — ворчливо спросил Стэн.

— Это такие чуваки типа нас, — охотно объяснил Сус. — Кто путешествует между мирами для прибыли или для развлечения, или кого выгнали из своего. Кое-где хопперы вне закона. А некоторые миры просто очень страшные. Или из них просто почти невозможно выбраться, если уж туда попал.

— Не похоже, что тут очень страшно, — Мейбл почувствовала, что обязана это сказать.

На самом деле она опять тут же вспомнила корсаров. Тот мир поначалу тоже не выглядел страшным. Пиратки на «Лори», правда, немножко ей поугрожали, но потом хорошо отнеслись, и так здорово было лететь на деревянном корабле среди звезд!

— Но тут есть кто-то из наших? — уточнил дядя Стэн. — В смысле, мой брат, или мой племянник, или еще какие детишки, которых зашвырнуло в портал?

— Точно так, — кивнул Сус. — Кто-то есть. И даже недалеко от нас! В пределах пятидесяти... ну, типа, километров или миль? Или чем там они измеряют расстояние? — он почесал в затылок. — Не могу запомнить, как этот прибор работает.

— Значит, пошли туда, — вынес вердикт дядя Стэн.

Все трое зашагали к хозяйственным постройкам через золотое поле. Дядя Стэн так и не спустил Мейбл с рук. Она сначала хотела запротестовать, что ему будет тяжело, но потом не стала. Дядя Стэн, которого она знала, сразу бы заворчал, что она слишком тяжелая и у него болит спина. Если он нес, значит, ему так же приятно было ее держать, как и ей — ехать у него на руках. Почти как если бы ее взял на руки папа! Почти-почти, они даже похожи немножко — дядя Стэн и ее отец. Хотя по характеру папа больше как Диппер и дядя Форд...

— Так, малышка, — руки дяди Стэна вдруг напряглись, он осторожно ссадил Мейбл на землю. — Гляди в оба. Ты вооружена?

Мейбл кивнула и полезла в полученный от франкенштейнов рюкзачок за пистолетом со снотворными дротиками. Сус тоже кивнул, достал свой собственный лазерный пистолет, а затем залез в карман и протянул что-то Стэну.

Стэн хмыкнул, взяв с ладони у Суса кастет.

— Кажется, мои пальцы помнят, как пользоваться этой штукой.

— Это ваш, — с гордостью произнес Сус. — Вы мне его подарили на позато Рождество, и я его всегда с собой ношу, как талисман! Но сейчас вам нужнее.

Стэн прочистил горло.

— Спасибо. Так, а теперь наготове, а то к нам кто-то ломится через пшеницу. Заметили, должно быть.

Да уж, заметили: желтые стебли раздвинул длинный ствол ружья.

На том конце ружья обнаружился типичный фермер, как из старого фильма или с картинки: в синем джинсовом комбинезоне и соломенной шляпе с обтрепанными краями. У фермера были даже седые обвисшие усы, явно предназначенные для жевания.

— Пароль! — рявкнул он.

— Чего? — спросил Стэн.

— Вы кто, мать вашу, такие? — фермер опустил ружье.

— Я ни слова не понимаю! — воскликнул Стэн.

— Дядя Стэн, он спрашивает про пароль! — воскликнула Мейбл, а Сус хлопнул себя по лбу и полез в карман — наверное, за переводчиком. Фермер перенаправил ружье на Суса.

— Девчушка, они тебя похитили? — спросил фермер подозрительно. — На каком языке вы долдоните?

— Я Мейбл! — голова Мейбл лихорадочно работала. — Никто меня не похищал! Это мой дядя Стэн, а это — мой... двоюродный брат Сус, мы из-за границы! Мы ищем наших друзей и родственников, только немного потерялись!

— Да еще б не потерялись, — фермер фыркнул, но ружье не опустил. — Посреди охраняемой зоны-то... Ну-ка, выверните карманы. И сложите все оружие на землю.

Мейбл послушно бросила себе под ноги рюкзачок и пистолет.

— Пусть сначала тоже ружье опустит! — проворчал Стэн, хотя его кастет, конечно, против ружья ничего не значил.

Но Сус послушно разоружился, последовав примеру Мейбл, а на ворчание Стэна фермер внимания не обратил, хотя смотрел на него подозрительнее всего.

— На шпионов вы не похожи... — рассуждал он вслух, разглядывая их с Сусом рюкзаки и пистолеты. — На этих самых... беглых — тоже. Но оружие странное, ох странное... И ребенок у вас... Что мне с вами делать, а?

— Скажите, тут рядом есть город? — перехватила инициативу Мейбл. — Если есть, то нам обязательно нужно в город! Только можно мы сначала у вас бурю переждем?

— Бурю? — фермер, кажется, рассердился. — Какую еще бурю?

— Ну ту, которая собирается, — пояснила Мейбл. — Тучи над вашим домом.

Фермер даже ружье опустил и посмотрел на Мейбл с удивлением.

— Провокаторы, что ль... — пробормотал он как будто себе под нос.

— Да честное слово, мы не провокаторы! — воскликнула Мейбл, даже ногой притопнув. — Ну правда, мы просто совершенно случайно оказались на вашем поле! И под дождь попасть не хотим!

— Малявка, — недоверчиво проговорил фермер. — Не будет никакого дождя. Там всегда тучи. Ты что, не знаешь?

— Нет, — мотнула головой Мейбл.

— Ты откуда такая взялась?

Мейбл оглянулась на Суса и Стэна. Стэн только сжимал кулаки и воинственно таращился на фермера, явно ничего не понимая из разговора. Сус только плечами пожал.

— С планеты Коршш, — честно ответила она. — А еще раньше — из Орегона. Слушайте, я понимаю, что это немно-о-жечко запутано, но мы правда ничего плохого не хотим, если вы просто опустите ружье, мы пойдем себе, раз дождя не будет...

— Ох ты ж, — вдруг сказал фермер. — Да никак и правда хопперы? Рассказывал мне отец...

Мейбл быстро-быстро закивала. Ей пришло в голову, что, может, стоит отрицать свою принадлежность к хопперам, раз уж этот мир помечен звездочкой, но она тут же решила: нет, все верно. Кто-кто, а этот фермер, судя по его интонации, ничего против хопперов не имел. Может, звездочку поставили по ошибке, и здешние жители уже успели соскучиться по гостям из других миров?

— Да-да-да! А теперь опустите ружье, пожалуйста!

Фермер действительно опустил ствол. Ущипнул себя за ус.

— Сколько тебе лет девочка?

— Почти тринадцать, — ответила Мейбл. — А может, уже и тринадцать, я как-то счет времени потеряла.

— Многовато... — пробормотал фермер. — Я думал, ты поменьше...

— Да вот, самой стремно, что приходится вырастать, — вздохнула Мейбл.

Фермер снова хмыкнул, снова пожевал ус.

— Вот что, — сказал он. — Я, может, и не добряк, но никто не скажет, что я вот так запросто отдал ребенка кровопийцам. Пойдемте ко мне, переночуете. Комендантский час уже скоро. А утром поглядим.

— Спасибо! — бодро проговорила Мейбл. — Не очень понимаю пока, за что, но явно спасибо! Сус, дядя Стэн, пойдемте! Нас будут прятать от кровопийц!

В глубине души у нее, правда, зрело предчувствие самой настоящей, нешуточной опасности. Ох не зря она вспомнила о корсарах, ох не зря...

Дневник д-ра Стэнфорда Ф. Пайнса,

Счет дней сброшен, мир Бесконечной равнины

Сами особенности этого мира затрудняют научные изыскания. Мыслимо ли делать измерения, когда ты не можешь даже запомнить, сколько раз их делал, а при записи цифры, кажется, все время меняются?

Я даже не решаюсь перечитывать свой дневник: мне кажется, что записанное раньше вдруг окажется совершенно незнакомым и, может быть, приведет к

Мне не удалось даже определить, как часто сбывается «предвиденное». Или, говоря по научному, мне не удалось связать частоту видений из определенной версии реальности с вероятностью наступления этой версии реальности.

Приведу пример. Допустим, вы часто видите себя стариком, который в волнении ждет у шатра, пока его жена принимает роды у вашей дочери — роды, которые должны бы быть невозможны, к слову говоря, потому что отец ребенка — представитель другого вида. И вот вы нервно раскачиваетесь взад вперед, опираясь на тяжелую трость из дерева пичхук, пока ваш, с позволения сказать, зять, по здешнему обычаю сидит у входа в шатер, положив на колени бумеранг. Охраняет от зла. Потом из шатра доносится младенческий писк, жена откидывает полог и выносит на белый свет здоровенького ребенка: розового мальчугана, но с двумя маленькими воздушными мешками на голове, и вы чуть было не падаете в обморок от облегчения.

Вы очухиваетесь от этого видения в странно приподнятом настроении, хотя вовсе не желаете встретить старость в этом мире. В это время девушка, которая пока вам даже еще не жена (и, вероятнее всего, никогда ею не будет), очухивается от другого видения и говорит, как было бы здорово, если хотя бы в одном из многочисленных выводков, которые являются ей в видениях, у нее родилась девочка. «Я обречена на непокорных пацанов, — говорит она. — У меня три младших брата. Это карма».

И что это значит? Какова вероятность того, что у вас в самом деле родится дочь? Какова — что у вас будет семеро сыновей? Какова — что вы вообще решите не заводить детей, чтобы не обрекать их на жизнь среди чужого вида, на чужой планете?

Наконец, какое все это имеет значение, если вы собираетесь отбыть отсюда как можно скорее и не должны бы, по идее, вовсе видеть все это?

На днях — премилое выражение, буду использовать его чаще — я разговаривал с Иппаром о природе будущего. Из случайных обмолвок я знаю, что местные примерно представляют свою судьбу от рождения до смерти. Скажем лучше: вероятностные варианты судьбы. У них есть способы, как справляться с этим. Их детские сказки — кладезь для всякого фаталиста, и все-таки их эпос переполнен жизнеутверждающей и созидательной силой. Когда я буду чувствовать себя более в себе, я запишу сюда один-два рассказа.

Иппар сказал так: «Я тоже видел варианты, где вы остаетесь в племени. Вы спасли нас от великой беды».

«Вот как?» — спросил я, потому что не знал, что сказать на такое.

«Да, — ответил Иппар. — Один из будущих я сделал-не сделал страшно, — (Иппар использовал тут странную форму глагола, которой местные обозначают возможные состояния; мой переводчик на ней спотыкался, а переводчик Венди вовсе обходил.) — Он знал, что, чтобы уйти, вам нужен круглый диск. Он взял этот круглый диск и выкинул его в реку, когда мы останавливались на водопой».

На это я и вовсе не знал, что ответить.

«И тогда вы с Венди вовсе покинули племя и отправились в предгорья, куда вел вас этот диск до того, как исчез, — продолжил Иппар, не обращая внимания на мое замешательство. — Вы поставили там нескладывающийся шатер из бревен и камней. Вы стали жить, в надежде, что однажды дыра между измерениями возникнет на месте аномалии сама собой. А потом могло случиться-не случилось так, что Венди умерла, ты явился мстить и вскрыл мне живот, и бросил умирать, и убил еще двух моих жен, которые пытались меня защитить, но пощадил моих внуков, и тогда один из внуков, который мог уже держать копье, убил тебя самого. Хорошо ли это?»

«Смею сказать, что нет», — хмуро заметил я.

Речь Иппара сделала яснее некоторые мои прежние видения. Думаю, это редкий случай: насколько я успел заметить, видения о будущем даже у близких людей далеко не всегда совпадают или дополняют друг друга. Возможно, дело даже не в пороках восприятия многомерного времени, а в субъективности нашего разума, который выбирает из обрушившегося на него потока данных информацию, руководствуясь подсознательными страхами или предпочтениями.

«Вот, — ответил Иппар. — Это было ясное предостережение. Не всегда бывает так ясно. Теперь я знаю, что, когда придет чума, тебя не будет рядом, чтобы вырастить лекарство из плесени. Возможно, многие из нашего племени умрут. Возможно, нет. На Бесконечной Равнине возможно все. Но Бесконечная Равнина предупредила меня, что лучше бы я не делал мою жизнь той жизнью, где я краду у тебя диск».

«Постой, — воскликнул я, — если ты знаешь, что я вырастил лекарство против чумы, почему бы тебе не вырастить его самому?»

«Потому что я не знаю, как, — ответил Иппар. — Мне бы в голову не пришло это, пока не встретил тебя».

Я вздохнул. Это было знакомо мне: вчера на наших глазах Ына спокойно наблюдала, как ее младшая дочь полезла в горячий горшок и обожгла палец. Когда она бинтовала ручку девочки, Венди спросила, почему она не остановила ребенка. Ына ответила: «Бесконечная Равнина сказала мне, что она обожжется, и я обернулась только поэтому. Значит, мое будущее было тем будущим, где она обожжется».

Таков заложенный в их культуру способ избегать темпоральных парадоксов. Когда они попытались объяснить мне, какие предостережения можно попытаться обойти, а какие нужно принять, у меня, как сказал бы Стэнли, чуть голова не распухла. Это несмотря на всю мою физическую подготовку. Возможно, для этого нужно родиться Странником.

Впрочем, формулы помогают до некоторой степени описать…

«Вот что, — сказал я Иппару, — давай я расскажу тебе все, что знаю о магических свойствах плесени. Может быть, это поможет в будущем, и никому не придется умирать. Это не будет противоречить Бесконечной Равнине?»

Иппар ответил, что не будет, и остаток нашего дневного перехода (мы пустили своих рачхаганов идти рядом) я рассказывал ему о вариантах кустарного получения пенициллина. Нет, я не специалист в биологии и уж подавно не врач, но память у меня близка к эйдетической. Кроме того, еще живя в Гравити-Фолз, я предпочитал производить простейшие антибиотики самостоятельно, чем обращаться в местную больницу со всякими пустяками вроде полуотрезанного пальца или вскрытой брюшины.

А может быть, этого разговора с Иппаром не было. Может быть, он мне только привиделся, и какая-нибудь бактериальная инфекция действительно в скором будущем выкосит половину племени Тыгер-Ыгх.

Так или иначе, сейчас мы (почти наверняка) в предгорьях. День назад мы расстались со Странниками и приближаемся к цели нашего путешествия. Растительность здесь совсем другая, гуще, чем в степи. По словам Иппара, тут водятся довольно крупные хищники, которые охотятся, прыгая с деревьев. (Я помню вариант будущего, где Венди сшила себе шубу из шкур этих тварей). Но пока мы по молчаливому согласию избегаем деревьев. Нам бы добраться до аномалии поскорее…

Венди на днях сказала мне:

«Другая я тоже добралась до аномалии».

Я сперва не понял ее, и она пояснила:

«Другая я. Та, что осталась одна. Она много лет пыталась разобраться с приборами, но ничего не выходило. Однажды она проезжала на своем рачхагане вблизи аномалии… другой, за много миль отсюда. Случайно. И тут значки на диске поменялись. Она сумела разобраться, как включить расширитель, и ушла из этого мира. Дальше я ничего про нее не знаю».

«Но это же замечательно, — воскликнул я. — Это лишний раз показывает твою находчивость и сообразительность. Даже без меня ты бы тут не застряла».

«Да, но… — моя храбрая спутница, кажется, колебалась. Наконец выпалила: — А мы не встретим ее? В другом мире?»

Тут я прочел небольшую лекцию на тему того, как работают вероятности. Возможно, был слишком многословен, потому что под конец Венди явно клевала носом. Суть моей лекции сводилась к одному: та, другая Венди, никогда не существовала. Как никогда не существовало всех тех вещей, которые мы вспоминали, но никогда не проживали (хотя здесь сложно отличить одно от другого).

Мне в этом смысле повезло больше, чем Венди: у меня-то есть точка отсчета — я точно знаю, что жив. Почти всегда. Это позволяет мне более-менее уверенно утверждать, что другие ветки вероятности более-менее иллюзорны. У Венди же нет такой роскоши. Она-то не может быть уверена в том, что я жив и рядом с ней. Могу только представить, что она испытывает. Хотя лучше, конечно, не представлять.

Надеюсь, завтра мы тоже уйдем из этого мира. Так или иначе.

Не знаю, как это все скажется на мне. И на Венди. И на нас с ней.

Я дурак. Старый сентиментальный дурак. Не будет никаких «нас». Отсидев вместе в камере, люди не продолжают отношения на свободе. Я-то знаю, я сидел. Тем более, при нашей разнице в возрасте. Двадцать пять лет — возможно. Но сорок три? Смешно даже думать.

___

P. S. У меня теперь есть бета — замечательная Дживас. Поэтому главы будут выкладываться чуть медленнее, зато и опечаток будет поменьше.