Замок над миром (гет)

Иримэ, Отвергшая Свет, эльфийка

Вообще-то, после тяжелого сражения, в котором решились судьбы Беленджера и Семендера, следовало бы отдохнуть. Или, по крайней мере, выступить то ли на бунтующий Беленджер, то ли, положившись на силы оставленные там — отправиться захватывать Семендер, благо, войск там уже практически нет, а те, что есть — подчиняются скорее главам своих культов, заботливо внедренных Пурпурной дланью, а не приказам номинальных лидеров. Но Лар сказал, что пути служения его принципалу требуют его присутствия в «ином состоянии» (это — цитата). И вот теперь мы с ним, на спине ездового крикуна, парим над настоящим воплощением понятия «огненный ад».

Я знаю, что воздуха вокруг нет, что мы не дышим, и не нуждаемся в этом. Но при этом я отчетливо чувствую касание разноцветных изменчивых ветров, которых тут нет и быть не может… Ведь «ветер» — это движение воздуха. Которого тут нет.

Лар говорил, что мы пребываем в плане Хаоса. Но я буквально всей душой чувствую, что это не так. «План Хаоса» есть часть нашего мира. А то пространство, лишенное какой бы то ни было логики и симметрии, лишенное благотворного влияния богов, даже таких кошмарных, как Бальшие Зиленые орков… Оно было чем-то совершенно чуждым.

Я посмотрела вниз. Там, под железными псевдокрыльями крикуна, медленно и величественно проплывал темный мир, чей лик искажали постоянно смещающиеся огненные разломы. Сначала мне показалось, что движение этих разломов — полностью случайно и не подвержено никакой закономерности. Но чем дольше я вглядывалась в кипящую тьмой, перевитую багровым пламенем Удуна поверхность, тем сильнее мне казалось, что подвижные узоры, будто бы ударами огненного копья высеченные в поверхности темного мира — имеют смысл. Что они пытаются рассказать нам нечто… великое. Я попыталась рассказать это Лару, и он улыбнулся.

— Каждый, кто видит Пылающую Гробницу, — сказал Лар, разглядывая что-то, чего я так и не смогла увидеть, — читает в движении ее огненных разломов что-то свое. Я вот смог прочитать лишь малую часть истории тех, кто пытался то ли воссоздать Рай, то ли открыть Врата в него. Об их великих подвигах… и ужасном конце.

— И что же с ними случилось? — спросила я, просто чтобы не молчать.

— Не знаю, — пожал плечами Лар. — Возможно — их попытку просто пресекли. Среди моего народа известна легенда о том, что, изгнав смертных из Рая, Начавший Начало поставил на восток от Эдема «ангела с мечом огненным», Звезду Зари*, что хранит Врата, не пропуская в них недостойных. Так что о тех, кто строил тут Врата Рая, я могу сказать только одно: их тела и души были стерты со всех слове реальности и уровней Истины. Но их крики и стоны до сих пор слышат те, кто обращает извне свой взор сюда, чтобы найти дорогу среди вихрей варпа к чудесам и сокровищам… ужасам и кошмарам, что скрыты в Вопящем Вихре.

/*Прим. автора: в Библии имя «херувима с пламенным мечом обращающимся» не названо… Но кто еще сделал столько для того, чтобы не пускать людей в рай?*/

Я села на плечо крикуна, свесив ноги вниз, к смертоносной бездне, и вгляделась в нее, рассматривая узоры Чертогов Безбрежной смерти. И, будучи Видящей, я Увидела… Увидела Путь. Путь Света и Возрождения, Тени и предательства, Возвышения и Погибели вечной. Я рассматривала бесчисленные ответвления, извивы и обрывающиеся в никуда нити этого Пути, и понимала, что именно сейчас я могу сделать Выбор. Выбор, который определит будущее на многие годы, если не века, а то и эпохи. Маленький выбор крохотной в масштабах мира эльфийки.

А потом я встала и потянулась, расстегивая фибулу, скреплявшую меняющий цвета плащ на моих плечах.

— Кровь должна пролиться, — озвучила я вывод из смутных видений. — Рано или поздно, так, или иначе…

Высокородному эльфу, и, тем более, эльфийке, по статусу положены одежды, которые даже снять без помощи двух-трех слуг затруднительно, не то, что одеть. Но то — там, под благой сенью Листвы и взглядом Богини. Те же, кто покидает сияющие Волей Богини Границы Леса, носят одежду куда более функциональную, хотя и не менее изящную. Так что выскользнуть из нее не представляло сложностей. Я давно уже предполагала, что мне придется это сделать. Но сейчас… Сейчас я поняла, что делаю это не для того, чтобы своим телом оплатить решение проблем маленького кусочка Вечного Леса, но потому, что сама этого хочу!

Высокий лорд фейри, эмиссар Хаоса, служитель темного бога ласкающим движением коснулся своей ладонью моей щеки, и я, продолжая раздеваться, потянулась к нему губами…

Когда огненный Акши прекратил кружить нас на своих полыхающих крыльях, мы сидели на спине крикуна, вдвоем рассматривая узоры Пылающей Гробницы.

— Я понимаю, что уже несколько поздно спрашивать… — произнес Лар, щелчком пальцев восстанавливая броню с Печатями Чистоты и узорами, славящими Архитектора судеб. Я же, хоть и понимала, как он это сделал, и великолепно сознавая, что могу также, предпочла остаться такой, какая я есть. — … но… Ты разделишь со мной Изменчивый Путь? Пойдешь рядом со мной по этой дороге, вымощенной красным кирпичом, к волшебнику Лазурного Лабиринта? Ради наших заветных желаний…

Я улыбнулась, хотя все еще ощущала боль завершения прошлого этапа своей жизни, пусть и частично смягченную алым ветром. Книгу, на которую намекал Лар, книгу, привнесенную в наш мир Неумирающими, я уже читала. И ответ мог быть только один:

— Конечно. Веди меня, верный Тотошка!

И мы оба рассмеялись, стоя над Бездной.

Лори, участница Совета, гнома

Партия Дурина пробила решение выступить как можно быстрее, мотивируя это тем, что самые сильные бойцы лорда-мага д’Ин Амита отправились на помощь его союзнику — колдуну Кайларну. Когда Глоин рассказал мне об этом, я с трудом удержалась от того, чтобы спрятать лицо в ладонях. С одной стороны — мы не дождались подхода подкреплений из Аграча, так что нанесенный удар будет явно слабее, чем это возможно. А с другой… С другой — железные драконы… Они — быстры. Так что добраться оттуда, где они сейчас, туда, где они понадобятся д’Ин Амиту — вряд ли займет у них много времени. А вот марш к Семи башням, столице волшебника — как раз будет долгим. Увы, но армии Подгорного престола как раз не славятся скоростью передвижения. Короткие (по сравнению с иными расами) ноги, тяжелые доспехи, многочисленный обоз — все это не способствует быстрому перемещению.

Гномы сильны. Я вспомнила стих, принесенный Неумирающими:

Почтение внушает гномов строй,

Суровы лица воинов могучих,

Щиты несокрушимою стеной,

И эхом отдаваясь в горных кручах,

Наводит ужас клич их боевой.

Почтение внушает гномов строй.

Даже наши извечные враги — дроу, признают это, пусть и в своеобразной форме. Они просто никогда не нападают, когда видят перед собой противника в более-менее равном числе и рангах. Увы, но гномы, хоть и живут многие тысячи лет в Подземье — все также остаются детьми Света. Конечно, рунная магия позволяет поддерживать необходимый нам уровень освещенности… но только в тех тоннелях, которыми мы часто пользуемся. За пределами же городов — тьма тоннелей, и только тот свет, который мы несем с собой. И дроу великолепно научились этим пользоваться. Каким-то образом они научились двигаться по тоннелям, вообще не пользуясь освещением. К тому же, они вообще быстрее гномов, хотя и слабее нас. Так что война с дроу — та еще морока… Прямые сражения — редкость. Мы — расширяем сеть опорных пунктов, заполняем подземелья чующими заклятьями магии рун, отправляем патрули, частенько — зная, что они уже не вернутся… Дети же Подгорной Тьмы создают ловушки, стараются уничтожить точки фокуса поисковых заклятий… Если собирают достаточно сил — пробуют разрушить те опорные пункты, гарнизоны которых представляются им слабыми… Так и живем.

Домены же вообще переходят из рук в руки крайне редко. Просто потому, что снабжать осаждающую армию через кишащее опасностями Подземье — нелегкий труд даже в отсутствие противодействия. И именно поэтому Аграч, выбитый из рук дроу — предмет гордости танства Дорлет. И именно сейчас, когда есть шанс его удержать — Дурин и те, кто его поддерживают — втягивают нас в войну наверху из-за одной-единственной дроу… Конечно, жрица дроу — это опасность, и опасность немалая. Но сейчас она в большей степени угрожает этому волшебнику, д’Ин Амиту, чем нам. Стоило бы оставить ее в покое, а не лезть войной, в которой нам ничего не светит.

Война на поверхности — она совсем иная, чем в Подземье… И, боюсь, что Дурин и его партия сильно недооценивают риски и опасности этой войны…

Тин, ученик инквизтора, человек

Определенные фракции в Светлой Церкви продавили-таки карательный поход против «проклятого колдуна». Как ни странно, но среди карателей всплыл и отец Вульфред, которого я, признаться, уже считал давно и надежно потерянным во внутренних интригах Церкви. Но нет — вот он, во всей своей красе, при бороде и регалиях прелата… Правда, когда он проповедовал в Ветровске до Пылающей ночи, регалии были те же самые. Так что за счет «подвига», когда он вывел верующих из обители колдуна — подняться ему не удалось.

— Тин, — обратился ко мне нынешний учитель. Разумеется, скрыть настоящее имя от мага-инквизитора я даже не пытался. — Помнится, из Азира ты бежал вместе с Вулфредом? — я только кивнул. Признаться, я не понял смысла этого вопроса: я же сам инквизиторам всю эту историю рассказывал. — Подойти поздороваться не хочешь? — я отрицательно покрутил головой.

— И правильно, — кивнул инквизитор. — Проповедник он, конечно, хороший… Яростный, умеет зажечь сердца… Вот только… Ни ума, ни фантазии! Да и в магии… Минимум, необходимый для прелата, выдаст, конечно. Но вот расти дальше — то ли не хочет, то ли не может.

К нам подошел человек среднего роста в парадной мантии инквизитора… Вообще-то, учителя Орстон и Мертон упоминали, что носить парадные мантии в быту считается среди инквизиторов не то, чтобы «неправильным», скорее — «дурным тоном». По крайней мере — среди боевых орденов. Но всегда находятся те, кто формальные вопросы «служения вере» ставят выше, чем реальную пользу.

— Ученик! — грозно воззрился он на меня. — Почему Вы не в форме?!

— Томас, — усмехнулся учитель Орстон, — Вам не кажется, что обращаться в присутствии учителей напрямую к ученику — не только пренебрежение законами вежливости, но и недопустимое нарушение командной цепочки, которую нам диктует Устав?

— Но… — Томас запнулся. — Вы видите, как он одет?

— Вижу, — кивнул учитель. — Так, как и предписано ему моим распоряжением.

— Что?! — удивился Томас. — Как такое вообще может быть? Недопустимо для ученика Инквизиции рядиться в одежды низших сословий, тем самым — умаляя престиж Матери нашей Церкви, Единой и Единственной! Мы, инквизиторы, должны высоко нести гордое имя…

— Этим должны заниматься проповедники, — перебил Томаса Орстон. — Ну или, на поле боя — паладины. Мы же — ассенизаторы душ человеческих. И одеваться нам следует подобающим образом для тяжелой и грязной, но, увы, необходимой, работы.

— Это — ересь! — Томас сорвался на визг.

— Это — решение Тайного Собора, обосновавшего появление Инквизиции, — выдвинул встречный аргумент Орстон. — И однозначно выраженное несогласие с решениями Матери нашей, Святой Церкви, Единой и Единственной — как раз и есть ересь! И Вы, Томас, опасно приблизились к тому, чтобы быть объявленным «экскоммуникайт трайторис».

— Вы не имеете права! — у меня аж уши заложило.

— Правом объявить «экскоммуникайт трайторис» обладает любой трибунал инквизиции, — флегматично пожав плечами, ответил учитель. — Нас тут как раз трое. Еретические утверждения, подвергающие сомнению решение Собора — высказаны служителем Церкви, в присутствии мирян… Что вполне оправдывает созыв Трибунала…

Мне осталось только смотреть в спину удаляющемуся инквизитору.

— А мы действительно могли бы… — я запнулся, глядя на учителей. Признаться, идея, что любые трое инквизиторов могут поступить также и со мной — не вызывала у меня сколько-нибудь приятных ощущений.

— Нет, — покачал головой Орстон. — То есть, формально объявить нас Трибуналом Инквизиции и объявить «экскоммуникайт» — мы можем. Но Томас обратится к своему Ордену и… В общем, мы на долгие годы увязнем в сутяжничестве. Так что, если совсем достанет — проще сначала убить, а потом уже — собирать Трибунал.

Астироль, страж границы, призрачная эльфийка

На юге и востоке кипела война. Но и выделенный мне участок границы оставался неспокоен. Началось все с того, что банды Дикого поля, которых мои подданные постепенно оттесняли на север, начали усиливаться. Конечно, поначалу усиление было почти незаметно. Ну, стали набегать чуть большим числом… Пфи! Для меня это означало только то, что мои некроманты получали все больше тел и душ для экспериментов. Благодаря обучению в Палате Лестниц мои Некроманты получили доступ к магии Хаоса и сильным призывам. Так что в боях со слабыми бандитами мои войска практически не несли потерь, но напротив — пополнялись… правда, столь же слабой нежитью.

Но вот в последнее время среди бандитов стали появляться не только меченосцы, но и аколиты. Это вызвало мое беспокойство. Все-таки, как ни крути, именно носители Света являются «естественными врагами» подчиненной мне нежити. Правда, пока что аколиты, что приходили с бандами с севера были… ну, как бы это сказать… «Слабаки», пожалуй, не слишком верное слово. Скорее они были специализированы в области поддержки: лекари, благословители… Боевиков-экзорцистов среди них пока что не было. Однако, судя по всему, ожидать этого оставалось не так уж долго. Мне надо было точно знать: что именно происходит!

Вот именно поэтому я и сижу тут, смотря на звезды. По данным разведки (благо, нематериальность призраков позволяет им прятаться весьма надежно, так что посты я могу расставлять весьма широко, не опасаясь потерять их), по дороге, возле которой мы затаились скоро будет двигаться очередная банда, в состав которой входит довольно-таки сильный аколит. А это заставляет подозревать, что банда эта — не «банда», а вполне себе «отряд».

Бесшумных засад не бывает. Да… Но это если в засаде сидят не призраки. Призракам не нужно есть, спать, пить, им чуждо дыхание и желание сменить позу. Нас не выдаст отсутствующий запах. Не говоря уже о том, что прятаться мы можем не «за камнем», а прямо «внутри камня». Так что в диверсионно-разведывательной деятельности нематериальная нежить не уступает, а как бы даже не превосходит прославленных диверсантов дроу.

Конечно именно у магии света есть способы определить присутствие нежити… Но кто будет поддерживать режим поиска постоянно, сжигая запасы маны перед решительной схваткой? Разумеется, тот, у кого этой маны — в избытке. Т.е. тот, кто сидит в осаде на собственном месте Силы. Там — да, там младший маги встают по стене с таким интервалом, чтобы области обнаружения несколько пересекались, и постоянно поддерживают «Чувство Скверны», периодически сменяясь. Если этих самых младших магов, отсутствие которых в решающий момент не окажется решающим — достаточно, то вполне можно поддерживать если не «Купол Недоступности», то уж, по меньшей мере — полосу отчуждения… Но вот в походе, на чужой территории, в преддверии встречи с врагом…

Как я и ожидала, охранение отряда, движущегося в походном порядке, было из вполне себе обычных людей, практически лишенных Дара Магии и ничему не обученных. За завесой патрулей двигался основной отряд: несколько десятков тяжеловооруженных пехотинцев (мечников или даже латников: издалека было не разобрать) и телеги со скарбом. Следом шли стрелки. Судя по паршивой кожаной броне и средней паршивости луками, это скорее пехотинцы, обученные владению этим оружием, чем опустившиеся егеря. Всадников не было: все пришедшие перемещались пешком, либо на телегах. Это не могло не радовать. А вот идущий в кольце латников молодой мужчина в богатой одежде, не наводящей на мыли о доспехах — явно и есть ожидаемый аколит.

Как и ожидалось, охранение не заметило засады. Я отдала команду атаковать. Призрачные аколиты, которых я привела с собой, прошли обучение у Владыки Кайларна (как, впрочем, и я сама), так что теперь мы получили доступ к магии Хаоса, и даже немного ее развили. По крайней мере, заклятья второго круга можем использовать. Так что по моей команде двое из пяти пришедших со мной аколитов призвали орнисов и бросили их в атаку. Одна стая атаковала латников, успевших образовать некое подобие строя, а вторая — обогнув ощетинившихся сталью бойцов, рванулась к спешно натягивающим тетивы на луки стрелкам⁽¹⁾.

Вражеский отряд встал именно там, где я и хотела его видеть. Стрелки не успевали… Но тут себя показал вражеский маг. Удар массового очищения конусом прошелся именно по той стае, что вот-вот должна была начать рвать стрелков. Демонических птиц вымело из реальности. Третий круг. Предел Смертного для тех, кто не облечен Героической Аурой, каковой я от данного аколита не ощущаю. Огонек жизни вражеского мага дрогнул и заколебался. Так бывает, когда маг оказывается на грани магического истощения, растратив серьезную долю своего запаса маны. Отлично. Значит, орнисы уже сыграли свою роль.

Из стаи, атаковавшей латников, несколько птиц попытались перепрыгнуть охранявших мага бойцов… Ожидаемо неудачно. Их перехватили и сумели буквально порубить на куски.

Эметта, третья из призрачных аколитов, призвала еще стаю орнисов. Но не прямо перед врагами, а на обратном склоне расположенного неподалеку от места схватки холма, скрывшего очередную порцию неприятностей и от стрелков, и от вражеского мага. Впрочем, аколит вздрогнул, и безошибочно повернулся туда, где призыв потревожил ткань реальности. Маг потянулся к мешочку у себя на поясе… И я дала приказ второй волне атаки. Призрачный ассасин, до сего момента удачно скрывавшийся в земле прямо под ногами у аколита (в место, где он остановится, мне лично леди Иримэ ткнула пальцем). Его первый удар рассек ремешок, которым мешочек был закреплен на поясе мага, и от отправился в последний полет к земле, жалобно звякнув напоследок. Из мешочка что-то потекло. Жаль, конечно, эликсира маны много не бывает. Бывает «совсем мало», «мало», и «все равно мало, но больше — не уволочь». Однако, жадность сгубила не одного, и даже не одну тысячу фраеров. Так что я посчитала, что лучше лишиться части трофеев, чем допустить, что маг сумеет отпиться зельями. Потому как второй удар ассасина пришелся как раз так, что оставшийся (пусть и временно) без маны маг рухнул на землю. Умрет он не сейчас… Но без надлежащей помощи — умрет обязательно. На этом время ассасина вышло, и он спешно погрузился в землю, чтобы не оказаться подловленным спешащими на помощь к магу тяжелыми пехотинцами.

Орнисов, атаковавших латников, уже практически вырубили. И лишь несколько одоспешенных воинов пятнали своей кровью дорогу. Причем большинство тех, кто все-таки пролил кровь — были только ранены. Стрелки людей уже заканчивали готовиться к бою… Но в этот момент прятавшиеся, как и ассасин, под землей, призрачные гончие взвыли, не показываясь на поверхность. Волна страха обрушилась на недавних крестьян. Так что залп, встретивший третью стаю орнисов вышел редким и нестройным, и не сумел остановить накатывающуюся волну (из всех пяти призрачных аколитов Эметта — самая умелая, и обладает несколькими усиливающими призыв Хаоса умениями) демонических птиц. Те ворвались в ближний бой со стрелками и пошла потеха…

Маг Света еще мог бы удержать своих бойцов от паники Воодушевлением, мог набросать благословений… Но мага у врага считай не было. Даже если у кого-то из его телохранителей и есть запасной комплект зелий — аколит уже не успеет восстановиться. Лечить раны, нанесенные моргульским призрачным клинком — совершенно особое искусство. Если бы он успел глотнуть зелье, удержаться в сознании… У аколита был бы шанс. Сейчас такового уже нет. Если, конечно, один из латников — не замаскированный маг-целитель.

Тяжелые пехотинцы бросились было на помощь избиваемым стрелкам… Но резко остановились. Из «непроходимых» кустов, которыми зарос небольшой овраг, вдоль которого, собственно, и шла дорога, поднимались, и спешно строились для боя призрачные копейщики. А за их спинами вставали не менее призрачные стрелки.

Призрачные гончие снова взвыли. В их голоса влился негромкий, тягучий Голос Древнего врага, заставляя кровь застыть в жилах, сковывая руки страхом, надламывая волю… Но латники были достаточно сильны. Они кинулись вперед, к моим стрелкам.

Главная слабость призрачной нежити в таких вот ситуациях — то, что мои воины в принципе не могут удержать подобный порыв. Вражеские бойцы просто пробежали через лишенных реальных тел копейщиков. Пусть часть из них все-таки повисли на призрачных копьях, а другая — получила опасные и болезненные раны, но они прорвались… Чтобы получить прямо в лицо слитный залп.

Залп оказался… удачным. Все-таки не зря я благословила стрелков Орлиным глазом, Кошачьей ловкостью и Удачей. Идея благословлять нежить заклятьями Света кажется странной… Но в моем случае это сработало.

Высокий воин в шлеме с богатым плюмажем покатился по дороге.

— Онер убит!

Чей-то панический крик добил и без того надломленный боевой дух врага. И латники, и терзаемые орнисами стрелки — кинулись врассыпную. Я пополнила демонических птиц последней стаей, которую могла призвать, не влезая в незапланированные траты маны. И орнисы занялись своим любимым делом: кинулись рвать и вырезать бегущих.

Иримэ, Отвергшая Свет, эльфийка

После нашего с Ларом «углубленного общения» я несколько дней вообще не вылезала из транса. Слишком уж за многим требовалось пронаблюдать, слишком много Путей и Вероятностей требовалось Увидеть.

Надо сказать, что и Лар не отлынивал, предаваясь безделью. Он носился по трем доменам, обеспечивая установление своей власти, а также воплощая те изменения Вероятностей, которые я ему подсказывала.

Я же старательно вглядывалась в Глубину Вероятностей. Бесчисленные отражения вероятного будущего накладывались друг на друга, создавая дрожащее марево, в котором очень трудно было что либо рассмотреть. И только важнейшие и серьезнейшие события, присутствующие во многих вероятностных линиях выглядели отчетливыми.

Вот и сейчас я отчетливо чувствовала накатывающую с севера угрозу. Не смертельную, но весьма и весьма серьезную. Я постаралась сосредоточиться на этом ощущении, на размытой и неясной паутине вероятных событий. Опорной точкой стала Астироль, очень удачно как раз сейчас проводящая какой-то ритуал, взбаламутивший небо и землю, затрагивающий Врата Серых пределов… К сожалению, мои познания в темной магии недостаточны, чтобы понять, что делает призрачная сородич, или, хотя бы, попытаться предположить, чего она хочет достичь. Но вот волна искажения вероятностей, расходящаяся от этого ритуала, начала выявлять некоторые связки, остававшиеся до сих пор мной не замеченными.

Империя Света! Она собирает силы, с ничтожной частицей которых соприкоснулась Астироль. Подробностей пока что не рассмотреть. Но важно то, что удалось осознать временной период. Месяц. Не меньше уйдет у войска, собранного некогда лучшими союзниками Вечного леса чтобы добраться до нашего Оплота Ереси. Такова природа Фронтира. Чем дольше его домены остаются без надлежащего управления — тем более серьезные твари собираются в нем, тем сложнее даже просто пройти через него. Хотя экспедиция светлых, которым что-то потребовалось у нас, не собирается восстанавливать контроль Империи над Диким полем, но даже и так… Мелкому отряду на то, чтобы добраться до нас от границы Империи нужны три недели. Войску — месяц. Не меньше. Большая численность тут является скорее недостатком. Идущие через домен люди скорее привлекают хищников, чем отпугивают. И если мелкая банда имеет шанс проскочить, не привлекая внимания чудовищ, то сильный отряд, а тем более — войско, таковое внимание привлечет неизбежно.

Еще в туманной паутине вероятностей мне удалось углядеть важную развилку: если передать д’Ин Амиту росток Сумеречного меллорна это несколько ухудшит дальние перспективы, и так не отличающиеся положительным окрасом, но поможет отбиться «здесь и сейчас», улучшит положение Вечного леса, хотя и ценой некоторых потерь, а также почему-то ослабит позиции Единения. Надо будет обсудить с мамой… Каким боком тут еще и Единение?

Я отвела взор от собирающейся на севере грозы, и вгляделась в кровавую зарю на востоке. Гномий хирд медленно тащился к Серым холмам. Здесь было уже практически все решено, так что затруднений в понимании происходящего было значительно меньше. Основной проблемой для подданных Подгорного престола было то, что Серые холмы — разоренный домен. Так что пополнять запасы реквизициями оказалось невозможно. Кочевые племена орков, пока что — чуть ли не единственное население домена за пределами собственно Серых холмов, легко уходили от нежелательного общения с низкорослыми подгорными воителями, выплескивая только отряды жаждущей битв и славы молодежи, с которых нечего было взять, потому что они и сами шли налегке, в надежде добыть еду у гномов. Так что и так неторопливое гномье войско оказалось сковано необходимостью вести обозы. И вот на эту уязвимость нацелился волшебник д’Ин Амит, который получил помощь от Лара.

Если молодые орки в большинстве своем бессмысленно погибали, повисая на копьях, разбиваясь о несокрушимую броню… то конные кочевники тревожили гномов короткими налетами, практически не неся потерь. Легкие стрелы конных стрелков лишь изредка могли найти щелку в гномьей броне… Но это случалось. А главное — подвергающиеся атакам отряды резко теряли и так невысокую скорость, вынуждены были поддерживать «постоянную бдительность», не могли снять доспехов, опасаясь очередного налета, не могли толком отдохнуть… Все это никак не способствовало ускоренному маршу. А между тем, в серых холмах скапливалось все больше и больше големов, способных противостоять гномьей стали. Все больше и больше железных драконов готовилось взмыть в небеса, поливая врага испепеляющими волнами напалма. Маги подготавливали ритуалы, призванные ослабить врагов и укрепить своих. А в Подземье дроу вместе с магами Лара готовились атаковать ослабленную оборону Аграча. Близилось время решающего сражения!

Пьен, ученик колдуна, наместник Беленджера

В тронном зале губернаторского дворца, как с легкой руки Учителя назвали занятый мной под свои и моей администрации нужды доме, собрались высшие лица княжества.

За окном шла торжественная церемония упокоения усопших. Когда войска Учителя взяли штурмом мятежные кварталы, в одном из шикарных дворцов была захвачена некая Цицак, дочь и сестра двух последовательно сменявших друг друга на этом посту казначеев Беленджера. Раньше я бы не обратил внимания на обнаруженную в их с братом доме коллекцию ростовых кукол, изображающих красивых обнаженных девушек в… скажем так, трудных жизненных ситуациях. Мало ли какие тараканы водятся в людских головах? Но на беду этой самой Цицак я как раз, вернувшись в Беленджер, прошел обучение в местном Шпиле Небес⁽²⁾, получив начальный навык магии шаманизма. И я ощутил боль и отчаяние духов, связанных с этими «куклами». А уж после этого… Хороший шаман услышал бы голова Тех-кого-нет, просто щелкнув пальцами. Мне пришлось устраивать полноценное камлание на два часа… Но все-таки я разобрался. А потом — поставил перед мобедами Храма Предков задачу даровать покой страдающим душам, добавив ограничивающее условие, что в ходе ритуала Цицак должна оставаться живой, в сознании и в своем уме не менее двух часов. Мобеды расстарались. Вопли приносимой жертвы доносились с площади уже почти четвертый час. И слышать мы их могли только потому, что проводящие ритуал мобеды исцеляли в том числе и сорванное воплями горло.

По знаку Учителя, хирбады навесили на окна какую-то заморочь, не пропускающую в тронный зал звуки с улицы. После этого они вышли, и мы собирались уже продолжить совещание. Но тут сработал защитный артефакт, область действия которого накрывала весь зал. Три таких были куплены на аукционе и доставлены Торговой гильдией в главные города трех доменов княжества: Беленджер, Семендер и Азир.

— Так-так-так… — улыбнулся Учитель, активируя еще один предмет из партии, на которую ушли доходы со всех трех доменов за неделю.

Посреди тронного зала медленно проявилась невысокая фигурка. Верхняя часть ее лица была скрыта глубоким капюшоном, а там, где что-то можно было рассмотреть — видны были шесть темных полосок, непонятно: рисунков или татуировок. Одежда пленного не позволяла сделать какие либо выводы о его половой принадлежности. Но, приглядевшись, я решил, что передо мной девушка… а может быть, даже и девочка.

— Полагаю, что могу именовать Вас Недзуми Арго? — поинтересовался Учитель.

— Можете, — кивнула захваченная, не имея возможности совершить какие-либо иные действия, находясь под ударом заклятья «Паралич».

Для себя я отметил, что она не сказала, что «Арго» — действительно ее имя. Она всего лишь согласилась с тем, что Учитель может ее так называть. Полагаю, это может оказаться важно… Или же нет.

— Зачем же Вы решили пробраться в мой тронный зал? — поинтересовался Учитель.

— Как и положено Крысе: купить информацию, продать информацию… — девочка (пожалуй, так все-таки правильнее, хотя судить о возрасте по внешности… рисково) пожала плечами.

— И для этого, разумеется, надо было пробраться тайком, минуя бдительных дозорных и колдовские ловушки, — улыбнулся Учитель. — Потому как подойти к парадному входу и попросить о встрече — это скучно…

— Вот видите: Вы и сами все поняли, — кивнула Крыса.

— Ладно, — вздохнул Учитель, щелчком пальцев освобождая эту… Недзуми от действия охранного артефакта. — Какую же именно информацию Вы, леди, желаете мне продать? Надеюсь, не о самом факте выступления Империи Света против оплота ереси?

— О, разумеется, не только, — отозвалась девочка, усаживаясь прямо на ковер. Но мы было бы удобнее, если бы Вы задали интересующие Вас вопросы. Так проще будет оценить, сколько будут стоить мои ответы.

— Да как ты смеешь… — дернулся один из немногих советников прежнего тархана, сумевший не вляпаться в заговор, а потому — сохранивший не только голову, но и место советника.

Я сделал в его сторону универсальных жест «Захлопнись!» Нойон, не бравшийся за меч… да, пожалуй, ни разу вообще в этой жизни, действительно захлопнулся. Учитель кивнул мне и сказал:

— Если есть надежда на долговременное сотрудничество, товар выгоднее покупать, а не отнимать, не так ли, уважаемая Недзуми-тян⁽³⁾?

— Разумеется, Кайларн-кун , — кивнула та.

Признаться, я не очень понял произошедшего. Но у меня осталось впечатление, что, искажая имена друг друга, они сказали друг другу несколько больше, чем я смог услышать и понять.

— Тогда, мне интересны имена, характеристики и мотивации предводителей этого похода.

— Четыре тысячи золотых, и это знание станет твоим, — лишь на секунду задумавшись, сказала Арго.

Учитель кивнул, и перебросил ей мешочек с монетами. В обратную сторону полетел запечатанный свиток. Учитель вскрыл печать и бегло просмотрел содержание немаленького свитка.

— Неплохо, неплохо… — кивнул он. — Я не зря трачу деньги, — потом он посмотрел на Недзуми. — А по Домам Вечного леса что-нибудь обзорное? Интересы, враги, друзья, персоналии…

Леди Иримэ с удивлением посмотрела на Учителя, но, внезапно что-то поняв, не стала задавать напрашивающегося вопроса.

— Десять, — твердо сказала Арго.

Не торгуясь, Учитель кинул в нее следующим мешочком с деньгам. Покопавшись в поясном кошеле, Арго извлекла из него короб со свитками, который однозначно не мог там поместиться, и передала его Учителю.

Еще некоторое время мешочки с деньгами и свитки с информацией переходили из рук в руки. Но, вот Арго поднялась на ноги и вежливо поклонилась.

— Было очень приятно пообщаться с понимающим человеком. Но мне пора. Торговца информацией, как волка — ноги кормят!

— Последний вопрос, — поднял руку Учитель.

— Слушаю, — остановилась на полушаге девочка.

— Ты — настоящая? Или косплей? — судя по выражению лица, Учителю действительно было любопытно.

— Всего сто тысяч золотых — и ты узнаешь эту заветную тайну! — улыбнулась Арго.

— Нет, пожалуй, без этого сакрального знания я обойдусь!

Тин, ученик инквизтора, человек

Выступили мы отнюдь не быстро. И первые приключения нашли нас уже в первом же домене Фронтира, который нам предстояло пересечь. А именно, к нам, двум инквизиторам и ученику, взявшим на себя командование головным отрядом, прибежал гонец от передового дозора. Как оказалось, егеря охранения, ведущие поиск, обнаружили логово банды, довольно-таки давно нападающей на пограничные домены Империи, но доселе — «неуловимой», по причине щедро раздаваемых взяток. Надо сказать, что неуловимость банды изрядно раздражала Мэртона, так что приказ «немного изменить маршрут» и ускорение командования со всем эскортом — было ожидаемо…

Ну, что сказать… Для члена Ночной гильдии в открывшейся с приходом к небольшому лесному поселению, картине не было ничего нового. Классическое «Грабь! Бухай! Отдыхай!» Правда, с нашим приходом картина изменилась, но незначительно. Теперь ее можно было описать не менее классическим: «При пожаре воруй, убивай, люби гусей!»

В роли «пожара» выступали мы: ударный отряд Священной Имперской инквизиции, усиленные гвардией мелкого дворянского Дома, пожелавшего таким образом усилить свое политическое положении в Марке. Объектом для воровства стал, естественно, бандитский общак. Убитым впоследствии оказался сам главарь, незатейливо поймавший кинжал прямо в спину. Ну и на «свободную любовь к гусям» — тоже нашлись желающие. Так что, на окраине поселения мы как раз и имели возможность полюбоваться, как три бандита средней руки насилуют приятного вида девицу. Заметив наше появление, они как один вскочили, и предъявили учителю «дочь главаря банды и его первую заместительницу», побег которой они доблестно предотвратили, отчего требуют для себя амнистии и подобающего вознаграждения. Что ж… Юристами «предотвращатели побега» оказались аховыми. Просто потому, что подзабыли, что в подобной ситуации из всех прав действует только одно: Право Силы, или, формулируя чуть по-другому: «прав тот, у кого больше прав». Так что ударно каяться в места трудового перевоспитания грешники отправились в одном караване с их невольной любовницей. Просто потому, что девка действительно оказалась дочерью главаря. И, учитывая ее розовые порывы и, скажем так, «интересные» наклонности, сказать, кому из пленниц банды больше повезло: ублажающим рядовых бандитов, или же попавшимся в лапки «невинной девушки» — было весьма затруднительно. Свидетельских показаний как везучих, сумевших дожить до нашего появления, «игрушек», так и дюжих ребят, выносивших из ее дома тех, кому повезло меньше — было более чем достаточно. Да и «инвентарь» в ее доме обнаружился весьма любопытный. Надо сказать, повезло ее жертвам в одном: ни малейших способностей к магии у данной персоны не обнаружилось. Хотя нельзя сказать, что она не пыталась исправить эту «вселенскую несправедливость», от фонаря составляя некие «черномагические» ритуалы, и принося жертвы. Но, к счастью, на Той Стороне ее так и не услышали. А теперь, если и услышат, то, можно сказать, «напрямую»… Вряд ли на каторге, или куда там ее определят, она протянет долго… Так что, пожалуй, ей стоит молиться о том, чтобы ей попались продажные чиновники, плевавшие на законы Империи: продажа в гарем, или даже в бордель, пожалуй, было бы лучшим исходом.

Когда мы подошли к центральным домам поселения, в которых обитала верхушка банды, из ранее незамеченного подвала выскочил какой-то совсем уж обтрепанный мужичок, и, запустив в меня куском железа, в котором лишь позже удалось опознать некое подобие метательного ножа самого дешевого образца, кинулся удирать. Буквально пару секунд я размышлял о том, каким заклинанием воспользоваться… И в итоге метнул в убегающего Стрелу Боли, заклинание первого круга магии Разума. Урон оно наносит небольшой, действует только на тех, кто вообще способен испытывать боль… Но вот если Стрела подействовала — она вызывает резкую и сильную боль, способную сбить каст, поломать траекторию движения, вызвать судорогу, заставить уронить оружие. Впрочем, в данном случае всего этого не получилось. Убегающий, в чью спину влетела тусклая искра заклинания, упал на землю, чуть подергался, и затих.

— Умер? — удивился учитель. — Тьфу, дохлятина черноногая!

Я же порадовался. Разумеется, когда мы выступили, я потерял все налаженные каналы контактов с Вандой… и с истинным сюзереном. Но сейчас, лично ввязавшись в боевой эпизод, я подал сюзерену отчетливый сигнал: «ваши войска вступили в бой». Это все Лорды чувствуют. Так что, соотнести положение сигнала на карте с отметкой о моем «обычном» месте пребывания — труда не составит. И сюзерен получит сигнал о том, что карательный поход против него — выступил.

Каэрллин, посол Вечного леса на Эленне, эльф

Я отпил глоток неплохого, по людским меркам, вина. Разумеется, и само вино было, с точки зрения представителя одного из Великих Домов Леса, более чем средненьким. Да и возможности полностью провести все необходимые ритуалы и в полной мере насладиться вкусом напитка и его воздействием — не было. Все-таки, как ни пытались островные жители подражать истинно Перворожденным, получалось это у них… Ну, примерно как у обезьян. То есть, какие-то внешние формы они подхватили, но и то — исказив до безобразия, но вот понимания сути — не было, да и не могло быть. Так что в полной мере вести образ жизни, который представляется необходимым в Вечном лесу, здесь — невозможно.

Я сделал еще один глоток, любуясь пророческой картиной. Все-таки, тех недоживущих, что не пытаются изобразить из себя Перворожденных, необходимо уважать, что бы там не говорил об этом Нартаннон⁽⁴⁾. Как ни крути, но в их коротких жизнях случаются… озарения, способные привести к весьма и весьма впечатляющим произведениям искусства, таким, как Статуя Владыки в столице Империи Света, резня в Новал’Гроссе⁽⁵⁾, во времена первых контактов с перворожденными, или же вот эта вот картина, которую я просто забрал с этой, с позволения сказать, «выставки», где настоящее произведение искусства выглядело так же чужеродно, как прекрасный перстень главы хотя бы и малого эльфийского Дома — на руке опустившегося и спившегося полурослика. Это нарушало гармонию Вселенной, и я исправил такое нетерпимое положение. Теперь пророческое изображение, Шестнадцатая Тайна, висела в помещениях, выделенных для посольства Вечного леса. Разумеется, называлась картина не так. Все-таки автор, которую так и хочется назвать Видящей, не посмела сделать и без того прозрачный намек — неприлично непрозрачным. Но я-то понял, что она пытается сказать! Поэтому для себя я называю ее «Шестнадцатым арканом».

Я отставил в сторону бокал. Вообще-то в это время дня вино принято пить, одновременно вкушая изысканный аромат благовоний, воскуряемых в курильницах, которые являются произведениями искусства сами по себе. И местные хозяева даже попытались обеспечить что-то подобное. Но… предоставленные предметы, равно как и источаемые ими ароматы были такого свойства, что мне пришлось спалить их Лучом Совершенства⁽⁶⁾, а остатки выкинуть в сад, и закрыть окно. Последнее, впрочем, тоже не соответствует принятому церемониалу. Но лучше уж так, чем терпеть не вполне совершенный набор ароматов.

В дверь постучали. Щелчком пальцев (и применением заклинания) я открыл. В комнату вошла невысокая темноволосая человечка. Разумеется, ее облик был далек от эльфийских канонов красоты. Но при этом и сам облик, и одежда, и украшения составляли вполне гармоничный, хотя и далекий от эльфийского, образ. В общем и целом, смотреть на девушку было гораздо приятнее, чем на ее сопровождающего. И я коротким жестом отослал мужчину, чьи попытки подражательства выглядели как настоящее издевательство над младшими из Перворожденных что изучают жизнь и Игру Великих Домов, услужая старшим. В целом, как говорят Неумирающие, «сделайте мне развидеть это». И я сделал. Благо, навыки Мастера Ментата⁽⁷⁾ такое позволяют. Ну, а если очень потребуется — я подниму убранное в дальние уголки памяти воспоминание… Хотя и надеюсь, что делать это не придется.

— Присаживайся! — кивнул я девушке на стул возле того же стола, за которым сидел и я сам.

Элен, дочь Стража Южных Врат, привлекла мое внимание еще в первый день моего пребывания на острове. По моему приказу ее пригласили к ужину, и мы разговорились. Мне привлек ее образ мысли, достойный Видящей. И с тех пор наши посиделки стали небольшой, но важной традицией.

— Готово? — спросил я у нее.

Элен обещала к этому дню закончить еще одну картину.

Девушка кивнула. Я дернул за шнур. Что за варварство, подавать сигнал слугам столь примитивным образом? Впрочем, если слуги совершенно лишены способностей к магии Разума, и не способны услышать простейшее телепатическое сообщение… Я слышал, что некоторые Младшие Дома, находящиеся на грани вырождения, а потому — вынужденные пользоваться услугами шерстолапых, также прибегают к подобным… приспособлениям.

Двое мускулистых слуг затащили в комнату изрядных размеров картину в тяжелой раме. Когда с нее сняли защитную мешковину, я замер, стараясь осмыслить и понять: что именно я вижу.

Центральным образом полотна была огромная фигура Ликтора Единения. Ликтор сидел на невысоком каменном постаменте, расправив крылья. Его жвалы изгибались так, как у настоящего ликтора не изогнулись бы никогда… Но тут это стоило рассматривать как допустимый художественный прием. Потому как сейчас хитиновая маска ликтора создавала впечатление саркастической ухмылки.

Под ногами ликтора, в постамент было закреплено кольцо, к которому крепились цепи, заканчивающиеся на ошейниках обнаженных фигур. Фигурки выглядели крошечными на фоне огромного ликтора, но прорисованы были на удивление детально. В частности, несмотря на отсутствие одеяний, генетические маркеры Дома Парящего Журавля не узнать было невозможно.

— Ты читала Кодексы Крови⁽⁸⁾?

Вообще-то, Кодексы, теоретически, не должны были покидать пределов Вечного леса. Но, поскольку они являются настольными книгами для любого эльфа, более или менее вовлеченного в политику и Игру Домов, предположить, что ни один экземпляр не ушел на сторону — было бы неоправданным оптимизмом.

— Нет, — покачала головой она. — Я вижу то, что вижу… И я не читала этих ваших Кодексов.

Я вздохнул. Видения Видящих часто сопровождались такими вот… деталями, не позволяющими усомниться в их точности. А значит и мне, вместо приятной беседы с красивой девушкой (а может, и чего-то большего, к чему наши отношения неторопливо продвигались) — придется пробиваться через свиту главы моего Дома, а возможно — и общаться с Вечным Князем. Но таков мой Долг. Долг дипломата Дома Белой совы⁽⁹⁾.

Тин, ученик инквизтора, человек

Путешествия «туда» и «обратно» различались весьма и весьма значительно. Убегая из Азинра, мы двигались небольшой группой, настороженно тихарились, избегали любых контактов. Зато, как ни странно, перемещались мы значительно быстрее, чем сейчас. Не было нужды тащить за собой серьезных размеров обоз, не было «пробок» на узких лесных дорогах и переправах, не требовалось разбивать серьезный лагерь, несколько напоминающий небольшую крепость. Но зато и добралось нас… примерно половина тех, кто вышли из Азира. Армия, с которой мы двигаемся сейчас — ныкаться, шкериться и тихариться не умеет в принципе. Так что все неприятности, которые мы тихонько обошли по дороге из Азира — мы сейчас соберем на себя. Другое дело, что этими «мы», естественно, будем не «мы, инквизиторы», а головные дозоры, фланговое охранение и прочие обеспечивающие нормальный марш массы низкоранговой пехоты.

— Господин Гронд! — я оглянулся. Ко мне приближался Нейвер — майор отряда рыцаря Лейвера, осуществляющего охранение на правом фланге. — Господин инквизитор, — полноватый дяденька, в своих обозно-снабженческих заботах давно позабывший о том, как держать в руках оружие, тяжело дышал. Видимо, забег у него получился не из легких.

— …? — я вопросительно посмотрел на него.

— Милорд перестал отзываться…

Так. А вот это уже серьезно.

Связные артефакты, предлагаемые Гильдией Торговцев, — вещь не из дешевых, но рыцари, копья которых чуть больше чем «единственный вечно полуголодный оруженосец», вполне могут позволить себе пару. Я достал из поясной сумки коробку-держатель, в которой были десяток связных артефактов, выданных мне Орстоном. Вещички, размером с золотую монету, были закреплены в ней каждый своим войлочным диском, подпертым снизу сильной пружиной, а сверху — упирались в хитро изогнутый металлический держатель. Затратив несколько секунд, я нашел тот артефакт, который отвечал за связь с отрядом Лейвера. Все же Священная Конгрегация Доктрины Веры — не чета рыцарям, даже богатым. Так что со связью у нас все нормально. Жаль только, что артефакты, за исключением совсем уж редких (и вопрос тут не в деньгах, а в ингредиентах, которые за деньги не купить, и мастерах, у которых эти самые деньги «есть», а потому нанять их — весьма и весьма непросто) работают не больше, чем на 5-7 километров…

Я активировал связующее заклинание, и стал ждать. В конце концов, может, сэр Лейвер как раз сейчас с кем-то дерется, а потому — никак не может ответить? Или еще по какой причине не может ответить… Но минут через пятнадцать пришлось признать — причина, заставляющая рыцаря не отвечать на вызов — более серьезна. Все командиры дозорных отрядов были предупреждены, что отсутствие ответа на вызов в течение пятнадцати минут означает объявление тревоги.

Использовать связной артефакт показалось мне неоправданным излишеством. Так что я поднял левую руку ладонью вверх и вызвал алую вспышку, заметную на довольно-таки большом расстоянии. Сигнал тревоги. Полагаю, учитель Орстон… А вот, собственно, и он.

— Что случилось? — поинтересовался инквизитор.

— Отряд 3 — не отвечает, — отрапортовал я.

— Понятно, — Орстон кивнул, и задумчиво погладил усы. — Собираем отряд для проверки. Колонне — стоп. Готовимся к бою!

Разумеется, всей колонной мы к месту потери связи не поперлись. Я, десяток егерей, несколько культистов Владыки света… то есть, прошу прощения, аколитов, и пятерка спешенных оруженосцев в качестве моей личной охраны — вот и весь отряд, выделенный для проверки сигнала. Остальные спешно готовились к обороне.

Трудностей с нахождением пропавшего отряда не возникло. Вчера шел слабенький дождь, так что пройти по следу для егерей труда не составило. Да и идти далеко не пришлось. Весь отряд нашелся на небольшой поляне… Порвали их быстро и эффективно. Командир отряда возглавлял атаку, даже не подумав о такой малости, как необходимость известить вышестоящих…

— Химеры… — вздохнул один из егерей.

Бледные, или костяные химеры. Они не входят в число обычных войск, которые может набрать некромант. Но… свитки с описанием ритуала их подъема — встречаются весьма и весьма часто. Вот только проведение этого ритуала не одобряется даже Ковеном. И причины этого элементарно просты. С одной стороны, химеры — достаточно развитая нежить, чтобы получить некий набор собственных желаний (в основном — собираться кучей и убивать всех хотя бы условно разумных), а с другой — слишком тупы, чтобы испытывать страх, оценивать возможные результаты столкновения, или хотя бы бояться собственного упокоения. Так что подчинить даже одну бледную химеру — задача более чем нетривиальная. А появляются они после ритуала сразу стаями. Если, разумеется, для этого хватает исходного материала.

С другой стороны, надо сказать, что экспериментируют с этим ритуалом весьма часто, пытаясь вывести материальную нежить, воспроизводимую столь же массово, как костяная химера, но при этом поддающуюся если не обучению, то подчинению… Результаты пока что были… Неоднозначны. Любой некроконструкт на основе костяной химеры, способный к подчинению — оказывался на ранг, а то и два выше, что тянуло за собой увеличение редкости и стоимости расходных материалов, и уменьшение количества поднимаемых одном ритуалом существ. Да и на тех рангах, которым оказывались экспериментальные сущности — наличествовали конструкты и получше. Ну а равные, или же более дешевые конструкты… Создать из того же количества мертвой плоти толпу скелетов оказывалось более выгодно.

— Зверь заворожи! — выругался егерь, помянув одного из младших эмиссаров Хаоса.

Я молча кивнул. Уже сам факт засады говорил о том, что на наш фланговый дозор напала отнюдь не дикая стая. А поскольку подчинялись костяные химеры считанным разновидностям командиров…

— Вот, — егерь ткнул пальцем в след, явственно более глубокий, чем остальные, и, к тому же, проходивший в стороне от места побоища. — Бледный всадник!

Я снова кивнул. Бледные всадники — пожалуй, самый близкий к успеху продукт некроэкспериментов. Поднимаемый вместе с химерой всадник не только понимал свою ездовую некросущность, но и мог в определенной мере приказывать еще нескольким химерам. В определенной мере… да… Примерно — «сдержать кровавую ненависть химер к живым до момента атака». После этого любой контроль летел прямиком в ворота Лестничного бастиона. А уж научить костяных химер отличать своих от чужих (кроме, разумеется, самих химер и бледного всадника) — и вовсе было далеко за пределом доступного. Так что, все-таки, результат все равно получился неоднозначным. Не говоря уже о том, что пятый ранг есть пятый ранг. Таких много не сделаешь.

Вернувшись, я описал увиденное учителю Орстону. Тот сквозь зубы помянул нескольких Древних Владык Плодородия и их наиболее известные в народе Атрибуты. Разумеется, Томас Дессарик не мог не появиться поблизости с пространной лекцией о том, что не подобает благочестивому инквизитору поминать демонов… Как ни странно, но на лице учителя скорее просматривалось глубокое согласие с собой, нежели злость от такой отповеди.

— Боюсь, Томас, нам придется сильно задержаться здесь, — Орстон покачал головой и тяжело вздохнул, демонстрируя, насколько он не рад такому решению.

— Это неприемлемо! — воскликнул Томас. — Мы должны принести Свет Веры заблудшим во Мраке Заблуждения, покарать ерисиарха и уничтожить гнездо ереси… — высокий голос Томаса далеко разносился по продолжавшему укрепляться лагерю.

— Должны, — кивнул Орстон. — Но если мы не хотим воевать с колдуном, сидящем на Месте Силы, испытывая серьезный недостаток эликсиров, расходных компонентов для ритуалов и заклинаний, боевых стрел и других предметов первой необходимости, нам придется либо организовать здесь укрепленный пункт, где могли бы укрываться наши конвои… Либо выловить стаю бледных гончих, возглавляемых бледным всадником… если не бледным господином.

Маэрон, молодой эльф

Задание от Главы Дома поступило внезапно. Я вместе со своей звездой отдыхал после рейда на острова Морских владык. Разумеется, на сером корабле нас было не пятеро… И, естественно, я был более-менее знаком со всеми, участвовавшими в рейде: за время активной деятельности на северном побережье Вечного леса мне довелось познакомиться практически со всеми бойцами моего Дома, кто активно противостоит морским разбойникам, а не ждет их на своем берегу. Но именно моя звезда — самые близкие эльфы, те, кто прикрывал мою спину, те, чьи жизни я спасал чаще всего…

Так что после похода мы всей звездой завалились в мар’гуилдэ, чтобы отпраздновать тот, безусловно радостный для всех нас момент, что мы все выжили и продолжаем жить, чтобы радовать Мать нашу, Звезду Рассвета и Заката.

И вот, в самый разгар веселья по поводу того, что мы все снова выжили — пришло сообщение от Совета Темной руки Дома Белой совы. Очень и очень тревожное сообщение. Из некоего источника (как и положено — не названного… полевым агентам такую информацию не доверяют и правильно делают) наш союзник, Золотой Журавль спутался с Единением. И эти данные требуется проверить в срочном порядке.

Я изложил суть поступившего сообщения своей звезде. К счастью, начать радоваться завершению похода мы решили с того, чтобы пригубить анта’алассэ, а не с воскурения дурманящих сознание смесей, или же употребления спиртного. Лоссэ уже покинула мар’гуилдэ, оставив нам плоды своего труда. Конечно, лоссэ в здесь, в том, что эдайн обозначили бы как «портовую забегаловку» — не чета тем, что услаждают своим искусством высшую знать в верхних ярусах Листвы. Но девушка оказалась достаточно понятлива, чтобы покинуть нас, как только закончила приготовление напитка.

— Значит вот как… — пробормотал Эрандил. — Плохо.

— Со всех сторон плохо, — согласился я. — Или Видящая, поднявшая тревогу ошиблась, или же…

Разумеется, всегда приходится учитывать, что Видящая ведет свою игру. Но если Видящая играет против нашего Дома (а иным образом сложно расценить попытку рассорить нас с союзником) — это очень и очень плохо. Но вот если Видящая права… Даже приблизительно я не могу представить последствий подобного предательства! И мы должны узнать, что происходит.

— Как действовать будем? — поднял глаза от чаши с анта’алассэ Мильреннон, младший в нашей звезде.

— К счастью, — вздохнул Натарон, старший из нас, — Золотой Журавль пока еще наш союзник. Так что мы можем просто прибыть в любой город на его территории «отдыхать и праздновать возвращение из похода», и это не вызовет никаких вопросов.

— А если вопросы возникнут? — решил уточнить Мильреннон, вызвав улыбки у всех остальных.

Мильреннон стушевался, и я поспешил объяснить ему наши смешки:

— Тогда эти самые вопросы и будут ответами на уже наши вопросы. Ведь мы же — союзники!

Так что, еще немного пообщавшись уже на отвлеченные темы, мы отправились в Эовенровал*, главный порт Дома Золотого журавля. Стационарный грузовой портал дальнего действия (роскошь, доступная только на фракционных землях и в крупных Марках) перенес нас мгновенно. Так что не пришлось тратить время на дорогу.

/*Прим. автора: Эовенровал (синдарин) — «птичье крыло». Если подскажете, как на синдарине или квенья будет «журавль» — буду благодарен*/

Мы вышли из здания Торговой гильдии на центральную площадь. Эовенровал — прекрасный город. Его высокие деревья, в кронах которых Мастера Жизни выращивали настоящие дворцы, высились здесь, еще когда стоял дивный Аскалхорн — столица Древнего государства всех эльфов… Хотя мне до сих пор и представляется странным, как можно было жить в мире с проклятыми дроу? Но раз Древние говорят, что так было — приходится верить.

Так было всегда, когда меня заносило в Эовенровал, с его широкими улицами, блестящими дворцами, великолепными храмами. Но в этот раз все было иначе. Сразу на выходе из гильдии на меня как будто навалилась странная тяжесть. Высокий Храм Звезды Восхода и Заката, Хозяйки лесов, Матери эльфов как будто потускнел, хотя в его идеальных витражах и играло заходящее Солнце. Казалось, какое-то зло давило на город и его обитателей.

— Не нравится мне здесь, — мрачно произнес Натарон.

Мы, все остальные, дружно кивнули. Разумеется, это не было доказательством предательства Золотого Журавля… Но вот поводом таковые доказательства поискать — однозначно являлось. Похоже, как ни крути, но Видящая, от которой было получено исходное сообщение — была права.

Мы поднялись в мар’гуилдэ по-настоящему высокого класса. В обычное время это было бы не по карману нам, относительно простым боевикам, лишь недавно перешедшим от статуса «туима» к полноценно взрослой жизни, представителям небогатых побочных ветвей, пусть и Великого Дома. Но сейчас мы можем позволить себе и такое: Дом оплатит.

Движения Лоссэ были идеальны, порядок и последовательность закладывания трав — правильны, но… Отхлебнув анта’алассэ я ощутил, что что-то не так. Некоторое время я старался смаковать вкус напитка, желая разобраться, что же именно здесь не так. Но в этот раз именно младший, Мильреннон, понял, что именно он чувствует. Отставив чашу, он взглянул на нас совершенно круглыми глазами, и произнес:

— Здесь нет Воли Матери!

Ламиранэ, освобожденная рабыня, эльфийка

Путь от гнезда зловещей ереси Хаоса, где меня изъяли из рабского каравана, был легче и быстрее, чем дорога туда. Меня, вместе с несчастной Ненитарэ, которой удалось восстановить разум, но не память, отправили с караваном Торговой Гильдии вверх по течению Великой реки.

Пока торговая галера двигалась по своему маршруту, я частенько выходила на палубу, и с тоской смотрела на проплывающие мимо берега. Когда-то эти земли принадлежали Империи Света — тогда еще другу и союзнику…

Как сказала Видящая, пошедшая на союз с Древним Врагом ради возрождения Сумеречной ветви нашего народа и сохранения его владений, зажатых между Диким полем и ставшей враждебной Империей, моя семья — мертва. Не осталось «ни стонущего, ни плачущего». Даже если кто, подобно мне, и попал в плен — то не пережил ужасов рабства. Однако Дома квенди — не то, что называют этим словом недоживущие. Они объединяют не столько родственников по крови, сколько эльфов, разделяющих некие общие интересы и общие подходы к проблемам. Так что древо, отростком которого являюсь и я, простерло свои ветви не только в Доме Светлой луны, но и в иных Домах Перворожденных. Так что Золотая орхидея, владеющая Олваирином, и иными доменами на границе Вечного леса и Империи Света — может принять и меня.

Дорога была отнюдь не простой. Вообще-то, в крупных Марках, а уж тем более — в самом Вечном лесу, в его Листве, по крупным рекам суда ведут бечевой команды бурлаков, наемных, а то и рабов из низших рас. Но вот на Великой реке подобная попытка грозила уничтожением команды бурлаков, и сильными неприятностями для транспортируемого судна. Так что мы шли на веслах, любуясь выходящими на берег чудовищами… Но и на середине реки было, мягко говоря, небезопасно. И мне не раз приходилось брать в руки подаренный в жутком Азире лук, вместе с охраной каравана отбивая налеты гарпий, смоков, и других летающих чудищ. Дракона мы, к счастью, не встретили… Но и так впечатлений хватило…

С тяжелым сердцем я провела ладонью по плечам упругого лука… Как уж его сделали — мне не понятно. Тихий шепот где-то в глубине сознания подсказывал мне, что что-то тут не так. Но увы, денег после «туристической путевки» с рабским караваном у меня не осталось. Все, что у меня есть — дареное! И оружие, и одежда, и даже место на корабле Торговой гильдии, пусть и с обязательством вставать на защиту каравана вместе с охранниками… Хорошо еще, что вахты нести не потребовали.

Так что я сижу возле фальшборта на юте и любуюсь проплывающими мимо берегами. Сегодня нас гонит южный ветер, так что паруса подняты, а гребцы отдыхают.

— Тревога! — раздался крик наблюдателя из вороньего гнезда.

Почти сразу я услышала и голос капитана нашего судна:

— Паруса долой! Правая — на воду, левая — табань! Свистать всех наверх! Баллисты — к бою!

Гребцы правого борта, доселе дремавшие на банках⁽¹⁰⁾, опустили весла на воду и совершили гребок. На левом же борту гребцы сделали то же самое, но в обратном направлении, в результате чего «Ласточка» практически на месте развернулась поперек течения.

Передо мной открылась ранее скрытая стремительно убираемым парусом картина, вызвавшая столь поспешные действия. Посреди реки, прямо из воды возвышалась небольшая (всего лишь высотой с грот-мачту «Ласточки») серо-зеленая башня, глядевшая на нас злыми глазами.

— Речной змей! Шах тан эре! — выругался на иллитири смутно знакомый стрелок, выскочивший на палубу по команде капитана.

— Мелкий еще, — вздохнул пожилой боец, сжимая в руках древко почти бесполезного в данной ситуации копья. — Молодой, видно. Был бы постарше — скатился бы в море. Тесно им в реке, даже такой, как Великая…

— Мелкий, — согласился стрелок. — Но нам и такого хватит.

Течение медленно влекло нас прочь от замершего в неподвижности чудовища. Но никто не сомневался, что когда змей захочет атаковать — он догонит «Ласточку», даже если к течению добавить всю мощь гребцов.

На носовой и кормовой площадках заскрипели вороты. Артиллерийские команды, поминая змея тихим незлым словом, заряжали баллисты тяжелыми дротиками. Всем было понятно, что броню даже молодого речного змея таким дротиком, а тем более — обычной стрелой, не пробить… Но надо же делать хоть что-то?!

Змей опустил голову немного пониже, и, разгоняя волну, двинулся к нам. Я постаралась вогнать себя в транс боевого предвидения. Нас такому учили, но у меня редко получалось что-то путное. Но сейчас… Угроза ли смерти так повлияла, или же артефактный лук, зачарованный силами Древнего Врага, но у меня вышло. Я отчетливо увидела несколько возможных траекторий движения змея… и чуть больше — полета моих стрел.

Захлопали тетивы луков охраны торговца. Гулко ударили в стопора рычаги баллист. Как и ожидалось — все это было чуть более, чем совершенно бесполезно. Броня речного змея мало чем уступала драконьей… Если не сказать — превосходила. Все-таки, эта огромная туша плавает, летать ей не надо, так что и ограничения на вес защиты — послабее будут…

Удерживать видения десятков вариантов было неимоверно тяжело. Но я как-то справилась. И когда пучок вероятных траекторий стрелы и змея сошлись в нужной мне точке, я послала в полет одну стрелу, затем, почти без перерыва — вторую. Обе попали в глаза огромной змеи, чуть-чуть не туда, куда я хотела, но этого оказалось достаточно. Змей взревел от боли, чуть было не заглушив мой отчаянный крик:

— Табань!

Капитан, стоявший рядом со мной, на мгновение замешкался, но продублировал мою команду, и «Ласточка» рванулась к берегу кормой вперед.

Мы едва успели. Ласточку качнуло на волне, поднятой пролетающим мимо огромным извивающимся телом.

— Молодец, девочка! — похвалил меня капитан. — И что попала — молодец. И что сообразила, что табанить надо! Я ведь чуть было «На воду!» не скомандовал. И долбалнула бы нам эта туша как раз в корму. Теперь-то это вижу… И что нам теперь делать?

Капитан посмотрел на меня. Я пожала плечами.

— Особого ущерба я этой твари не нанесла. Минут через двадцать — оклемается, а часа через два — и глаза регенерирует. И к тому времени нам надо найти какую-нибудь бухточку, где можно спрятаться, если эта туша будет носиться туда-сюда по реке, в поисках, кому бы отомстить.

Капитан кивнул, соглашаясь с моими доводами, и скомандовал:

— Весла — на воду. Право на борт!

Описав изрядную дугу, галера вернулась на прежний курс, и двинулась вверх по течению.

Впрочем, шли мы недолго. Вскоре капитан, внимательно наблюдающий за проплывающими мимо берегами, скомандовал поворот вправо, и «Ласточка» вошла в узкий заливчик. Я молча кивнула самой себе. В таком узком пространстве огромному змею будет не развернуться. Да и вряд ли он сюда полезет. Зверь, если он дикий, а не натравленный — предпочитает не атаковать противников, способных и готовых его ранить. В конце концов, регенерация — регенерацией, но однажды можно и не успеть восстановиться…

— В этот раз я не собирался здесь останавливаться, — вздохнул капитан, отдав команду спустить трап. — Думал, дойти до Аминарэ засветло. Но ты права, лучше дойдем на пару дней позже, но дойдем куда надо, а не на речное дно, и не в желудок змею.

Вместе с другими немногочисленными пассажирами галеры, я спустилась на берег. У команды еще были дела на борту, а охранники — принялись обустраивать лагерь. Я же решила пройтись немного по окрестностям. Здесь к реке спускалась широкая балка, заросшая лесом. И мне, уставшей от неуютного простора открытой степи, было необходимо прикоснуться к деревьям, услышать их тихий шепот, и подумать…

Стоянка была подобрана очень удачно. Залив немного изгибался, а на берегу росли невысокие деревья с густым кустарником. Так что лагерь, по всей видимости, возводимый тут далеко не в первый раз, с воды не был виден совершенно. Впрочем, если официально Дневная гильдия торговцев и Ночная — разбойников, враждовали, то вот неофициально отличить честного торговца от контрабандиста возможности не представлялось. Так что скрытность стоянки была понятна. Но в данном случае она хорошо укрывала нас не от речной стражи, а от речного чудовища. По крайней мере, я на это надеюсь.

На краю стоянки я уже собиралась нырнуть в лес, чтобы попробовать ощутить присутствие Матери… Но внезапно мое внимание привлекло… что-то. Подойдя поближе, я поняла, что это Знак, устанавливаемый над могилой, чтобы предотвратить ее разупокоение. Да и сама могила, над которой он был поставлен, была как-то… великовата для обычного человека, а тем более — эльфа.

Я обратилась к одному из охранников, который нес дозор неподалеку.

— Кто это?

Тот усмехнулся.

— Это как мы в прошлый раз шли от Азира к Олваирину, тут пристали, и нашли Рыцаря Смерти. Кто уж его упокоил — разве что он сам и знает. Ну, еще и Изменяющий пути… наверное. Ну так мы и похоронили. А то еще встанет…

Я молча кивнула. И в самом деле: самопроизвольный подъем служителя Ковена Некромантов — отнюдь не что-то невиданное… хотя и не слишком частое. Но принять меры против этого — вполне разумная, на мой взгляд, предосторожность.

Среди деревьев я гуляла до самого вечера. И лишь когда Символ Матери, звезда заката, появилась в небесах, я устроилась на берегу Великой. Медитации мешали странные мысли. Ведь у меня никогда не было приличных способностей Видящей. Меня и до уровня боевого предвидения, подходящего для того, чтобы называть себя лучницей, с трудом натаскали. А тут… Такие выстрелы, как те, что получились у меня: с качающейся палубы, по быстро движущейся малоразмерной цели… Такое скорее подошло бы Мастеру Лука, причем с обеих заглавных букв!

Я погладила плечо лука, высовывающегося из налуча⁽¹¹⁾. Тетива была снята, но на мгновение мне показалось, как темное дерево чуть-чуть изгибается, ластясь к моей руке. В мыслях моих снова зазвучал тихий шелестящий шепот. В первый раз со времен получения подарка Иримэ я смогла осознать, что в этом шелесте все-таки присутствуют слова… Но я по-прежнему не могла разобрать их. Знак Матери, Звезда Заката блеснула восемью лучами. И на мгновение мне показалось, что среди этих лучей я вижу пылающее синим пламенем Око. Но мне наверняка просто показалось…

Маэрон, молодой эльф

«Поймать эльфа в лесу» среди недоживущих стало крылатым выражением, вполне сравнившись, а кое-где и потеснив такую идиому, как «найти иголку в стоге сена». Но вот когда ловец — тоже из Перворожденных, а то и целая толпа… Все становится не так однозначно.

Так что мы бежим очень быстро и тихо, стараясь не оставлять следов. Увы, из звезды нас осталось только трое. И теперь нам крайне необходимо доставить сведения, однозначно подтверждающие предательство как минимум — Парящего журавля. А скорее всего — и весь Золотой журавль, Великий Дом, имеющий право участвовать в избрании Вечного князя — предал не только Лес, но и Мать… Это — непростительно! И мы просто обязаны доставить весть об этом предательстве Главе Дома… и Вечному князю.

Первым сигналом о происходящем стало то, что никто из нас не почувствовал присутствия Воли Матери в Эовенровале. Это было очень плохо… и очень странно. Неужели все Говорящие-с-Лесом Парящего журавля погибли? Или отреклись от Матери Лесов, как это сделали проклятые Хранители Падшего Дома, открывая дорогу демонам? Уже этого хватило бы, чтобы обвинить Дом Парящего журавля. Так что сова с сообщением об «успешном продолжении отдыха» и приглашением присоединиться — отправилась к главе Темной руки нашего Дома. А мы сами решили осмотреться получше, и понять: в чем именно заключается суть предательства.

Изображая расслабившихся и отдыхающих после трудного похода эльфов, мы гуляли по городу, прислушивались к разговорам Перворожденных, старались услышать почти умолкшие Голоса леса. Пусть среди нас не было ни одного настоящего Говорящего-с-лесом, но хотя бы минимальные знания об этой магии получают все разведчики.

Ветер, играющий среди ветвей златолиста, шепнул мне, что следует отправиться в порт. И мы пошли.

Как раз к нашему приходу в порт вошел один из кораблей Парящего журавля. С него сгружали… Рабов?! Я потряс головой, пытаясь избавиться от злого наваждения. Эльф-работорговец представлялся мне чем-то немыслимым. Но вот он. Сходит оп мосткам после того, как партию недоживущих согнали на причал.

— Итак, — обратился какой-то неправильный эльф к привезенному товару. — Мы прибыли. Здесь вас выпустят. Это точно. Но некоторые из вас, чтобы оправдать мои затраты на ваш выкуп и транспортировку — помогут мне в моих исследованиях, приняв участие в ритуале… скажем так — не предполагающем гибели или тяжелых увечий подопытного материала, но, возможно — болезненном.

Так. Это уже лучше. Не «купили», но «выкупили». Но все равно — непонятно. Зачем выкупать эдайн, когда идет война? И если уж нужны подопытные — можно набрать пленных? Их хоть и меньше, чем хотелось бы, но они есть! И у Журавля их достаточно много… Интересно. Очень интересно…

Некоторое время эльф выбирал из стоявшей перед ним толпы эдайн добровольцев, на, видимо, опасный и мучительный ритуал. Люди сбивались в кучу, старались спрятаться друг за другом… Но некоторые выходили, и вставали прямо перед эльфом. Как ни странно, таких он почти всегда обходил своим вниманием. Видимо, одним из условий при выборе материала для опыта было отсутствие твердой воли и готовности к самопожертвованию. Потому как выбирал он либо безразличных, сломавшихся в рабстве, и готовых исполнять любой приказ, либо трусов, стремящихся любой ценой уклониться.

Разумеется, внаглую тащиться за рабским караваном (вообще немыслимое дело в Вечном лесу) я не стал. Вместо этого над эдайн то туда, то сюда перелетал с крыши на крышу голубь. Вел он себя полностью естественно, поскольку дух, которым он был одержим, был из тех, с которыми моя ветвь издавна поддерживала договор, и потому он знал, как надо себя вести, чтобы не выдать наблюдателю во многих различных ситуациях. В конце концов, моя семья принадлежит Темной руке нашего Дома уже много поколений. Так что как шпионить и не попадаться — знаний накопила. И даже о том, как шпионить и не попадаться за другими Перворожденными.

«Выкупленных» рабов загнали в какой-то барак. Проникнуть туда у голубя не получилось. Поэтому в барак совершенно случайно забежала обычная в этих местах серая крыса. Нет, не монстр низкого ранга, из тех, на которых любят получать первые уровни молодые воины в крупных городах. А самый обычный грызун. Немного одержимый, но чтобы это заметить — надо быть полноценным Говорящим-с-Лесом, осененным благоволением Матери. А таковых пока что поблизости не наблюдалось.

Крысы не слишком хорошо видят. Но мне это и не требовалось. Дух воспринимает мир совершенно иным способом, не через недоразвитые глаза зверька. А я давно уже научился контактировать с призванными духами. Так что и воспринимать мир через него — я умею…

Как ни странно, но в бараках не было заметно приготовлений к какому-то серьезному ритуалу. Не было никаких ритуальных фигур, не дымились в курительницах напитанные Силой травы, не лежали в точках фокуса материальные компоненты… Только твердый земляной пол, дощатые стены, толпящиеся люди, и холодно взирающие на них Перворожденные.

Вот в помещение вошел тот самый, «выкупивший» эдайн «торговец». А навстречу ему, из темного, и до сих пор не привлекавшего внимания духа угла шагнул… ликтор Единения! Проклятье! Маг Разума сразу почует неладное!

Так и случилось. Мелкому зверьку многого не надо. Так что даже слабенькая Стрела огня прекратила его жизнь. Но материальный якорь Договора оставался у меня. И дух скоро захватит под свой контроль новое живое существо, без которого ему трудно передвигаться, а главное — ориентироваться в материальном мире. А мне пока что надо разорвать контакт и выйти из транса…

Увы, сделать это быстро не получилось. И когда я отстранился от духа, и снова стал видеть мир собственными глазами, мне на лицо брызнула кровь из пробитой белооперенной стрелой груди Эрандила, закрывшего меня от выстрела. Бледная улыбка мелькнула на его губах, а потом тело его осыпалось серым прахом, когда сработала имеющаяся у каждого из нас Звезда Вечности, чья задача — предупредить порабощение души Перворожденного любым магом, способным достать и в Серых пределах. Амулет это редкий и дорогой… но те из нас, кто специализируются на разведке — получают его в обязательном порядке. Просто «на всякий случай».

Натарон и его младший на несколько минут брат Эстарон переглянулись. Старший скривился и бросил нам с Мильренноном:

— Бегите, глупцы! — и шагнул вперед, поднимая посох мага. А Эстарон молча крутнул парные клинки.

И мы побежали. Чтобы жертва тех, кто сейчас встает против многократно превосходящего противника не оказалась напрасной.

Наверное, будь нашими противниками охрана, или даже гвардия одной из ветвей, пошедших на прямое предательство Леса в ходе запутанных интриг Даэсс дей’Мар — мы сумели бы оторваться. Но нет. В погоню за нами пошла гвардия Дома, которую почти открыто поддерживали проклятые меганевры Единения. А значит — в предательстве виновна не одна из семей, а весь Дом. А уж малый, или же Великий — это установят те, кто останется после нас.

И вот настал и для нас момент последнего боя. Нас настигли в небольших руинах. Я Воззвал с Силам Леса. Воззвал и был услышан. Не то, чтобы я надеялся выжить. Но вот взять кровь за кровь — мы с Мильренноном сможем. И те, кто гнался за нами — посчитают, что мы искали именно место для почетной гибели. Может быть — догадаются, что я оправил послание с призванной совой, которая даже после моей смерти останется на материальном плане еще положенные 8 часов, которых хватить, чтобы донести мою записку до ближайших застав Дома Белой совы. Но даже если ее перехватят… Якорь скрыт в нестабильном, изменчивом фоне древнего Форпоста проклятого Ковена, некромантов которого выбили отсюда века и века назад, а вот «привет» от их проклятой магии так до сих пор вычистить не получалось. Раньше я думал — на беду, но теперь уверен — к счастью.

Признаться, мне нелегко было спускать тетиву, зная, что целью является такой же Сын матери, сын Перворожденного народа, как и я сам. Но я вправился. Предатели, отрекшиеся от Матери в пользу непонятного Общего блага — заслуживают предстать перед Ее Судом — строгим и немилосердным. А возможно им стоило бы попасть и на суд к матери Подз0емельной Тьмы, проклятой Паучихе Ллос…

Увы. Шансов не было. Врагов было слишком много. И, увидев, как падает и осыпается серым прахом Мильреннон, сраженный проклятьем, я активировал Дар Последней Надежды.

Интерлюдия

— Проклятье! — старший эльф, на чьих одеждах были видны знаки высокого достоинства Дома Золотого журавля, пнул носком сапога кучку серого праха. — Они все-таки сумели ускользнуть, пусть даже и в смерть!

— Но… — запнулся его младший коллега в цветах вассального младшего Дома Парящего Журавля, — …мы же перехватили сову…

— Не «мы», — старший бросил презрительный взгляд на идиота, не понимающего очевидных вещей, — а меганевры наших союзников. Но это неважно. Даже если у них не было резервных каналов связи, и эта сова не была просто для отвлечения внимания — очень и очень скоро Говорящие-с-Лесом Дома Белой совы услышат голоса Тех-кого-нет из Чертогов Матери. И мы должны успеть раньше!

— А что делать-то?! — не понял младший.

На этот раз старший даже не дал себе труда бросить очередной презрительный взгляд. Смысла презирать еще живого мертвеца он не видел. Но, скорее для присутствующей свиты, чем для представителя вассального Дома, он пояснил:

— Необходимо, чтобы наш представитель первым выступил перед Советом Леса и обвинил Дома Серебряной звезды и Белой совы в провокации, повлекшей гибель выкупленных нами эдайн и срыв переговоров с Империей!

— Но ведь недоживущие все живы! — возмутился представитель Парящего журавля, который, как раз и отвечал за охрану места будущего ритуала.

— …повлекшую гибель ВСЕХ выкупленных нами эдайн, — жестко повторил старший, и, повернувшись на каблуках, удалился в сторону своего ездового единорога.

1) Лук с натянутой тетивой в походе никто не носит: плечи ослабевают, тетива растягивается… Так что в боевое положение лук приводят перед сражением… или ожидая его.

Вернуться к тексту

2) Шпиль Небес — аналог Палаты Лестниц Хранителей Древних, или же Гильдии магов Империи Света.

Вернуться к тексту

3) Сочетание обращения «уважаемая» и постфикса «-тян» (девочка, малышка) — умышленно.

Вернуться к тексту

4) Предводитель фракции изоляционистов и человеконенавистников в Совете Вечного леса. Именно его стараниями были проведены несколько провокаций, ставших формальным поводом к Союзнической войне.

Вернуться к тексту

5) Во время войн Первого контакта (думаю, спрашивать: «играли ли создатели лора «Лендлордов» в «Эффект массы» — излишне) эльфийский города Новал’Гросс был вырезан до последнего разумного. Предводитель человеческой рати, тархан Аролье, глубоко изучивший противника, вынес все тела своих погибших, а часть кровавых пятен замыл так, что получилась злая насмешка над эльфийским Высоким искусством (да, убийство в представлении эльфов тоже входит в число искусств). Эльфы насмешки не поняли, а вот резня до сих пор считается одним из выдающихся произведений искусства. Впрочем, последнее не помешало эльфам вырезать весь род автора до последнего человека, иногда — весьма… высокохудожественно.

Вернуться к тексту

6) Луч Совершенства. Магия Света. Первый круг. Небольшой пучок света, который может легко менять свою толщину и длину по желанию сотворившего заклятье. Легко прожигает камень, металл, мертвое дерево, но никак не влияет ни на что живое. Применяется для резьбы по камню и дереву, гравировки металла и т.д. Также используется для уничтожения не понравившихся объектов небольшого размера. Как боевое заклинание — непригодно. Т.е. извратиться, наверное, можно... Но — зачем? Даже в Свете есть куда более пригодные для этого заклинания.

Вернуться к тексту

7) Мастер Ментат — маг, способный произносить заклинания 4-го круга Магии Разума, вставший на Предел Смертного.

Вернуться к тексту

8) Кодексы Высшей крови, иногда именуемый просто «Кодексами крови» — описание Великих и Малых Домов Вечного леса, их генетических маркеров (фенотипических признаков) и списку допустимых и недопустимых брачных партнеров.

Вернуться к тексту

9) Дом Белой совы. Великий дом. Один из девяти Великих Домов, чьи представители участвуют в избрании Вечного князя. Хранители северных границ Вечного леса. Искренне ненавидят как Морских владык, так и Единение. Длительное время поддерживали ситуативный союз с Журавлем, но когда вскроются его шашни с Единением — будет ой.

Вернуться к тексту

10) Банка — сиденье для гребцов

Вернуться к тексту

11) Налуч — чехол для лука

Вернуться к тексту