Меж Трёх Огней (гет)

Воздух вокруг метлы уплотнился в кокон. Тихо падали невидимые в темноте снежинки, и только лицо и руки ощущали их бесстрастный холод. Салли почувствовала себя игрушкой внутри рождественского стеклянного шара.

Салли…

— только этот отталкивающе-обворожительный голос проникал внутрь, остальные звуки словно обтекали шар по границам.

Салли сразу нашла взглядом того, кто так беспардонно вторгся в её сознание. Вот он. Как можно было принимать его за благообразного старца? Острый подбородок, хищный нос, усмешка-оскал, горящие алчные глаза… Он больше походил на демона. Он и есть демон. Маски сброшены, но игра только начинается. И он сильно ошибается, если думает сманить её своими дешёвыми трюками инкуба.

Она хотела послать метлу вверх, но кокон держал её крепко.

Салли, ты хочешь больше никогда не испытывать боль и страх?

— вкрадчиво поинтересовался голос.

Такого начала она не ждала, и облачко пара сорвалось с её губ в немом возгласе.

Я подарю тебе такую жизнь, о которой ты всегда мечтала, Салли. Вспомни, сколько страданий тебе довелось пережить. Сколько несправедливости, унижений, равнодушия пришлось вынести… Сколько боли…

Салли попыталась взлететь повыше. Она не хотела слушать то, что отзывалось согласием где-то в самой глубине души. Но метла не слушалась, и единственное, что она могла сделать — зависнуть неподвижно на одном месте.

Да, да!

— шелестел голос. Сочувственно и мягко он приглашал её окунуться в воспоминания, в самую неприглядную их часть, которую Салли бы с радостью забыла. -

Вспомни каждое мгновение! Вспомни, как это было вначале… Как он пренебрегал тобой… А ведь не мог не замечать — в твоих прекрасных глазах ведь можно читать, как в раскрытой книге, милая Салли… Как он проходил мимо, всегда занятый только сам собой…

Мои мольбы обречены,

Моё отчаяние

Не замечает*…

Салли попыталась зажать уши руками и зажмурилась. Но бесполезно — голос струйками яда проникал прямо в мозг.

А твоё искреннее желание помочь, предупредить… У меня сердце разрывается от жалости, бедная моя Салли. Вспомни, как он лишь небрежно отмахнулся от тебя и твоих предчувствий. Вспомни,

как тебя чуть не сбросил в кипящую лаву Бугимен… Стоило это того? Стоил такой жертвы тот, кто даже не удосужился выслушать твои предупреждения? Кто не оценил твой дар?

Ему не до меня…

Время замерло. Салли знала, что должна что-то сделать, прервать этот поток слов, который ставил с ног на голову всю её жизнь… Но даже на мысленное возражение не хватало воли. Ведь… всё так и было. Так, как говорит незримый, всеведущий голос. Такой понимающий и ласковый… И, кажется, действительно способный ей помочь.

Потом он решал за тебя,

— с грустным вздохом продолжил её друг.

— Много-много раз. От его решений зависела твоя жизнь, но он не спрашивал. Потом скрывал от тебя правду — неоднократно! Лгал тебе… В том, что касалось тебя напрямую — лгал. Чуть не убил тебя!

— в голосе прорезалось неподдельное возмущение.

— И когда ему это не удалось, медленно убивал тебя всё это время, гасил твои таланты, пил твою энергию… Он сжигал твоё хрупкое тело Пламенем, он опоил тебя смертельно опасным вином Валентина, ах, если бы я знал о его действии на тебя, разве бы я позволил совершиться этому злодеянию…

Да, да! Всё так! Всё до омерзения так…

— Салли! — как сквозь толстое стекло услышала она другой голос — того, кого сейчас так беззастенчиво очерняли. Шевельнулось сомнение… Шевельнулось и скользнуло по гладкой сфере вниз.

А суккуб!

— с новой силой вступил искренний и заботливый голос.

— Бедная моя, глупенькая Салли… Вспомни, как он уже держал её в своих объятиях, и только твоё нежданное появление прервало то, что должно было случиться,

— голос красноречиво замолк, давая ей возможность вспомнить во всех подробностях.

Позабытая боль нахлынула, как ледяной порыв ветра.

Он ведь мог разделаться с беззащитным суккубом сразу! Но он приберегал её — для себя приберегал…

— напевно просвещал её голос. -

Ты наскучила ему, как наскучил раньше Хэллоуин.

— Салли! — отчаянно раздалось откуда-то снизу, издалека, как из прошлой жизни. — Не слушай! Их нельзя слушать!

Сознание слегка прояснилось — как мелькнувшая среди быстрых облаков луна — и Салли, опираясь на это напутствие, как на якорь, нашла в себе силы ответить.

— Но ведь… Но ведь Джек изгнал Ясмину… — одна крошечная несостыковка в том, в чём убеждал её умиротворяющий голос. Но если это трещина на стекле, может, от неё расколется весь шар, на внутренней поверхности которого чёрными красками наспех набросали картину её жизни?..

Вот суккуб,

— хладнокровно ответил голос. -

Далеко он её изгнал, как по-твоему?

— Салли почти увидела, как обладатель голоса усмехнулся. А она и вправду разглядела внизу ненавистную стройную фигуру. Суккуб, подняв голову, наблюдала за ней, и во тьме белело её лицо-сердечко. Салли даже покрепче обхватила метлу, чтобы не упасть, как Хельгамина. А ещё она увидела его, Джека, совсем рядом, и внутри всё сжалось, будто её уже предали — эхом только что услышанного. Вид у него был какой-то отстранённый, и нежить уже почти подобралась к нему вплотную... Салли даже вздрогнула, когда в голове опять зазвучало:

Спустись ко мне, милая Салли. В прошлом с тобой обошлись, как с вещью, но прошлое прошло. Я подарю тебе другую жизнь, долгую и счастливую.

Долго и счастливо…

Почему Салли казалось знакомым и… пугающе-неприятным это сочетание слов? Но эта мимолётная мысль потонула во всепроникающем голосе.

Спустись ко мне, милая, и вкуси то, чего никогда не знала прежде,

— уже требовательнее говорил он. Он уже почти приказывал, и подчиниться ему казалось высшей наградой. Одно движение вниз — и может, боль навсегда исчезнет из её жизни?.. Руки даже согрелись, а голова стала лёгкой-лёгкой… Как после того единственного бокала вина Валентина.

— Салли!! — услышала она в отдалении, по ту сторону своей сферы, и ей так не хотелось отвечать… Эйфория наполнила всё существо. Нет, она не хочет больше слышать этот голос, обладатель которого лишь отравлял её жизнь… Она сейчас спустится. Она правда спустится, она заслужила хоть немного счастья…

Салли вдохнула поглубже и сжала руки на древке метлы…

В грудь словно вошла стрела — вместе со словом-призывом-воспоминанием.

Очнись!

* * *

Нежить теснила его от Валентина, но сама не нападала. А Салли… Остекленевший взгляд, бездумная полуулыбка… Она внимала. Что он там ей говорит?!

Джек в сердцах стрельнул огнём в этого демона, но полыхающий шар разбился о ловко подставленный меч Лича. Вот так телохранитель у Владыки сердец! А Лич только расплылся в зловещей ухмылке. Недалеко от него шевельнулась Ясмина, и Джек послал ей недобрый предупреждающий взгляд.

Только попробуй уронить её с метлы!..

Мой Владыка и без меня справится… дорогой,

— она с видимым удовольствием показала блестящие клыки.

Быстро же к ней вернулись былые ужимки!

Но тут Салли в вышине дёрнулась, по лицу скользнуло осознавание… И вновь исчезло. Она застыла в воздухе, как бабочка в стеклянном шаре.

— Салли!

Вроде бы она услышала… Но даже головы не повернула. Зато нежить загоготала и оттеснила его ещё дальше.

Как же этот демон настолько завладел её сознанием?! Как суккуб — в своё время его или Мэра…

Догадка вспыхнула, как молния.

— Салли! — закричал Джек ещё громче. — Не слушай! Их нельзя слушать!

Салли, казалось, вздрогнула. Но только миг — и её лицо приняло прежнее блаженно-отрешённое выражение. Она не слышала. Она не понимала. Он не мог до неё достучаться. Только если… Якорь. Оружие врага.

Джек прикрыл глазницы и прижал руку к груди.

Очнись!

— чётко проговорил он в своей голове, сосредоточился на этой мысли, заострил её, как стрелу, и… отправил в полёт. Он видел, как она попала в цель. Салли на метле качнулась, провела рукой по волосам и удивлённо посмотрела на пальцы. Огляделась по сторонам. И наконец, заметила его по-настоящему.

— Джек! — вскрикнула она, пытаясь сдвинуться с места — как бабочка ударилась в стекло.

А нежить, словно получив бессловесный приказ, сгрудилась вокруг Джека. Со скрипом натянулись тетивы, и большая часть стрел нацелилась в небо, в одинокую фигурку Повелительницы тыкв. Джек быстро глянул на Ясмину, но та только демонстративно отвернулась от Салли и сложила руки на груди. Ну просто сама невинность!

Повелитель тыкв ещё судорожно пытался придумать хоть что-то, что может помочь им выбраться, как вдруг толпа перед ним расступилась, пропуская того самого мудрого и дальновидного правителя, ярого поборника верности, блюстителя «долго счастливо и…», по совместительству инкуба — того, кто всем представлялся именем убитого им Валентина. Не убитого — препровождённого на небеса, как он сам однажды обтекаемо выразился.

Джек скорее догадался, чем узнал его. Черты лица показались слишком резкими, глаза запали, и в самой их глубине теперь тлели пурпурные угольки.

Он уже видел это лицо — оно на миг мелькнуло из-под маски благодушия во время их с Салли свадьбы, когда свет факела как-то по-особому упал на этого демона.

— Весьма польщён такой тёплой встречей, Джек, — светски улыбнулся Валентин и слегка поклонился. — Сам король встречает меня у стен города. Впрочем, город-то уже почти наш, — он дружески кивнул Личу, и тот в ответ отсалютовал светящимся мечом.

Джек подался инкубу навстречу, и Пламя послушно взвилось в его ладони. Может, это единственная возможность… Глупо тратить её на разговоры.

Но Валентин только направил указательный палец вверх, и Джек замер на месте.

— Я разочарован. Не забывай, что наша милая Салли под прицелом. Не я, так стрела спустит её вниз. И вряд ли её затухающего Пламени хватит на все.

Откуда он знает…

— Тем более, стрел у нас гораздо больше, чем ты думаешь, — усмехнулся уголком тонкогубого рта Валентин и показал изящным жестом в сторону Чёрного леса. И там, из-за толстых стволов настороженно выглядывали валентиновцы. Вид нежити вряд ли внушал им доверие. Но застывшие глаза смотрели только на их Владыку. И золочёные стрелы подчинялись мановению его руки.

— Они очень хорошо стреляют, — доверительно сообщил Валентин. — Начинают ещё пухлыми младенцами. Можешь не сомневаться, твои ведьмы тоже у них на прицеле.

— Зачем ты уничтожал деревья-порталы? — Повелитель тыкв через силу вступил в переговоры с инкубом. Но это нужно было узнать.

— Потому что когда падёт последнее дерево, иссякнет магия друидов, — шепнул вездесущим шёпотом Лич. — И мы сможем войти в город.

— Скорее уж входить будет некуда, — едко заметил Джек. — И вряд ли он тебе это сказал. Его собственный мир уже начал распадаться, я видел это. На очереди другие.

— Он лжёт, — легко рассмеялся Валентин. — Как лгал вам последний король-друид Моранн, выманивая вас из города, чтобы заточить.

Лич сощурился и пристально сверлил взглядом пустых глазниц инкуба, а Джека пронзило воспоминанием, как ссорились между собой Бугимен и Морок — фактически, Бугимен ссорился сам с собой. Вот если бы удалось и теперь развести врагов…

Но Валентин широко улыбнулся Личу и развёл руками.

— Спроси у неё.

Лич впился горящим взглядом в Ясмину.

Да, Мэр был прав, говоря, что суккуб окрутила даже этого некроманта. Она горделиво подплыла к своей очередной жертве, нежно обняла за шею и что-то шепнула. И Лич с удовлетворённым оскалом вновь встал рядом с Валентином, поднимая защищающий его меч.

— Ты лжёшь, — сказал он Джеку без тени сомнения.

— Ты слеп или глуп! — не выдержал тот. — Или всё сразу!

— Я пройду в город по твоим костям! — не остался в долгу Лич.

Джек хотел было ответить колкостью, подкреплённой огненным доводом, но Валентин примирительно воздел руки.

— Предлагаю продолжить переговоры, джентльмены. На кону жизни трёх очаровательных ведьм, — улыбка стала ещё шире.

— Тебе нужна игла гравёра, — процедил Повелитель тыкв. — Она в надёжном месте.

— О, теперь да, — оживился Валентин и кивком показал в сторону Ясмины. А та в ответ потрясла маленькой коробочкой, которую забрала у упавшей Хельгамины.

Зря Джек согласился отпустить ведьму одну за сестрой. Безумный план… Больше у хэллоуинцев не осталось козырей. И если бы не Салли, застывшая в хрустальном шаре воздуха, Джек бы сейчас выбирал только из двух путей: путь Пламени или путь тьмы. Что могла сделать тьма, он и сам толком не знал, но почему так пугливо сжималась суккуб в ратуше?

Отдайся мне, и узнаешь,

— прошелестела изголодавшаяся тьма.

— А Пламя только раззадорит их, ты же видишь, как их много. Только вместе мы…

— Джек! — отчаянно позвала его Салли. Она всегда чувствовала, когда он ходит по грани.

Но тьма ловко отбила этот крик.

Она больше не остановит нас с тобой! Ты бессилен со своим жалким Пламенем, а я… Я позволю тебе загасить этот нахальный блеск в глазах твоего врага. Я разрешу тебе разрубить Лича его же собственным мечом. Я отдам тебе суккуба… Я всех тебе отдам. Только отдайся мне сейчас… У тебя нет другого выхода. Отдайся мне… Отдайся…

Темнота — предвестник тьмы — уже поплыла клубами перед взором…

Но ответное Очнись! сверлом вкрутилось в грудь. Джеку даже показалось, что он увидел свечение золотой нити, протянувшейся между талисманами. И мир вокруг вернул себе краски — всего лишь тусклые пятна лунного света, оранжевые отсветы костров, зеленоватая полоска меча некроманта — но не та уничтожающе-беспросветная тьма.

И совершенно невозможный здесь голос, усиленный громкоговорителем.

— Всем оставаться на местах! Вы окружены! Повторяю…

* * *

Корыто маялся от безделья и одиночества. Ладно Крыто, у неё теперь свои, «взрослые» интересы, но где эльфы носят Шито, верного дружка по шалостям?! Да и весь город подозрительно затих под белой простынёй до сих пор непривычного снега — словно притаился за углом, готовый пугать.

Корыто без азарта метнул ножик в мишень на стене, но с досады опять попал «в молоко». А не пойти ли ему к Доку? Может, старикан покажет ему ещё что-нибудь любопытное, вроде той разбитой штуковины, что он нашёл рядом с оглушённым Мэром. Интересно, можно её починить? Финкельштейн тогда сокрушался, что потерялась самая важная деталька — зеркальный множитель что ли — но разве вот это не он? Корыто нашарил в кармане перламутровое зеркальце. Вот и повод завалиться в лабораторию!

Сказано — сделано. Вскоре Корыто уже стоял перед треугольной дверью и раздумывал: постучать или позвонить? И тут она распахнулась ему навстречу, и из неё чуть не вывалился бледный, осунувшийся Шито. Но увидев дружка, он схватил его за плечи и с угрозой прошипел:

— Только попробуй ей ляпнуть, что меня тут видел! По шее надаю!

Корыто только испуганно расширил глаза и мелко закивал. Шито всегда был выше и сильнее. И как будто стал ещё выше и сильнее, нет? Впрочем, это с перепугу так показалось, наверное…

Док встретил его вполне дружелюбно:

— Разнюхиваешь, куда твои ходят?

— Нет! — возмущённо сказал правду Корыто. — Я вот это… — он протянул учёному на ладони радужно блеснувшее зеркальце.

— О! — обрадовался Финкельштейн. — Молодец! Не хотелось опять возиться с этой амальгамой…

Зеленоватые губы Корыто сами собой разошлись в улыбке. Его очень редко хвалили.

— Можно починить эту штуковину? — спросил он с энтузиазмом. — Этот, как его… ассенизатор.

— Синтезатор фантомов. Теперь — раз плюнуть! — Док резво подкатился к верстаку и вставил множитель в нутро почти собранного прибора. — Он, конечно, наделал бед, — пробормотал он себе под нос, — но, чую, ещё сгодится. В крайнем случае, им отдам на Хэллоуин, пусть развлекаются…

Дин-дон! — панически разнёсся по башне гром звонка.

— Кого там ещё принесло, — недовольно пробурчал Док.

Корыто пожал плечами и понадеялся, что его не выгонят тут же. Ему было здесь интересно.

А на пороге уже стучал зубами Мэр.

— Опять! — сходу простонал он, буквально вваливаясь внутрь.

— Что — опять? — с раздражением осведомился Финкельштейн.

— Все пропали! — в ужасе вылупился градоначальник. — Джек не появился в ратуше, и я пришёл к нему домой: первое января — прекрасный день, чтобы начать, наконец, подготовку к Хэллоуину, мы и так…

— Ну и? — перебил его Док.

— Его нет! — Мэр драматично прижал руку к глазам.

— Ну, у Повелителя тыкв могут быть дела вне дома, нет? — начал сердиться учёный. — Чего ты меня дёргаешь по пустякам? — он уже почти отвернулся.

— Ну так Салли тоже нет! — взмолился Мэр.

Док застыл.

— Да она небось с ведьмами опять бурду варит, — но голос дрогнул беспокойством.

— Нет! — трагически возвестил Мэр. — У них в лавке тоже пусто!

— Хмм… — теперь всё внимание Финкельштейна принадлежало градоначальнику. — И Хельги… то есть… нет?

— Нет! — подтвердил Мэр, яро кивая.

— Пойдём! — решительно скомандовал Док и резко рванул с места наверх по пандусу.

Мэр вперевалочку поспевал за ним. А Корыто пристроился за Мэром: не выгоняют — и славно.

* * *

Они поднялись на самый верх башни. Какой же учёный без обсерватории? Конечно, у Дока прямо под куполообразной крышей притаился телескоп. Смотрел ли Док на звёзды или предпочитал более приземлённые цели — неизвестно, но с возвышения окрестности Хэллоуин-тауна просматривались прекрасно. Вот он Спиральный холм — как на ладони, и если бы Джек и Салли сейчас стояли там, Финкельштейн бы увидел все их действия.

Но их там, конечно, не было. Док долго шарил взглядом по темноте. Спиральный холм. Костры нежити кругом. Какие-то плохо различимые во мраке перемещения… И тут он разглядел у самой кромки Чёрного леса быстро движущуюся фигуру на метле. Кто это? Салли? Хельгамина? Зельдаборн? Та ведьма — Лилит? Он не успел разобрать. Полёт оборвался, словно обрезали нитки, на которых держалась метла. Финкельштейн шумно выдохнул и откатился. На него с наихудшими опасениями глядел Мэр и с любопытством — Корыто.

Док взял себя в руки и вернулся к телескопу. Недалеко от места падения ведьмы в воздухе зависла ещё одна. И конечно, рядом маячил высокий силуэт Повелителя тыкв. Что они там затеяли, идиоты… И не поставили его в известность! Речь шла только о том, чтобы осторожно выйти и попытаться найти этого проходимца Валентина — но никак не тащить с собой Салли или Хельги! А теперь вокруг хэллоуинцев кишела пришлая нежить и ещё какие-то больно уж благообразные, но тоже до прискорбия вооружённые личности. А Джек между прочим ещё обещал ему призвать одну очень нужную душу!

Док аж зарычал от подобного безрассудства. Если их там сейчас укокошат, это послужит авантюристам хорошим уроком! Жаль, их это ничему не научит.

Он чуть не отдавил Мэру ногу в развороте.

— Поехали спасать безумцев! — бросил он на ходу. — Буди кого понадёжнее и пусть топают к воротам. И волколака.

— Волколака? — задохнулся Мэр.

— И волколака, — безжалостно отрезал Док. — Я не пойму, ты хочешь получить Джуэл или нет?! — учёный вперил взгляд невидимых за тёмными очками глаз в перекошенное от страха лицо градоначальника.

— Ну… да, — промямлил тот, опешив от такой прямоты.

— Ну так и веди себя как мужчина, а не как сопливая девчонка! Хотя мне девчонки попадались… — и Финкельштейн на максимальной скорости ринулся вниз.

Мэр перевёл несчастный взгляд на Корыто.

— Наверное, надо совершить какой-то подвиг, — подсказал тот мечтательно. Корыто никому не говорил, а то бы засмеяли. Он любил сказки про рыцарей и их подвиги.

— Подвиг? — жалобно переспросил Мэр.

— Ради прекрасной дамы, — радостно кивнул Корыто. — Ну там, убить дракона или спасти кого-нибудь…

— Охх, — Мэр прикрыл лицо ладошками. Но потом осторожно выглянул и неуверенно проговорил: — Ну, я пошёл.

* * *

Зрелище было захватывающее. Джек сразу догадался, что происходит, но всё равно это впечатляло. Сотни вампиров, зомби, десятки волколаков и других редких представителей хэллоуинской нежити очень убедительно выплыли из тьмы со стороны города. Оскаленные клыки, красные глаза, щупальца наизготовку — по виду непонятно, кого тут вообще следовало изгонять. А с правого фланга светил фарами катафалк Мэра, окутанный еле заметным мерцанием защитного купола. Правильно, что они не стали размножать катафалк — слишком приметный.

Двуликий говорил хорошо, уверенно. И хоть осаждающие и встречались уже с фантомами, всё равно они должны растеряться. Джек почувствовал острый прилив благодарности к хэллоуинцам и редкого уважения — к Мэру. Вышел ведь, не побоялся… Рядом с ним на переднем сидении катафалка смутно угадывалась единственная в своём роде фигура Финкельштейна. Надо же, и он здесь! Как они догадались?..

Он спросит их потом, когда (если) они выпутаются отсюда, добудут где-нибудь ещё бутылочку вина и рассядутся в гостиной Скеллингтонов, обсуждая минувшую битву. А сейчас…

— Кто у вас главный? — не без умысла спросил Повелитель тыкв у Валентина и Лича. Краем зрения он следил за Салли, и ему показалось, что ей удалось немного сместиться. Наверное, сейчас внимание Валентина уходило на другое.

Но вопрос главенства между врагами, к несчастью, оказался улажен до этого. Валентин изобразил поклон, скрыв змеиную ухмылку, и отступил назад. Вперёд вышел Лич.

— Своё Пламя ты передашь мне, скелет, — прошуршал он. — Когда мы убьём тебя и твоих приспешников, истинных и ложных.

Они не собирались отступать. И только теперь Джек в полной мере понял, в какой опасности находится каждый из горожан. Он привык рисковать сам — за эти неспокойные два года такое случалось многократно. Но вставать во главе армии, пусть даже на девять десятых призрачной, — совсем другое. Одна неосторожная ведьма, один непродуманный план по её спасению — и противостояние нежити, длившееся столько месяцев, теперь грозило второй гибелью всем хэллоуинцам. А тут ещё златокудрые купидоны и психеи Валентин-тауна очень некстати закрывают проход в Чёрный лес. И они-то уж точно ни в чём не виноваты…

— Стреляйте огнём по этим людским клоунам, — приказал Лич Дьявольской охоте и рассёк воздух бледно-зелёной дугой. — Я убью тебя, — почти нежно шепнул он Джеку.

И тот едва успел послать Салли направленную мысль:

Умоляю! Поднимись выше и будь там!

— как полетели вперёд десятки стрел. И одновременно раздался безумный хохот. Смеялся Док Финкельштейн.

* * *

— Что? — Мэр опасливо посмотрел на этого безумца. Совсем умом тронулся что ли…

— Да я внёс пару корректив в синтезатор фантомов. А вот чёрта с два отражения теперь исчезнут от огня! Пока не выключу — никуда они не денутся! — и он снова дико расхохотался, любовно прижимая к себе прибор. — Пусть помечутся гости дорогие! — добавил он злорадно.

Мэр нервно глянул на поле битвы. Стрелы огненными линиями взрезали мрак, проходили сквозь фантомов и гасли в мёрзлой земле. Фантомы шли дальше.

А Мэр подумал, что Док не совсем прав. Фантомы никуда не денутся, покуда стрела не найдёт оригинал.

* * *

Умоляю! Поднимись выше и будь там!

Салли услышала. Воздух перестал быть прозрачной стеной, и она вольна была… Что?

Внизу протянулись пламенные нити — следы стрел, но её интересовало не это. Два клинка — огненный и мертвенно-зелёный — высекали друг из друга искры. Салли взлетела повыше и зависла над схваткой Повелителя тыкв и Лича. Если бы она могла мыслить холодно, она бы заметила, что противники достойны друг друга. Она зажала себе рот руками, чтобы не вскрикнуть, когда Лич обманным движением едва не нанёс Джеку удар по незащищённой шее. Своей реакцией она может только отвлечь его! Как парализованная, Салли наблюдала за битвой.

Лич перетекал с места на место, как свет. Салли подумывала протаранить его метлой, но миг — и он уже на пять шагов дальше. И если она с её-то грациозностью воткнётся в землю на том месте, где он стоял секунду назад… Джеку это точно не поможет.

С огромным усилием она оторвала взгляд от схватки. Зельдаборн. Хельгамина. Кто-то должен помочь им. Весь этот выход из города и состоялся, чтобы спасти Зельдаборн. То есть сама-то Салли вылетела не за этим… Но после пламенного Очнись, которое до сих пор звучало внутри, она уже не была уверена, что хочет сейчас встречи с Умертвием. Ни в чём она не была уверена…

Салли заставила себя полететь в сторону Чёрного леса, куда упала Хельгамина. Может, хоть раз в жизни повезёт… И действительно, неприметная фигурка ведьмы в серой мантии ничком лежала на земле около большого безлиственного дерева. Салли послала метлу вниз. И… нет, не повезёт.

Суккуб оказалась рядом неслышно и мгновенно, почти как Лич. Заговорённая цепь змейкой скатилась с бесчувственной ведьмы и обернулась вокруг запястья Ясмины.

— Привет, дорогая, — ядовито улыбнулась она и окинула Салли бесстыдно оценивающим взглядом. — Неплохо сохранилась.

Салли, не мигая, смотрела на цепь.

— Как видишь, Джек заходил ко мне за цепью, — суккуб игриво приподняла бровь. — Посекретничать с тобой?

Но Салли только закрыла глаза и выдохнула. Выдохнула неуместные подозрения, ревность, обиду… Выдохнула все те слова, которые нашёптывал ей инкуб. Инкубы. Суккубы. Их нельзя слушать. Им нельзя верить.

— Посекретничать! — ответила она со злым весельем. — И как он был? Горяч или… темен?

Приятно было увидеть мелькнувшее на этом прекрасном, как болотная лилия, лице изумление. А ещё — страх. Она знает. Она видела.

Салли шагнула вперёд и угрожающе нависла над невысокой Ясминой — ни дать, ни взять — королева кошмаров.

— Только я могу прогнать тьму в нём, — прошипела она. Очнись звучало в сердце гимном. — Или ты хочешь ещё раз с ней столкнуться?

Суккуб сузила глаза, с новым интересом рассматривая Повелительницу тыкв, которую она явно недооценила.

— А ты не такая простушка, какими обычно оказываются пассии моих жертв, — с невольным уважением заметила она. Но тут же насмешливо добавила: — Что ж, иди, держи его в узде, тыковка. Я даже дам тебе уйти, — Ясмина подняла руку с цепью ладонью вверх.

— Где вторая ведьма? — настойчиво спросила Салли.

— А кто сказал, что я и эту падаль дам тебе забрать, дорогая? — издевательски хихикнула суккуб, поигрывая цепью.

Салли постаралась скрыть растерянность. И правда, что она, такая слабая, может сделать этой твари, которая может уронить с метлы одним взглядом? В своём безумном порыве она даже не захватила из дома обычный набор снадобий от врагов — ни Перечного порошка, ничего…

Она не успела принять решение. Рядом дохнуло холодом и беспросветностью — и изначальная цель её полёта нашла её сама.

Ты искала меня?

— скрежетнуло за плечом почти невидимое Умертвие.

* * *

Лич не давал ему вздохнуть. И после очередного с трудом отведённого удара Джек отскочил на несколько шагов, окружил себя кольцом Пламени и огляделся. Кинжалы медленно остывали, их поверхность уже неприятно бугрилась. Кругом свистели огненные и золотые стрелы, стараясь найти хэллоуинцев. А те, вооруженные кто чем, подбирались поближе к конным слуа, пешим баггейнам и глэстинам, скалящимся дьявольским псам под прикрытием своих фантомов — и кололи, душили, кусали… Огромный и бестолковый зомби Бегемот вытащил топор из своей головы и мерно опускал его на чужие, дробя и раскалывая черепа. Инфин носился, как неуловимая смерть. Скольких он уже выхватил из седла и задрал? Нед обматывал врагов своей цепью, выкидывал из сёдел и душил. Хранитель библиотеки Шон стрелял из невесть где добытого мушкета серебряными пулями и часто попадал, он ведь был солдатом в жизни. Музыканты подбадривали своих бодрым похоронным маршем, перебивая унылые вопли банши.

Всё это могло показаться вполне обнадёживающим. И даже банши почему-то лишь оглашали окрестности скребущим воем, телесно не вступая в битву. Но вот схватился за плечо раненный Нед. Шон завозился с перезарядкой, и прямо по нему проскакал конь слуа. Бегемот промахнулся с ударом и получил стрелу прямо в глаз. Сбились вперемешку со своими фантомами и так не очень активные вампиры-аристократы под напором своих ещё более кровожадных собратьев — стрыг. Замолкла музыка…

Лич оскалился и потрогал светящимся клинком бледнеющее Хэллоуинское пламя вокруг Джека. Да что же это… Он не будет сидеть внутри безопасного круга, когда остальные жители проливают за город то, что ещё осталось у них не пролито! Пусть Пламя послужит им хоть в последний раз…

Повелитель тыкв налетел на Лича прямо сквозь собственный огонь — некромант отступил, не ожидая такого напора. Если бы он не исчезал и не появлялся так хаотично! Горящий клинок в очередной раз пронзил пустоту, когда Джек ощутил странно знакомую тягучесть движений. И хорошо ещё, что мимо промчался волколак — самый настоящий, судя по струе воздуха и резкому запаху — и на несколько секунд отвлёк Лича. И за это время Джек успел вспомнить, когда ещё испытывал такое — в Лечебнице Умертвия, когда связь была разорвана. А ещё — в зале собраний, когда оно чуть не выпило жизнь из Салли.

Она же по ведомой только ей причине звала Умертвие сейчас! И вряд ли оно ограничится одной только связью…

Но и сражающихся хэллоуинцев стало значительно меньше, ведь вместе с каждым поверженным падали наземь и его фантомы. Валентиновцы осмелели и рискнули выйти из Чёрного леса, чуждые этому миру, но стреляющие не в том направлении — в глазнице Бегемота торчала стрела именно с золотистым оперением. А хэллоуинцы по многолетней привычке их не трогали — слишком они были похожи на людей.

Повелитель тыкв с силой хлестнул по мечу Лича огненной лентой, свистнул Инфина и на скаку запрыгнул на его высокую спину, оставив противника непобеждённым — но и не победившим. Они ещё сойдутся, но сейчас важнее другое.

Джек сам не заметил, как попал в поле синтезатора фантомов, и его устрашающие копии верхом на волколаках с положенными задержками разбежались по бывшему тыквенному полю. Главное не запутаться самому и не забыть, где он настоящий… Джек запалил клинки — то же сделали и фантомы — и смертоносным фейерверком пронёсся по рядам нежити, неплохо их проредив. Мельком он успел заметить, что раненые хэллоуинцы отползают в сторону ворот — врагам стало не до них. Но механическое сердце словно закаменело, и Джек не мог больше откладывать. Он шепнул Инфину, чтобы помогал хэллоуинцам, и соскочил с его надёжной спины. Поблёкли и исчезли фантомы Повелителя тыкв, заглушённые расстоянием...

Джек чувствовал, куда надо идти, и на самом краю Чёрного леса он увидел Салли с остановившимся взором, бесчувственную Хельгамину и напряжённую Ясмину, которая, казалось, не могла сообразить, на руку ей то, что происходит, или нет.

А рядом завихрением воздуха парило Умертвие. Оно уже слегка светилось.

* * *

Умертвие впитывало в себя не силу связи — оно испивало саму Салли. Она просчиталась. Сейчас уже нет сил и времени что-то исправлять… Но инкуб всё врал — Джек рядом, он пришёл за ней, и от этого так тепло. Вот бы послать ему то последнее видение, может, оно что-то да значит…

Салли закрыла глаза и во всех подробностях вспомнила увиденное в пламени бузинной веточки, приложила руку к груди… Лицо согрело теплом — это Джек ещё пытался совладать с Умертвием с помощью Хэллоуинского пламени. Но струи огня пролетали сквозь это загадочное существо. Руки не могли его схватить. А оно с шипением втягивало в себя её энергию.

Салли почувствовала, как Джек встал между ней и Умертвием и с усилием приоткрыла глаза.

— Я дам тебе другую энергию, — услышала она его глубокий голос. — Гораздо больше.

* * *

Образы взялись словно из ниоткуда. Секунду назад он видел только отстранённое лицо Салли, а потом замелькали яркие картинки перед внутренним взором, словно в обратном порядке. Маленькая фигурка с рыжими волосами… Чёрный серп… Мерцающая нить связи… Сердца…

Совсем рядом просвистела златопёрая стрела, и купидон со взглядом зомби уже закладывал на тетиву другую. Джеку было не до того. Он наотмашь запустил в сторону стрелка небольшой огонёк — как раз хватит на его лук — но, видно, слегка промахнулся. Купидон со вскриком выронил лук и схватился за обожжённую руку. И почти одновременно с ним вскрикнула его психея, приложив к груди ладонь. Джек бы не обратил на это внимание, но марево Умертвия дёрнулось в ту сторону, словно не зная, к какому источнику ему приложиться. Связь… Джек вскинул голову. Много связей — которые могут быть разорваны.

Валентиновцев оказалось даже больше, чем уцелевших слуа. И они совсем не по-доброму теснили оставшихся хэллоуинцев, потому что те только защищались.

Джек рывком встал между Умертвием и Салли.

— Я дам тебе другую энергию. Гораздо больше, — громко сказал он. — Смотри! — он широким жестом обвёл поле. Салли позади открыла глаза. — Друиды не зря оставили тебя в городе, хотя я никогда не понимал почему. Так помоги же нам!

Умертвие задумчиво витало. Оживала за спиной Джека Салли, судя по судорожным вдохам.

— Разорви их связи! — властно договорил Джек и с хрустом сжал кулак. — Моранн не изгнал тебя в Великий раскол! Вспомни, что ты хэллоуинец!

Хэллоуинец… Друиды… Моранн…

— в первый раз Умертвие издало не шипение, не скрежет, а что-то похожее на вздох. Пробудили ли в нём что-то горячие призывы Джека, или оно вспомнило нечто другое… Оно резко развернулось и налетело на оторопевшего валентиновца с обожжённой рукой. Порыв ледяного ветра, жалобный крик — и купидон и обнявшая его психея оказались отброшены друг от друга. А Умертвие из сгустка мути превратилось в нечто более плотное, осязаемое, так что даже очертились контуры плаща.

Ошарашенные валентиновцы уставились на живого скелета, на шитую-перешитую женщину с нездоровым цветом кожи, на зловещее облако рядом с собой — как в первый раз увидели. Они снова в страхе обнялись, глаза смотрели осознанно и боязливо. Они выбыли из этой битвы.

— Я обойду с тобой весь потусторонний свет, но найду тебе новое косовище из Дерева дьявола! Я верну тебя в город! — пламенно обещал Джек. — Разорви их всех! Но только живых! — поспешно добавил он. Что там хотела сделать Салли — Джек понял, что не хочет этого. Пусть их связь остаётся неприкосновенной.

И Умертвие подчинилось. Оно с сухим шелестом сорвалось с места и понеслось сквозь паутину светящихся связей, только ему и видимых. Над полем встал многоголосый стон. А Умертвие светилось всё ярче — как восходящее солнце-тыква.

Ясмина дико распахнула посветлевшие глаза и до крови закусила губу клыком.

— Что ты натворил?! — она в отчаянии бросилась к Джеку и схватила его за плечи. — Что — ты — натворил?!

— Всего лишь разрушил идиллию «долго и счастливо»? — холодно предположил Повелитель тыкв, отцепляя от себя нежно-когтистые руки суккуба.

— Он же накажет меня! — на бледном лице был неописуемый ужас. — Я отпустила её! Я видела, что ты делал, и не остановила тебя! Он накажет!..

— Так беги, — Джек подошёл к Салли и обнял её. — Я тебя не держу.

— Ты не понимаешь! — Ясмина с силой провела ногтями по лицу, и на нём остались иссиня-бордовые полосы. — Он всё равно узнает и найдёт…

Но Джек внезапно всё понял. Она сама обмолвилась, когда искушала его предложением превратить Салли в суккуба. «У суккубов есть некоторые поблажки… Я же жива». И Валентин всегда загадочным образом был в курсе дел Хэллоуин-тауна. Ясмина связана с ним самим, с Владыкой сердец! Одни мысли, одни чувства, одна душа. Ей не скрыться от него никогда, только если…

— Разорвать вас… — Джек бы сам себя не услышал среди шума и криков.

Ты проявляешь к ней милосердие после всех её дел?

— ехидно уточнила тьма.

Но Джек уже высматривал Умертвие.

— Говори, быстро, где Зельдаборн, и тогда я разорву вашу связь, — велел он Ясмине. — И ты сможешь сбежать.

Та колебалась лишь несколько секунд.

— Ведьма привязана к дереву Валентина в Праздничной роще, — быстро заговорила она. — Он собирался уничтожить портал вместе с ней, она же сожгла нашу лавку… — и вдруг суккуб резко выгнулась вперёд, засипела и накрыла ладонями грудь — будто в спину ей вошла стрела. Глаза почти выкатились из орбит. А потом она упала на землю и сжалась в комок, исторгнув рычащий стон.

Джек рефлекторно подался вперёд к упавшей, но нет. Тысячу раз нет.

— Бери Хельгамину и летите в город! — сказал он застывшей Салли, которая не могла оторвать взгляда от скорчившейся Ясмины. — Я пойду за Зельдаборн и проверю деревья! Если он хотел их уничтожить, он придёт туда… Да лети же! — он почти силой усадил её на метлу и поднял Хельгамину с земли.

Та со всхлипом вздохнула, закашлялась и, наконец, очнулась. Из разбитого носа медленно вытекала тёмная кровь. Но ведьму занимало не это.

— Метла… — хрипло прошептала она. — Она цела! Она цела! — и неестественно быстро вскочила на ноги. И правда, её метла валялась поодаль, и на этот раз падение никак не повлияло на неё.

Салли подошла к Джеку и взяла его за руку.

— Полетим все вместе, — тихо произнесла она, заглядывая ему в глазницы. — Две метлы на нас четверых — чтобы быстрее вернуться.

Это было логично, но как же не хочется опять позволять ей лезть в пекло… Впрочем, он сам по неведомой причине не дал разрушить связь сердец, а значит, и за стенами города она не будет в безопасности, пока всё это не закончится.

Джек посмотрел назад. Валентиновцы ошалело озирались, плакали от страха и старались отодвинуться подальше от нежити. Бьющие без промаха луки валялись позабытые. Остатки Дьявольской охоты сбились в тесную кучу и наскакивали на хэллоуинцев. Те, когда их перестали донимать купидоны своими золотыми стрелами, успешно огрызались. Джек заметил издалека, что даже Бегемот встал, как ни в чём не бывало. Что ж, теперь у него в голове торчит трофейная стрела вместо топора — небольшая разница, может, поумнеет… Док, Мэр и Корыто по-прежнему сидели под защитой купола в катафалке. Но Джек не нашёл взглядом ни Валентина, ни Лича. Если не убить некроманта, нежить к утру возродится вновь, и так до бесконечности. А Валентин… С ним особенно хотелось горячей встречи.

Джек склонился над лежащей Ясминой.

— Где он?

В ответ чёрные глаза зажглись злым, упрямым блеском.

— Я и так совершила достаточно. Ты обещал…

— Ты полетишь с нами.

— Что?! — все трое: Салли, Хельгамина и Ясмина — воззрились на него с негодованием.

— Садись позади Хельгамины, — Повелитель тыкв и не собирался с ними спорить. Он уже всё решил, — Надо проверить, что ты не врёшь. И когда он придёт за тобой — я его там встречу.

Хельгамина хотела было возмутиться, что не посадит на свою метлу эту тварь, но Джек жёстко заметил:

— Как ты думаешь, куда испарился наш гость? Может, повидать твою сестру заодно с порталом?

Ведьма побледнела и неприязненно глянула на суккуба.

— Только не хватайся за меня.

— Очень надо, — буркнула Ясмина, поднимаясь. Боль, очевидно, уже отпустила её, хотя она всё ещё прерывисто дышала и держалась за грудь.

Так они и поднялись в воздух. Салли опустошённо притихла. Хельгамина молча правила, щурилась будто бы от ветра и играла желваками. А по лицу Ясмины скользили самые разные эмоции: страх, раздражение, гнев, злорадство, снова страх…

Вскоре эта странная кавалькада приземлилась в Праздничной роще, и сверху Джек заметил то, чего не видно было с земли. Роща увядала. Золотистый свет листьев словно запылился и уже почти не разгонял мрак, как раньше. Но суккуб не соврала: к дереву Валентинова дня действительно была привязана Зельдаборн. Около неё, покачиваясь, стоял зомби-скелет Боб. А из-за дерева вышли Лич и Валентин.

— Спасибо, Джек, что доставил мне моего суккуба, — Владыка сердец изобразил насмешливый поклон.

Ясмина соскользнула с метлы и безмолвно встала за его плечом.

— Что так долго?! — сварливо спросила Зельдаборн. — Я им тут устала зубы заговаривать! Особенно этому, — она с ненавистью взглянула на инкуба.

— Отчего же, они вполне вовремя, — живо поправил её Валентин. И извлёк из-за дерева нечто, что до зубовного скрежета напомнило косу Умертвия. — Да-да, — ответил он на немой вопрос Джека, нежно поглаживая гладкое чёрное косовище и мертвенно-бледное лезвие, — я нашёл полезным сделать себе такую же, хоть это и было непросто. Дерево дьявола напитывает любой металл такой разрушительной силой, что просто загляденье! — и не успел Джек ему помешать, инкуб плавным движением перетёк к дереву Рождества. — Топор — это недостаточно изысканно, — поморщился он.

Лезвие вошло в ствол так мягко, как будто древесина была плотью. Дерево ещё несколько секунд стояло, словно не решив, куда ему падать… и с нарастающим треском начало сокрушающее падение вниз. Дверь-ёлка с хлопком распахнулась, и из недр разрушенного портала вырвалось несколько сверкающих снежинок. Но они лишь тихо упали на землю и смешались с утоптанным грязным снегом.

— С Рождеством вас! — солнечно улыбнулся Валентин. — Прошу прощения, что с опозданием.

— Ты… — Джек даже осип от потрясения. Самая дорогая, подарившая ему чудо дверь в Рождество… Но он быстро пришёл в себя: на ладони мстительно заиграло Хэллоуинское пламя, и он уже почти дотянулся им до Валентина… Лич обрушил на него такой град резких ударов, что Джеку пришлось обратить Пламя в щит. А Валентин не спеша подошёл к следующему дереву.

— Ты был слишком любознательным, Джек, — отечески пожурил он. И рассёк надвое четырёхлистник на портале Святого Патрика. — Сидел бы у себя в Хэллоуин-тауне и, может, протянул бы подольше, — гулкий стон — и дерево распласталось ветвями по земле. — А может быть, и нет, — Валентин перекинул косу в другую руку и внезапно направил лезвие на Салли, которая незаметно пыталась пробраться к Зельдаборн. — Любовь делает вас уязвимыми, — изрёк он, и глаза холодно блеснули. — И в этом единственное преимущество мира, который я заполучил.

Джек забыл обо всём на свете: и про Лича, и про то, что Пламя защищает Салли от смертельной опасности… Прав ли был Валентин? Пламя распалось на искры — лишь на миг, чтобы собраться огненным жгутом и выстрелить по нему, ненавистному обладателю смертоносной косы… Лич с лёгкостью пересёк бывший огненный круг позади Джека и занёс меч.

* * *

Салли показалось, что всё происходит очень медленно.

Вот острие косы смотрит ей в грудь, но отчего-то она знает, что Валентин её не убьёт — с той же чёткостью, с какой рождались в её мозгу видения и сны. Медленно-медленно раскрывается рот Хельгамины в крике ужаса, её рука тянется к поясу, где привешен мешочек с Перечным порошком. Тягуче вопит привязанная к дереву Зельдаборн.

Опадает Пламя вокруг Джека, и он стремится на помощь ей, как всегда ей, такой вечно беспомощной, бесполезной, коронованной лишь неотступными злоключениями. Как там говорил Док? «Изначально дефектное создание»?

Ей в лицо летит струя Хэллоуинского пламени, точнее, не в неё, а в Валентина. Но тот выставляет вперёд мерцающую косу и рассекает Пламя надвое, как шёлковую ленту. Но Лич…

Салли видит, как Лич неслышно приближается к Джеку сзади. Ещё полвздоха — и даже её исцеляющее Пламя будет бессильно. Но оно нужно сейчас!.. Мелькают в памяти тоскливые часы тренировок в подвале их дома — ни разу ни искры… По её воле.

«Тебе надо научиться вызывать Пламя по своей воле. Я не всегда смогу тебя защитить».

А я теперь не могу защитить тебя!

Как это было там, в пещере Уги и Морока? Тоже лишь ответ на опасность. Всегда реагировать. Ждать, надеяться. Смиряться со своей слабостью. Быть не в силах помочь, спасти другого. Только себя — прихотью своевольной мощи Хэллоуинского пламени.

Но они же одно! Два огонька одного костра. Ты моё Пламя, а я твоё. Почувствуй… Проснись.

Время, словно желая наверстать упущенное, разогналось, как метеор. Лезвие уже не целилось ей в грудь, прямая угроза миновала, но Салли почувствовала это. И в следующий миг она зажглась — жарко и ослепительно, так что остатки ночи забились в густую темноту Чёрного леса. Маленькая ладонь лишь указала в сторону Лича, и с неё тут же сорвался язык Пламени и лизнул череп некроманта. Тот даже не успел подставить меч, упал на колени и обхватил дымящийся череп. А стремительно повернувшийся Джек рубанул по шее запылавшим кинжалом — но клинок прошёл сквозь дым и пустоту. Лич исчез. Окончательно умереть или восстановить силы — неизвестно, но теперь путь был открыт. Лишённый защитника Валентин впервые неуверенно отступил.

Пламя Салли затушил порыв ветра.

Догорела в покинутом доме бузинная веточка.

* * *

Мимолётная радость — у неё получилось! — растаяла, как снежинка на ладони. Пустое, словно фарфоровое лицо. Чужое лицо.

Салли не покачнулась и не упала. Но деревянная неподвижность придала ей сходство со статуей. Глаза смотрели безжизненно и слепо.

Джек кинулся к ней, но она лишь безучастно встретила его вопрошающий взгляд. А потом опять всё изменилось.

На поляну, пыхтя, выкатился катафалк. Мэр, сидящий за рулём, смотрел куда угодно, только не на суккуба. Корыто, наоборот, пялился во все глаза.

— Что у вас тут? — неприветливо осведомился Док.

Но Джеку было не до объяснений.

— Хватайте Салли и ведьм и прямиком в Хэллоуин-таун! — скомандовал он.

Финкельштейн покосился на павшие деревья, задержал пристальный взгляд на голубовато мерцающей косе… И наконец, увидел Салли.

— Что за чертовщина…

— Быстро! — прокричал Джек, отделив Пламенем хэллоуинцев от инкуба и его косы. Всех, кроме Зельдаборн.

Салли бы возразила. Но её тусклый взгляд был обращён в одну точку, и, когда Док схлопнул защитный купол и дёрнул её за руку, она податливо шагнула к нему. Мэр полез устраивать её в салоне да там и остался от греха (и от бывшей жены) подальше. Та только усмехнулась.

Хельгамина тоже хотела возразить. Но Док каким-то образом высунулся с сиденья по пояс, затащил её под купол и нажал на кнопку. Поле, против которого даже Хэллоуинское пламя бессильно, отрезало её от сестры.

— Я вытащу Зельдаборн сам, уходите! — полуобернулся к ним Джек. — Пусть все хэллоуинцы возвращаются в город! Мэр! Займите, наконец, своё место!

И как Хельгамина ни лупила Дока по лысой макушке, как ни пыталась обхватить толстую шею вылезшего из салона Мэра, катафалк медленно, но неумолимо удалялся, увозя ту единственную, которая своим голосом и руками могла отогнать тьму.

* * *

— Значит, двое надвое, — радушно оскалился Валентин. — Груда костей не в счёт, — он небрежно махнул свободной рукой на зомби-скелета. А призрачно светящееся лезвие коснулось Пламени и заискрило. — Выходи, — коротко бросил инкуб, перестав улыбаться. — А не то я вспомню, кто нанёс урон моему городу, — и он выразительно посмотрел на Зельдаборн.

Джек оглянулся. Катафалк шумел уже довольно далеко. Отсветы фар шарили по чёрным стволам.

Они доберутся… Док умный. Хельгамина тоже. Мэр… опытный водитель. Надо только дать им ещё немного времени.

Повелитель тыкв посмотрел сквозь Пламя на своих врагов и тоже оскалился.

— Ты уже знаешь, что ваша концепция «Долго и счастливо» самым досадным образом приказала долго и счастливо жить? — поинтересовался он с издёвкой.

Ясмина боязливо глянула на своего Владыку и неосознанно приложила руку к груди.

— Что ты имеешь в виду? — лицо демона окаменело. Он обратился к суккубу и прищурился: — Что он говорит, милая моя девочка?

— Загляни в меня, — обречённо сказала та и с усилием подняла на него огромные глаза.

С минуту Валентин пил горькие знания из её воспоминаний, а потом истошно завопил и с размаху ударил по лицу.

Ясмина упала и осталась лежать. Да, она, безусловно, знала, что так и будет. А Валентин уже приставил косу к груди Зельдаборн.

— Выходи, — ласково велел он Джеку.

Джек знал, что должен успеть. Ясмина отступит, а этот так называемый Валентин со своей косой всё равно не сможет противостоять Пламени… Наверное.

Он приготовился. Пламя заострилось с одного края… Но вдруг инкуб бросил ведьму, сорвался с места и схватил Ясмину за волосы.

— Искупай свою вину! — прорычал он. — Ты должна была заполучить его сразу, как только заявилась в Хэллоуин-таун! А теперь выпускай свои чары на полную! Используй плен суккуба.

— Но потом годы восстановления беззащитной… — залепетала Ясмина. — Почти как смерть…

Но Валентин только сильнее рванул её за волосы.

— Это приказ, — и он брезгливо отпустил блестящие чёрные локоны.

Она медленно распрямилась. Поймать прямой взгляд Джека ей теперь было так легко... Зря он перестал избегать этого взгляда. Из уголка глаза суккуба стекла слеза.

Я говорила, что мы ещё встретимся,

— мягко зазвучал в черепе её голос. -

Ты есть. Я есть. Теперь только мы.

Чарующий голос вытеснил остальные звуки этого мира.

Сладость без глотка свежего воздуха забила ноздри.

Бездонная ночь ворвалась в глазницы.

Пламя погасло.

_______________________________

*Сонгфики меня преследуют!) Это из песни Салли. Она, правда, переведена не близко к оригиналу.

Примечания:

Арт от Anariana

https://vk.com/wall230101_5174

Инкуб

Хэллоуин, как же тяжело писалась эта глава!.. Я еще и отвлекалась на другие тексты... И прошёл почти месяц, кошмар. В общем, до конца, скорее всего, осталось две главы. Ох. Поддержите меня, порой я впадаю в смутные сомнения, и мне кажется, что я разучилась писать и растеряла сюжетные линии... Дойдём до финала вместе!))

А 18-страничные главы не гуманно по отношению к самой себе, да! И к вам))