Антарес Блэк и ящик Пандоры (джен)

Блэк, накинув невидимость, спустился по узкой плохо освещенной лестнице, ведущей глубже в подземелья, превозмогая усталость и едва не навернувшись на последних ступенях. Следовало торопиться. План был отнюдь не прост и весьма амбициозен — провернуть задуманное за одну ночь должно быть совсем нелегко.

И для начала стоило взглянуть на проход, что свяжет настоящее и подставное место преступления. Тот находился почти на границе защитных барьеров и охранительных чар, установленных учителями, но, все же, немного поодаль. И не слишком близко к гостиной Слизерина. К счастью, за время, что пришлось потратить на дорогу, Блэк хотя бы успел прийти в себя.

Свернув за очередной поворот, он на секунду вынырнул из собственных мыслей и прислушался. Что-то было не так. Чужой настойчивый интерес на краю возможной чувствительности. Или ему кажется?

Нет, нет, в таких делах невозможно быть слишком подозрительным. Кто это? Профессора? Те бы сразу попытались поймать нарушителя. Призраки? Или кто-то еще?

Антарес спокойно дошел до конца длинного прохода. Скользнул за угол, а после рванул вперед, влетая в полуоткрытую дверь, взбежал по очень короткой лестнице и юркнул в широкую нишу, спешно накладывая на себя все известные ему чары отвлечения внимания. Выждал несколько секунд и росчерком палочки швырнул в крайний левый коридор заклинание имитации звука. Едва слышный, почти иллюзорный шорох движения отразился эхом от стен, удаляясь в нужном направлении. Юноша замер в укрытии и одними губами прошептал формулу преобразования. Самотрансфигурация — крайне непростая дисциплина. Но вышло сносно. Правда, доспехи, бывшие когда-то школьной мантией, получились с черным отливом. Горжет отчего-то оказался раскрашен облупившейся зеленой краской. Внимательный зритель, разумеется, разглядел бы и криво намалеванную змею прямо в его центре, и плюмаж из коротких человеческих волос на шлеме. Впрочем, сейчас не было времени, чтобы доводить что-либо до идеала.

Антарес застыл, почти не дыша и даже, на всякий случай, затормозив поток мыслей. В наполовину трансформированном состоянии это оказалось несложно. Бездушные железки ведь не дышат и не думают, правда?

Блэк даже не представлял, сколь верным было подобное решение. Стандартные дезиллюминационные чары для Оминиса Гонта никогда не были помехой. Иногда даже катастрофический изъян мог обернуться преимуществом, и слепота потомка Слизерина являлась одним из самых очевидных тому примеров. Яркий свет или полная темнота, отчетливо заметная фигура или прикрытый чарами, словно фиговым листом, силуэт в тенях — для человека, лишенного зрения, не было разницы. Отвод глаз и самотрансфигурация же работали по другому принципу и оттого оказались на удивление эффективны.

Антарес, впрочем, причин собственного успеха не ведал. Что не помешало его радости, когда спустя целую вечность он ощутил, что чужое тревожное любопытство больше не заставляет его нутро сжиматься от напряжения.

Он с трудом расколдовал себя (когда ты дракклова неподвижная ржавая железяка, не так-то просто махать палочкой), и лишь мельком в очередной раз пожалел об отсутствии в собственном арсенале мантии-невидимки. «Невидимость», даруемая подобной занимательной штукой, была бы более комплексной и универсальной. Однако стоили подобные артефакты очень прилично, изготавливались долго и сложно, и подобного чуда у него, естественно, не было.

Блэк осторожно выглянул из-за угла, на всякий случай попытавшись «обнаружить сокрытое» с помощью Ревелио, а после — парочкой менее стандартных чар. Похоже, чисто.

Он выскользнул из укрытия и быстро направился обратно к лестнице. Вынужденная задержка оказалась совсем не к месту — время на каждый этап плана было расписано поминутно, однако вход в тайный лаз, к счастью, был уже близко. Замаскирован тот оказался не слишком замысловато. Стоило потереть бронзовый держатель для факела, за долгие годы отполированный множеством студенческих рук и до сих пор не потускневший, как каменная кладка стены пришла в движение. Антарес мысленно фыркнул. Никакой фантазии: похоже, создатель этого «черного хода» просто скопировал принцип, используемый для двери, ведущей в Косой переулок из Дырявого котла.

Внутри было сыро и пахло тухлятиной. Классика, Мордред ее подери.

Совершенно очевидно, почему ход заброшен. Обвалы; весьма шаткие, прогнившие деревянные конструкции, поддерживающие своды, со следами неуклюжих ремонтных заклятий; глубокий провал в скользкой глинистой почве, через который переброшен полуразрушенный, держащийся на честном слове и паре почти выдохшихся чар мостик; невыносимый стойкий запах сырости, плесени, канализации и гниения… Ароматы на любой вкус. И как вишенка на торте — выход вел в совершенно небезопасную часть леса. Право слово, есть куда более комфортные и приятные пути из замка, чем этот.

Однако при некоторой удаче пройти по нему и не убиться было возможно. Если судить по собственному опыту. Спустя энное количество времени (а также несчетное количество мысленных упоминаний Мерлина, Мордреда, дракклов, чертей и противоестественных соитий всего этого бестиария), Антарес, аккуратно обмотав руку шарфом, с трудом расчистил от буйных лоз кровососущего плюща узкий проход. Мерзкий магический сорняк игнорировал отсутствие света, почвы и прочих, казалось бы, необходимых условий, мертвой хваткой цеплялся за стены и во тьме подземного лаза чувствовал себя весьма вольготно. Использовать Диффиндо Блэк посчитал неверным — в конце концов, если он хочет намекнуть заинтересованным лицам, что Прайс, потерявший палочку, прошел здесь, стоит уделить внимание деталям.

За сплетенными ветвями обнаружился тупик. Ну, разумеется… Когда-то давно кое-кто позаботился о том, чтобы глупые детишки не убились, выбравшись наружу. Судя по тому, сколь дилетантски наложены заклятия на преграду, это явно работа какого-то безымянного старосты. Чары уже ослабли, и доски, которые должны были стоять крепче иного камня, теперь можно выломать почти что голыми руками. Что кто-то отважный и слабоумный уже, разумеется, сделал, организовав узкую щель.

Блэк с трудом протиснулся в нее и выглянул наружу. В Запретном лесу было холодно, пахло сырыми осенними листьями. В воздухе буквально витало яркое ощущение недружелюбной настороженности. Широкие кроны, переплетенные ветвями, даже наполовину сбросившие свое летнее одеяние, все еще почти не пропускали свет. Лишь кое-где неожиданно яркие лунные пятна рассекали контрастными полосами глубокие тени. Сверху свисали неопрятные куски белесой паутины: издалека и при таком свете они были похожи на спутанные космы сумасшедшей старой карги. Пейзаж — мрачный, загадочный, будто нарисованный лихими штрихами туши — манил остановиться, зачарованно и одновременно опасливо вглядываясь в темноту. Что там в ней, внутри? Первобытный человеческий страх и не менее человеческое иррациональное любопытство.

Антарес сморгнул, с трудом отводя взгляд: у него еще будет время насладиться местными красотами. Главное, чтобы эти красоты не насладились им самим. Здесь, в этом месте, стоит быть осторожным.

Он достал маленькую фигурку метлы. Взмахнул палочкой, творя чары отмены и тут же подхватывая за древко транспортное средство, обретшее свой привычный размер. Вообще самостоятельно заклинать или как-либо трансформировать магические предметы не так-то просто, хоть и возможно. Легко нарваться на конфликт собственной магии и магии вещи, а потому занимаются этим обычно профессиональные мастера. Но Блэк предпочел рискнуть: для осуществления плана ему необходимо было иметь при себе достаточно много всего. В расширенном пространстве правого кармана его мантии нашли свой временный приют «одолженная» метла, веревка, парочка ингредиентов из класса зельеварения, некоторое количество иных мелочей на всякий случай, а также мешок из-под муки, который посчастливилось добыть из кухонной кладовки благодаря с помощи Тикки.

Школьная метла не отличалась скоростными качествами, но все же дала преимущество, существенно сокращая время на дорогу, что на данный момент было критичным. Путь Антареса лежал сначала в Хогсмид, а после, через Кабанью голову, сразу в Лондон. Дел было по горло.

В трактире оказалось довольно тихо, однако все еще многолюдно, даже несмотря на поздний час. В конце концов, половина здешней публики просыпалась не раньше обеда. Честный волшебник назвал бы их бездельниками, но сами они предпочли бы именоваться авантюристами, предпринимателями и ловцами удачи. Проскользнуть к камину, прикрывшись заклятиями отвода глаз и изменения внешности, не составило труда. Разве что пришлось особо постараться над тем, чтобы прибавить себе достаточно возраста.

А вот дальше начинался уже более сложный этап плана. После довольно рискованного ритуального колдовства в гостиной и вскрытии защитного барьера, все остальное на некотором контрасте могло бы показаться плевым делом. Но это было иллюзией. Дальнейший успех зависел от четкой координации собственных действий, в том числе и во времени, осторожности и… удачи. Блэк ненавидел полагаться на удачу. К сожалению, просчитать досконально абсолютно все было невозможно. Антарес, впрочем, отлично понимал это, что не мешало ему испытывать некую толику раздражения.

Лютный переулок, следующее место для обязательного посещения на сегодня, вопреки досужим пересудам кумушек (ни разу, естественно, даже близко не решающихся подойти к такому неприличному месту), на первый взгляд вовсе не выглядел мрачным логовом темных волшебников. Конечно, многие заведения здесь выглядели куда менее респектабельно и ярко, но лишь оттого, что совершенно не ставили себе цель завлечь всех праздношатающихся туристов разом и продемонстрировать собственную «зажиточность» всем и каждому. Однако те же владельцы «Белой Виверны», скорее всего, смогли бы выкупить как минимум несколько лавок, подобных преуспевающим «Сладкому Королевству» или «Флориш и Блоттс». Впрочем, далеко не весь «переулок» — а на самом деле, целый район, тесно упрятанный в свернутое пространство — состоял исключительно из заведений развлекательного и торгового толка. Имелись здесь и частные владения, лишь часть из которых принадлежала сомнительным личностям. В остальных проживали вполне обычные волшебники, как правило стесненные в финансах, ибо дома и аренда тут были куда дешевле, чем во многих колдовских поселениях.

Блэк, не снимая маскировки, свернул за угол и досадливо поморщился, обходя огромную лужу, разлившуюся прямо посреди дороги мутным маленьким морем. Он не был экспертом в незаконных делах, и представлял, как здесь все работает, скорее теоретически. Тем не менее, знания о нескольких любопытных местах, людях, их связях и взаимоотношениях друг с другом, походя почерпнутые из чужих мозгов во время поисков загадочного Харлоу, теперь могли пригодиться.

Наконец, отыскав нужную рассохшуюся дверь с полустертой табличкой «работаем круглосуточно, звоните трижды», он дернул за покрытую патиной цепочку, тянущуюся к язычку колокольчика под самой крышей крыльца.

Аптеки и зельеварные лавки в волшебном мире обычно закрывались часов в шесть, максимум семь вечера. В десять, если владелец имел помощников, а не просто сам стоял за прилавком. Но были и такие, в которые, коль приспичит, можно было попасть хоть среди ночи, если готов платить двойной, а то и тройной тариф за срочность. Для многих подобное, как ни странно, оказывалось все равно дешевле, чем визиты в Мунго во внеурочное время. А еще… еще тогда можно было попросить у хозяина что-нибудь особенное, не толкаясь среди других крайне любопытных посетителей.

Блэк успел заскучать, а после и вовсе подумал попытать счастье в другом месте, когда окошко в толстой дубовой створке со скрипом отворилось и изнутри донеслось хриплое бормотание вперемешку с руганью.

— Че надо? — голос владельца оказался столь же противно-скрежещущим, как и петли на входе в его заведение.

Антарес мысленно хмыкнул и вальяжно засунул руки в карманы, покачиваясь с пятки на носок.

— Фунт шоколада да яда в награду.

Дурацкий пароль.

— Открывай давай, дед, я от Кравеца. А то я те этот шоколад вместе с ядом в жопу запихну и посмотрю, как быстро ты бегать научишься, — лениво бросил он, намеренно коверкая чистый английский язык грубым уличным акцентом.

— Ладно, ладно, не кипятись.

Дверь наконец открылась полностью, и наружу высунулась лохматая седая голова. Заспанное морщинистое лицо, клетчатый красный шотландский плед, заставший, кажись, еще восстание Красавчика Чарли… Весьма добротные, начищенные до блеска ботинки с пряжками в виде золотых снитчей. Да уж, колоритный персонаж.

— Заходи уже, нечего тут торчать, — проворчал, меж тем, тот, и вяло махнул рукой.

Антарес уверенно ступил за порог, по-хозяйски оглядываясь.

Аптечная лавка изнутри почти не отличалась от других таких же. Почти. Котлы, реторты, вонючие ингредиенты. Фиалы, ряды зелий на полках, кривоватый стеллаж со специализированной литературой. Широкий прилавок с тусклой настольной лампой, какие-то малоаппетитные куски чего-то в крупных пыльных стеклянных банках за ним. Впрочем, почти сразу в глаза бросались и иные детали: огромный флаг с символикой «Грозовых Грифонов» во всю стену, подставка для книг в виде метлы, чернильница из темного стекла с золотыми вензелями «ГГ», сине-белый шарф в цветах команды, растянутый между двумя огромными вениками дурман-травы под потолком…

Определенно, ботинки со снитчами — это лишь цветочки.

Старик подслеповато сощурился:

— Что-то я раньше тебя не видел.

Антарес фыркнул и нагло ухмыльнулся:

— Я тоже тебя знать не знаю, дедуля, и узнавать не горю желанием. Ты явно из тех старых ворчливых пердунов, что свои мозги еще в семьдесят пятом пропили, да выкупить так и забыли, а? «Грозовые Грифоны», кажись, единственный раз тогда кубок взяли, а последние лет двадцать их иначе, чем поджаренными курицами, и не назовешь.

Дед поджал губы, явно с трудом борясь с желанием обложить по матушке «парня от Кравеца». На щеках его заиграли желваки.

Блэк склонил голову набок и насмешливо уставился ему в глаза.

Ты хотел бы гневно выплюнуть столько слов, но не можешь, а? Мудрость прожитых лет настойчиво советует тебе не лезть на рожон, когда дело касается людей, за которыми стоит определенное имя. Ну давай же, скажи!

— Не стоит рассуждать о том, о чем не имеешь понятия, юноша, — сухо бросил лавочник, — Грозовые Грифоны трижды надрали задницу испашкам, а после…

Окклюментная защита старика оказалась неплоха. Хотя неудивительно, учитывая специфику его торговли. Еще бы немного времени и гнева, совсем немного…

— Впрочем, не важно. Так зачем ты пожаловал? Что тебе нужно? Тебе… Или Кравецу? Уж точно не поболтать о старых-добрых временах.

— Конечно нет, дед, — Блэк подошел к прилавку, подхватил увесистую чернильницу, так удачно плотно завинченную, небрежно подбросил на ладони, — Ты и сам все знаешь, а? Не так много причин, почему я могу тут оказаться.

Слова, просто слова… Их можно интерпретировать как угодно, верно?

Старик с тщательно скрываемой злобой покосился на коллекционный предмет в руках незваного гостя.

Антарес мысленно подобрался. У него была нужда в определенных зельях и ингредиентах, которых не нашлось в Хогвартсе. И не было достаточного количества денег, чтобы эту нужду удовлетворить. Изначально он планировал два варианта развития событий: «путь хитрости» и «путь силы». Для первого желательно было иметь доступ к разуму лавочника, чтобы нигде не ошибиться и удостовериться, что задуманное вообще возможно. Такие персонажи на самом деле могут быть весьма опасны и непредсказуемы, ибо слишком часто ходят по грани закона. Второй предполагал банальное ограбление, если первый провалится, но Блэк уже сейчас видел, что это не самая лучшая идея. Слишком хорошая защита, оповещающие маркеры, настроенные на непростительные…

Он вновь подбросил чернильницу и чуть сместил ладонь.

Упс.

Осколки вперемешку с маслянисто-блестящей жидкостью разлетелись по полу. Лавочник резко потянулся к палочке, но, с огромным трудом смирив порыв, сгорбился и устало закутался в плед.

Попался! Эмоциональная дестабилизация, ловкое направление мыслей в нужную сторону и личное мастерство. Ох, а как тут интересно, в его патлатой голове! Кое-что куда заманчивей, чем представлялось изначально.

— Я заплачу к концу недели, — буркнул старик, — у нас был уговор.

— Был, да сплыл, — Антарес медленно подошел ближе, аккуратно переступая через потеки чернил. А после резко ухватил его за воротник, одновременно выкручивая другой рукой чужую правую кисть, все же успевшую сжать палочку.

— Что за срань у тебя в башке?! — рявкнул он, — Неужели ты думал, что уважаемого мистера Кравеца так легко обмануть, Юэн? Поныть о тяжелой жизни, поваляться на коленях… а потом — пуфф! Магия! Долги испаряются, как по волшебству!

Блэк не слишком хорошо представлял, кто такой этот злополучный Кравец, но был даже немного благодарен ему уже за то, что тот существует. Изначально он предполагал заполучить лишь несколько дорогих зелий по очень существенной скидке, воспользовавшись именем неизвестного бандита, но ситуация выглядела слишком удачной. Разве можно упустить такой шанс?

Юэн побледнел, ухватил свободной рукой его запястье у собственного горла. Какая ирония. Скорее всего зельевар мог бы запустить сценарий атакующих чар, понатыканных по всей лавке, всего парой слов. Но отлично понимал, что это ничего не изменит, только осложнит. Или он так думал. В данном случае это одно и то же, верно?

Антарес приблизил собственное лицо к лицу старика почти в плотную. А после клацнул зубами в дюйме от его носа и расхохотался. Тот панически дернулся от неожиданности.

— У тебя есть деньги, дед. И ты прекрасно это знаешь, — Блэк наконец отпустил воротник страдальца и демонстративно вытер ладонь о его рубашку.

Золото. Ты снял его в Гринготтсе кажется… сегодня утром.

Юэн отступил, почти отпрыгнул, тяжело дыша. Лицо его покраснело. Впрочем, надо отдать ему должное, достаточно быстро взял себя в руки. Поправил почти упавший на пол плед и пробормотал:

— Это на закупку некоторых… очень специфических ингредиентов. В следующей декаде планируются крупные заказы…

— Да-да, конечно, брехай больше. Эдак можно все что угодно оправдать, скользкий ты сукин сын.

Блэк выдернул палочку из кобуры, хлестко взмахнул. Старик вздрогнул, а после отвернулся, пряча злобный и одновременно напуганный взгляд. Антарес вновь рассмеялся, небрежно повертел оружие в пальцах, а после многозначительно осклабился:

— Кажется, у тебя есть племянник в Эдинбурге. Молодая поросль, неплохой зельевар. Думаю, он обоссытся от счастья, когда узнает, какое наследство ему привалило, а?

Юэн обошел прилавок, тяжело плюхнулся на стул и устало растекся по нему, словно клетчатый пудинг.

— Дайте пару дней хотя бы, пожалуйста! Завтра-послезавтра пара важных клиентов должны заплатить и…

— Завтра, послезавтра, через неделю, когда-нибудь, — жестко перебил Антарес, — нам ли не знать, как это бывает. Сегодня, гребаный ты ублюдок! Сегодня.

Он требовательно шевельнул палочкой, а после вытащил из кармана смятый, обтрепанный листок.

— И еще кое-что из этого списка. В качестве извинений.

Старик Юэн тяжело вздохнул.

Спустя десять минут Блэк вышел из лавки богаче на приличную сумму денег и с энным количеством недешевых, но очень необходимых зелий и ингредиентов в карманах. Он чувствовал, что ему хочется помыть рот с мылом, чтобы избавиться от помойного привкуса пародии на лондонский кокни. И не только рот, желательно еще и голову. Изнутри. Погружение на дно магического мира оказалось весьма специфическим развлечением.

Выход через Дырявый котел из волшебного свернутого пространства в обычную часть города, на самом деле, не был единственным. Это не афишировалось, но в одном из тупиков Лютного был свой «черный ход». Менее удобный и ведущий в непрезентабельные рабочие кварталы… Но именно туда и лежал сейчас путь Антареса.

Маггловский Лондон, как всегда, был сыр и холоден. Редкие и тусклые газовые фонари еле-еле освещали не слишком чистые мостовые, темные стекла окон глядели на Блэка с недоверием и осуждением, будто знали, зачем он здесь.

О да, дорогая столица. Торжественно клянусь тебе, что я не замыслил ничего хорошего.

* * *

Блэк, с облегчением сбросив, наконец, дезиллюминационное, зажег Люмос и отпустил огонек в свободный полет. Колдовать под чарами невидимости крайне неудобно, хоть и возможно, коль есть время на аккуратность. Он прошелся мимо рядов ржавых железных коек, всматриваясь в худые, бледные лица. Такие безмятежные… Какая ирония. Ни один из них не счастлив наяву так, как во сне. И никогда не будет.

Детские грезы пахли ароматом свежевыпеченного хлеба. Мягкого, сытного… Должно быть, в маггловском раю облака из белого мякиша, а?

Во сне нет голода. Во сне нет работных домов, где с самых малых лет за тяжелый труд можно получить лишь крышу над головой, ложку подкисшей каши, от которой еще сильнее заноет в желудке, а также унижение, бесконечное насилие… и ни единого пенни. Ни единого просвета в никому не нужной жизни. Только медленная и мучительная смерть от голода, от побоев, от мгновенно подрывающих здоровье занятий, за которые никогда не заплатят. Или смерть по прихоти взрослых, внезапно решивших, что в очередной раз стоит сократить количество ртов…

Может, попробовать наложить на детишек проклятие Вечных Грез? Отличный вышел бы подарок. Забавный в своей неоднозначности и извращенности. Добрые феи ведь так и делают. Приходят ночью и решают все твои проблемы. А способ — дело десятое, верно?

Антарес вздохнул и остановился. Увы, не время для реализации подобных шуток. Он сдернул с кровати в углу пыльный, траченый молью кусок сукна, видимо, долженствующий выполнять функцию одеяла. Медленно провел кончиками пальцев по лбу мальчишки, лежащего на самом краю, откидывая светлые кудри.

Похож. Заклятие поиска по заданным критериям и правда сработало. Надо же…

Блэк невольно тихо хмыкнул. Когда он был помладше, он полагал свою судьбу ужасной, жестокой и максимально несправедливой, лишь сильно позже осознав, что справедливости не существует вовсе. Абсолютно субъективная, не имеющая с реальностью ничего общего концепция.

Была ли его жизнь хуже, чем у этих маленьких магглов? У него, в отличии от них, есть образование, и очень хорошее. Есть статус, хоть и несколько сомнительный, и магия, долгое время казавшаяся еще более неблагонадежной, но все еще решающая немало проблем. Ему не приходилось драться за кусок хлеба на улице. И у него есть семья. Энтони, которому он с удовольствием намотал бы кишки на его собственную шею. Вечно отстраняющаяся мать, всегда поддерживающая мужа. Финеасу нет дела даже до собственных отпрысков, а уж племянник и вовсе только помеха. Сириус, эксцентричный Сириус, человек, обращающийся с ним, как с равным, но так умело закрывающий глаза, когда сам того захочет. Орион… глупышка, лишь копирующий самые худшие примеры взрослого поведения.

Другой семьи у него не было и никогда не будет. Вправе он ли воздать им по заслугам, переступив через труп каждого из них? Ни в коем случае. Сделает ли это с удовольствием? Вполне возможно.

Антарес огляделся, еще раз убеждаясь, что никто из маленьких жителей Дома призрения святой Елены не проснулся. Погрузить такое количество людей в глубокий сон, мало отличающийся от обморока, при том оставаясь невидимым и неслышимым — та еще задачка... Вполне выполнимая при наличии времени. Которого сейчас не было. Потому пришлось ограничиться только обитателями отдельно взятой комнаты, чтобы не тратить его попусту.

И пока что лишь с какой-то магглой вышла промашка — стоило юноше проникнуть внутрь, как он почти сразу едва не столкнулся со старухой, очень даже бодро ковылявшей к приоткрытой входной двери с вязальными спицами в одной руке и свечой — в другой. Карга бормотала что-то про клятые сквозняки, клятых проказников, клятую нечисть с улиц.... У него не было возможности ждать, когда она соизволит наконец вернуться и залезть под теплое одеялко. Чары приглушения звука, чары скользкого пола, Ступефай. Очнется и подумает, что просто ударилась головой при падении.

Блэк вытянул из кармана очередной зачарованный предмет. Встряхнул, чтобы расправить мятый комок ткани.

Что ж, безымянный мальчишка. Будем надеяться, что заклятия не подведут и ты не превратишься в мешок с костями. Мешок в мешке. Иронично.

Он, аккуратно придерживая затылок, подсунул руку под спину тощего безвольного тела на кровати. Накинул горловину на голову, натянул дальше, на плечи… Артефакт, точно голодный монстр, тут же втянул оставшуюся часть в ненасытное чрево.

Антарес плотно затянул веревку, завязывая получившийся куль, соорудил грубую лямку и перекинул получившуюся котомку через плечо. К счастью, благодаря чарам облегчения веса это оказалось несложно.

Не желая больше оставаться в этом доме, полном вони немытых тел и безнадежной скорби, он толкнул облупившуюся и рассохшуюся дверь и шагнул за порог, притворяя створку.

Впрочем, следующий шаг он сделать не успел. Что-то оглушительно громыхнуло, левое плечо словно резануло чем-то очень острым. Блэк дернулся и взвыл от неожиданности. Отпрыгнул, едва не запнувшись — совершенно бездумно, просто куда-то вбок. Укрыться в этой части коридора было негде.

Грохнуло снова, но в этот раз боли не последовало. Блэк, сжав зубы и привычно давя чувства окклюменцией, вновь сместился, спешно оценивая обстановку и накладывая вариации Протего одну за другой.

Быстрый взгляд выхватил впереди темный силуэт в свете Люмоса. Все, что успел заметить Антарес — тот сжимал в вытянутой руке какую-то вещь. Волшебный предмет?

Кто это? Очередной головорез Харлоу? Сейчас? Нет, он должен был почувствовать слежку! Или нет?!

Думать было некогда. Защита схлопнулась. Первая, вторая, третья… Все, что есть, одна за другой, вслед за громкими, похожими на маленькие взрывы, звуками, почти слившимися в один.

На втором этаже кто-то неразборчиво закричал, послышались голоса. Верно, чей-то сон был не так уж глубок. Проклятье. Нужно заканчивать, прямо сейчас, срочно! Не хватало еще в панике разбегающихся с места преступления магглов!

Времени обновлять защиту уже не было. Блэк, понимая, сколь сильно рискует, рванулся назад и снова вбок. Он на ходу с широким замахом швырнул серп режущего куда-то вперед и вниз, по ногам неизвестного. Громкий вскрик, глухой удар… Попался!

Антарес подскочил к источнику звука, на ходу колдуя оглушающее. Спешно нагнулся, схватил неизвестного за рукав, едва не застонав от боли в раненой руке, быстро вывел палочкой формулу трансфигурации. И тут же сунул пушистый безвольный комок, когда-то бывший человеком, в карман.

Наверху послышались осторожные шаги — давно рассохшееся дерево предательски заскрипело, выдав любознательного беднягу. Блэк тут же загасил Люмос и в несколько прыжков оказался у входной двери. Но в последнее мгновение обернулся. Темнота даст ему совсем немного времени… Репаро. Эванеско.

Он почувствовал, как лоб покрылся испариной, виски прострелило — словно разум, попытавшийся произвести непосильную работу, преобразовал фантомную боль в настоящую. В спешке заклинать объекты, не просто не наблюдая их в поле зрения, а даже не представляя в точности, что именно нужно чинить и чистить оказалось непросто.

Чары почти сорвались. Почти. Но все же спустя долю секунды Антарес ощутил, как магия, направляемая волей, искажает реальность. Он облегченно выдохнул и тут же скользнул в приоткрытую дверь, а после наконец наколдовал на себя Дезиллюминационное. Последовавшее за взмахом палочки чувство чего-то холодного и склизкого — будто яйцо, разбитое прямо над макушкой и стекающее по лицу — внезапно показалось неожиданно приятным и дарующим облегчение.

Блэк отступил в тень и уверенно направился прочь от злосчастного дома. Сейчас больше всего он досадовал, что не успел накинуть невидимость и погасить Люмос еще тогда, в самом начале, до боя. Что вообще зажег его — но под чарами ночного зрения неудобно было определять степень сходства… Какой глупый курьез! Впрочем… Если магглы сейчас не найдут ни тел, ни следов, лишь поскользнувшуюся, от страха, вестимо, старуху — то они наверняка спросонья подумают, что вся заварушка произошла не внутри, а снаружи. Где-нибудь прямо у них под окнами. И уж точно не захотят высовываться. Во избежание. А мальчишка? А что мальчишка? Сбежал, наверное!

Отойдя подальше, Антарес остановился под одиноким фонарем, наколдовал маглоотталкивающее на область и чары незаметности на себя, несмотря на то, что переулок был пустынным. На всякий случай. Хватит с него внимания на сегодня. А после наконец с шипением выпутался из левой части сюртука и расстегнул рубашку. В тусклом желтоватом свете кровь казалась почти черной. Боль, с трудом запертая в дальнем уголке сознания, приглушенно скулила, не давая забыть о себе.

Увы, времени на отдых не было. Диагностические чары не выдали ничего по-настоящему серьезного — явно задело по касательной. Очень неприятно, но не смертельно. Потому Блэк наскоро очистил рану и наложил бинты с помощью пары привычных заклинаний.

И только после этого вытянул за шкирку кроличью тушку из безразмерного кармана.

Мда, трансфигурация человека впопыхах — тот еще источник забавных анекдотов.

У зверька были человеческие уши, а пятки почему-то оказались вывернуты вперед. Удача, что он хотя бы жив… Особенно после пребывания в расширенном пространстве. Безопасней конечно было бы также сунуть его в волшебный мешок, на том хоть есть стабилизирующие руны. Впрочем, какая разница, все равно времени на это не было. Да и тара ограничена по объему.

Антарес взмахом палочки отменил заклятие. С любопытством уставился на тело в полицейской форме, и тут же удивленно выругался, скривившись. Серьезно, он с сражался с магглом?!

Но это кое-что объясняло. Этот блюститель порядка пришел не конкретно за ним. Поэтому не было ни ощущения чужого направленного внимания, ни вредоносных намерений.

Но за кем тогда? Или зачем? Не то, чтобы это существенная информация, но… Блэк не смог сдержать любопытства.

Простец заворочался, пытаясь прийти в себя и осознать, что именно с ним произошло. Мутный взгляд блуждал, выхватывая знакомые детали, но они никак не хотели складываться в понятную картинку. В хаосе заячьих и человеческих мыслей, рождающих фантасмагорические образы, уцепиться за главное оказалось непросто. Однако возможно.

Наконец, сопоставив кусочки чужих воспоминаний, похожие на мятые обрывки позавчерашней газеты, разлетевшиеся по ветру, Антарес хмыкнул. Глупое стечение обстоятельств, комедия, да и только. Констебль Оливер Баркли ухлестывал за одной особой, работницей маггловского приюта. Администрация богоугодного заведения не слишком поощряла подобные связи работниц с молодыми людьми, потому эта парочка встречалась тайно. Ночью, разумеется. А сегодня все пошло наперекосяк. И храбрый, но суеверный бобби, увидев в окне неестественно-мертвенный голубоватый свет Люмоса, отринул страх и полез внутрь, спасать свою возлюбленную. От нечистой силы, угрожающей ее непорочной душе, разумеется. Далее он наткнулся на бессознательную старуху в коридоре, что только укрепило его подозрения… У страха глаза велики, потому то, что случилось после, оказалось лишь закономерным итогом.

Еще одна иллюстрация неприятной истины: сколь хорошо бы ни был продуман твой план, учесть каждую деталь невозможно. И рано или поздно все повиснет на волоске… просто из-за неудачного стечения обстоятельств. Ирония судьбы.

Антарес махнул палочкой, накладывая на маггла Петрификус. От досады заклятие вышло сильным, даже слишком. Скорее всего, невезучий констебль еще несколько дней будет иметь проблемы с управлением собственными конечностями. Впрочем, это не имело значения…

Антарес, меж тем, бросил взгляд на то, что поначалу не привлекло его внимания. В правой руке человек все еще сжимал предмет, очевидно, и являвшийся его оружием. Блэк присел на корточки, аккуратно разжал чужие пальцы и извлек… револьвер? Кажется, простецы это так называют. Огнестрельное оружие.

Он повертел в руках трофей. Забавная вещица. Никакой магии, а дырявит людей не хуже иных боевых чар, если они не успеют поставить защиту, конечно.

Антарес на всякий случай наложил Арресто Моментум на средство причинения вреда ближнему своему и сунул маггловскую игрушку в карман. Можно будет полюбопытствовать на досуге. А сейчас важнее кое-что другое.

Как насчет практики для юного обливиатора?

Спустя несколько минут Блэк небрежно переместил тело чарами подальше с дороги, в удобно подвернувшийся закуток, и направился прочь из Лондона, обратно ко входу в Лютный.

Второй этап плана завершился почти удачно, хоть и не без эксцессов. Удачно для него, конечно же.

* * *

Лес встретил его равнодушием и вновь пробирающим до костей осенним холодом. Чары ночного зрения искажали восприятие, мир казался серым и плоским, будто картинка из нескольких слоев картона. Близкие оттенки сливались в единую серую массу.

Антарес остановился на поляне чуть поодаль от входа в подземный лаз, ведущий в Хогвартс, но не слишком далеко. На всякий случай проверил местность. Никого. Поставил сигнальные чары. И только после этого скинул мешок и развязал горловину. Вытряхнул — иначе и не скажешь — тело безымянного мальчишки. Вышло не очень аккуратно: тот заворочался, застонал и распахнул глаза, уставившись на похитителя непонимающим сонным взглядом. Но, неожиданно быстро сориентировавшись, тут же попытался отползти подальше и даже почти умудрился вскочить на ноги. Блэк успел вскинуть палочку и угостить строптивую жертву Петрификусом. Несчастный рухнул как подкошенный.

Антарес подошел ближе, склонил голову набок, оглядывая неподвижную фигуру.

— Сейчас я тебя освобожу. Сделаешь то, что я скажу. Попытаешься бежать — переломаю ноги, — скучающе бросил он, — Это ясно?

Маггл, разумеется, не ответил.

Лишь только получив контроль над телом и поднявшись, мальчишка закономерно вновь попытался сбежать. Ужас, охвативший его, не оставил места трезвому рассудку. Антарес раздраженно выдохнул сквозь зубы.

Угрозы, не подкрепленные действием, порой лишь сотрясание воздуха, да?

Быстрый росчерк палочки: костедробильное и Силенцио. У Блэка не было настроения слушать чужие вопли. Сегодня это вовсе не горячило кровь. Все происходящее было… досадной необходимостью. Не более.

— Теперь ты соизволишь слушаться? — заметил он, одновременно легонько касаясь легиллименцией чужого разума, чтобы притупить боль и страх.

Маленький маггл, скрючившийся на ковре прелых листьев, изобразил нечто похожее на судорожный кивок и всхлипнул. Мысли его были как открытая книга. С картинками. Наполненная страшными, темными сюжетами, что один за одним рисовало буйное воображение.

Антарес порылся в безразмерном кармане, вытащил плотно упакованный сверток и бросил на землю.

— Надевай.

Играть в куклы, пытаясь натянуть штаны на безвольное тело — нет уж, увольте, времени и так мало. Лучше уж будущий мертвец все сделает сам. Сломанная нога чуть замедлит процесс, но не слишком, если контролировать его боль.

Юнец бросил на него злобный взгляд. Но все же с трудом сел, дрожащими руками размотал плотную ткань. Неуклюже вытряхнул мантию с гербом Когтеврана, брюки, рубашку, галстук, обувь…

Соленые капли текли по все еще по-детски пухлому лицу, смешиваясь с грязью и сквозь искажения ночного зрения виделись скорее еле заметным замысловатым узором. Впрочем, чужие рыдания Блэка заботили сейчас меньше всего. Он давным-давно на собственном опыте уяснил, что слезы — самая бессмысленная штука на свете. Как и жалость. И к любому другому, и к себе самому…

Мальчишка наконец справился с процессом переодевания. Теперь он сидел, привалившись к стволу ближайшего дерева, и исподлобья сверлил похитителя злобным взглядом затравленного зверька. Разумеется, происходящая чертовщина все еще пугала этого ребенка до усрачки. Но он был приютским ребенком. И за свою короткую жизнь уже привык бить или бежать. Этот парнишка сейчас явно хотел бы высказать многое — и совершенно нелицеприятное. Потом взмолиться о пощаде. Засыпать вопросами о собственной судьбе. И снова улучить момент, чтобы смыться… К счастью, Силенцио и сломанная нога не давали ему возможности сделать ни то, ни другое.

Антарес критически оглядел его. Нос разбит при падении. К мантии прилипли сухие листья и мусор, галстук не завязан и болтается на шее мятой тряпкой. Брюки уже в какой-то грязи. Идеально.

Одежда имела значение. Он, к счастью, даже еще до того, как план оформился в его голове окончательно, догадался попросить Тикки принести ему некоторые вещи Прайса из прачечной. У личных эльфов существовали свои ограничения в школе, но учитывая, что когтевранец покинул мир живых, их легко удалось обойти.

Кроме того, что было бы странно, если бы авроры обнаружили тело «Саймона», укутанное в маггловские тряпки, была еще одна причина. Блэк (спасибо мистеру Шарпу) кое-что знал о том, как можно найти конкретного человека. Зелья на крови — самый действенный способ. Но он отпадает: вряд ли у кого обнаружится специально припрятанные пара капель, принадлежавших неудачнику-когтевранцу. По волосам, ногтям и прочему подобному искать сложно — нужны самые свежие и точно принадлежащие предполагаемой жертве. И поди разберись еще, где чье в гостиной, в которой живет столько народу.

Нет, скорее всего, первым делом будут пытаться использовать личные вещи. Классическая связь: предмет и его обладатель. Концепция принадлежности. Минусы — маленький радиус обнаружения. То есть, все равно придется прочесывать замок и окрестности. Конечно, есть и другие варианты, но они сложнее и далеко не всегда надежнее. Потому с очень высокой вероятностью поначалу прибегнут именно к этому, что преподаватели, что авроры.

Впрочем, это дело будущего. А сейчас осталась, пожалуй, самая опасная часть плана. Антарес вынул из кармана флакон — один из тех, что «приобрел» у старика Юэна и мешочек и еще одним ингредиентом. «Настойка храбрости» на концентрированной слизи флоббер-червя. Не слишком эффективная и довольно дешевая. Однако если добавить туда пыльцу фей, действие его усилится кратно. Кустарный, но очень популярный способ в среде детишек, не задумывающихся о побочных эффектах.

Блэк откупорил стеклянную тару, зачерпнул горсть мерцающего порошка и щедро сыпанул в горлышко. Невесомые пылинки, наполовину просыпавшиеся сквозь пальцы, взвились в воздух, замерцали в лунном свете.

— Пей, — он сунул флакон под нос мальчишке.

Тот панически замотал головой и попытался отползти. Антарес мог его понять. Зелье храбрости воняло так, что добровольно влить его в себя его мог бы только очень храбрый человек.

— Пей, — жестко повторил он, — Или мне еще раз объяснить правила? Если ты хочешь по-плохому, я могу это организовать…

Юнец, поджав дрожащие губы, протянул руку. А после стремительным движением выхватил фиал из пальцев Блэка и раздавил хрупкое стекло. Дурно пахнущая жижа тут же вылилась наружу, пачкая землю, мантию и брюки пленника. «И что ты будешь делать теперь, отродье Сатаны? Накажешь меня? Это стоило того!» — буквально кричал его взгляд.

Антарес мимолетно улыбнулся. Так даже лучше. И… Все-таки кое-чем этот мальчишка был похож вовсе не на Саймона.

Вся боль, собранная и частично подавляемая до этого момента, обрушилась на строптивца. Тот скрючился, судорожно хватая ртом воздух. Блэк поморщился. Этот маггленыш был меньше, чем никем. Оттого измывательство над мелким простецом не могло принести ни радости, ни удовлетворения. Просто… просто он терпеть не мог, когда его не воспринимают всерьез. Глупо.

Антарес вздохнул, достал еще один фиал из кармана, точно такой же. Не хочет сам — ладно. Принудительно заливать что-то в глотки людям под Петрификусом он уже потренировался на Прюэтте. Теперь действительно стоило поторопиться, еще сильнее, чем раньше.

Когда дело было кончено, Блэк отошел от пленника, наложил на себя чистящие и отталкивающие грязь чары. И еще сильнее ослабил заклятие паралича. Со сломанной ногой будущий мертвец далеко не убежит, а магия помешает ему даже встать. Но лучше, чтобы он хотя бы дергался в процессе. Так будет… правдоподобнее.

— Предполагаю… — медленно произнес он, — возможно, мне стоило бы попросить у тебя прощения за то, что скоро произойдет. Но я не буду. Жизнь жестока и несправедлива, а самое несправедливое, что в ней вообще может быть — это собственная смерть. Однако каждый из нас умрет, рано или поздно. В масштабах вселенной время и вовсе неважно. И ни один человек не властен над тем, как и когда это произойдет, если он не самоубийца, конечно. Это называется «обстоятельства непреодолимой силы»: они по-любому случатся и уничтожат тебя, невзирая ни на какие ухищрения, не важно, маг ты или маггл, хорошо или плохо себя вел... Обложись ватой, пей укрепляющие зелья, будь вежливым и послушным мальчиком, не рискуй понапрасну, ходи в церковь по воскресеньям и плюй через плечо при виде черных кошек, но ты все равно в любой момент можешь подавиться косточкой. Это отвратительно. Но так есть. Считай меня просто обстоятельством непреодолимой силы.

Блэк не стал упоминать о нюансах. Невозможное возможно. Границ не существует. Ни у кого еще не получилось по-настоящему обмануть смерть, но это не значит, что Антарес Блэк не станет когда-нибудь тем, кто сможет.

Мальчишка замер, окончательно осознав, что за участь его ждет. В глазах его застыл ужас и истовая ненависть. Ему, очевидно, были безразличны философские беседы. Антарес внезапно понял, что так и не узнал его имени. Пожалуй, он не хотел знать.

— Знаешь, что забавно? — пробормотал он, накладывая на собственную обувь заклинание сокрытия следов, и парой взмахов палочки убирая все, что уже успел натоптать до этого, — Флоббер-черви — безобидное составляющее зелья храбрости. А еще — любимое лакомство акромантулов. В здешнем лесу больше не найти ни одного червя. Вывели подчистую. А от пыльцы фей эти пауки и вовсе дуреют. Чуют издалека. Ты, конечно, совершенно не понимаешь, что это значит. А стоило бы.

Летучая мерцающая субстанция, просыпанная при приготовлении зелья храбрости, уже распространилась по всей поляне. Выглядело великолепно. В антураже Запретного леса — даже сказочно. Кто бы мог подумать, что эта безобидная красота, чей свет — но не эффект — угаснет уже через пару минут, на самом деле смертельно опасна… Антарес заметил, как по тому клоку паутины, что болтался почти у него под носом, деловито прошествовала вереница восьминогих малюток. Значит, скоро здесь будут и другие. Те взрослые особи, из-за которых этому виду присвоили класс опасности в пять иксов.

У пауков — а акромантулы, хоть и волшебные, но пауки — внешнее пищеварение. Эти твари приползут сюда, чтобы заняться приготовлением ужина, а потом уйдут, оставив его вариться в собственном соку в коконе. И вернутся лишь после, высосать питательную массу. Они с радостью замотают в паутину и пропитают ядом безымянного приютского сироту, приправленного лучшими изысканными специями… И, что самое удобное, вскоре опознать его можно будет лишь по когтевранскому галстуку, ошметкам мантии да клокам светлых волос.

Количество невинно умерщвленных мальчиков на моей совести — плюс один. Интересно, каков будет счет к окончанию Хогвартса?

Антарес снова сунул руку в карман, на всякий случай проверяя, на месте ли еще одно зелье, гораздо дороже того, что было изведено на «Саймона». Он искренне надеялся, что оно не пригодится. Пора было убираться отсюда. Скоро здесь станет крайне небезопасно…

Но стоило Блэку сделать шаг прочь с места преступления, как он почувствовал… неладное. Сигнальные чары сработали. Он резко обернулся, пытаясь быстрым взглядом определить опасность. Неужто акромантулы все-таки добрались так быстро? Выход из подземного лаза на самом краю их охотничьей территории, далеко от гнезда, они не должны были… А, вот оно что.

Мордред и Моргана, только этого не хватало! Возможно, встреча с гигантскими пауками в данных обстоятельствах была бы даже предпочтительней.

На противоположном краю поляны стояли… кентавры. Уже нацелившие свои огромные луки на одну сомнительную личность, занимающуюся, разумеется, чем-то также крайне сомнительным посреди леса в еще более сомнительное время суток. На исходе ночи, то бишь. Черт. Антарес поджал губы, давя готовые вырваться изо рта ругательства.

— Волшебник! — голос у человекоподобной лошади оказался гулкий и звучный, — Брось палочку на землю и оттолкни ногой.

— Или что? — сквозь зубы процедил Блэк. Мысли в голове неслись вскачь, ладони похолодели, а кровь застучала в висках.

Свидетели — это плохо. Нет, это очень плохо. Сколько их здесь? Раз, два… Семеро. Палочка все еще в руке. Но шевельнись — нашпигуют стрелами. Значит, нужно успеть поставить очень мощную защиту, даже несколько, не дернув и пальцем, пока они болтают. У них наверняка артефактные наконечники, что пройдут через обычные барьеры, как нож сквозь масло. Сложно. Но возможно. Высший уровень невербального колдовства с использованием концентратора.

Магия подкатила к горлу, мешая дышать. Легла на плечи. Стекла по руке вязкими каплями.

— Не делай вид, что не понимаешь, что происходит, волшебник, — недовольно ответил тот кентавр, что стоял справа. Длинные волосы его струились по плечам черными ручейками, и впрямь напоминая гриву, — или ты браконьер… или пришел сюда с иными недобрыми целями. Иначе зачем тебе этот маленький человеческий детеныш, которого ты так небрежно бросил под деревом? Собирался ловить на живца какую-нибудь тварь? Ты…

Ну почти, говорящая ты конина. Отсутствие форменной мантии, возрастная иллюзия… Выводы и впрямь напрашиваются.

Виски заломило, в глазах потемнело от напряжения. Кончики пальцев правой руки ощущались кусками льда. Голоса кентавров будто отдалились, эхом отзываясь в мозгу. Собственная сила, сочащаяся сквозь палочку, неохотно гнула реальность в нужную сторону.

— Белус, хватит болтать. Оружие, колдун! — резко перебил своего собрата еще один, самый крупный из стражей леса, — или я стреляю, тупая ты башка. В этом лесу и с теми, и с другими у нас разговор короткий, не будь я Руэдхри Дей. Десять секунд.

Антарес замер, судорожно соображая. Магия незаметно сплела уже второй защитный кокон вокруг хрупкого человеческого тела. Но этого было недостаточно. Временное решение.

— Я… Нет… Вы все не так поняли! — сдавленно зачастил Антарес, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более жалко. Ему даже почти не пришлось притворяться. Выталкивать слова через рот сейчас было тяжело, — Это мой брат! Он упал с высоты и переломал кости, и я тащил его чарами, но мы заблудились, но я хотел взлететь и поискать дорогу, но он не удержался бы на метле, и я… я не браконьер! Не надо меня убивать! Помогите! Пожалуйста… Я могу…

Будь их воля, этот волшебный народец понаделал бы во мне дырок сразу, как увидел, даже не вступая в диалог. Но люди приучили их, что за убийство волшебников все же порой приходится платить собственной кровью. Нужно только заронить в их разум еще больше сомнений, хотя бы ненадолго.

Рассказ Блэка был путанным. Впрочем, его целью не было убедить кентавров. Лишь сбить с толку и задержать. Краем глаза он заметил, что безымянный мальчишка безмолвно задергался, попытавшись под шумок уползти в кусты. Тщетно.

— Сомнительно, — скептично заявил поименованный Белусом, — Твой рассказ не вызывает доверия. Однако мы не дикари. Если ты сложишь оружие, мы сможем поговорить спокойно и выяснить правду, а после…

— Нет, — коротко прервал речь миролюбивого кентавра еще один. До сих пор он молчал, лишь мрачно наблюдая за перепалкой.

— Одхан!.. — в голосе Белуса послышалась досада.

— Ты не видишь? — меж тем с отвращением продолжил тот, — Смотри. И смотри внимательней. Вглядись в его тень. Она заслоняет небо и гасит звезды. Одну за другой. Этого не должно существовать. Это должно умереть здесь и сейчас.

Секунда молчания длиною в вечность.

— Что ты такое?! Ты…

Белус вновь не успел договорить. Росчерк режущего заклятия разворотил его торс почти до позвоночника. Площадные заклинания, боевую трансфигурацию и специфические чары Антарес пока что отложил на самый крайний случай, все еще надеясь оставить место преступления чистым, потому начал с классики.

В то же мгновение пять стрел, моментально сорвавшиеся с тетивы, разорвали защитное поле и опали под ноги Блэка. Последняя почти достала — запуталась в мантии.

Антарес, пользуясь появившимся наконец крошечным окном возможности, отскочил, шмыгнув за широкий ствол ближайшего дерева, взмахом палочки и парой слов быстро восстановил хотя бы один усиленный барьер. Спешно наколдовал простую вариацию Протего в паре десятков футов от себя — по кругу, на уровне лица, шириной всего в пару локтей. Такое не сможет защитить от зачарованной стрелы. Зато не требует усилий и абсолютно невидимо. Кентавры — чертовы лошади. Когда на тебя несется лошадь, столь сильно превосходящая тебя по весу — это смертельно. Если что-то ее не остановит, конечно.

К сожалению или счастью, копытный народец прекрасно знал подобную уловку. И именно потому, сражаясь с волшебниками, почти никогда не использовал собственное преимущество массы и скорости, зная, что это может быть чревато, а расстреливал противника издалека. А еще они неплохо видели в темноте, хоть и заметно хуже, чем днем. Увы, ночь не станет им по-настоящему непреодолимой преградой. Лишь помехой.

Антарес закусил губу. Счет шел на секунды, нет, доли секунд. Соображать нужно было очень быстро — от верной тактики зависел успех.

Будет очень плохо, если кто-нибудь из них сбежит, да, Блэк? Например, за подмогой? А ты уверен, что одолеешь шестерых? Правда? С этим тоже нужно что-то делать. И у тебя есть ответ. Лес. Старый волшебный лес. Что, если попытаться сделать его союзником? Опасное колдовство, конечно опасное, но когда, если не сейчас?

Древняя магия отозвалась охотно, будто только этого и ждала. Будто уже была там, где нужно: в его палочке, в его разуме, в его воле. Сосущая пустота в сердце ширилась, холодным ядом распространяясь от пяток до подбородка, растекаясь по венам. Ему нужно совсем немного времени…

Времени ему не дали. Очередная стрела прилетела совсем не с той стороны, с которой ожидалось, защита схлопнулась, печальным звоном порванной струны отдавшись в сознании. Антарес чуял намерения противников и представлял, откуда исходит опасность — спереди, достаточно далеко. И только что один из них обошел его с фланга за считанные мгновения. Кентавры имели свои козыри в рукаве.

Он тут же обернулся, скользнул вперед и вбок, чуть меняя диспозицию, прижался спиной к дереву. Молча швырнул костедробильное, связку из Ависа и мощного площадного Арресто Моментум куда-то в темноту, туда, откуда прилетел снаряд, усилием воли заставив каждое из них загасить демаскирующий луч. Стая птиц, материализовавшаяся из воздуха, клекоча и хлопая крыльями, взмыла ввысь и устремилась по направлению к противнику. Послышался тихий вскрик — и тишина. Задел!

Поставить новый барьер он не успел. Еще одна стрела буквально пришпилила его левую ладонь к стволу. Зачарованный бронебойный наконечник вошел в тело столетнего исполина целиком, безжалостно разрывая волокна, словно те были простым хлебным мякишем. Антарес жестко прикусил язык, чтобы не заорать.

Терпи, мать твою, или ты не Блэк?! Не смей обнаружить себя и для всех остальных.

Он, с трудом превозмогая боль, наконец прошептал формулу еще одного, нового защитного заклятия, широким, мощным Депульсо запустил в сторону предполагаемого противника, самого ближайшего и представляющего наибольшую опасность и добавил Глиссео. Чары, усиленные древней магией, получились загляденье — сильные, с очень обширным действием.

Поиграем в «корову на льду», а? Попробуйте-ка теперь подобраться ко мне по невероятно скользкой земле, ублюдки копытные!

Ответом ему был треск веток и приглушенная ругань. Кто-то и правда упал. Бальзам на душу.

Маленькая пауза между атаками... То, что нужно. Сейчас или никогда. Антарес, тяжело дыша, откинул затылок назад, уперев в теплое дерево, с трудом борясь с желанием просто сползти на землю. Спешно накинул чары невидимости. Обломал древко стрелы у самой ладони, не пытаясь пока высвободить руку. Зримое, физическое подтверждение насильственного единства человека и растения сейчас было удивительно к месту. Это должно облегчить слияние…

Он закусил губу. Кровь сочилась из раны на руке, ручейками стекала в ложбинки коры, проникая все глубже, в мякоть древесного тела, и впитываясь без остатка. Кровь — и магия. Холодная, тяжелая, древняя. Древнее людей и кентавров, древнее этого леса, этой земли. Магия, нарушающая законы. Магия, скрепляющая основы. Блэк не услышал — почувствовал — как чаща зашелестела, заскрипела. Застонала. У нее не было разума. Но была воля. Темная и подавляющая, она была равнодушна что к людям, что к иным разумным, и сотни лет лишь насмехалась над их жалкими колдовскими потугами подчинить стихию и природу, поставить ее себе на службу… Но не сейчас.

Сила Запретного леса пасовала перед иным, более фундаментальным колдовством. Найди способ воздействовать на нижние кирпичи башни — и все остальные зашатаются под твоим давлением. Даже самые крепкие.

Он почувствовал, как вместе с кровью его боль растекается по поляне и дальше, за ее пределы. Как разум уплывает, мысли становятся вязкими и зелеными. Как ветви обращаются продолжением его рук, и сотня вороньих зрачков, черных обсидиановых бусин, становятся его глазами. Как едва заметно дрожит паутина и все ближе шуршат еловые иголки под мохнатыми паучьими лапами, и совсем близко — но еле слышно — под чужими копытами.

Вскрик и звук падающего тела, придушенный хрип. Антарес точно наяву ощутил теплую кровь — на лице, на языке, она словно заливала все его тело, стремительно пропитывая мантию. Нет, нет, это ковер прелых листьев вбирает в себя вытекающую из умирающего существа жизнь. Почти черную в свете луны жидкость, хлещущую из яремной вены. Один четвероногий оступился, споткнувшись о будто совершенно ниоткуда взявшийся корень. Не удержал равновесия, наткнулся на так неудачно подвернувшийся острый обломанный сук, да прямо горлом. Откуда он тут взялся? А почему бы ему тут не быть, а, Одхан? Случайности не случайны.

Приятный хруст костей, затихающий вопль. У кентавров свои секреты. Дурак тот, кто считает, что их магия — лишь предсказания да зачарованные стрелы. Если захотят и приложат усилия, в лесу эти существа могут перемещаться почти неслышно и очень быстро на короткие расстояния. Темные тропы — вот, как они это называют. Счастье еще, что наколдованное вначале боя простейшее круговое Протего сбивало и не давало появиться прямо под носом. Руэдхри Дей сделал шаг, формируя путь. И не вышел. После его тело, переломанное, найдут сородичи на дне оврага в миле отсюда.

Время тянулось медленно, вязкой патокой. С тех пор, как магия Антареса проникла в сущность леса, прошло не более пары десятков секунд, но он не знал об этом — просто не в состоянии был оценить отмерянный промежуток.

Кентавр, оставшийся безымянным, оступился и едва не рухнул на землю. Впрочем, мертвецам ни к чему имена, верно? Не повезло. Кто мог знать, что под плотным сплетением тонких корней на земле скрывалась глубокая яма, убежище скорпикрутов… Он провалился по колено, нога застряла в провале, разозленные разбуженные скорпикруты впились ядовитыми жвалами в лошадиную голень. Несчастный задергался, выпустил из рук лук. Схватился за низко нависшую ветвь ближайшего дерева. Накренившийся кусок сломанного дуба, давным-давно частично отломанный от основного ствола, недовольно заскрипел. Он был все еще прочен. Стоял бы в таком положении пару десятков лет, и уж точно не могло его свалить одно неосторожное движение. Или нет? Каков шанс, что именно сегодня этот сушняк обрушится на спину одного невезучего копытного? Еще один крик и восхитительное ощущение ломающегося под воображаемыми ладонями позвоночника.

Один попался на приманку, и их осталось трое…

Три будущих гниющих мешка с мясом и костями, по недоразумению остававшихся живыми. Первый все еще пытается подняться на скользкой от Глациуса земле. Второй пока не выбрался из наколдованного болота. Третий… Третий был…

Всех их нужно как можно скорее перевести в полагающееся им мертвое состояние.

Почему?..

Эта поляна — накрытый пиршественный стол, и гости уже на пороге. Ты знаешь это, Блэк. Лес знает.

Быстро… Что нужно было сделать быстро?.. Что… Надо…

В перепутанном, сплетенном с чащобой человеческом сознании понятие «быстро» и «медленно», увы, искажались до неузнаваемости.

Антарес, с трудом собрав разрозненные и странные мысли в кучу, усилием воли постарался составить паззл из разбитых смыслов. Новая холодная волна магии прокатилась по телу, смыла пятна помутнения.

И внезапно он ощутил, как связь истончается, взамен возвращая трезвость рассудка. Воля леса, смешанная с древней магией, отдалялась, уплывала, как тысячи песчинок, что сыплются сквозь пальцы и смешиваются с миллионом таких же под ногами. Как разорванные кусочки бумаги с растекающимися акварельными силуэтами, когда-то бывшими четкой картинкой.

Блэк попытался зачерпнуть еще силы, направить ее по проторенному пути, согнуть волей… Тщетно. Последнее, что он успел разглядеть в ускользающем видении — лицо кентавра с выклеванным волшебными птицами глазом, натягивающего тетиву. Очевидно, чары невидимости спали.

Все произошло мгновенно. Блэк, не обращая внимания на то, он все еще пришпилен к дереву, словно коллекционная бабочка, резко рванулся вбок. Совершенно бездумно, гонимый не разумом, а лишь животным желанием жить. Левая рука вспыхнула нестерпимым огнем, он зарычал от боли, когда обломанное древко прошло сквозь мясо, разворотило рану в ладони и осталось в стволе. На месте, где только что была его голова, теперь торчала новая стрела.

Не медля ни секунды, Антарес бросился к ближайшему укрытию — огромному, наполовину перевернутому гнилому пню в сплетении веток каких-то кустов. Вновь тренькнула тетива, что-то просвистело совсем рядом. Он на ходу, не глядя швырнул Диффиндо и вдогонку еще одно — модифицированное Дуро — заклятие окаменения, действующее на площадь. Уже не заботясь о том, что оно оставит следы.

Режущее вышло отвратным. Листом бумаги и то можно раниться сильнее. Блэк быстро выглянул из-за вывороченного комля и похолодел. Вторые чары не сработали вовсе: кентавр вновь уверенно натягивал лук, выцеливая жертву.

Антарес знал, что это значит. Но все равно в истовой надежде попытался наколдовать хотя бы простейший Ступефай… С кончика палочки сорвались лишь пара искр.

Паника подступила к горлу.

Это конец? Нет, нет, нет! Умереть, как жалкий маггл? Только не так!

Он тяжело привалился спиной к влажному переплетению мертвых корней. Перепуганные мысли бились о хрупкие стены окклюменции. Он отлично понимал, что его окружают, аккуратно берут в кольцо, как загнанную дичь. Драккловы кентавры еще не осознают, что на самом деле теперь приближаться к нему не опаснее, чем к самой безобидной пушишке.

Секунда на размышление, Блэк! Жалкие магглы знают толк в том, как убивать без магии, но ты нет. Значит… Значит, нужно дождаться тех, кто сделает это за тебя.

— Стойте! — крикнул он, — Не стреляйте! Вы захотите услышать, что я скажу.

Нужно просто задержать их. Немного. Совсем-совсем немного…

Молчание было ему ответом, но нового выстрела и правда не последовало.

— Я знаю, что захотите, — быстро продолжил, Антарес, выплевывая слова, внезапно ставшие слишком тяжелыми, — Тень, гасящая звезды. Вы все видели это. Ужасная картина. Но истинный ее смысл растолковать может только автор, не так ли?

Он, с огромным трудом пытаясь не уронить палочку, нащупал в кармане флакон с зельем из секрета запаховой железы молодых василисков. Тем, что не должно было пригодиться.

— Смысл перестанет иметь значение, когда ты умрешь, — голос донесся спереди и справа. Злобный, настороженный. Но Антарес уловил в нем крохотные нотки сомнения.

От любопытства кошка сдохла. И вы сдохнете.

Он сдержал едва не сорвавшееся с языка ругательство — откупорить флакон одной рукой оказалось не так-то просто. Мгновение спустя плюнул и выдернул пробку зубами. Блэк лишь надеялся, что темнота и подлесок из молодой еловой поросли не дадут противникам насторожиться от его действий.

— Ты так уверен в этом? Уверен, что избавление от одного искажения не приведет к новым, еще большим? — наугад бросил он, — Не оттого ли ваш народ столь много ведает о грядущем, но очень редко вмешивается в ход событий?

Вновь мгновение тишины. Слова повисли в воздухе и тяжело опустились на сырую землю.

— Уже одно твое существование… приведет к чему-то совершенно противоестественному, — заговорил еще один, левее и чуть сзади. Этот звучал обманчиво мягко и вкрадчиво, — К хаосу, боли, крови. Никто из нас не хотел бы рядиться в маску палача, но иногда жизнь предоставляет нам на выбор одинаково ужасные варианты. И порой лучше пожалеть о сделанном, чем не сделанном.

Антарес сжал зубы и вылил зелье за шиворот — аккуратно, насколько мог. Нельзя было пролить ни капли. Спину тут же ожгло. Увы, при все еще действующем грязеотталкивающем заклинании на одежде и открытых частях тела, иного варианта не было.

— Сдается мне, ты просто боишься умирать, колдун. Ты похож на скользкую, изворотливую змею, — поддержал его третий, — Говори то, что хотел сказать, не ходи вокруг да около. И быстро, наше терпение не бескон…

В следующую секунду он подавился сдавленным возгласом, так и не успев договорить. Свистнула стрела, послышался хруст и ругань на чужом наречии.

Блэк рванул с места, перепрыгнул через какой-то валежник, споткнулся и едва не растянулся на земле. Правую лодыжку резко прострелило болью, Антарес шепотом выругался, но с огромным усилием все же заставил себя не прекращать движения. Разбираться, вывих, перелом это или растяжение было некогда: не стрела — уже хорошо.

Он юркнул в заросли огромных папоротников, тяжело дыша привалился к корням огромной ели. Левая рука висела плетью. Снова заныла рана от маггловского револьвера, но ощущения ни в какое сравнение не шли с резью в ладони. Антарес выдохнул сквозь зубы, словно выплескивая слабость вместе с воздухом, и в который раз попытался очистить сознание окклюменцией.

Вновь крики, удары. Звук спускаемой тетивы. Шелест множества тонких лап, больших и маленьких, сильных, слабых, прочных и хрупких. И чей-то отчаянный долгий вопль.

Один попался пауку и их осталось двое.

В просветах между деревьев мелькали тени. Много теней. Молчаливых, смертоносных… Ни одна из них пока не рискнула приблизиться к Антаресу. К человеческому существу, что источало слабый, но пугающий змеиный дух. Зелье из секрета запаховой железы молодых василисков, похоже, все-таки делало свое дело.

Блэк мысленно поежился. Он совсем не был уверен, что взрослых, по-настоящему матерых пауков это остановит. Акромантулы чураются этих тварей, страх и отвращение к тем у них с незапамятных времен, но самые разумные вполне могут его перебороть. Тем более что он пахнет как детеныш, а не взрослая особь — сойдет, чтобы отпугнуть, но недостаточно для того, чтобы обратить в бегство. Оставалось только надеяться, что сейчас, когда вокруг столько вкусных, питательных существ, нападать на кого-то, воняющего всякой мерзостью, им просто незачем.

Он осторожно выглянул из-за широкого ствола. Благодаря подлеску обзор на разворачивающуюся драму был не лучшим.

Не противоположном краю поляны лежал кентавр с подранным брюхом. Он был еще в сознании — истошно стонал и дергался, руками и копытами стараясь отбиться от хитинового членистоногого моря. Бесполезно. Твари кишели вокруг, заползали на круп, копошились в листве, подбирались к сочащемуся кровью животу. Казалось, и не живые существа это были вовсе, а неумолимая стихия.

Его товарищ занял позицию рядом. Пытался отстреливать самых больших и наглых, тех, что поменьше — топтать ногами… Он перемещался так быстро, как мог, и стрелял так точно, как никогда прежде. Увы, этого было недостаточно, чтобы остановить смерть. Он сам понимал это, и с каждой секундой все яснее. Его брат по оружию был обречен. Ужас в глазах и стоны боли резали по сердцу острее ножа.

Третьего зажали в отдалении, и Блэк почти не видел, что там происходит. Но, судя по яростным крикам, прийти на помощь тот не мог. Возможно, этому лесному созданию жить оставалось совсем недолго. Он мог бы попробовать сбежать… Но, очевидно, предпочел умереть честно вместо того, чтобы вернуться домой с клеймом позора. Глупо. Но удобно.

Все происходило столь стремительно, что Антарес не успевал следить за событиями. С момента нападения прошло не больше пары минут, он едва успел отдышаться.

Кентавр, тщетно пытающийся отбить товарища, что-то крикнул, развернулся лицом к лежащему на земле и на секунду замер с натянутой тетивой. Он не хотел этого делать, но…

Как тебе выбор между одинаково ужасными вариантами, ублюдок? Нравится?

Стрела пронзила череп, оборвав кошмарную агонию умирающего.

Акт милосердия стоил ему жизни. Воспользовавшись чужой заминкой, мгновением неуверенности, гигантский акромантул подобрался сзади и сверху. Он изобразил что-то среднее между прыжком и падением и рухнул на лошадиный круп. Кентавр завертелся, пытаясь сбросить тварь, но обманчиво-тонкие и хрупкие паучьи лапы уже обхватили его, смыкаясь под животом, острые ядовитые жвала впились в шею… Достать новую стрелу из колчана несчастный не успел. Это был конец.

Яростные ругательства третьего затихли. В тишине, нарушаемой теперь только шелестами и шорохами, с трудом можно было уловить лишь редкие сдавленные и болезненные хрипы.

И никого не стало…

Блэк подавил желание нервно рассмеяться. Отчего-то ему вовсе не хотелось сейчас шуметь.

Все кончено. А все ли? Где чертов маггловский мальчишка, кстати, ради которого все затевалось изначально?

Антарес с трудом поднялся, стараясь не нагружать больную лодыжку. Насколько мог аккуратно отодвинул ветви разлапистого куста для лучшего обзора и сощурился, всматриваясь в ночную тьму. На поляне все еще копошились хитиновые тени, соваться туда сейчас — не лучшая идея. Нет, к Мордреду. «Саймон» не мог уйти далеко. Не со сломанной ногой и ослабленным заклятием паралича. Даже если он уполз в папоротниковые заросли или схоронился в какой-нибудь яме — его найдут и съедят. Так же, как и мертвых кентавров.

Блэк сжал зубы, вдохнул и выдохнул. На секунду прислонился щекой к теплой древесной коре. Сил не было, только неимоверное опустошение. Боль и усталость, разочарование и злость на самого себя будто придавливали к земле. Пора было убираться отсюда, сейчас же. Или он берет себя в руки… Или остается на пиршестве акромантулов в качестве десерта — никакое зелье не поможет, если те обратят-таки на него свое внимание, когда разберутся с более привлекательной добычей.

Вот только бы вспомнить правильную дорогу. Здесь совсем близко, но без заклятия компаса… Магия все еще не желала подчиняться. Оставалось лишь вознести хвалу Мерлину, что все чары, наложенные до конфуза, все еще работали.

Антарес внезапно ощутил, как сильно колотится его сердце. В серой хмари ночного зрения паучьи тени выглядели еще страшнее. Но… все будет хорошо, верно? Все должно быть хорошо. Он до сих пор жив.