Абсолютная власть (гет)

Палпатин сидел за рабочим столом и просматривал данные о состоянии тяжелой промышленности консорциумов Куата и Фондора, когда коммуникатор заиграл призывным сигналом. Он нажал кнопку и перед ним возникло небольшое изображение начальника службы безопасности. Тот поклонился канцлеру и произнес.

— Ваше превосходительство, советник господин Кинман Дориана просит принять его безотлагательно.

«Неужели у Кинмана появилась какая-то дополнительная информация о стороне сепаратистов»? — подумал Палпатин, и ответил.

— Конечно, пусть проходит. Я жду его, — произнес он. Палпатин отключил коммуникатор и отложил документы в сторону, готовясь принимать посетителя.

Советник появился в дверях имя крайне взволнованный вид.

— Ваше превосходительство!.. Ваше превосходительство!… — едва ли не с порога начал Дориана.

— Да успокойтесь вы, сядьте, — Палпатин показал на кресло перед собой, куда почти с размаху уселся советник, — Выпейте воды, она поможет вам сбалансировать дыхание.

— Спасибо, — проговорил Дориана хватая стакан с водой, который он опорожнил в один глоток.

Палпатин смотрел на него с интересом — какую такую необычную весть принес его помощник, что аж взмок спеша к нему.

— Ну? — подал голос канцлер.

Дориана, испив воды и отдышавшись как следует, заговорил более обстоятельно.

— Вас вызывают на дебаты, чтобы обсудить вашу инициативу по глобальному и всеобъемлющему реформированию нашей Республики. Инициатор этой заявки, глава «Комитета 2000» Бейл Престор Органа. Согласно закону, он уведомил о своих намерениях спикера галактического Сената Маса Амедду. Дебаты должны состояться послезавтра.

Палпатин потер себя за подбородок. Как неприятно осознавать, что тебе готовят ловушку. Оппозиция явно намеревается первой нанести ему удар в этом противостоянии.

— Мне стало известно, — между тем продолжил Дориана, — Что ряд сенаторов-членов «Комитета 2000» проводят активную агитационную работу среди других представителей. Они уговаривают своих коллег выступить единым фронтом против вас. Дебаты как раз и задумываются для того, чтобы публично обличить вашу позицию по реорганизации республики и выставить вас в виде жадного до власти плутократа.

— Это я уже понял, — недовольно ответил Палпатин, — Интересно, кто подначил их на эту идею? Вряд ли сам Бэйл Органа. Нет, он слишком туп для этого.

Палпатин поднялся со своего места и подошел к небольшому сейфу у стенки, на которой висела какая-то нарядная декорация. Он открыл дверцу и достал из сейфа папку.

— Впрочем, это совсем неважно, кто является автором интриги, — продолжил он, — Господам нужно преподнести урок.

Кинман, — обратился к нему Палпатин, — Здесь в этой папке есть определенные материалы, которые заставят уняться любого вольнодумца из числа светочей нашего Сената. Я долгое время не пускал эти материалы вход. Вот… Вы же знаете, что я не мстителен, но всему есть пределы.

Канцлер положил папку на стол. Дориана оживился от пришедшей к нему в голову мысли.

— Так может быть используем загодя? Сработаем превентивно, так сказать?

Палпатин строго взглянул на советника.

— Ни в коем случае! — назидательно произнес он, — Сначала нам необходимо выяснить весь расклад, который имеется у них на руках. Я не знаю, как долго они готовились, но наверняка и на меня что-то накопали. Так что с нашим ответным ходом мы подождем. Великодушно уступим им право начать.

Дориана был слегка расстроен, но все же признал правоту Палпатина.

— Да, конечно, да. Наш компромат против их компромата. И что получиться весомей, кто знает?

Прежде чем ответить, Палпатин уютно устроился на диванчике рядом со своим рабочим столом и закинул ногу на ногу.

— Вероятно, они накопали что-то из моего детства. Была там пара-тройка, мм, — он пожевал губами, — Историй. Довольно скандальных, надо признать.

Дориана согласился с ним, но все же спросил.

— Но как дела давно минувших дней могут повлиять на настоящее? Это же сколько времени прошло. А хулиганить… ну так вы были подростком, что здесь странного?

Палпатин в ответ только усмехнулся.

— Не совсем так. Моему родителю приходилось решать проблемы, которые я ему доставлял, определенным способом. И этот способ, надо сказать откровенно, был нечестным.

— Взятки? — догадался Дориана.

— Ага, — кивнул Палпатин, — Конечно в иной ситуации кому какое дело до событий полувековой давности? Но не в моем случае, полагаю. Эти деятели вполне могут высосать из мухи банту и выставить на всеобщее обозрение.

Он вздохнул. Мысль о том, что необходимо использовать какие-то нелегальные приемы в политической борьбе, не приносила ему удовлетворения. Но он прекрасно понимал настрой своих оппонентов — они были готовы на все. Палпатин ощутил приступ этой злобной ненависти за то, что разочаровал их в своем отказе от либеральных ценностей, напыщенных по форме и пустых по содержанию. В молодости он с упоением разделял их, когда работал в инициативной команде молодых законодателей. Он посещал лоснившиеся от достатка планеты с твердым демократическим правлением и восхищался тамошним политическим строем. И лишь много позже он узнал, какой ценой куплен покой и достаток жителей Центральных миров. Он невольно сравнивал Чандриллу, этот гипер развитой мир, очень богатый и влиятельный, играющий большую роль в жизни Галактической Республики, с Татуином. Татуин, бывший черной криминальной дырой, где одну половину населения составлял разномастный уголовный сброд, а вторая половина состояла из несчастных, забитых рабов, бесчисленные поколения живших и умиравших под властью жестоких бандитов из хаттских картелей. Вспомнил он и веселые посиделки пижонов после завершения обучающих семинаров для будущей республиканской элиты, где они буквально обжирались изысканными деликатесами, а в это время в мирах Внешних регионов голодал обездоленный люд, радый даже засохшей корке хлеба. Палпатин тоже тогда ел и шутил, ухлестывая за девушками-сокурсницами. Тогда он не знал о бедствии несовершенной государственной системы, мнившей себя демократическим государством. А когда узнал то это привело его в ужас.

Голос советника вывел его из размышлений.

— Но есть одно важное обстоятельство.

— Какое? — отвлекся Палпатин.

— Ваш представитель, Энакин Скайуокер сейчас должно быть проводит переговоры с Дуку. Результат можно ожидать в любой момент.

Палпатин внимательно глянул на Дориану. Несколько помедлив он произнес.

— Действительно мы им ограничены.

— Что же нам делать — вдруг результаты переговоров появятся в самый разгар событий?

— Верно, — канцлер нервно сжал пальцы рук. Не хотелось бы показывать свою уязвимость. Впрочем, не все ли сейчас равно — он переживает за Энакина как парень там справляется?

— Значит так — своим представителем я попрошу быть сенатора Истера Падди, а вас и сенатора Фему Бааб его помощниками. После нашего разговора я свяжусь с ними. Надеюсь что они мне не откажут. Председателем будет спикер Амедда. Но здесь уже по регламенту.

Дориана хмыкнул.

— Должен ли я посвятить их в дела переданной вами папки?

— Пока нет, — быстро ответил Палпатин, — Однако это будет заключительный аккорд данного балагана. До поры до времени приберегите факты.

Дориана прихватив папку подмышку встал с кресла.

— Слушаюсь. Конечно, я буду держать вас в курсе всех событий, произошедших на этих дебатах.

Палпатин печально улыбнулся. Он сделал жест рукой, провожая советника.

— Валорум лишился своей должности в два счета, потому что не хотел держать своих врагов подле себя. Считал себя неуязвимым, о которого противники обломают зубы. А сместила его девушка четырнадцати лет. Просто и буднично. Сейчас ей двадцать семь и клыки у нее отросли… Ну, идите, Кинман, и пусть удача сопутствует вам в нашем деле.