Заветное желание Гарри (джен)

Гарри чувствует всеобщую тревогу и удивляется тому, что внутри у него тишина. Странно, но ему почему-то даже приятно, что профессор подошел к нему при всех, привлек столько внимания и показывает, что ему не все равно.

Только вот… не все равно ― что?

― Что? ― спрашивает Гарри, слегка повернувшись к нему.

― Это вы мне скажите: что вот это такое? ― Снейп указывает на тарелку.

― Ка… картошка, ― немного теряется Гарри. Это же очевидно!

― Вот именно! Я вижу, вы продолжаете издеваться. Пойдемте.

Он берет его за руку, и Гарри ничего не остается, как подчиниться. Рон немного отодвигается, чтобы он смог вылезти наружу. Гарри ловит напоследок его сочувственный взгляд.

― А куда мы идем? ― спрашивает Гарри, когда они немного отходят от стола, за котором сидят студенты Гриффиндора.

― За преподавательский стол, разумеется, ― говорит Снейп. ― Раз вы не умеете есть сами, придется мне заняться этим вопросом.

Гарри совсем не против сидеть вместе с профессорами на ужине. Это даже забавно. Но, обернувшись, он видит Рона и Гермиону, которые провожают его грустными взглядами, и останавливается.

― Профессор… а можно я вернусь на место? ― говорит он в ответ на вопросительный взгляд Снейпа. ― Я съем целую порцию, обещаю!

Гарри в последнем не уверен, но иначе его не отпустят.

― И чем я удостоился такой чести, что вы спрашиваете у меня разрешения? ― в голосе Снейпа звучит привычный сарказм. ― Я думал, вам приемлемо делать все, что заблагорассудится.

Конечно, это он о том, как Гарри убежал сегодня, не выпив успокоительное. И как целый день игнорировал его, хотя уже было ясно, что Снейп ни в чем не виноват.

― Я хочу… ― Гарри заминается. После того, как он себя вел, просить о чем-то глупо, но все же он попробует. ― У меня никогда до этого не было друзей, ― говорит он и тут же поспешно добавляет: ― Кроме Мариуса, конечно. И если я… я все равно когда-нибудь перенесусь в свой мир… я бы хотел сейчас провести с ними как можно больше времени.

Снейп, внимательно выслушав его, приподнимает бровь.

― Манипуляциями занимаетесь, да?

При этом его голос звучит не жестко и взгляд скорее изучающий, чем сердитый.

― Пожалуйста! ― Гарри мягко сжимает его руку, за которую до сих пор держался.

Во взгляде Снейпа мелькает какая-то ехидная мысль. Такое ощущение, что он с трудом сдерживает улыбку.

― Если вы хотите, чтобы я перед вашими друзьями накладывал вам еду на тарелку, тогда без проблем, идем обратно.

― А что… я согласен, ― пожимает плечами Гарри. Он уверен: друзья не станут над ним смеяться.

Снейп только хмыкает, и они вдвоем возвращаются к гриффиндорскому столу. Гарри садится на свое место, и Снейп вместо того, чтобы засмущать его, накладывая на тарелку еду, как маленькому, просто дает указания. Гарри берет кусочек мяса, насыпает побольше салата и кладет еще две картофелины. Снейп напоминает о фруктах, и на тарелке появляется груша.

― Я надеюсь, Уизли и Грейнджер будут не только развлекать вас пустой болтовней, но и проследят за тем, чтобы вы все съели, ― внушительно произносит Снейп напоследок.

Когда он отходит от стола, Гарри хочет что-то сказать, чтобы скрасить неловкую паузу, но не знает что. Он случайно сталкивается взглядом с Гермионой, та фыркает, и они вдвоем тихонько смеются. Гарри облегченно выдыхает: хорошо, что подруга находит все это забавным. Ему важно знать, что об этом думает Рон, и как раз в эту секунду он чувствует его руку у себя на плече.

― Знаешь, Гарри, я был неправ, ― признается тот с таким серьезным видом, что Гарри снова смеется. На душе становится легко.

― Ой, Уизли, повтори-ка еще раз, ― не может смолчать Гермиона.

― Я был неправ насчет Снейпа, ― говорит Рон, не обращая внимания на подколки Гермионы. ― Он хороший опекун.

― С чего ты взял? ― вырывается у Гарри, хотя спорить совсем не собирался.

― Ну, он тебя слушает и не отмахивается, как это делают некоторые родители. ― Уши Рона краснеют, и он отворачивается, утыкаясь взглядом в тарелку. ― А еще его можно уговорить. С моей мамой бы такой номер не прошел.

― Она что, у тебя такая строгая? ― почему-то шепчет Гарри.

― Не то слово. ― Рон делает страшные глаза. ― Вот папа ― совсем другое дело.

― А ты разве думал, что профессор Снейп плохой опекун для Гарри? ― спрашивает Гермиона. ― Я вот всегда знала, что это не так. Он просто на уроках иногда бывает невыносимым, но на тебя, Гарри, он даже смотрит по-особенному.

Гарри не знает даже, почему ему так приятно это слышать. Он бы хотел, чтобы Гермиона это повторила много раз, но конечно он этого не скажет.

― Даже сейчас? ― брякает он и чувствует, как к щекам приливает жар.

― Еще бы, ― кивает она. ― Когда он сейчас пытался казаться строгим, и у него не получалось ― это выглядело так мило! Я думаю, ты не должен даже сомневаться, что он тебя любит.

― Это не так. ― Гарри с трудом сглатывает, сильно сжимая вилку. Щеки продолжают гореть. ― Он просто хорошо обо мне заботится, вот и все.

Наступает тишина. Гарри мысленно ругает себя за несдержанность. Чего ему стоило прикинуться, что Гермиона права! Или просто не развивать тему, кивнуть и все. Почему это так сильно его задело?

Он слышит, как студенты расходятся, а сам не может справиться с порцией, которую одобрил Снейп. И не потому, что невкусно ― просто не хочется. И съел он ровно половину ― это уже для него очень и очень много.

― Гарри, ты идешь? ― слышит он голос Рона над ухом.

― Ага, ― вздыхает он. Все равно нет смысла сидеть ― не может же впихивать в себя эту еду насильно.

― Ей, магловский малыш Потти, тебя покормить с ложечки? ― слышит он противный голос Малфоя, который приближается к нему, корча рожи.

― Отвали. ― Рон тут же делает шаг вперед, немного заслоняя Гарри собой.

― Что, правда глаза колет? ― Драко не перестает кривляться, хотя и держится на почтительном расстоянии ― наверное, побаивается Рона и его прошлых угроз. ― Я так и знал, что Снейп тебе вместо няньки! Может, он тебе и задницу подтирает, пока ты на горшке сидишь?

Пока Гарри раздумывает, что ему ответить, Гермиона изо всей силы толкает Малфоя в грудь ― так, что тот налетает на других студентов, и это удерживает его от падения.

― Смотри себе под ноги, слизняк, а то еще и не так получишь! ― Она упирает руки в бока и выглядит такой грозной и хорошенькой одновременно, что Гарри невольно засматривается на нее.

Наверное, ему должно быть стыдно, что он такой слабак, раз его защищает девочка, но ничего такого он не чувствует. Ему становится так тепло на душе от мысли, что он ничем не заслужил такого отношения, но его почему-то любят и берегут. А ведь он ― магловское отродье, как сказал бы Драко. Просто друзья об этом не знают. Пока еще.

Отбросив эти мысли, он задумчиво смотрит на то, как Снейп выходит из-за стола, и у него созревает решение.

― Ладно, вы идите, а я вас чуть позже догоню, ― говорит он Рону и Гермионе, и те, согласно кивнув, уходят.

Гарри задерживается возле своего места. Он не хочет обманывать Снейпа. Почему-то это кажется ему неправильным, и посещает глупая мысль, что такой его поступок обидел бы профессора.

Гарри больше не хочет его обижать. И не потому, что боится наказания.

― Что, Поттер, не умеете держать слово? ― Снейп, поравнявшись с ним, выразительно смотрит на его наполовину полную тарелку.

― В следующий раз постараюсь съесть больше, ― честно обещает Гарри, глядя ему в глаза и пытаясь прочесть там… ну хотя бы часть того, о чем говорила Гермиона. Наверное, он зря старается, не стоит обольщаться.

― Вы что, нарочно ждали меня здесь? ― Снейп удивленно переводит на него взгляд, когда Гарри пристраивается к нему идет с ним нога в ногу. ― А как же ваши друзья?

― А что друзья… они считают вас просто отличным опекуном. ― Он пожимает плечами и смущенно опускает голову. Хотя он говорит не от себя и передает чужие слова, все равно это звучит так, словно он тоже так считает.

― Вот как, ― голос Снейпа звучит равнодушно, но Гарри кажется, что он таким образом пытается скрыть настоящие эмоции. ― И кого же из них я опекал?

Ах, он опять за свое. Прекрасно же знает, о чем речь!

― А Драко Малфой вообще мне ужасно завидует, ― говорит Гарри, глядя себе под ноги. ― Он такое плетет… можно подумать, он был бы не против оказаться на моем месте.

Снейп останавливается. Гарри исподтишка поглядывает на профессора, который выглядит так, словно не понимает, что вообще происходит.

― Зачем вы мне все это говорите?

― Чтобы вы знали, что у нас все в порядке, ― тихо говорит Гарри и берет его за руку.

Что-то определенно поменялось. Раньше бы он так не смог. А может ― просто не захотел.

― Вы в этом уверены?

Гарри не понимает, что не так в интонациях Снейпа. Он вроде как хочет съязвить, но звучит так, словно говорит всерьез.

― Да… ― Он поднимает голову и тут же опускает ее, чтобы не видеть этот застывший взгляд. ― Ладно, я побегу, у меня там еще эта скучная история магии…

― Не побегу, а пойду, ― будто машинально поправляет его Снейп.

Гарри поспешно уходит, чтобы догнать друзей, честно стараясь не бежать, и зачем-то оборачивается, чтобы посмотреть на профессора. Тот провожает его взглядом, и Гарри улыбается ему. Настроение взлетает до небес, внутри появляется чувство легкости, словно он прямо сейчас на всей скорости рассекает облака, сидя на метле.

* * *

Гарри сидит на полу гостиной и рисует. Ему просто так удобно. Он рассеянно раскрашивает маленькие элементы яркой бабочки цветными карандашами и мыслями находится где-то очень далеко отсюда.

― Поттер! ― резкий голос вырывает его из блаженного состояния. Гарри поднимает голову. Профессор сидит за столом и смотрит на него, сжав губы и сузив глаза. Это нехороший знак.

― Подойдите ко мне сейчас же, ― приказывает он. Гарри молча повинуется. Он не совсем понимает, что сделал такого, отчего тот сердится. Он подходит и заглядывает в записи, которые делал профессор, видимо, для того, чтобы подготовиться к следующему уроку и почти не вздрагивает, когда Снейп берет его за руку повыше локтя и поворачивает к себе.

― Я вам три раза сказал встать и пересесть за стол, ― сквозь зубы цедит он. ― Вы снова меня изволите игнорировать? И какова причина на этот раз?

Хотя он едва сдерживает гнев, Гарри не чувствует страха. Ему просто становится немного не по себе. И стыдно.

― Я… я задумался, ― лепечет он, глядя в его черные глаза, отчаянно пытаясь увидеть там хоть каплю того тепла, которое он видел во взгляде зазеркального Снейпа.

Он все еще продолжает надеяться.

Как глупо.

― Может, вы не хотите развлекать себя в моем присутствии и за моим столом, так могли бы уйти в свою комнату ― там у вас достаточно места для подобных вещей.

Гарри знает: Снейп называет развлечением любые «рисовашки», не относящиеся к серьезному домашнему заданию. И нет, Гарри не против, чтобы тот наблюдал, как он рисует бабочку для души или что-то в этом роде.

― А когда Мариус найдется, я насовсем переселюсь в гриффиндорскую спальню, да? ― вырывается у него.

Ведь Снейп вчера сказал, чтобы он уходил к «своим гриффиндорцам». Может, он совсем не это имел в виду. А может, как раз то самое. Может, он мечтает, чтобы Гарри исчез отсюда как можно скорее?

Лицо Снейпа меняется. Проскальзывает едва уловимая боль, и снова ― неизменная маска холода и равнодушия.

― Он не найдется, ― медленно и раздельно повторяет он то, что уже говорил раньше, только Гарри в это все равно не верит. ― А даже если и так, вас это никоим образом не коснется.

Гарри кивает, с трудом сглотнув. В последнее время он постоянно забывает, что существует профессор Снейп и его сын Мариус. А Гарри ― это так, временное явление. И что Снейпу он никто.

Да-да, та самая рухнувшая стена постоянно дает о себе знать.

Кажется, стало только хуже.

― И вы, кажется, забыли, ― продолжает Снейп, ― что если даже и произойдет такое чудо, мы вернемся обратно в немагический Лондон, и вопрос о вашем переселении в гриффиндорскую спальню станет неактуален.

― Втроем? ― зачем-то спрашивает Гарри.

― Что ― втроем? ― непонимающе смотрит Снейп.

― Вернемся… обратно.

Гарри опускает глаза. Теперь он не может от чистого сердца сказать, что хочет этого.

― Разумеется, ― сухо произносит Снейп. ― Что вас беспокоит?

Гарри пожимает плечами. Кажется ― ничего. Он не привык говорить о своих чувствах. И чувствовать что-то ― тоже. Это небезопасно. Даже когда речь идет о профессоре, который, наверное, самый близкий для него сейчас из всех, кого он знает. Только это ни о чем не говорит, ведь у Снейпа на этот счет наверняка другое мнение, и Гарри для него не представляет особой ценности.

― В любом случае я несу за вас ответственность, и в этом мире вам придется жить со мной до вашего совершеннолетия, ― продолжает Снейп, не дождавшись ответа. ― Если мы застрянем здесь надолго, я оформлю соответствующие бумаги помимо тех, что уже есть.

― Но вы же… вы же сказали… ― у Гарри перехватывает дыхание, и зубы начинают стучать от волнения. ― Вы не хотите… вам не нужен чужой ребенок. Ну… чтобы заботиться о нем постоянно.

― Кажется, я говорил об ответственности, ― свирепо говорит Снейп, продолжая сжимать его руку, но не больно. ― И я как взрослый несу ее за вас.

― Скоро это будет делать кто-то другой, ― говорит Гарри.

Кажется, Снейп об этом забыл. Что ж, с кем не бывает.

― Дамблдор много обещает, но пока мы не увидели ни одного человека, который собирается взять вас к себе. ― Снейп снова делает равнодушное лицо. ― Поэтому сейчас нам нужно исходить из того, что есть.

Гарри незаметно качает головой. Он-то знает, что директор не бросает слов на ветер. Он ведь уже говорил об опекунах, которые были бы не против его взять к себе. Вряд ли он шутил об этом.

― Нести ответственность и кого-то любить ― разные вещи, ― бормочет Гарри, глядя в пол. Кровь бросается ему в лицо. Зачем он только затронул эту тему!

― Не знаю, кто как, ― в голосе Снейпа звучит насмешка, ― но я ставлю ответственность выше любви.

― Почему? ― Гарри вскидывает на него глаза. Тот, проскользнув по нему взглядом, отворачивается.

― Безответственные люди бросают своих детей на произвол, ― говорит он, глядя в пустоту. ― А потом пишут длинные письма о любви, от которых тошно и хочется умереть.

Гарри кажется, что он сейчас услышал что-то очень личное. То, о чем не знает никто.

И Снейп зачем-то ему это сказал.

Сказал ― а сам тут же встал, обогнул стол и отошел к стене, где расположено ненастоящее окно.

Стоит и смотрит в него, хотя это ― фальшивка.

Можно было бы и не уходить: Гарри чувствует его боль на расстоянии. Боль ― от той самой фальши, которая когда-то его коснулась и разбила ему сердце.

Ведь так и было, судя по всему.

Интересно, будет ли Снейп писать ему письма, когда Гарри отправят к новым опекунам?

Например, летом, потому что во время учебы он будет в Хогвартсе. И конечно, они будут пересекаться. В коридорах, к примеру. И на индивидуальных занятиях ― если тот захочет их продолжать.

Просто если Снейп напишет ему, Гарри не будет считать это чем-то плохим. И даже если письмо окажется длинным ― так даже лучше.

Гарри изо всех сил сжимает руки, вгрызается ногтями в кожу, чтобы переключиться на ощущения, но не помогает.

Может, когда придут эти люди, и вопрос встанет ребром… может, все-таки попробовать заболеть? Со Снейпом это всегда срабатывало. Или может, просто сказать Дамблдору, что он хочет оставить все, как есть? Только кто его послушает…

― Мальчики мои, как хорошо, что вы здесь!

Гарри вздрагивает, оборачивается и пятится, натыкаясь на стол и попутно сметая несколько листов пергамента на пол. Из камина торчит голова Дамблдора ― легок на помине.

― Чем обязан вашему визиту, директор? ― сухо осведомляется Снейп из своего угла.

― Гарри, хочу тебя поздравить: чета волшебников, о которой я говорил, ждет тебя в моем кабинете и очень хочет познакомиться! ― с неприкрытым восторгом говорит Дамблдор.

У Гарри падает сердце. Все, чего он сейчас хочет ― оказаться в любом другом месте и никогда не слышать эти слова.