Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Чем больше он за ней наблюдает, тем интересней становится. Честно говоря — будь он «на свободе», наверняка бы нашлось более важное и нужное занятие, но пока что свободы не предвидится и все, что остается — отвлекаться от болезненного заживления собственной раны на происходящее с землянкой.

Первым сюрпризом лично для него стало отсутствие у нее каких-либо имплантатов и усилителей. Судя по всему, об этом знала только ученица, ну и уполномоченный персонал станции. На вопрос: «Почему не установили имплантант и усилители?» ему отвечали уже медики азари, доставшие из плеча Шепард взрывную пулю. Верней сказать, когда-то она была взрывной, а сейчас вся «начинка» снаряда оказалась просто выжжена. Впрочем, учитывая схожесть землянок и азари, наличие таких же отклонений от нормы среди биотиков было вполне естественно.

И так — она достаточно сильный биотик, который не совместим с технологическими усилителями и, к сожалению, пока что не в состоянии себя контролировать и определять свои резервы. Или же она просто не хотела этого делать, по-туриански выкладываясь на полную и понимая, что если и придется за это рассчитываться, то когда-нибудь потом, а не сейчас, во время боя, когда ей надо защищать своих от врагов? В любом случае, этот факт следовало принять на заметку.

С каждым разом он находил в ней все больше положительных сторон, ранее сокрытых. Так выяснилось, что за безалаберным внешне человеком скрывался довольно опытный стратег, стремящийся использовать все возможные средства, в том числе и несколько нестандартные, для достижения поставленных задач. Ее «своих не бросаем», опять же, вызывало определенное уважение. Естественно, в турианской армии ее бы сразу выкинули после той выходки, верней сказать — выкинули бы сразу же после того, как она кинулась на помощь Арктусу.

Она не побоялась сцепиться с командиром собственной расы ради того, чтобы защитить интересы третьей стороны. К которой, сейчас Арктус это признавал, вполне заслуженно не испытывала никаких положительных чувств. Она не цепляется за свою расу и свое окружение. Кроме того — ей свойственно быстро находить общий язык с собеседниками других цивилизаций. Окрен, Индриа… Да и среди его соотечественников, оказывается, было довольно много тех, кто уважительно отзывался об этой землянке и, при этом, свое мнение выстраивал на основании ее действий и слов, а не составленного по мимолетному взгляду впечатления.

Шевеление на соседней койке заставило Арктуса осторожно повернуть голову. Ширму вот уже два дня как убрали и сейчас ему вместо расплывчатых силуэтов представилась возможность посмотреть землянке в глаза. Узнавала ли она его? Узнавала ли она вообще кого-нибудь в ее состоянии? Маловероятно. Изредка она словно приходила в себя — открывала глаза, смотрела по сторонам и тут же вздрагивала от боли, причиняемой собственными способностями. Тут же к ней кидалась азари, что-то набирающая на консоли рядом с койкой. Поначалу медсестра по неопытности пыталась как-то успокоить больную, подбодрить ее, общалась, в общем-то, как с больным ребенком, за что все эти разы была удостоена ТАКИХ взглядов, что поневоле старалась теперь лишний раз на обладательницу серых глаз не смотреть, просто делая свою работу. Что Шепард абсолютно устраивало — она закрывала глаза и благополучно отрубалась до следующего «момента икс».

С того самого момента, как он сам пришел в сознание, он ни разу не слышал, чтобы она кричала или жаловалась. Сначала это можно было списать на ощущения и обстоятельства — тех сведений, что он знал о биотиках, было достаточно, чтобы понять: во время приступа боли им не то что кричать — дышать лишний раз больно. Но потом… Что это было? Пресловутая «человеческая гордость», о которой он столько слышал, но которую ни разу не доводилось видеть на наглядном примере?

«И знаете, на моей родине говорят: «двум смертям не бывать, а одной — не миновать». И бегать от этой одной я не намерена. Если здесь и сегодня — значит, так тому и быть». А девочка-то оказывается, фаталист. И спокойно так все это говорила… И даже сейчас спокойно ко всему относится. Уж именно от нее он этого спокойствия не ожидал. Уже привык, видимо, к безалаберному и вечно орущему существу непонятной половой принадлежности, которое носится по станции галопом и никому не дает покоя. Еще несколько дней назад, читая характеристику на Шепард от своей ученицы, он посмеивался про себя и думал, как же выбить из азарийской головы всю эту чушь. А на деле именно Индриа оказалась права, а тот образ, что видел он все это время всего лишь… маска? Способ защиты от окружающей действительности и всех тех психических травм, которые наносятся любому солдату как в процессе обучения, так и во время непосредственной работы? Она ведь пережила уже два вооруженных нападения. И это было третьим. При этом не было замечено ровным счетом никаких отклонений в поведении. Ни одного. Могла ли такая высокая устойчивость быть результатом созданной матрицы собственной личности? Интересно, знает ли она слова хотя бы такие… Хотя, откуда ей…

В любом случае, ему надо будет обратить на нее более пристальное внимание. И, самое главное — время для этого у него будет с избытком: ни его самого, ни Шепард не собирались выпускать за пределы станционного лазарета в течение нескольких недель. Теперь оставалось дождаться, когда она окажется в состоянии разговаривать или хотя бы слушать.

Долгожданный момент наступает на восьмой день их совместного пребывания в медблоке. Его будят шепотки, доносящиеся со стороны соседней койки. Как и все турианцы, Арктус обладал достаточно чутким слухом и, что самое важное — не чувствовал себя на этой станции в безопасности, а следовательно — подскакивал от любого постороннего звука.

— Ну выпустите меня отсюда! Ну со мной же все в порядке, я ведь уже даже и встать могу, и попрыгать, и вообще…

— Курсант Шепард, ты здесь будешь лежать столько, сколько полагается правилами. И не надейся — сбежать отсюда у тебя не получится, — врач была категоричной и уступать девчонке не намеревалась.

— Кто-то же должен составить мне компанию в протирании койки до дыр, а, курсант? — усмехнулся он, садясь в кровати.

Девчонка улыбнулась в ответ, после чего, о чем-то на мгновение задумавшись, обратилась к азари.

— Ну хотя бы музон можно слушать? В наушниках.

— Это я могу позволить. Но только при условии…

— Да-да, я буду вести себя хорошо, мэм, — кисло пробормотала девчонка.

После обеда к ней зашла Эрика Сайнворк, которая, кстати, и принесла небольшую кучу всевозможных носителей, на которых наверняка и была записана музыка. Поскольку медработники оставили их в лазарете одних, теперь можно было говорить абсолютно спокойно и не боясь быть услышанным.

— Курсант Шепард, я хочу тебя кое о чем спросить…

— Успеете еще, — обрубила девушка, явно что-то пытаясь найти среди горы флешек. — У меня есть предложение поинтересней.

— И что же это за предложение? — чуть прищурившись, Арктус посмотрел на землянку, ожидая очередной странной выходки. Девушка как бы невзначай посмотрела на глазок видеокамеры. Кажется, ему что-то хотят сообщить, чтобы об этом «что-то» не стало известно начальству. Дать ей эту возможность? А почему бы и нет? К тому же, без видеонаблюдения она наверняка будет более искренней и честной. А ему от нее нужны именно честные ответы на некоторые вопросы.

Пара нажатий на нужные кнопки инструментрона — и с видеокамер полностью пропадает звук, а изображение начинает рябить так, что разобрать что-либо становится невозможным. Курсант удовлетворенно кивнула, после чего произнесла тихо, но тем же самым тоном, которым комментировала действия наемников.

— А теперь Спектр Арктус играет в нашу суперигру — что в черном ящике? — с этими самыми словами Шепард положила рядом с ним на тумбочку несколько носителей. — Одна лишь неувязочка: он слишком похож на часть моих музыкальных библиотек, а включать, чтобы проверить, я не рискнула — мало ли.

— Откуда это у тебя? — только и смог он произнести. О каком «черном ящике» идет речь он догадался сразу же. Как, впрочем, понял и то, в какой момент землянка узнала о его настоящем имени и звании. А вот где она взяла носитель — загадка.

— Все, что угодно ради ваших красивых глаз размером с блюдца и этого ни с чем не сравнимого удивления на вашем лучащемся человеколюбием и смирением в обычное время лице. Ну а если серьезно…

Девушка рассказала ему, что именно произошло с ней в погрузочном отсеке. Теперь все объяснялось, в том числе и то, почему наемники не обнаружили у нее черный ящик сразу же. Как и отсутствие части брони в тот момент, когда медбригада обнаружила ее без сознания.

— Правда, в какой момент мне плечо прострелили, я не помню, — призналась Айрин.

Про это он тоже знал. Эндорфины, адреналин… В нужных пропорциях вещества, вырабатывающиеся в теле человека, могли дать эффект сродни тому, что получали кроганы-берсерки и могли приобрести другие расы после подготовки. Впрочем, некоторым, как и Шепард, такого рода особенности достались просто при рождении.

— Ты знаешь, что это за девушка, мать которой, по словам наемника, стоит за нападением? — задал он вопрос, поскольку Шепард на него не ответила своим рассказом.

— Она одних со мной лет. Она, как и я, курсант «семерки». И, вдобавок, визуально инопланетянин может принять ее за меня, правда, обычно она ходит с другой прической, — Айрин пригладила волосы и сжала их рукой на затылке.

— Милевская, — сразу же опознал Арктус. — Но у тебя все равно кожа светлей.

— Угу, а еще — она красится в блондинку, а я от природы такая. Ну, так и на корабле у них не люминесцентные лампы горят, чтобы разобраться точно с цветовой палитрой и так далее и тому подобное. И линейки у них не было, чтобы длину волос замерить. И глаза у Кристины с зеленью, а у меня просто серые. Так что после обильного возлияния, или будучи инопланетянином, нас таки можно спутать.

— Хорошо, что ты рассказала об этом мне, а не своему руководству. Почему?

— Да потому, что мое якобы руководство меня опять не послушает — раз. Второе — вы занимаетесь этим делом, а значит — в конечном счете все равно получили бы этот ящик, правда, перед этим прошло бы достаточно много времени, а преступников ловить лучше по более-менее горячим следам. В конце концов, мне самой это надо не меньше, чем вам, так что мотивы моих действий, думаю, вам понятны.

— Я приму меры, чтобы найти группу, организовавшую нападение на курсантов, — произнес Арктус. — И еще один вопрос: кто, кроме тебя, знает обо мне?

— Да никто. Я даже Тейли ничего не сказала, так что можете не париться, — хмыкнула девчонка. — Правда, если кто-то, кроме меня, слышал ваш разговор с тем уродом…

— Хорошо, — Арктус сел на койке, прислонившись спиной к стене, после чего принялся просматривать содержимое каждого носителя, перед этим, само собой разумеется, настроив на инструментроне программу таким образом, чтобы не повредить содержимое черного ящика.

— Ты уверена, что он здесь? — все-таки переспросил он девушку.

— Было семь флешек с любимым музоном, теперь их восемь, все одинаковые, не подписанные и не маркированные. Думаю, что я могу быть уверена.

И началось изучение музыкальных предпочтений курсанта. Надо признать, что вкус у нее был, причем разнообразие музыкальных композиций заставило турианца даже забыть о том, что работа выполняется довольно скучная и муторная. Одну из песен он оставил на инструментроне, во-первых — в качестве фона, а во-вторых, в качестве объяснения тому факту, что рядом с ним лежит горка карт памяти, забитых музыкой.

— Ой, ой, никак мы премся от музона ненавистных человечишков, — беззлобно подколола его Айрин, когда заметила, что он покачивает головой в такт льющейся из динамика музыке.

— Ты прекрасно знаешь, что это не музыка землян, а переделанная азарийская.

— Лол, блять!!! — выдала Шепард, свалившись с койки, и принявшись бить кулаками об пол. — Не могу!!! Блять, ебните меня кто-нибудь чем-нибудь тяжелым снова, дабы мне не слышать этот бред!

— В чем бред? В том, что люди присваивают чужие достижения? Это достоверный факт.

— Достоверный факт — это то, что финская группа Апокалиптика, с которой вы сейчас так претесь, была создана в тысяча девятьсот девяносто... По-моему, в девяносто первом, но я могу ошибаться в пределах пяти-семи лет. Виолончельный металл, каверы на Металлику, бла-бла-бла-бла… Сами понимаете, что-либо стырить у азари они бы тогда не смогли хотя бы потому, что никаких азари еще в пределах сотен световых лет от нашей планеты не было. И да — можете не напрягаться, я заранее сообщаю вам, что самая поздняя композиция, которую вы у меня найдете, относится к две тысячи двадцать какому-то там году. То есть, опять же, к моменту, когда ни о каких там азари, турианцах, саларианцах и прочих ксеносах человечество и понятия не имело.

— Все понятно, — он жестом потребовал курсанта замолчать, что девушка и сделала. Когда Арктус наконец-то нашел черный ящик, которым оказался последний из взятых у курсанта носителей, Шепард мирно спала на своей кровати, свернувшись в клубок и поджав ноги. Что же — тем лучше. Расспросы можно отложить на потом, а сейчас стоит заняться расшифровкой черного ящика. Кажется, девчонка отдала ему самую важную зацепку, которая могла помочь разобраться с неприятелем. Хм… Человек просто так отдал важную улику турианцу вместо того, чтобы сообщить о ней своему руководству и получить как минимум отмену трибунала за проявленный героизм? Определенно окружающий мир начинает сходить с ума. Или же крыша едет у него самого?

Ответа на этот вопрос дать никто не мог — единственный, кто мог поговорить с ним на различные философские вопросы, являлся мало того, что человеком, так еще и спал на соседней койке. А учитывая, что над ухом у спящей Шепард можно хоть из пушки палить — собеседника он лишен как минимум на ближайшие пару часов.

* * *

Прошло несколько дней…

— Эй, Рин! — едва медики ушли из лазарета, Арктус привычно начал диалог.

Если первоначально он оправдывал их ежедневные беседы тем, что больше нечем было заняться, да и вообще — требовалось узнать курсанта ближе, то сейчас, по прошествии трех дней пришлось признаться самому себе: с ней интересно.

Ему нравилось, с каким неподдельным восхищением она слушала его рассказы о военных операциях, в которых ему доводилось участвовать. Нравилось подкалывать ее технической безграмотностью и отсутствием некоторых знаний, присущих турианцам ориентировочно ее возраста. Когда уставал говорить он, начинала рассказывать она. Чаще всего это были истории из книг людей, о чем она, кстати, честно говорила, не пытаясь приписать себе чужие достижения и участие в событиях, которые имели место быть в тот или иной период времени. Иногда, впрочем, она рассказывала что-то о своей учебе, но такие рассказы — они оба прекрасно понимали, Арктусу были не особо интересны. А вот то, откуда она взяла все эти приемы, наоборот — интересовало.

Пару дней назад он непонятно как умудрился потерять сознание, вставая с койки. Инструментрон заблокировал рефлекторно, но рука чуть соскользнула и очнувшись, понять, какой именно был код, он не смог. Нужные цифры назвала Шепард, избавив его от необходимости тратить драгоценных две минуты на взлом собственной техники. Когда он спросил, откуда технически безграмотная девушка могла его так быстро узнать, она произнесла: «Элементарно, Ватсон» и пальцем указала на зеркальный потолок. После чего сообщила все, что думает о разуме тех людей, которые додумались «зрительно расширить пространство» столь неадекватным с точки зрения элементарных правил безопасности способом. Арктус вспомнил, что именно такой потолок был во всех помещениях станции, и, пожалуй, впервые порадовался по-настоящему тому факту, что Шепард не была предателем, как он предполагал поначалу. Ведь если бы шпионом действительно была она… Да станцию людей наемники вскрыли бы в первый же день пребывания этой общительной и наблюдательной девицы на «Вершине».

Про «Ватсона» он все-таки уточнил подробней. Как ни крути, а позволять себя оскорблять какой-то землянке было вне его правил. Но оказалось, что он имеет дело с еще одним «крылатым выражением» представителей человеческой расы. Тут же на него вывалили массу информации о книжном детективе Шерлоке Холмсе, о его авторе Конан Дойле, об исследованиях Маракотовой Бездны и мифах о существовании на неизвестном острове настоящих динозавров.

Книги он нашел в экстранете сам. Примерно тогда он и понял, откуда у Шепард взялась такая богатая фантазия, которая позволяла ей выкручиваться и выходить сухой из воды практически в любой ситуации. Кстати, идея с динозаврами ему очень понравилось — если бы действительно существовали такие рептилии в нынешнее время, следовало бы в обязательном порядке выдрессировать их и поставить на службу силам Турианской Иерархии. Хотя бы для того, чтобы они не сожрали людей окончательно — все-таки, среди представителей этой расы действительно попадались интересные экземпляры.

Вот так из категоричной ненависти к людям Спектр Арктус Эрриан перешел к их изучению. Делать все равно было нечего — содержимое «черного ящика уже давно было расшифровано, отправлено, куда следует, а их с Шепард «каникулы» в лазарете по-прежнему не заканчивались. Доступ в экстранет не спасал от скуки, а наличие рядом Шепард в качестве источника ценной информации о потенциальном противнике помогало скрашивать вынужденный досуг.

— Что? — девушка отключила уни-инструмент и повернулась к нему, подперев рукой щеку.

— Отлынивать от учебы это очень плохо, ай-ай-ай, — он указал рукой на носитель, лежащий рядом. На практические занятия Айрин пока что не выпускали, но вот от изучения теории девушку никто освобождать не спешил. Верней сказать — она сама проявила инициативу и подбила на дальнейшее изучение учебной программы Эрику Сайнворк. Кажется, она упорно не желала понимать, что программу, скорей всего, закроют, всех биотиков «спишут» на гражданку без права работать в военной структуре, а «Адегон» объявят полностью провальным проектом. Или же она в своей привычной манере старалась надеяться на лучшее? Как бы то ни было, но к принесенному вчера носителю она прикоснулась только один раз.

— Так я и не отлыниваю. Все уже. Там же ни дат, ни цифр, чисто текст. Грубо говоря — запомнить, понять суть и уметь пересказать ее своими словами. Предотвращая дальнейшие расспросы — да, я уже это сделала. И нет — я не делаю никаких заметок во время обучения, поскольку считаю лишним тратить время на запись того, что и так отлично сохраняется в голове.

— Ну прочти и запомни вот это, — подходящий отрывок он нашел практически сразу же. Двадцати страниц хватит, чтобы проверить, действительно ли курсант обладает такой памятью, чтобы взять и запомнить достаточно большое количество информации, чтобы сообщить ее потом с минимальной погрешностью.

Десять минут спустя Шепард сидела напротив него, вернув текст и тарабаня его практически слово в слово. А Арктус понимал, что в копилку положительных характеристик курсанта добавляется еще одна, пожалуй, наиболее важная для любого военного. Особенно для того военного, который занимается какими-то тайными операциями и просто не имеет права создавать утечку информации. Шепард с ее памятью и привычкой ничего не записывать — не создаст. Разве что непосредственно на допросе может расколоться, но это уже время покажет.

— Ну что же, Шепард, — он встал со своей койки и принялся ходить по небольшому пространству. Благо, что это позволялось. — Весьма неплохие результаты для той, чьи предки лазали по деревьям.

Та резко вскинула голову и в мгновение ока соскочила с кровати, становясь лицом к лицу с ним. Верней сказать — лицом к груди.

— Мои предки, — ее голос звучал непривычно тихо, а руки сжались в кулаки. Сейчас она подняла голову и принялась произносить фразу, четко выговаривая каждое слово и неотрывно глядя глаза в глаза Арктусу, — родом из страны, которую всегда уважали, ненавидели и боялись. Это об моих предков раз за разом обламывали зубы величайшие полководцы и завоеватели мира. Карл двенадцатый был величайшим завоевателем в Европе и знаете, кто его остановил? Мои предки под руководством Петра Первого! Наполеон Бонапарт покорил всю Европу, но его войска не смогли нормально жить и драться в тех условиях, которые для моих предков были обычной, нормальной погодой. Адольф Гитлер ломал сопротивление европейских стран за срок от нескольких дней до пары месяцев, а мои предки дрались против него в течение четырех лет, пока не уничтожили под корень Третий Рейх. Мои предки были первыми, кто отправил человека в космос. Это мои предки покорили целину, освоили Сибирь, это им принадлежит львиная доля всех научных открытий, сделанных за время существования человечества. И знаете что, капитан Видинос? Вы можете сколько угодно издеваться надо мной, насмехаться над моим ростом, внешним видом, технической безграмотностью, манерой поведения — заниматься тем, что вы так любите делать и делаете регулярно. Но их и память о них трогать не смейте.

Сейчас Шепард словно стала выше ростом. Ее голос был спокоен и даже, Арктус бы сказал — вежлив, но гнев в серых глазах не позволял усомниться в истинном значении этой вежливости. Из ее личного дела он уже знал: если Айрин Шепард переходила на вежливый тон, это означало только одно — она достигла «точки кипения». Отведя взгляд в сторону, он даже почувствовал некоторое облегчение: выдерживать столь своеобразную «очную ставку» было очень сложно. В целом — вышло, конечно же, некрасиво: ему самому не стоило опускаться до столь унизительного поведения прежде всего, потому что он по-прежнему был одним из представителей Турианской Иерархии. И, как считал сам Арктус — одним из лучших. Сейчас единственный нормальный выход был только один.

— Прошу прощения, курсант. Я сказал лишнего. Обещаю — этого больше не повторится.

— Хорошо, — ее голос стал более… человечным, но металлические нотки в нем по-прежнему сохранялись. — Я надеюсь, что мы не будем больше возвращаться к этой теме.

Девушка протянула ему руку. Пожав ее, турианец замер, не понимая, что же теперь делать дальше.

— Ты, кажется, о чем-то хотел со мной поговорить? Только не выноси шибко мозг перед сном, ладно?

— Да. Это касается всего произошедшего на станции за последнее время.

Вот сейчас пришло время наконец-то подвести итоги всей их с Индрией деятельности. Пара касаний нужных кнопок — и на видеонаблюдении появляются звуковые и зрительные помехи.

— Ты ведь знаешь, что тебе не сойдет с рук то, что произошло? И то, что прикроют вашу учебу? Что об этом думаешь?

— Пришло время расспросов, да? — Шепард прикусила нижнюю губу и, несколько секунд глядя перед собой отсутствующим взглядом, о чем-то раздумывала. — Ладно. Если тебе нужен честный ответ, то вот он:

Первое — насчет себя я знаю. Справедливо это или нет, судить сложно: с одной стороны, я нарушила приказ, да еще и начальству нахамила, с другой — если бы не это нарушение, все было бы намного хуже. Про то, что нарушение приказов не любят, ты и сам знаешь. В целом, я тебе так скажу: что я сделала, я знаю, принимала решение, понимая последствия и готова их пережить, какими бы они не были. Ну, или не пережить, это уж как получится. Могу лишь сказать тебе, что ни о чем не жалею и поступила бы снова точно также.

Теперь о программе. С позиции «мне плевать, это меня не касается», могу сказать: на станции у меня практически нет друзей, а те, что есть — закрытие программы уж как-нибудь переживут, особенно Рикки с Рэй не пропадут. Ричард вообще не биотик, ему эта вся лавочка вообще побоку — пойдет куда-нибудь еще служить. Остальные однокурссники мне не друзья, их судьба меня не парит… ну, это с позиции «мне на все плевать».

— Насколько я помню, у тебя всегда две позиции.

— А вот вторая позиция… Это же… Это же просто несправедливо и неправильно! Почему за ошибки нашего руководства, которое не проверило нормально Милевскую, или же за ошибки, без обид, местной службы безопасности, допустившей вот эту всю ситуацию вообще, должны расплачиваться люди, для которых эта программа, возможно, была последним шансом на нормальную жизнь и работу? Почему руководство собирается обратить нас против самих себя? Ведь не все же просто тихо и мирно пойдут сдыхать от голода, когда их не возьмут ни на какую работу из-за биотической силы! Кто-то подастся в наемники, пираты и так далее — жрать захочется, так подадутся, как пить дать! Вот и получится, что вместо того, чтобы использовать эту силу ради блага собственного и обычных людей, Альянс получит врагов. А ведь мы одни из первых, но далеко не последние биотики — будут рождаться и вырастать новые… Как быть тогда? Разрушать-то хорошо получается, а на создание новой программы уйдут годы, если не десятилетия… В общем… Я не знаю, что и думать, и что теперь делать… Как говорится, поживем-увидим, — девушка махнула рукой и уселась на койке, обхватив руками колени.

— Хорошо, курсант. Это все, что мне нужно было знать.

«Гордая. Она ведь знает, кто я такой и что, в целом, могу. Но не попросила воздействовать каким-то образом на решения своего руководства. И ладно программа — ей она может действительно быть «до лампочки», но как быть с ее собственной судьбой? Почему она не попросила заступиться лично за нее саму?» — примерно эти мысли мелькали в голове турианца последующие три часа.

Пожалуй, именно в ту ночь сформировалось окончательное решение, которое и определяло дальнейшую судьбу курсанта Айрин Шепард.

* * *

Индриа Л'Дани шла позади Арктуса по длинному типовому коридору. До этого азари была тут лишь четыре раза и каждый раз — с учителем, как она сама называла турианского спектра, взявшего «под крыло» азари еще пять лет назад. За это время они настолько сдружились и сработались, что даже после получения Индрией звания агента и возможности самостоятельной работы предпочитали действовать исключительно вдвоем. И до этого дня серьезных разногласий не было.

Если бы не эта его непонятная неприязнь к людям! Индриа с тоской вспомнила сероглазую землянку, которая осталась на «Вершине» ожидать прибытия руководства, которое и решит ее дальнейшую судьбу. Что ждет девчонку в дальнейшем? Трибунал, возможно даже — тюремный срок и, конечно же — увольнение из военно-космических сил. И что сделал Арктус, чтобы этому помешать? Да ровным счетом НИ-ЧЕ-ГО! И это после того, как Шепард сделала все возможное для того, чтобы спасти его сначала от обвинений в предательстве, а потом и просто спасти.

Нет, Арктус в чем-то был прав — Шепард была далеко не единственной надеждой на спасение и даже где-то «путалась под ногами» у пары Спектров. Без нее они смогли бы придумать, как оправдаться «Видиносу», без нее бы отбили нападение наемников. И, конечно же, без «черного ящика» также вскоре нашли бы нужный корабль и выяснили, кому именно он принадлежал. У Спектров было достаточно ресурсов и власти в распоряжении. В конце концов — можно было бы просто раскрыть свои личности альянсерам, но это был самый крайний случай, которого следовало избегать.

Но Айрин упростила им работу, избавив от нескольких отнимающих время цепочек действий. И как они ее отблагодарили? Арктус, небось, даже человеческого «спасибо» ей не сказал, а ведь мог бы сделать так много… А сама Л'Дани так и не нашла в себе сил в нужный момент противопоставить себя и свои доводы своему наставнику. И дело было вовсе не в том, что хорошие отношения с Арктусом ей дороже дружбы с Айрин. Хотя, пожалуй, и в этом тоже… Сейчас азари шла за турианцем, не осматриваясь по сторонам и чувствовала себя как никогда гадко.

Советники уже ждали их. Впрочем, так было всегда — приходя на встречу, Спектры уже обнаруживали на месте свое руководство. Как обычно, с них потребовали доклада о ситуации. И, само собой разумеется, говорить как обычно начал Арктус.

Он подробно рассказал и про нападение на курсантов, и про то, как сам некоторое время шел по ложному следу и даже про то, как ему на помощь пришла Айрин Шепард. На этом хорошие слова у него закончились и он принялся равномерно поливать грязью руководство Альянса в целом и кураторов программы «N7» в частности. Дополнительно остракизму были подвергнуты инженерные таланты занимающихся переделкой турианской станции людей и, конечно же, «профессионализм» всевозможных фильтрующих служб, которые допустили к обучению дочь преступника, которая поддерживала с матерью контакт и даже оказывала той поддержку в осуществлении нападения на станцию.

— И каково ваше мнение о перспективах развития программы? Если можно, непредвзятое, — быстро добавила советница-азари.

Индриа едва заметно усмехнулась. Было понятно, почему всех так беспокоят биотики-люди. Способные развиваться наравне с турианскими и азарийскими, они могли составить последним достойную конкуренцию, или же оказать существенную поддержку. Верней сказать — могли бы, потому что Арктус сейчас сделает все возможное для того, чтобы окончательно утопить начинание столь ненавистного ему человечества.

— Развитие большинства дисциплин находится в зачаточном состоянии. Курсанты не всегда слушаются руководство, могут даже нарушить прямой приказ, но в этом они мало отличаются от своих соотечественников. С другой стороны — для большинства из них «семерка» — единственный шанс пройти обучение и получить достойную работу, на которой каждый из них может проявить свой потенциал и обратить его на пользу как своей, так и союзным расам.

Наверное, именно тут Шепард бы произнесла свое фирменное: «Ох нихрена ж себе», или другие, не менее крепкие словечки, которыми порой любила злоупотреблять. Поскольку сама Индриа подобное себе позволяла крайне редко и точно — не при руководстве, она лишь ограничилась изумленным выражением лица.

— Если бы спрашивали именно меня, я бы рекомендовал на время, что мы будем разбираться с сорванными учениями, разделить курсантов и отправить некоторых из них в учебные подразделения союзных рас. Это позволит им, прежде всего, научиться сотрудничеству с представителями рас Совета и, конечно же, даст возможность улучшить имеющиеся навыки. Впрочем, информацию именно по самим курсантам вам лучше узнать у Индрии — именно она большую часть времени уделяла общению с ними по долгу службы. Уверен, ей найдется, что рассказать.

«Кто ты и что сделал с Арктусом?!» — мысленно возопила Индриа. Вслух же принялась комментировать информацию, которая уже была в руках у Совета. О курсантах, об их достоинствах и недостатках и, конечно же, пришлось говорить еще и о Шепард. То, что советники воспримут информацию о ней более чем двояко, она подозревала. Но даже если это действительно было так — ничем своего отношения они не выдали.

— Агент Арктус, вы ничего не забыли? — голос азари раздался, когда они уже были готовы уходить.

— Нет, я не забыл. Но ждал, когда вы меня спросите по этому поводу. Я нашел наиболее подходящего человека, который, возможно, в будущем, сможет влиться в наши ряды. Это курсант Шепард.

— Вы можете быть свободны, — и снова азари ни слова ни сказала ни «за», ни «против». Впрочем, сейчас никакого толка от разговоров не было и быть не могло — Индриа Л'Дани на собственном опыте знала, что для вступления в Спектр Шепард подойдет только если еще несколько лет продолжит в своем духе. И то — неизвестно, захотят ли Советники иметь дело с этой барышней, которая, как известно, себе на уме и предпочитает жить по своим собственным правилам, а не по тем, что устанавливают для нее окружающие.

Попытки узнать у Арктуса, чем вызвано его решение, оказались полностью провальными. Впрочем, у них все равно было слишком мало времени для разговора — Индрии требовалось как можно быстрей сделать несколько своих собственных дел на Цитадели и, конечно же, вернуться на станцию «Адегон», чтобы продолжить выполнять свои непосредственные обязанности инструктора по биотической подготовке. Ведь даже если Совет примет решение прислушаться к рекомендации Арктуса и отправить злополучных курсантов, привлекших внимание третьей стороны, по союзным армиям, то на Индрии останутся выпускники, которым, как известно, приходилось намного сложней. На мгновение у азари даже мелькнула мысль о том, что уж эти выпускники не доставляли ни себе, ни окружающим, столь же большое количество проблем, как сероглазое несчастье по имени Айрин. Но. С другой стороны — она сама сейчас была не уверена, обошлось ли бы все так гладко, окажись на месте Шепард кто-либо другой.

Как бы то ни было, сейчас Индрии оставалось только надеяться на то, что через пару-тройку недель Тейли К'Ваос сможет сообщить своей ученице о том, что трибунал как бы отменяется, а ей самой пора собирать вещички и валить на обучение пальцевой биотике, которая уж точно не будет лишней для этого «Ходячего Несчастья».

Примечания:

Ну все — пара-тройка глав, и я перехожу к прибытию на "Норму".