Гарри Поттер и Таинственное наследие (джен)

Они снова вошли в дом. Ни Рона, ни Симуса уже не было — друзья решили не создавать в доме лишнюю суету и исчезли, не прощаясь. Гарри почувствовал прилив благодарности за их безмолвное понимание и деликатность.

Он снова зашел в маленькую комнату наверху, взглянул в большое мансардное окно, из которого лились ослепительные потоки солнечного света. Боль, которая снова пронзила его от нахлынувших воспоминаний, была такой же сильной, как и благодарность. Мало кому выпадает такая удача — встретить таких людей, как Рон и Шумов. Гермиона и Джинни. Сью и Терри. Невилл и Симус. Которые, едва видя боль на твоем лице, смыкают ряды и прикрывают тебя собой. Защищают и опекают столько времени, сколько тебе потребуется, чтобы очнуться, собраться с силами и вновь встать на ноги… «Я эгоистичная и неблагодарная свинья», — печально констатировал про себя Гарри, решив приложить все силы, чтобы больше не огорчать никого из друзей.

— Садись, — Шумов подтолкнул к нему старый витой стул, а к себе подвинул тяжелый табурет, на котором стоял сундучок Джона Белла.

Шумов открыл сундучок, достал оттуда замшевый мешочек и вытряхнул оттуда несколько предметов.

— Вот, держи. Это — знак главного мастера, — пояснил он, протянув Гарри две великолепные узорчатые пряжки из серебра, украшенные красными и зелеными камнями. — Когда-то главу Китежской школы на любом официальном мероприятии можно было узнать по темно-синему плащу, который застегивался на груди с их помощью. Сколько воды утекло с тех пор... После того, как главный мастер занимает свой пост, эти атрибуты власти дают ему и кое-какие магические преимущества, которые, как считается, необходимы для поддержания порядка и нужного уровня обучения.

— Очень красивая работа, — искренне восхитился Гарри, разглядывая тонкий узор на дужке.

— А вот это — матрикус, — Шумов протянул ему еще два предмета. — Очень редкая вещь в наши дни. Хотя было время, когда свой матрикус был в каждой приличной волшебной семье и передавался по наследству.

Это были два серебряных стаканчика. У одного, как и рассказывала Падма, было округлое дно, у второго — обычное. Тончайшее цветочное кружево оплетало всю поверхность каждого из них. На каждом стаканчике с одного края была половинка золотого солнца с тонкими золотыми лучами, а с другой стороны — половинка луны, сделанной из серебра.

— Нужно сделать вот так.

Шумов взял оба стаканчика и сомкнул края так, чтобы две половинки солнца соединились в единое целое. И снова отдал Гарри. Гарри с огромным любопытством повертел в руках получившийся артефакт.

— Невероятно сложный в изготовлении и очень надежный способ хранения, — пояснил Шумов. — У этого матрикуса два кармана, луна и солнце, как ты видишь. Соединяешь солнце, открываешь — достаешь из первого кармана. Соединяешь луну — достаешь из второго кармана. Если разъединяешь две половинки, то все, что сохраняешь таким образом, становится полностью недоступным.

— Кажется, у вас вообще пространственным чарам уделяют очень много внимания, — заметил Гарри, старательно разглядывая красивый предмет, который держал в руках. Потом поднял голову и заметил, улыбаясь:

— Я как-то купил в Праге изумительные салфетки, сделанные в России, в которые можно упрятать гору еды. До сих пор вся семья с удовольствием пользуется ими. Джордж с энтузиазмом экспериментирует с ними и клянется, что вот-вот создаст собственный аналог. Он отлично научился прятать самые разные предметы, но пока у него ничего не выходит с едой. Либо сэндвичи становятся каменными, либо вместо них вылетают лишь клубы дыма.

Шумов рассмеялся.

— Что ж, это уже неплохо. Это сложная магия. Думаю, я загляну к нему и попробую дать пару советов. Не знаю точно, как это устроено, но если мои догадки пригодятся, буду рад помочь. Да, ты прав, Гарри. Мои соотечественники не имеют равных в области пространственной магии. Так уж сложилась наша история, что именно это волшебство всегда было очень востребовано…

Матрикусы у нас появились очень давно, много веков назад. Даже маглы переняли у нас это искусство. На свой манер, конечно, без волшебства. У них появились такие симпатичные игрушки — в одной легко помещается другая такая же, но поменьше. В той — еще меньше. И так далее. Называется тоже похоже — матрёшка. У маглов это очень популярный сувенир. Для нас матрикус — серьезный магический артефакт. Нечто вроде сейфа. Правда, по каким-то неизвестным причинам в матрикусе невозможно хранить еду и деньги. И время от времени возникают проблемы с документами, поэтому лучше не прятать там важные бумаги. Не всегда можно извлечь их обратно… Но все остальное — книги, драгоценности, какую-то утварь, одежду. Я знавал людей, которые держали в матрикусе целую коллекцию музыкальных инструментов, библиотеку или, например, прятал от сварливой жены запас табака.

— Как я понимаю, в этом матрикусе хранится ключ от школы, — сказал Гарри. Его разбирало любопытство — хотелось открыть и самому посмотреть, как работает удивительная иноземная штуковина. Но его что-то останавливало. Шумов, спасая этот ключ, пережил такие ужасные испытания… И снова взять его в руки должен первым.

— А что во втором кармане? — спросил Гарри, протягивая матрикус Шумову.

Тот вздохнул.

— Скорее всего, второй карман до сих пор занят оракулом.

— Чем занят? — ошеломленно переспросил Гарри.

— О, это еще одно поразительное свойство матрикуса, — улыбнулся Шумов. — Если в нем долго хранить библиотеку, у него появляется способность давать советы. Один раз в день можно просто открыть карман и произнести заклинание. Оракул выдает тебе книгу с закладкой на нужном месте. Всегда очень точно и по делу. Не представляю, каким образом это устроено, но этот оракул пару раз нас сильно выручал. Например, встаешь с утра и ничто не предвещает никаких неприятностей, и вдруг оракул выдает тебе какое-нибудь стихотворение вроде «Беги, глупец, пока не поздно». В таком случае всегда лучше не медлить и последовать его совету.

— А если я спрошу совета, он меня послушает? — вдруг спросил Гарри, у которого тут же возникла идея.

— Конечно, — кивнул Шумов. — Хочешь попробовать?

Гарри кивнул. Наставник произнес нужные слова. Гарри несколько раз повторил вместе с ним, чтобы запомнить формулу. Потом взял матрикус и сдвинул серебряную верхушку так, чтобы соединить луну в единое целое. И открыв, произнес заклинание.

Раздался сухой дробный треск, из нижнего стаканчика полыхнули голубоватые искры. И через несколько мгновений что-то темное вылетело и упало на кровать.

— Смотри-ка, — удивился Шумов, открывая книгу. — Вместо закладки — тоже какой-то листок.

— Что там написано? — спросил Гарри, сгорая от любопытства.

— Сборник сказок, на русском, разумеется, — улыбнулся наставник. — Мне нужно немного времени, чтобы перевести.

— А вы можете… — Гарри вдруг заволновался. — Написать это? Для меня…

— Ну, разумеется, — с теплом откликнулся Шумов. — С радостью.

Он тут же устроился у маленького столика под окном и примерно четверть часа старательно скрипел пером по бумаге. Закончив, Шумов протянул Гарри пару листков.

Гарри взял и с волнением прочитал.

«Старый мастер смотрел на своего ученика с печальной нежностью.

— Ты вырос, мой мальчик, — произнес он. — Эта ткань с золотой нитью, что ты создал — легче шелка и нежнее воды. Ткань, достойная лишь короля. Теперь я отпускаю тебя. И благословляю.

— Но как же я обойдусь без вас? — воскликнул ученик.

Вздохнул старый ткач и ответил:

— Я растил и учил тебя. Я видел, как ты искал свою дорогу. Как внимательно слушал. Как покорял непослушные нити и один за другим приручал инструменты. Как был трудолюбив и настойчив. Что ж, твое сердце созрело и возмужало. Оно полно добра, а твои пальцы впитали всю науку, которую я мог тебе дать. Дерзай, мой мальчик. Отбрось свои страхи. Доверься своим рукам, юный мастер. А в тягостную минуту сомнений закрой дверь и погрузись в тишину. Слушай свое сердце. Там ты всегда найдешь любовь своего старого учителя, который благословляет тебя на всю твою жизнь. Если не оставишь своего усердия и будешь избегать зла, тогда свет твоей души всегда найдет путь к твоим пальцам. И нежная волна самого прекрасного полотна потечет со старого станка.

Помни, что вечно будет с тобой твой старый мастер.

И однажды наступит час, когда исчезнет время. Ты тихо упадешь от счастливой усталости, словно спелый плод. И душа, сбросив свой ветхий и грубый кокон, освободится и прозреет. В тот великий миг ты поймешь, что сам был нитью в руках великого Мастера. Ты снова обретешь всех, кого любил. И увидишь, что все встречи и разлуки, труды и мысли, страдания и радости легли прекрасным узором на великолепном, вечном полотне, называемом жизнью».

Гарри, ошеломленный и потрясенный, поднял взгляд на своего наставника.

В глазах Шумова стояли слезы.

— Он всегда так работает, — тихо произнес тот. — Но я забыл, насколько больно и точно он иногда бьет…

— В самое сердце, — откликнулся тот.

Чтобы справиться с волнением, Гарри развернул второй листок. И несколько минут растерянно смотрел на слова, написанные аккуратным острым почерком Шумова. А потом издал возглас, прикрыв рот рукой.

— Но это… Это же… Мерлин великий!

— Да, — вздохнул наставник. — Это подробное описание того, каким образом можно нейтрализовать буйный дух. Видимо, ты постоянно думаешь об этом деле с проклятым наследством. И твои терзания как-то повлияли… Оракул редко выдает два ответа за один раз. Со мной это было только единожды.

Гарри еще раз перечитал написанное на листке. И поднялся.

— Алекс, мне срочно нужно идти, — произнес он. — Я обещаю, я приду, совсем скоро…

Шумов тоже поднялся.

— Конечно. Ступай. С этим кошмаром нужно покончить как можно скорее. До зимы еще много времени.

Гарри старательно сложил листки, написанные Шумовым, спрятал их во внутренний карман. Мало было вещей, которые были ему по-настоящему дороги. Старый альбом с фотографиями родителей, который много лет назад подарил ему Хагрид. Мамино письмо, которое он когда-то нашел в комнате Сириуса. Несколько ее украшений и папиных вещиц, которые были обнаружены во время разбора завалов их дома… Теперь был еще один листок, написанный рукой старого мастера. И каждое слово огненными буквами навсегда отпечаталось в его сердце.